Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети

Овладей мной

В разгар лета днём особенно тянет поспать. Частенько вот так прикорнёшь после обеда, а когда откроешь глаза, оказывается, что солнце уже спряталось за горизонт и в небе зажглись луна со звёздами.

Я закончил ужинать и с милой улыбкой спросил у матери:

- Мам, можно мне погулять?

- А ты никуда не сбежишь из сада?

- Нет, - сказал я серьёзно.

- Тогда ладно, но чтоб на улицу - ни на шаг.

- Я возьму с собой Гарольда?

Гарольд тоже восседал на стуле за столом и с неизменной счастливой улыбкой наблюдал за мной своими сверкающими глазами.

- Хорошо, дорогой. - Она нежно коснулась моей щеки ладонью, в которую я тут же уткнулся носом.

- Я люблю тебя, мамочка.

- Я тоже тебя люблю, Дэнни, - сказала она.

Я поднял Гарольда со стула и посмотрел на его тарелку:

- Гарольд! Ты опять ничего не съел!

- Всё в порядке, дорогой, - заверила мама, убирая нетронутую тарелку. - Он поест позже, когда ты вернёшься.

- Ладно, - уступил я и, сунув Гарольда под мышку, вышел в сад.

Гарольд - мой лучший друг, хоть он и тряпичная кукла. Мы с ним не расстаёмся ни ночью, ни днём. Мама сшила его для меня, когда я лежал в больнице после несчастного случая. В пять лет я сильно ударился головой и около трёх недель был без сознания. Потом очнулся, но с тех пор внутренне ничуть не изменился. Хотя на самом деле прошло уже немало времени и я давно выше мамы ростом, всё равно можно подумать, будто мне по-прежнему пять. Так сказала мама, ещё она сказала не волноваться об этом. Что я и делаю. Я всегда верю каждому маминому слову. Только вот далеко от дома уходить мне больше нельзя, и я гуляю лишь в саду, если мама разрешит.

Там всегда кто-нибудь есть, потому что сад со всех сторон окружён сплошным кольцом домов, жильцы которых помогают его содержать. Душными летними вечерами они наслаждаются прохладой и красотой сада. Все давно меня знают, так что мне ничего не грозит, я могу свободно бродить где угодно и разговаривать с кем хочу. Люди шутят со мной, угощают конфетами. Какая-то женщина однажды сказала, что я добрый и красивый паренёк, пусть и слегка тронутый умом. Я чувствовал себя совершенно счастливым.

А когда не с кем перекинуться словечком, я беседую с Гарольдом. Он всегда готов меня выслушать, насмешить, сам посмеяться над моими шутками. Мама иногда сетует на то, что я слишком много общаюсь с Гарольдом, но Гарольд сказал, что я напрасно беспокоюсь, так как кроме меня его больше никто не слышит, и что мне надо только помалкивать в присутствии мамы. Поэтому чаще всего говорит он, а я просто притворяюсь, что ничего не происходит. От Гарольда я узнал много необыкновенных и удивительных вещей.

Итак, оглядевшись по сторонам и никого не заметив, я сел на скамейку и по своему обыкновению обратился к Гарольду. Я как раз спрашивал у него: «Как по-твоему, что делают птицы, после того как их яйца улетают?», - когда совсем рядом раздались чьи-то шаги.

Прежде чем Гарольд успел ответить, подошедший сказал:

- Яйца никуда не улетают. Из них вылупляются птенцы - такие маленькие птички, которых потом выкармливают взрослые птицы.

Я знал этого человека, его звали Валера, он вырос по соседству через два дома от меня. Но мы несколько лет не виделись. Кроме того, как и большинство молодых парней, он много времени в саду не проводил. Мы с ним были примерно сверстниками, и я подумал: «Вот уж кто действительно выглядит добрым и красивым». От этой мысли в моём животе что-то сладко ёкнуло. Со мной такое однажды уже случалось. Я тогда прокрался через сад и спрятался под окном спальни Валеры, чтобы тайком на него поглазеть. Он как раз раздевался. В трусах у меня сразу начало так сильно покалывать, что я весь аж мурашками покрылся от какого-то незнакомого странного чувства.

