Художник берёт кисти

Зрение, на мой взгляд, – это чувство, всеми воспринимаемое, как должное. И думаю, что особенно это касается, к примеру, фотографов, художников, скульпторов и музыкантов. Сейчас я понимаю, что немного странно приплетать в данный список последнюю профессию, но это правда; музыканты в большей степени полагаются на свои глаза, когда играют на каких-то инструментах.

И единственная причина, почему я всё это рассказываю, заключается в том, что я художник; скульптор, если точнее. Но я слепой. В этот момент я перестал рисовать и начал заниматься лепкой.

Весь прошедший год со мной жила одна женщина, что помогала мне по дому. Моя квартира-студия находится в Петербурге, и моя помощница живёт в другой гостевой спальне моего дома. У неё есть сын, о котором она мне много раз рассказывала, но я никогда с ним не встречался, и, по её словам, причина кроется во мне. Её сын учится в колледже, а живёт со своим отцом – её бывшим супругом... к которому он приезжает по выходным. Я, может, и не вижу, но я слышу, как ей чрезвычайно грустно от того, что она не видится с сыном, не застаёт его приходов домой. Её голос всегда такой взволнованный, когда он ей звонит. И мне интересно, спрашивал ли этот парень у неё разрешения приехать сюда, но тогда я задаю себе встречный вопрос – отвергла ли Лара его идею из-за своего нежелания нашего с ним знакомства. И это главные точки соприкосновения моих вопросов, на которых я постоянно останавливаюсь, так как мне попросту не хочется думать о причинах, почему же всё происходит так, а не иначе.

Когда сегодняшним утром я проснулся, а это был вторник, то почувствовал еле уловимые изменения, да и воздух стал каким-то другим; как будто сегодня должно было произойти что-то такое, с чем мы раньше ещё не сталкивались.

– Лара, – позвал я.

Несколько минут спустя в соседней комнате послышалось шарканье по полу. Она вышла, и я услышал, как она зевнула, завязывая на себе то ли халат, то ли какую-то другую одежду, после чего она потянулась.

– Доброе утро, Дэн, – сонно сказала Лара. – Ты уже будешь вставать?

Я лишь кивнул и сел. И мне нравилось, что я всё ещё был в состоянии сделать это сам, даже если частично.

– Я разбудил вас?

Лара зевнула ещё раз.

– Да, но всё нормально.

– Во сколько вы вчера уснули? – спросил я голосом, звучание которого мне напомнило тон взволнованного родителя, что разговаривает с подростком. Это не было похожим на разговор двух взрослых людей, что проснулись ранним утром.

– Около часа ночи, – ответила она.

– А сейчас сколько?

– Восемь утра.

Я мигом прокашлялся.

– Лара, простите меня за то, что я вас разбудил. Я обязательно дам вам вздремнуть после обеда, когда буду лепить, договорились? – предложил я.

Она начала мне помогать встать с постели, и когда я услышал её слова, то понял, что она улыбается.

– Дэн, ты такой милый. Тогда я прилягу рядом на диване, хорошо?

Я лишь широко улыбнулся, чувствуя под ногами мягкий ковёр.

– Ох, Лара... вы просто волшебная.

Когда мы выходили из моей комнаты, я понимал, что она снова улыбается. Лара усадила меня за небольшой стол, что располагался на кухне, после чего спросила:

– Так ты будешь чай или кофе?

Я на мгновенье задумался, после чего услышал её шаги – она вышла и снова зашла. Затем я почувствовал что-то в своей руке, нечто пластмассовое, что она вложила в мою ладонь. И на моём лице появилась улыбка, когда я осознал, что это были мои солнцезащитные очки.

– Вы замечательная, Лара, что бы я без вас делал?

Она лишь похлопала меня по плечу, и мне послышались её шаги на другом краю кухни.

– Наверное, превратился бы в один большой синяк, дорогой, – ответила она, и я усмехнулся.

– Сегодня утром я, пожалуй, выпью чай, – вконец ответил я.

– Одну секундочку! Я ещё думала приготовить тебе омлет, добавив туда лук и сладкий перец.

– Мм, Лара, звучит просто восхитительно!
​
​Ладно, возможно ничего особенного сегодня произойти и не должно было, но я всё равно чувствовал, что что-то да случится. Нечто необычное. И я, в итоге, оказался прав.

Мы вместе с Ларой обедали её вегетарианской лазаньей, как вдруг я услышал пронзительный звонок её мобильного телефона, зазвучавший на всю кухню.

– Прости, – извинилась она и отошла взять трубку. – Алло?

До меня долетел тихий голосок, отдающийся эхом через дребезжащий динамик.

– Валера! – воскликнула Лара, из-за чего я, лишь сильнее стиснув в руке вилку, начал внимательней прислушиваться к их разговору. Она молча стояла и выслушивала всё, что рассказывали ей на том краю телефона, и её собственный голос звучал так, будто она едва дышала. Однозначно что-то случилось.

– Лара, с вами всё в порядке? – тихо поинтересовался я.

Она ничего мне не сказала, зато ответила своему сыну.

– Серьёзно? Только что? – шокировано спросила она.

Да уж, подумал я. Случилось что-то крайне плохое.

