Подари свою улыбку снова

Ты целуешь моих детей, предъявляешь свои права,
входишь в комнату, гасишь свет. Повторяешь моё имя...
Ты – рассвет и ты – закат, каждый выстрел наповал.
Как Земля и Океан, ты меня в объятья принял.
Мы знакомы почти жизнь и готовы идти вдаль.
Горизонт – это лишь фарс. Нет границ и преград боле.
Ты целуешь мою ладонь, ты снимаешь с меня печаль,
позволяя забыть боль, выметая из дрём горе.
Ты со мной проживёшь путь, сосчитаешь мои шаги,
сохранив каждый след, взгляд – часть таинственного паззла.
И спасибо, что ты – есть, и спасибо теплу руки,
что хранит наш очаг, как оберег от дурного сглаза.
​
​— Да, ещё одну. Спасибо, прелесть, — слишком громкий голос Дэнни, перекрывающий все остальные звуки в баре, вырвал меня из моих размышлений. Я оглянулся и с ужасом осознал, что надвигается катастрофа: Дэнни, опиравшийся на барную стойку и не спускающий глаз с барменши, был окружён всё увеличивавшейся группой любопытных зевак. Вот же чёрт.

Я не мог поверить этому – мы же пошли в самый захудалый бар на окраине города, какой только могли найти! Денис заверил меня, что хочет всего лишь немного выпить – ему, видите ли, дома было неуютно. Очевидно, он скучал по развлечениям на Лиговке гораздо сильнее, чем показывал, – это было заметно по количеству потреблённого им алкоголя, которого было бы слишком много даже для человека, размерами больше Дэна раза в два или три. Другими словами, он был в стельку пьян. Такое случалось не в первый раз, и я понимал, что на этом мои развлечения закончились – я не мог снова бросить его здесь в таком состоянии.

— Твою мать, — тихо выругался я и извинился перед двумя девушками, с которыми беседовал. Я встал, слегка покачнувшись – я был ни на йоту трезвее, но я, по крайней мере, знал, когда, чёрт побери, остановиться, – и принялся пробираться сквозь толпу, окружавшую гитариста.

Я добрался до него как раз вовремя – барменша протягивала ему напиток, который мог бы убить его, если бы тот его выпил. Дэнни аккуратно взял хрупкий стакан и пьяно улыбнулся ей. Его волосы небрежно падали ему на лицо, а одежда была потрёпана и измята, но я не мог не признать, что он всё ещё выглядел великолепно. Секунду я позволил себе наслаждаться его видом, но затем одёрнул себя и грубо схватил гитариста за руку. Напиток опрокинулся прямо на его рубашку и пиджак, и тот растерянно моргнул и уставился на них, не сразу сообразив, что только что произошло. Наконец, он посмотрел вверх и расплылся в широкой улыбке:

— Вале-е-ера! — пронзительно воскликнул он. Девушки, с которыми я разговаривал, заинтересованно приблизились и прошмыгнули за мою спину, присоединяясь ко всё увеличивавшейся толпе.

— Заткнись и дай это сюда, — тихо прошипел я, вырывая стакан из его руки. — Эй, приятель, всё в порядке? — громко, специально для толпы спросил я и послал улыбку тем двум девушкам. Они захихикали и удалились рука под руку. Остальная толпа начала потихоньку расходиться вслед за ними. Слава Богу.

— Да-а-а, — протянул Дэнни с дурацким смешком. — Я рад, что ты здесь. Я не знал, куда ты делся.

Он тряхнул головой, откидывая с лица волосы, и посмотрел на меня осоловелым взглядом, всё ещё по-идиотски улыбаясь. Господи, как же нелепо он выглядел.

Может быть, всему виной был алкоголь, но я чувствовал, как внутри меня поднимается злость на Дэна, причём практически беспричинная. Наверное, мне просто надоело постоянно вытаскивать его тощую задницу с вечеринок раньше, чем он надерётся до беспамятства и начнёт вытворять чёрт знает что, окончательно портящее остатки его репутации. И самое обидное, что он никогда даже не благодарил меня за это, принимая всё как должное.

