Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети

Спроси у пыли

Вдруг из поблёкших веток, что висели надо мной
Чудесный голос литься стал, столь радостно-живой,
Как будто шёл он весь тогда от сердца полноты,
Такая радость без границ – в преддверье темноты.
Так кто же эту песню пел? Какой-то старый дрозд,
Был слаб, тщедушен он и мал, и хохолок был прост,
Был хохолок изорван весь под ветром, но ему
Лишь душу изливать тогда хотелось в эту тьму

Томас Харди

Письмо было адресовано Мистеру Вэлу Русику.

Я сел на рабочий стол и уставился на нашу с Энтони фотографию. Это напомнило мне, что мы больше не пара, мне действительно давно уже нужно было выбросить это фото. Я и так слишком долго распускал нюни.

Я взял конверт кремового цвета и внимательно его рассмотрел. Обратного адреса не было, любопытно. Коричневые чернила. Ещё интереснее. Библивенаторы, вроде меня, как на самом деле и большинство в Магическом Сообществе, использовали синие. Другие подразделения Тайной Службы - багровые. Обычное население отдавало предпочтение чёрным. Я не мог вспомнить, есть ли у коричневых чернил какое-то специальное значение. Может быть, отправитель просто любил этот цвет.

Проблема с охотниками за книгами состоит в том, что они видят загадку каждый раз, когда перо касается бумаги. Одна из проблем, по крайней мере. Говорят, у меня их ещё больше. Я слышал это от Магистра Септимуса Маркса.

Почерк лёгкий и элегантный. Машинально я перевернул конверт и попытался просканировать. Не могу сказать, что у меня было какое-то предчувствие. В конце концов, вряд ли хорошая бумага и приятный почерк могут представлять для меня угрозу. В наш век Веритайперов кто-то всё ещё пишет письма от руки? Письмо вызвало мимолётное видение почтенного возраста и роскошной жизни: почтенный возраст… мужчина… элегантная гостиная с тяжёлыми бархатными занавесями, сундуки с мраморными крышками и расклад карт Таро на столе…

Я взял ножик с перламутровой ручкой и вскрыл письмо.

Уважаемый М-р Русик,

Разрешите представиться. Меня зовут Энгус Анструтер, и я имею честь занимать должность главы Музея Оккультной Литературы в Лондоне. Надеюсь, что я не буду чрезмерно скромен, если предположу, что вы знакомы с моим посильным вкладом в сохранение письменного наследия нашего метафизического прошлого…

Любители. В большинстве случаев их посильный вклад был всего лишь прикрытием для того, чтобы частные коллекционеры могли заполучить магические тексты, место которым в официальных библиотеках. Я заглянул в конец письма, чтобы проверить, не просит ли Мистер Анструтер пожертвования. Он не просил. Я продолжил читать.

Вы, конечно, являетесь одаренным автором Секретных Сообществ и Антиправительственных Движений, а также первооткрывателем мемуаров сэра Флориана Ботольфа. Отдавая должное тому, что мы оба с надлежащим благоговением относимся к потерянным сокровищам и печатному наследию, я бы с большим удовольствием познакомился с вами лично и осмелюсь предложить небольшое, но захватывающее приключение, в случае, если вы будете в городе во второй половине дня 13 числа сего месяца. Мы проводим закрытый показ Магического Манускрипта Ботольфа и с удовольствием приглашаем вас в музей к двум часам. Если вы можете принять участие, пожалуйста, подтвердите по телекому.

Искренне Ваш,
Энгус Анструтер

Манускрипт Ботольфа. Мистер Анструтер точно знал, какую приманку насадить на крючок. Не то, чтобы я не хотел хоть одним глазком взглянуть на музей Оккультной литературы. Это было одно из нескольких мест, которые я надеялся посетить, когда впервые прибыл в Лондон восемь недель назад – прежде чем меня отвлекли другие дела.

Нахмурившись, я дважды сверился с календарём. Тринадцатое было завтра. Могли бы предупредить и пораньше.

Теперь, когда ко мне уже не относились так благосклонно, как прежде, уйти на полдня раньше могло стать проблемой – а, может быть, и нет. У меня сложилось впечатление, что Энтони очень старается полностью забыть о моём существовании. Это скорее Бэзил, его младший брат и прокуратор Лексиконов Лэсли, руководитель нашего местного филиала Тайных Имперских Библиотек, выпрыгнет из кожи вон, если я исчезну во второй половине дня, а не запрусь у себя в кабинете переводить и транскрибировать древние тексты. Наименее интересная часть моей работы. Мне нравилось охотиться.

Я глянул на записанный номер и набрал его с телефона на моём столе, подтверждая лаконичной молодой женщине, что я в самом деле буду свободен и посещу закрытый показ в Музее Оккультной Литературы. Я, конечно, надеялся на такое приглашение, но никак не мог выяснить, кто там точно руководитель – этого я, понятно, мисс Милдью не сказал, да ей и не интересно было бы, скорее всего, она просто горела желанием вновь вернуться к работе со скрепками.

