Папки
Avtor Adsens
Индексация сайта
Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети
Сейчас не в сети
Голубой оттенок любви. Четвёртая часть
Валера:
Глава Тринадцать
Когда я, наконец, нашёл старый Моррис Дениса, сразу пожалел, что ни разу не упомянул о том, что уже несколько месяцев не садился за руль и что последний раз я имел дело с ручной коробкой передач, когда сдавал на права. Хорошо, что у него не крутая машина.
В свете уличных фонарей стала видна проеденная ржавчиной дверь, и я сразу почувствовал себя увереннее. Если я въеду в забор, машине это сильно не повредит.
Я понял, что не знаю короткой дороги в больницу от моего дома, и мне пришлось ехать по автобусному маршруту. Хорошо хоть он не сильно отклонялся от прямого пути.
Подъехав к больнице, я улыбнулся про себя и направился к многоэтажной больничной парковке, где целая секция была зарезервирована для автомобилей врачей. Вот они - привилегии для работников интеллектуального труда! Так легко привыкнуть к гарантированно незанятой парковке. Чёрт, к машине тоже легко привыкнуть.
Я затолкал рюкзак за пассажирское сидение, чтобы никого не соблазнять своим ноутбуком, и запер машину.
Отделение скорой помощи оказалось нетрудно найти, и у меня был с собой студенческий пропуск, который я приготовил на следующий день, так что хмурая медсестра за стойкой регистратуры просто нажала кнопку, пропуская меня через защитные двери, даже не проверив имя.
Ещё одна привилегия. Лично я бы не позволил никому с такими измазанными кровью руками и брюками войти без подробного объяснения, но, возможно, этой ночью все были слегка заторможены.
Как я ошибся! Сделав шаг в хаос приёмного отделения, мне сразу же пришлось прижаться к стене, чтобы меня не переехали тележкой с рентгеновской установкой. Техников из рентген-лаборатории можно было узнать не только по значкам радиационного контроля на униформе, но и по лёгкому флюоресцирующему свечению. И по идиотскому упорству, с которым они толкали тележку.
Медбрат уставился на меня и спросил:
- Ты кто такой, чёрт возьми?
Я протянул ему свой студенческий бейдж.
- Я ищу доктора Мэйнарда.
Медбрат с минуту прожигал меня взглядом, я почти слышал жужжание колёсиков у него в голове.
- А, - сказал он, наконец. - В ординаторской.
Потом указал на сооружение со стеклянными стенами, возвышавшееся в центре отделения скорой помощи.
- Спасибо.
Я уклонился от кислородного баллона, который везли по коридору, обогнул ряд каталок, нагруженных больными, прошёл через сестринский пост и толкнул дверь ординаторской.
Я представлял себе пустую комнату со столом, испачканным пятнами-кольцами от стаканчиков с кофе и пластиковыми стульями, но ординаторская оказалась административным помещением, с длинными столами, заваленными стопками рентгеновских снимков и распечаток историй болезни, уставленными мониторами и клавиатурами, освещённым голубоватым светом от рентгеновских экранов.
Денис сидел за одним из мониторов, устроив ноги на столе рядом с клавиатурой, уже переодетый в больничную униформу вместо окровавленных джинсов и футболки, в которых я в последний раз видел его. Он поднял глаза и улыбнулся, заметив меня.
- Блэйк, - сказал он. - Спасибо, что пришёл забрать меня. С Хейди всё будет хорошо. Её как раз оперируют. Давай убираться отсюда, пока у них не начался какой-нибудь аврал, и нас не привлекли к делу.
Он поднял синий пластиковый пакет со своей одеждой и вывел меня из отделения, беззаботно болтая о своей студенческой молодости, и я понял, что он был прав - никто не обратил на меня внимания, хоть я пришёл за ним, весь заляпанный кровью.
В коридоре отделения я спросил:
- С Хейди действительно будет всё в порядке? Похоже, она потеряла много крови.
Денис кивнул и улыбнулся краешком губ, пока мы проталкивались через толпу родственников, заполнивших коридор.
- Ей влили физраствор и несколько единиц крови, просто чтобы убедиться, что она готова к операции, затем освободили её желудок от пиццы и пива, и повезли в операционную сшивать сухожилья. Я поговорил с её мамой по телефону, и она уже едет сюда. Может, перекусим? Я планировал устроить приличный ужин, но слишком хочу есть, чтобы ждать.
Я был тоже голоден и до сих пор под впечатлением от происшедшего.
- Конечно, - согласился я радостно, и мы направились в кафетерий.
Было довольно поздно, работал только один киоск - обязательная распродажа вчерашнего фаст-фуда - я зевнул, потянулся и заказал то же, что и Денис: стандартный завтрак.
Столовая была почти пуста сейчас: перерыв на ужин для большинства работников больницы закончился, я, торопясь, проглотил порцию бекона, яичницы и бобов, и только потом оглянулся на других людей, ковырявшихся в своих тарелках.
- Почему здесь так много бездомных? - поинтересовался я у Дениса.
Он откусил кусок тоста и оглядел комнату.
- Еда дешёвая, - ответил он. - Охранники не трогают их, пока не придёт время закрываться.
Я посмотрел на грязного, одетого в бесчисленные слои тряпья бомжа за соседним столиком, который поедал сахар из пакетиков, и перевёл взгляд на надпись над питьевым фонтанчиком.
"Этот фонтан - не умывальник!"
Плакат ещё в первый день работы в больнице озадачил меня, но теперь всё обретало смысл: некоторым людям приходится об этом напоминать.
Денис криво усмехнулся.
Когда мы подошли к парковке, я вручил ему ключи от машины и сказал:
- Ты ведёшь. Тебе же не хочется знать, что я творил с твоим сцеплением, пока ехал сюда.
Денис взглянул так, что у меня что-то сжалось в животе.
- Камеры видеонаблюдения, - напомнил он, отомкнул машину, забрался в неё и открыл мою дверь изнутри.
Я скользнул на сиденье и сразу устроил ноги на приборной панели, а Денис наклонился и поцеловал меня.
- Ты в порядке? - спросил он и нежно коснулся моего лица.
Был ли я в порядке? Хороший вопрос.
- Чёрт, что случилось бы, если бы тебя там не оказалось? - прошептал я, и его пальцы зарылись мне в волосы.
- Ты бы сделал именно то, что сделал я, ну, может быть, не ввёл катетор в вену, но Хейди всё равно бы выкарабкалась, - успокоил он, и в следующий момент мы уже целовались, медленно, соблазняя друг друга губами.
Я таял. На его языке был вкус бекона и яичницы и его собственный вкус, но металлический запах беспокоил меня, пока я не понял, что это был запах крови Хейди, исходящий от нас обоих. Жутковатое ощущение.
Его ладонь скользнула мне под футболку, поверх шершавых пятен засохшей крови на груди, и я начал шарить рукой, пытаясь нащупать его член сквозь форменные штаны.
Он отстранился, слегка подрагивая, его зубы и губы влажно блестели в свете парковочных ламп.