Однако глубоко внутри какая-то часть меня, которую я порой ненавидел, чувствовала удовлетворение, когда я уходил вместе с Дэнни; ей нравилось, что люди видели нас вместе и задавались вопросами, кто мы друг для друга; ей нравилось доказывать таким образом, что Дэнни принадлежит мне. Хотя сейчас эта часть только разжигала мою злость.

— Почему? Не знал, кто снова о тебе позаботится? — уничижительно прошептал я. — Вставай, мы уходим, — я схватил его за локоть и потащил к выходу.

— Не-е-ет, — пьяно засмеялся Дэнни, хватаясь за барную стойку в слабой попытке не дать себя увести. — Не, Вэл, я не хочу-у уходить, здесь весело, и ты тоже здесь, я так рад, что ты здесь, не-е, сто-

— Заткнись и посмотри на себя! Ты в стельку пьян, мы не можем здесь остаться, пойдём! — я резко дёрнул его за руку, и он чуть не упал – немудрено, я поражался тому, как он ещё вообще может стоять. Не желая привлечь ещё больше внимания, я оглянулся, чтобы проверить, не наблюдает ли кто за нами. К моему величайшему разочарованию, таковой нашёлся – и это был не кто иной, как Кирилл со своим парнем, Андреем, кажется. Я приложил все свои усилия для того, чтобы не зарычать, и слегка ослабил хватку на локте Дэна, стараясь сохранять непринуждённое лицо.

— О, Валерка! И Дэнни! Как приятно встретить хоть кого-то знакомого в такой дыре! — улыбнулся Кирилл, хлопая меня по спине и кивая гитаристу. — Не хотите выпить в честь встречи? — и, не дожидаясь ответа, он помахал барменше, которая немедленно принялась наполнять бокалы коньяком.

Какого хера, взбешенно подумал я, не видя никакой возможности избежать всего этого.

— Спасибо, друг, я тоже рад тебя видеть, — пробормотал я, беспомощно наблюдая, как Кирилл сел и приглашающее кивнул Дэнни на соседний стул. Андрей сел рядом со мной и завёл беседу про группу и её дальнейшие планы, и я честно старался поддерживать разговор, но при этом не спускал глаз с Дениса и беседующего с ним Кирилла. После нескольких минут беседы тот осознал, насколько Дэнни пьян, и выражение радости на его лице сменилось опасением. Он, однако, всё ещё пытался наладить беседу, рассказывая анекдот про свой фортепианный концерт, над которым он работал. Гитарист тем временем жадно осушил бокал коньяка, и это стало последней каплей – он уткнулся головой в барную стойку, не способный больше удерживаться в сидячем положении. Так, определённо пора уходить.

Но тут Андрей снова обратил на себя моё внимание:

— Валера, не хочешь прокатиться? Наши мотоциклы стоят снаружи, — предложил он, косясь на Дэна.

Прежде чем я успел хоть слово сказать, Дэнни резво подскочил и восторженно воскликнул:

— Мотоциклы? О, пожалуйста, давайте прокатимся! — взмолился он, просяще глядя то на меня, то на Кирилла. Тот бросил на меня беспокойный взгляд:

— Эм… Прости, Дэнни, но это может быть небезопасно, — осторожно сказал он, нервно теребя рукава своей рубашки.

— В смысле, небезопасно? — нахмурился Денис.

— Это не очень хорошая идея. Друг, ты едва на ногах держишься, — извиняющимся тоном произнёс Кирилл. Но Дэнни продолжал настаивать на своём.

— Но я ведь буду, чёрт побери, сидеть, а не стоять, — недовольно процедил он.

Кирилл попытался ещё что-то объяснить ему, но я решил, что на сегодня достаточно.

