Канун летнего солнцестояния. Третья часть

Глава 9. Стирка

— Я так понимаю, стиральные машины изобрели уже после твоего решения уйти в подполье, — выдал Валерка. Он стоял на берегу реки к северу от хижины с полной корзиной их белья.

Дарья сидела на отмели со стиральной доской (да ради Бога, стиральная доска!) и куском мыла. Он спросил, почему они не могли сделать этого в ванне, и в ответ узнал, что от проточной воды одежда становится чище. Ну хотя бы дома его не оставила. Несколько часов в день вампирша по-прежнему проводила, сосредотачиваясь лишь на дыхании или ощущении ветерка на коже, отчего ему всё так же хотелось вырвать кому-нибудь ноги. Но с прошедшего пару недель назад визита Бэта она больше не прогоняла его, когда ситуация накалялась.

— Я не уходила в подполье, — она посмотрела на него и улыбнулась. — Ты собираешься стоять или дашь мне что-нибудь.

Дарья начала иногда поддразнивать его. Из её мыслей новорождённый знал, что она решила, будто он с этим справится. Иногда она была права, а иногда не очень.

Он кинул ей платье, и она начала его легонько тереть, не прикладывая силы, чтобы не порвать. Валера наблюдал, как волосы падали ей на лицо и всплёскивалась вода. Несмотря на большие облака, иногда выглядывало солнце, которое ослепляло, отражаясь от её кожи на воду. Её мысли сменили направление, и она вспомнила, как стоя коленями на песчаном берегу, полоскала белое бельё рядом с толкущимися верблюдами, пришедшими на водопой. Дул горячий ветер, поднимавший песок у её ног.

В последнее время она иногда вспоминала прошлое, и он не понимал почему. Но ему в такие моменты казалось, что работа её разума понятна и он сможет узнать её. Практически с первого вечера, когда Кайл привёл её сюда, это стало его одержимостью – узнать её. Очередным желанием, влияющим на переменчивое настроение новорождённого.

— Дай мне задание, — попросил он.

— Можешь полоскать, пока я стираю, — она протянула ему платье – зелёное, которое носила в первый день его пребывания здесь. Глупо, но он растрогался, что было отчасти смешно, поскольку в тот день новорождённый швырнул её в стену.

Он сел в воду, и Дарья передвинулась так, чтобы доска прижалась к нему, при этом тыльная сторона её ладони касалась его бедра. Валерка не сомневался, что она точно знала, где её рука входит в контакт с его джинсами, хотя Дарья и не отрывалась от работы. Закрыв глаза, он сосредоточился на её мыслях. Движение воды, утекающее с потоком мыло. Костяшки пальцев касаются его бедра в четырёх точках, ладонь, держащая доску. Заметит ли он, если я перемещу руку?

Он повернулся к ней, но всё её внимание было направлено на одежду.

Впервые он мог сказать, что она специально дотрагивалась до него.

Но влечение это или просто одиночество?

Если она беспокоила всех так, как сказал Бэт, то наверняка между мужчинами у неё был чертовски долгий перерыв. А был ли у нее кто-то? Вдруг ему пришло в голову, что, возможно, не нашлось никого, желающего остаться и заняться с ней сексом, во всяком случае, не после обращения. Хотя имелась вероятность, что были и другие, похожие на него, которые могли находиться рядом, пока она не расстроена. Интересно, а возбуждённая Дарья похожа на расстроенную Дарью? Напустит ли она на него нервозности или даже ужаса? Тот их поцелуй был окутан страхом.

— …другое. Думаю, этому уже хватит полоскаться, — Дарья говорила с ним, и кто знает, как долго.

Он всё продолжал крутить светло-зелёное платье в воде. Отжав его, положил в принесённую ею пустую корзину. Она дала ему тонкую белую блузку с вышитыми листьями на вороте, как из семидесятых. Ладонь Дарьи задела его, и, хотя сейчас она ничего не подумала на этот счёт, он считал, и её прикосновения определённо участились.

Осторожно, чтобы не порвать хлопок, он отжал блузку и отклонился назад кинуть её в корзину. Стиральная доска соскользнула с его ноги, и, поправляя её, Дарья положила мыльную мокрую руку ему на бедро. Он ждал, когда она её уберёт, но этого не случилось. В её голове стоял лишь шум и запах текущей воды. Валера ждал в подвешенном состоянии, но так и не дождался мыслей о себе, а её ладонь всё так же лежала на его ноге. Можно было валить лес вокруг, пока он зациклился на ощущении веса её руки на нём, и вдруг новорождённый подумал, что стал таким же, как Кайл с Энни.

Остаётся только наблюдать за ней. В этом нет ничего такого. Он повторял это себе, но оправдание не помогало. На мгновение у него возникло желание оттолкнуть её, но в то же время он ненавидел себя за это, может потому что все его мысли крутились вокруг неё, поскольку она его… нет, Валера не собирался использовать слово на “п” в отношении вампирши. Хотя бы потому что Дарья посчитает это нелепостью. Она бы тоже думала о нём, будь им судьба стать парой. Разве чувства вампира, нашедшего избранника, не должны быть взаимны? Или это сказочная версия, как “жили они долго и счастливо” для людей?

Он продолжил полоскать одежду и вдыхать аромат вербены от мыла, для него этот запах теперь был неразрывно связан с ней. Когда она повернулась и увидела, как он прижимает блузку к носу, Валера сказал, что “одежда вкусно пахнет”, не желая признавать – на самом деле вкусно пахла она.

— На самом деле это шутка, — объяснила она. — Вербену использовали, чтобы отгонять вампиров, но меня всегда притягивал этот аромат, — она откинула мокрые волосы за спину. Сегодня на ней были джинсовые шорты, майка и большая мужская фланелевая рубашка. Может, из чистого остались лишь эти не сочетающиеся элементы наряда. Не должны они так хорошо на ней смотреться, но рубашка была длиннее шорт, и пока он шёл за ней сюда, ему хотелось стонать.

— Что? — спросила она. Его выражение лица поставило её в тупик, как и потемневшие глаза. “Может, ему стоит сходить на охоту, - подумала она, - но он только вчера охотился”. Её беспокоило, сложно ли ему было найти добычу неподалёку от дома.

— Я в порядке, — он не хотел защищаться, но, как всегда, слова прозвучали именно так. Она всё ещё следила за ним, будто ему это требовалось, как саженцу в её саду. Валерка снял футболку и кинул её на берег, после чего пошёл глубже в воду. — Пойду поплаваю.

Ему пришлось дойти до середины реки, чтобы глубина стала приемлемой. Течение было сильным, и будь он человеком, бодрящей воды хватило бы на отвлечение, но он был вампиром и теперь плыл против потока в бесполезной попытке вымотать себя. Через пару миль он выплыл на поверхность и откинул волосы с лица. Тяжёлые джинсы тянули вниз, сползая с бёдер, но он сомневался, что Дарья оценит его голый вид по возвращении. Хотя, скорее, учитывая его реакцию ранее, это он не выдержит такого. Несмотря на связь с её разумом на таком расстоянии, отсутствие возможности видеть её помогало прояснить голову. Новорождённый забрался на большой камень, и на миг ему показалось, будто он унюхал кого-то, но когда прислушался, то услышал лишь мысли Дарьи.

