Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети

Обнимаю тебя в эту лунную ночь

В городе Санкт-Петербург происходит потоп. Воды
Хватит на всех, позабывших прохладную влагу.
Всё забирай. Всё, что видишь, отдам. Взаймы,
Или бери навсегда, лишь бы было во благо.

В городе Петербург наступает сентябрь. Мы
Смотрим на дождь, на небесную стену. Платья
Вымокли вновь. Мы под этим дождём рождены
И оттого мы роднее друг другу, чем братья.

(Думалось, это навек, - развели пути…
Где ты, скажи, за какой перелётною птицей
Ты улетел? Но во след не смогу, прости.
Знаю, ночами тебе буду редко я сниться.)

Городу Петрограду суждено умереть. А я
Больше размыт, чем эти дома и аллеи.
Всё забирай. Ты не знаешь, но с этого дня
Я зарёкся: никогда ни о чём не жалею.

(Время ушло. Циферблаты умолкли, дно
Приняло груз тишины, запаяло в объятьях
Наши дома. Я смотрю до сих пор в окно,
Имя твоё всё шепча и шепча, как заклятье.)

Города Ленинград больше нет. Океан и льды
Серым очам. Не верни душу в прежние сети,
Лучше узнай, как живётся среди живых
И осушись от дождя на осеннем рассвете.

Денис:

«Возможно, ты будешь тем, кто спасёт меня».

Его губы мягкие, чувственные. Его вкус – никотин, ликёр и мята. Я чувствую его запах, глубокий и опьяняющий, когда легко глажу его по щеке. Он пахнет сигаретами, которые он курит, кожей, которую он носит, клубникой, шоколадом и странным мускусным ароматом, который я не могу определить. Он тихо стонет в мой рот, что очень меня заводит. Его рука скользит между моих ног, я дёргаюсь. Он отстраняется, тяжело дыша, раскрыв свои бледные, но немного покрасневшие губы.

- Хэй, - хрипло говорит он,- я Валера Русик.

- Дэн,- кивнув, отвечаю я.

Наши пальцы сплетены в великолепном контрасте: тёмный, светлый, тёмный. Его зелёные глаза блестят в обрамлении шёлковых прямых красно-золотистых волос. Я могу увидеть свой взгляд, отражённый в его: тёмный, сексуальный, почти голодный. Я чувствую, как его пальцы сжимаются вокруг меня и мне хочется, чтобы между нами ничего не было: ни грубого денима моих джинсов, ни мягкой ткани моих боксёров, ни холодных зубчиков моей ширинки. Он тихо вздыхает, чувствуя, как моя эрекция твердеет в его руках.

- Чертовски великолепно… - бормочет он, оставляя цепочку поцелуев на моей шее. К тому времени, как он возвращается к моему рту, я задыхаюсь, потею, хочу, нуждаюсь в нём. Наши языки сплетаются нежно, мягкая кожа контрастирует с острыми гранями зубов. Он меньше меня, но явно старше, и я чувствую, что он хочет доминировать, когда он проводит ладонью по моему твёрдому горячему члену.

Через некоторое время мы поднимаемся и отрываемся друг от друга. Его щёки горят; черты его лица определяют высокие скулы, немного острый нос. Он красив, бледное чудо стоит на расстоянии менее одного шага от меня. Он склоняет голову на один бок, интенсивно изучая меня тем самым взглядом, из-за которого я и подошёл к нему в первый раз десять минут назад. Мы оба пьяны, оба знаем это, но никто из нас не хочет быть первым, чтобы признать, что это не единственная причина того, что мы творим всё это посереди ночи в баре Rainbow Bar and Grill.

- Мы должны уйти… - я говорю тихо, и Валерка утвердительно хмыкает.

Он мягко задевает мой нос своим и шепчет: «К тебе или ко мне?».

Его голос хриплый, с нотками секса и похоти. Из-за этого по моему позвоночнику проходит волна дрожи, кожа покрывается мурашками. Я начинаю говорить «ко мне», но останавливаюсь; не знаю, как мама отреагирует на то, что я приведу домой парня.