- Ничего подобного. Гарольд говорит совсем другое, - возразил я. - Он сказал, что птицы греют свои яйца, а на следующую ночь те улетают, но потом возвращаются и приносят маленьких птичек, которых кладут в гнездо, чтобы большие птицы могли их согревать.

- Ах вот оно что. - Валерка улыбнулся и поставил ногу на скамейку сбоку от меня. В результате нижняя часть его тела оказалась прямо перед моими глазами. Взгляд притягивало туда как магнитом: я уже знал, что когда человек взрослеет, хуй у него тоже вырастает (во всяком случае, мой точно подрос), и тогда с ним происходит много чего забавного. Например, он может разбухать, а если к нему по-особому прикасаться, то становится щекотно и очень приятно. Гарольд велел мне не баловаться с ним слишком часто, потому что это неправильно. Но я не поверил и спросил об этом у мамы, и та согласилась с Гарольдом. Я послушался и трогал своего петушка, только когда она уже ложилась спать, а Гарольд сидел в другой комнате.

- Ну что, Дэн, давненько не встречались, - продолжил Валерка. - Чем ты занимался всё это время?

- Разговаривал с Гарольдом, - ответил я, показывая на куклу. - Мы с ним постоянно разговариваем. Он очень умный.

Я сунул Гарольда Валере в лицо. Тот отпрянул, отодвигая его рукой:

- Убери это от меня, идиот! - Он рассердился, щёки покрылись тёмно-бурными пятнами.

- Извини, - сказал я. - Гарольд только хотел с тобой поздороваться.

- Всё в порядке. - Буря тут же улеглась, и Валера снова лучился добротой и дружелюбием. - Ты просто застал меня врасплох. - Он моргнул. - Клянусь, у этой куклы самые необычные глаза, какие я только видел.

- Да, у Гарольда особенные глаза, - подтвердил я. - Мама сделала их из пуговиц с большими блестящими камушками посередине. Это почти настоящие драгоценные камни, поэтому они так ярко сверкают и переливаются на солнце.

- Ага, понятно, - кивнул Валерка. - Давай оставим твоего Гарольда и пойдём посекретничаем. - Валера убедил меня. Я положил Гарольда на скамейку, поднялся и последовал за ним. Он завёл меня в гущу цветущего кустарника, между рядами которого вилась неприметная тропинка; ею обычно пользовались садовники, когда ухаживали за растениями. - Я на четыре года уезжал учиться, - объяснил он.

- Так вот куда ты подевался! - восхитился я.

- Ну да. Но я тебя часто вспоминал. Похоже, ты тут скучаешь, а, Дэн?

- Нет, я вовсе не скучаю, мы с Гарольдом разговариваем, играем в саду и...

- Но ты же совершенно один. - Валерка перебил меня, прежде чем я успел рассказать ему, в какие игры мы играем с Гарольдом. - Это всё не то. Тебе не с кем нормально общаться и развлекаться. Мать держит тебя взаперти.

- Она пытается меня защитить, - возразил я.

- Со мной ты в полной безопасности, - заверил Валера. - Кроме того, скоро твоя мать состарится и не сможет о тебе заботиться. А я смогу, если ты позволишь.

- У меня есть Гарольд, он обо мне позаботиться.

- Не так, как я, - сказал Валера, хватая меня за руку и прижимая мою ладонь к своей ширинке, где топорщился внушительный твёрдый бугор. Совсем как у меня, когда я там себя трогаю, и иногда даже когда не трогаю. - Я буду заботиться о тебе, а ты будешь заботиться обо мне. В последнее время я много размышлял о том, как ты в этом доме живёшь в обществе только матери и куклы. Ты достоин гораздо лучшего. Например, меня!