- Может, поедем, наконец, ко мне домой и примем душ? - предложил он, и я одобрил идею.
- Считаешь, на сегодня достаточно секса в общественных местах? - спросил я.
Денис усмехнулся и кивнул.
- О, да, давай для разнообразия найдём более укромный уголок.
Глава Четырнадцать
Денис:
Это просто роскошно - откинуться на мокрый кафель и позволять кому-то оттирать тебя от засохшей крови, вымывать её из каждой поры и складки кожи. Руки Валеры так нежны, и не было ничего сексуального в скольжении губки по руке, но моё тело в своих реакциях далеко опережало события, с каждым прикосновением к коже совершенно неправильно понимая их - возбуждение накатывало, мышцы пресса трепетали, когда Валера прижимался поцелуями к животу.
Как только мы зашли домой, я открыл бутылку Шенен Блан, врубил центральное отопление на всю мощность, и вот стою под струями горячей воды, а Валера сводит меня с ума уже так долго, что привкус вина во рту начал исчезать.
И это совсем неплохо, особенно когда Валера поднимается и целует меня, заменив тающий вкус своим.
Чёрт, я уже понимаю, что у него в голове, ощущая пальцы, скользящие по моей шее, слегка нажимающие на сонную артерию, щитовидную железу, гортань.
- Вперёд, и вымойся, как следует, - говорит он, переключая воду с душа на кран. - Я жду тебя в спальне.
Когда я вошёл в комнату, Валерка стоял рядом с кроватью, в полотенце, обёрнутом вокруг бёдер, с волос по-прежнему капало.
Верхний ящик тумбочки был открыт, и когда он оторвался от изучения его содержимого, я понял, что спалился.
Не было там ничего криминального - ни порно, ни игрушек: у меня в конце концов сын препубертатного возраста, и он живёт со мной время от времени, но, очевидно, найденного оказалось достаточно, чтобы в голове у Валеры сложился паззл.
Он развязал полотенце и бросил его на кровать - уже очень возбуждённый, голый и такой прекрасный, что мне стало трудно дышать. Валера взял хирургические перчатки, раскрыл стерильную упаковку и отложил на тумбочку. Часть моего мозга всё ещё была на той же планете, что и остальное человечество, потому что я заметил, как он одел правую перчатку - используя правильную технику, засовывая руку в середину, не касаясь наружной поверхности. Левая перчатка тоже была надета правильно: пальцы правой руки внутри манжеты, сложенная ладонь быстро проскальзывает в середину, и потом уже распределяются пальцы. Щелчок латекса о кожу, и у меня подогнулись колени.
Чёрт.
Он бросил полоску презервативов на кровать и указал на полотенце.
Я пополз к нему на коленях.
Матрац просел под его весом, я зажмурился. Я не хотел его видеть, не хотел, чтобы он видел меня - я был слишком обнажён для этого.
Пальцы, одетые в латекс, мягко прошлись по позвоночнику, и губы Валеры скользнули по уху, влажные пряди его волос щекотали мне плечо и шею.
- Шшш, - сказал он, и очертил пальцами круг по лопатке.
Я знаю, как делать это, как подчиняться, я позволяю себе просто чувствовать пальцы Валеры, скользящие по спине.
Трапециевидная мышца, широчайшая мышца спины, кромка лопатки, большая круглая мышца, малая круглая мышца, дельтовидная мышца. Он обводит их ещё раз, и напряжение покидает меня. Третий круг, я распахиваю глаза и вижу расплывающийся клетчатый узор одеяла и смятое белое полотенце.
- Уже лучше, - шепчет он. - Об этом никто никогда не узнает, я обещаю.
Второй шейный позвонок, седьмой шейный позвонок, выйная линия затылочной кости, верхний край крыла подвздошной кости, крестец.
Даже прикосновение волосков на руке ощущается остро, как царапанье. Я медленно выдыхаю, и матрас снова прогибается.
Я подожду.
Щелчок. Это крышечка тюбика смазки. Чвяк. О, да.
Длинная-длинная пауза, и я почти слышу трение смазанного латекса – Валера для меня согревает лубрикант на пальцах. Я улыбаюсь.
Валерка хмыкает - тёплый звук рядом с ухом, потом целует в щёку и устраивается на кровати рядом со мной.
Смазка прохладная, не холодная, я это чувствую, когда Валера проводит пальцами вниз по впадине между ягодицами.
В тишине комнаты слышно его медленное и глубокое дыхание, заглушающее слабое шипение центрального отопления, его пальцы оглаживают мою покрытую мурашками кожу.
Желание поднимается во мне, встаёт между мной и слабым светом ночника, отбрасывает тень на меня, и тут один палец легко проскальзывает внутрь.
- О, чёрт, - шепчу я.
Я думал, он заставит меня перевернуться, заставит почувствовать себя ещё более уязвимым, но он этого не делает. Его палец двигается вовнутрь и наружу, полотенце грубо задевает пах, когда я непроизвольно качаю бёдрами.
- Ты сделаешь себе больно, - говорит он и лижет мне ухо.
Завиток ушной раковины, треугольная впадинка, край ушной раковины, мочка, козелок уха.
Два пальца. Он прав, тереться о полотенце - больно. Я устойчиво устраиваю бёдра, пока ещё в состоянии это сделать.
Мир сжимается вокруг меня. Я уже не в состоянии назвать части тела, в которые Валера целует меня, к которым прикасается. Он пока не трогает меня там, хотя скоро настанет момент, когда он не сможет этого избежать. Он покусывает меня, стонет, моя спина скользкая от пота. Я чувствую, как влага каплями стекает по рёбрам.
Он изменяет угол, отстраняется и вводит уже три пальца. Я рассыпаюсь на части, сминаю в кулаках простыни, прогибаюсь, а затем подаюсь обратно в его руки.
Он останавливается, добавляет больше смазки - она холодная и скользкая, и щиплет; и это так офигенно. Валерка адски шумел и орал сегодня в туалете бара, сейчас я под стать ему. Это больше, чем сексуально - слишком интенсивно, чтобы назвать просто возбуждающим или приятным. Это - сама моя суть, и ничто так на меня не действует.
Четыре пальца, и Валера не может не коснуться той главной точки внутри меня, но он не даёт мне шанса прочувствовать это, просто вытаскивает руку, плотно сжимает пальцы, и резко вводит всю кисть.
Я кричу, кричу во всю мощь моих лёгких, на краю сознания слышу смех Валеры, и распирающее давление уходит. Я полностью переполнен эндорфинами, кайфую, плыву где-то в облаках, тело словно без костей, и, конечно, блаженно улыбаюсь. Фёргал пусть катится со своей химией - она и рядом не стояла.
Я не могу так кончить, чёрт, я не могу ни говорить, ни двигаться, едва могу дышать, и Валера аккуратно вытаскивает руку.
- Подожди меня, - просит он, хватает презерватив, разрывает пакетик, я пока переворачиваюсь на спину, продолжая бессмысленно улыбаться.