- К тебе,- бормочу я, и он кивает.

Он держит меня за руку, мы выходим на улицу, в тёплую мартовскую ночь. Он ведёт меня через два квартала по Светлановскому к старому многоквартирному дому. Он достаёт из заднего кармана тонкий белый пластиковый ключ, вставляет его в замок и дверь открывается. Мы проходим по длинному тёмному коридору мимо различных комнат, из-за закрытых дверей которых доносится рёв хеви-метала, приглушённый смех зрителей ситкома или глухой стук деревянных плинтусов о стены, пока не доходим до его комнаты. Он берёт тот же самый ключ и вставляет в замок, несколько раз поворачивая. Щеколда кликает, и мы входим внутрь.

Там стоят две кровати, одна из них явно чище другой. Тумбочка между кроватями захламлена пустыми банками кока-колы и грязными бумажными платками. На маленьком телевизоре стоит наполовину пустая банка пива и фотография в рамке, очевидно, Валеры, когда он был младше. Его рука лежит на плече темноволосого бледного парня, они оба улыбаются в камеру.

- Это Исми,- говорит Валерка, подходя ко мне и кидая ключ на кучу мятых вещей. – Мы вместе росли в Питере.

- А вы… - начал я, но он закачал головой.

- Исми мой брат, а не любовник.

Он оборачивает руки вокруг моей талии и оставляет мягкий, влажный поцелуй на моей шее. Я выгибаю спину ближе к его крепкому телу, давая больший доступ к более чувствительной коже моих ключиц. Он начинает расстёгивать пряжку моего ремня, пуговицу и ширинку на джинсах. Чувствуя прикосновения его шершавых подушечек пальцев, я тихо выдыхаю. Мы двигаемся ближе к кровати, расположенной у окна, создавая горячее, плотное трение между нами.

Его ладони покидают мой член, он убирает руки с моей талии. Он начинает тереть мои бока и тихо шептать в ухо; сладкие, невероятные слова, которые я не могу понять, но из-за них тепло разносится по моему телу. Он легко проводит по внутренней стороне моих локтей, и я разворачиваюсь в его объятиях, оборачивая руки вокруг его талии, пока он медленно скользит одной рукой к моим штанам, поглаживая чувствительную головку моего твёрдого члена.

Я начинаю тихо стонать и целую его в губы, наши зубы легко скребутся друг об друга потому, что мы сопротивляемся друг другу. Через несколько секунд он убирает руку с пояса моих джинсов и аккуратно толкает меня на кровать. Я цепляюсь пальцами за его ремень и тяну на себя, отползая назад так, что я могу раздвинуть свои ноги. Он дразнит мои покусанные губы мягкими поцелуями и я чувствую, как похоть во мне объединяется с чем-то более глубоким, теплом внизу моего живота, которое он усиливает каждым прикосновением кожи.

Валера:

Я карабкаюсь между бёдер Дэна, целуя его и надеясь, что мой разум согласится понять всю ту чертовщину, которую я буду делать дальше. Мне интересно, волнуется ли он, как я, и первый ли это для него раз, как и для меня. Я чувствую его руки на своей ширинке, и это заводит меня ещё сильнее. Мой каменно твёрдый член трётся о ткань джинсов. Он тянет за собачку на молнии, пока, наконец, не расстёгивает до конца и становится видно мои боксёры.

Я отклоняюсь назад и наблюдаю, как меняются позиции, пока он скользит горячими сладкими поцелуями вниз по моей шее. Он легонько дергает мою футболку, и я стягиваю её через голову, пока он смотрит, его пухлые губы чуть раскрыты, сексуально-тёмные глаза следят за каждым моим движением. Я кидаю футболку в сторону, и он продолжает целовать меня, от ключицы к груди. Он мягко тянет за холодное серебро колечка в соске, и я тихо стону, откидывая голову назад.

