Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети

Тёмный айсберг в забытых глазницах. Финальная часть

Тёмный айсберг в забытых глазницах. Альтернативный взгляд: Расставить всё на места

Валера влюблён, Даша в опасности, а Кристиан собирается совершить убийство первой степени. Сможет ли Гаррет разобраться со всем этим и спасти ситуацию? Альтернативная версия событий, разворачивающихся в 23 и 24 главах «Тёмного айсберга в забытых глазницах».


Гаррет

«Пресвятая Мария, матерь божья, что же это такое...»

Пойди, разберись. Мой брат, наконец, вытащил свою голову из задницы, а теперь покидает женщину, которая помогла ему сделать это, в самый ответственный момент всей этой ситуации.

- СТОП! – кричу я ему, когда он целует Дашу на прощание и оставляет её одну в этом дурацком старом корыте. Которое он зовёт своим домом последнее время.

Я бегу за ним, когда он направился к «Chevelle». Моей «Chevelle».

- Хэй, тупая бошка! – кричу я, стараясь перехватить его руку, но у меня ничего не выходит, как обычно. - Ты должен вернуться в этот грёбаный плавучий дом, пока Кристиан не явился сюда!

Я был там с ним вчера вечером, когда Крис принял решение. Я помню, как пытался заставить его вспомнить, кто он такой, пытался заставить его вспомнить, какими мы были, когда были моложе... сколько мы значили друг для друга, но он меня не слышал. Он не хотел слышать. Так что мой единственный вариант – заставить Вэла понять это, пока не стало слишком поздно, но слышит ли он меня? Нет, как можно расслышать что-то за этим пением? И да, я сказал, что он пел себе под нос, чёрт возьми.

Влюблённый идиот.

- Боже, Вэлли, послушай меня, хоть раз в жизни, - говорю я ему, когда он садится в машину и заводит двигатель.

- Чёрт.

Я хватаю руками волосы, пытаясь придумать, что делать, пока, наконец, не понимаю... «Даша».

Она слышит. И я могу, как минимум… предупредить её. Таким образом, она сможет, хотя бы, убраться оттуда, прежде чем получит пулю от Кристиана.

Я возвращаюсь внутрь, а она затеяла уборку, ради всяго святого. Конечно... эта же женщина.

Когда я вижу, как она направляется к коробке со старыми фотографиями, которые Вэлли часто пересматривает в последнее время, я решаю не упускать своего шанса и концентрируюсь. По некоторым причинам я не могу заставить моего брата выслышать всё, что я должен сказать, пока он не напьётся в стельку, но Даша... она чувствительна. И я не знаю, только ли ко мне или к другим умершим тоже, но я сделаю то, что должен, пока я ещё могу это сделать.

Она смотрит на одну из фотографий, а я смотрю на Дашу, как смотрел в тот первый день, когда Вэлли и я увидели её, и когда он швырнул эту старую толстовку в неё, ту, что я купил ему ещё в колледже. С тех пор я понял, что она может слышать меня иногда, и я работал над тем, чтобы улучшить этот контакт.

Не сказать, что это было так уж успешно, но сейчас меня уже ничто не остановит.

- Давай, Даша... - говорю я ей, а затем это происходит, и я понимаю это, потому что она теряет равновесие, так же, как и всегда, должен сказать.

И на этот раз я не собираюсь облажаться, позволяя запутаться в том, где я. Или когда я. Или позволить страху превратить меня в тряпку.

«Просто сделай это, Гар».

И мы погружаемся в то же самое старое дерьмо, о котором я всегда стараюсь рассказать ей, и так же, как в любой другой раз, меня начинает трясти, когда мы подходим к моменту, где Вэлли находит меня в шкафу в том старом заброшенном доме, который он осматривал.

Этот грёбаный дом.

Если бы я просто отсиделся где-нибудь всего лишь ещё один день, то думаю, мог бы поговорить с Вэлом, разобраться с Крисом и может быть... может быть, не получил бы пулю.

Моё сердце начинает болеть, когда я вспоминаю этот взгляд Вэлли после того, как он помог мне встать и понял, что преступником, которого он преследовал, был я.

- Что ты здесь делаешь, Гар?

Моим первым побуждением было солгать ему, но я уже достаточно наврался, на всю жизнь. Всё, что я мог сделать, это увильнуть от ответа.

- Это сложно, - сказал я ему, надеясь, что он оставит всё как есть, но, конечно, мы все знаем, что он сделал.

«Как он мог?»

Я теряю концентрацию и снова тону в волнах боли, но на этот раз Даша вытягивает меня назад.

- Ты уже рассказал мне это! – кричит она, и я решаю, что ради неё... и ради всего, что она сделала для Вэлли, я должен заставить себя и пережить всё это снова.

Это оказывается проще, чем я ожидал, позволить говорить правде. Сложно говорить о том, что Крис оказался не тем парнем, которого мы с Вэлом знали, когда были моложе. Он стал эгоистичным манипулятором. Готовым убивать людей, которые заботились о нём всю свою жизнь.

Людей, которые всё ещё заботятся о нём.

Когда он нажал на курок в тот день, я подумал о миллионе вещей, которые я должен был сделать по-другому. Вещей которые, возможно, изменили бы нашу жизнь; и когда я посмотрел в глаза Вэлли в последний раз, услышав как Крис говорит ему, что это его пуля убила меня, я знал, что не могу позволить ему думать так всю его оставшуюся жизнь.

Я не мог позволить этого.

Потому что, как можно так жить?

Поняв, что Даша услышала меня и пытается встать, чтобы найти Вэлли и рассказать ему, я чувствую искорку надежды. Свет в конце этого чёртового туннеля, но затем...

- Привет Даша.

«Чтоб меня».

Пока Крис что-то говорит ей своим приторным голосом, я думаю, что с этим делать. Всё принимает нехороший оборот, и я начинаю вспоминать все случаи удержания заложников, в которых нам с Вэлли приходилось оказываться на протяжении многих лет. Как мы обращались с ними. Хотя сейчас всё иначе.