Не успел я опомниться, как он с силой надавил мне на плечи, вынуждая невольно плюхнуться перед ним на колени. Его пальцы, дёрнув застёжку брюк, потянули молнию вниз, и та раскрылась, выпустив наружу хуй.

- Вот, смотри. Он уже жаждет твоей заботы. Помнишь, как ты подсматривал за мной в окно, когда мы были поменьше? Лично я очень хорошо помню. Думаю, самое время тебе получить кое-что из того, о чём ты так мечтал. Ну, давай, сделай это!

- Что сделать? - не понял я.

Валерка раздражённо пфыкнул:

- Ты что, совсем дурак? Возьми его в рот и отсоси!

Я ради интереса открыл рот, и он тут же запихал туда свой петун. Я дёрнулся назад, но Валера взял меня за затылок, не позволив отстраниться.

- Нет, болван, так не пойдёт! Собери побольше слюны и соси, как леденец на палочке! Вот что от тебя требуется, усёк?

Ну, если это всё, что от меня требовалось, то я решил попробовать. И принялся сосать. Валера направлял меня, чтобы я скользил ртом вверх-вниз.

- О… ах-ах, да, ах, м-м-м, вот так! Молодец! - проворчал он чуть позже. Вскоре я устал и просто вяло мусолил во рту отросток Валеры, пока тот двигал моей головой. - Так, о, да! Теперь поработай сам, шевелись быстрее! Да! Да, чёрт, да!

Ох, его петун с каждой секундой твердел всё больше и больше! И горячел. Он стал таким горячим, что я едва терпел. Валере даже пришлось опять прибегнуть к руке, чтобы не дать мне расслабиться, пока сам он утробно покряхтывал и толкался в мой рот. Было так жарко, так жарко, что...

В это время Валера громко вскрикнул и замычал:

- Ох-х-х-х-х-х! М-м-м…

Вдруг на язык хлынула струя тёплой солоноватой жидкости. Я бы выплюнул её, если бы смог. Но Валера крепче сжал пальцы на моём затылке, мне только и оставалось, что принимать и принимать. Когда он дёрнул меня на себя особенно резко, я чуть не подавился, невольно сглотнул, и вся эта склизкая солёная гадость потекла мне в горло.

- Ах-ах, ах-ах, так, м-м-м, глотай, пей! - подбадривал стонами Валерка - Выпей мои мужские соки до дна-а… ах-ах, ах-ах, так, м-м-м, ах-х-х-х!

У жидкости был довольно странный вкус, и я проглатывал, не видя иного способа от него избавиться. Валерка попыхтел ещё немного, затем выудил из моего рта хуй - теперь мягкий, как обычно у меня, липкий и влажный.

- Ну вот, вижу, ты всё прекрасно уяснил, - похвалил Валерка, отдышавшись. - Так мы и будем заботиться друг о друге. Это же справедливо, да?

- Не знаю, - усомнился я. - Надо посоветоваться с Гарольдом.

- С Гарольдом?

- Он точно скажет, должен ли я заботиться о тебе подобным образом или нет. Гарольд всё знает.

- Неужели? - Валерка застегнул штаны и рассмеялся. - Как про яйца, которые улетают из гнезда за птенчиками, да? Разумеется, пойдём, спросим у Гарольда!

Мы вернулись назад. Гарольд сидел на скамейке. Но я точно помнил, что положил его. Я занервничал, как всегда, когда он сам по себе перемещался.

Ничего не заподозрив, Валера подошёл к Гарольду, присел на корточки, посмотрел ему прямо в лицо и произнёс:

- Гарольд, я хочу забрать вас с Дэном к себе домой, чтобы заботиться о нём, а он заботился обо мне. Что думаешь?