Дэн красив, чертовски великолепен. Пока он целует мою теперь открытую ширинку, я думаю о том, как он смотрел на меня в Rainbow меньше часа назад, когда он впервые зашёл. Было такое чувство, что я был единственным человеком во всём баре, и всё, что он мог видеть - я. Всю мою жизнь мне твердили, что секс – это аморально, что гомосексуальные акты преследуются церковью, но сейчас не было ничего нормальнее, чем жёсткие подушечки пальцев Дэна на моей коже, аккуратно раздевающие меня, пока его тёмные губы нашли и потянули за резинку моего нижнего белья. Мой член вырывается наружу и Дэн улыбается мне, бледному и обнажённому, распростёртому под ним. Я словно выставлен напоказ, но это не задевает; это просто невероятно.

Я дёргаю за густые кудри Дэна, когда он дразнит языком головку моего члена, размазывая по ней смазку. Он медленно берёт член глубже в рот, и я стону, вдыхая его мускусный запах с оттенком сигарет. Он сосёт по всей длине; я вцепляюсь в его плечи цвета кофе и тихо вздыхаю, когда его язык находит венку, тянущуюся по всему стволу. Он облизывает медленно, дразня меня.

- Дэн, - простанываю я и он сжимает губы крепче, начиная сосать жёстче, быстрее, перекатывая мои яички пальцами. Всё это слишком для меня и я кончаю, переступая грань. Моя сперма выстреливает ему в горло, и я выкрикиваю его имя, вскидывая бёдра вверх. Он сосёт ещё некоторое время и затем отстраняется, целуя мои бёдра, грудь, губы. Я обхватываю ногами его талию и понимаю, что хочу его больше, чем любую девушку до этого.

- Валера, - мурлычет он, и я притягиваю его для огненного поцелуя с лёгким привкусом меня, ликёра и никотина.

Денис:

Он не боится, но он волнуется. Я вижу это в его глазах, когда он двигается рядом со мной, откидывая меня на матрас, снова меняя наши роли. Его радужки тёмно-изумрудного цвета, почти чёрные из-за секса; его бледные щёки горят. Он прижимается своими губами к моим, мягко целуя, дразня меня легкими поглаживаниями языка. Он расстёгивает мои джинсы, стягивая их с моих ног, пока я снимаю футболку. Его твёрдый член, всё ещё немного покрытый спермой, трётся о моё обнажённое бедро, и я выпускаю короткий стон.

Боже, я не верю, что делаю всё это; я не могу поверить, что отсосал парню. Я всегда был с девушками, а не с парнями. Я не должен был чувствовать, что это естественно; это нормально. Но, блять, так оно и есть, и… нахуй всё, не хочу останавливаться.

Его губы слегка приоткрыты, когда он наклоняется надо мной; его щёки красные, цвета крови, цвета греха. Он цепляет эластичную резинку моих трусов двумя пальцами и тянет, одновременно целуя меня в шею. Мой член освобождается от мягкой ткани, и прикосновение холодного воздуха заставляет меня громко вздохнуть. Он откидывает мои боксёры в сторону - теперь они лежат на наших джинсах и футболках – и наклоняется, чтобы снова поцеловать меня, холодный метал его пирсинга легко прикасается к моей груди. Наши эрекции трутся друг о друга, и он медленно стонет, его вой звучит так первобытно.

- Ты охрененно красив, - тихо говорит он мне, отстраняясь от меня.

Он сглатывает; я наблюдаю, как двигаются мышцы его шеи.

- Я никогда этого не делал, - скромно признаёт он, и я киваю.

- Я тоже, - мягко отвечаю я.