- Соври что-нибудь, Даша, - говорю я ей, а затем почти сразу же жалею об этом. Потому что Дашу снова выдают её глаза. Та же самая реакция, которая всегда сопровождает её «видения». Она снова пошатнулась, только в этот раз её ловит Крис. Не Вэлли.

- Не смей... – пытаюсь я остановить его, когда он подхватывает её руку, но не могу. Как обычно.

Когда он понимает, что его опасения на её счёт верны, то начинает допытываться, что она видела. И Даша выглядит не очень хорошо. Поэтому я снова пробую встать между ними.

-Ты недолго ещё сможешь делать это, Даша, - говорит он. И я надеюсь, что Вэлли вернётся, как можно скорее.

Я слышу её сумасшедшие мысли в ту минуту. Мысли о том, чтобы уплыть оттуда. Или размышления, умрёт ли она там, в этом плавучем доме.

Я понимаю, что надо делать, когда Крис начинает подливать масло в огонь, вспомнив этого мудака из ФБР. Вот когда я решаю, что мне нужно пойти и найти моего брата.

Она будет в порядке, по крайней мере, сейчас.

Мне потребовалось время, чтобы найти его; и когда я нашёл его - он оказался у этой закусочной друзей Даши; и я ещё подумал тогда, где, чёрт возьми, его носило всё это время. Я злился и волновался, но, так или иначе, это помогло мне не пустить его в ту дверь. Я надеялся, что он уступит и пойдёт домой, но потом потерял контроль над дверью, когда подошёл тот большой парень.

«Боже».

Я чувствовал себя совершенно беспомощным, когда он сидел там и ждал их еду; пытался придумать, как привлечь его внимание, пока он там. Я подумал бросить что-то в него, он ведь не смог бы это проигнорировать, не так ли? Но я у меня опять ничего не получилось.

Быть мертвецом такой отстой.

Наконец, после дурацкой болтовни он взял свой обед и направился обратно в эллинг.

Я возвращаюсь туда вперёд него, просто чтобы убедиться, что Даша всё ещё там, и она конечно же там. Но, кажется, очередное видение опять нашло её в самый неподходящий момент.

- Мне так жаль тебя, Кристиан.

«Дерьмо».

Зря она сказала это.

- Нет, не молчи, Птичка, - говорю я ей, вспоминая прозвище, которое ей дал Вэлли. Возможно, это выведет её из стопора. – Дожми его.

Она, кажется, не слышит меня. Или просто игнорирует. Но в любом случае, когда Крис наводит на неё пистолет, она продолжает:

- И он не будет благодарен тебе, когда увидит, что ты сделал.

«Ты что собралась умирать? Я сказал, не молчи!»

И как раз в этот момент появляется Вэлли, прямо вовремя. Когда он видит сцену, развернувшуюся перед ним, клянусь, я могу видеть, как мозги зашевелились в его голове.

Это не кончится хорошо, и я как импотент, ничего не могу с этим поделать.

Сначала мне показалось, что Вэлли на самом деле поверит лжи Криса, но затем я вижу правду. В его глазах. Он знает Дашу. Он знает, что она не та, кем хочет её представить Крис.

Он должен это знать.

Когда он спрашивает, зачем Крис навёл на неё пистолет, я ничего не могу с собой поделать - я так горжусь своим парнем и радуюсь его способности дедуктивно мыслить даже в такой обстановке.

«Вот именно, парень».

Выражение его лица, когда я произношу это, подсказывает мне... что он слышит меня.

«Чёрт. Он услышал меня, и он не пьян».

Я решил в полной мере воспользоваться ситуацией, когда их разговор продолжился.

Он спрашивает себя, лжёт ли сам Крис, и я говорю:

«Именно», - и он снова слышит меня, чёрт возьми!

«ДА!»

Когда Крис начинает выходить из себя, я напоминаю барату:

- Убери её отсюда, Вэлли.

Он делает то, что нужно. Он отвлекает Криса разговорами, и это может продлиться ещё долго. Но, слава небесам… Крис облажался. И мой брат поймал его на лжи.

- Ты не знал, что Гаррет являлся ей в видениях. Я хотел рассказать тебе, но ещё не сделал этого.

Волна воспоминаний обрушивается на него, и он, наконец, ясно видит Криса и его игры, а Даша воспользовавшись этой возможностью, рассказывает Вэлу историю, которую я ей поведал раньше.

И он слушает её. В конце концов, он понимает, что это не его выстрел убил меня. Это была не его пуля.

- Две пули.

- Верно, - Даша отвечает ему, когда он произносит это вслух. - Две пули.

Крис снова пытается убедить его в обратном, но уже слишком поздно. Он уже знает истину.

- Я выстрелил один раз, Крис, один!

И Вэлли действительно нужно сейчас успокоиться. У него нет пистолета, и я никак не могу помочь ему.

Вэл спрашивает нашего друга детства, почему он это сделал, и тот понимает, что загнан в угол, поэтому теперь наводит пистолет на моего брата. Он собирается стрелять в Вэлли.

«Чёрт».

- Нет, этого я не позволю, - кричу я ему. И думаю, он снова слышит меня.

Как я не стараюсь, никак не могу попасть в голову ни одного из этих двоих. Они слишком заняты, пытаясь докопаться до истины. В каком-нибудь идеальном мире, я был бы в порядке с этим, но не сейчас, когда чёртов псих может в любой момент решить сделать выстрел в любого из них.

Когда я всё же пробиваюсь в мысли Вэлли, то понимаю, что должен сделать.

Иначе он подставит себя под пулю этого ублюдка, только чтобы прикрыть собой Дашу.

Вот когда мои эмоции берут верх, и я перестаю думать логически. Потому что я буду не я, если, чёрт побери, позволю Вэлу погибнуть из-за этого куска дерьма.

Я смотрю на Криса со всей ненавистью, которую испытаваю к нему сейчас, и всей жалостью и виной, которую испытывал из-за него все те годы.

