В голубых туманностях Сентября. Вторая часть

В общем, после этого мы продолжали встречаться, и Дэн стал приглашать меня на университетские ужины. Он сказал, что купит мне костюм, но я сказал, что один у меня уже есть, ещё с того времени, когда я работал вышибалой.

- А почему ты бросил эту работу? - спросил он. - Я считаю, это было бы идеально для тебя.

- Не нравилось время работы. Это же здорово - работать на улице днём, слушать птиц и всё такое.

- В душе ты просто большой дурачок, да? - улыбнулся мне Дэн.

Я пожал плечами. Если бы кто другой назвал меня дурачком, я бы проломил ему башку. Но я был не против, чтобы так меня называл Дэн.

В вечер первого ужина Дэн был на взводе, как бывало у меня перед дракой. Я не понимал, почему он нервничает, ведь он должен был давно привыкнуть к этому. Я подумал об этом и решил, что это, наверное, из-за меня.

- Ты переживаешь, что твои приятели увидят тебя со мной? - спросил я.

- Нет! Нет, Вэл, конечно же, нет! - он улыбнулся и поцеловал меня. - Я с нетерпением жду этого.

Короче, я поцеловал его в ответ, и мы оказались на полу, а после этого нам пришлось очень быстро переодеваться.

Когда мы вошли в просторный зал с причудливыми деревянными украшениями, все уставились на нас с Дэном. Я не понял, из-за меня это или из-за того, что мы оба гомосексуалисты, но там было полно других парней без подружек, так что там, наверное, привыкли к гомосексуалистам.

Мы подошли к высокому лысеющему парню, он посмотрел на нас с Дэном и сказал:

- Боже мой! С каких это пор сюда пускают горилл?

Дэн хмыкнул.

- Ну, в самом-то деле, доктор Хардвик, хотелось бы надеяться, что преподаватель английского языка в состоянии придумать что-нибудь более оригинальное и содержательное. Разрешите вас представить? - продолжил Дэн. - Это Валера, мой очень близкий друг. Вэл, это Клайв Хардвик, один из моих коллег-англичан.

Он имел в виду - один из преподавателей английского языка в университете. А не то, что Клайв был англичанином, хотя он им всё-таки был.

- Рад познакомиться, - сказал я и улыбнулся ему. Он слегка заволновался.

- О, взаимно, конечно же. Не смею вас задерживать, пора рассаживаться.

Когда мы уселись, все начали молиться, только молитва была на латыни, и я не понял, как мы должны были её понимать. Мне показалось бессмысленным молиться, когда не понимаешь, что говоришь. Хотя может, они все тут умные и понимают слова, только я один такой. Так что я мысленно прочёл свою собственную молитву, которая была намного короче.

- Ты знаешь каким ножом пользоваться? - шёпотом спросил Дэн.

Я подумал, может, он раньше не был на таких ужинах. Не удивительно тогда, что он нервничает. В смысле, от меня-то этого никто и не ждёт, а умному парню вроде него не хочется выглядеть глупо.

- Надо брать их начиная с краю, - прошептал я в ответ. - Мама научила меня этому. Я тебе скажу, если ты ошибёшься.

Дэн засмеялся, а я подумал, что наверное пропустил шутку. Такое часто случается, так что это меня не беспокоило. Я просто ему улыбнулся.

После ужина нам дали по малюсенькому стаканчику с малюсенькой порцией портвейна. Я волновался, что раздавлю его своими пальцами, так что просто держал его и не пил. Я познакомился ещё с несколькими приятелями Дэна, которые не показались мне очень умными, потому что спросили, чем я занимаюсь и где учился, а я не думаю, что выгляжу как человек с учёной степенью.

Дэн был в хорошем настроении, когда мы уезжали.

- Господи, ты видел, какие у них были лица? Весь вечер! Особенно у Хардвика. Подозреваю, он не был в таком шоке с тех пор, как в колледж начали принимать женщин!

- Ага, я могу привести с собой ещё пару ребят, которые смогут шокировать твоих коллег и друзей, - сказал я, потому что это была правда.

Дэн встал как вкопанный посреди улицы, и я засомневался, не перепил ли он того портвейна. А потом подумал, что не-а, не может быть, стаканчики были такими маленькими, что надо было выпить штук сто таких, чтобы хотя бы в туалет захотелось. Хотя Дэн тоже маленький и он легко может захотеть писать.