– Ох, ну хм... – протянула Лара. – Мне очень жаль, дорогой. Но как... как так он ушёл? – последовала ещё одна пауза, во время которой она слушала своего сына. – Ну, по крайней мере, всё же было спокойно, – началась ещё одна долгая тишина. – Валера, я здесь с Дэном, и мне нужно о нём заботиться, я ничем тебе сейчас не помогу, – и в этот самый момент я прервал её, положив свою руку на первое, что мне удалось достать. И это оказалась её ладонь.

– Лара, я могу его приютить. Всё нормально. Кроме того, он же ваш сын, – тихо сказал я.

– Валера, не волнуйся, всё будет хорошо. Мы с Дэном тебя завтра заберём. Ты переночуешь там сам? – она хихикнула. – Я всё ещё за тебя переживаю, Валерка, потому что ты по-прежнему мой маленький мальчик!

После этого последовала ещё одна, но на сей раз, короткая пауза.

– Ладно, ладно, позаботься сейчас о себе сам, милый, увидимся с тобой завтра. Люблю тебя. Давай, до встречи.

Я услышал, как Лара захлопнула свой мобильный, после чего глубоко вдохнула.

– Всё нормально? – снова спросил я.

– Да, Дэн, – устало ответила она.

– Но вы всё равно не собираетесь говорить мне правду, даже после моего предупреждения, что мне врать бесполезно, – сказал я.

Лара лишь вздохнула.

– Твоя лазанья уже остыла? – я даже не успел ответить, как услышал её снова. – Прости меня, – снова вздохнув, произнесла она.

Моя ладонь всё ещё касалась её руки, отчего я немного её сжал.

– Лара, – тихо отозвался я. – Это нормально. Люди умирают. А некоторые просто уходят в худшие воспоминания нашей жизни.

Она улыбнулась, я это почувствовал.

– В холодильнике ещё осталось крем-брюле, если ты вдруг хочешь? – предложила она.

И я тоже улыбнулся.

– Да, было бы отлично.
​
​На следующее утро я проснулся незадолго до того, как Лара сама постучалась в мою дверь.

– Дэн? Давай просыпайся. Нам нужно поехать забрать моего сына, ты же помнишь?

– Да, Лара, я помню. Отбеливатель повредил мне глаза, но не мозги.

В ответ Лара захихикала.

– Давай я помогу тебе принять душ, после чего оденем тебя во что-то красивое для знакомства с Валерой.

Лара натянула на меня темную футболку-поло и штаны цвета хаки, после чего я просто сидел в гостиной, слушая телевизор, пока она носилась со своим сотовым. Вскоре она очутилась где-то возле меня и, выключив телевизор, протянула мне мои солнцезащитные очки, после чего помогла подняться с дивана и выйти из квартиры. Мне послышался щелчок дверного замка, и мы вместе направились к лифту.

Однако когда мы очутились в машине, успев даже пристегнуть свои ремни, Лара не спешила включать зажигание, а просто молча сидела. Я услышал её глубокий вздох и писк от скольжения рук по коже руля.

– Лара, – ободряюще начал я. – Всё будет хорошо.

– Это всё мой бывший муж, Дэн.

– Но вас больше волнует ваш сын, – подтвердил я.

И она сухо захихикала.

– Я должна была знать, что от тебя мне ничего не скрыть.

Я улыбнулся.

– Просто скажите спасибо, что ваш сын уже вырос и совсем не ребёнок, иначе всё было бы намного хуже.

Она ещё раз глубоко вдохнула и тут же завела машину.

– Ты всегда знаешь что сказать, Дэн.

– Ну, по крайней мере, хоть на что-то я ещё гожусь, – пожимая плечами, отозвался я.

– Ой, замолчи! – взвизгнула Лара.

По её словам, мы ехали около сорока пяти минут. Лара без умолку кричала на других водителей, приказывая им ехать быстрее, так как обычно поездка в то место занимала всего полчаса. Вскоре мы вырулили на какую-то дорогу, и как я понял, она и вела нас туда, где мы заберём Валеру.

Лара припарковалась и заглушила мотор, после чего коснулась моего плеча.

– Я сейчас вернусь, мне нужно пойти и найти Валерку.

Я лишь кивнул, вдыхая переохлажденный кондиционированный воздух, задумавшись обо всём случившемся.

– Валерка, у тебя и вправду много вещей, и я не уверена, что всё это поместится в мою машину, не говоря уже о квартире Дэна, – услышал я голос Лары, когда она вернулась.

– Лара, помни, что половина заднего сидения пуста, – крикнул я через окно. И могу поспорить, что она улыбнулась, ведь она всегда улыбается, когда я указываю ей на какие-то очевидные вещи, которые она упускает из виду. Ещё я услышал слабый смешок её сына. Его смех был едва уловимым и таким воздушным, но он дал мне весомые аргументы предположить, что этому парню что-то около двадцати. Кроме того, Лара говорила мне, что он учится в колледже.

– Правильно, – послышалось мне. – Валерка, начинай загружать свои вещи, и мы посмотрим, сколько сюда влезет.

– Мам, – услышал я его голос. – Моя машина в гараже. Почему бы нам не попробовать уместить всё сюда, но не набивать через силу, а оставшееся я просто возьму к себе и буду ехать следом за вами.

Должно быть, Лара просияла от логики своего малыша.

– Колледж всё-таки даром не прошёл, – радостно подметила она, и я снова услышал смех Валеры.