Он уставился на Гарольда, потом неожиданно вздрогнул и вскочил:

- Блин, чертовщина какая-то! У него в глазах будто вихри вертятся и затягивают! Показалось, наверное. Ты своим минетом мне окончательно мозг вынес. Так или иначе, Дэн, Гарольд согласен. Не веришь, спроси сам. Завтра, как только вы с матерью отправитесь после обеда на «тихий час», я к тебе приду, и ты снова сможешь проявить свою заботу, договорились?

Валера удалился, а я спросил Гарольда:

- Ты правда сказал Валере, что не возражаешь, если мы с тобой переедем к нему?

Гарольд заверил, что да, правда, и всё устроится наилучшим способом. Я только надеялся, что маме не будет слишком грустно одной.

Хотя Валера поднял на смех мой «тихий час», следующий день выдался очень душным, после еды меня разморило, и я не возражал немного вздремнуть. Гарольда, конечно, тоже взял с собой в кровать, потому что не привык засыпать без него.

Но не успел я лечь, как с улицы донёсся какой-то шорох. Я встал и, с удивлением обнаружив за окном Валеру, открыл створку:

- Валерка?

- Впусти меня! - зашипел тот. - Скорее, пока кто-нибудь не увидел!

Я отступил. Он неловко перелез через подоконник, спрыгнул на пол и усмехнулся:

- Ну что, Дэн, готов продолжать обо мне заботиться?

- Наверное. Гарольд сказал, что всё нормально.

- Старый добрый Гарольд, - хмыкнул Валерка. - Твоя мать уже крепко спит в своей постели, так что, мы можем не торопиться. Это очень кстати, потому что я намерен показать тебе ещё один способ заботы, даже лучше того, с которым ты уже познакомился. - И начал снимать с себя одежду. Когда на нём остались только плавки, он сунул пальцы под резинку со словами: - Ты тоже раздевайся. Для этой цели мы оба должны быть голыми. Ну же! - Потом стянул трусы и предстал передо мной обнажённым.

Меня поразила его мужественная красота. Чёткие линии, бугрящиеся во всех полагающихся местах мышцы, гладкая блестящая кожа. Я глупо ухмыльнулся и выразил искренний восторг:

- Вау, Валерка, ты такой красивый!

- Ты ничуть не хуже. Теперь в темпе избавься от своих тряпок! Потом оближешь мне член. Особо не усердствуй, достаточно просто увлажнить, понял?

- Понял. - Я послушно снял то немногое, что на мне оставалось. Мой хуй, хотя и не мог сравниться с его, тем не менее, был почти таким же твёрдым и большим. Валерка даже усмехнулся, глядя на предмет моей гордости:

- О, вижу, ты уже совсем мужчина, просто глупый и неосведомлённый благодаря матери. Не переживай, скоро я научу тебя всему, что следует знать, для того чтобы сделать счастливым настоящего мужчину. Давай садись и пососи мне для начала.

Я послушно сел на кровать и стал причмокивать губами вокруг его крепкого ствола, словно это мороженое, которое мама иногда готовила для меня из фруктового сока. Валера некоторое время снисходительно взирал на мои старания, затем прервал:

- Хватит. Сейчас откинься на спину и подними ноги. Мне нужен хороший доступ.

Я повиновался. И вдруг почувствовал, как в мой задний проход тычется что-то мокрое, толстое и твёрдое. Я испугался:

- Валер, что ты собираешься сделать?

- Засунуть в твою задницу член, вот что. Не бойся, потерпи чуть-чуть, тебе понравится. Это только сначала немного больно.

Я дрожал, но кое-как держался. Он вжимался всё сильнее, и мне было действительно больно. Нависнув надо мной, Валера неожиданно выругался, задев рукой Гарольда:

- Чёрт побери, выкинь ты свою дурацкую куклу. Дерьмо, драная штуковина таращится на меня! - Он брезгливо отпихнул его.

- Да, Гарольд это может, - кивнул я, а потом мне стало не до Гарольда, потому что Валера опять принялся таранить мою попу членом. - Ай, больно! - Я захныкал, ощутив, как в моё отверстие втискивается его кончик.

