Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети

Холодным светом Луны мы обвенчены с тобой

Обречённо выдыхаю и, поборов отвращение, оглядываю здание, в котором мне предстоит как-то выжить, ещё раз.

М-да уж.

Настолько полное и вонючее «м-да», что даже не по себе становится. Ну да сам виноват, придурок, надо же было так глупо спалиться перед отцом.

И вот она, собственно, расплата: задрипанная общага в неблагополучном районе вместо колёс и крутой тачки.

Тачки, ключи от которой я всё же ещё надеюсь увидеть, даже положить в собственный карман, но для начала надо как-то протянуть здесь хотя бы неделю.

Без прислуги, повара и даже кредитки.

Кошелёк с парой-тройкой сотен, да и только.

Но стоит, наверное, сказать спасибо за то, что хотя бы мобильник остался болтаться в кармане куртки.

Хорошо. Ладно. Был плохим мальчиком. Принимаю.

Оборачиваюсь через плечо и тоскливым взглядом провожаю отъезжающее такси. И хрен бы водила вообще нашёл эту раздроченную дыру, если бы Кай, великодушно решившись сопроводить меня в ссылку, не знал дороги.

И сейчас он как-то странно щурится через стёкла очков, щурится и явно недобро оглядывает здание, запрятав руки в карманы плотной толстовки.

Очень недешёвой, кстати. Брендовую шмотку не проглядишь, если знаешь в них толк. Только моим теперь, кажись, пиздец - выкину всё, как только родительский гнев поугаснет и мне позволят вернуться в собственную квартиру.

И никакого больше кокса, ей Богу.

Никаких шалав и экстази.

Я буду хорошо себя вести, пап!

- Я понимаю, что я здесь делаю, но тебе-то зачем? - спрашиваю только потому, что молчание что-то уж слишком затянулось, а нас едва ли можно назвать друзьями - так, скорее приятели. Слишком уж он странный, замороченный чем-то.

Только совсем недавно вернулся в универ и выполз из-под своего капюшона, изъявив желание общаться с миром и однокурсниками.

Реплика здесь, шуточка там - так незаметно и оказались рядом на одной скамейке в амфитеатре.

И если все те, кого я считал своими друзьями, стремительно рассосались, только прослышав про «мне пиздец», то Кай не спешил сматываться.

Так и молчит, задумчиво закусив губу. Переживает вроде. Непонятно. Окликаю ещё раз.

- Да так, навевает воспоминания.

Да ну, не верю.

- Только не говори, что сам здесь жил.

Хмыкает и разводит руками.

- Крайне поганое местечко, там даже… - не договаривает, отвлекается на вибрирующий в кармане мобильник, не глядя скидывает вызов, кривится и кивает на дверь.

- Ну что, пошли? Консьержка, надо полагать, в курсе?

Безрадостно киваю.

Конечно в курсе. Отец лично приезжал смотреть это место и, только убедившись, что хуже бомжатника нет на ближайшие пару городов, уладил все необходимые вопросы в деканате - и вуаля!.. Получите, распишитесь: Валера Русик, теперь вы являетесь счастливым обладателем проржавевшего ключа, который в карман-то положить брезгливо, и новенького пластикового пропуска, на который тут всё равно никто не смотрит.

Ох, не стоило оно того, ох, не стоило.

Боже, внутри ещё хуже, чем снаружи.

Поднимаюсь по лестнице, стараясь не касаться заплёванных стен, и, кажется, сам блевану, если что-нибудь из этого попадёт на мою одежду.

Телефон Кая снова требовательно привлекает к себе внимание, но он предпочитает упорный игнор.

Раз за разом.

Уже третий или четвёртый. Первый был ещё в такси.

- Может, уже ответишь?

Равнодушно машет ладонью, мол, фиг с ним, потом. Должно быть, девчонка или парень, хрен его разберёшь.

- Какая у тебя комната?

Осторожно вытягиваю рыжий, покрытый пятнами, длинный ключ и, зацепив кончиками пальцев погнутое кольцо, на котором он висит, пытаюсь рассмотреть выбитый на широком основании номер.

- Двести шестая.

Цокает языком, и мне это совсем не нравится.

- Что?

- Да нет, ничего. В ней вроде как живёт Дэнни.

Брови ползут вверх, придавая моему лицу поистине охуевшее выражение. Твою блядский за пятку! Мне даже в голову не пришло, что я могу жить не один!

- Дэнни? Девчонка?