- Вэл, - сказал он, - ты понимаешь, что я с тобой не из-за этого?

- Я не знаю, почему ты со мной, - сказал я, потому что не знал.

Он выглядел так, будто ему стало больно.

- А почему ты со мной?

Ну, это было просто.

- Потому что ты красивый и умный, и ты всё знаешь о рисовании, и тебе нравятся фильмы с Чарли Чаплином.

Дэн широко улыбнулся. Он взял меня за руку и потащил дальше.

- Ну что ж. А я с тобой, потому что ты великолепный, добрый, и нам нравятся одинаковые комедии.

- Ладно, - мне было приятно. Обычно люди не могут придумать больше одной причины, почему они со мной. Я знаю, он не имел в виду то, что сказал, когда говорил, что я великолепный, потому что у меня лицо похоже на раздавленную картофелину. И я знаю, что ему нравятся вещи поумнее, чем фильмы с Чарли Чаплином, но было очень мило с его стороны так говорить обо мне.

Этим вечером мы попробовали позу «69». Дэн был сверху, а то я бы его раздавил. Он здорово умеет сосать. Я подумал, не сдавал ли он экзамен и по этому предмету, и пришлось выпустить изо рта его член, потому что я засмеялся.

- Что смешного? - спросил он с улыбкой, будто готов был услышать шутку.

Я рассказал ему про свои мысли, и он тоже засмеялся. Мне нравится, когда он смеётся, поэтому пощекотал его, а он попытался удрать, но я обхватил его за талию и стащил на пол, и мы никак не могли перестать смеяться. Так что мы забили на «69» и просто подрочили друг другу, нежно и медленно, а потом обнялись на кровати Дэна и уснули.

В общем, я проводил так много времени в доме Дэна, что он спросил, не хочу ли я переехать к нему? И в следующее воскресенье я собрал свои манатки, позаимствовал у босса фургон и поехал к Дэну. Мы повесили мою грушу в подвале, и Дэн её опробовал, но даже на чуть-чуть не сдвинул. Я сказал ему, что всё хорошо, потому что теперь я буду за ним присматривать. Потом мы целовались и всё такое, и я поимел его на коробках с моими гантелями, и было уже совсем поздно, когда я поехал возвращать фургон. Решил, что проблем не будет. Босс только сказал, что лучше бы мне притащить завтра мой ленивый зад на работу вовремя, и я не опоздал, так что всё было в порядке. Я не стал ему говорить, что приехал поздно потому, что трахал Дэна. Думаю, он бы ещё больше разозлился, если бы я такое сказал.

У Дэна был переделанный чердак. Это большая, просторная комната с огромными окнами и стенами, выкрашенными в голубой цвет, как зимнее небо наутро после снегопада. Когда я зашёл туда первый раз, то просто встал посредине комнаты и вертелся, рассматривая её. Кажется, я выглядел немного глупо. Дэн подошёл, обнял меня и рассмеялся.

- Тебе нравится?

- Потрясающе, - сказал я. - Она идеальна, чтобы здесь рисовать.

- Правда? Почему тогда ты не рисуешь? Используй её, как студию. Я бы с удовольствием посмотрел на твои работы, - Дэн положил руки мне на грудь, и я подумал, что он говорит про мои татуировки.

Я пожал плечами.

- У меня с собой ничего нет. В смысле, кроме альбома. В моей старой квартире не было для этого места.

- Мы всё тебе купим. На Кинг-стрит есть изостудия. У них наверняка продаётся всё, что тебе понадобится.

- Это дорого.

- И что? Это будет подарком в честь переезда.

Мне стало немного не по себе.

- А у меня ничего для тебя нет.

- Да? - Дэн посмотрел на меня широко распахнутыми глазами. Я начал заводиться, потому что он положил руку мне на член. - У тебя ничего для меня нет? Совсем-совсем? - он легонько меня сжал. - Думаю, ты ошибаешься, - сказал он. - Кажется, вот здесь у тебя есть кое-что для меня.

И после этого он перестал болтать, потому что я подхватил его под зад, прижал к себе и поцеловал.

Короче, в тот день в студию мы не попали. Но мы сходили туда позже, и я обзавёлся всякой всячиной - правильным мольбертом, кисточками, красками, холстами и прочим барахлом. Я не дал Дэну заплатить за всё это. Думаю, он обрадовался.