Даша может чувствовать это. Она знает что-то и говорит моему брату:

- Всё будет хорошо, Валера.

Я с криком бросаюсь на Криса, но кажется, у Вэлли возникла та же самая идея, поэтому я оттолкиваю брата, чтобы убрать его с линии огня - и мне удаётся на этот раз.

Я перехватываю запястье Криса и поднимаю его руку вверх, и он чисто инстинктивно стреляет.

- Что за...

- Пошёл ты, Крис! – кричу я на него, - Ты не навредишь им.

Через секунду я кидаю его на пол, и, кажется, в этот момент он видит меня. Его глаза расширяются, он роняет пистолет, и раздаётся ещё выстрел. Я оглядываюсь вокруг и вижу этого придурка из ФБР, который навёл пистолет прямо на Криса.

Вот когда я вспоминаю об Вэлли. Я, должно быть, толкнул его слишком сильно, потому что он вылетел на палубу и чуть не упал в воду.

Я запаниковал.

«Он не умеет плавать».

Только подумав об этом, я оказываюсь рядом с ним и, схватив его за ворот рубашки, вытягиваю обратно на палубу.

- Я держу тебя, брат, - говорю я ему.

И оставляю его в безопасности, отходя в сторону, когда вереница полицейских машин подъежает к эллингу.

Я сижу и пытаюсь собрать свои чувства после случившегося. Смотрю на водную рябь, отвлекаясь от гула сирен и голосов вокруг меня. Я блокирую их и думаю о том, какой была бы моя жизнь сейчас, если бы я не облажался так фатально.

«По-прежднему бы мы с Вэлли служили в Чикаго? Или жизнь выбрала бы для нас другой маршрут, если бы я только сразу остановил Криса? Может быть, мы бы оба оказались здесь, в Мэдисонвиле. Может быть, мы бы начали рыбный бизнес».

Я смеюсь. Мы оба не любители рыбы. Что ж.

Это не имеет значения, что бы мы делали, думается мне, главное – мы бы были вместе.

Я смотрю на него. Этот парень из ФБР, кажется, о чём-то его расспрашивает. Обо мне, вероятно. И Вэлли, похоже, он всё ещё думает покрывать своего старшего брата.

Я не могу позволить ему этого делать. Пора взять на себя ответственность за свои действия.

- Вэлли.

Я качаю головой, надеясь, что он меня услышит.

Хотя, может быть, ему и не стоит, у него есть Даша. Она знает, что делать.

Я заставляю себя встать и отойти чуть подальше, зная, что Вэл будет в порядке, когда слышу, как она говорит ему, что произошло в конце концов. Давая ему понять, что он должен сказать правду.

Не знаю, как долго я стою на берегу и когда я увижу его снова. Время имеет странные свойства в загробной жизни.

Вэлли разговаривает с парнем из ФБР, будто они приятели, и я закатываю глаза. И когда слышу, как он пытается поблагодарить того за своё спасение, то не могу сдержать смех. Его голова, похоже, готова взорваться от мыслей, когда Веласкес говорит ему, что это не он. И тогда я смеюсь ещё громче, потому что «да ладно, Вэлли. Разве ты не знаешь меня?»

Я машу ему, хотя знаю, что он не может видеть меня, и я ухожу, именно сейчас, потому что думаю, что с Вэла уже достаточно сверхъестественного. Ему на всю жизнь хватит того, что произошло с ним, с тех пор как он сюда переехал.

Кроме того, я сделал то, зачем пришёл. Я расставил всё по местам и, может быть, даже успокоил свою совесть.

Он заслуживает гораздо больше, чем это, но я более не могу для него ничего сделать.

По крайней мере, может быть, теперь он сможет двигаться дальше.


Тёмный айсберг в забытых глазницах: Глава 25: Всё хорошо

«У каждого святого есть прошлое, и у каждого грешника - будущее».
О. Уайльд


Он

Некоторое время прошло с тех пор, как Эл вышла замуж за Дэна.

С тех пор, как я, наконец, вытащил свою голову из задницы и из бутылки ликёра, загнанный туда смертью Гаррета.

С тех пор, как я сказал некой мисс Даше Блейк, что люблю её.

С тех пор, как слышал смех моего брата в последний раз.

«Многое произошло с тех пор», - думал я, заканчивая в заведении Бетти работу, которую она попросила меня сделать.

После того как она узнала, что я останусь в Мэдисонвиле постоянно, и я отказался стать её официальным «рыбным мальчиком», Бетти заявила мне, что слышала, будто я неплохо владею инструментом. И хотя думаю, что она намекала на нечто другое, но всё же настояла, что всё её заведение нуждается в качественном ремонте.

Я согласился, конечно. Имею в виду, у меня всё ещё были деньги, отложенные после того, как покинул полицию в Чикаго; но я недавно потратил крупную сумму на очень важное дело, и мне необходимы инвестиции, если я не хочу оказаться банкротом в ближайший год или около того. Так что в настоящее время разовая работа и неполный рабочий день были моим выбором, чтобы попытаться удержать на плаву свои финансы.

Пока не найду что-то подходяще для себя.

Я пока не думал о возращении на работу в полицию. Знаете, после всего что произошло с Гарретом и Крисом, просто больше не чувствовал, что это то место, где я хотел бы быть.

Хотя до сих пор следил за криминальными новостями по телевидению и в газетах, довольно часто контактировал с Чером Блейком в Новом Орлеане, чтобы сказать ему, какого чёрта, он не замечает элементарные вещи. После того как он послал меня первые пару раз, он спросил, не хочу ли я стать его внештатным сотрудником. Я вежливо отказался, но сказал, что буду более чем счастлив помочь ему в качестве консультанта, если он действительно нуждается в моём совете.

Поэтому, возможно, часть меня, всё ещё рвалась в дело, так или иначе.

У меня было единственное требование к Черу: Даша тут ни при чём.

И точка.

Мне никогда больше не хотелось видеть, как она проходит через что-то подобное, что ей пришлось пережить из-за дел Джейн и Бри.