Далее я услыхал, как кто-то из них распахнул дверцу с водительской стороны машины. И кто бы там ни был, я сказал:

– Я могу что-то взять на руки.

– Ох, Дэн, всё в порядке, тебе не нужно ничего держать, – хлынула Лара. Всё, что после этого я слышал, это были какие-то их семейные реплики, а ещё стук сумок и коробок, которые они грузили в багажник и на заднее сидение машины. Затем я почувствовал, как авто затряслось – Лара вернулась на своё место и уже включила зажигание.

– У Валеры осталась пара коробок, они сюда не влезли, поэтому мы поместили их в его машину. Он будет ехать следом за нами, ага?

– Да, хорошо, – просто ответил я.

– Тебе правда хотелось познакомиться с Валерой? – спросила она, и машина тронулась с места.

Внутри себя я кивнул, но Лара моего ответа так и не увидела. Не знаю почему, но мне не хотелось, чтобы она лицезрела моё нетерпение познакомиться с Валерой. Основываясь на описании этого парня, составленным по её рассказам, у меня уже сложились о нём определённые впечатление и ожидания, так что теперь, когда я фактически собирался с ним знакомиться, я не знал, превысит он эти ожидания или наоборот не оправдает.

Лара с лёгкостью перевела тему, начав обсуждать дорогу; по её словам, назад мы ехали всего полчаса. Она так же, как и в первый раз, жаловалась на пробки, что появлялись у нас на пути, и я не знал тому причину. Я просто сидел и слушал, и это было чуть ли не единственным, в чём я преуспел. Вскоре я почувствовал, как машина подъехала на парковку, и ощущение знакомого дома и родной квартиры врезалось мне в нос. Я уловил, как позади нас подтянулась ещё одна машина. Лара мигом выбралась из нашего салона, и я услышал её крик.

– Валерка, давай я отведу Дэна домой, после чего вернусь и помогу тебе занести все вещи, идёт?

– Конечно, мам, но позволь я занесу свои коробки, – ответил Валера, и дверцы его машины громко хлопнули.

– Конечно, дорогой. Мы придержим для тебя лифт.

– А у меня будет свой ключ? – услышал я его вопрос.

– Да, милый, я попрошу и для тебя сделать, – ответила Лара, и я уловил в её голосе непонятные запинки и паузы; она всё ещё не могла оправиться от того, что так редко виделась с сыном. И за это ответственность я чувствовал на себе, но никак это не выдал, так как мы уже успели подойти к лифту. Лара ненавидела моё чувство вины в том, что мне не подвластно из-за моей слепоты. Но я всегда в первую же очередь чувствовал себя виновным во всём, потому что слепой.
​
​Наверное, прошёл не один час с того момента, как Лара перевела меня из гостиной на кухню. У меня не было возможности следить за временем, и я правда не задумался, для чего она включила мне «Гарри Поттера».

– Мальчики, хотите чаю?

– Было бы чудесно, Лара, – ответил я.

– А ты, Валерка?

– Конечно, мам, – просто вымолвил он. Его голос прозвучал с другой стороны стола, с того места на котором обычно сидела его мама, и был он весьма тревожным и подавленным.

– Дэн, у тебя тут где-нибудь есть ещё один стул? – спросила Лара.

– Думаю, что где-то есть... но я не видел свою квартиру вот уже примерно год, поэтому точно не скажу, – я мрачно рассмеялся. Лара же неодобрительно хмыкнула и ушла переворачивать мою квартиру вверх дном.

– Извини за мамину грубость, – послышалось мне с другого края стола. Валера протянул свою руку, мягко взяв мою ладонь. – Я – Валера.

Улыбнувшись, я слегка пожал ему руку.

– Дэн. Я слышал о тебе много хорошего.

– Моя мама болтает обо мне, так что могу себе представить, – отозвался Валерка.

И я слегка усмехнулся.

– Валера, я могу тебя кое о чём попросить?

Он до сих пор держал мою руку и не отпускал.

– Да, конечно, – просто ответил он.

– Не мог бы ты подойти и сесть ближе? Я хочу... тебя прочувствовать, – я снова усмехнулся, но на сей раз над собственной шуткой.

Валера тут же отпустил мою руку. Ну, естественно, Лара его предупреждала.

– Д-да, конечно, – нервно ответил он.

Я уловил лёгкое царапанье ножек стульчика об деревянный пол.

– Не бойся меня, Валера. Просто так я вижу людей. Так делают большинство слепых людей; руки помогают нам формировать определённый образ.

Мне послышался его лёгкий смешок, примерно по левую руку, из-за чего я повернулся в эту же сторону. Протянув руки, я коснулся его лица; и первым, на что я обратил внимание, была его мягкость кожи.

Затем мои ладони нашли его нежные на ощупь губы, изогнутую линию носа, форму глаз, ширину лба и его тонкие волосы. То, что вырисовалось в моём воображении, было красиво. Он представлялся мне прелестным парнем, но мне хотелось узнать больше.

Далее мои руки ткнулись к его шее и ниже, плавно съезжая по груди, покуда я мог достать, не падая со своего стула. Его образ в моей голове стал чётче, и всё, что я видел перед собой, было прекрасным. Я хотел его. Я хотел его больше всего на свете. Ну, помимо зрения, конечно.