Повесив трубку, я снова посмотрел на фото c Энтони и перевернул его. Он всегда выглядел надменно на этом фото, хотя когда он мне его подарил, я так не думал, мне скорее казалось, что он поглощён какими-то важными мыслями.

Когда я снова поднял голову, Энтони стоял в дверном проёме, с точно таким же выражением, как на перевернутом фото.

- Бэзил полагает, что у тебя есть проблема.

О, как.

Я холодно спросил:

- С моей работой?

- С твоим отношением.

Что может быть более неловким, чем быть отвергнутым любовником собственного босса? Вот почему те, у кого есть хотя бы малая толика рассудка, стараются избегать служебных романов. И, к сожалению для меня, я думал совсем не той головой.

- У меня нет никакого отношения, Энтони. Я здесь, чтобы выполнять работу, и я делаю её по мере своих возможностей, – произнёс я.

- Рад это слышать, – сказал Энтони, всем видом выражая что угодно, кроме радости.

Он продолжал стоять в проёме и хмуро на меня смотреть.

- Что-то ещё?

- Нет.

Я открыл ресурс Неста Веббер, Сверхестественные Слова, и взял ручку, чтобы начать делать примечания к лежащей передо мной рукописи. Я чувствовал на себе взгляд Энтони, но босс ничего не говорил. Высокий, поджарый, вышколенный с рождения, как большинство английских аристократов. Редеющие волосы цвета песка, синие глаза, очаровательно неровные зубы… Что, во имя Всего, было в нём такого, что я находил притягательным, и продолжаю находить даже сейчас, когда на дух его не переношу?

Когда он всё-таки, так ничего и не сказав, повернулся, чтобы уходить, меня накрыло волной разочарования.

- Энтони, – сказал я и внутренне содрогнулся от прозвучавших в голосе ноток отчаяния.

Он помедлил, оглянувшись. Выражение его лица не ободряло.

– Меня пригласили на специальный показ Манускрипта Ботольфа в Музей Оккультной Литературы завтра после обеда. Можно я уйду пораньше? – Сказал я.

- Тебя пригласили? – он немного подумал и в конце концов сказал, - конечно. Если тебя действительно пригласили, ты должен идти. – он помешкал, - полагаю, Магистр Маркс тоже будет там. Поговори с ним. Возможно, вы пойдёте вместе.

- Хорошо. - Ни за какие коврижки я никуда с этим заносчивым, критичным ублюдком Септимусом Марксом не пойду.

Энтони ушёл. Я опёрся лбом на руку и сделал вид, что рассматриваю лежащие передо мной пустые страницы. Два месяца назад я приехал в старую добрую Англию по колониальной программе обмена между бюро Магического Сообщества. И приблизительно через четыре с половиной минуты после входа в Лексиконы Лесли – пыльное, лабиринтоподобное чудовище, которое служило публичным лицом одной из наиболее выдающихся коллекций тайных и оккультных книг в империи – я встретил Энтони Лэсли, его главу.

Энтони был мил, обворожителен и умён. А я был далеко от дома. Он пригласил меня на обед, объяснил и поблагодарил меня за ту важную работу, которую мы, колонисты, делаем для сообщества и всего человечества, а потом проводил в отель и занялся со мной, пожалуй, лучшим в моей жизни сексом.

Наш роман продлился семь недель. Помимо того, что Энтони был мил, обворожителен и умён, он был ещё и женат. Что изначально не казалось проблемой. И, в любом случае, даже если это и было проблемой, то проблемой Энтони, ведь так? Но семь недель спустя, соблазненный и покинутый (как говаривали в старые добрые времена), я умудрился полностью изолироваться от коллег, и начал понимать, что был неправ, и семейное положение Энтони напрямую касалось и меня тоже. И что совершил ужасную ошибку, влюбившись в мужчину с настолько широким понятием о брачных узах, как у Энтони.

И меньше всего мне был нужен Септимус Маркс, надменно задирающий свой длинный нос, и кривящий тонкий рот в одной из этих едких ухмылок, потому что, в конечном счёте, он оказался абсолютно прав… ну, почти во всём.

Маркс также работал в Лексиконах Лесли, хотя я не был уверен, над чем. Он был магистром, специалистом по каким-то там исследованиям в Магическом Сообществе, филиале Тайной Службы, который занимался письменной магией. Я подозревал, что он был членом наводящего ужас Гласа Мучителей, одним из тех, кто обременён мерзкой работой по уничтожению слишком опасных или слишком могущественных магических текстов. Таких текстов, которые нельзя не только оставлять в обращении, но даже хранить на полках Тайных Имперских Библиотек. Даже если его членство и было правдой, никто этого не признавал.
Личности участников Гласа Мучителей были засекречены. Возможно, то, что они делали, и было необходимо, но большинство членов Магического Сообщества презирало их.