- Повторяю, больно только вначале. Ты скоро привыкнешь и тогда оценишь, как это обалденно! - Валера шумно выдохнул: - О, да! Ну и тесная у тебя дырка, Дэн. Реально тесная. Проклятье! - Гарольд вновь попался ему под руку, и на сей раз Валера нарочно сбросил его с кровати.

Я хотел возмутился, но тут Валера перестал церемониться, решительно надавил, и его хуй очутился полностью во мне.

- Ой-ой! Валерка, больно, больно! Вынь, пожалуйста, вынь его! - запричитал я.

- Заткнись, чёртов полоумный! Ты просто должен привыкнуть, вот и всё. А теперь лежи спокойно и не мешай. Тебе же будет легче! - Его лицо, его красивое доброе лицо, перекосилось от гнева и приобрело какое-то сосредоточенное, жестокое, холодное выражение. Совсем не заботливое.

Валера задвигался во мне и, как он и предупреждал, некоторое время спустя боль отступила. Я даже начал тихонько постанывать, а Валерка рассмеялся:

- Ну что, дурья башка, теперь нравится, а?

- Да, нравится. - Я сказал чистую правду. Его член потирал что-то у меня внутри, и это было слаще всего на свете! - Ещё, Валера! Сделай так ещё!

- Ещё? Будет тебе ещё. - Он согласился и начал вбиваться в меня с удвоенной энергией. Я вцепился ему в плечи, чувствуя упругость и напряжение сильных мышц. Скрестил у него на пояснице ноги и упёрся пятками во впадинки на ягодицах, словно для этого предназначенные.

Валерка, испустив глухой рык, приподнял меня, переместил нас обоих вверх, чтобы встать на кровать, и снова принялся работать бёдрами. Я заглянул ему в лицо: глаза горели удовольствием, злостью, властью. Рот кривился в широкой усмешке, скалящейся блестящими белыми зубами.

Вдруг его взгляд случайно скользнул в сторону. Я посмотрел туда: Гарольд опять сидел подле нас на постели.

- Я же сбросил его на пол!

- Гарольд хочет наблюдать, - произнёс я.

Валера задумался лишь на секунду:

- Ну и хрен с ним, пусть наблюдает, - и опять занялся мной. Я со стоном закрыл глаза.

Ощутив внезапное прикосновение тряпичной руки к своим пальцам, я без слов понял, что надо делать. Сжал эту руку и закинул Гарольда Валере на спину, поймав за вторую. Теперь Гарольд тоже мог принимать участие. Валерка не обратил на это никакого внимания. Наверное, он вообще ничего сейчас не заметил бы. С его губ беспрестанно срывались животные звуки наслаждения. Хуй стал горячим-горячим. Я знал, что он вот-вот начнёт выплёскивать в моё отверстие ту солёную мужскую жидкость. И вдруг мне самому страшно захотелось этого!

- О, да, да, м-м-м, м-м-м! - я захлёбывался стонами. - Как хорошо, как хорошо. Сильнее, сильнее, пожалуйста! Гарольд просит сильнее и быстрее! Да, ещё быстрее!

- Да, да, для Гарольда - всё, что угодно! - Валерка был слишком занят процессом и, судя по ускорившимся отчаянным толчкам, мало что соображал. В его глазах мелькнула паника, но он двигался всё быстрее, всё яростнее и уже не совсем по собственной воле.

От нас самих теперь мало что зависело. Наши действия, чувства, мысли слились в единое целое. Валера оказался вместе со мной в том уголке моего разума, где жил и разговаривал Гарольд. Я увидел, как он смотрит на меня из-за плеча Валеры. Его удивительные глаза сияли ослепительно-белым светом!

- Ох, блядь, блядь! - выкрикнул Валерка. - Не могу, не могу больше, о, Боже, сейчас, О…О-Х-Х-Х… ГХ-Х-Х! ХАХ-Х-Х-Х-Х-Х!