Его представление улетучилось из моих мыслей, и я только сейчас заметил учащённое дыхание парня, отчего я почти остановился и замер. Валера быстро встал и неловко прокашлялся. Внезапно послышался свист закипающего чайника, после чего на кухне появилась Лара, что-то недовольно бурча, попутно притаскивая ещё один стул.

– Валера, милый, ты не мог бы забрать у меня этот стул, а я пока выключу чайник? – спросила она, чрезмерно громко разрушая повисшую между нами тишину.

Я услышал, как Валера забрал у неё стул и отставил его у другой стороны стола, не говоря матери ни слова. Свист чайника постепенно уменьшался, пока полностью не затих.

– Мам, а чай долго готовится? – спросил Валерка.

– Всего несколько минут, дорогой, нужно просто выждать пока настоятся пакетики, – ответила ему Лара. – Мой сын уже представился? – обратилась она ко мне.

– Да, как только вы вышли за стулом, – ответил я.

– Разве он не очаровательный? – хлынула Лара.

И тут я почувствовал, как мои щёки окрашиваются в блёкло-розовый. Валерка же снова прокашлялся, чтобы заполнить тишину.

– Ох прости, дорогой, – добавила она, замечая свою тонкую ошибку.

Я лишь пренебрежительно махнул рукой.

– Лара, не берите в голову, – я улыбнулся, хоть и немного через силу, лишь для того, чтобы разрядить обстановку. – Так что там насчёт чая?

Но она всё равно продолжала чувствовать себя ужасно из-за этой ничтожной ошибки, что в перерывах нашего разговора постоянно об этом упоминала.

Уже на пятом разе Валера не выдержал и закричал: «Мам!».
​
Между нами тремя стояла такая глухая тишина, благодаря которой я слышал, как они громко глотают свой чай.

– Так, Дэн, – начал Валера, и мои уши сразу настроились его слушать. – Я могу у тебя кое-что спросить? Наверное, даже чересчур личное?

– Мне кажется, что я уже знаю, о чём ты собираешься меня спрашивать, но продолжай, – отозвался я.

– Как ты потерял зрение?

Я улыбнулся, когда Лара произнесла следующее:

– О, удачи, может хоть тебе повезёт что-то из него вытащить. Я пыталась весь прошлый год, но ничего так и не добилась.

Я фыркнул; она была права, и я понимал, что расскажи им эту историю, они в неё просто не поверят.

– Ну... – начал я.

– Ты и вправду собираешься ему это рассказать?? – запищала она.

Я лишь усмехнулся.

– Думаю, вы оба этого заслуживаете. Кажется, я просто откладывал этот разговор с вами, Лара, просто из-за всего того дерьма, с которым вы имели дело со мной весь прошедший год. Так что вот история о том, как я ослеп. Усаживаетесь поудобней, детишки, так как рассказ обещает быть длинным. Всё началось примерно год назад. Не знаю, в курсе ли вы, Лара, но раньше я рисовал. И довольно неплохо. Сейчас бы я, конечно, не стал продавать своих картин, но раньше я устраивал небольшие показательные вечеринки, ну можно так сказать, дабы показать свои последние экспонаты. И это было самое приятное и чудесное чувство на Земле – ощущение того, что ты действительно нашёл своё призвание, то чем тебе хочется заниматься, и в чём все твои работы достигают высшей точки похвалы и... ох, вряд ли вы поймёте, на что это похоже.

Я почувствовал, как Лара коснулась моей руки, положив поверх неё свою ладонь, а Валера, тем временем, произнёс:

– Я тебя понимаю.

Его признание вызвало во мне усмешку.

– Во всяком случае, планируя дорисовать свою последнюю живопись, я думал устроить ещё одну небольшую выставку, где хотел повесить эту картину на самую дальнюю стену, – продолжил я.

– На ту, где я говорила, не хватает окон? – уточнила Лара.

– Да, на эту стену, – улыбнулся я.

– Но она же просто белая, – заметил Валера.

– Именно, – заключил я. – Это была суббота, и пока моя мама готовила на кухне ужин, я как раз вешал свою последнюю картину. Она была моей гордостью, и когда я забивал в стену гвоздь, на который собирался её вешать, тот отлетел и упал в открытую банку краски, разбрызгивая её по всей моей белой стене. Ну, так как краска должна быть в картинах, а не на стенах, я быстро побежал за отбеливателем, что стоял в нашей гардеробной, и поспешно выплеснул его на стену, чтобы краска не успела засохнуть. Я подошёл слишком близко, из-за чего кислота отплеснулась мне в лицо. Мама быстро отвезла меня в больницу, но... последним моим видением стали эти стены, – глубоко вдохнув, закончил я.
​
Теперь и Лара с Валерой стали частью той небольшой группы людей, кто были в курсе моей истории.

– Спасибо, – прошептал Валерка. Я изогнул бровь, намереваясь переспросить, но он пробормотал, – я тебе позже объясню.

Лара ушла спать раньше обычного, потому что я ещё не ложился. Так мы и остались с Валерой вдвоём на диване, досматривая его шоу.

– Что ты хотел объяснить мне позже, когда мы пили чай? – спросил я.

– Ох, я хотел сказать тебе спасибо за то, что ты поделился историей о том, как потерял зрение, – живо ответил Валера.

– Да, я помню, ты уже благодарил, но зачем?

– Потому что ты дал мне понять, что считаешь меня особенным.