Принять его несложно, хотя он очень осторожен, входит медленно, на всякий случай, если мне больно.
Но мне не больно, просто ощущения очень сильные. Именно поэтому я держу в тумбочке самый лучший лубрикант.
Я не продержался долго, не было шансов - кончил в тот же момент, когда он вошёл в меня и начал целовать, и это был оргазм, ослепительный в своей интенсивности. Я кончил всем своим естеством, каждой порой, каждым кубическим сантиметром воздуха в лёгких, каждой каплей жидкости в теле, кончил целиком и полностью.
Оргазм обездвижил меня. Я не мог шевелиться, только улыбнулся Валере и обнял затёкшей рукой за шею, притягивая его вниз на себя.
Валера поморщился, прикусил нижнюю губу, приподнялся немного на локтях, и мне удалось заглянуть в его застывшее в оргазмическом трансе лицо.
Он тяжело упал сверху, выдавив из меня "уф-ф", а затем скользнул рукой между нами и подхватил сползший презерватив.
Я уже овладел обеими руками настолько, что смог обернуть их вокруг Валеры, и протяжно выдохнул. Тут не о чем было говорить - какие разговоры после такого секса?
Глава Пятнадцать
Валера:
Денис находился в другой реальности, раскинувшись поперёк кровати с ошеломлённым выражением на лице, я поцеловал его и скатился с кровати. Я скрутил перчатки и презерватив и бросил их в мусорное ведро в ванной, быстро принял душ, смывая с себя лубрикант, и одел банный халат.
От него пахло Денисом даже больше, чем от постели, и, признаюсь, спускаясь вниз по лестнице, я улыбнулся и зарылся лицом в воротник.
Кто бы мог подумать, что у Дениса так сносит крышу от фистинга? Понятно, если бы он шатался по больнице с красной банданой, свисающей из правого кармана, ещё можно было как-то его вычислить.
Бутылка вина была ещё наполовину полной, я захватил её, стаканы, мой рюкзак и пошёл наверх.
Денис так и не пошевелился, я не стал его тревожить, устроил подушки у изголовья кровати и открыл свой ноутбук. Мне надо было заняться повторением вопросов, я мучился, пытаясь определить наилучший способ справиться с муковисцидозом, и дошёл до четвёртого пункта, когда Денис заворочался.
- Нгггхх, - выдохнул он, перекатываясь на бок. Чёрт, когда он так смотрел, то становился просто неотразим.
- Эй. Ты в порядке? Хочешь вина?
- Да. - Я предположил, что он ответил на оба вопроса, и протянул бокал.
Денис расправил под собой полотенце и сел рядом со мной, принимая вино. Он по-прежнему выглядел обалдевшим, и я мог понять почему. Необходимо время, чтобы прийти в себя после интенсивного фистинга, да после чего угодно, столь интенсивного.
Я переплёл свои пальцы с его, и он протяжно выдохнул. Денис был прав, ночь оказалась долгой.
- У меня кровило? - спросил он.
- Не больше, чем ожидалось. Никаких разрывов. В следующий раз, однако, мы возьмём попперсы.
Денис рассмеялся и сжал мои пальцы.
- Малыш, по крайней мере один из нас в этой постели - врач. Тизанидин - вот что нам нужно, а не попперсы.
Я взглянул на Дениса, прозревая: а ведь он прав - времена использования нелегальных препаратов, когда существует альтернатива получения по рецепту лекарств с похожим действием, подходят к концу.
- Тизанидин? - Я вытащил руку из его ладони и открыл фармакологическую базу данных на ноутбуке.
- Короткого действия, - сказал он. - Не наркотик, поэтому никто не считает таблетки и внимательно за ними не следит. Не вырубит меня настолько, что я не смогу работать на следующий день. Не бензо, так что не вызывает привыкания.
Я был ошеломлён. Существует целый мир злоупотребления психоактивными веществами, о котором я ничего не знаю. Мои соседи по дому часто спрашивали о наркотиках, но я всегда подходил к проблеме так, чтобы найти препарат, аналогичный уличным наркотикам. Это было по-другому.
- Чёрт, - пробормотал я. - Что ещё до меня не дошло??
Рука Дениса скользнула вверх по моему бедру.
- Не знаю, - сказал он. - Фёргал у нас эксперт по альтернативному использованию медикаментов. Я просто вспомнил, что в последний раз, когда выписывал для кого-то тизанидин, это привлекло моё внимание. Не ожидал, что меня побалуют фистингом так скоро - успел бы подготовиться. На чём я спалился?
Это был чистый момент прозрения, дикое предположение, да и Денис был настолько покорным, что я был уверен мгновение спустя.
- Перчатки в тумбочке. Я обнаружил хирургические перчатки без талька, а именно без талька нужны перчатки только в одном случае.
Я отложил ноутбук в сторону и сполз со спинки кровати, чтобы лечь рядом с Денисом. Он гладил меня сейчас рукой, соблазняя, уговаривая мой член отвердеть. Я закрыл глаза на мгновение, и тогда он поцеловал меня.
- Извини, я тебя отвлекаю, - пробормотал он.
- Ммм, да. Я думал, ты должен меня направлять и поддерживать в стремлении к знаниям.
Денис как раз прижал губы к моей шее, присосавшись к коже.
- Конечно, - сказал он. - Я могу тебе чем-нибудь помочь?
- Расскажи, что ты знаешь об эректильной дисфункции, - попросил я, и мы оба взорвались хохотом.
- Принято к сведению, - ответил он и отпустил меня. - Пойду займусь своей работой, оставлю тебя в покое.
Чуть позже Денис заснул - плюхнулся в кровать, разбросав по одеялу фотокопии документов о противоправных случаях увольнения, и я не стал мешать ему. И только страх неминуемого провала остановил меня от выключения света и ноутбука. Я ужасно отставал с повторением, необходимо было переделать горы всяких дел для практики, я ничего не успевал. Самое неподходящее время, чтобы связываться с новым любовником.
Наконец я, выключив и убрав ноутбук, пошёл в туалет. Денис проснулся и сонно прибрёл в ванную почистить зубы. У меня никогда не было отношений, всей этой домашней жизни на двоих, я гордился, что умудрялся избегать романтических привязанностей, даже когда с кем-нибудь встречался, и был пойман врасплох, когда Денис сказал:
- Ты можешь оставить зубную щётку и бритву здесь, если хочешь.
Слово "ошеломлённый" не могло описать моё состояние, и, похоже, я уставился на него, как идиот.
Денис обнял меня за шею, нежно улыбнулся и легко поцеловал, обдавая запахом мяты.
- Эй, - сказал он. - Ты не должен. Я, признаться, поражён твоей прекрасной догадкой насчёт перчаток без талька, но, видимо, слишком давлю, предполагая, что ты захочешь возвращаться сюда снова, может быть, даже на регулярной основе.
- Чёрт, - всё, что мне удалось сказать, и это никак не изменило мой статус идиота. - Хм, да, это было бы здорово.
