Я проснулся и не мог ничего вспомнить. Весь вчерашний день был будто бы размытым. Это, скорее всего, можно было объяснить вечеринкой, устроенной в честь года наших с Валеркой отношений. Я помню много алкоголя, странные инди-фильмы и варёные яйца.
Но всё же, где я? Я приоткрыл глаза и оглянулся. Всё яркое, ослепляюще яркое, но я могу видеть тёмные и неясные очертания предметов. Я узнал стулья, на которых была одежда, разнообразные предметы на полу и телевизор. Это моя комната, ну, наша с Валерой. Я протёр глаза и поднялся с кровати. Без футболки, только в одних боксёрах. Я был немного напряжён, так что я потянулся.
- Наконец-то ты проснулся!
Я узнал этот голос. Хотя как я мог не сделать этого? Это же голос Валеры. Вибрирующий и ликующий, он зажигает моё сердце как только я слышу звуки, исходящие из его рта.
Я обернулся. Валера стоял в дверях, одетый в свободную белую футболку и серые штаны. Его волосы были в небольшом беспорядке, но это неудивительно, ведь сейчас только утро. На его лице была яркая улыбка.
- Валерка! - весь мой ответ. Я подбежал к нему и обнял его прекрасное, стройное тело. Мы посмотрели друг другу в глаза, а потом поцеловались. Хоть наши дыхания и пахли алкоголем с яйцами, но всё-таки это один из наиболее сильных поцелуев, который когда-либо у меня был за весь этот год.
- У тебя хорошее настроение, - замечает Валера.
Я отпустил его, и слёзы радости потекли из моих глаз:
- Как этого не могло бы быть? Я ведь люблю тебя! - Обнявшись, мы опять поцеловались.
Я терялся в нём. В его гибком, но в то же время крепком теле, в его мягких губах, в его нежных объятиях, в свете его существования. Он мой единственный, мой альфа и омега, я даже не могу описать то, что чувствую. Называйте меня сексуально помешанным, драматичным подростком, но чёрт возьми, я люблю Валеру! Я любил бы его, даже если бы он был девушкой, но я рад, что он парень.
Проходит время. И теперь это поцелуй без языка. Мы не нуждаемся в танце наших языков для того, чтобы показать наши чувства. Объятий уже достаточно. Я подумал : “Сколько уже прошло время? Минуты? Часы? Дни? Года? Века? Этот поцелуй лаконичный, но вечный. Возможно, мои гомо-эротические фантазии захватили меня и это наилучшее чувство на земле, или же я предупреждён. Но откуда я знаю, что должно случиться что-то плохое? Что это за тревожное чувство? Оно гноится у меня в сердце, дьявольски разрывая мои чувства и мучая мою любовь. Нет, исчезни! УХОДИ! Почему я мысленно кричу? Откуда эти вопросы? Я люблю Валеру, так что может быть неправильно? Насколько долгий этот поцелуй? Что происходит?”
Мои раздумья немедленно прерываются с тем, что происходит. Поцелуй прерывается, и я падаю на спину. Я не чувствую крови на моих губах, стекающей по подбородку. Я вообще ничего не чувствую. Я смотрю на моё парализованное тело в искривлённой позиции. В какой-то степени это выглядит, как сцена из фильмов ужасов. Недалеко от меня стоит Валера, смотря на меня пронзающе холодными глазами, с угрожающей ухмылкой, и кровью на зубах. В его правой руке пустой шприц. Я чувствую тошноту.
- Валера, - я пытаюсь позвать его, но безуспешно. Мой разум плывёт по течению, моё тело замирает. Я плыву… куда же?..
* * *
- Просыпайся, сука! - Неожиданный удар электричества проходит по моей спине, а из груди изучается жалящее ощущение. Я кашляю, и резко наклоняю голову вперёд из-за кнута.
Я кричу от боли, только мой рот закрыт. Демонические глаза моего бойфренда смотрят мне в душу. На его лице порочная улыбка.
- Если начнёшь кричать - я убью тебя. Кивни, если понял.
Я не знаю, что произошло, но я инстинктивно кивнул. Он толкнул меня, и я почувствовал удар на своей шее. Я закусываю губу и сжимаю, будто бы горящие пальцы на руках и ногах. Я прикован, мои руки и ноги обездвижены в тёмной комнате.