– Потому что ты и есть особенный, – отозвался я.
​
​Мне послышалось, как Валера замешкался на диване.

– Что ты имеешь в виду?

– Валера, за весь прошедший год я максимум разговаривал лишь со своими родителями и твоей матерью. Теперь же, когда ты будешь приезжать сюда на каникулы и по выходным, для меня это будет словно новая жизнь. Когда ты слепой, ты наслаждаешься каждым днём и тем приятным, что в нём случилось. И неважно насколько это значимо или неважно для других.

– Ах, – выдохнул Валерка. – А можно я спрошу у тебя кое-что ещё?

– Конечно.

– Зачем ты на самом деле касался меня руками?

Для начала глубоко вдохнув, я ответил:

– Я слепой, Валера. И когда ты теряешь одно чувство, другие чувства обостряются. Поэтому я посредством прикосновений формирую внутри себя образы того, что собой представляют люди, – пояснил я.

– А, ладно, – помолчал он. – Мне жаль, что ты не можешь прочувствовать румянец на моих щеках.

Я интуитивно протянул к нему свою руку, чувствуя кончиками пальцев его тёплую кожу лица, из-за чего я слегка ахнул, но ладонь не убрал.

– Я могу.

– Отлично, потому что это всё упрощает, – пробормотал Валера, а мои растопыренные пальцы замерли на его щеке.

– Мне можно сказать, что у тебя мягкая кожа? – начал я.

Валерка лишь усмехнулся.

– Спасибо, я как-то уже слышал это от мамы.

И я улыбнулся.

– Твои губы такие же мягкие, как и твоя кожа?

И тут я почувствовал, как под моей ладонью его рот начал приобретать некое подобие улыбки.

– Хочешь узнать? – спросил он.

– О, конечно.

Я почувствовал его холодную руку, которой он коснулся моей шеи, посылая по коже озноб и притянув меня ближе. Его ладонь уверенно сближала нас всё больше и больше, пока я не почувствовал соприкосновение кончиков наших носов, после чего соединились и наши губы. И тут я ошибся; его губы были даже мягче, чем его кожа. В этот момент я хотел его всего, каждый дюйм его тела.

Должно быть, Валера разделял мои чувства, потому что теперь, уже двумя руками, он притянул меня ещё ближе, пока наши тела не оказались в ничтожных сантиметрах друг от друга. Мы продолжали целоваться, с каждой секундой всё более страстно и горячо.

Когда мы наконец-таки отпрянули друг от друга, я не спешил убирать ладонь со щеки Валеры, пока он самолично это не сделал, дабы заключить её в своей руке. Ко мне долетело его учащённое дыхание немного сверху, из-за чего я лишь сильнее сжал его ладонь.

– Валера.

– Да, Дэн?

– Отведи меня в кровать. Но перед этим выключи телевизор, сегодня ты остаешься со мной.

– Ох, – выдохнул Валерка. Далее мне послышался щелчок пульта, после чего он потащил меня за руку с дивана. Я шёл следом за парнем в свою же спальню, и очевидным это было из-за открытых дверей, которые были единственными в моей квартире, что не закрывались.

– Я бы спросил у тебя, почему в комнате так пусто, но ты этого не видишь, поэтому вопрос отпадает, – сказал Валера, как только мы вошли в спальню.

Я усмехнулся.

– Перед тем, как мы доберёмся до постели, снимешь с себя рубашку, ладно? – спросил я, игнорируя его замечание.

– Да, – пробормотал Валерка, подводя меня ближе к кровати. Уже скоро я почувствовал под собой мягкое одеяло, но Валеры рядом слышно не было. Вдруг он нарисовался совсем близко и, подхватив мои руки, уместил их себе на плечи, которые уже были абсолютно голыми. Я снова ахнул, несильно сжимая его обнажённую кожу. И мне потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить самообладание, после чего я робко съехал к его груди вниз.

Когда мои пальцы задели его соски, Валера глубоко вдохнул.

– Добрый вечер, брюшные мышцы, – пробормотал я.

Валерка захватил мою руку и снова прижал её к своей щеке; теперь они стали теплее, чем раньше.

– Это всё благодаря тебе, – прошептал он.

Я, слегка усмехнувшись, вернулся обратно к его плечам, после чего взял Валерку за руки. Поднеся его ладони к лицу, я нежно поцеловал их по очереди, после чего опустил их на подол своей футболки.

Поначалу Валера словно не решался, но потом я ощутил скольжение его пальцев по моим бокам, что уносили за собой моё поло; я поднял свои руки, чтобы ему помочь. Мне послышался крайне мягкий, едва заметный, шум от падения моей футболки на пол. И Валерка рвано выдохнул.

– Ты... великолепный, – прошептал он.

– Сп-спасибо, – ответил я. – Я не видел себя вот уже год, поэтому просто стараюсь не болеть.

– Ну, думаю, тогда мне нужно благодарить свою маму, – подметил Валера.

И я снова усмехнулся.

– Думаю, да, – не раздумывая, вторил я. – Подойди ближе.

– Зачем? – спросил меня Валера.

– Просто подойди, – повторил я свою просьбу, протягивая к нему руки.