- Это мужское имя, идиот. Да не напрягайся ты так, джинсы треснут. Он нормальный, в принципе.

- Что значит «в принципе»?

- То и значит. Серьёзно, прекрати срать кирпичами, Вэл. Парнишка странный, но тихий во всех смыслах.

Ага, ещё лучше. Спасибо! Теперь-то мне всё ясно, как же!

- Блять, ты вообще можешь говорить нормально?

- Глухой он. Музыку не слушает, на баяне не играет.

Заебись. Приехали.

Мало адского срача и нищеты вокруг, так теперь ещё и это - какой-то контуженный полудурок будет злобно зыркать из своего угла и биться башкой о стену.

- Просто очаровательно, жду не дождусь, когда маман прикатит из Мадрида и вытащит меня отсюда.

Собирается было ответить, но блядский, уже и меня порядком доставший телефон писком оповещает о новой смс-ке.

- Возьми ты уже. Или твоя половинка патологически ревнива?

- Хуелогически. Пришли, давай, наследный принц, будет совсем хуево - звони, так и быть, заберу тебя на чужой коврик.

- Чужой? Так ты живёшь у своей цыпочки? А она не вышвырнет нас обоих?

С сомнением оценивает меня с ног до головы, просто таки сканирует взглядом и пошловато усмехается, явно копируя чью-то мимику - ему самому словно брутальности не хватает, чтобы произвести должный эффект.

- Скорее подобьёт на групповушку.

Удивлённо присвистываю и даже, кажется, настроение поднимается немного. Всё-таки забавный парень этот Кай.

- Такая горячая?

- Такой ебанутый. Так, думаю, можно оставить тебя тут, но если вдруг что… Набери, ладно?

Где там было про настроение? Вон же оно, около отметки в минус двести семьдесят валяется.

Отвечаю быстрым кивком и, чтобы не передумать, быстро вставляю ключ в исцарапанную скважину, тут же замечая, насколько разболтан замок.

Да можно особо и не наваливаться даже, с пинка вылетит. Фух.

Толкаю створку вперёд и, чтобы не броситься догонять Кая и слёзно проситься к «его цыпочке», у которой, как оказалось, нет сисек, зато есть член, скорее захожу внутрь и - блять, пресвятые доисторические бобры - сжимаю челюсти, чтобы попросту не проебать нижнюю.

О мой блядский бог… Нет, я точно не смогу подобрать нужное слово для того, чтобы описать ЭТО.

И ещё охвативший меня нечеловеческий ужас при виде матраца и кровати, на которых мне предстоит спать.

Пятна на нём слишком уж однозначные.

Жёлтые.

Опускаю глаза, и прямо под моими ногами валяется смятая обёртка от чего-то отдалённо напоминающего шоколад.

А у окна на старом облупившемся радиаторе сушится полотенце. Обыкновенное красное махровое полотенце, которым обычно вытираются после душа. После душа. Душа, который в конце коридора. Который общий.

Не могу поверить в это.

Просто не могу.

Мой временный сосед тоже, кстати, в комнате, сидит на своей кровати, поставив страшненький старый лэптоп на сложенные ноги, и что-то там увлечённо смотрит.

Тощий, в ужасно огромной растянутой тёмной футболке и, блядский глаз, с длиннющими, кое-как перехваченными резинкой дредами.

Красными, мать его.

Огненно-красными, и, судя по веснушкам и таким же ярким бровям, это его собственные волосы, а не накладки или что там.

Правый глаз подрагивает, а пальцы тискают ручку небольшой спортивной сумки, которую мне милостиво разрешили зацепить из собственного дома перед тем, как отправить в ссылку.

Лучше бы сразу застрелил, чем так.

Дэнни - что за придурочное имя вообще - поднимает голову, рассматривает меня, и я не могу придумать ничего лучше, как уныло помахать ему ладонью.

Отвечает кивком и тут же теряет ко мне всякий интерес, утыкаясь в монитор своего доисторического чуда.

Больше всего на свете, сейчас, мне хочется свалить отсюда.

Свалить от грязи, нищенской обстановки и этого явно чокнутого фрика.

Нервно провожу ладонью по тщательно уложенным гелем волосам и… И не знаю, что дальше делать.

Сглатываю, осторожно, тщательно следя за тем, чтобы, не дай Боже, не коснуться разбросанных по комнате шмоток, ставлю сумку на матрац и, решив не разуваться, осторожно заглядываю за ещё одну дверь в этой крохотной кладовке.