- О-о-о… О! О! О-О-О! О-Х-Х-Х-Х-Х! - Запрокинув голову и выгнувшись, я стонал и стонал. Меня охватила дикая мешанина ощущений, хаос, прекраснее которого мне ничего не доводилось испытывать. Я не различал, где Гарольд, а где Валера, и это наслаждение было не только моим. А нашим общим. Валера тоже разделил его со мной, став моей неотъемлемой частью. Полностью и навсегда. Точно так же, как Гарольд.

Потом всё кончилось, в воцарившейся тишине я обмяк на постели, тяжело дыша. Никто больше не наваливался на меня сверху. Я открыл глаза: Валерка куда-то исчез. Один только Гарольд лежал в остывающей липкой лужице на моём животе. Я сел и оглядел комнату. Вещи Валеры всё ещё валялись на полу, и я подумал, что, наверное, он сбежал в окно прямо нагишом.

Гарольд приказал избавиться от его одежды. Я так и поступил - взял вещи с ботинками, выскользнул на улицу и запихал в мусорный бак рядом с соседним домом. Затем вернулся к себе, забрался в постель и спокойно уснул.

О Валере больше недели ничего не было слышно. Первой о нём упомянула мама. Как-то за обедом она спросила:

- Дэнни, ты в последнее время не встречал Валеру Русика?

Я не забыл, что Гарольд велел молчать:

- Нет, мама. - Это немного насторожило меня. - А почему ты спрашиваешь?

- Он пропал, сынок. Его уже целых восемь дней никто не видел. Родители очень волнуются, и если ты что-нибудь узнаешь, обязательно скажи маме.

- Хорошо, мамочка, - пообещал я.

- Ну, доедай свой сэндвич и иди отдыхать. А я пока сбегаю к миссис Русик, выясню подробности.

Иногда даже хорошо быть таким, как я. Люди не ожидают, что у меня есть ответы, поэтому никогда не задают много вопросов.

В общем, я доел обед и пошёл к себе в комнату. Задёрнул занавески, разделся, лёг в постель и устроил чуть в сторонке Гарольда, чтобы он мог наблюдать.

Потом, как повелось с того дня, над кроватью начал появляться Валера, постепенно увеличиваясь в размере. Опустился рядом со мной, протянув ко мне руки. Когда он достиг нормального роста, я почувствовал у своего отверстия его член, смазанный, влажный, горячий и очень твёрдый. Во взгляде Валеры больше не было злобы, только тепло и нежность, а голос звучал тихо и ласково:

- Дэн. Пора, Дэнни.

- Да, пора - согласился я. - Люби меня, Валера.

- Я люблю тебя, - прошептал он. - И буду любить. Всегда.

- И я всегда буду любить тебя. - Я обернулся на Гарольда. Тот сидел и смотрел, как мы занимаемся любовью. Смотрел, и его глаза сверкали, как настоящие драгоценные камни.

​Сжимают сердце пустоты объятья-ветки,
Впиваясь в нервы, раня мысли изнутри.
Не осветят отныне лампы, фонари
Тенистых сумерек моей квартиры-клетки.

Холодный воздух давит галстуком на горло,
Петля всё туже, я тянусь, чтоб сделать вдох.
И удивляюсь, как же прежде не издох,
Склонять под городом, любя его покорно!..

Покоя нет, лишь только ночью в тяжкой дрёме
Средь одиночества мне слышен голос-ложь,
Он уговаривает взять столовый нож,
Вонзить туда, где боль, в поток мечты ярёмной.

А я всё жду, забившись в угол, что к рассвету
Пройдёт навязчивая надобность в груди
Из жизни вырваться, без лишнего уйти,
Отдаться в руки облаков и силе ветра…

Опубликовано: 2018-01-31 15:43:52
Количество просмотров: 208

Комментарии