Спустя несколько секунд я коснулся ладонями его лица и, наклонившись вперёд, я надеялся, что Валера поймёт мой намёк. И я не ошибся; наши губы снова встретились в сладком поцелуе. Валера не хотел отрываться, но, тем не менее, он сумел уложить меня спиной на кровать, сложив свои руки на пряжке моего ремня, не прерывая нашего поцелуя. Но мне самому пришлось отступить, чтобы прошептать ему следующее:

– Валера.

– Ммм, – ответил он.

– Валерка, я ничего не вижу.

Он резко перестал посасывать мою шею, мягко отстранившись с характерным звуком.

– Ты прав, прости, – и он удалился из предела моей досягаемости.

– Валера... – он не ответил; вместо этого, я услышал звон расстёгивания металлической пряжки ремня, на котором до этого я держал свои руки. Где-то рядом со мной зашелестела ткань благодаря трению о кожу, после чего последовал лёгкий шум падения одежды на пол. И у меня отвисла челюсть.

– Тебе помочь со своими? – пробубнил Валерка.

– Э-э... мм, – я принялся заикаться, то открывая, то закрывая рот по несколько раз, пока рядом со мной не прогнулась кровать, когда Валера подошёл ближе.

Его пальцы коснулись пояса на моих штанах цвета хаки, и я почувствовал, как они перестали на мне держаться, медленно сползая по ногам. Прохладный воздух окутал моё обнажённое тело, и мне действительно стало неловко быть голым, потому что таким я бывал только перед Ларой.

– Ты нервничаешь? – послышался мне вопрос Валеры, пока его слабые пальцы цеплялись за мою талию.

Мои, скрытые за очками, глаза расширились, и мне потребовались секунды, дабы отыскать свой голос.

– Очень, – ответил я настолько уверенно, насколько только мог.

Валера, слегка усмехнувшись, сказал:

– Это нормально, я тоже, – и он снова, подхватив мою правую руку, уместил её на свою щёку – тепло, я это почувствовал. После Валера ткнул мою ладонь куда-то ниже пояса. По моим предположениям он стоял на коленях, потому что его член был прямо на расстоянии моей вытянутой руки.

– Но я тоже тебя хочу... очень, – добавил он.

Я лишь кивнул в знак согласия; по какой-то причине я не мог произнести ни слова.

– Но для начала мне хочется кое-что сделать, – утвердил он.

– И что же? – хриплый голос, всё же, слетел с моих губ.

– Снять с тебя очки.

И тут я застыл, ведь я никогда не снимал свои солнцезащитные очки за исключения лишь сна и душа. Лара была единственной, кто видел мои глаза без стекла; даже моя собственная мать их не видела. Поэтому я собирался выяснить, не станет ли ошибкой демонстрация моих глаз Валере.

– Ладно, – нервно заключил я.

– Если не хочешь, ты можешь не открывать глаза, но просто мне не хочется разбить твои очки, когда я буду трахать тебя на твоей же постели, – пояснил Валерка.

– Ах, так вот для чего это нужно? – уточнил я.

– Ммм, да, – хмыкнул Валерка.

– Тогда давай не будем тянуть, – сказал я, снимая свои очки и складывая, протянул их Валере. Он взял мою руку, в которой они лежали, и начал её целовать, после чего перевернул меня на живот.

– Отличная идея, – пробормотал Валерка мне на ухо, опускаясь и целуя меня в плечо. Его руки гладко съехали по моего телу вниз, касаясь и сжимая мою задницу.

Больше не теряя ни минуты времени, Валера успел протолкнуть в меня лишь головку, но я уже глухо простонал в подушку.

– Просто скажи, когда мне начать двигаться, хорошо?

– Мне вроде как нравится боль, – стонал я дальше, но подушка по-прежнему глушила мой голос.

– Ну, раз так, – пробормотал он, после чего протолкнулся несколько глубже.

Мне пришлось плотно сжать свои зубы, чтобы не закричать и не разбудить Лару. Эта боль была настолько красочной и сочной, что мне захотелось намного большего.

– Ещё... – выдавил я.

– Что? Тебе хочется больше? – хрипло выдохнул Валера.

– Прошу, – я тоже выдохнул, не особо замечая, услышал он меня или нет.

Но он услышал, потому что мигом отстранился, после чего мягко протолкнулся в меня снова, заставляя меня вновь сжимать зубы вместе.

Валера действовал крайне быстро и немного грубо, пока аж шумно не выдохнув, навалился на меня сверху. Я чувствовал, как болезненно пульсировал мой член, прижатый к плотному одеялу, из-за чего я выдохнул:

– Помоги мне, пожалуйста.

Валера тут же с меня слез, после чего перевернул моё тело на спину, и мы оба стали тяжело дышать. Вскоре мне послышалось его копошение сбоку, и ощущение, как матрас вокруг меня прогнулся чуть больше, пока я не почувствовал на своих бёдрах его нежные мальчишеские руки, а после и его губы вокруг моего всё ещё возбуждённого члена.

Я не открывал своих глаз, ведь Валера мне позволил, но благодаря этому новому ощущению я вмиг разлепил свои веки. Его губы были настолько мягкими... спустя время мне показалось, что внизу моего живота образовалось какое-то незнакомое мне доселе тепло, но я понимал, что оно, всё же, было. Спустя пару мгновений я кончил ему в рот с почти беззвучным стоном. Я ощутил, как Валера снова ко мне вернулся, улёгшись рядом, и уже вблизи я расслышал громкий шум глотания, слетевший с его губ.