Мы с Чером достигли понимания, и он ведёт себя, как настоящий отец, а я не надираю ему задницу за то, что он эксплуатирует «дар» дочери.

Хотя наше соглашение не мешало Даше пытаться намекать о том, что она, возможно, непреднамеренно «видела» время от времени. Она была всё так же упряма, как и в первый день, когда мы встретились. Но я старался не позволять ей вступать в игру. Чувствовал, будто это обман, и... притупляет мои навыки... или это может заставить меня облениться, что ли.

Большую часть времени она не обижалась. Понимала.

- Увидимся, Бетти! – крикнул я, собирая свои инструменты. Она обслуживала очередного клиента в этой своей нахальной манере.

- Скажи Даше, что она может мне понадобиться в этот уик-энд, - дразнила она, и я ухмыльнулся ей.

- Я так не думаю, Бетти, не в эти выходные.

Она закатила глаза, но потом рассмеялась, возвращаясь к своему делу. И когда я бросил свою сумку, полную инструментов и спецодежды на заднее сиденье «Chevelle», то подумал о том, что у нас с Дашей действительно оставалось не так уж много времени побыть вдвоём, с тех пор как я вернулся из Чикаго после слушаний дела о смерти моего брата.

Это была тяжёлая поездка в Чикаго, но я как-то прошёл через это.

Что точно было не так уж плохо, так это погода. Зима на севере, возможно, и отстой, но лето... на самом деле, лето там не так уж плохо. Особенно по сравнению с адской жарой и чёртовой влажностью Мэдисонвиля, штата Луизиана, стоявшими в то время.

Я вспомнил, как проезжал мимо давно знакомых мне мест, чтобы встретиться с Веласкесом, стараясь не думать о брате, которого у меня больше не было, или о том, что он сделал... о его лжи и нарушениях закона.

Вместо этого я вспоминал Гаррета, которого я знал... который воспитывал меня после смерти нашего отца; был рядом со мной каждый раз, когда я нуждался в нём, в том числе и после его смерти; и, в конце концов, как бы он ни оступился в жизни... он всё же был хорошим человеком, несмотря ни на что.

Я проглотил горечь, которую чувствовал так часто, когда задавался вопросами о событиях, приведших к смерти Гаррета.

О том, во что - я подозревал - он был вовлечён.

О том, что «видела» Даша.

О том, что пытался сделать Кристиан, когда прибыл в Мэдисонвиль.

Я оттолкнул прочь ноющее чувство по отношению к Крису, которое жгло мою грудь, когда я слушал список обвинений, предъявленных ему на основе «косвенных свидетельств», как они называли это.

Кристиан, как оказалось, был в отношениях с Айзо гораздо дольше, чем все мы думали. Похоже, это он подтолкнул Гаррета, своего давнего друга, к неверному решению, убедив, что отчаянно нуждается в его помощи. И хотя никто не знал точную суть их разговора или причины, по которым ему потребовалась помощь, но очевидно, что Гаррет был действительно убеждён, чтобы помогает Кристиану в сложной ситуации с Айзо.

А потом «только раз» превратился во много раз... и что, прежде чем он успел опомниться, он уже слишком глубоко увяз, чтобы просто соскочить.

Всё довольно просто... но для меня до сих пор так сложно.

Пока обвинитель бубнил что-то о вероятностях, я сам себе ответил на этот вопрос, хорошо зная, почему Гаррет продолжал помогать Кристиану.

Они были друзьями. Больше чем друзьями, они были братьями в сердце... по крайней мере, так думал Гаррет, и он, скорее всего, был убеждён, что сможет помочь тому выкрутиться. Во что бы Крис ни вляпался.

Если бы он знал.

А потом ещё деньги. Это помогло с мамиными векселями, моим колледжем... ипотекой ... да и со всем остальным. Я имею в виду, не всегда же Гаррет должен был жить с ней, понимаете. И я вдруг вспомнил наш с Дашей разговор в тот день в эллинге.

О том, как он жил со всем этим, пока однажды ночью глаза его младшего брата не сообщили ему, что он слаб, потому что делает неправильные вещи. О том, что он не был тем, кем я думал, он был… тем, кем я знал, он был... и именно тогда он захотел вырваться из этого порочного круга. Но поздно.

Вместо боли в этот раз осознание всего этого наполнило мою грудь чем-то иным.

Потому что, может быть, я делал это для него, в конце концов.

Всё это мне напомнило, как Гаррет сам говаривал пацанам, которых мы ловили во время наших дежурств за праздным шатанием или за порчей краской заборов частных домов. У них всегда было оправдание, почему они нарушали закон. Им было скучно, или их родители игнорировали их, или бросила подружка... или они просто выражали себя.

У Гара всегда был ответ.

«Не имеет значения, почему ты сделал это... важен сам факт, что ты сделал это, и будь любезен отвечать за последствия».

Я чуть не рассмеялся тому, как драматично он строил фразы, и решил, что он стопроцентно поладил бы с Эл, если бы был жив... но потом меня вырвали из моих мыслей в настоящее, когда один из участников слушания обратился ко мне во второй раз.

- Простите?

- Я сказал, что закончил, мистер Русик, - сказал он мне, глядя на меня с подозрением.

Я уже смирился с тем, что некоторые из членов комиссии не поверят мне. Что они всё ещё думают, как привлечь меня за пособничество моему брату и обвинить в его последующей смерти. Что они посмеялись бы над видениями Даши и скорее поверили бы, что она просто наёмная актриса, чтобы снять меня с крючка... но у меня был один козырь на этих слушаниях, на который я не рассчитывал.

И на который они, вероятно, не рассчитывали тоже.

Дем Веласкес.

Он работал в ФБР даже больше, чем я в полиции, и он был хорошо известен... и уважаем. У него не было абсолютно никаких оснований поддерживать мою версию, но он это сделал.

Когда он дал показания о том, что произошло в день смерти Криса и что он услышал тогда, не осталось никаких сомнений в моей невиновности. Единственное, что мне действительно могли предъявить, это сокрытие подробностей смерти Гаррета, но, учитывая обстоятельства и несколько свидетельств в мою поддержку, таких людей как Маркус, они объявили перерыв и не предъявили мне не единого обвинения.