Может быть, поэтому я и хотел верить в то, что Маркс был одним из Гласа. Он часто работал «в полях». Хотя в его случае, быть в полях означало осуществлять любую деятельность, от переговоров с продавцами книг с чёрного рынка и до помощи коллегам, оказавшимся на мели – собственно, так мы и познакомились в день моего прибытия на английскую землю. Маркс подобрал меня в аэропорту. Он не был в восторге от меня тогда, и еще худшего мнения – если это возможно – был сейчас.

И я склонен с ним согласиться.

Музей Оккультной Литературы располагался напротив Планетария на улице Грэйт Лоуден. Это было величественное здание, построенное в классическом стиле. Множество рифлёных колонн и рельефных бордюров. Так должна была бы выглядеть штаб-квартира Тайных Имперских Библиотек. Музей был точно больше Лексиконов Лэсли и на деле представлял собой одну из самых больших частных коллекций магических и оккультных текстов в мире.

Карманные часы показывали без двух минут два. Меня встретил очень молодой, очень привлекательный секретарь в зелёном бархатном костюме. Он провёл меня вверх по лестнице, где, как я полагал, находилась святая святых главы музея.

- Остальные гости внизу? – поинтересовался я.

- О, показ начинается в три.

Это меня озадачило. Он осторожно постучал в дверь из красного дерева, которая была скрыта за вышитым гобеленом «Калистра околдовывает язычников».

Голос пригласил нас войти. Секретарь взялся за кольцо из плетёной латуни и распахнул дверь. Он отошёл в сторону. Я прошёл мимо него в большой кабинет. Ко мне на мгновение вернулось воспоминание о длинных чёрных бархатных занавесях, обоях из золотого муара и книжных полках за закалённым стеклом.

Перед массивным столом сидела не менее массивная женщина. Стол был отполирован до блеска, чего не скажешь о женщине. Казалось, что она попала в ураган. Её седые волосы торчали, как пучки перьев, костюм из синего шёлка выглядел изрядно помятым, а красная губная помада размазалась. Приветственная улыбка женщины казалась слишком яркой на фоне затемнённого кабинета.

- Мистер Русик, - сказала она. Совершенно неожиданно её голос оказался красивейшим медовым контральто. – Как замечательно, что вы смогли прийти в такой короткий срок.

За столом сидел маленький, пухлый пожилой мужчина. Он был почти лыс и напоминал престарелое дитя – хотя ничего юного в его блестящих чёрных глазах не было. Он оценивающе разглядывал меня, не улыбаясь. Мужчина не поднялся и не протянул руки.

- Я леди Маргарет Лэвинхэм, - сказала женщина. – Прокуратор музея. А это мистер Анструтер, наш глава.

- Приятно познакомиться, - вежливо сказал я.

Анструтер кивнул.

- Присаживайтесь, мистер Русик.

Я сел на стул с высокой плетёной спинкой напротив Леди Лэвинхэм.

- Думал, вы будете старше, – сказал Анструтер.

- Мне двадцать три.

- Двадцать три!

- Я занимаюсь охотой за книгами уже три года.

- Три года – серьёзный срок для того, чтобы набраться опыта в охоте за книгами. - Прокомментировала леди Лэвинхэм.

- Когда вам будет столько же лет, сколько мне сейчас, двадцать три покажется вам детством. - Он продолжал разглядывать меня.

Как же хорошо я знал, что он видел. Для меня это было постоянным источником раздражения: я выглядел чуть моложе своих лет, невысокий, стройный, с большими голубыми глазами и копной светло-рыжих кудряшек. Как-то я пытался отрастить бороду, но результат не стоил всех этих постоянно застревающих в ней крошек.

- Чай, я думаю, - сказала Лэвинхэм. Она обращалась к маленькому домовому, сидевшему наверху стоящего в углу, красного лакированного шкафа, покрытого китайскими узорами.

Домовой сверкнул и пропал в мгновенье ока.

Несколько секунд спустя дверь открылась, и милый секретарь вернулся с сервированным подносом. Леди Лэвинхэм разлила горячий, пахнущий цветами чай в сине-белые фарфоровые чашки.

- А печенья нет? – Мистер Анструтер хмуро разглядывал поднос.

- Зато есть маленькие кексы, которые вы так любите. С колотым миндалём.

- Но печенья нет?

- Нет, боюсь, что нет.

Мистер Анструтер раздражённо вздохнул.

- А вы любите печенье к чаю, мистер Русик?

- Когда есть.

- Нет никакой причины, почему невозможно всегда иметь печенье к чаю. - Мистер Анструтер наградил леди Лэвинхэм саркастическим взглядом. Она сконфуженно улыбнулась мне.

- В следующий раз у нас обязательно будет печенье.

- Да ничего страшного, - сказал я. – Кексы просто изумительные.

Никто не ответил. Мы прихлёбывали чай и жевали. Я украдкой посмотрел на мраморные часы на резной книжной полке, спрашивая себя, что я здесь делаю.