Она вспоминала пьесу Шопена, ноктюрн, который Валера играл на днях, найдя его среди принесённых Бэтом нот. Она сидела на полу и смотрела на его спину, пока он склонялся над клавишами, порхая по ним пальцами в более быстром темпе, чем следовало.

Из-за её размышлений о нём вампир решил возвращаться, позволив течению нести его, он лишь уворачивался от камней.

Со стиркой было покончено. Дарья сняла рубашку и наслаждалась солнцем в одной майке светло-голубого цвета и джинсах, смотря на небо. Волнистые волосы сохли за спиной, пока она лежала, опираясь на локти, но когда он появился на поверхности, подняла голову посмотреть на него.

Мгновение он видел себя таким, как его видела она. Мокрым, с волосами на глазах, наблюдающим за ней на берегу. Он знал, насколько хорошо выглядел, но только потому, что их вид в целом был экстраординарным. Даже имея белоснежную кожу и тёмные круги под глазами, они без малейшего труда привлекали свою естественную добычу. Была общая черта в их единообразной красоте. Когда Кайл взял его встретиться с кланом Дант, все русские сёстры оказались одинаково привлекательными. На него это никак не повлияло, даже когда Тая выделила его из всех остальных особей мужского пола их вида. Новорождённый тут же понял, что он ей не пара. Однако её невысказанные фантазии его нервировали. Теперь, стоя в реке и смотря на Дарью, он задавался вопросом, походил ли в данной ситуации на Таю, постоянно думая о теле Дарьи, когда она к нему ничего не испытывала.

Он жаждал, чтобы вампирша подошла к нему, а ещё могла читать его мысли.

— Валера? — позвала она.

Тем не менее он смущал её. Через её глаза Валера видел, каким сосредоточенным и напряжённым казался, словно охотился, но затем ей пришло на ум сравнить его с волчонком. Ему хотелось думать, что он страшнее этого. Для любого человека в этом мире он означал сиюминутную смерть. Будучи новорождённым, он был сильнее Дарьи, но для неё это не имело значения. Он гнался за жертвой, когда не следовало, заблудился, вляпался в неприятности и по непонятным причинам желал больше её внимания.

Валерка радовался за становившиеся более членораздельными мысли. Если для неё он представлял собой паззл, то был хотя бы не безразличен, раз имелось желание разгадать его.

— Валера? — снова позвала она. Её пугало то, как он пялился на неё. — Что ты делаешь? — она встала и отряхнулась. Он видел, как Дарья взвешивала, остаться на берегу или пойти к нему. Спустя мгновение второй вариант перевесил.

Он должен был занервничать с её приближением. Проклятье, его всё пугало, и вероятность, что она засмеётся или хуже того – мягко отошьёт, была высока. Отчасти ему не хотелось рисковать, но все его мысли крутились вокруг неё, и ему надо было как-то с этим разобраться. В любом случае тот факт, что она, казалось, никогда не носившая лифчиков, оказалась по грудь в воде, когда добиралась до него в этой тонкой майке, устранил возможный шанс на трусость с его стороны. Как только она попала в зону досягаемости, он обхватил её за талию и притянул к себе. Дарья не отпрянула и ни начала пугать его, поскольку, вероятно, не чувствовала угрозы, но он не мог сказать, о чём она думала. Или, если быть точным, она не думала словами. Всё её внимание сосредоточилось на ощущении потоков воды и давлении его руки там, где длинные пальцы легли на её поясницу.

Почему-то, прижав её ещё ближе, он наклонился и прижался губами к её лбу. Поцелуй, на удивление, вышел целомудренный, совсем не такой, как планировал Валера. Он понял, что её руки всё так же лежали по бокам, но в голове слышались слова, пока она гадала, как он поступит и чем она на это ответит. Её неуверенность стала для него знаком, что он давал ей слишком много времени на раздумья.

Обхватив второй ладонью щёку, он приподнял её лицо и коснулся ртом её губ. Почувствовал, как она напряглась, но прижал язык к её губам, и когда те открылись, наклонился, отчего ее спина выгнулась на его руке, а вампир углубил поцелуй. Никакого страха, сопровождавшего их первый раз, не появилось. Впервые Валера целовался в новой сущности с обострёнными чувствами, и это затмило человеческие воспоминания, пока он терялся в аромате и ощущении Дарьи.

Вампирша обхватила руками его шею. Её пальцы скользнули ему в волосы, и она чуть приоткрыла рот, пока он ласкал её язык своим. Растворившись в прикосновениях и запахах, она подумала, что очень давно не чувствовала ничего такого, и Валера не упустил этой её мысли. Ему стало интересно, насколько давно было это “очень давно”.

Раздался её стон, когда он обнял её за плечи второй рукой.

Рядом, она близко. Но не дома.

Резко отстранившись, он посмотрел ей в глаза. Её взгляд задержался на его губах, но затем до неё дошло – что-то не так.

— Я… — заговорила она.

Он покачал головой и шепнул:
​
— Тут кто-то есть.

— Тут?

— Пять миль отсюда. Рядом с хижиной.

— Не дыши, — велела она.

— Ни человек. Кто-то, кто выслеживал тебя. Ты кого-то ждёшь?

Она покачала головой.

— Я проверю, — предложил он.

— Не глупи, — она двинулась в сторону дома, но остановилась через пару шагов. — Оставайся здесь. Ты… расстроишься. Я скажу, когда вернуться.

И вот так она увидела в нём непредсказуемого новорождённого, одолжение Кайлу. По правде говоря, у него появилось дикое желание вырвать с корнями дерево, но это лишь доказало бы её правоту, а ему не хотелось видеть выражение её лица, которое появлялось, когда она терпеливо сносила его.

Валера позволил ей скрыться за деревьями, а затем пошёл следом.
​
​Глава 10. Ищейка

Дарья знала, что он шёл следом. Ну Валера был в этом уверен. В её голове крутилось, как он следовал за ней. Не совсем точная картинка, правда. Будучи быстрым бегуном, он подобрался ближе, чем она представляла.

Вернись, Валера.

Неужели она совсем его не знала?

Очевидно, знала, потому что лишь недовольно вздохнула, когда он догнал её. Длинные волосы развевались у неё за спиной, и ему хотелось протянуть руку и ощутить, как они струятся по его пальцам. Более того, находясь в восторге от погони и ещё не прошедшего возбуждения от её рук у него на шее, когда он поцеловал её в воде, ему хотелось прыгнуть и повалить её на землю. Может, так он и сделал бы, не сосредоточься его чувства на непрошеном госте. Валера только сейчас смог уловить его запах, но его разум прояснился с того момента, как он покинул реку. Вампир считал себя ищейкой; он не полагался на звук или запах, вместо этого он зациклился на мыслях Дарьи. Тонкая ниточка связывала их, и он сосредоточился лишь на ней, ведущей его ближе к цели.

Дарья ушла влево. Не подходи ко мне близко, Валера. Не дай ему знать, что читаешь мысли, и не спорь со мной перед ним.

— Не говори мне уйти, — зашипел он. — Ты знаешь кто здесь?

Узнаю его запах.

— Кто это?

Она замедлила бег. Вампир впереди пах, как сладкое землистое красное вино.

“Ты слишком близко, — подумала Дарья. — Держись от меня подальше”.

Его реакция на её мысль граничила с жестокостью, но он заставил себя верить, что у неё имелась весомая причина “говорить” так с ним. Причина ждала впереди и сейчас тормозила, когда они встретили её между деревьями на поляне перед хижиной. Высокий вампир с тонкими чертами лица в серой мантии, достаточно длинной, чтобы касаться ботинок, теперь уже грязных.