Ага, ну хотя бы толчок и раковина есть.

Разумеется, покрытые трещинами, со сколами, но чистые. Даже вони нет.

Выдыхаю.

Ну, хоть что-то.

Автоматически уже подмечаю одинокую зубную щётку в простой стеклянной банке, примостившейся на раковине, пузатую бутыль с жидким мылом и целую батарею разномастных флаконов и баночек на покосившейся пластиковой полке над краном, там, где обычно вешают зеркало.

Странновато, но после обстановки в комнате и общего впечатления это как-то и вовсе не кажется мне чем-то из разряда «пиздец».

Чего ожидать от фрика?

Вроде действительно тихий.

Возвращаюсь к кровати и, помедлив, осторожно присаживаюсь на край матраца, рядом с сумкой.

Рука сама скользит в карман и сжимает холодный мобильник.

Соблазн просто нечеловечески велик, но хрен, этого мало, чтобы заставить меня скулить и проситься назад.

Выкуси, папочка.

***

Облупившийся потолок, затянутые паутиной углы комнатушки и простирающаяся по всему потолку сетка трещин.

Глубоких, сколотых, едва заметных, только-только появившихся.

Смаргиваю, ощущая, как неприятно стягивает роговицу. Слезятся.

Закладываю руки за спину и стараюсь не думать, чем таким воняет из коридора.

Я так и не решился распаковать сумку и выдернул оттуда только зубную щётку и в спешке прихваченный комплект постельного белья.

Хвала высшему разуму, что на это у меня мозгов хватило.

Иначе бы пришлось просить у комендантши.

Передёргивает.

Однозначно вывернуло бы.

А так - вполне себе сойдёт, и наплевать, что простыня с пододеяльником двуспальные, а тонкий свалявшийся буграми матрац пришлось обернуть почти в два раза.

Кошусь влево, взглядом цепляя носки скинутых кроссовок.

Джинсы пристроились на спинке кровати вместе с курткой. Футболку я снять не рискнул.

Но одно хорошо в этом гадюшнике: вокруг такой тотальный пиздец, что даже жрать не особо-то хочется.

Взять, вон, хотя бы этого, придурочного мальчишку.

Свалил не так давно, прихватив полотенце и то ли какую-то сумку, то ли косметичку.

И ловлю себя на мысли, что, не скажи Кай, что это парень, я и вовсе бы решил, что это тощая девчонка.

Странная, угловатая, нетипично длинная вся, но именно девчонка.

Девчонка, столкнись с которой, я бы предпочёл быстрее ретироваться. Никогда не привлекали подобные - не то неформалки, не то просто завсегдатаи секонда и ближайших свалок.

И ни намёка на маникюр или эпиляцию.

Бр-р-р.

И тут же, словно в противовес, вспоминаю свою бывшую. Ну как, уже, скорее всего, «бывшую».

Но не сказать, что это было неожиданным, вовсе нет.

Да и не настолько я глуп, чтобы обманываться: модельке с длиннющими ножками и полными, словно у порно актрисы, губами вовсе не нужен обнищавший студент с установленным лимитом на кредитке.

Теперь моё месячное содержание равно одному походу в ресторан.

Но сиськи были классные, да.

Упругие, налитые, с маленькими тёмными сосками…

Вздрагиваю, отвлёкшись от своих совсем не кислых воспоминаний, и растерянно шарю ладонью по простыне, отыскивая завалившийся куда-то под бок мобильник, короткой вибрацией оповестивший о новом сообщении.

Уверен, что это от Кая: по негласному правилу бывшая свита игнорирует неудачника, умудрившегося обосраться и соскользнуть с трона.

Снимаю с блокировки и тыкаю на мерцающий прямоугольник.

«Клопы ещё не приходили поздороваться?»

Почти не глядя быстро набираю ответное «Лизни анус» и выдыхаю, плотно сомкнув веки.

Клопы.

Клопы…

КЛОПЫ, блять!

И воображение тут как тут, уже услужливо дорисовывает, дополняет картинку. В красках показывает, как полчища этих маленьких тварей выползают ночью из этого ужасного, набитого не пойми чем матраца и присасываются к моей коже, оставляя огромные красные блямбы.

И всё, что удерживает меня сейчас на этой кровати, не даёт вскочить и броситься вызванивать дражайшего родителя, - это упрямство.

Ослиное, приносящее мне куда чаще вред, чем пользу.

Разворачиваюсь на бок, лицом к стене, и натягиваю пододеяльник по самые уши.