Наконец, мистер Анструтер сделал последний глоток и со звоном поставил чашку на блюдце.

- Мистер Русик, вы слышали про Faileas a′Chlaidheimh?

- «Тень Меча»? Да. Конечно. Согласно легенде, это был величайший магический манускрипт ведьм Гебридских Островов.

- Ну, это не совсем легенда.

Я открыл было рот, но тут же подумал, что дискутировать с мистером Анструтером не имеет никакого смысла.

- Это не легенда, – повторил он. – Манускрипт существует, и мы хотим, чтобы вы его нашли.
- О? – звук получился достаточно вежливым – хотя и не задумывался таким изначально.

- Мистер Русик, у вас дар находить потерянные вещи, и то, что вы обнаружили мемуары Ботольфа, является тому доказательством, - уверенно произнёс Анструтер.

Я уставился на поднос с чаем. Домовой вернулся и усердно вытирал просыпавшийся из сахарницы песок.

- В архивах имперской библиотеки нет никаких сведений о Faileas a′Chlaidheimn, – сказал я.

- Ну, мы-то знаем, что это ещё ничего не значит, – вставила леди Маргарет. – Настоящие попытки систематизировать архив начались не более пятидесяти лет назад. До этого без малого век архив был в хаосе.

К сожалению, это было правдой.

- Если «Тень Меча» и существовал, то, скорее всего, давно был уничтожен либо церковью, либо Гласом Мучителей. Ему должно быть уже лет шестьсот.

- В архивах хранятся и куда более древние тексты.

- Да, но они хранятся в архивах. Трудно поверить, что такой известный и… потенциально могущественный манускрипт, как «Тень Меча», свободно разгуливает по миру все эти годы.

Само предположение звучало нелепо, но что если… что если… оно было верным?

- Не мне вам объяснять, насколько важно вернуть и сохранить эту книгу. Faileas a′Chlaidheimn имеет огромную политическую и культурную ценность, - уже привычно раздражённым тоном сказал Анструтер.

Древняя Магия. Вот, что он имел в виду. Сейчас никто ей уже не занимается. Последствия её считаются дикими, непредсказуемыми и политически некорректными. В отличие от Новой Магии, её невозможно было контролировать или регулировать.

- Полагаю, вы правы, - попытался увильнуть я. – Это является ещё одним аргументом, что манускрипт уже давно уничтожен.

- Заклинаю вас! Не произносите такие вещи! – воскликнула леди Лэвинхэм.

- Ну, давайте посмотрим правде в глаза.

Анструтер оттолкнулся от стола, и я увидел, что он сидит в богато украшенной инвалидной коляске. Ничего подобного я раньше не встречал. Она была похожа на маленький золотой трон на колёсах. Энгус сжал ручки колесницы шишковатыми пальцами и двинулся ко мне.

- Нет, не нужно! Правда – бастион плебейского склада ума.

Я понятия не имел, что на это возразить. И предпочёл вежливо жевать кекс.

Леди Лэвинхэм подлила мне чаю.

- Вероятнее всего манускрипт сохранили и защитили не только из-за его религиозного значения, но и из-за его коммерческой ценности.

- Его обложка сделана из тончайшего чеканного золота, и инкрустирована перламутром и дымчатыми топазами, добытыми в недрах Ирландских гор. - Энгус явно цитировал, но какой источник, я так и не понял.

- Но он пропал уже пятьсот лет назад.

- Пятьсот семьдесят два года, если точнее, но что значат все эти годы по сравнению с бессмертием идеи, - поправила меня леди Лэвинхэм.

Я вроде как был с ней согласен, хотя и считал, что это зависит от идеи.

Анструтер пригвоздил меня блестящим взглядом чёрных глаз:

– А вы знаете историю Faileas a′Chlaidheimn? В подробностях?

- Нет. В подробностях не знаю.

- Это одно из народных преданий, которое все мы слышали, - спокойно произнесла леди Лэвинхэм.

- Позвольте освежить вашу память. - Анструтер оттолкнул тарелку с оскорбившими его кексами. - Сомневаюсь, что, будучи колонистом, вы владеете знаниями по истории Шотландии четырнадцатого века.

Меня приводило в уныние то, с какой частотой я сталкивался с подобным отношением. Как будто только по факту рождения за Великим Большим Морем я был невежественен и не знал основные исторические даты, которые, кстати, являлись ключевыми знаниями для человека моей профессии. Даже отдаленно связанные с Магическим Сообществом люди знали про Хэмиша МакОлейа и про изобретённый в 1414 году печатный станок. Труд его жизни, «Природа Крачек», был замечателен и с технической, и с эстетической точек зрения. Благодаря ему многие считают Шотландию родиной современного книгопечатания.

- Я знаю, что в середине четырнадцатого века Шотландией правил Донни Лардж, так называемый Король Учитель. И что во времена его правления Гебридские острова были окончательно признаны частью континентального королевства, – сказал я.