А затем что-то внезапно меняется, словно по одному щелчку. Мы перекатываемся по матрасу, рыча, целуясь достаточно грубо, чтобы появилась кровь. Он запускает пальцы в мои волосы, я делаю то же самое; его волосы прямые, шелковистые и такие же мягкие, какими выглядят. Мы царапаем друг друга, как дикие коты, но мы выпускаем кровь не для боли, а для удовольствия. В итоге мы останавливаемся, я лежу сверху, моя нога находится между его ног, из-за пота наши тела скользят. Единственный звук в комнате – наше тяжёлое, сбивчивое дыхание и учащенное сердцебиение. Валерка пойман в ловушку, он лежит подо мной, рыжие волосы разметались по подушке, кожа мертвенно бледная. Он худой, маленький и красивый, чертовски красивый.

- Дэн…- хрипло шепчет он.

Нерешительно он скользит длинными тонкими пальцами между наших тел и обхватывает мою горячую пульсирующую эрекцию. Когда он снова подносит свою руку ко рту, то подушечки его пальцев покрыты смазкой. Моей смазкой. Он слизывает её и глотает, никогда не прерывая зрительный контакт со мной. Мне интересно, такой же ли я на вкус, как и он: солёный, липкий, с горечью сладкий. Атмосфера в комнате поменялась, всё стало тише, серьёзнее.

- Да, Валера? – бормочу я, поглаживая его по щеке.

Он снова сглатывает.

- Ты можешь… ну, я имею ввиду… ты…

Он краснеет, но я знаю, чего он хочет. Я медленно киваю, скользя между нашими телами, чтобы растянуть его, пока мои руки всё ещё липкие от смазки. Я смотрю ему прямо в глаза и, на моё удивление, он больше не выглядит взволнованным.

- Валерка, ты уверен? – тихо спрашиваю я, и он кивает, дотягиваясь до моей руки, и кладёт её меж своих ног.

Он немного раздвигает их, позволяя мне легче добраться до него. Никакой нерешительности. Он верит мне, человеку, которого он едва знает. Он хочет этого, и это единственная мотивация, которая нужна мне.

Я наклоняюсь, немного улыбаясь, чтобы поцеловать бледную впадинку на его шее перед тем, как скользнуть в него пальцами.

Валера:

Я волнуюсь. У меня такое чувство, что я должен податься вверх. Волосы Дэна спадают на моё лицо, он такой тихий, это должно успокаивать меня. Но его пальцы во мне, аккуратно растягивают меня, и я знаю, просто знаю, что будет адски больно.

Он останавливается и смотрит на меня сверху вниз. Мне интересно, знает ли он… Мне интересно, может ли он почувствовать, как бьётся моё сердце.

- Валерка, - тихо говорит он, - ты в порядке?

Я киваю. Я не могу говорить. Я так напряжён, меня трясёт. Я хочу этого, хочу почувствовать его во мне, стереть воспоминания о том, что случилось со мной, когда я был ребёнком, но… Боже, мне страшно.

Он вынимает пальцы и размазывает его собственную смазку по члену. Он располагается между моих ног и шепчет: «Валера, мы не… мы не обязаны это делать».

Я резко качаю головой. Сейчас мы зашли слишком далеко, да и я не когда не был жуликом, ну, разве что в школе, но это не считается. Я облизываю губы и отвечаю:

- Нет, Дэн, нет, продолжай…

Он кивает, улыбаясь. Он наклоняет голову, целуя меня, снова с привкусом сигарет, виски и мяты, затем медленно, аккуратно он входит в меня.

Острая волна боли проходит по моему позвоночнику, и я выпускаю странный звук: наполовину хныкание, наполовину визг. Дэн колеблется, глядя на меня, закусывая нижнюю губу.

- Блять, больно…- шиплю я.

Я так сильно пытаюсь расслабиться, что почти задыхаюсь. Я поднимаю одну ногу немного выше на его спине, провоцируя его двигаться дальше во мне. Мы лежим, уставившись друг на друга, пока его тяжесть не становится менее болезненной. Затем я киваю Дэну и он начинает медленно входить, двигаясь по чуть-чуть, легко целуя мои губы и шею.