Без одеяла достаточно прохладно, но я не смог заставить себя коснуться того дырявого куска дерьма, которое мне выдали.

Вонючего, пропаленного и явно нестиранного целую вечность.

Брезгливо спихнул на пол и ногой запинал под кровать - пусть там этой тряпке и не место, но что поделать, мусорки в комнате предусмотрено не было.

Удивительно, я думал, что не смогу даже веки сомкнуть, но стоило только перестать ёрзать и пялиться в потолок, как сон начал подбираться сам.

И поэтому я даже не дёрнулся, когда дверь открылась, а в комнату пробился включённый в коридоре свет, только успел подумать, что мальчишку назад принесло.

Пофиг.

Закрываясь, щёлкает ободранный, на единственном гвозде повисший шпингалет.

Спать.

И спустя пару минут, невзирая на непонятные шорохи за спиной, мне почти удаётся окончательно вырубиться.

Почти.

Холодные пальцы сжимают моё плечо, уверенно дёргают назад, укладывая на спину, и я выныриваю из своей дрёмы, словно из-под толщи воды.

Резко, не соображая, бестолково взмахивая руками и тут же чувствуя, как соскальзывает пододеяльник и на меня, прямо на живот, давит что-то, что-то умостившееся сверху и сразу же сдёрнувшее трусы вниз.

- Эй! - даже возмутиться не могу толком, хватаю было за тощее бедро, чтобы скинуть на пол, и пораженно замираю, когда пальцы сжимают не только кожу, но и эластичную резинку чёрных чулок.

И этой заминки ему оказывается вполне достаточно, чтобы вцепиться в лодыжки и, прогнувшись, поймать ртом мой член.

Втянуть его в себя и начать обрабатывать с таким энтузиазмом, что недоумение сменяется дрожью, а навалившаяся растерянность мешает мне даже пошевелиться.

Ошарашенно разглядываю его в полумраке и помимо чулок замечаю ещё и явно женские трусики, обтягивающие основание большой - слишком большой для того, чтобы скрыть тонкими стрингами - распирающей его изнутри пробки.

Сосёт так жадно, быстро, почти заглатывая твердеющий член, и помогает себе ладонью, то и дело проводя своими ледяными пальцами по моей мошонке, забираясь под спущенные боксёры.

Стекаю назад на подушку, и теперь всё, что я вижу, - это худая, почти плоская задница с выпирающими косточками и неестественно гладкие бёдра.

Сглатываю.

И провожу ладонью по внутренней поверхности его ноги, подушечками проминая эластичную материю.

Начинает подрагивать, снимается ртом с головки и принимается лизать его, как мороженое, придерживая у основания.

И это какой-то фееричный нереальный пиздец.

Пиздец настолько, что я, скорее всего, вырубился и всё это - издёвка подсознания.

Но взгляд просто притягивает проглядывающая из-под узкой полоски ткани массивная пробка.

И трусики маленькие, мокрые в промежности, липнущие к такой же гладкой, как и ноги, мошонке, плотно обтягивают её вместе с основанием члена.

И это, это… Не могу выдохнуть.

Не могу пошевелиться и скинуть его, чтобы остановить этот, этот… Тотальный, непролазный…

Вижу только, как поднимается, опускается его голова, чувствую, как ласкающе движется язык, и понимаю, что с таким энтузиазмом у меня не сосала ни одна из моих подружек.

Ни одна из них не испытывала такой кайф от ощущения члена во рту, как это костлявое, явно психически нездоровое недоразумение.

Глухой, несуразный, едва ли хоть на толику симпатичный...

Выгибаюсь и послушно приподнимаю бёдра, помогая ему стянуть бельё, и раздвигаю ноги, чтобы дать лучший доступ.

И его чёртов тёплый язык творит какое-то безумие. Едва не кончаю, пока он широкими мазками вылизывает мои яйца.

Наглаживает бёдра пальцами, то и дело царапает неожиданно длинными ногтями, и мне почему-то кажется, что он их даже красит периодически.

Периодически…

Бледный зад так и виляет прямо перед лицом, привлекая к себе внимание, и я всё-таки решаюсь.

Решаюсь, напоследок подумав о том, что ниже падать уже некуда, из дома уже не выгонят.

Осторожно отодвигаю полоску ткани в сторону, отвожу её за край пробки и, наконец, касаюсь плотного гладкого материала.

Тяжёлая.

Должно быть, длинная, прекрасно стимулирует то, что надо, там, внутри.