Ладно, наверно я уже не такой идиот. Надеюсь.
Денис снова поцеловал меня, оцарапав щетиной щёку.
- И прежде чем у тебя случится приступ паники: в эти выходные приезжает Генри, так что я не смогу увидеть тебя до следующей недели.
- Я не собирался впадать в панику, - возразил я, защищаясь.
- Конечно, - сказал Денис и схватил меня за задницу, проходя мимо.
- Тебе приятно будет услышать, что мне завтра на работу не раньше восьми, так что будильник поставлен на шесть тридцать.
Я прислонился лбом к зеркалу.
- Придурок, - зашипел я сам на себя.
- Я всё слышал, - крикнул Денис из спальни.
Глава Шестнадцать
Денис:
А на следующий день начался ад.
Я высадил Валерку на автобусной остановке недалеко от моего дома и двинул на работу.
Я пытался проскользнуть мимо Троллихи, но она, явно поджидая меня, стояла, размахивая стопкой записок, зажатых в руке.
- Доктор Сигейт хотел вас видеть.
Я, не читая, запихнул бумаги в карман, и помахал Фёргалу, подпиравшему дверь моего кабинета. Выглядел он дерьмово.
- Что случилось? – спросил я, входя.
- Фекалии, - ответил он. - Измельчённые и быстро носящиеся в воздухе.
Он пинком захлопнул дверь и плюхнулся на пластиковый садовый стул.
- Ты должен стать специалистом, и тогда у тебя появится удобное кресло для меня.
- Значит, дерьмо попало в вентилятор. Что именно пошло не так?
Я намеренно пропустил его подколку о необходимости делать карьеру. Моего американского медицинского образования не достаточно для классной британской медицинской системы, я никогда не стану здесь специалистом.
- Бог ждал меня в моём кабинете сегодня утром.
- Фу, - поморщился я. Бог никогда не высовывался из своего кабинета без чертовски хорошей на то причины, он предпочитал вызвать к себе провинившихся врачей.
- Он предложил мне уйти по собственному желанию, чтобы не позорить больницу увольнением.
Я был впечатлён. Фёргал, похоже, серьёзно кого-то разозлил.
- И ты собираешься это сделать?
- Да ни за что! - фыркнул он. - Если я напишу заявление, то не смогу подать на них в суд за незаконное увольнение. Ублюдки так легко от меня не избавятся.
Я кивнул – мои мысли были примерно такими же.
- Что ты собираешься делать?
Фёргал оскалился, как акула.
- Я оставил сообщение для представителя БМА. Это война. Администрация не даёт мне делать работу нормальным образом, и хочет наказать меня, когда я делаю это неправильным путём. Это на самом деле не моя забота, что их бюджета ни на что не хватает. Моя забота – это обеспечить наилучший уход для своих пациентов.
Я изобразил, что надеваю ковбойскую шляпу, прокручиваю на пальцах шестизарядку и протянул:
- Мы объявляем им войну, партнёр!
Фёргал расхохотался совершенно, как маньяк.
- Я тащусь от твоего американского акцента, - успокоившись, заявил он.
- По словам Лены, а она ни одну сплетню не пропустит, в отделении интенсивной терапии лежит некая молодая особа, пребывающая в восторге от милого американского врача, с которым трахается её сосед по дому, и который спас её, когда она растерзала на куски свою руку. Так вот чем ты занимаешься, развратный доктор?
Меня обдало жаром, потом холодом, и я с трудом сглотнул.
- Ах, - вздохнул Фёргал. - В тот момент, когда моя карьера рушится, ты позволяешь себе такое. Желаю знать подробности.
Фёргал многозначительно пошевелил бровями, глядя на меня, и я не смог удержаться от улыбки.
- Я был в гостях у Валеры прошлой ночью, и одна из его пьяных и обдолбаных соседок раскромсала руку о разбитую стеклянную дверь. У меня действительно не было выбора, пришлось ехать с ней сюда на скорой.
- Валера? Милое имя. Как поживает очаровательный Валерка? – оскалившись, спросил Фёргал.
- Валера поживает прекрасно. Мы можем сменить тему?
Я действительно не хотел вдаваться в подробности, насколько хорошо он поживает, особенно сейчас, когда моё тело всё ещё было заполнено до краёв негой прошлой ночи.
Фёргал лыбился на меня, как идиот, каковым, собственно, и являлся, но я не был намерен обсуждать мои сексуальные приключения. Кроме того, если бы я это сделал, Фёргал мог решить ответить откровенностью на откровенность, и поведать мне в мельчайших деталях о своей сексуальной жизни, к чему я был явно не расположен.
Фёргал всё ждал, и я вздохнул и сказал:
- Фёргал, иди отсюда. Ты загромождаешь мне кабинет, и, опять же - это ты на грани увольнения, а не я. А на мне висит банда студентов, которых нужно чем-то занять, пока медсёстры их не поубивали.
- Не забывай давать частные уроки, - сказал он с ухмылкой, но всё же отодрал себя от пластикового стула и побрел вон из моего кабинета.
* * *
Я устало сел за стол и окинул взглядом свежие лица студентов, окружавших меня. Нэвинс был всё ещё весел, и выглядел не таким идиотом, как обычно. Лин выглядела замученной учёбой; блондинка – такой же усталой, как я, Валера был великолепен, как всегда, но я не позволял себе смотреть на него слишком пристально.
- Хорошо, - сказал я, шлёпнув стопку историй болезней на стол.
- Возьмите по одной наугад. Во второй половине дня я хочу знать всё о состоянии больных и о вариантах лечения – это обычная процедура. Давайте займёмся работой.
Я оставил детей, пытающихся собрать установку для введения постоянного катетера, и ответил на звонок Фёргала.
На заднем плане ритмично постукивало оборудование, и я понял, что он звонит из палаты диализа.
- Ну что там ещё? - спросил я.
- Перезвонил представитель БМА. После обеда заседание по поводу забастовки. Мы уходим с работы.
Я закрыл глаза на мгновение, мой желудок сжался. Как я до этого дошёл?
- Хорошо, - ответил я. - Когда?
- В пять часов вечера. Увидимся там.
- Да, - сказал я и отложил телефон подальше.
Крадётся ночь по тёмным коридорам
Пытаясь расстрелять тебя в упор,
А ты хоронишь душу словно вора,
В который раз патрон послав в затвор.
Здесь нет любви. Здесь мучеников лица
Глядят на нас с распятий на стене,
Здесь сам Христос бы сразу удавился
Сгорев в эфире радиопомех.
Всегда в руках сжимая дробовик
Ты дробью поражал безликий ужас...
Ты точно в цель всегда стрелять привык,
Но не всегда лежит она снаружи.
И в собственную душу заглянув
Увидишь тьму, которой нет предела...
Ты сам мертвец, с лицом белее мела,
И только ярость не даёт уснуть...
В безмолвных и безликих коридорах,
В аду и на поверхности пустынь,
Ты шёл вперёд своим путём героя,
Космический десантник пустоты.