Моментом позже он задевает что-то во мне, какую-то точку, из-за которой я начинаю громко стонать. Он ухмыляется и толкается снова, в этот раз сильнее, я тяну его за волосы и простанываю: «Быстрее, Дэн…».

Он обхватывает пальцами мою свободную руку, пока я путаюсь в его густых кудрях. Он разбудил во мне что-то примитивное, какую-то похоть, которая чувствуется сильнее, чем когда-либо. Я качаю бёдрами и стону, он двигается жёстче, кусая мою кожу, хватая мою руку своими пальцами. Мы двигаемся вместе в красивом танце тёмного и светлого, солнца и тени. Он скользит свободной рукой по моей груди, пока не достигает моего твёрдого пульсирующего члена и начинает двигать ладонью, медленные поглаживания приносят разрозненное удовольствие от ненормальных по скорости толчков. Его низкие рыки комбинируются с моими криками, высокими и неконтролируемыми; звучит так, будто мы делаем музыку. Возможно, так оно и есть.

Его голос, выкрикивающий моё имя, становится всё более хриплым. «Валерка… блять, я уже скоро…». Он практически вколачивается в меня; почти слепой от удовольствия, тело готово к кульминации, я выкрикиваю «Дэн!», ещё одно движение и я кончаю, липкая горячая жидкость попадает на нас обоих. Он стонет, толчки становятся жёстче, и он кончает, заполняя меня. Я закрываю глаза и выпускаю последний животный крик перед тем, как вымотано задрожать, расслабиться в тёплой темноте прошедшего секса.

Денис:

Я остаюсь внутри Валеры ещё достаточно времени, чтобы успокоить своё тело, затем падаю сбоку от него. Я задыхаюсь и дрожу, весь скользкий от пота, постепенно ослабевая. Занятия любовью ещё никогда не были такими удовлетворяющими и сумасшедшими. Я медленно оборачиваю руки вокруг талии Валеры и он переворачивается, располагая свою голову на моём плече. Воздух наполнен тяжёлым мускусным ароматом секса и пота.

- Дэн, - выдыхает он. - Я… это просто… вау…

Я киваю.

- Да, - бормочу я. - Вау.

- Не уходи, - сонно шепчет он.

- Не буду, - тихо говорю я, дотягиваясь до края одеяла.

Я накрываю нас и чувствую, как его тело расслабляется рядом с моим. Я аккуратно утыкаюсь носом в его волосы и шепчу: «Обещаю, я останусь навсегда».

Мне не высказать многого – Боль пересилила жизнь,
Превзошла всё былое, за край утекла безвозвратно,
Ухватила за шкирку и бросила оземь. «Держись,
Ты попляшешь ещё у меня! Побрыкаешься, падла!

Что ты смотришь, ну, что ты рыдаешь? Давай, отзовись,
Сделай вид, как и прежде, что ты это всё проходила,
Что катилась всё время к итогу подобному, вниз,
Что сама себе рыла годами гнилую могилу!
Что такое? Да-да, в этот раз ты должна проиграть,
Я уже проточила в тебе чернотленные бреши!»

Мне не высказать многого – Боль заползла на кровать
И крадётся дыханием к сердцу. Теперь – неизбежно.

«Возрази, погрози мне ножом, наглотайся лекарств,
Я достану тебя, я сломаю тебя постепенно!..
Я-то знаю, устала душа от подлунных мытарств.
Удиви меня! Ну, покажи, что скрывается в венах?!»

И приходит она каждый день, проживая со мной
Самый тихий и дремлющий час. Мир покоится в штиле,
Но со мною в кровати любовником бешеным – Боль,
И не слышит никто, как тону в омерзительном иле.

И уходит она… Облизав свои пальцы, как кот,
Наготу укрывает испачканной кровью одеждой.
Каждый день я смотрю в эту бездну – смеющийся рот,
Что крадётся дыханием к сердцу. Теперь – неизбежно.

Опубликовано: 2018-08-29 17:30:48
Количество просмотров: 153

Комментарии