В первую очередь я заставил Дэна мне позировать. Это продолжалось недолго, я успел только сделать кое-какие наброски, потому что как только он снял одежду, всё закончилось сексом. Потом у Дэна появилась отличная идея. Он сказал, что сначала надо потрахаться, а потом уже рисовать, и это сработало. Я люблю смотреть на оттраханного Дэна. У него на лице появляется особенная улыбка, которая не исчезает, даже когда он засыпает, а всё его тело становится словно мягче.

Я знал, что он откажется стоять, пока я рисую, поэтому он позировал мне лёжа, как будто спит. Я накидал контур и прорабатывал детали лица, когда он стал издавать похрюкивающие звуки, и я понял, что он заснул. Это было хорошо, потому что можно было больше не волноваться, что ему станет скучно. Дэн спал целую вечность. Кажется, он устал на работе. Я закончил наброски с разных ракурсов, а когда начало сводить руку, подошёл и разбудил его поцелуем, прямо как Спящую Красавицу. Хотя, глядя на меня, это больше было похоже на Красавицу и Чудовище.

Я подумал, что проснувшись Дэн может снова захотеть трахаться, но он до смерти хотел посмотреть мои рисунки. У него был такой вид, будто они ему и вправду понравились.

- Фантастика! - сказал он. - Очень напоминает раннего Люсьена Фрейда. Чертовски обидно, что ты не смог поучиться в художественной школе Слейда. Хотя если подумать, может, оно и к лучшему - у тебя есть инстинктивное понимание перспективы и композиции, мне бы не хотелось видеть гомогенизацию в твоих работах. Вот это, например: почему ты расположил книгу именно здесь?

Я пожал плечами. Просто подумал, что так будет выглядеть красиво. Может, потому что там была пустота, по форме как книга? Но я не сказал этого, ведь это прозвучало бы глупо.

- А это... Как экономично! - Дэн взглянул на меня, а я подумал, что, наверное, выгляжу, как тупица. - Я имею в виду, ты делаешь не так уж много карандашных штрихов, и, тем не менее, создаёшь мощный образ.

- Ага, - я кивнул. – У меня рука немного устала.

Дэн улыбнулся. Мне хотелось поцеловать его, но вместо этого я пристально рассматривал его, потому что хотел запомнить эту улыбку, настолько она была совершенна. Будто он смотрел на что-то очень красивое. Даже несмотря на то, что это была моя страшная рожа.

Потом он нахмурился и взглянул на наручные часы, если не принимать во внимание, что их на нём не было, потому что на нём до сих пор вообще ничего не было.

- Который час?

Я вытащил из кармана свои часы. Я не надеваю их, когда пишу картины, потому что их подарила мама, когда выиграла в лото, и мне не хотелось их испортить. Вообще-то, я снимаю их, даже когда делаю эскизы, чтобы не забыть про них, когда перехожу к краскам.

- Без пятнадцати восемь.

- Чёрт, чёрт, чёрт! - Дэн побежал к своей одежде. Член у него подпрыгивал, и я улыбнулся, глядя на это. - Проклятье, собрание деканата в восемь! Надо пошевеливаться.

- Но мы же не поужинали, - сказал я. Мне не хотелось, чтобы он уходил. Хотелось поймать его, поцеловать и всё остальное сделать тоже.

- Придётся обойтись, - сказал Дэн. - Проклятье, проклятье, проклятье. Где, чёрт возьми, мои носки? - Дэн выскочил из дома без десяти восемь. У него тяжёлая работа.

Я приготовил большую кастрюлю пасты, чтобы он смог поесть, когда придёт домой, потому что он слишком мало ест. Не удивительно, что он такой мелкий.

На следующий день ни мне, ни Дэну не надо было идти на работу, так что нам удалось поваляться. У нас в спальне было большое окно, выходящее на восток или на запад, ну в ту сторону, откуда восходит солнце. У меня никогда не получалось запоминать такие вещи. Но было здорово, когда солнце просачивалось сквозь шторы и его свет падал на нас. Тёплый, потому что у нас были красные шторы. Мы с Дэном выбирали их вместе.

Дэн всегда очень нежен, когда просыпается первым. Не в будни, потому что он очень сердитый в эти дни, ведь он торопится. А когда у нас выходной, он просыпается постепенно и очень счастливым.