— Демус, — поприветствовала его Дарья.

Он склонил голову, но ближе не подошёл. На секунду его взгляд задержался на Валере, и он тут же подумал: “Новорождённый”. Слово, похоже, характеризовало его и пренебрегало им.

Как этот высокомерный ублюдок понял? У Валеры же не сделана на лбу татуировка в виде большой “Н”.

— Проходи внутрь. Поговорим там, — предложила Дарья. — Так понимаю, у тебя для меня послание? — голос, в отличие от хаотичных мыслей, звучал спокойно, пока они шли к дому. Она беспокоилась, не стал ли Энкиду причиной его визита. С одной стороны, ей не хотелось слышать, даже если ему было что сказать, а с другой, она надеялась на это. Противоречивые мысли не были для Валеры чем-то новым, он просто не привык к такому от Дарьи. Заметив, как дрожала её рука, ему вдруг захотелось взять её в свою ладонь. Но не стал, поскольку, скорее всего, получил бы за такое.

— Спасибо, что согласилась встретиться, — заговорил Демус вежливо, практически чопорно, оглядывая пустое помещение и гадая, как она могла тут жить.

— Арти тебя прислал? — уточнила Дарья.

— Я пришёл по указанию Кая, но как ты знаешь, ничто не проходит мимо Арти.

Валерка слышал эти имена от Кайла, но о Ветра он знал только то, что они раздавят его, словно молот, если в безумстве он покажет силу или скорость человеку и оставит его в живых. Пока это не представляло собой проблемы, раз его не подпускали к людям, да даже если и так, он бы высосал их жизнь досуха. Однако у Ветра имелась власть. И, предположительно, они представляли угрозу для Дарьи. Он машинально шагнул к ней ближе.

Демус склонил голову, но промолчал.

Отойди, Валера. Послушай хотя бы раз. Ты выглядишь слишком спокойно со мной, он заметит.

Секунду вампир колебался, но пообещал себе, что вытянет из неё всю историю позже, и отошёл, прикинувшись, будто она его напугала. Несложно было придать дикость взгляду и подёргаться, стоило только подумать, как давно он не чувствовал, что контролировал свою жизнь.

“Новорождённые”, - подумал Демус, но затем вернулся к цели своего визита. Ему хотелось передать послание, получить ответ и отправиться восвояси. Какая бы энергетика ни исходила от Дарьи, она начала на него влиять. Ему начало казаться, что она может уничтожить его, а к такой мысли вампир не привык. Только в отношении своих хозяев, но он знал, как оставаться у них в милости. С Дарьей же он был растерян. Ему было интересно, каковы причины её поступков, что могло бы ей понравиться.

“Удачи с этим, - подумал Валерка. - Будь я проклят, если бы знал”.

— Думаю, нам стоит обсудить детали наедине, — предложил Демус.

Валера не сдался бы без боя, и Дарья это понимала.

— Я ему не доверяю оставаться в одиночестве, — возразила она. — Он останется, — от её пренебрежительных слов, скрывающих правду, его рука дёрнулась в сдерживаемом желании сжать её в кулак.

— Как скажешь, — согласился Демус. — Кай хотел попросить тебя оказать содействие в поддержании мира в Индии, штат Карнатака, — он заметил пустое выражение лица Дарьи. — Возможно, ты знаешь его по старому названию – Банаваси.

Она кивнула.

— В чём проблема?

Демус решил выложить всю правду сразу.

— Оборотни.

— Я их видел раньше, — Валерка обрадовался, так как имел что сказать. — Коренные американцы, которые…

— Не изменяющиеся, — поправил Демус. — Оборотни.

— А в чём разница?

Демус закатил глаза, но Дарья повернулась к Валере.

— Они намного сильнее. Обращаются в волков только с луной и, меняясь, ведут себя, как дикие звери.

— Ты серьёзно? — удивился Валерка. — Как “Американский оборотень в Лондоне”?

Конечно, Дарья понятия не имела, о чём он, а Демус просто его проигнорировал.

— Теперь ты понимаешь, почему меня прислал Кай. Чуть не умерев от лап одного оборотня, он теперь со всей серьёзностью относится к этому.

— Конечно, — согласилась Дарья. — Но я-то ему зачем?

— Я не могу их выследить. Кто-то их закрывает.

Дарья опёрлась рукой о стену для поддержки, и Валера уловил в её голове изображение неопрятного мужчины с чёрными волосами и в накидке, как у Демуса, только темнее.

— Думаешь, Энкиду причастен?

— Нам удалось поймать женщину, которая была одна. Кай лично её допросил. Она сказала ему, что есть дюжина путешествующих, таких, как она.

— Они так не делают.

— Она сказала, что их ведёт вампир и их тянет к нему.

“Нет”, - подумала Дарья.

— Теперь ты понимаешь, почему мы пришли к тебе за помощью. В месте, ныне известном как национальный парк Анжи, произошли нападения. По большей части остались изуродованные трупы, но некоторых людей укусили, мы предполагаем, что они пополнят ряды. Если ты готова нам помочь, я подготовил это, — он достал папку с картой и другими документами, в том числе въездную визу на её имя. Протянул их ей. — Если сделаем фотографию, то я организую паспорт, — добавил он.

Дарья взглянула на бумаги и положила их на скамью перед пианино.

— Я не могу вам помочь.

— Конечно, ты видишь необходимость и понимаешь, почему идти должна именно ты.

— Должна идти? — она сделала пару шагов к нему. — Не тебе мне что-либо говорить, — казалось, вампирша стала выше. Её строгое лицо светилось дикой решимостью, отчего Демус попятился, пока не наткнулся спиной на стену.

Матерь Божья, теперь и Валера почувствовал влияние Дарьи. Комната практически гудела от угрозы, и он понятия не имел, что её так расстроило. В этот раз попятный шаг был совершенно незамеченным, и он почувствовал вину и стыд, как только осознал произошедшее, но кто мог находиться рядом с ней, когда она так завелась?

Демус, который с трудом выносил довольно спокойную Дарью, скользнул влево к двери, готовый выскочить.

— Прошу прощения, — извинился он. — Не во гнев будь сказано, — он колебался между желанием сбежать и страхом возвращения без информации для хозяина. — Есть ли причина, которую ты бы хотела передать через меня Каю? — выдавил он.

— Скажи ему, что я отвечаю за новорождённого, его нельзя оставлять одного, — вздохнула она, и напряжение в комнате немного ослабло, давая Демусу возможность поднять голову и посмотреть на неё. — Передай, что он может сообщить, если ситуация ухудшится, — она подошла к пианино и оторвала от выданной ей карты уголок, а затем воспользовалась тупым карандашом, чтобы записать номер своего мобильного. — Я проверяю сообщения раз в неделю, — сказала она. — Если нужно будет связаться со мной, воспользуйся этим. Пусть не присылает другого стражника сюда. Убедись, что он это усвоит.

Валере вообще-то нравилось, каким нервным стал Демус, пытаясь понять, почему она не оставит Валерку с кем-нибудь ещё. Приглядеть за ним мог кто угодно, но разобраться с Энкиду способна только она. Однако вампир не собирался озвучивать своё мнение. Имея здоровый инстинкт самосохранения, он пробормотал, что понял её наставления, и выскочил спиной за дверь.