Прежде чем я оправился от прежней боли в полоске, оставленной ударом, кнут бьёт меня по правому плечу. Мои глаза расширились, и я подавляю крик. Но мне, прикованному, это едва ли удаётся, когда Валера бьёт меня по животу, спине и другим частям тела.
Внутри я кричал : “О Господи, остановись!”. Я плачу. Я не издаю никаких звуков, кроме как слабых криков ужаса, а мои глаза на мокром месте. Слёзы стекают по лицу и щекочут меня. Не как дружественные, весёлые щекотки, а досаждающие, которые заставляют чувствовать себя неудобно. Всё тело болит, всё окрасилось в чёрное и серое, когда кнут болезненно ударяет по моему измученному телу. Валерка ухмыляется и ему, видимо, нравится - это все, что я могу сказать, но почему?
- Как ощущения, сучка? - Валера ухмыляется. Он делает акцент на последнем слове, давая мне понять, что сейчас я его сучка.
- Всё прекрасно, детка, - я стискиваю зубы и вру. Но слёзы текут по моему лицу быстрее, как бы доказывая обратное.
Он опять кривит губы. Он больше не улыбается, а пугающе кривит свои губы, как будто он персонаж фильма Тима Бёртона. Он начинает слизывать слёзы с моего лица, сопровождая это крайне неприятными стонами. Нет, это не извращённое облизывание, нет, такое впечатление что он медленно ест меня, как мороженое. Валера собирается согреть меня, пока я не стану влажным, чтобы он откусил немного и всё бы закончилось - ну, по крайней мере, складывается такое ощущение.
- Твои слёзы, - удовлетворённо шепчет Валерка, - они ужасно вкусные. - Он застонал в удовольствии.
Я сдерживаю себя и пытаюсь подавить желание закричать, но это всё бесполезно.
Валера внезапно останавливается. Он раскрывает меня, действуя как робот. Я падаю и ударяю спину. Эта боль не сравнится с тем, что я только что испытал. Я поднимаюсь, и, вместо приветствия, меня встречает удар в щёку, ослепительно быстрый и неожиданный. Я впечатываюсь в стену, кашляя кровью. Прежде чем я собираю всё своё мужество, мой любовник встаёт предо мной и бьёт кнутом по моему изнурённому телу. Каждый удар будто сильнее предыдущего.
- Почему ты не хочешь со мной разговаривать!!? - кричит Валера, продолжая побои.
- Я... не… знал… что ты… так... хочешь, Валерка! - между ударами сказал я.
Он останавливается, после опирается на кнут и выдыхает. Я упал на колени, весь в синяках и крови. Я кашляю и выплёвываю красную вязкую массу. Я надеялся, что всё закончилось, но, конечно же, нет. Валера грубо берёт меня за волосы и тащит меня по холодному бетонному полу к раковине. Достигнув цели, он наклоняет моё лицо вверх к крану. Я уже знаю, что будет дальше.
Обжигающе горячая вода течёт мне на лицо. Она попадает в рот, ноздри, заливает мне уши и глаза. Кажется, что боль никогда не кончится, никогда не исчезнет, пытка продолжается и всё становится ещё хуже. Я пытаюсь выплёвывать воду, но она всё равно попадает внутрь. Я задыхаюсь, горю и тону в одно и то же время. Я ощущаю, что проваливаюсь в темноту, но Валера вытаскивает мою голову. Я не успеваю сделать большой вдох, ведь он внезапно окунает моё лицо в ведро, наполненное холодной водой. Сперва это приятно, но потом она начинает печь. Она замораживает моё лицо, и кажется, что это даже хуже, чем горячая вода. Я выл белугой, моё сердце выпрыгивало из груди. Он вытаскивает меня и смотрит на моё мокрое, горящее лицо.
- Ну что? - спрашивает он. - Есть чем поделиться?
Я выплёвываю воду в его лицо.
“Почему?!” - я мысленно кричал на себя. - “Дэн, почему ты сделал это, ты, грёбаный идиот! О Боже, Валерка же меня убьёт!!”
Парень стирает воду с лица и кривит губы. Он толкает меня на стену и я сползаю по ней. Он наклоняется надо мной и расстёгивает молнию на своих штанах.