Нажимаю на неё большим пальцем, словно массируя, заставляю пошевелиться, и он, дёрнувшись, стонет.

Звук странный, словно искажённый трубкой или плотным шарфом.

Глухой.

Вспоминаю, сглатываю и осторожно касаюсь краёв его растянутой дырки, поглаживаю её двумя пальцами и веду ими вниз по влажной ткани, потираю мошонку и, поддавшись порыву, дёрнувшись, кусаю его за бедро, ощущая синтетический привкус плотных чулок.

Тут же ощущаю, как, выдохнув, вбирает меня в рот полностью, вытягивает шею, пропуская головку в горло, и работает языком, прижимая член к одной из щёк.

Очень умело и очень пошло, со звуками, словно со съёмок забористого порно.

И чем ближе, ближе развязка, чем больше давит на член, тем больше мне хочется вытянуть пробку из этой явно подготовленной игрушками дырки и как следует выдрать его.

Выдрать, как ни одну из девок - некоторые из которых менялись так быстро, что я не спрашивал даже имени.

Растянуть ещё больше, начать пальцами, а после, трахнув, закончить тем, что заткнуть его снова этой блестящей вещицей.

Чтобы сперма так и осталась внутри, чтобы саднящие стенки не стянулись назад и… Живот обжигает, пресс невольно напрягается, а припухшие яйца жмутся к коже.

Немного ещё, судорогой уже сводит.

Выпускает головку из плотно сомкнутых губ, дополнительно стимулирует ими и буквально додрачивает, додаивает меня.

И стоит только выгнуться, ладонью провести по всей его промежности и, не сдержавшись, шлёпнуть, как тут же подставляет свой рот, и выплеснувшаяся сперма ложится на его губы, которыми он поспешно обхватывает снова и, посасывая, позволяет мне просто феерично кончить.

Спешно глотает, дёргается, падает на меня сверху, потирается своими мокрыми трусиками о мой живот и, дёрнувшись и сжав ягодицы, сдавленно охает, а я чувствую, как по животу расплывается липкое пятно, просочившееся сквозь полупрозрачный кусочек ткани.

Прижимается щекой к моей лодыжке, цепляется за неё двумя руками, а я силюсь понять, что это вообще было.

Но как это было…

Лежит так недолго, от силы с минуту, и после, соскользнув так же легко, как и забрался на меня, хватает полотенце, брошенное на соседнюю кровать, и скрывается в каморке с сортиром и раковиной.

Я же искренне надеюсь отрубиться до того, как он вернётся назад, что, в прочем, и случается, стоит мне только натянуть боксёры и закутаться в холодный пододеяльник.

***

В универе я появляюсь, опоздав на каких-то три пары. А всё потому, что осознание произошедшего обрушилось одновременно с тем, как я открыл глаза.

Один в комнате, слава Богу.

Иначе перспектива быть сожранным клопами обрадовала меня куда больше, чем перспектива посмотреть в лицо фрику, решившему пососать мой член.

Вот так запросто. Словно это нечто настолько обычное, как чистка зубов по утрам.

Как женское бельё, чулки и гладкие, словно эпилированные, да по-любому эпилированные, ноги.

Сначала мне кажется «какого хера, собственно?», затем «ох, ебать вляпался».

Хочется свалить из комнаты, университета и страны.

Хочется забыть, как навязчивый сон, а спустя некоторое время и прикосновение ладоней к пылающим щекам, признаться себе, что то, чего действительно теперь хочется, с памятью не связано вовсе.

Что это было едва ли не самым необычным недосексом в моей жизни.

Память тут же услужливо подкидывает пару красочных картинок с особо удачных ракурсов, и мне хочется провалиться под матрац, потому что даже при солнечном свете, проникающем в комнату, это не кажется мне чем-то из ряда вон.

Прикусываю язык, мысленно подбирая нужное слово, ощущаю, как резинка трусов давит на болезненный напрягшийся утренний стояк.

Просто. Заставляю. Себя. Не. Думать.

Нахожу мобильник и, быстро ответив на «Ты где? Всё-таки сожрали?», рывком подрываюсь с кровати и, кое-как закинув её всё тем же пододеяльником, тащусь чистить зубы.

***

Аудитория забита почти полностью, и свободного места рядом с Каем предсказуемо не оказывается. Чертыхаюсь про себя и устраиваюсь на ряд выше, но зато прямо за его спиной.

Мельком глянув, замечаю засос на шее сзади и ещё один сбоку, прикрытый воротом кофты.