Глава Тринадцать
Когда я, наконец, нашёл старый Моррис Дениса, сразу пожалел, что ни разу не упомянул о том, что уже несколько месяцев не садился за руль и что последний раз я имел дело с ручной коробкой передач, когда сдавал на права. Хорошо, что у него не крутая машина.
В свете уличных фонарей стала видна проеденная ржавчиной дверь, и я сразу почувствовал себя увереннее. Если я въеду в забор, машине это сильно не повредит.
Я понял, что не знаю короткой дороги в больницу от моего дома, и мне пришлось ехать по автобусному маршруту. Хорошо хоть он не сильно отклонялся от прямого пути.
Подъехав к больнице, я улыбнулся про себя и направился к многоэтажной больничной парковке, где целая секция была зарезервирована для автомобилей врачей. Вот они - привилегии для работников интеллектуального труда! Так легко привыкнуть к гарантированно незанятой парковке. Чёрт, к машине тоже легко привыкнуть.
Я затолкал рюкзак за пассажирское сидение, чтобы никого не соблазнять своим ноутбуком, и запер машину.
Отделение скорой помощи оказалось нетрудно найти, и у меня был с собой студенческий пропуск, который я приготовил на следующий день, так что хмурая медсестра за стойкой регистратуры просто нажала кнопку, пропуская меня через защитные двери, даже не проверив имя.
Ещё одна привилегия. Лично я бы не позволил никому с такими измазанными кровью руками и брюками войти без подробного объяснения, но, возможно, этой ночью все были слегка заторможены.
Как я ошибся! Сделав шаг в хаос приёмного отделения, мне сразу же пришлось прижаться к стене, чтобы меня не переехали тележкой с рентгеновской установкой. Техников из рентген-лаборатории можно было узнать не только по значкам радиационного контроля на униформе, но и по лёгкому флюоресцирующему свечению. И по идиотскому упорству, с которым они толкали тележку.
Медбрат уставился на меня и спросил:
- Ты кто такой, чёрт возьми?
Я протянул ему свой студенческий бейдж.
- Я ищу доктора Мэйнарда.
Медбрат с минуту прожигал меня взглядом, я почти слышал жужжание колёсиков у него в голове.
- А, - сказал он, наконец. - В ординаторской.
Потом указал на сооружение со стеклянными стенами, возвышавшееся в центре отделения скорой помощи.
- Спасибо.
Я уклонился от кислородного баллона, который везли по коридору, обогнул ряд каталок, нагруженных больными, прошёл через сестринский пост и толкнул дверь ординаторской.
Я представлял себе пустую комнату со столом, испачканным пятнами-кольцами от стаканчиков с кофе и пластиковыми стульями, но ординаторская оказалась административным помещением, с длинными столами, заваленными стопками рентгеновских снимков и распечаток историй болезни, уставленными мониторами и клавиатурами, освещённым голубоватым светом от рентгеновских экранов.
Денис сидел за одним из мониторов, устроив ноги на столе рядом с клавиатурой, уже переодетый в больничную униформу вместо окровавленных джинсов и футболки, в которых я в последний раз видел его. Он поднял глаза и улыбнулся, заметив меня.
- Блэйк, - сказал он. - Спасибо, что пришёл забрать меня. С Хейди всё будет хорошо. Её как раз оперируют. Давай убираться отсюда, пока у них не начался какой-нибудь аврал, и нас не привлекли к делу.
Он поднял синий пластиковый пакет со своей одеждой и вывел меня из отделения, беззаботно болтая о своей студенческой молодости, и я понял, что он был прав - никто не обратил на меня внимания, хоть я пришёл за ним, весь заляпанный кровью.
В коридоре отделения я спросил:
- С Хейди действительно будет всё в порядке? Похоже, она потеряла много крови.
Денис кивнул и улыбнулся краешком губ, пока мы проталкивались через толпу родственников, заполнивших коридор.
- Ей влили физраствор и несколько единиц крови, просто чтобы убедиться, что она готова к операции, затем освободили её желудок от пиццы и пива, и повезли в операционную сшивать сухожилья. Я поговорил с её мамой по телефону, и она уже едет сюда. Может, перекусим? Я планировал устроить приличный ужин, но слишком хочу есть, чтобы ждать.
Я был тоже голоден и до сих пор под впечатлением от происшедшего.
- Конечно, - согласился я радостно, и мы направились в кафетерий.
Было довольно поздно, работал только один киоск - обязательная распродажа вчерашнего фаст-фуда - я зевнул, потянулся и заказал то же, что и Денис: стандартный завтрак.
Столовая была почти пуста сейчас: перерыв на ужин для большинства работников больницы закончился, я, торопясь, проглотил порцию бекона, яичницы и бобов, и только потом оглянулся на других людей, ковырявшихся в своих тарелках.
- Почему здесь так много бездомных? - поинтересовался я у Дениса.
Он откусил кусок тоста и оглядел комнату.
- Еда дешёвая, - ответил он. - Охранники не трогают их, пока не придёт время закрываться.
Я посмотрел на грязного, одетого в бесчисленные слои тряпья бомжа за соседним столиком, который поедал сахар из пакетиков, и перевёл взгляд на надпись над питьевым фонтанчиком.
"Этот фонтан - не умывальник!"
Плакат ещё в первый день работы в больнице озадачил меня, но теперь всё обретало смысл: некоторым людям приходится об этом напоминать.
Денис криво усмехнулся.
Когда мы подошли к парковке, я вручил ему ключи от машины и сказал:
- Ты ведёшь. Тебе же не хочется знать, что я творил с твоим сцеплением, пока ехал сюда.
Денис взглянул так, что у меня что-то сжалось в животе.
- Камеры видеонаблюдения, - напомнил он, отомкнул машину, забрался в неё и открыл мою дверь изнутри.
Я скользнул на сиденье и сразу устроил ноги на приборной панели, а Денис наклонился и поцеловал меня.
- Ты в порядке? - спросил он и нежно коснулся моего лица.
Был ли я в порядке? Хороший вопрос.
- Чёрт, что случилось бы, если бы тебя там не оказалось? - прошептал я, и его пальцы зарылись мне в волосы.
- Ты бы сделал именно то, что сделал я, ну, может быть, не ввёл катетор в вену, но Хейди всё равно бы выкарабкалась, - успокоил он, и в следующий момент мы уже целовались, медленно, соблазняя друг друга губами.
Я таял. На его языке был вкус бекона и яичницы и его собственный вкус, но металлический запах беспокоил меня, пока я не понял, что это был запах крови Хейди, исходящий от нас обоих. Жутковатое ощущение.
Его ладонь скользнула мне под футболку, поверх шершавых пятен засохшей крови на груди, и я начал шарить рукой, пытаясь нащупать его член сквозь форменные штаны.
Он отстранился, слегка подрагивая, его зубы и губы влажно блестели в свете парковочных ламп.
- Может, поедем, наконец, ко мне домой и примем душ? - предложил он, и я одобрил идею.