- Тебе, возможно, захочется сплюнуть, но я заставлю тебя сглотнуть. - Его штаны и боксёры синхронно падают. Перед тем, как я наслажусь видом, он толкает мою голову к своей промежности. Я чувствую его, его хуй в моём ртy. Он поникший, но это не надолго.
“Укуси его, Дэн!” - я кричал на себя, но нет. Я знаю последствия. Я гораздо слабее Валеры, и даже если укушу его, он всё равно меня поймает, когда восстановится, и я всё равно буду чувствовать себя ещё хуже. Я сдался, и как будто бы я никогда не отсасывал ему.
Я коснулся языком его вялого хуя, и облизал его от головки до основания. Его пах выбрит, как и мой, и это позволяет этому быть гораздо более приятным. Я смазываю его слюной и провожу кончиком языка по всей длине. Я чувствую как он постепенно становится больше. Я облизываю головку, позволяя слюне смазывать его эрекцию. Затем я немного проталкиваю язык в головку.
Я медленно, облизывая его, поворачиваю его из стороны в сторону, чтобы облизать его полностью. Я заглатываю его плоть, позволяя ей щекотать мне небо и давить на заднюю стенку горла. У меня нет рвотного рефлекса, так что я прекрасно с этим справляюсь. Мягкие внутренние стороны моих губ скользят по его эрекции, а мой язык кружит по ней. Я чувствую, что его хуй начинает пульсировать.
Он собирается кончать, так что я переключаюсь и начинаю надрачивать правой рукой у основания, когда мой язык скользит по всей длине. Член дёргается, я заглатываю его два раза, а на третий чувствую что он кончил, и эякуляция медленно стекает по моему горлу, ведь я сглотнул. Наконец-то это закончилось! Я слизал остатки семени с хуя, выпустил его, но тонкая нить слюны связывала меня с ним.
Я обпёрся о стену и улыбнулся из-за хорошо выполненной работы, и посмотрел на лицо Валеры, надеясь увидеть там улыбку.
Его ладонь быстро накрывает моё лицо и сжимает мою голову, кидая меня на пол около моих цепей, а сам быстро одевается. Я пытаюсь встать, чтобы восстановить моё сознание, но Валера быстро заковывает мою правую руку в кандалы. Я решил не сопротивляться, ведь это всё равно бессмысленно. Валера всё равно бы победил меня и пытал только больше. Скоро всё моё тело заковано в цепи, я никогда не был так напуган, но я подавил свой страх.
- Валера, - я сглотнул, - что ты собираешься делать сейчас? - Страх зарождается внутри меня и скручивает мои внутренности. Меня тошнит.
Он тихо берёт плеть.
“Нет…”. Я отталкиваю плохие мысли, но они скребутся у меня в голове.
Валера срывает с меня боксёры, открывая мой невозбуждённый член. Это происходит будто в замедленной съёмке. Он размахивается кнутом, и я слышу как он разрезает воздух. Я закрываю глаза, надеясь, что когда я открою их, всё это окажется сном. Плеть ударяет меня прямо возле основания члена, и задевает яички. Это несравнимая боль. Это - то, что я никогда не испытывал и не представлял, но это происходит со мной.
Мой хуй горит, а яички будто войдут сейчас в моё тело. Метафоры не могут описать то, через что я только что прошёл. Тысячи тысяч солнц взрываются и всасываются в чёрную дыру, вместе с каждым радостным чувством, которое я испытывал, и всё это превращается в великую боль, которая проходит через моё тело.
Я кричал во всю силу своих лёгких, пытаясь выразить эту боль. Я повредил свои связки и закончил кричать, задыхаясь от боли. Слёзы сжигались на моих щеках, когда обрушился ещё один удар на мои гениталии. Мои руки чуть ли не закручивались от боли, когда вены бились в конвульсиях, будто пытались выразить мои страдания. Я ударился об стену. Хоть это закончилось, но я не могу продолжать быть в сознании. Я падаю в обморок от болевого шока.
* * *
Я очнулся, лёжа на холодной белой кровати. Я оглянулся и заметил Валеру в костюме доктора. Белый свет полностью ослепил меня, заставляя глаза гореть и слезам течь.
- Валер, почему?..
В его глазах мрачная серьёзность. Он будто бы оплакивал то, что наделал. Это было настолько мило и трогательно, что я почти простил его. Почти.