— Спасибо за предложение, но мне кажется, нам лучше вызвать такси, — твёрдо сказал я, и, не дождавшись ответа, стащил Дэнни со стула и поволок к выходу, краем глаза заметив облегчение на лице Киры. Дэн попытался ослабить мою хватку на локте, но не смог – я сжимал его руку словно клещами, совершенно не собираясь снова его отпускать. Спотыкаясь и скользя на пролитых напитках, мы добрались до выхода и окунулись в прохладный ночной воздух.

Несмотря на то, что на улице было не так уж и холодно, Дэнни задрожал и прижался ко мне. Я на автомате обнял его одной рукой и в который раз ужаснулся, ощутив, как сильно он похудел за последний месяц. Мы пересекли безлюдную улицу, пока я тщетно пытался увидеть сквозь темноту хоть что-нибудь, что могло иметь внутри телефон. Всё это так сильно отличалось от обычных условий наших туров: тогда мы были постоянно окружены свитой парней и мальчиков, исполняющих любое наше желание. Сейчас мы одни, и помощи ждать было неоткуда.

Внезапно дверь бара раскрылась, и под пьяное улюлюканье на улицу вывалился мужчина, которому, кажется, развлечений этой ночью было более чем достаточно. Наверное, у нас был жалкий вид – Дэнни буквально повис на моей руке, а на моём лице застыло измученно-раздраженное выражение, – потому что, заметив нас, мужчина слегка ухмыльнулся и приблизился к нам.

— Помочь с чем-нибудь, парни? — спросил он дружелюбно.

— Было бы неплохо вызвать такси, если не сложно, — как можно приветливей ответил я. Наверняка он узнал нас – потому что вряд ли он пошёл бы выполнять просьбу каких-то непонятных незнакомцев. А вот вызвать такси для двух надравшихся рок-звёзд могло стать отличным поводом для хвастовства среди знакомых.

Наконец, спустя несколько минут он появился на другом конце улицы.

— Такси приедет через несколько минут. Удачи вам.

Я кивнул, скривившись, когда он развернулся и пошёл в другую сторону. После неожиданно короткого ожидания я заметил приближающееся к нам такси. Дэнни поднял голову, и я услышал его недовольное ворчание: «Наконец-то».

— О Боже, заткнись, Денис. Не всё в этом мире существуют для того, чтобы делать твою жизнь более комфортной, — отрезал я. Тут подъехало такси, и я открыл дверь и втолкнул гитариста внутрь. Затем торопливо залез сам и назвал водителю временный адрес Дениса. Когда автомобиль тронулся, я скрестил руки на груди и уставился в окно. Раскинувшись на сиденье рядом со мной, Дэнни бормотал что-то про «достаточно темно», и я закатил глаза.

Внезапно Дэнни придвинулся ближе ко мне, его дыхание обожгло моё ухо, и я с замиранием сердца почувствовал его губы на своей шее. Я сделал первое, что пришло в голову – быстро протянул руку и сжал его член сквозь штаны. Это было настолько неожиданно, что Дэн резко отпрыгнул на другой край сиденья, подальше от меня.

— Какого хера ты творишь? — прошипел я тихо, опасаясь, что водитель может нас услышать. Вместо ответа Дэнни только пьяно хихикнул и накрыл мои ладони своими, прижимая их к сиденью.

— Нет! — шёпотом воскликнул я и вырвался из его хватки.

— Ну, Валерка, так неинтересно, — захныкал гитарист, опустив руки. — Ну давай, Валер, мы могли делать это даже когда ты был в инвалидном кресле! — с гордостью прошептал он.

— Не сейчас, Дэнни! Отстань от меня, — с угрозой в голосе произнёс я, смерив Дэна сердитым взглядом. Конечно, я злился на него за то, что он намеревался выкинуть такую выходку под носом у незнакомца, но вся моя агрессия по отношению к нему наверняка возникла не из-за этого. На самом деле всё, чего я хотел, было не отпускать его от себя ни на шаг весь оставшийся вечер, пока я не убедился бы, что с ним всё в порядке. И да, в одном он был прав – ночи в городе Слабости были незабываемы. Но раздражение и беспокойство за его поведение, которые постоянно изводили меня в течение последних месяцев, наконец выплеснулись наружу, заставляя меня обрушить на гитариста весь свой гнев – даже если он этого не заслуживал.