- Считаешь, на сегодня достаточно секса в общественных местах? - спросил я.
Денис усмехнулся и кивнул.
- О, да, давай для разнообразия найдём более укромный уголок.
Глава Четырнадцать
Денис:
Это просто роскошно - откинуться на мокрый кафель и позволять кому-то оттирать тебя от засохшей крови, вымывать её из каждой поры и складки кожи. Руки Валеры так нежны, и не было ничего сексуального в скольжении губки по руке, но моё тело в своих реакциях далеко опережало события, с каждым прикосновением к коже совершенно неправильно понимая их - возбуждение накатывало, мышцы пресса трепетали, когда Валера прижимался поцелуями к животу.
Как только мы зашли домой, я открыл бутылку Шенен Блан, врубил центральное отопление на всю мощность, и вот стою под струями горячей воды, а Валера сводит меня с ума уже так долго, что привкус вина во рту начал исчезать.
И это совсем неплохо, особенно когда Валера поднимается и целует меня, заменив тающий вкус своим.
Чёрт, я уже понимаю, что у него в голове, ощущая пальцы, скользящие по моей шее, слегка нажимающие на сонную артерию, щитовидную железу, гортань.
- Вперёд, и вымойся, как следует, - говорит он, переключая воду с душа на кран. - Я жду тебя в спальне.
Когда я вошёл в комнату, Валерка стоял рядом с кроватью, в полотенце, обёрнутом вокруг бёдер, с волос по-прежнему капало.
Верхний ящик тумбочки был открыт, и когда он оторвался от изучения его содержимого, я понял, что спалился.
Не было там ничего криминального - ни порно, ни игрушек: у меня в конце концов сын препубертатного возраста, и он живёт со мной время от времени, но, очевидно, найденного оказалось достаточно, чтобы в голове у Валеры сложился паззл.
Он развязал полотенце и бросил его на кровать - уже очень возбуждённый, голый и такой прекрасный, что мне стало трудно дышать. Валера взял хирургические перчатки, раскрыл стерильную упаковку и отложил на тумбочку. Часть моего мозга всё ещё была на той же планете, что и остальное человечество, потому что я заметил, как он одел правую перчатку - используя правильную технику, засовывая руку в середину, не касаясь наружной поверхности. Левая перчатка тоже была надета правильно: пальцы правой руки внутри манжеты, сложенная ладонь быстро проскальзывает в середину, и потом уже распределяются пальцы. Щелчок латекса о кожу, и у меня подогнулись колени.
Чёрт.
Он бросил полоску презервативов на кровать и указал на полотенце.
Я пополз к нему на коленях.
Матрац просел под его весом, я зажмурился. Я не хотел его видеть, не хотел, чтобы он видел меня - я был слишком обнажён для этого.
Пальцы, одетые в латекс, мягко прошлись по позвоночнику, и губы Валеры скользнули по уху, влажные пряди его волос щекотали мне плечо и шею.
- Шшш, - сказал он, и очертил пальцами круг по лопатке.
Я знаю, как делать это, как подчиняться, я позволяю себе просто чувствовать пальцы Валеры, скользящие по спине.
Трапециевидная мышца, широчайшая мышца спины, кромка лопатки, большая круглая мышца, малая круглая мышца, дельтовидная мышца. Он обводит их ещё раз, и напряжение покидает меня. Третий круг, я распахиваю глаза и вижу расплывающийся клетчатый узор одеяла и смятое белое полотенце.
- Уже лучше, - шепчет он. - Об этом никто никогда не узнает, я обещаю.
Второй шейный позвонок, седьмой шейный позвонок, выйная линия затылочной кости, верхний край крыла подвздошной кости, крестец.
Даже прикосновение волосков на руке ощущается остро, как царапанье. Я медленно выдыхаю, и матрас снова прогибается.
Я подожду.
Щелчок. Это крышечка тюбика смазки. Чвяк. О, да.
Длинная-длинная пауза, и я почти слышу трение смазанного латекса – Валера для меня согревает лубрикант на пальцах. Я улыбаюсь.
Валерка хмыкает - тёплый звук рядом с ухом, потом целует в щёку и устраивается на кровати рядом со мной.
Смазка прохладная, не холодная, я это чувствую, когда Валера проводит пальцами вниз по впадине между ягодицами.
В тишине комнаты слышно его медленное и глубокое дыхание, заглушающее слабое шипение центрального отопления, его пальцы оглаживают мою покрытую мурашками кожу.
Желание поднимается во мне, встаёт между мной и слабым светом ночника, отбрасывает тень на меня, и тут один палец легко проскальзывает внутрь.
- О, чёрт, - шепчу я.
Я думал, он заставит меня перевернуться, заставит почувствовать себя ещё более уязвимым, но он этого не делает. Его палец двигается вовнутрь и наружу, полотенце грубо задевает пах, когда я непроизвольно качаю бёдрами.
- Ты сделаешь себе больно, - говорит он и лижет мне ухо.
Завиток ушной раковины, треугольная впадинка, край ушной раковины, мочка, козелок уха.
Два пальца. Он прав, тереться о полотенце - больно. Я устойчиво устраиваю бёдра, пока ещё в состоянии это сделать.
Мир сжимается вокруг меня. Я уже не в состоянии назвать части тела, в которые Валера целует меня, к которым прикасается. Он пока не трогает меня там, хотя скоро настанет момент, когда он не сможет этого избежать. Он покусывает меня, стонет, моя спина скользкая от пота. Я чувствую, как влага каплями стекает по рёбрам.
Он изменяет угол, отстраняется и вводит уже три пальца. Я рассыпаюсь на части, сминаю в кулаках простыни, прогибаюсь, а затем подаюсь обратно в его руки.
Он останавливается, добавляет больше смазки - она холодная и скользкая, и щиплет; и это так офигенно. Валерка адски шумел и орал сегодня в туалете бара, сейчас я под стать ему. Это больше, чем сексуально - слишком интенсивно, чтобы назвать просто возбуждающим или приятным. Это - сама моя суть, и ничто так на меня не действует.
Четыре пальца, и Валера не может не коснуться той главной точки внутри меня, но он не даёт мне шанса прочувствовать это, просто вытаскивает руку, плотно сжимает пальцы, и резко вводит всю кисть.
Я кричу, кричу во всю мощь моих лёгких, на краю сознания слышу смех Валеры, и распирающее давление уходит. Я полностью переполнен эндорфинами, кайфую, плыву где-то в облаках, тело словно без костей, и, конечно, блаженно улыбаюсь. Фёргал пусть катится со своей химией - она и рядом не стояла.
Я не могу так кончить, чёрт, я не могу ни говорить, ни двигаться, едва могу дышать, и Валера аккуратно вытаскивает руку.
- Подожди меня, - просит он, хватает презерватив, разрывает пакетик, я пока переворачиваюсь на спину, продолжая бессмысленно улыбаться.
Принять его несложно, хотя он очень осторожен, входит медленно, на всякий случай, если мне больно.