Анструтер неохотно кивнул.

- Правильно. Лимну же, или Вересковый Остров, веками находился во владении Морских Пиратов. Он считался частью королевства Содри. Крован Ворм, младший сын Годреда Ворхэлда, получил Гебридские острова в наследство после смерти последнего, возможно, для того, чтобы удержать его от попыток претендовать на трон наравне со старшими братьями. Согласно легенде, манускрипт был работой Имохара Морэя, сына королевы пиратов Айлт Морэй.

Все знали эту часть легенды.

- Мальчика отдали в заложники Кровану Ворму, чтобы закрепить перемирие с королевой и удержать её в союзниках. Вождь Содри очень полюбил молодого человека, и в итоге последний погиб рядом с вождём во время битвы с Донни Ларджем.

- Да, да. – Анструтер радостно потёр руки. Непонятно только, что его так обрадовало. То ли мысль о смерти на поле битвы, то ли, что я знал хотя бы часть этой истории.

- А вот то, что этот парень, Имохар, окажется могущественным колдуном, никто предвидеть не мог. Составленный им манускрипт стал коллекцией собранных вместе древних заклинаний Морских Пиратов и Шотландских островитян, а также заклятий его собственного сочинения.

И именно это особенно завораживало всех нас в Магическом Сообществе: исконные заклинания - Изначальная Магия.

- Если предания верны, Faileas a′Chlaidheimn представляет собой одну из самых великих существовавших коллекций заклинаний, ритуалов и заклятий, - произнесла леди Лэвинхэм дивным грудным голосом.

- Это очень большое Если.

Идея затягивала и возбуждала меня даже против воли. Их уверенность была заразной.

- А вот эту часть истории вы, скорее всего, не знаете, – сказал Анструтер. – После Битвы при Противостоящих Камнях манускрипт пропал на пятьдесят лет.

- Только пятьдесят лет?

Он улыбнулся. Я сразу понял, почему он отвык от этого. Зубы его были изъедены чернотой. Жутковатое зрелище.

- Точно. Несмотря на то, что вы уже слышали – или, возможно, не слышали – он обнаружился спустя пятьдесят лет. Им владел чародей с континента по имени Иван Маго.

- Мошенник и факир, – фыркынула леди Лэвинхэм.

- Очень даже возможно. К тому моменту Лонг Айлендом правил Арго Уркхарт, вождь Содри был пленен и убит Донни Ларджем. Жена Уркхарта сделала всё возможное, чтобы выкупить манускрипт у Маго. Но Маго был убит, как только ступил на остров, и манускрипт пропал.

- Его уже ждали, – сказала леди Лэвинхэм.

- По одной версии, Маго пытался обмануть её величество. Оставить с носом. Ей это совсем не понравилось, – продолжил Анструтер.

Леди Лэвинхэйм покачала головой:

– Даже сейчас большая часть населения сосредоточена вокруг Стиринг-Бэй. Там много длинных пустынных пляжей. Замок Уркхарта был расположен в самой северной точке острова. Для того чтобы попасть туда, Маго надо было пробраться через дикую и заброшенную территорию. Говорят, что в засаде его уже ждали разбойники. Они убили его и украли книгу.

- И с тех пор о Faileas a′Chlaidheimn ничего не известно?

- Нет, – отозвалась леди Лэвинхэм. Анструтер попросту не хотел признавать этот факт.

Мифы и легенды. Если верить Тайным Имперским Библиотекам, книги не существовало. Но эти двое были хранителями некоторых изысканных и известных тайных мировых шедевров. Работ, за обладание которыми Магическое сообщество могло и на убийство пойти – в буквальном смысле слова. Оба они были уверены – манускрипт существует. Я видел это по блеску их глаз, по едва сдерживаемому возбуждению в голосах. Они верили – они знали.

Но как? Или это пресловутая книжная лихорадка? Всё может быть.

- А на Маго напали из-за манускрипта? Или это просто были обычные разбойники? - спросил я. Если последнее предположение было верно, то книга точно потеряна навсегда: разобрана на драгоценные камни и золотые пластинки.

- Мы не знаем, – ответила леди Лэвинхэм.

- Они охотились за манускриптом, – добавил Анструтер.

- Тело было чудовищно изуродовано, – леди Лэвинхэм отпила чаю. – Они либо что-то искали, либо просто вымещали на нём злость.

- Ну, им бы не пришлось долго искать. Едва ли он мог проглотить манускрипт, а потом просто написать его заново. Книжка-то, скорее всего, была увесистая, – уточнил я.

- Именно.

- А мог Маго передать кому-то манускрипт до нападения?

- Местность пустынная, но нет ничего невозможного. По дороге было несколько ферм. И несколько рыбацких хижин.

Анструтер подозрительно молчал уже несколько минут. Я вгляделся в его лицо.

- А Маго мог спрятать книгу во время драки?