По утрам у меня всегда стоит, а в это утро стояк был ещё мощнее, чем обычно, потому что вечером у нас ничего не было, так как Дэн очень устал после собрания. Так что когда он забрался на меня, я подтянул его повыше, чтобы он почувствовал, какой я твёрдый. Мне нравится утренний запах Дэна, тёплый и сладковатый, но вместе с тем чистый. Дэн всегда моется, прежде чем лечь в кровать. И мылом пользуется тоже дорогим, таким, которое можно купить в специальных магазинах, потому что его не продают в «Сайнсбери». Оно пахнет каким-то деревом. Дэн говорит, что это сандал, и оно так и называется, потому как это латинское название. Из него не делают сандалии.

- М-м, - сказал Дэн. - Кое-кто рано встал.

Он прижался бёдрами, чтобы потереться своим членом об меня. А потом стал обцеловывать мою шею. Это мне очень понравилось. Даже больше, чем когда он целовал мою грудь. Он был возбуждён, целовал меня везде, кроме сосков, но я был не против, так как знал, что в конце концов он до них доберётся.

А потом он удивил меня, спустившись вниз, к моему члену, но жаловаться по этому поводу я не собирался. У Дэна великолепный маленький ротик. Он не может взять мой член целиком, но это не важно, потому что он здорово управляется и с тем, что в него вмещается.

Дэн взял в руку мои яйца, поперекатывал их. Я обожаю, когда он так делает. Он их слегка оттянул и покружил языком вокруг головки, глядя мне в лицо, потому что знал, как это сводит меня с ума. Это было великолепно, но мне хотелось прикоснуться к Дэну. Я хотел и ему сделать приятно тоже.

- Повернись, - сказал я. - Сядь задницей мне на лицо.

Дэн вскарабкался повыше и расставил колени по сторонам от моей груди. Потом наклонился и снова взял в рот мой член. Это было волшебно, он отсасывал, сидя своим маленьким задом на моём лице. Ухватив его за ягодицы, я почувствовал, как сокращаются мышцы, а когда я засунул язык между половинками, его рука сжалась на основании моего члена, и я чуть тут же не кончил.

Я знал, что делаю ему приятно, потому что, когда я начал вылизывать Дэна, он выпустил мой член и выдохнул: «О, Боже!». Я продолжил лизать его, а он тяжело задышал, не переставая двигать рукой на члене, но какими-то рывками, будто не мог её контролировать из-за того, что я делал.

Я почувствовал, что уже совсем близок к оргазму, но не знал, как он отнесётся к тому, что я кончу ему на лицо, поэтому сказал: «Подрочи себе, пока я вылизываю тебя», и он убрал от меня руки и взялся за свой член, и почти сразу кончил, задрожав всем телом. Мне пришлось крепко держать его за бёдра, чтобы не отрывать от него язык.

Закончив, он снова сказал: «О, Боже!», а потом шлёпнулся на меня и снова взял в рот мой член, и успел сделать всего три движения, до того как я кончил.

На завтрак у нас был бекон и яйца. Мама считает, что это нездоровая еда, но в выходной у нас было только это, так что я решил, что сойдёт и так. Пахло на кухне чудесно. Я проследил, чтобы желтки остались жидкими, потому что Дэн любит макать в них тосты.

- Знаешь, что мы ещё не делали? - спросил Дэн, когда мы почти доели.

Я ничего не сказал, потому что была целая куча таких вещей. Я надеялся, что Дэн не захочет заниматься каким-нибудь странным дерьмом типа переодевания в латекс, потому что меня это бесит.

- Мы не катались на лодке! - сказал Дэн и улыбнулся.

Я улыбнулся в ответ, потому что почувствовал облегчение.

- Нам надо устроить пикник и... Провести этот чудесный денёк на улице, - сказал Дэн. А потом нахмурился. - У тебя не получится выходной, как у водителя автобуса?

- Неа, - сказал я, потому что от дома Дэна до реки легко можно дойти пешком. И автобус нам не нужен.

- Чудесно! Знаешь что, я сбегаю в «Маркс и Спенсер» и куплю продуктов. Надо, чтобы всё было правильно!