Дэнни благополучно проигнорировал моё предупреждение, придвинулся ближе и со вздохом уронил голову на моё плечо. Его ладонь опустилась на моё колено и отважилась бы на дальнейшее путешествие, если бы я не схватил её и не сжал. Денис хихикнул, довольный тем, что заставил-таки меня сплести наши пальцы, и я снова закатил глаза, но убирать руку не стал.

Мне казалось, что эта поездка никогда не закончится. Неловкий расчёт с водителем, несколько подозрительных взглядов вслед – и мы, наконец, добрались до дома. Дотащив Дэнни по лестнице до квартиры, я бесцеремонно толкнул его на кровать. Не обратив внимания на моё неласковое обращение, он раскинулся на простынях и закрыл глаза, чему-то улыбаясь про себя.

— Дэнни, не засыпай. Я принесу тебе воды, — крикнул я на пути в ванную.

Когда я вернулся в комнату с полным стаканом, я чуть не уронил его, осознав, что задумал Дэн. Он сидел, прислонившись спиной к спинке кровати, откинув голову назад, а его рука покоилась на ширинке штанов. Алкоголь и возбуждение окрасили щёки Дэнни в бледно-розовый, и он закусил нижнюю губу – как он делал всегда, будучи возбуждённым. Блять. Мои джинсы стали мне узки. Я примёрз к месту, не зная, что делать. Мне не хотелось создавать впечатление, что я пользуюсь его состоянием в своих интересах. Но тут гитарист открыл глаза и бросил на меня такой взгляд, что все мои сомнения мгновенно улетучились.

— Вау. Ты серьёзно? — хмыкнул я и медленно поставил стакан на тумбочку, ни на секунду не прерывая зрительного контакта.

— Абсолютно, — ответил Дэнни неожиданно трезвым голосом, продолжая открыто ласкать себя через джинсы.

— Ты что, не видишь, что я зол на тебя? — я усмехнулся, расстёгивая свою рубашку и скидывая её на пол.

— Конечно, вижу. И таким ты нравишься мне больше всего, — промурлыкал гитарист, стянул пиджак с рубашкой и швырнул их мне прямо в лицо. Я поймал их и кинул через плечо, медленно приближаясь к нему.

— Да? — фыркнул я. — Посмотрим.

Я забрался на кровать и оседлал его. Дэн скользнул вниз и теперь лежал прямо подо мной, уже не в силах спрятать своё желание.

— Не могу поверить, что ты так нагло пользуешься бедным пьяным Дэнни, — криво усмехнулся он, а его руки уже лежали на моих бёдрах.

— Ты идиот, — спокойно ответил я и наклонился к его шее, прикусывая её зубами всё сильнее и сильнее, пока не почувствовал вкус крови во рту. Дэнни охнул и вонзил ногти мне в кожу, и тут я почувствовал, как его член упирается мне в бедро; этому извращенцу боль приносила невероятное возбуждение. Ему нравилось, когда я злился.

Я продолжил своё дело, оставляя укусы на его бледной, пугающе впалой груди и выступающих рёбрах. Дэн едва сдерживал крики, зарываясь ладонями в мои волосы. Я медленно провёл пальцами по его бокам, глубоко царапая их, оставляя яркие красные полосы на коже. Он невольно всхлипнул от боли, и глубоко внутри я почувствовал удовлетворение – вот он, отличный способ выплеснуть накопившееся раздражение. Прижав его запястья к постели, я покрыл каждый укус, каждую царапину влажным поцелуем, уделив особенное внимание шее, – поцелуй, укус, посасывание, повтор. Дэнни беспокойно метался подо мной, но ничего не мог сделать – его штаны всё ещё были застёгнуты на все пуговицы.