Какая благосклонность.

Когда слушания закончились, я даже подумал, что, может быть, Дем не такой уж мудак в конце концов. Но вспомнив, как он прятался в кустах у дома Даши и пытался украсть её внимание – да, я решил, что он всё-таки в значительной степени ещё мудак. И в следующий раз, если он решит показаться в Мэдисонвиле, чтобы попытаться назначить свидание Даше, у меня будет законное право начистить парню физиономию.

Всё же я поблагодарил его. За всё что он сделал, чтобы помочь в конце концов. И за то, что рассказал, как всё было, хотя половина комиссии, вероятно, подумала, что он сошёл с ума, не иначе. Я знал, какие шутки ходят в стенах участка, когда кто-то связывается с экстрасенсами.

Чёрт, я тоже раньше шутил над этим.

Какая ирония.

Когда всё закончилось, и я был свободен, то понял, как исчерпан; но хотел доделать кое-какие дела, пока ещё был в своём родном городе, так как понятия не имел, когда вернусь туда снова и вернусь ли вообще. Так что я провёл некоторое время с Маркусом, и у нас состоялся хороший долгий разговор о семье, верности и честности, он напомнил мне, что всегда будет рядом... если вдруг мне понадобится.

Это оказался хороший визит. Было хорошо напомнить себе также, что в моём деле всё ещё есть честные люди.

Я снова попытался навестить свою маму, в то время как находился там, но она всё ещё была довольно сердита и не захотела говорить с сыном, который только что дал показания против своего брата для ФБР.

Видимо слухи доходят быстро, и уже за несколько недель до моего приезда она всё знала, ощущая, что так я предаю память Гаррета.

Конечно, было больно, что она так считает, но я напомнил себе, что маме многое выпало в её жизни. Она слишком рано потеряла мужа, а затем одного из сыновей, от рук его лучшего друга, которого она принимала в своём доме бесчисленное количество раз, когда мы всё ещё были молоды.

Это, вероятно, займёт некоторое время, но я всё ещё держался за надежду, что однажды она поймёт.

Если повезёт, пусть лучше это произойдёт раньше, чем когда будет слишком поздно.

Если судьбе будет угодно, а поверьте мне, у судьбы много «если»... Даша показала мне, что мы всегда имеем возможность ухватиться за лучик света, пусть самый крошечный, и он обязательно вытянет нас к солнцу, несмотря ни на что.

Моя последняя остановка была на могилах Гаррета и папы. И после того как я оставил букетик из маргариток на могиле Бри Таннер, я направился к их надгробиям, вдруг почувствовав, как клокочут мои нервы.

Я не взял пива на этот раз. Я не взял ничего, на самом деле. Только я и старая фотография. И как только поклонился могиле отца, сел перед могилой Гаррета, скрестив ноги, и просто смотрел на его надгробный камень в течение нескольких минут, прежде чем подумать, что сказать.

Потом я прочитал, что было высечено под его именем.

«Хороший человек, который служил и защищал».

«Служил кому?» - задался я вопросом.

«Защищал кого?»

Я имею в виду, в конце концов, даже если он делал это из лучших побуждений, какой был смысл во всём хорошем, что он сделал, если сейчас его имя запятнано?

Я думал о том, как всё это случилось... чем закончилось, и довольно скоро понял, что да – всё закончилось.

- Я никогда не пойму, почему ты сделал то, что ты сделал, Гар, - сказал я ему, глотая несколько других слов, которые мог бы ему сказать. - Я знаю, что ты любил его. Чёрт, я тоже любил его. Но я всё ещё не могу понять.

Это было хорошее начало, но я должен был о многом ему сказать.

- Надо было надрать ему задницу и увезти его из города, или что-то ещё... Я бы смог понять, но то, что ты сделал... чёрт, Гаррет, это неправильно, что ты сейчас не рядом со мной.

Мне не хватило воздуха и пришлось перевести дух, и затолкать обратно подкатившую к глазам влагу, прежде чем я смог продолжить.

Я не хотел, чтобы этот визит был омрачён гневом… или яростью, кружившей вокруг меня в эти дни.

Я хотел говорить с ним о прощении.

О жизни.

- Я скучаю по тебе.

Я сделал ещё один судорожный вдох и окончательно успокоился.

- Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. И... спасибо. Даша...

Я посмотрел на неё, ожидающую меня на окраине кладбища. Я не смог бы справиться с этой поездкой без неё, и она стала не чем иным, как моей скалой на весь день, пока я ездил по Чикаго, пытаясь связать воедино разбросанные концы моей жизни.

Концы, которые мне никогда не хватило бы сил связать, если бы мой брат не направил меня в Мэдисонвиль несколько месяцев назад.

Она не была маленькой птичкой, всё время теряющей равновесие, какой я увидел её, когда мы впервые встретились.

Она была гораздо больше, чем это.

- Она моё сердце, парень, - сказал я ему, зная, что где-то во Вселенной он смеётся надо мной за подобные слова, но мне действительно было плевать... и он это знал.

Я снова посмотрел на его надгробие.

- Я никогда не думал, что со мной случится подобное, знаешь?

Я чувствовал себя почти сумасшедшим, сидя там и разговаривая с могильной плитой, но, чёрт, дерьмо и побезумнее случилось со мной не так давно. Так что я подумал: «Какого чёрта?»

- Неважно, - сказал я, поднимаясь. Подошёл ближе и поднял камень, а затем достал из кармана фотографию, которую принёс с собой, и положил на надгробие моего брата, прижав сверху камнем, чтобы она осталась там.

Это была наша последняя фотография, сделанная той ночью в «O′Briens». Та, которая не так давно раскрыла мне глаза на то, с какими демонами боролся Гаррет незадолго до своей смерти.

Я попрощался с ним, а затем пошёл к Даше, которая всё ещё смотрела на могилы, когда я к ней приблизился.

