Рисуй ради нас

Я разочарованно вздыхаю, бросая свою кисть в лоток мольберта.

— Идём, тебе не помешает перерыв.

Тёплое дыхание Валеры щекочет мне ухо, и я чувствую, как его крепкие руки обнимают меня.

Эта картина была моим «Ватерлоо». Я хочу закончить всё это как можно быстрее, ведь у меня осталась только неделя, перед тем как моя картина войдёт в число участников крупнейшего регионального конкурса страны.

— Любовь моя, пойдём прогуляемся.

Я позволяю Валере увести меня из комнаты.

Когда мы выходим, на улице идёт снег. Огромные, пушистые снежинки потихоньку танцуют над землёй, укрывая всё белым одеялом.

Валера сплетает свои пальцы с моими и притягивает к себе. Я радуюсь от ощущения его руки в своей.

Мы идём в тишине, и единственный звук — это хруст снега под нашими ботинками.

Я дышу глубоко, ледяной воздух попадает в мои лёгкие и очищает голову.

Я понимаю, что должна переписать картину и надеюсь, что эта прогулка принесёт мне музу.

Мы бродим среди заснеженных деревьев до тех пор, пока сумерки цвета багрянца не пронизывают небо.

~xx~

По коже бегают мурашки, стоит нам войти в наш тёплый дом и скрыться в нём от холодного воздуха снаружи.

Валерка тихо смеётся, когда я топаю ногами, тем самым пытаясь вернуть чувствительность замёрзшим пальцам на ногах.

— Как я и думал, там похолодало, — произносит Валерка, снимая перчатки и пальто. — Я хочу зажечь огонь, малыш. Ты не могла бы сделать мне чашечку чая? — он дарит мне самую сексуальную улыбку из всех, как будто я могу ему отказать, впрочем, мне всегда нравится эта улыбка.

~xx~

Я суечусь на нашей маленькой кухне, ставя чашки и песочное печенье на поднос, пока не слышу пронзительный свист чайника.

После того, как наполняю кипятком чайник и ставлю его на поднос, осторожно прохожу в гостиную.

Треск поленьев - это первое, что может сразить мои чувства.

Мои глаза бродят в тусклом свете и находят лежащую фигуру Валеры.

Он крепко спит на толстой овчинной шкуре, которая лежит у нас перед самым камином.

Я замираю, наблюдая за тем, как мерцающий свет от огня танцует на его спокойных очертаниях.

Я ощущаю картину в своей душе ещё до того, как она начнёт формироваться в моём сознании... Моя муза предстает передо мной.

Осторожно поставив поднос с чаем, я спешу в свою мастерскую.

Мне нужно несколько раз сходить туда обратно, прежде чем все мои принадлежности переместились в гостиную.

Каждый раз, проходя мимо Валеры, я боюсь, что он проснётся, но он не шевелится.

После тщательной установки мольберта я выкладываю свои карандаши и кисти.

Мои глаза упиваются сценой напротив, мой карандаш наготове, чтобы набросать эскиз картины.

Скрип карандаша по холсту объединяется с треском огня.

На глазах набросок лица Валеры быстро обретает очертания, я обращаю особое внимание на линии его лица, чтобы они были нарисованы верно.

Мой карандаш переносит на холст линии его тела, двигаясь вниз по его шее и следуя за подъёмом и опаданием его груди.

Я с замиранием изучаю его узкую талию и бёдра, заботясь о том, чтобы захватить кусочек обнажённой кожи, где задирается его рубашка - давая мне увидеть дорожку волос, спускающуюся от пупка вниз, и одно бедро. Мой рот наполняется слюной, и моё лицо вспыхивает, когда я думаю о том, как мой язык движется по этому участку тела.

Ещё раз отхожу в сторону, чтобы отметить свой прогресс и замечаю приятный нюанс — его пальцы сплетены.

Я обращаю внимание на его руки: они подняты над головой с одной стороны, его рука сжимает другую. Мне нужно несколько попыток, чтобы нарисовать их правильно.