- Дэн… Я люблю тебя. Я люблю всё в тебе. Твою улыбку, твою личность, каков ты на вкус и как звучит твой голос. - Слёзы стекали по его щекам на моё тело. - Дэн, я не могу жить без тебя. - тут он начинает плакать. - Прошёл этот год, и я не могу представить свою жизнь без тебя, так что… я не позволю этому случится. Я никогда не отпущу тебя. - Его голос становится всё мрачнее и он начинает маниакально посмеиваться. - Я буду держать тебя здесь вечно! Мы будем вместе и ничто, что ты сможешь сделать, не помешает мне! Я… я люблю тебя, Дэн! - Он начал кричать. - Я удостоверюсь, что ты никогда меня не оставишь, Денис! - Его глаза широко открыты, а зрачки расширены, он ухмыляется, когда наклоняется надо мной.
Это больше не мой Валера, это монстр. Демон. Живое порождение Сатаны, готовое пытать мою душу вечно.
Он продолжает неконтролируемо смеяться, но я решил прервать это безумие:
- Но Валерка… Ты не можешь этого сделать… - моё дыхание слабое, и я пытаюсь произнести эти слова.
- Почему же, Дэн? Объясни мне. - говорит мой парень, посмеиваясь.
- Потому что, Валерка... потому что…
- 'Потому' что? - он начал сходить с ума от гнева.
- Потому что…- я знаю то, что я собираюсь сказать - не совсем разумная идея. В момент, когда я представляю что сказал это, я чувствую, что конец моей жизни близок. Я знаю, что буду трупом и принимаю это. Несмотря на его безумие, я всё ещё люблю Валеру. Так что я скажу, что последствия не важны, - потому что…
- Почему же, Дэн?!
- Потому что парни не могут быть яндэрэ!!! - прокричал я.
(Яндэрэ - описание характера персонажа аниме, который психически неуравновешенный или склонный к насилию (могут быть сразу два эти качества), и проявляет влечение к ГГ.)
Тишина. Полная и абсолютная тишина. Я чувствую её, чувствую злость Валеры. Его неистовый гнев, его чистую, несмягчённую ненависть к тому, что я только что сказал.
Я больше ничего не говорю. Я не могу. У меня больше не осталось мужества. Я просто закрываю глаза и позволяю Смерти забрать меня. Я чувствую, что мой парень и в то же время мучитель уходит. Почему? Куда он идёт? Предчувствие никогда не было настолько мрачным. Оно - самое плохое, что я когда-либо чувствовал. Оно горит внутри меня. В уме Валеры точно наиболее ужасная пытка для меня. Я лежу на операционном столе, он одет, как доктор. Я знаю, что произойдёт.
Возвращается Валера. Он подошёл ко мне и стал возле моей головы. Парень слегка потянул мои веки вверх и закрепил их специальными клипсами, чтобы увериться в том, что я буду видеть всё. Я прекрасно вижу своё тело.
Он берёт небольшой скальпель и делает надрез на моей шее. Я чувствую стекающую кровь и то, как что-то вынимается. Моё горло будто бы залито цементом, но я могу дышать. И вдруг я понимаю что сделал Валера. Он извлёк мои связки, так что я не могу кричать.
Теперь я наблюдаю за тем, как Валера вскрывает мой живот и начинает вынимать все органы, кроме тех особо важных, которые нужны для того, чтобы я был жив. Медленно и болезненно он вынимает их и сжимает в своих руках, позволяя крови стекать в мой живот. Эта пытка продолжается на протяжении тридцати минут, и я не могу описать всю ту боль, которую чувствовал. Это немыслимо, неописуемо и незаслуженно.
Подошла очередь моего лица. Маленьким загнутым ножом Валера отрезает мои губы, позволяя крови стекать мне в рот. Затем он раскрывает мой рот и вырывает каждый мой зуб чем-то, что похоже на небольшие щипцы. Он ломает их у меня во рту и вынимает.
После он решает вырвать этими же щипцами мои ногти. Это не Ад. В Аду нету таких. Это - непрерывная жестокость. Валера - не Сатана. Он - король садизма. Он абсолютное воплощение боли и страданий.
Когда на моих руках и ногах нет ногтей, он берёт что-то похожее на огромные садовые ножницы. Сжимает этим мои руки, ломая там кости. Валерка не отрезает мои руки, но калечит и сдавливает их. После рук он принимается за ноги, пока ничего, кроме покалеченной кожи не остаётся.