- Ну, так как свидетельств очевидцев драки не сохранилось – только разрозненные сведения о кровавых последствиях - точно сказать невозможно. Кто знает, может, у него и было время, чтобы спрятать манускрипт. С такой же вероятностью, его могли забрать убийцы, - заметил он сухо.

Если убийцы Маго охотились за манускриптом, то можно было не сомневаться, что место прочёсано самым тщательным образом – это если предположить, что у Маго всё-таки было время спрятать книгу. Предположение весьма смелое.

- А зачем они изуродовали тело? – спросил я.

Леди Лавэнхэм и мистер Анструтер переглянулись. Она покачала головой. Он просто ничего не сказал.

На пару мгновений воцарилась тишина. Думаю, каждый из нас рассматривал жестокое прошлое с научной отстраненностью. Тень этой кровавой истории, казалось, набросила странную вуаль на комнату с ее мерцающими стенами и бархатными занавесями.

Анструтер разрушил чары, наклонившись вперёд и спросив:

- Итак, мистер Русик? Вы принимаете наше предложение? Вы поедете на Гебридские острова и попытаетесь выследить Faileas a′Chlaidheimn?

Глаза его сияли. Я не знал, что ему ответить. Сама идея меня увлекла, отрицать это было трудно. Поиски помогут мне отвлечься. Но вероятность успеха была ничтожна. Ну и откуда мне начинать? Рыться в песке на пляже, где погиб Маго?

Кстати, поиск может стать материалом для статьи в одном из журналов Магического Сообщества – а, может, и для второй моей книги.

И, без сомнения, я готов был вцепиться в любую возможность, лишь бы не видеть Энтони следующую пару недель.

- Вы же можете взять отпуск? - предположил Анструтер. – Небольшой отпуск за свой счёт?

- Да. Даже могу получить две недели оплачиваемого, – после небольшого раздумья согласился я. У меня скопилось большое количество неотгулянных дней. Я оставлял их специально, чтобы использовать потом для путешествий по Англии – хотя я никогда и не думал заходить в своих путешествиях настолько далеко.

- Великолепно!

- Не думаю, что мне удастся достичь серьёзных результатов за такой короткий срок. И к тому же мне ещё надо будет получить разрешение от руководства, – добавил я поспешно.

Подумать только, мне придётся получать разрешение сразу от обоих: Бэзила и Энтони. Хотя я подозревал, что Лексиконы Лэсли спокойно могут обойтись без меня недельку-другую.

- У меня действительно много работы, но…

- Мы, конечно, заплатим вам за труды, - с готовностью оборвал меня Анструтер.

Я с удивлением посмотрел на него:

– Заплатите?

- Конечно. Само собой разумеется, мы собирались оплатить ваше время.

Этой возможности я даже не рассматривал. Такой поворот делал предложение более осязаемым…

И всё же. Запоздало до меня дошло, что задание вызовет конфликт интересов. Если Faileas a′Chlaidheimn действительно существует, то мои усилия по поиску должны производиться от лица Тайных Имперских Библиотек, а не частных коллекций. Даже таких известных, как Музей Оккультной Литературы.

- Ну конечно, вы можете. Вы хотите сделать это, так зачем же себя сдерживать? – проницательно заметил Анструтер. – Мы покроем все ваши затраты на поездку и исследование и добавим сверху немного денег на непредвиденные расходы.

Он назвал сумму, и чашка чуть не выпала у меня из рук.

Говоря простым языком, предложение звучало «слишком хорошо, чтобы быть правдой». Ну, хотя бы не придётся попусту тратить собственные деньги, да и дополнительный доход ещё никому не мешал. Я не мог скрыть заинтересованность. Тем более меня грела мысль о том, что я не буду каждое утро видеть мученическое выражение лица Энтони.

Я выдавил:

- А что, если у меня не получится – ведь очень похоже, что так оно и будет.

- Наш вклад всё равно окупится, – сказала леди Лэвинхэм. И хотя тон её был достаточно мил, слова звучали немного угрожающе.
- Не стоит недооценивать способность антиквариата противостоять воздействию времени. Стекло, метал, даже бумага сохраняются тысячи лет. И как мы трое знаем, магические артефакты ещё более устойчивы, – произнёс Анструтер.

В его словах, несомненно, был смысл. Даже самые хрупкие материалы: кости, ткань, волосы… человеческие останки - переживают время. Я постарался выбросить из головы гротескные картинки могил и надгробий.

- И Faileas a′Chlaidheimn при определённых обстоятельствах, точно сохранился, – заметила леди Лэвинхэм.

Они смотрели на меня в ожидании, и я чувствовал напряжение, спрятанное за их вежливо-вопросительным видом. Как же они этого хотели. Не слишком ли сильно?

Я сделал глубокий вдох.

- Хорошо. Я согласен.