— Эй, Валерка, — прохрипел он, и его голос сорвался, когда я оставил на его шее, и без того искусанной, великолепный синяк. Да, я был зол на него; но глубоко внутри я понимал, что все эти синяки и укусы на его коже – нечто большее, чем просто раны. Они словно показывали: это моё. Ты мой.

— Валера, — простонал Дэнни. — Пожалуйста… ох!

Я не стал дожидаться конца фразы, потому что и так знал, чего он хочет. Я расстегнул его штаны одним нетерпеливым движением и сомкнул ладонь на его члене. Свободной рукой Дэнни стащил ненужный предмет одежды и притянул меня к себе в небрежном поцелуе. Мы целовались, пока у нас не кончился воздух; но всё это время я специально не двигал другой рукой, доводя его этим до исступления – о да, я знаю, дорогой, ты ненавидишь, когда я делаю так. Впрочем, гитарист всё равно был возбуждён только наполовину – неудивительно, если вспомнить, сколько алкоголя было в его организме. Что ж, это легко исправить.

Я снова прошёлся по каждому укусу и царапине на его теле, прикусывая их ещё сильнее, заставляя его болезненно морщиться и вскрикивать, когда я сжимал зубы особенно крепко. Достигнув паха, я остановился и посмотрел прямо в его глаза, легонько ухмыляясь и дразня тёплым дыханием на коже. Я чувствовал, как с каждой секундой нетерпение Дэнни возрастало всё сильнее – но специально не делал ничего до тех пор, пока в его взгляде не появилась мольба. Только тогда я откинул волосы с лица и взял в рот его член. Почувствовав, как напряглись ноги Дэна, я не смог сдержать рождавшийся в моём горле стон – и это оказало потрясающий эффект: задрожав всем телом, Дэнни выдохнул моё имя, повторяя его как какую-то мантру, не способный сказать ничего больше. Да, я отлично знал, как заставить его стонать моё имя и зарываться руками в волосы. Ах, да, и я всё ещё был возбуждён.

— Валера, пожалуйста, давай уже потрахаемся! — взмолился Дэнни, в голосе ни следа былой трезвости, и я в который раз возненавидел себя за то, что мог возбудиться до потери контроля только от его пьяного бормотания. Когда всё это успело стать моей жизнью?

— Ладно, — с не предвещающей ничего хорошего ухмылкой ответил я. — Ты сам попросил.

Не утруждая себя подготовкой, я резко вошёл в него, и Дэнни громко вскрикнул – я не знал точно, от боли или от удовольствия, но мне почему-то хотелось, чтобы оба этих предположения были верны. Я снова двинул бёдрами, входя ещё глубже и уже едва сдерживая себя, чтобы не начать жёстко вколачивать его в постель – но Дэнни снова вскрикнул, на этот раз точно от боли, а в его глазах заблестели слёзы.

Я обхватил рукой его член и начал двигать ею в такт движениям своих бёдер, наклонившись так близко над ним, что я мог чувствовать жар, исходящий от его тела, слышать его прерывистое дыхание, видеть капли пота на бледной коже, практически сливавшейся с белыми простынями. «Никогда-больше-так-не-делай» – прошипел я ему на ухо, ускоряя темп. Напряжение в паху всё усиливалось, становясь почти болезненным, и я подхватил его ногу и закинул на плечо, открывая для себя более удобную позицию.

Во время одного особо глубокого рывка я задел его простату, и Дэнни охнул и задрожал от прокатившейся по телу волны удовольствия. Он положил свою ладонь поверх моей, всё ещё сомкнутой на его члене, и слегка сжал пальцы, и от этого простого движения я окончательно потерял голову. Казалось, каждый мускул в моём теле был напряжён до предела, чтобы я мог двигаться как можно быстрее, резче и глубже, выстанывая его имя. Дэнни со вскриком изогнулся в спине и кончил мне на живот, всё его тело задрожало от нахлынувших ощущений, продлевая заодно и моё наслаждение. Я зажмурился и вцепился ногтями в его бедро, пока буря эмоций внутри меня не стихла, оставив после себя такую усталость, что я мёртвым грузом свалился на Дэна. Он тихо засмеялся, всё ещё тяжело дыша, и обнял меня, зарывшись ладонями в моих волосах.