Я не очень понял, что он имел в виду под правильностью. Когда мама устраивала нам с сестрой пикник, она просто делала сэндвичи с ветчиной и набивала ими корзинку. Обычно она покупала в «Сайнсбери» квадратную розовую ветчину, а не ту дорогую колбасу, которую покупал Дэн и которая на вкус была, как настоящее мясо. Так что я подумал, наверное, даже хорошо, что он не потащил меня в магазин.

Дэн вернулся из магазина с четырьмя пакетами. Некоторые из них позвякивали.

- Я купил шампанское, чтобы выпить его с клубникой, - сказал он. Он выглядел таким счастливым, поэтому я не стал ему говорить, что не особо люблю газированное вино. Продуктов было так много, что мы решили просто захватить шампанское с ягодами, взять плоскодонку и устроить пикник на Бэкс, после того как вернём лодку, потому что самим нельзя её причаливать.

Когда мы пришли в «Скадамор», мой босс сказал: «Чёрт возьми, я думал, мы сегодня отдохнём от твоей уродливой морды». Я засмеялся, а Дэн нет. Но босс дал нам лодку без очереди, так что Дэн немного повеселел.

Я думал, что Дэн захочет, чтобы я управлял лодкой, но он схватил шест и встал на корму.

- Много лет не делал этого, - сказал он. Он улыбался так, будто был рад делать это снова. - Интересно, не утратил ли я сноровку?

Я не мог не улыбнуться, потому что с этим огромным шестом в руках он выглядел ещё меньше. Подумав об этом ещё немного, я начал заводиться, поэтому схватил сумки и спросил у Дэна, не хочет ли он открыть вино и клубнику.

- Подожди, пока мы не выйдем к Бэкс, - сказал Дэн. – А хотя, нет... Ты можешь открыть его сейчас.

Ну, я взял бутылку с шампанским и выбил из неё пробку. Она упала в реку и закачалась на воде. Я заволновался из-за того, что намусорил, но Дэн сказал, что всё в порядке, потому что пробки делают из деревьев, что они натуральные и всё такое. Только использовал для этого длинные слова.

Дэн не так уж и плохо управлял лодкой, и хорошо, что он был маленьким, потому что он забыл пригнуться, когда мы проходили под мостом Сильвер-стрит. Думаю это потому, что мы начали забирать в сторону, и он побоялся, как бы мы не застряли. Но я оттолкнулся от берега, и мы выровнялись. Я предупредил Дэна, прежде чем это делать. Мне не хотелось, чтобы он упал.

Следующий мост был деревянным. Я всегда думал, что он, наверное, временный, и на его месте построят настоящий, когда до этого дойдёт дело. Но Дэн сказал, что нет, это математический мост. Как раз одна из тех вещей, которые я никак не мог запомнить. Я подумал: может, Дэн объяснит мне, и в этот раз я смогу запомнить. Я посмотрел на мост, но на нём не было ни чисел или ещё чего-то такого.

- Всё дело в конструкции, - сказал Дэн. – Известная легенда гласит, что при его постройке не было использовано ни одной гайки или болта, настолько математически точно была просчитана конструкция. Как ты можешь видеть, сейчас они там есть, но предполагается, что они появились там позднее.

- Ага, - сказал я. - Я бы не стал доверять деревянному мосту, математиком он построен или нет. Чтобы построить такое, нужен хороший плотник.

Дэн засмеялся. Я тоже, потому как мне нравилось смотреть, как он смеётся.

Когда мы добрались до задворок Королевского колледжа, я налил нам шампанского. Мне нравится Королевский колледж. В нём есть роскошная часовня, которая больше похожа на собор. Я всегда думал, что часовни маленькие, но в эту часовню вошла бы вся лента домов с улицы Дэна. А ещё там есть огромная лужайка, спускающаяся к реке. Я не пишу пейзажи, но если бы захотел, то изобразил бы это место. На Бэкс даже мосты очень красивые.

- Вэл, ты что-то замечтался! Не хочешь передать мне шампанского?

Я был удивлён тем, как Дэн умудряется пить вино и управлять лодкой одновременно. Он держал бокал в одной руке, а в другой шест, с которым легко только сначала, но, отталкиваясь, надо двигать рукой. Дэн передвигал руку, будто дрочил шест, и в итоге расплескал почти всё шампанское, но по-прежнему выглядел очень счастливым.

- Это как ездить на велосипеде! - сказал он, широко улыбаясь. - Ой... Чёрт! Дольёшь?