Солнце скользнуло за низкие облака, терпкий аромат летнего дождя смешался с запахом проезжающих автомобилей. Я двинулся вниз по лестнице и, на секунду оторвавшись от поглощающих меня мыслей, без особого удовольствия заметил высокую, тонкую фигуру, идущую мне навстречу.

Септимус Маркс.

Наверно, он увидел меня раньше, чем я его. Взгляд светло-зелёных глаз был прикован к моему лицу.

- Русик.

- Маркс, - произнёс я в ответ, не останавливаясь.

Я был удивлён, когда он задержался, чтобы сказать:

- Полагаю, ты уже посмотрел всё, что хотел?

- Что? – я остановился на две ступеньки ниже него.

Он и так был выше, чем я, а в таком положении просто нависал надо мной. Он был худой, жилистый, но не тощий. На самом деле, он всегда производил впечатление еле сдерживаемой силы. Чёрные волосы, доходившие ему до плеч, были подстрижены по моде Английского Магического Сообщества, брови – две косые, расположенные под странным углом черты, придавали его лицу экзотическое, почти кукольное выражение, глаза были цвета китайского фарфора.

- Всего четыре минуты четвёртого. Не нравится показ? – произнёс он умышленно-надменным тоном.

Я совсем забыл, что официальной версией моего посещения музея был просмотр Манускрипта Ботольфа.

Наверно, выражение лица выдало меня, потому что глаза Маркса сузились. Я выпалил первое же идиотское объяснение, которое пришло мне в голову:

- Я только что вспомнил, что не выключил плиту.

Ну, не так уже всё и плохо. Вполне могло сойти за правду. Я часто оставляю плиту и свет включенными.

- В таком случае, к этому времени ты уже спалил весь дом, так что спокойно можешь наслаждаться выставкой, - сказал он.

Я рассмеялся.

- Побегу, проверю. Может, у меня ещё есть шанс скрыть улики поджога.

Я продолжил спускаться мимо больших каменных грифонов, спиной ощущая тяжесть его взгляда.

Маркс был уверен, что я пустышка, и сейчас ещё раз убедился в этом. Но мне всё равно – пусть лучше думает так, чем догадается о моих планах.

Я размышлял над этим, пока шёл по улице. Было ли то, на что я согласился, неправильным? Я ни на секунду не поверил, что найду Faileas a′Chaildheimh, поэтому вопрос конфликта интересов между моей ролью библивенатора и использованием навыков книгоохоты для частной выгоды не стоял. Конечно, я попытаюсь найти манускрипт, я вывернусь наизнанку, но шансы на успех невелики. Нет, это просто оплачиваемый отпуск в тот момент, когда я отчаянно в нём нуждаюсь.

Когда я вернусь, недели через две - три, буря в стакане, поднятая нашим с Энтони романом, поутихнет. Он начнёт ещё какую-нибудь интрижку, и неодобрительное внимание Лексиконов Лэсли переключится на другой объект.

Мне сам бог послал Лэвинхэм и Анструтера. Нет повода нервничать или испытывать угрызения совести – как бы это не выглядело со стороны. Хотя, я не был настолько наивным, чтобы не осознавать, как это будет выглядеть. Я понимал, что мои планы нужно держать в секрете, по крайней мере, ближайшее время.

Мимо проходили парочки, но я едва замечал их. Моё сознание отметило промелькнувшее лицо. Прошедшая рядом женщина была мне смутно знакома. Я помнил это неуловимое впечатление, произведённое голубой бледностью под тонкой белой вуалью, этими иссиня-чёрными волосами и тёмными глазами. Я обернулся, но высокая, стройная фигура в сером шёлке уже скрылась за углом.

Я помедлил. Неужели я встретил настоящего члена Видимого Двора? В Лондоне? В такое неподходящее время суток?

Капли застучали чаще, и все поверхности: тротуар, навес, автомобили - стали мокрыми и, казалось, оживали под блестящим, сверкающим дождём. Тенты и зонты распускались как бутоны вдоль многолюдной улицы.

Я всё-таки решил ехать домой. В офисе меня никто не ждал, а мысль о том, что я снова могу натолкнуться на Септимуса Маркса, не позволяла мне вернуться в Музей к Манускрипту Ботольфа, несмотря на то, что я ужасно хотел это сделать.

Развернувшись, я пошёл тем же путём, которым добрался сюда, и снова встретил женщину в сером шёлке. Я не мог отвести глаз. Она была выше меня, что было не удивительно для феи, и очень стройна, на ней была модная треуголка с тонкой белой вуалью. Когда мы поравнялись, её глаза цвета красного дерева захватили мой взгляд. Теперь я был уверен, что она из Видимого Двора. Несмотря на перчатки и вуаль, голубой оттенок её кожи был очевиден.

Я оглянулся, но она продолжала неспешно идти вдоль по улице. Даже в колониях знали, что никто не может заговорить с членами Видимого Двора первым.

Как странно. Я всё ещё обдумывал происшедшее, садясь в трамвай по дороге домой.