У меня есть минутка, чтобы отойти и посмотреть на свою работу. Мне она нравится до сих пор, и я решаю продолжить писать эту картину крупным планом, показывая только верхнюю часть его тела.

Мои глаза скользят по его телу, ухватывая каждую деталь, то и дело повсеместно корректируя эскиз. Теперь я беру на себя монументальную задачу нарисовать волосы. Я держу карандаш в руке по направлению к свету и, используя короткие штрихи, вырисовываю их, пока форма не кажется идеальной.

Теперь моего внимания требуют его губы. Мой карандаш следует за плавной кривой его верхней губы, вокруг небольшого изгиба на уголках до полной мягкой нижней губы.

Сосредоточившись на его губах, я думаю, что в последний раз, когда они были на моей коже, их шелковистая гладкость посылала волны удовольствия по всему телу.

Встряхнув головой, я отметаю мысли, которые начинают появляться у меня в голове. Сделав глубокий вздох, чтобы успокоить руку, я подношу карандаш к холсту, формируя контур носа.

Моё сердце оживляется, когда я начинаю рисовать его глаза. Сколько раз я заглядывала в их милые глубины, видя там любовь и страсть?

Осторожно вывожу каждый краешек глаза, нарисовав веко по предположительной линии роста ресниц. Твёрдой рукой я старательно прорисовываю каждую ресничку до скулы.

Сжав карандаш зубами, я отступаю назад, чтобы полностью осмотреть рисунок.

Сделав несколько корректировок здесь и там, я откладываю свой карандаш и готовлю краски.

Поднимая кисть, я погружаю её в краску и начинаю заполнять цветом овечью шкуру, на которой лежит Валерка. Через несколько минут шерсть выглядит плюшевой и мягкой.

Я особо концентрирую своё внимание на его коже, заполняя его лицо, руки, шею и бёдра телесным цветом.

Его одежда - следующая на очереди, и я быстро добавляю белые, чёрные, красные и серые цвета, придавая одежде реалистичности.

Тщательно смешав краски и получив каштановый цвет, я начинаю прокрашивать его волосы.

Мои глаза устают от работы в тусклом свете, но я так близка к завершению этой картины - остаётся всего несколько деталей.

Я использую тот же каштановый оттенок, чтобы заполнить цветом его брови и бакенбарды, наконец, я рисую волосинки, идущие от его пупка и исчезающие в его джинсах.

Взяв немного пурпурного и серого цветов, я добавляю вены, которые видны вдоль его запястий и на лбу.

Затем одну за другой я вырисовываю длинные, загибающиеся ресницы, которые мягко лежат на его щеках.

Отрывистые звуки движения кисти по холсту объединяются со звуком потрескивающего огня, когда я добавляю легкую щетину на его щёки и подбородок.

Наконец, я накладываю на губы оттенок розового.

Один последний взгляд на свой холст, и я вздыхаю от облегчения... Он идеален.

Я поднимаю глаза и снова рассматриваю его тело, от ног до самых глаз.

Его глаза.

Глаза, которые теперь открыты и смотрят на меня.

— Как долго ты наблюдаешь за мной?

—Какое-то время, — его голос низкий, соблазнительный.

Он не произносит ни слова, но его глаза говорят громче любых слов – в них горит огонь.

Его рука простирается ко мне, призывая меня подойти к нему.

Обойдя мольберт, я кладу свою руку в его, ни на секунду не отрывая от него глаз. Он ласково тянет меня к себе вниз, пока я не обнимаю его. Его руки движутся прямо к моим бёдрам, крепко удерживая меня.

Я чувствую тёплые кончики пальцев на своей талии, как его руки движутся вверх под моей рубашкой. Он снимает её одним лёгким движением, отбрасывая в сторону, как только она оказывается у меня над головой.

Валера двигается вниз по моему телу, покусывая и прикасаясь умелыми руками к груди через кружева бюстгальтера.

Он всё ещё не произнёс ни слова, но в этом нет нужды, его желание и любовь отражаются в его глазах.