- Что?

- Твоя фотография, она только что... упала, - сказала она, наклонив немного голову, и я оглянулся, чтобы увидеть, что камень, которым я прижал её, всё ещё был там, где я его оставил.

Я слегка улыбнулся ему. А потом повернулся и, обняв Дашу, повёл её обратно к машине.

- Всё нормально, вероятно, ему просто не слишком уж нравится эта фотография, вот и всё.

- Ты уверен? Мы могли бы вернуться и...

- Да, - сказал я ей. - Пойдём домой.

... ...

С тех пор наши жизни немного ускорили обороты. Я из кожи вон лез, готовя ей сюрприз, а Даша... ну, у неё тоже было много дел. Больше чем я мог представить, во всяком случае.

Я получил сообщение, когда добрался до места, и посмеялся над тревогами Эрика, когда прочитал его.

«Не пришло ли время для серьёзного разговора с тобой, дружище? О том, что я надеру тебе задницу, если ты не покажешься здесь сегодня вечером?»

Я покачал головой и остановился у старого дома на воде, где я с того вечера проводил не так много времени; и набрал ему ответ, пока шёл по боковой палубе, чтобы принять душ и переодеться.
«Отвали, Эр, я занят тем, чтобы не опоздать».

Он прислал мне ещё смс, прежде чем оставить меня в покое на некоторое время.

«Это я и хотел услышать».

Мои мысли были заняты более важными делами, в то время, как я мылся, но одеваясь, заметил то, что мы с Эриком, полагаю, пропустили, когда на днях перевозили мои вещи.

- Это странно.

Я оставил свою рубашку не застёгнутой и подошёл к шкафу, чтобы поднять с пола у двери свою старую толстовку из колледжа. Ту, которую я бросил в Дашу, после того как она пыталась прогнать меня, в тот первый день в Мэдисонвиле...

Ту, которую Гаррет купил мне в мой первый день в колледже.

Я не помню, чтобы видел её в тот день, когда мы перевозили вещи, но предположил, что она могла упасть с полки или что-то.

Или кто-то мог положить её сюда.

Я осмотрелся вокруг себя в доме, ожидая... я не знаю чего, почувствовать что-то, увидеть... услышать что-то... но ничего не получилось. И не могу сказать, испытал ли я облегчение или разочарование по этому поводу.

Может быть, скорее разочарование, я думаю. Но это не имело значения.

Я взял себя в руки через мгновение и, закончив одеваться, собрал свою грязную одежду, положив толстовку сверху. Оставил ключи на кухонном столе, закрыл дверь и постоял на задней палубе в последний раз.

В течение минуты я смотрел на рябь, плывущую по реке, вспоминая один добрый совет на эту тему, который Гаррет дал мне так давно, когда мы собирались на подобное мероприятие к нашему другу по службе.

«Если ты соберешься сделать это... сначала убедись, что это правильная женщина, Вэлли».

Он сказал это тогда, потому что наш приятель, безусловно, женился не на правильной женщине. Это, казалось, было очевидно для всех, кроме него, и мы даже делали ставки, как долго продлится этот брак. В то время я отшутился, думая, что никогда не смогу даже представить себя женатым, и посмеивался над тем, как, чёрт возьми, я должен был понять, какая женщина «правильная», но сейчас...

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул.

Выпустив воздух из лёгких, не позволил боли кольнуть мою грудь. В тот день там не было места для сожалений или чего-то другого.

Там было место только для Даши.

Я покинул дом на воде и переключился на другие мысли. Пока ехал, опустил все окна и, вывернув радио на всю мощность, пел так громко, как мог, чтобы заглушить мысли о другом времени... когда я мог жить или умереть - и мне было всё равно.

Сегодня... мне было не всё равно. Из-за Неё.

Я прибыл на место, где мы с Дашей должны были дать свои обеты... немного припозднившись... не то что опоздав, но достаточно поздно, чтобы Роуз стрельнула в меня смертельным взглядом с того места где стояла.

Эрик, расположился у дуба, под которым я скоро поклянусь Даше в вечной любви, и для пущего драматизма взглянул на часы; я закатил глаза на него, не сдержав ухмылку. Он был хорошим парнем.

Я настоял, чтобы Чер появился там, несмотря на свою большую занятость в Новом Орлеане.

Не могу сказать, что он был абсолютно счастлив, что мы с Дашей женимся «так скоро, после того как только встретились», но его мнение точно не слишком повлияло на наше решение.

Кроме того, понимание того, что она «та самая для меня», пришло так легко, на самом деле. Жизнь просто не подарит вам встречу с идеальной женщиной дважды; так что я, не теряя времени, задал ей вопрос, готова ли она провести её остаток со мной. Какой смысл ждать? Моя единственная проблема была в том, чтобы такая девушка, как она, сказала «да» такому парню, как я. Потому что - давайте не будем ходить вокруг да около - у меня был «багаж».

Он до сих пор есть.

Удивительно, но Даша сказала «да» и сделала меня самым счастливым ублюдком из живущих. После этого всё произошло довольно быстро.

Мы решили не закатывать пышной свадьбы, в первую очередь потому, что это требовало долгой подготовки. Мы не хотели ждать год, да и не хотели всех этих фанфар, так что решили последовать примеру Эл и Дэна и устроить небольшую церемонию.

Когда я прибыл на место и поздоровался с людьми, которые приехали, чтобы засвидетельствовать наши обеты, то понял, что мы выбрали идеальное место для этого. Я понятия не имел, почему Даша полюбила меня, но у меня было чувство, что впереди много лет, чтобы выяснить это.

Среди живых дубов и кипарисов со свисающим с их ветвей испанским мхом солнце только готовилось спуститься за горизонт и, отражаясь от воды возле старого маяка, освещало мою невесту так, как она того и заслуживала.

Словно святыню, которой она и была.

Красивая, потрясающая... и моя.