Дарья села на скамью, и долгое время никто из них не заговаривал. В конечном счёте её плечи расслабились, а руки всё так же лежали на коленях.

— Что он сделал, раз так тебя расстроил? — поинтересовался Валерка.

— Ничего. Просто лучше Ветра думать, что они ходят по тонкому льду, так они оставят меня в покое. Они как румыны, их предшественники. Постоянно есть кто-то, желающий устанавливать правила. К тому же, если Энкиду действительно находится в Индии, то я в итоге сама смогу найти его. Я не собираюсь быть урядником Ветра, только если не буду иметь иного варианта.

— Урядник?

— Ну, знаешь, блюститель закона, как полиция. Вы больше не используете это слово?

— Никогда его не слышал, — теперь, когда она не сводила его с ума, он сел рядом с ней на скамью. — Как тебе удаётся говорить без устаревших слов?

— Радио на батарейках.

— Не видел, чтобы ты его слушала.

— Мне надо нагонять только каждую декаду или около того, — она пихнула его локтем. — А теперь и в этом нет необходимости, так ведь? Когда ты рядом.

Некоторое время они сидели. Дарья пыталась прочувствовать свой вес на скамье, дыхание, наполнявшее лёгкие и приносившее лишь аромат Валеры. Для неё он пах кардамоном и сандаловым деревом, и до этого момента Валера понятия не имел о её желании вдохнуть его. Ему было совершенно наплевать на Ветра и оборотней на другом краю землю, он желал лишь поцеловать её снова, стереть напряжение с её поджатых в тонкую линию губ, чтобы она открылась ему и больше ни о чём не думала.

Но в её голове постоянно крутился образ Энкиду.

— Хочешь отправиться за ним? — спросил он. Глупый вопрос, он даже и близко не смирился с вероятностью её ухода.

— Не переживай. У меня и тут дел невпроворот.

Интересно, почему ей не пришло в голову, что за ним мог последить кто угодно? Но учитывая фиаско с Энни, может, это было слишком – ожидать такое от большинства.

— Почему они думают, что именно этот парень, которого они ищут, обратил тебя? — поинтересовался он.

Она задумалась, откуда ему известно, будто Энкиду укусил её, но поняла, что, вероятно, это Бэт рассказал ему.

— У Энкиду иммунитет к ищейкам. Да он ко многому невосприимчив. Это так, будто никого там нет. И он может делиться своим иммунитетом, — говорила она. — Ветра также известно, что хищников тянет к нему. На самом деле это никакой не дар, а довольно частое явление среди тех, кто стал вампиром до того, как человек приручил первых волков. А раз оборотни обычно наши враги, значит, это кто-то из древних, за кем они идут.

— Почему тогда животные избегают тебя?

Вздохнув, она встала.

— Во-первых, я не такая древняя, а во-вторых… похоже, они чувствуют то же, что беспокоит наш вид.

— То, что пугает всех в твоём присутствии.

Она кивнула.

— Поэтому ты не хотела, чтобы Демус видел мою способность находиться рядом с тобой.

Дарья замялась.

— Ветра не надо знать, что ты, кажется… страдаешь от меня меньше остальных.

Не так бы Валера описал “страдаешь меньше остальных”.

— Поверь они, что есть хоть какой-то шанс контролировать меня с твоей помощью, — продолжила она, — то воспользовались бы им, возможно, способом куда более опасным для тебя, нежели для меня. Что до меня, так чем меньше они знают, тем лучше.

В этот раз челюсть отвисла у Валеры.

— Ты сейчас действительно ответила на все мои вопросы?

— В смысле?

— Мисс Я-не-говорю-ни-о-чём-личном. Ты только что ответила мне, — он потянулся к ней, чтобы усадить с собой рядом, но она увернулась.

— Я говорю, — возразила вампирша, но по её округлившимся глазам складывалось впечатление, будто он её напугал.

— Нет, не говоришь. Должно быть, я смягчил тебя в реке.

— Какой ты самоуверенный.

Он определённо хотел, чтобы она так считала. Секунду они смотрели друг на друга.

— Я не мягкая, — шепнула она. — Не могу такой быть.

Отойдя к дальней стене, Дарья попросила его что-нибудь сыграть. Ему хотелось верить, что у него имелась сила успокоить её, но она всё думала про Энкиду. Не хмурься она при каждом воспоминании, Валера бы заревновал. Но он выбросил это из головы, чтобы проиграть большинство имевшихся произведений, а затем они отправились в темноту забрать позабытое бельё.
​
​Глава 11. Притяжение

Пора было признать тот факт, что существенная его часть перевернулась и сдвинулась. Изменение началось в реке, когда он навис над Дарьей, притягивая её ближе к себе и страстно целуя. Но Валера знал, что, вероятно, заискрило ещё в тот день, когда Кайл привёл его сюда и она вышла на крыльцо посмотреть на него.

Новорождённый первым признал бы, что не силён в самоанализе, но даже он чувствовал – его центр притяжения теперь лежал за пределами его самого. Необходимость быть рядом с ней имела для него такую же силу, как для остальных желание держаться от неё подальше. И ему было всё равно почему. Пока она не усиливала ужас, который могла наводить, ему хотелось находиться там же, где она. Может, время усмирит его тягу к ней, как оно должно подавить жажду человеческой крови, но пока ему даже не удавалось унять недовольство, сидя напротив неё на крыше.

В этом молчаливом ритуале Дарьи, который она проводила каждый день, должно было быть что-то, но Валерка никак не мог понять что. Да, он ощущал вес своих бёдер и ягодиц на крыше. Нет, он не мог сосредоточиться на этих ощущениях более чем на десять секунд, чтобы какая-нибудь случайная мысль не пришла ему в голову. Ну и что? В чём смысл-то?

Когда он утром вернулся с охоты, то увидел её снова на доме, похожую на нелепо блестящего рождественского ангела. Пройдя внутрь, он принял душ, а затем выпрыгнул через дырку в потолке её комнаты. Она не пошевелилась и не нахмурилась при его появлении, так что он немного понаблюдал за ней в свете солнца, пока не появилось неожиданное желание сесть рядом. Скрестив ноги, как она, Валерка уселся напротив. Её глаза, конечно, были закрыты, но разум нет. Он попытался думать, как она, только бы понять, чем она так увлечённо занималась часами напролёт.

Вдох. Тепло солнца. Правая рука вжимается в ладонь левой… Не появись Демус, я бы опустил руку пониже поясницы и…

Сидеть неподвижно казалось ему пустой тратой времени. Несмотря на способность его тела оставаться в таком положении вечность, разум не подчинялся. Вместо дыхания, он думал про охоту и о том, что стадо оленей оказалось ближе к хижине, чем он ожидал. Недолго вампир размышлял, почему Ветра считали, будто она могла помочь им остановить Энкиду. Затем вернулся к поцелую. Всё сводилось к нему. Прошло четыре дня и ночи с тех пор, и каждый раз, когда он приближался к ней, у неё возникала какая-нибудь безумная мысль типа “попытается ли он снова это сделать?”. Отчего он считал, что она, вероятно, ему откажет.

Выдох.

Ну хотя бы она немного открылась. Он спросил, почему она решила, ещё до слов Демуса, что причиной визита стал Энкиду, и она не отвернулась и не отмахнулась от него. Просто рассказала, что ещё в начале восемнадцатого века Ветра согласились сообщить ей, если Энкиду появится.