Короче, я не стал пить много газированного вина, потому что Дэн продолжал расплёскивать своё. Но выпил он всё равно достаточно, чтобы слегка пошатываться, поэтому я сказал: «Ты не против, если дальше я?». И мы поменялись местами. Мне не хотелось, чтобы он свалился в воду. Вставая на корму, я немного волновался, потому что я слишком большой, чтобы стоять в лодке, но плоскодонка действительно плоская, так что всё обошлось.

Управлять лодкой совсем легко, ведь надо просто отталкиваться шестом, а потом им же выравнивать направление. Так что можно не думать о двух вещах сразу. Я и не пытался удержать стакан и вести лодку. Дэн, посмеиваясь, заставил меня открыть рот, чтобы закинуть в него клубнику. Но нам пришлось прекратить, потому что у Дэна было хреново с меткостью, и люди в других лодках начали жаловаться - им не нравилось, что в них летела клубника. Даже если это клубника из «Маркс и Спенсер».

Мы проплыли под Кингс - это каменный мост с большими каменными шарами. Дэн сказал, что это мост Клэр. А я сказал, что надеюсь, эти шары закреплены надежно, потому что не хотелось даже представлять, что один из них может свалиться на нас, когда мы будем проплывать под мостом. Дэну это показалось очень смешным, но я не думаю, что он стал бы смеяться, если бы камень весом в полтонны упал в лодку.

Мы доплыли почти до Моста Вздохов, когда решили повернуть назад. Дэн рассказал, что мост назван в честь знаменитого моста в Венеции, и однажды он свозит меня посмотреть. Он имел в виду Венецию. Но я знаю, что люди часто говорят, что сделают что-то для тебя, хотя на самом деле не собираются этого делать, поэтому я не стал надеяться.

Вернув лодку, мы устроили пикник у колледжа Святой Троицы. Там очень красиво, деревья склоняются к воде, словно хотят попить. Дэну немного поплохело, поэтому мы сели в тени одного из этих деревьев. Вокруг было полно студентов, читающих книги и жующих бутерброды. У многих из них были велосипеды, просто брошенные на землю, потому что их некуда было прислонить.

- Наверно здорово быть умным, - сказал я, потому что часто об этом думал.

Дэн улыбнулся, не открывая глаза. Он дожевал и улёгся, скомкав куртку и подложив её под голову.

- Знаешь, всё относительно. Быть умным в академическом смысле не означает, что ты будешь также хорош в других вещах.

Этого я не знал. Думал, что для большинства вещей надо быть умным. Кроме, может быть, умения понимать, что быть умным – хорошо. Я думаю, наверное, проще быть не очень умным.

- В каких, например? - спросил я.

- О, ну знаешь... Жизнь. Люди. Важные вещи.

Я задумался над этим. Хотел спросить у Дэна, что он имеет в виду под «важными вещами», но услышал, что его дыхание замедлилось, а нос дёрнулся, будто собираясь выдать один из тех хрюкающих звуков, которые Дэн издаёт, когда спит. Так что я промолчал и, откинувшись на локти, смотрел на деревья, реку и Дэна и думал, как я рад, что проводил его до дома в ту ночь, когда мы встретились.
​
​Я не знаю, как будет окончен сегодняшний день,
Завершится ли дождь или, может, мы вместе промокнем,
Но я шёл лишь вперёд этой долгой дорогой к тебе,
Я смотрел в пути на дома, на ослепшие окна,

Представляла твой сон, так желая явиться в него!
Я боялся тебя не найти, не успеть, потеряться
В бесконечности улиц, маршрутов, тоннелей метро,
И приюта в душе не найти, оставаясь скитальцем.

Но теперь, в этот дождь, в этот час, обнимая тебя,
Я от страха дрожу одного: ты уйдёшь безвозвратно,
И, путями моими покрытая всюду, Земля
В свой огромный живот позовёт воротиться обратно.

Как бы ни было, кто бы какие слова ни сказал,
Сколько боли и радости мы друг у друга ни взяли,
Знай, я шёл лишь вперёд, и твои отыскал глаза
Средь бесчисленных глаз, обойдя необъятные дали!

«Что имеешь – храни!», - повторяю теперь, как во сне,
Покрывая твой лоб и ладони лиловым румянцем.
Я прошёл этой долгой дорогой – дорогой к Тебе,
И хочу в драгоценном мне сердце навеки остаться.