Люди, как правило, говорят, что день вашей свадьбы является одним из самых важных дней в жизни, что вы должны попытаться запомнить все до детали; но всё, о чём я мог думать, это о том первом дне, когда я встретил эту женщину. Как я попал сюда, в её мир, и как всё в ней с первого дня наполняло меня внутренней решимостью, и что именно тот день... стал самым важным для меня.

Он всегда им будет.

Мои губы поднялись в улыбке, когда я вспомнил ещё один день и ещё наряд... так похожий и одновременно нет, на тот, в котором она была сейчас.

Простой белый топ и такая же юбка, вьетнамки на её прекрасных ногах. Единственное отличие от её сегодняшнего образа было то, что она держала небольшой букет из цветов магнолии в руке, и её волосы были собраны в высокую причёску, а не распущены, как обычно.

Как только я поймал на себе её взгляд, и она улыбнулась мне ... всё остальное... просто исчезло.

И в любом случае, Дэн всё равно запишет на камеру всю эту... канитель, так что я смогу насладиться этим позже. Прямо сейчас мне нужно просто дождаться конца церемонии. Имею в виду, я едва понимал, что говорил пастор, но когда Эрик подтолкнул меня, я сразу понял, что должен сказать.

По крайней мере, я думал, что это был Эрик. Но когда повернулся и молча поблагодарил его за помощь, удивлённое выражение на его лице намекнуло мне, что, возможно, это был кто-то совсем другой.

Кто-то, кто не хочет пропустить свадьбу своего младшего брата, может быть.

Это, возможно, звучит немного безумно, но я стал внимательнее слушать Вселенную в эти дни.

- Я согласен, - удалось выдавить мне, и после этого я просто надеялся, что священник на самом деле сказал мне поцеловать её, потому что именно это я сделал.

Я притянул её к себе и крепко поцеловал, пытаясь, может быть, каким-то образом так поблагодарить её ещё раз за всё, что она сделала для меня, с тех пор как я попал сюда. Пообещать ей, что я никуда не денусь, чтобы она знала... кто она для меня.

Возможно, я затянул поцелуй немного дольше, чем предполагалось - да, но кого это волнует? Это наша свадьба. И я едва мог сдержаться, чтобы не запустить руки ей под юбку, чтобы найти так необходимый мне контакт кожа к коже.

Даша улыбнулась в мои губы, чувствуя в тот момент мои истинные желания; и следующее, что помню, как все аплодировали нам.

Эрик дразнил меня, рассказывая об узах брака, которые словно цепи связали нас; и Роуз толкнула его локтем в живот, заставляя меня задаться вопросом, была ли доля правды в его шутке... Для него – может быть… Эл, поздравляя, поцеловала меня в щёку, а Дэн похлопал по плечу.

Мы устроили приём на траве, и даже при том, что я знал, что должен хотя бы из вежливости немного пообщаться с гостями; всё что я мог, действительно - это наблюдать за Дашей, пока она хихикала и беседовала с людьми, время от времени заправляя выбившиеся пряди волос за уши.

Играла музыка, и я танцевал с моей женой, улыбаясь на неё сверху вниз, как гребаный школьник, который только что получил согласие самой популярной девочки в классе сходить с ним на свидание.

Я целовал её ещё и ещё, игнорируя наших гостей, и сделал паузу только, чтобы съесть с ней кусок торта под восторженный гул и одобрительный возгласы собравшихся.

И тогда я решил, что пришло время удалиться.

Я открыл для неё дверцу машины, она скользнула на сиденье рядом, и когда я сел за руль, она прижалась ко мне, ожидая, что я отвезу её домой. Когда мы проехали мимо поворота к дому на воде, она села прямо.

- Куда мы едем? Я думала...

Я улыбнулся, но ничего не сказал. Мне нужно было продержаться ещё милю, и тогда я свободен. Вы хоть представляете, как тяжело было скрывать это от неё в городе с населением меньше семисот человек?

Это чертовски трудно.

- Валера?

- Иди сюда, Птичка, - сказал я ей, потянув к себе, и она прильнула ко мне снова, расслабляясь.

Она, казалось, задумалась над чем-то, разглядывая пейзажи, пролетающие у нас за окном, по дороге к моему сюрпризу, и я думал, что, наконец, мне удалось сделать её такой же, как и я, и сейчас она точно не знает, что будет дальше.

Я опустил губы к её уху и, продолжая следить за дорогой, прошептал ей:

- Ты моя теперь, Даша.

Её глаза закрылись, и улыбка заиграла на её губах, когда она ответила мне, что, конечно, всегда была моей. Но когда мы подъехали к нашему новому дому на воде, который мы с Эриком крепили к берегу в течение предыдущих недель, Даша снова испуганно выпрямилась в кресле.

Она потеряла дар речи. Я предполагал, что реакция будет бурной, но, честно говоря, не ожидал, что настолько.

Она заплакала.

«Это хорошо или плохо?»

Вдруг я решил, что второе моё предположение верно.

- Я просто хотел сделать тебе сюрприз, Даша... если он тебе не нравится, я могу...

Её рука взлетела на моё плечо, останавливая меня, пока она пристально смотрела на то, что ждало нас впереди:

- Я люблю его.

Мне помогал Эрик, пока я работал у Бетти. И я был действительно чертовски счастлив, что он предложил свою помощь. Потому что дом выглядел теперь потрясающе, и когда я взял руку Даши в свою, помогая выйти из машины, то повёл её к нашему новому дому.

Нашему новому плавучему дому, если конкретнее. Не путать с домом на лодке, в котором нет почти никаких удобств, на самом деле.

Когда мы подошли ближе, стали видны горящие в окнах свечи; так что теперь, по крайней мере, я мог видеть, куда иду; и как только мы добрались до двери, подхватил Дашу на руки и перенёс через порог.

Она ахнула, а я ухмыльнулся, наклонившись к ней, чтобы поцеловать её снова, когда мы оказались внутри.

- Добро пожаловать домой, миссис Русик.

Её тело взывало ко мне, и как только мы оказались в спальне, я уложил её на кровать; она осмотрелась вокруг с этим выражением на лице, которое я не мог разобрать, и всё же ощущал, будто видел его раньше.