Выдох. Он не заметил вдоха?

Она сидела так близко, что когда ветер подхватил волосы, они практически коснулись его плеча. Его бесило, что он мог нестись, как паровоз, и знал все мысли вокруг, но свои не мог заставить угомониться так, как делала это она.

Ветерок донёс до него её запах, и ему пришла в голову гениальная идея использовать одержимость в свою пользу. Одной из нескольких вещей, которые он делал хорошо и постоянно, было умение растворяться в ее мыслях. Он выровнял своё дыхание под её, придерживаясь одного с ней ритма. Вампирша чувствовала, как рубашка трепыхалась по обнажённой коже от дуновения ветра. Слов в её голове не звучало. Никаких мыслей про замеченные ею мелочи не было. Ветер усилился, ткань, приподнимаясь, скользнула по ней. Её внимание сосредоточилось на плечах и груди, но Валерка же видел только округлые возвышенности, и, вероятно, прошло двадцать минут с её мыслями, проносящимися в его голове, пока Дарья в итоге не открыла глаза.

— Привет, — произнёс ой.

Она разглядывала его, замечая, как ветер растрепал волосы, и подумала, что выглядел он таким спокойным, каким она его никогда раньше не видела. Уже не готовым к побегу оленем.

Отлично. Сначала она сравнила его с волчонком, а теперь с оленем.

Всё приобретённое спокойствие исчезло, но он мог ей показать, что не сорвётся. Его вес переместился на колени, и он подтолкнул себя руками к ней.

Её дыхание участилось, а глаза округлились. “Ну и кто теперь олень?” - хотелось спросить Валере. Он посмотрел на её чуть приоткрытые губы, затем в глаза. Она моргнула, понимая его намерения и раздумывая, остаться или сбежать.

О нет, даже не думай. Новорождённый мог с ней продвинуться дальше, если не давать времени на раздумья. Он освободил скрещённые ноги и оказался на коленях над ней. Его рот накрыл её, пока она колебалась. Вампирша открылась ему, её губы казались такими нежными и даже робкими. Валерку удивило обнаружить себя в роли нападающего, и он застонал. И снова сомнения накатили на неё при этом звуке, но он подался вперёд так далеко, отчего она была вынуждена опуститься спиной на крышу, пока не оказалась зажата под ним.

Вряд ли она воспользуется своим даром. Никакого страха и голоса, твердящего, что она его прикончит, пока не было. Дарья задрожала под ним, пытаясь сдержаться, но он намеревался заставить её раскрыться. Углубил поцелуй, пробуя её рот, и, обхватив запястья ладонями, поднял её руки так, чтобы пальцы зарылись в его волосы. Она потянула его ближе, и он понял, что получил её. В последнее время она всё чаще думала так, как сейчас, когда он понимал, что она, потянувшись к его нижней губе, подумала, насколько ей хотелось бы её укусить. Но она не стала, так что вампир, слегка прикусив губу, прижал язык к её зубам, отвлекая, пока его рука скользила под рубашкой и обводила её пупок. Пальцы прошлись по рёбрам. Она ему это позволила. Он почувствовал прилив сил, а затем ладонь сомкнулась на её груди.

И только в этот момент все кусочки паззла сложились, так что он понял всю глубину своего обычного волнения. Именно тут его место, и он притянут сюда, чтобы ворваться в неё. В остальных местах он сам не свой. Его пальцы задели сосок, и она выгнула грудь, отчего острие бронзового кинжала на её шее прошлось по его руке. Такая сильная реакция её напугала. Когда Валера начал поднимать её рубашку, то услышал, как мысли снова вошли в привычное для его понимания русло. Мне стоит остановиться. Половину времени он даже не понимает, что делает. Он расстроится и…

— Я не собираюсь срываться, — возразил он. Его челюсть сомкнулась, с таким трудом ему дались слова.

— Покажи мне, — попросила она. — Если я скажу тебе остановиться, сможешь это сделать без истерики?

— Я не ребёнок. Мои истерики чаще от твоего поведения, чем от чего-либо ещё, — он рухнул на спину рядом с ней. — Просто забудь.

Его дыхание всё ещё было синхронно с её, и они тяжело дышали, лёжа рядом. Когда-нибудь он спросит Кайла, почему их дыхание так глупо учащалось. Никакого смысла в этом не имелось, но и остановиться он не мог.

Он не ожидал, что она возьмёт его за руку. Повернулся и увидел, как она смотрела на их переплетённые пальцы, похоже, что удивлённо. А затем снова легла и устремила взгляд в небо.

— Давно я не испытывала неуверенности по какому-либо поводу, — произнесла Дарья.

Ему хотелось фыркнуть от отвращения. Чего тут сомневаться? Но ответ нашёлся в её мыслях. Он был молод. Невероятно молод. Валера открыл было рот, собираясь поклясться, что ему уже лучше и он вполне может себя сдерживать, не давая порывам настроения сбить его с пути, но, очевидно, её беспокоила не только его вспыльчивость.

— Будучи новорождённой, я натворила такое, чего никогда не следовало делать, — заговорила она. — Я совершила, наверное, непростительное, хотя со временем всё же смогла себя простить только потому, что больше некому. А без прощения, скорее всего, я бы сошла с ума, — она сильнее сжала его руку. — Сейчас ты помнишь каждое мгновение прошедших двух лет, но представь, если каждая ошибка будет преследовать тебя тысячелетиями, ну или пока солнце не спалит дотла этот мир и нас заодно, — её большой палец ритмично ходил по костяшкам его пальцев. — Я не говорю, будто что-то из того, что мы с тобой делаем, станет для тебя причиной подобных сожалений. Но, думаю, ты слишком юн, чтобы понимать свои желания, пока твои эмоции не поутихнут и ты не обретёшь над собой контроль.

Ему не удалось сдержать вырвавшегося из груди низкого рыка.

— Видишь, — она перекатилась к нему и взяла его ладонь в две свои руки. — Само осознание своей импульсивности заставляет тебя терять контроль.

Валера считал, что прикладываемая им сила на сдерживание желания оскалиться должна была убедить любого, будто он святой.

— Когда ты рядом, я не такой неустойчивый, — как можно спокойней, насколько это было возможно, проговорил он. — Это что-то значит.

Их дыхание выровнялось. В просвете между облаками показался кусочек неба, и их обоих осветило солнце, такое яркое, что молодой вампир удивился, как у него голова не заболела. Ему хотелось пойти в дом, но он был связан с ней, повторяя каждое её движение. Она думала о пробуждении, как реальность вырывает из тумана сна, царапая своими острыми краями, и он совсем не понимал ее. Их вид не спал. Что бы она ни думала, вряд ли это приведет к его коже на её.

“Не сон, - подумала она. - Swëtïan”.

— Я тебя не понимаю, — заключил он. — Что это, вообще, значит?

— Это мои мысли, Валерка. Пожалуйста, скажи, что не просишь меня думать их в определённом контексте.

— Ну что swëtïan хотя бы значит? — он не мог ей сказать, как видел это слово записанным в её дневнике.

— Ничего. Староанглийский. Быть милым.

Будь милой, Даша. Спокойствие. Он вспомнил её мантру с охоты.

— Я хочу звать тебя Дашей.

— Почему? — она поднялась, встала и отошла от него, оказываясь выше на крыше и смотря на него сверху вниз.