Но мне не больно, просто ощущения очень сильные. Именно поэтому я держу в тумбочке самый лучший лубрикант.
Я не продержался долго, не было шансов - кончил в тот же момент, когда он вошёл в меня и начал целовать, и это был оргазм, ослепительный в своей интенсивности. Я кончил всем своим естеством, каждой порой, каждым кубическим сантиметром воздуха в лёгких, каждой каплей жидкости в теле, кончил целиком и полностью.
Оргазм обездвижил меня. Я не мог шевелиться, только улыбнулся Валере и обнял затёкшей рукой за шею, притягивая его вниз на себя.
Валера поморщился, прикусил нижнюю губу, приподнялся немного на локтях, и мне удалось заглянуть в его застывшее в оргазмическом трансе лицо.
Он тяжело упал сверху, выдавив из меня "уф-ф", а затем скользнул рукой между нами и подхватил сползший презерватив.
Я уже овладел обеими руками настолько, что смог обернуть их вокруг Валеры, и протяжно выдохнул. Тут не о чем было говорить - какие разговоры после такого секса?
Глава Пятнадцать
Валера:
Денис находился в другой реальности, раскинувшись поперёк кровати с ошеломлённым выражением на лице, я поцеловал его и скатился с кровати. Я скрутил перчатки и презерватив и бросил их в мусорное ведро в ванной, быстро принял душ, смывая с себя лубрикант, и одел банный халат.
От него пахло Денисом даже больше, чем от постели, и, признаюсь, спускаясь вниз по лестнице, я улыбнулся и зарылся лицом в воротник.
Кто бы мог подумать, что у Дениса так сносит крышу от фистинга? Понятно, если бы он шатался по больнице с красной банданой, свисающей из правого кармана, ещё можно было как-то его вычислить.
Бутылка вина была ещё наполовину полной, я захватил её, стаканы, мой рюкзак и пошёл наверх.
Денис так и не пошевелился, я не стал его тревожить, устроил подушки у изголовья кровати и открыл свой ноутбук. Мне надо было заняться повторением вопросов, я мучился, пытаясь определить наилучший способ справиться с муковисцидозом, и дошёл до четвёртого пункта, когда Денис заворочался.
- Нгггхх, - выдохнул он, перекатываясь на бок. Чёрт, когда он так смотрел, то становился просто неотразим.
- Эй. Ты в порядке? Хочешь вина?
- Да. - Я предположил, что он ответил на оба вопроса, и протянул бокал.
Денис расправил под собой полотенце и сел рядом со мной, принимая вино. Он по-прежнему выглядел обалдевшим, и я мог понять почему. Необходимо время, чтобы прийти в себя после интенсивного фистинга, да после чего угодно, столь интенсивного.
Я переплёл свои пальцы с его, и он протяжно выдохнул. Денис был прав, ночь оказалась долгой.
- У меня кровило? - спросил он.
- Не больше, чем ожидалось. Никаких разрывов. В следующий раз, однако, мы возьмём попперсы.
Денис рассмеялся и сжал мои пальцы.
- Малыш, по крайней мере один из нас в этой постели - врач. Тизанидин - вот что нам нужно, а не попперсы.
Я взглянул на Дениса, прозревая: а ведь он прав - времена использования нелегальных препаратов, когда существует альтернатива получения по рецепту лекарств с похожим действием, подходят к концу.
- Тизанидин? - Я вытащил руку из его ладони и открыл фармакологическую базу данных на ноутбуке.
- Короткого действия, - сказал он. - Не наркотик, поэтому никто не считает таблетки и внимательно за ними не следит. Не вырубит меня настолько, что я не смогу работать на следующий день. Не бензо, так что не вызывает привыкания.
Я был ошеломлён. Существует целый мир злоупотребления психоактивными веществами, о котором я ничего не знаю. Мои соседи по дому часто спрашивали о наркотиках, но я всегда подходил к проблеме так, чтобы найти препарат, аналогичный уличным наркотикам. Это было по-другому.
- Чёрт, - пробормотал я. - Что ещё до меня не дошло??
Рука Дениса скользнула вверх по моему бедру.
- Не знаю, - сказал он. - Фёргал у нас эксперт по альтернативному использованию медикаментов. Я просто вспомнил, что в последний раз, когда выписывал для кого-то тизанидин, это привлекло моё внимание. Не ожидал, что меня побалуют фистингом так скоро - успел бы подготовиться. На чём я спалился?
Это был чистый момент прозрения, дикое предположение, да и Денис был настолько покорным, что я был уверен мгновение спустя.
- Перчатки в тумбочке. Я обнаружил хирургические перчатки без талька, а именно без талька нужны перчатки только в одном случае.
Я отложил ноутбук в сторону и сполз со спинки кровати, чтобы лечь рядом с Денисом. Он гладил меня сейчас рукой, соблазняя, уговаривая мой член отвердеть. Я закрыл глаза на мгновение, и тогда он поцеловал меня.
- Извини, я тебя отвлекаю, - пробормотал он.
- Ммм, да. Я думал, ты должен меня направлять и поддерживать в стремлении к знаниям.
Денис как раз прижал губы к моей шее, присосавшись к коже.
- Конечно, - сказал он. - Я могу тебе чем-нибудь помочь?
- Расскажи, что ты знаешь об эректильной дисфункции, - попросил я, и мы оба взорвались хохотом.
- Принято к сведению, - ответил он и отпустил меня. - Пойду займусь своей работой, оставлю тебя в покое.
Чуть позже Денис заснул - плюхнулся в кровать, разбросав по одеялу фотокопии документов о противоправных случаях увольнения, и я не стал мешать ему. И только страх неминуемого провала остановил меня от выключения света и ноутбука. Я ужасно отставал с повторением, необходимо было переделать горы всяких дел для практики, я ничего не успевал. Самое неподходящее время, чтобы связываться с новым любовником.
Наконец я, выключив и убрав ноутбук, пошёл в туалет. Денис проснулся и сонно прибрёл в ванную почистить зубы. У меня никогда не было отношений, всей этой домашней жизни на двоих, я гордился, что умудрялся избегать романтических привязанностей, даже когда с кем-нибудь встречался, и был пойман врасплох, когда Денис сказал:
- Ты можешь оставить зубную щётку и бритву здесь, если хочешь.
Слово "ошеломлённый" не могло описать моё состояние, и, похоже, я уставился на него, как идиот.
Денис обнял меня за шею, нежно улыбнулся и легко поцеловал, обдавая запахом мяты.
- Эй, - сказал он. - Ты не должен. Я, признаться, поражён твоей прекрасной догадкой насчёт перчаток без талька, но, видимо, слишком давлю, предполагая, что ты захочешь возвращаться сюда снова, может быть, даже на регулярной основе.
- Чёрт, - всё, что мне удалось сказать, и это никак не изменило мой статус идиота. - Хм, да, это было бы здорово.
Ладно, наверно я уже не такой идиот. Надеюсь.
Денис снова поцеловал меня, оцарапав щетиной щёку.