Он массажирует меня до тех пор, пока я не чувствую себя как расплавленный шоколад, и моё тело перестаёт принадлежать мне. Его дыхание пробивается сквозь зубы, когда мой центр прижимается к его естеству, его руки цепляются за мои бёдра.

— Ммм, не слишком быстро, любовь моя, я ещё не закончил эту игру.

Одним быстрым движением он переворачивает меня спиной на мягкую овечью шкуру.

Валера становится на колени между моими раскрытыми ногами, глядя на меня сверху вниз.

Он снимает носки с моих ног. Его длинные руки оборачиваются вокруг моей ноги, его большие пальцы прижимаются к своду стопы, вызывая у меня глубокий стон.

Он продолжает свои манипуляции сначала с одной ногой, затем с другой, не торопясь, иногда, будто бы случайно, целуя мои пальцы.

Я являюсь воплощением расслабления, когда чувствую, как его руки скользят вверх по моим ногам, пока они не достигают кнопки на моих джинсах, освобождая мои ноги одним плавным движением. Его руки поднимаются к моим икрам, массируя их по мере движения. Когда он достигает моих бёдер, его руки замедляются, вырисовывая круги всё выше и выше…поддразнивая внутреннюю сторону бёдер. Его пальцы задевают мой центр через тонкую ткань, посылая искры через моё тело. Он резко отстраняется, оставляя меня изнывать от желания. Я начинаю нетерпеливо двигаться, надеясь на контакт. Его руки опускают мои бёдра вниз, останавливая мои попытки. Хитрая улыбка искажает лицо Валеры, когда его руки двигаются выше, скользят по моему животу... к моей груди и плечам. Его руки глубоко потирают мои плечи, ослабляя напряжение, которое я не ощущала ранее. Когда он опускается и крепко целует меня, его руки оставляют моё тело, одной рукой он обхватывает мою голову, а второй пробегается по моим волосам.

Он целует меня до тех пор, пока я не начинаю задыхаться, и нам приходится отпрянуть друг от друга, чтобы набрать в лёгкие воздуха.

— Перевернись, — дыхание Валеры щекочет мне ухо.

Его губы опускаются на мою шею, как только я оказываюсь лицом вниз, целуя и посасывая, он посылает горячую энергию вниз по моему позвоночнику.

Его руки двигаются к моим плечам, массируя…губы следуют за его руками.

Мой бюстгальтер исчезает с моего тела, как только его пальцы расстёгивают застежку.

Он ласкает меня размеренными движениями от основания шеи до основания позвоночника, расслабляя каждую мышцу.

Медленно его большие пальцы скользят под полоску моих трусиков, сдвигают их вниз, его рот прижимается в горячих поцелуях, начиная от моих бёдер и до кончиков пальцев ног.

Как только я освобождаюсь от всей одежды, Валера снова шепчет мне на ухо:

— Перевернись, любовь моя.

Знойный звук его голоса заставляет мой внутренний термостат зашкаливать от столь многообещающих перспектив.

Я поворачиваюсь на спину, глядя на него мягким взглядом.

Теперь он стоит между моих ног, сдвинув руками свою чёрно-красную рубашку, которая была на нём.

Я улыбаюсь ему в надежде, что это сексуально, ведь его взгляд столь пленяет меня.

Он медленно снимает футболку, постепенно обнажая своё тело.

Он знает, что делает со мной - я люблю смотреть на его грудь… прикасаться к ней... целовать её.

Мои пальцы зудят от желания... Я хочу прикоснуться к нему... Нет, мне нужно прикоснуться к нему.

Я подталкиваю свои бёдра, надеясь, что он немного ускорится.

Дерзкая ухмылка - это его ответ на моё нетерпение.

Затем он начинает спускать свои брюки вниз, но его глаза ни на секунду не отпускают меня.

Когда он доходит до нижнего белья, он опускает меня. Поцелуями движется по моему телу, но будто специально избегает тех мест, где я так желаю его.