— Так ты себя называешь, когда успокаиваешь. К тому же Дарья слишком официально и длинно. Мне на ум сразу приходит королева Дариа, отправляющая Колумба в плавание.

Она отвернулась.

— Имена – это пустяки, я меняю их каждую пару сотен лет, — Валерка заметил, каких трудов ей стоил этот пренебрежительный тон. — Зови меня как угодно. Но сейчас… — она глубоко вздохнула и повернулась к нему. — Можешь дать мне час или около того побыть одной?

— Нет.

— Валера, — мягко проговорила она, но он не позволил её тону себя обмануть.

— Нет.

Она упёрла руку в бок, пристально смотря на него. Он чувствовал, что она бы сбежала и кто знает насколько, не измени он своего решения. Тогда бы у него не было контроля над временем её возвращения.

— Я уже поохотился, — заметил он, — но, пожалуй, схожу позвоню Кайлу.

Это было достаточно далеко, чтобы она могла остаться наедине со своими мыслями без Валеры в её голове, хотя ему и было интересно, что же такого ей хотелось скрыть от него. Может, отсутствие уединения оказывало на неё большее влияние, чем он думал.

Она спрыгнула вниз, и он последовал за ней внутрь. Дарья не смотрела на него и не думала о нём, когда он уходил, так что Валера открыл дверь и побежал, словно преследовал жертву. Было что-то освобождающее в возможности выложиться на все сто, даже если это и уносило его от неё, в то время, как значительная его часть жаждала развернуться и кинуться обратно, пока он не окажется прижат к ней вплотную. Если ему удастся дать ей пару минут побыть одной, то это покажет его самоконтроль. Долго новорождённый не собирался отсутствовать. Деревья слились в зелёные и коричневые полосы с проскальзывающими вспышками ярко-лаймового цвета новой поросли и чёрного – старых елей. Валерка резко остановился у обрыва, с которого сорвался в прошлый раз.

Ему повезёт, если он сможет сосредоточиться на словах Кайла. Он думал попросить дать трубку Энни, но его передёрнуло при мысли о последующем разговоре. Ему всё же стоило попросить. Может, если повезёт, она не захочет с ним говорить. Вампир надавил кнопки старого мобильного.

Вдалеке раздался странный звук. Новорождённый развернулся в его сторону. Из леса доносились мысли, и они быстро приближались.

Голос Кайла звучал у ног, и юноша смутно понимал, что уронил трубку.

Он не знал, кто это был – незнакомый разум. Будь он человеком, то ему стало бы любопытно, но чувства новорождённого были отточены распознавать угрозу. Каждая клеточка тела кричала “Опасность!”, вампир даже не стал рычать или вытягиваться во весь рост. Он был быстр, о чём прекрасно знал, так что рванул вперёд. Большинство он мог опередить.

Но далеко ему сбежать не удалось, так что он услышал один разум впереди и ещё один приближающимся сбоку.

Его пробрала дрожь, но он не мог себе позволить теряться. Казалось, будто всё стало происходить, как в замедленной съёмке, и он велел себе успокоиться. Безумно странная вещь. Успокойся, Валера. Он практически слышал, как это тихо повторяет Даша. Разумы кружили, наступая, и вскоре оказались так близко, что он смог уловить запах. Вряд ли у него получится изменить направление, чтобы сбежать от них. Вероятно, придётся остановиться и драться.

“Приготовься. Надо быть спокойным”, — подумал он. Резко остановившись, Валерка, защищаясь, припал к земле. Спокойно. Их было больше, но чёрта с два, если он будет с ними милым.
​
​Глава 12. Прошлое – настоящее

Телефон лежал на земле.

В воздухе стоял кислый запах животного, отчего Даше хотелось зашипеть в пустоту, но это ничего бы не дало, так что она сдержалась. Запах Валеры стал слишком слаб, его невозможно было отследить, а все следы его и нападавших обрывались у реки.

Кто-то скоро будет молить о пощаде.

Уже пару столетий она не переживала похожих ощущений, но тело помнило, что делать, да и разум не забыл.

Сначала ей надо зарядить телефон. Раз не осталось никаких следов, она провела рукой по клавишам пианино и, сев на скамью, сосредоточилась на ровном дыхании, пока ждала. Наблюдатель мог бы подумать, будто ей плевать на то, что у неё выкрали новорождённого, но, сосредотачиваясь, она сохраняла ясность и остроту ума. Через час, когда сотовый заработал, она первым делом позвонила старому кузнецу. Бэт даже не удивился, когда она ему всё рассказала. Его личность, как и её, закалилась частыми и жестокими потерями близких, так что он не стал тратить её время.

— Что тебе нужно? — перешёл он к делу.

— Документы и чтобы ты остался в доме на случай, если похитители решат со мной связаться.

— Тебе нужно не только это. Мир изменился. Ты хотя бы знаешь, какую валюту сейчас используют?

— Мир постоянно меняется. Я справлюсь.

— Ты… будет неразумно идти одной, когда в этом нет необходимости.

— Ты должен остаться в доме, — повторила она. — И я не собираюсь звать Кайла. Может, у него и самый лучший дар, но там, куда я направляюсь, не ценят сострадания.

Бэт тяжело и нетерпеливо вздохнул.

— Я могу догадаться, куда тебя несёт. Возьми мою внучку. Она удержит ищейку на верном пути и даст тебе знать, если он решит тебя обмануть.

— Гинлих не захочет пойти.

— Но пойдёт. Если викинги в чём и понимают толк, так это в пожизненных долгах. Она должна тебе так же, как и я.

— Если она согласна, ей надо отправляться немедля. Я не буду ждать.

Даша слышала шорох бумаги на другом конце провода.

— Тебе всё равно надо оставаться на месте, пока я не прибуду, — напомнил Бэт. — А это будет завтра вечером, если я смогу сразу связаться с изготовителем документов. Джинни будет со мной.

Завтра вечером. Что составляло около тридцати часов до того, как она сможет начать действовать. Если Валера ещё цел, значит, он нужен кому-то живым. Чувствуя заполняющий рот яд, она убедила себя, что задержка никакой разницы не принесёт.

Следующим она позвонила Кайлу. Он перечислил время вылетов рейсов из Сиэтла. С ним находился новый новорождённый, женщина по имени Рита, но клан на Аляске готов был принять её и Энни к себе, если понадобится. В любое другое время Даша пошутила бы на тему его новообретённого увлечения увеличением численности вампиров, но сейчас её волновало совсем другое. Как ей сказать самому сильному человеку, которого она только знала, что он будет обузой?

— Возможно, тебе лучше остаться в Финише, — заговорила она. — На случай, если Валера направляется к вам.

В трубке наступила тишина.

— Кайл?

Странно было говорить с людьми на расстоянии. Не находясь под влиянием исходящей от неё тревоги, они вели себя иначе, чем при встрече, и она не всегда знала, как их понимать. Кайл быстро улавливал нюансы, и она беспокоилась, не значило ли его молчание, что он уже понял истинную причину, по которой она хотела, чтобы он оставался дома.

— Были ли какие-то признаки, что он ушёл по своей воле? — уточнил он.

Их не было. На самом деле всё указывало на борьбу, и она ещё никому не рассказала про кислый запах животного и свой страх, что он принадлежал оборотню. Никогда раньше не встречая их, она не была уверена, так что решила не тревожить его лишний раз.