Я снимал комнату в пансионе на Табард Стрит в Боро. Дом был старым и обшарпанным, но чистым и относительно тихим. Остальные жильцы были пенсионерами, студентами или временными постояльцами. Магическое Сообщество снимало здесь комнаты для сотрудников по обмену из иностранных бюро. Я недавно провёл пару занимательнейших вечеров, сканируя книги, оставленные моими предшественниками. Это помогло мне понять, что для Энтони наш роман был очередным развлечением.

Я думал об этом, сидя на подоконнике и прислушиваясь к заунывному бульканью водосточных труб и шороху шин на улице. Я повторял себе снова и снова, что не был влюблён в Энтони, но всё равно, неделя, без малого две, казались вечностью, в которой мне отведено лишь мельком видеть его. Я был слаб и глуп, но… не так-то просто остановиться, даже если знаешь, что твои чувства безответны.

Взять отпуск сейчас было отличной идеей во всех отношениях.

Но чем больше я убеждал себя в том, что путешествие – это замечательная идея, тем хуже мне становилось. Может, дело в фее? Было ли совпадением, что, как только я согласился охотиться на известный шотландский Манускрипт, я тут же встретил шотландскую фею? Или это предзнаменование? А если так, хорошее или плохое?

Обдумывая эту идею, я спустился вниз, позвонил в Музей Оккультной Литературы и попросил мистера Анструтера.

Мне пришлось достаточно долго ждать прежде, чем он взял трубку, и я запоздало вспомнил, что он до сих пор проводит закрытый показ Манускрипта Ботольфа.

- Я вас слушаю, мистер Русик, - нетерпеливо ответил он, наконец.

- Сожалею, что пришлось вас потревожить. У меня есть вопрос.

- И?

- Почему я? Почему именно я? Почему вы выбрали меня, чтобы попытаться найти…это?

В последний момент я понял, что произносить название манускрипта вслух опасно.

- Ведь есть куча людей, которые подходят для этой работы лучше меня.

- Чепуха. Вы идеально подходите. То, что вы обнаружили мемуары Ботольфа…

Он продолжил говорить, но я его уже не слушал. Хотя я фактически спас мемуары Ботольфа и подготовил их публикацию, это было не настолько впечатляюще, как я описал в статье. Та история была вольной трактовкой. Реальность была скучна: кто захочет читать про одинокую старуху, которая передала коробку личных бумаг своему не менее одинокому молодому жильцу?

Когда Энгус сделал паузу, я вставил:

- Но это было не Бог весть какое дело, мистер Анструтер. С одной стороны, мемуары Ботольфа не пропали навсегда, они были только… утеряны. А с другой, Ботольф умер всего шестьдесят лет назад. А вы же просите меня разыскать книгу, о которой никто не слышал уже шестьсот.

- Вы отказываетесь? – резко спросил он.

Хотел ли я этого?

Когда я не ответил, он продолжил уговаривать:

- Поезжайте в Шотландию, мистер Русик, оглядитесь. Посмотрим, что вы сможете обнаружить. В любом случае, вы соберёте материалы для следующей статьи или, чем чёрт не шутит, даже книги, а мы удовлетворим любопытство. И, возможно, появится ещё одна зацепка.

Старик знал, на какие кнопки нажимать. Хорошо. И какой студент археологии не рассчитывает найти давно потерянный артефакт? Иначе говоря - сокровище.

- Не думаю, что кому-то повредит, если я поеду и немного покопаюсь, - в конце концов, решил я.

- Отлично! – он снова стал сама доброта и сердечность. – Тот факт, что человек вашего калибра берётся за это приключение, даёт надежду, что мы наконец-то получим ответы. Согласны?

Не совсем, но… хорошо, чёрт подери.

- Ладно. Если вы уверены, что вам нужен именно я, - я хотел положить трубку, но мистер Анструтер неожиданно произнёс:

- Мистер Русик!

Волнение в его голосе заставило меня помедлить.

- Да, слушаю.

- Вы хотели знать, почему мы не просили кого-нибудь ещё заняться … поиском. По правде говоря, мы наняли одного человека. Но ненадолго.

- Кого? – спросил я, предчувствуя неладное.

Анструтер уклонился от ответа, вместо этого произнеся:

- Знаете, ведь в этом поиске нет никакой опасности, никакой угрозы, никакого риска. Это научное исследование только и всего. Мы – я и леди Лэвенхэм – хотим удовлетворить наше интеллектуальное любопытство. Если бы мы полагали, что хоть что-то может пойти не так, стали бы мы… финансировать данное предприятие? Знаете ли, нас нельзя отнести к искателям приключений и сокровищ.

Я воздержался от комментария.

И, так как я молчал в ожидании, Анструтер продолжил:

- Однако, мы собеседовали несколько человек, прежде чем натолкнулись на вашу статью о мемуарах Ботольфа.

Опубликовано: 2017-11-18 14:13:21
Количество просмотров: 242

Комментарии