– Твои глаза, – удивлённо произнёс Валера, когда я более-менее отдышался. – Ты открыл...

– Я знаю, – ответил я почти молниеносно, – страшно зрелище, правда же? Просто жуткое, – повторился я, отворачиваясь от Валеры.

Но он развернул меня обратно, придерживая за лицо, после чего легонько поцеловал.

– Нет, ни капли. Мне наоборот они кажутся причудливо красивыми.

Я ничего ему не ответил, ведь просто не знал, как мне реагировать на такое замечание.

– Они вроде как реально классные, правда. Просто подожди, вскоре все мои друзья узнают, что мой парень слепой, а его глаза кремового оттенка!

Я почувствовал тепло, зарождающееся на моих щеках, отчего на моих губах образовалась улыбка.

– Теперь и ты заставляешь меня краснеть, – выдохнул я, прижимаясь к груди Валеры. – Мне бы так хотелось оценить, насколько прекрасны твои глаза, – добавил я через мгновенье.

Я ощутил, как Валера начал поглаживать мне волосы, говоря следующее:

– Может, однажды и узнаешь.
​
​Мы с Валеркой были вместе в течение десяти месяцев. В самом начале наших отношений мы столкнулись со многими противоречивыми чувствами, потому как Валера почти сразу уехал в колледж, а также из-за большой разницы в возрасте. Но когда он приехал в конце семестра уже второкурсником, ни один из нас больше не мог противиться своему сердцу. Валера признался, что думал обо мне, когда был с другими парнями, а когда он звонил Ларе, то всегда говорил со мной всё больше и больше, нежели с собственной матерью.

Когда он приехал домой на летние каникулы, мы сели и решили отложить в сторону наши разногласия и проблемы, и попытаться хоть что-то делать. И в течение четырёх месяцев, что Валера жил у меня дома, это довольно неплохо работало. Днём он трудился в продуктовом за минимальную плату, когда я тратил свои дни, наполненными теперь новым потоком вдохновения, на лепку или же на наслаждение солнцем вместе с Ларой.

Каждый вечер мы с Валерой проводили у телевизора, и после того, как его мать уходила спать, мы просто обнимались на диване. Один раз в неделю Лара выходила на пару часов, так как она чересчур остро реагировала на те звуки, что доносились из моей спальни особенно в начале лета. Через какое-то время она к нам привыкла, и была даже рада, что я осчастливил её сына. Однажды днём, когда Валера был на работе, Лара призналась мне, что она ещё никогда не видела его счастливее ни с кем. И это признание вызвало на моём лице большую улыбку.

Что ещё больше заставило меня улыбаться, так это предложение нашей местной клиники на участие в трёхмесячном обследовании, включающее в себя обширную экспериментальную хирургию, которая гарантировала тридцать пять процентов полного восстановления зрения. И если вы были абсолютно слепыми около двух лет, то, поверьте, вы будете хвататься за любой шанс и первую попавшуюся возможность, что может вас снова сделать зрячим. Так мы и жили ровно девять месяцев назад.

Раз в две недели мне делали операцию, но они всё равно не восстанавливали моё зрение полностью. Однако благодаря хирургии я стал видеть хоть что-то – бледным и размытым. На протяжении всего лечения мне прописали специальные глазные капли, которыми я должен был пользоваться раз в день. Они были как дополнение к операциям и должны были помочь мне восстановить зрение снова, но капли, ровно как и хирургия, не давали никаких положительных результатов.

Но даже тому, что моё зрение восстановилось хоть на какую-то малую часть, я радовался больше, чем за все мои прожитые годы, даже когда мы с Валерой решили начать встречаться. Теперь Лара могла ходить по своим делам чаще, даже если Валерка в это время бывал на работе. Конечно, ей приходилось, как и прежде, помогать мне со всеми тонкостями жизни, вроде включить телевизор и поставить нужный канал, или же убрать посуду с обеденного стола, но теперь я хотя бы мог передвигаться по дому без посторонней помощи, опираясь руками об стены и различные предметы. Это было самое лучшее чувство на Земле, даже лучше, чем быть с Валерой. Когда я ему в этом признался, он лишь рассмеялся и поцеловал меня, сказав, что иногда чувствует себя виноватым за то, что может за мной наблюдать, когда я вообще ничего не вижу. И от его слов мои щёки залились краской.

Вскоре после моего первого обследования, та же клиника предложила мне ещё одно лечение длиной в девять месяцев. Только теперь я должен был подвергаться операциям раз в месяц без каких-либо других процедур. Сегодня как раз была ночь девятой моей заключительной операции. За всё время лечения моё зрение ненамного улучшилось, я по-прежнему видел всё размытым и нечётким, но теперь хотя бы гораздо красочней.

Лара, Валера, и особенно я – все мы в глубине души надеялись, что это послужит моей последней операцией, и что в ближайшее время никаких других процедур мне проходить не придётся.
​
Валерка, не переставая, пропускал мои волосы сквозь свои пальцы, и я уже так соскучился по его прикосновениям, если говорить о моей постоянной усталости, от которой очень страдали мои скульптуры.

​–.–.–.–

– Мам, мне кажется, он просыпается!

– Дэн?

Я уже не спал, мне просто не хотелось открывать глаза.

– Валера? Лара?

Я почувствовал, как крепко Валера сжал мою руку.