Прождав несколько секунд её ответ, Кайл продолжил:

— Ты считаешь, что имеешь большую вероятность вернуть Валеру, если я останусь тут.

Он всегда зрел в корень.

— Возможно, мне надо будет убедить Ветра, что в их же интересах помочь мне. И я не знаю, насколько далеко придётся зайти. Если ты будешь рядом, то я могу засомневаться. Внучка Бэта может помочь с мелочами типа денег и аэропорта. Ещё она чувствует ложь, так что пригодится в Венеции.

— Отправляешься за Демусом? — предположил он.

Она кивнула, хотя он и не мог видеть.

— Стоят ли за этим Ветра или нет, мне нужна ищейка. Если Демус попытается сбить меня с пути, Гинлих это узнает.

— Понимаю.

Судя по его голосу, так и было, и она была благодарна за это. Вина лишь замедлит её.

— Я всё исправлю, — пообещала она. — Мне не следовало выпускать его из виду, пока он находился под моей ответственностью. Но он жив и я верну его тебе.

Аккумулятор садился, так что вскоре она осталась одна в тишине хижины. Бэт и Гинлих должны были прибыть только через двадцать девять часов. Вампирша поднялась наверх и пролистала несколько книг Валеры по архитектуре. Он не проводил здесь много времени, но все же тут чувствовался его аромат – безымянный, он пьянил голову своей теплотой, как сандаловое дерево. Его сумка была пропитана им, и она положила её себе на колени.

Валерка, я всё исправлю.

Он должен был стать услугой, незатейливой и несложной. Она понимала их принцип. Обменивала всё – от крови и секса в Европе до коз и золота на Среднем Востоке, и услуги были просто своеобразным видом бартера между друзьями. Они не требовали учёта. Друзьям, которых было всего ничего, она бы помогла, даже не получив ничего взамен. Так что когда Кайлу пришлось выставить Валерку из гнезда, она согласилась приглядеть за ним.

Как и все новорождённые, он был нервным, настороже и постоянно пялился. Спустя два дня, три хода в шахматы и одно касание его колена она поняла, что Валера – это угроза, камень, брошенный в её неподвижный пруд.

Она выживала, наблюдая за повторениями и циклами, зная, чего ожидать от городов и дикой местности, от правящих кланов и меняющихся альянсов. Даша полагалась на дыхание, теплоту жертвы, грязь под ногтями, когда ворочала землю, поток воды по стиральной доске. Давно научилась обращать внимание на ощущения, чтобы не давать мозгу “вскипеть”. А затем Валера выдернул её из самоупоения.

Она тряхнула головой, проясняя мысли, и направилась в свою комнату. Как всегда, её взгляд упал на урну, которая была захоронена вместе с телом её матери. Несмотря на то, что она представляла собой символ жестокости и кровопролития, вампирша с почтительной осторожностью отставила её в сторону. Это всё, что осталось, если не считать отваров, которым научила её мать: заваренные лаванда, кервель, валериана и тысячелистник боролись с лихорадочными снами, а наперстянка, которую мать использовала лишь однажды, погружала в вечный сон. Воспоминания перетекали одно в другое: вес брошенного птенца в руке ощущался так же тяжело, как речной камень в четверть его размера. Она знала, как вправить повреждённую ногу ягнёнка, хотя уже тысячи лет прошли с момента, когда она повторяла за матерью, пытаясь исцелять зверей. Теперь ей едва удавалось подобраться к ним ближе, и, будучи добычей, они имели полное право её бояться.

Она закрыла крышку банкетки, но поток воспоминаний не прекратился. Всплывали детали времени после обращения, такие, как рыбак, просеивающий воды Нила через сеть, мелькавшую жиром и серебром рыбы, чьи чешуйки пахли резко, как консервная банка, и нежно, как женское тело. После смерти вонь становилась невыносимой, её можно было только приравнять к разложению. В конце концов всё разлагалось, кроме их вида, их можно было уничтожить, только лишив головы. Вампир мог всё видеть даже после того, как мозг отделяли от тела, только если уже не был обуглен в огне. Энкиду ей это показал. Глаза его побеждённых врагов устремлялись на безголовые тела с тревогой и неверием. Она попыталась выбросить картину из головы, заменив её воспоминанием о другом жестоком уроке. Вспомнила, что предложенная добровольно кровь на вкус не отличалась от той, которая взята силой.

Хватит.

Проще отключиться, чем позволить себе чувствовать то, что сделает её слабой. У неё это стало так здорово получаться, пока не появился Валера. Теперь вернулись воспоминания, томление и надежды, которые лучше оставить в покое.

Ждать оставалось больше суток, но она сунула пару вещей в рюкзак и отправилась на охоту. Когда ей потребовалось три часа, чтобы успокоиться достаточно и подобраться к оленю, Даша поняла, насколько растревожилась. После этого она сидела на крыше, где в последний раз находилась с Валероом, там был самый лучший наблюдательный пункт. Когда она услышала рёв мотора вдалеке, то тут же отправилась в его сторону. Гинлих опиралась на голубую машину, смотря в сторону леса, но Бэт быстро похлопал Дашу по руке и протянул конверт с бумагами.

— Мне что-то нужно знать? — спросил он.

— Ничего. Не думаю, что Валера сам сюда вернётся, но будь настороже. Предполагаю, у Гинлих имеется телефон? — уточнила она.

— Джинни. Я уже девятьсот лет не была Гинлих. И, естественно, у меня есть телефон.

Не обращая на неё внимания, Даша развернулась к Бэту.

— Ты знаешь, где ловит связь. Я свяжусь с тобой, когда смогу. Или можешь звонить Джинни.

Он кивнул.

— Не колеблись и поставь Кая на место. Ты же знаешь, он не любит тех, кто помнит времена до правления Ветра.

— Он ненавидит оборотней сильнее, чем древних. Я могу использовать это, если потребуется.

— Мы идём или как? — вмешалась Джинни. — У нас самолёт из Даллеса через пять часов.

— Она заноза в заднице порой, но это лишь болтовня. Она тебе пригодится, — заверил Бэт.

Даша открыла пассажирскую дверь и кинула рюкзак на сидение.

— Как далеко до города?

— Несколько часов. И Даллес это аэропорт, а не город. Ты хоть знаешь, в каком мы штате? — поинтересовалась Джинни.

— Земля имеет границы? Какое мне дело до того, как люди зовут землю, по которой я хожу?

Этого хватило, чтобы заткнуть Джинни, которая обошла машину и села за руль. Через минуту она опустила стекло.

— Морфар, — позвала она, и к ней подошёл Бэт. Хоть она всё ещё и дулась, её лицо смягчилось при его появлении, и девушка высунулась поцеловать его в подбородок.

— Не влипни никуда, — наставлял ее Бэт, — и не забывай, что ты должна Дарье.

Кивнув, она закрыла окно.

В машине было прохладнее, чем снаружи. Тут пахло танином, яловкой и чувствовался какой-то необычный химический запах, от которого Даша сморщила нос.

— Аромат новой машины, — Джинни похлопала по приборной панели. — Винил, — она закинула руку на сидение спутницы и развернулась в три приёма, чтобы поехать в противоположную сторону.

Долгое время они молчали, но в машине было радио, из которого играла ритмичная музыка. Даша смотрела, как мимо проносится пейзаж. Люди нашли способ передвигаться практически так же быстро, как она. Со временем казалось, они мало что не могли придумать, и это было странно, учитывая короткий срок их жизни. Они отталкивались от работ предшественников, и она восхищалась этим, хотя результат ей нравился не всегда.