— Я всё ещё злюсь на тебя, — спустя некоторое время пробормотал я ему в плечо.

Дэнни сонно хихикнул, и я почувствовал, что он вот-вот отключится.

— Да? Почему же? — с оттенком снисхождения в голосе поинтересовался он, и я снова почувствовал лёгкое раздражение.

— Потому что ты идиот, который опять нажрался в хлам сегодня, и вообще, я ненавижу оправдываться перед тобой, Дэн, это чертовски унизительно, — сердито буркнул я, бросая на него хмурый взгляд, но почти сразу одернул себя, возвращаясь к прежнему хладнокровию.

— Ага. Но-о… — протянул гитарист выжидающе, нежно проводя пальцами по моей руке.

— Но это было невероятно охуенно, — признал я. — Сукин ты сын.

Я лёг рядом с ним и взял его за руку, поглаживая его ладонь большим пальцем, и мы лежали так несколько минут, пока я не услышал, как дыхание Дэнни замедлилось. Подняв голову, я увидел, что его глаза были закрыты. Я легко поцеловал его руку, пробуждая его от дремоты.

— Дэнни, мне нужно идти, — мягко произнёс я. — Поговори со мной, чтобы я убедился, что ты в порядке.

Дэн огорчённо вздохнул и сел, отпустив мою руку и облокотившись о спинку кровати. Я встал и принялся собирать свою одежду, чувствуя спиной взгляд гитариста.

Когда я уже почти оделся, Дэнни вдруг подал голос:

— Тебе действительно нужно уходить? А то мы могли бы… — с робкой надеждой в голосе спросил он.

— Нет, детка, — вздохнул я, застёгивая рубашку. — Мы не в туре. Я должен быть дома. В любом случае, завтра утром тебе точно будет не до этого, — это прозвучало жёстче, чем я хотел, но было уже поздно. — Дэнни. Поспи. Когда проснёшься, выпей всю воду, какую только найдёшь. Я приду к тебе завтра днём, хорошо? — и я повернулся к двери.

— Да, — тихо ответил гитарист. Я уже собирался захлопнуть за собой дверь, когда он снова заговорил. — Я люблю тебя, Валера.

Я остановился и оглянулся. Дэнни сидел на кровати, обхватив руками колени, пряча грустные глаза под растрёпанными волосами.

— Да, и я тебя, — хрипло выдавил я и поспешно выскочил за дверь. Горло странно сжалось, когда я услышал щёлканье замка в двери.
​
​Всё, что я чувствую, всё без конца – безответно.
Всё, что я делаю, мыслю, дарую тебе, -
Падает в тёмную бездну. Письмо без конверта,
Нерв обнажённый, рдяная мишень на стене –
Всё это я. Это я – у тебя на ладони!
Хватит бояться нырнуть с головой в океан.
В этой воде никогда и ничто не утонет,
Эта вода исцеляет от множества ран.
Это – лишь я... а решать, это много иль мало,
Будешь сам. Не пытайся от правды уйти.
Я отдаю всё, что есть. Вот бы вовсе не стало
Горести знать, что меня не сумеют простить.
Всё, что я чувствую, всё без конца – безответно,
Боль, беспощадно скоблящую в сердце, унять
Ты не умеешь. Под небом почти что бесцветным
Крепко сжимаю могильного сна рукоять...
Всё, что я делал и мыслил, струится потоком
Алым, берущим начало своё из груди.
Всё это – я... но тебе без меня одиноко
Будет едва ль. Кто из нас заплутал на пути?
Видишь – ещё не погасли рассветные звёзды,
Я подожду – до предела, до крика души...
Хватит бояться! Любовь не скрывает угрозы,
Просто прими этот дар, чтобы заново жить!
​
​Для нас с Дэном, в плавный переход между моим Сентябрём и новым Октябрём... 2018 год...