О, он ещё не сделал всё, что хотел, нет. Он достаёт ржавый штопор. Кажется, я знаю, что он задумал. Он втиснул его в мою уретру, и повернул внутри хуя, позволяя плоти превращаться в фарш. Кровавые брызги из моего члена попадают на Валеру, но он ещё не закончил. После, он жестоко пихает штопор вправо, разрывая член. Потом он взял специальные приборы и сдавил яички.
Как я уже говорил, это неописуемая боль. Я оказываю милосердие, позволяя представить эту боль и ощущения. На это есть две причины. Первая - я не могу превратить эти мучительные страдания в слова. Невозможно описать каждый нюанс этого зверства. Вторая - если бы я мог правдиво описать тебе эту боль, тогда одних слов было бы достаточно, чтобы заставить тебя испытать то же самое. Так что я позволяю представить тебе эти чистые и абсолютные страдания.
Это скоро закончится. Но всё становится только хуже. Валера достаёт коробку с мини-пауками. Арахнофобия захватывает мой разум. Я хочу кричать и и свернуться в позу эмбриона, но я не могу так сделать. Мой мучитель показывает, что он хочет засунуть этих пауков мне в горло, но есть ещё кое-что, что он должен сделать.
Он достаёт кусачки и кладёт их на мои глазные яблоки. Он начинает с правого, медленно сжимая его, позволяя крови попадать на сетчатку и сжигать меня перед тем, как лопается глаз. После того, как первый лопнул, он повторяет процедуру и на втором.
Единственная смягчающая часть всего это в том, что кровь течёт по моему лицу. Это очень спокойно, по сравнению с этим Адом. Наконец-то он лопнул второй. Я стою на краю жизни, я чую смерть, находящуюся где-то рядом. Коробка уже пустая, пауки закупоривают моё горло и ползут в моём теле. Они суетятся, носятся, и бегут сквозь мои внутренности, пребывая в моём горле, которое теперь полностью искусанное ими, отдыхая в лёгких, царапая сердце, и муча каждый закуток и щель.
Нескончаемая боль, предельно безграничное количество пыток, которые когда-либо можно было достичь. Это всё - физически невозможное количество боли, и Валера сделал это. Он достиг уровня Бога, мучая меня невозможными вершинами пыток и страданий. Насколько же это извращённо. Пауки кусают и кусают все внутри меня, что кровь становится чёрной. Это странно, но перед тем, как я умер, всё это превратилось в радость. Она заполнила всё моё тело. Я счастливый, я не ненавижу Валеру. Я действительно люблю его. Выгляжу ли я всё таким же сексуально-помешанным, непонятым подростком? Я так не думаю. Я думаю, что я выиграл. Я выиграл любовь. Чистую, абсолютную, неистовую, недрогнувшую любовь. И на вкус она, как радость.
Великолепная победа. Смешно, ведь эта победа, эта великолепная эйфория была на вкус, как ягоды вишни. Как сладкие жидкие вишни…
Стены стылые, запахом крови пропитаны,
Двери неверные, двери…
Попытки побега из жизни испытаны.
Я зверь и в душе моей звери.
Рвут злобной горечью, желчной аскомою
Тонкие листья обоев,
Но не находят покоя искомого,
Хмурят изломанно брови.
Не узнаю себя в душной, иссушенной
Простыне вязкого бреда…
Звери мои, в ласке рук непослушные,
Скоро одержат победу.
Над опостылевшей, ставшей мне тягостной
Нежностью слабого духа…
Не узнаю себя в панике яростной,
В ржавчине дней и разрухе.
Я не боюсь признать, я не боюсь понять
Силы, влекущие в бездну.
Звери желают немедля отнять
Чувства за их бесполезность.
Холод собачится, в складках попрятался,
Холод во мне не измерить.
Что-то внутри убивается, плачется…
Жрут душу хрупкую – звери.
Солнце рассветное, мертвенно-бледное
Смотрит сквозь щель в мою спину.
Крики мольбы, как всегда, безответные
В тишине холода сгинут.
Не убежали, сражением скованы,
Двери закрыты навеки.
Чёрным зверьём, обречённые, сломаны.
Нет в Звере души человека.