Джинни стучала длинными ногтями по рулю. Иногда её светлые прядки падали на лоб, и она заправляла их обратно, проводя рукой по волосам, после чего смотрела в зеркало, прикреплённое на стекле.

— Что значит «морфар»? — полюбопытствовала Даша.

— М-м-м?

— Ты назвала Бэта морфар.

— Дед, — ответила она. — Конкретнее, отец матери. А что?

— Просто любопытно. Я слышала только Бэт и Вёлунд в обращении к нему.

— Ну у тебя нет причин называть его дедом, — заметила Джинни. Она дёрнула рычажок рядом с рулём, и они съехали с четырёхполосного шоссе на маленькую улочку, где и остановились.

Даша посмотрела на нее, блондинка как раз закрыла колпачок тюбика, которым намазала губы бледно-розовым цветом.

— Что? — спросила Джинни. — Красный свет. Я стою, потому что так надо.

— Я ничего не сказала.

— Ну и не надо. Поверь, я знаю, что делаю, — она открыла бардачок и достала резинку завязать волосы.

— Я видела светофоры. Была в городе лет двадцать назад.

— Ну отлично, значит, ты эксперт.

Даша с лёгкостью блокировала раздражение Джинни, но всё же сосредоточилась именно на нём. Такие мелочи отвлекали от проблем поважнее, пока они не прибудут в Венецию.

В аэропорту были высокие потолки, но в целом он был функционален. Нагретый запах человеческой еды лился из заведений на их пути к тому месту, где они сядут на самолёт. Из стен звучала музыка или объявления. Вокруг быстро (для них) передвигались люди, торопясь куда-то. Где имелась возможность, они расступались, давая Даше кучу места пройти. Но они не были так насторожены, как другие животные; люди легко отвлекались и не были склонны действовать инстинктивно. Она пригляделась к ним. Они стали полнее и носили меньше одежды, чем она помнила. На многих женщинах были брюки, и её порадовало, что все выглядели свободными. Так не было в последний раз, когда она проводила достаточно много времени среди людей, и ей никогда не нравилось рабство.

Ей снова и снова приходилось показывать свой паспорт. Было время, когда людей от странствий удерживало лишь отсутствие транспорта. Она почувствовала привкус негодования от их попыток контролировать её передвижения, но в этом не было ничего хорошего, так что она успокоилась и молча следовала за очередью.

На борту она закрыла шторку иллюминатора, но подошла женщина и попросила её открыть.

— Из-за одиннадцатого сентября, — пояснила Джинни и закачала головой. — Забей. Просто держи его открытым.

Ради возвращения Валеры Даша была готова забыть про тот факт, что, насколько ей известно, самолёты могли разломиться и загореться в воздухе — событие, способное выполнить оба условия для уничтожения вампира. На самом деле она не понимала, как им удавалось поднять что-то такое большое над землёй. Можно было бы спросить Джинни, но в действительности это не имело значения. Очевидно, как и для остальных своих желаний, люди нашли способ осуществить и это. Похоже, единственное, что им не удавалось, так это долго жить.

Даша ощущала запах пота, одеколона и еды, куда более отвратительной, чем что-то из встречавшегося ей ранее. Над головой замерцали картинки, показывая изображение ремня, который Джинни заставила её застегнуть ранее. Открывались и закрывались отсеки, шум человеческих голосов смешался с музыкой, игравшей даже здесь. Она позволила звукам сплестись в неясные помехи, за которыми она слышала свою собственную мантру. И впервые в ней не говорилось о спокойствии.

“Валера, - твердила она. - Я иду, Валера. Главное, не опоздать”.

Валера не боялся её, только если она того не хотела, и он не слушался. Но когда он трогал её, она и не хотела, чтобы он слушался. У неё появлялось извращённое желание лежать под ним, чувствуя себя в безопасности. Нелепо желать такого, когда он и о себе-то позаботиться не мог. Она должна была оберегать его от опасности ради Кайла, и только посмотрите, как отлично она справилась. Но я иду, Валерка, и когда найду тебя, никто не остановит меня. Я верну тебя.

Джинни разглядывала картинки с косметикой в каких-то каталогах, но отложила всё вздыхая.

— Ты меня с ума сводишь, а мы ещё не взлетели, ты в курсе этого?

— Я тебя пугаю? — уточнила Даша.

— Ты знаешь, что да, Дарья. В машине ещё было сносно. А теперь страх зашкаливает. Ты чем-то расстроена или чего?

— Я никогда раньше не летала. Меня это тревожит, вот и всё.

Джинни повернулась на своём месте и запнулась.

— Ты… Ты мне врёшь? Серьёзно? Я всё бросила ради твоей сумасбродной идеи, понимаю, я тебе жизнью обязана, но Господи! Мы все знаем, ты использовала самый ужасный метод, когда вытаскивала меня из Санта-Фе. И даже без этого была вероятность, что я уйду оттуда сама. Но я поверить не могу, что ты собираешься сидеть и нести чушь, когда мы даже ещё не в пути. А иначе как мне тебе помочь, когда я не могу верить твоим словам, даже если доверяю собственное существование тебе, что, кстати, я делаю только из-за деда. Он никогда не примет подарки, а вот это из всего возможного единственное, чего ему хочется. Так что вот, вот она я, но хотя бы наберись мужества быть со мной честной.

Даша размышляла, на самом ли деле хорошо, что вампирам не нужно дышать.

— Приношу свои извинения, — ответила она. — Я не думала, что тебе нужен полный ответ. Я также переживаю за новорождённого.

Джинни чуть расслабилась, услышав правду.

— Мне не нужно знать деталей. Просто не пытайся меня обмануть, — она открыла журнал и начала листать его, хотя и не смотрела на страницы. — Этот парень, за которым мы гонимся, ему же всего пара лет, так?

Даша сделала долгий тяжёлый вдох, затем выдохнула.

— Если хочешь, чтобы я перестала тебя пугать, думаю, мне пока стоит перестать об этом говорить. Не принимай на свой счёт.

— Делай, что должна. Я пойду найду себе другое место. Не хочу казаться стервой, но от тебя мне хочется вывернуть дверь и выпрыгнуть с самолёта.

Даша кивнула и прикрыла глаза. Ощутила локтями мягкую обивку подлокотников и прижала ступни вплотную к полу. Под ними лежал ковёр, металл и облака. Она позволила этой картинке проплывать перед глазами, отказываясь думать о Валере, удерживаемом в плену где-то под ними.

Она чувствовала каждый вздох и готовила себя поставить Ветра на колени.
​
​Догорающий ад застывал под напевы фламенко
На бокале в изломанных пальцах прокуренных шлюх...
Наша жизнь осыпалась с ковров сигаретным пеплом,
Как летящий на свет мотылёк бился в стёкла огонь...
А усталый бармен отгонял надоедливых мух.

И плясало в голодных зрачках беспокойное пламя,
И крутилась пластинка, заежженая до тошноты...
Ты Jack Daniels пила, качая босыми ногами,
Слушая как беспокойный клиент у прилавка храпит.

Незнакомая леди, позвольте мне вас пригласить
Поискать со мной истину, если в мире вообще существует она...
Но она так бледна, еле слышно чего-то пищит...
А лимоном в бокале моём проплывает луна.