- Что? - спросил я её, пока расстёгивал эти чёртовы пуговицы на платье.

- Я просто... - её глаза скользнули от окна ко мне. - Эти цвета...

- О. - Я усмехнулся немного. - Роуз сказала, что ты любишь пурпурный. Я попросил её помочь с декором.

Лёгкий бриз ворвался в комнату, предупреждая нас о приближении вечерней бури, но всё, что я мог делать, это улыбаться Даше. Полностью лишаясь дара речи. Затем я продолжил раздевать её, а потом себя. Стянул с неё юбку и следом шёлковые трусики. Она села, когда я стягивал топ через её голову, и расстегнула мои брюки, убедившись, что все нужные места не остались без ласк; так что я был готов завершить официальную часть нашего бракосочетания и перейти к эротической.

Я склонился к ней, заставляя Дашу лечь на спину, и зависнув над ней, заблудился в её глазах. Тех, которые вытащили меня из темноты и показали мне безусловную любовь, когда я этого не заслуживал.

Они теперь тоже мои.

Наши губы встретились сначала тихонько, а потом я провёл костяшками пальцев по её щеке, затем груди, животу… и, наконец, по складочкам между её ног.

- Я хочу тебя, - прошептал я ей, и она уверила меня, что она моя.

- …навсегда.

Тогда я обрушил страстные, нуждающиеся поцелуи на её кожу, в те места, которые делали её дыхание очень громким, пока она пыталась контролировать его, но у неё почти ничего не получалось.

Мои пальцы, и не только, хотели оказаться внутри неё, и мои бёдра двигались, забегая вперёд немного.

Я сдерживался. Были вещи, которые я должен был сказать ей. Вещи, которые я хотел, чтобы она знала.

Улыбнулся её пылающим щекам и влажным губам, снова провёл пальцами по её подбородку.

- Если бы я потерял тебя...

Выражение её лица изменилось немного, она знала, что я имел в виду. Мы не говорили об этом много с того дня, но я хотел закрыть эту тему, прежде чем мы вместе пойдём вперёд по этой жизни.

- Но ты не... ты спас меня.

Она ошибалась, конечно. Это именно она спасла меня. Но я не стал спорить.

- Я всегда буду защищать тебя, - сказал я ей. И это было обещание, которое я собирался сдержать. Любой ценой.

Даша стала тяжелее дышать, и я знал, что её кровь сейчас несётся по венам быстрее пули. Я знал что это... Видел это столько раз к тому времени, я чувствовал это.

- Что случилось? - спросил я её, но вместо того, чтобы ответить мне, она взяла мою руку в свою и скользнула ей вниз, туда, где она хотела меня, и я уступил её потребности.

Два пальца вошли в неё, она была тёплой и влажной, и я едва мог сдержать себя, чтобы не кончить от этого. Это просто не должно было случиться... я не могу облажаться сейчас.

И тогда, как всегда, будто прочитав мои мысли, Даша улыбнулась и сказала мне, что у нас будет вся жизнь впереди, чтобы любить друг друга медленно. И когда я вошёл в неё, это было как наш первый раз.

Наш последний раз.

Наша вечность.

- Так хорошо, - пробормотал я ей на ухо, врываясь в неё бесконтрольно, пытаясь продлить этот момент.

- Так хорошо, - прошептала она в ответ, её руки цеплялись за мою спину, а ноги, опоясав, притягивали меня к себе так... чёрт, я никогда не смогу привыкнуть к тому, что она со мной делает.

Я бормотал обещания, целуя её плечи... с проскакивающими между ними грязными словечками, когда, прижав её всем телом, рукой скользнул вниз и нашёл её сладкий опухший клитор, ждущий меня.

Я ласкал его мягко и медленно, обводя кругами, толкая нас обоих через край, зная, что это так хорошо быть с ней. Что это всегда будет так только с ней.

- Я всегда буду любить тебя, Даша, - сказал я ей и глубоким толчком потребовал, чтобы она сказала мне то же самое, прежде чем я потеряю контроль над происходящим. Но и она, похоже, уже не могла остановиться, потому что в этот момент её накрыл оргазм; и лишь когда она смогла открыть глаза, она посмотрела прямо на меня.

- Я всегда любила, - сказала она мне, и когда я услышал, как она сказала эти слова, это повлияло на меня так, что я, возможно, не смогу это описать. Будто я слышал их раньше... но и никогда прежде.

Я кончил в неё с такой силой, как могло быть только с ней, крепко закрыв глаза, отчаянно пытаясь раствориться в ней; и когда я, отдышавшись, попытался подняться, чтобы позволить ей нормально вздохнуть, она схватилась за мои бёдра, удерживая меня в себе, не позволяя покинуть её тело.

- Не уходи, - сказала она мне, и я улыбнулся, потому что она выглядела так, будто на самом деле думала, что я испарюсь прямо перед её глазами. И я хмыкнул, забавляясь тому, что она забыла так быстро.

- Я уже говорил тебе, Даша, я никуда не уйду.

И это было так.

Я нашёл место, которому принадлежал. Людей, которых любил и которые любили меня.

Семью.

Жену, которую обожал.

Верных друзей.

Место, где смогу хранить память о брате, который - я знал - всегда прикроет мою спину... независимо от того, где он теперь.


Ах, ворон, – сумрачный певец моей свободы,
Твой крик пронзает меня горестным надрывом!
Ты водишь в небе одиноко хороводы,
Кружась над тёмным и таинственным обрывом…
Быть может, пепельным крылом укажешь в тайну
И полетишь во след за мною к дальним странам,
Где розы дикие в ночи и днём не вянут,
Где воздух полнится пленительным дурманом?..
Ах, ворон, если бы ты мог быть человеком,
Я не осталась бы в тоске предвечных странствий
И не искала бы, петляя, век за веком,
Между опасных и предательских препятствий…

*КОНЕЦ*

Опубликовано: 2017-07-20 23:10:24
Количество просмотров: 201

Комментарии