– Да, милый, я здесь.

И я улыбнулся.

– Лара, вы тоже здесь?

– Конечно, дорогой, – сказала она с другой стороны моей койки. – Валера бы мне не простил, если бы я не пришла тебя увидеть!

На моём лице появилась довольная усмешка.

– Дэн, малыш, открой глазки, – тихо попросил меня Валера.

Улыбка тут же спала с моего лица.

– Валерик... я боюсь.

Но он лишь сильнее сжал мою руку.

– Чего тут бояться?

– Валерка, я был абсолютно слепым на протяжении двух лет, и после года нескончаемых операций всё, что я теперь вижу – это большие яркие и размытые контуры предметов. И если эти последние операции так и не сумели мне помочь... – я покачал головой. – То, думаю, мне нужно перестать надеяться на полное восстановление зрения.

Мне послышался его лёгкий вздох.

– Дорогой мой... всё будет хорошо. Видеть яркие контуры всё же лучше, чем не видеть ничего, правильно?

Я лишь глубоко вдохнул, ответно сжимая его руку. В момент, когда я решился открыть глаза, я задрал голову к потолку, после чего повернулся в сторону Валеры. Мое зрение по-прежнему было размытым, но теперь уже определённо чётче по сравнению с результатами всех моих предыдущих операций. Сморгнув ресницами несколько раз, моё зрение стало прочищаться и яснеть. Быстро соединив некие цепочки в голове, я закрыл глаза и открыл их снова, и мой взор действительно продолжал яснеть. Надежда готова была разорвать мою грудную клетку, пока я продолжал хлопать ресницами до тех пор, пока мое зрение не прояснилось полностью. И когда всё это случилось, мне пришлось подавить свой вздох, потому что я увидел Валеру – прямо перед собой.

Он был красивым. Он был красивее, чем я себе думал и представлял. Его мягкие тёмные волосы спадали ему на лицо, особенно когда он склонился над невысокими перилами моей больничной кровати. Его глаза были самыми прекрасными синими глазами из всех, что я видел – такие яркие от нетерпения и ожидания, что я ему сейчас скажу. Вижу я его или нет...

– Валерик... – прошептал я.

– Да, Дэн? – сказал он мне, залезая ближе на койку.

– Я тебя вижу.

Его глаза расширились, а рот открылся от удивления и восторга, отчего я сразу заметил, насколько мне всё это нравится. Но мне пришлось подавить появляющийся на щеках румянец, ведь Лара тоже была здесь; мне не хотелось ставить её в неловкое положение тем, что я думал о губах её сына.

– Ты меня видишь? – дыхание Валеры стало рваным и обрывочным.

– Да! – воскликнул я. – На тебе тёмно-синяя футболка-поло с крошечной эмблемой или чем-то таким на левом плече, а ещё горчичные джинсы. Ты только со смены?

Улыбка Валеры была шире любой улыбки, которую мне только приходилось в жизни видать, и она была моей первой увиденной улыбкой за столь долгое время.

– Боже мой, Дэн, это просто потрясающе!

Я протянул к его лицу руку, и теперь ему уже не нужно было приближаться, чтобы мне было легче его достать. Я максимально близко притянул Валерку к себе, впиваясь в его губы страстным поцелуем.

– У тебя прекрасные глаза. Ты очень красивый, – пробормотал я ему в рот.

Немного позже Валера продолжил широко улыбаться, поглядывая на меня.

– Я люблю тебя, Дэн.

И я улыбнулся ему в ответ.

– Я тоже тебя люблю, Валерик.

– Так, и куда мне теперь податься? – спросила Лара.

Я тут же повернулся.

– Лара, милая, теперь я вижу, от кого Валера унаследовал такую шикарную внешность, – от моих слов она сильно покраснела. – И кто вам сказал, что вы должны куда-то уходить, если у вас нет желания?

Она улыбнулась мне почти так же широко, как и её сын.

– Ну, покуда вы не возражаете, я всё же пока побуду здесь, – сказала она.

– Нет, конечно же, мы не возражаем, и мы будем сдерживаться, пока вы рядом, – пояснил я.

– Ох, я надеюсь, – отозвалась Лара, и мы все рассмеялись.

– Мам? – начал Валерка.

– Да, милый? – она взглянула на своего сына, что разлёгся на моей кровати.

– Ты же будешь и дальше выходить гулять один вечер в неделю, пока мы будем жить вместе? – спросил её Валера.

И Лара захихикала.

– Да, дорогой, всё так и будет.

– Ну, а ты не возражаешь в следующий раз погулять немного дольше? – спрашивая это, Валера покраснел.

Его мама снова усмехнулась, а кончики её ушей немного заалели.

– Конечно, без проблем, дорогой.

– Хорошо, – облегчённо отозвался Валера. – И последнее, ма, – снова начал он.

– И что же?

– Ты не против гулять два раза в неделю? Так... ненадолго?

И мы все рассмеялись.
​
​Где розы свисают с балконов
В огромный темнеющий сад нам -
Уйдём, будто мы не знакомы
В тревожную прозелень марта!

Уйдём, в бездне лунных идиллий
Тоску отпуская с руки:
Печально поникшие крылья,
Седые от боли виски.

Пусть в ночь голубых листопадов
Не вспомнят вдруг наших имён...
Во тьму отзвеневшего сада
С тобою мы тихо уйдём...