После нескольких мгновений и поцелуев около моей груди, его рот, наконец, накрывает мою грудь, вбирая сосок глубоко в рот - электричество пробегает сквозь меня, а прикосновение губ заставляет меня пылать.

Он отодвигается от моей груди, заставляя меня изнывать до того момента, пока его рот не соединится с моим, целуя меня крепко и глубоко.

Мои руки цепляются за ткань его боксёров, мне необходимо убрать даже самый маленький барьер между нами.

Проводя руками вверх по напряжённым мышцам спины, я сильно вжимаю пальцы в его кожу, поощряя его взять то, что уже и так принадлежит ему.

Одним движением он толкается в меня... заполняя меня... завершая меня.

Я кладу свои руки ему на спину, упиваясь ощущениями его напряжённых мышц под кончиками своих пальцев, когда он набирает скорость - толкается,… овладевает.

Звуки нашего тяжёлого дыхания наполняют воздух - наши тела скользят относительно друг друга.

Наш танец наполняет моё тело... моё сердце... мою душу.

Если огонь в камине гаснет, то огонь во мне начинает нарастать: от маленьких пылающих углей до ревущего пламени, пока я не превращаюсь в расплавленную лаву, которая взрывается в вулкане эйфории.

Через свою оргазмическую дымку я слышу удовлетворённые стоны Валеры, и чувствую, как его тепло наполняет меня.

Валера откатывается в сторону, притягивая меня к себе. Я пробегаюсь пальцами по слегка влажным волоскам на его груди, наслаждаясь его естественной мужской красотой. Это одна из вещей, которую я люблю в Валере больше всего, он принимает свою мужественность, удаление волос на груди не для моего мужчины.

Волны блаженного истощения накрывают меня, и мои веки начинают тяжелеть.

Последнее, что я слышу перед тем как уснуть:

— Я люблю тебя!

~xx~

Я стараюсь не краснеть, когда вокруг меня мелькают камеры - моя картина получает первый приз, и местная газета плюс несколько художественных журналов хотят сделать моё фото вместе с моей работой.

Было бы не так страшно, если бы вокруг меня стояла всего пара фотографов, но, должно быть, вокруг меня собрались, по крайней мере, пятьдесят женщин.

Комментарии, которые мне удаётся услышать через толпу, варьируются от юмористических до откровенно развязных. Мне не по душе слышать, как эти женщины восхищаются моим Валерой.

Я чувствую руку на своём плече, и коллективный вздох проходит через толпу. Я поворачиваюсь, чтобы увидеть своего прекрасного мужа, стоящего позади меня с чашкой чая в руке.

Взгляды благоговения и зависти преследуют меня, стоит Валерке провести нас сквозь толпу.

Я бросаю взгляд через плечо, и вижу свою картину. Должна признать, я проделала хорошую работу, я сумела уловить его красоту.

Улыбаясь самой себе, я оборачиваюсь назад и продолжаю идти бок о бок со своим мужчиной, эти женщины могут сколько угодно смотреть на мою картину... Ведь я уезжаю с настоящим произведением искусства.

На чёрных улицах гнут фонари
Жёлтые ветры в плащах, капюшонах.
Тонких деревьев угли, посмотри,-
Словно аллея была подожжённой.
Битый, изжёванный липкий асфальт
Тянет объятия к лаку ботфортов.
Осень берёт и уходит, спеша,
Всё, что увидит. Ворует, но гордо.

На белом бархате неба висят
Капли простудные, город чихает.
Под крышей бара, промокшая, в ряд,
Комом дрожит голубиная стая.
И твои линзы устали блестеть,
Серости глаз прикрывая усталость.
Души закованы в ржавую медь,
Осень даёт нам почувствовать старость.

На красном клёне раскрывшийся зонт
Синим цветком под дождём увядает.
Город ушёл биться с жизнью на фронт.
Может быть, просто тепла не хватает?
Если и ты устремишься назад,
Вальс танцевать под унынье и скуку,
Вместе с тобой упаду в листопад,
Только покрепче сожми мою руку.

Для нас с Тиной в наш декабрь-2017...