- И прежде чем у тебя случится приступ паники: в эти выходные приезжает Генри, так что я не смогу увидеть тебя до следующей недели.
- Я не собирался впадать в панику, - возразил я, защищаясь.
- Конечно, - сказал Денис и схватил меня за задницу, проходя мимо.
- Тебе приятно будет услышать, что мне завтра на работу не раньше восьми, так что будильник поставлен на шесть тридцать.
Я прислонился лбом к зеркалу.
- Придурок, - зашипел я сам на себя.
- Я всё слышал, - крикнул Денис из спальни.
Глава Шестнадцать
Денис:
А на следующий день начался ад.
Я высадил Валерку на автобусной остановке недалеко от моего дома и двинул на работу.
Я пытался проскользнуть мимо Троллихи, но она, явно поджидая меня, стояла, размахивая стопкой записок, зажатых в руке.
- Доктор Сигейт хотел вас видеть.
Я, не читая, запихнул бумаги в карман, и помахал Фёргалу, подпиравшему дверь моего кабинета. Выглядел он дерьмово.
- Что случилось? – спросил я, входя.
- Фекалии, - ответил он. - Измельчённые и быстро носящиеся в воздухе.
Он пинком захлопнул дверь и плюхнулся на пластиковый садовый стул.
- Ты должен стать специалистом, и тогда у тебя появится удобное кресло для меня.
- Значит, дерьмо попало в вентилятор. Что именно пошло не так?
Я намеренно пропустил его подколку о необходимости делать карьеру. Моего американского медицинского образования не достаточно для классной британской медицинской системы, я никогда не стану здесь специалистом.
- Бог ждал меня в моём кабинете сегодня утром.
- Фу, - поморщился я. Бог никогда не высовывался из своего кабинета без чертовски хорошей на то причины, он предпочитал вызвать к себе провинившихся врачей.
- Он предложил мне уйти по собственному желанию, чтобы не позорить больницу увольнением.
Я был впечатлён. Фёргал, похоже, серьёзно кого-то разозлил.
- И ты собираешься это сделать?
- Да ни за что! - фыркнул он. - Если я напишу заявление, то не смогу подать на них в суд за незаконное увольнение. Ублюдки так легко от меня не избавятся.
Я кивнул – мои мысли были примерно такими же.
- Что ты собираешься делать?
Фёргал оскалился, как акула.
- Я оставил сообщение для представителя БМА. Это война. Администрация не даёт мне делать работу нормальным образом, и хочет наказать меня, когда я делаю это неправильным путём. Это на самом деле не моя забота, что их бюджета ни на что не хватает. Моя забота – это обеспечить наилучший уход для своих пациентов.
Я изобразил, что надеваю ковбойскую шляпу, прокручиваю на пальцах шестизарядку и протянул:
- Мы объявляем им войну, партнёр!
Фёргал расхохотался совершенно, как маньяк.
- Я тащусь от твоего американского акцента, - успокоившись, заявил он.
- По словам Лены, а она ни одну сплетню не пропустит, в отделении интенсивной терапии лежит некая молодая особа, пребывающая в восторге от милого американского врача, с которым трахается её сосед по дому, и который спас её, когда она растерзала на куски свою руку. Так вот чем ты занимаешься, развратный доктор?
Меня обдало жаром, потом холодом, и я с трудом сглотнул.
- Ах, - вздохнул Фёргал. - В тот момент, когда моя карьера рушится, ты позволяешь себе такое. Желаю знать подробности.
Фёргал многозначительно пошевелил бровями, глядя на меня, и я не смог удержаться от улыбки.
- Я был в гостях у Валеры прошлой ночью, и одна из его пьяных и обдолбаных соседок раскромсала руку о разбитую стеклянную дверь. У меня действительно не было выбора, пришлось ехать с ней сюда на скорой.
- Валера? Милое имя. Как поживает очаровательный Валерка? – оскалившись, спросил Фёргал.
- Валера поживает прекрасно. Мы можем сменить тему?
Я действительно не хотел вдаваться в подробности, насколько хорошо он поживает, особенно сейчас, когда моё тело всё ещё было заполнено до краёв негой прошлой ночи.
Фёргал лыбился на меня, как идиот, каковым, собственно, и являлся, но я не был намерен обсуждать мои сексуальные приключения. Кроме того, если бы я это сделал, Фёргал мог решить ответить откровенностью на откровенность, и поведать мне в мельчайших деталях о своей сексуальной жизни, к чему я был явно не расположен.
Фёргал всё ждал, и я вздохнул и сказал:
- Фёргал, иди отсюда. Ты загромождаешь мне кабинет, и, опять же - это ты на грани увольнения, а не я. А на мне висит банда студентов, которых нужно чем-то занять, пока медсёстры их не поубивали.
- Не забывай давать частные уроки, - сказал он с ухмылкой, но всё же отодрал себя от пластикового стула и побрел вон из моего кабинета.
* * *
Я устало сел за стол и окинул взглядом свежие лица студентов, окружавших меня. Нэвинс был всё ещё весел, и выглядел не таким идиотом, как обычно. Лин выглядела замученной учёбой; блондинка – такой же усталой, как я, Валера был великолепен, как всегда, но я не позволял себе смотреть на него слишком пристально.
- Хорошо, - сказал я, шлёпнув стопку историй болезней на стол.
- Возьмите по одной наугад. Во второй половине дня я хочу знать всё о состоянии больных и о вариантах лечения – это обычная процедура. Давайте займёмся работой.
Я оставил детей, пытающихся собрать установку для введения постоянного катетера, и ответил на звонок Фёргала.
На заднем плане ритмично постукивало оборудование, и я понял, что он звонит из палаты диализа.
- Ну что там ещё? - спросил я.
- Перезвонил представитель БМА. После обеда заседание по поводу забастовки. Мы уходим с работы.
Я закрыл глаза на мгновение, мой желудок сжался. Как я до этого дошёл?
- Хорошо, - ответил я. - Когда?
- В пять часов вечера. Увидимся там.
- Да, - сказал я и отложил телефон подальше.
Крадётся ночь по тёмным коридорам
Пытаясь расстрелять тебя в упор,
А ты хоронишь душу словно вора,
В который раз патрон послав в затвор.
Здесь нет любви. Здесь мучеников лица
Глядят на нас с распятий на стене,
Здесь сам Христос бы сразу удавился
Сгорев в эфире радиопомех.
Всегда в руках сжимая дробовик
Ты дробью поражал безликий ужас...
Ты точно в цель всегда стрелять привык,
Но не всегда лежит она снаружи.
И в собственную душу заглянув
Увидишь тьму, которой нет предела...
Ты сам мертвец, с лицом белее мела,
И только ярость не даёт уснуть...
В безмолвных и безликих коридорах,
В аду и на поверхности пустынь,
Ты шёл вперёд своим путём героя,
Космический десантник пустоты.
Опубликовано: 2017-08-05 15:22:26
Количество просмотров: 186
Количество просмотров: 186