У кого-то выдалась бурная ночка, а?

Съязвить мне мешает расстояние и две девчонки справа.

Но язык просто чешется, а потрепаться мне теперь явно больше не с кем, так что… Выдёргиваю телефон из кармана, как заправский ковбой револьвер из кобуры.

Хорошо, что додумался поставить на зарядку, пока собирался, и оптимистичные восемьдесят процентов явно обещают дожить хотя бы до вечера.

Строчу почти не глядя, для вида выдернув из бомжовского пакета, с которым мне пришлось переться на учёбу за неимением лучшего, пару тетрадок.

Раскрываю первую попавшуюся и, осмотревшись, принимаюсь строчить сообщение в телефоне.

«Это пиздец! Ты знал?!» - улетает мгновенно, но Кай только поправляет очки и, несмотря на тихий досадливый писк, не спешит вытягивать телефон из кармана.

Я не могу ждать, придурок!

Воровато поозиравшись, перегибаюсь через стол и отвешиваю ему лёгкий подзатыльник.

Шипит, дёргается, но зверская гримаса сразу же пропадает с его помятой явным недосыпом рожи, стоит ему только поймать мой взгляд.

Намекающе подёргиваю бровями, и он, вздохнув, лезет за телефоном.

Склоняется над ним, что-то тыкает в ответ и снова берётся за ручку.

«Что клопы отгрызут тебе яйца?»

Только цокаю, пропуская подкол мимо ушей, и строчу ответ.

«Да нет же, я об этом фрике - Дэнни!»

На этот раз сообщение возвращается новой смс-кой почти сразу же:

«Я же сказал, что он глухой»

Выдыхаю. Значит - нет, не знал. А раз не знал, значит, акция «Заставь обкончаться соседа по комнате» была разовой? Никакого беспорядочного грязного секса с кем попало? Я избранный?

Выдыхаю и с ужасом понимаю, что тихо веселюсь, как ребёнок, и того и гляди начну топать ножками от радостного нетерпения.

Вот это попал… Попал же?

Постукиваю большим пальцем по экрану и, решившись, выкладываю всё Каю.

Больше-то особо некому, а мне того и гляди череп разорвёт от нетерпения попиздеть.

«Он отсосал у меня ночью»

И как только высвечивается «Отправлено», впереди что-то падает на пол - ручка, выскользнувшая из пальцев Кая.

Оборачивается ко мне медленно-медленно, молчит, в немом удивлении приподнимая брови, и смотрит так осуждающе, что я тут же принимаюсь строчить снова:

«Я почти спал»

«Он сам на меня залез»

«Да отвернись уже!»

Качает башкой, и очки скатываются на кончик прямого носа.

Садится нормально, наконец, и склоняется над своим телефоном. Краем глаза замечаю толстый серый бок и явные следы скотча.

Даже не цветной.

Такие модели, поди, и выпускать перестали.

Переключаюсь со своей «проблемы», пускаясь в пространные размышления о том, почему парень в брендовых шмотках таскает такую дровину, а не новенький айфон.

Не похоже, чтобы у него был жадный папик.

Или дело тут не в деньгах, в другом?

Отвлекает световой индикатор уже моего смарта, настойчиво мигает, оповещая о только что прискакавшем послании.

«Ты точно ничего не нюхал?»

Закатываю глаза.

«Нет!»

«Дэнни - и член во рту? Серьёзно? Он даже целоваться не умеет, не то что сосать»

Ох, ещё как серьёзно!

Серьёзнее, чем мой папаша на совете директоров, когда мылит жопу очередному заму! Ну не может странный, как дерьмо колонии марсиан, чувак так отсасывать! Не может, если то, что упорно высвечивает мне телефон, правда и он никогда не… Сглатываю.

Губы пересыхают и нёбо становится таким же противным. Кажется, языка слишком много, а сердце одним мощным рывком добралось до глотки.

Девственник?

Тощий поскуливающий девственник с растянутой дыркой и кучей фетишей?

О Боже, не поступай со мной так!

Не заставляй меня даже подумать о том, чтобы… Провал.

Прикрываю глаза и, отложив телефон, потираю переносицу.

Уже думаю.

Думаю о том, что чёртов патлатый дрыщ забрался не только на мой член, но и куда-то поглубже тоже.

Что одной дикой, обескуражившей выходкой просто насильно продолбился в мою голову, и теперь я невольно начинаю думать о том, что это может быть… интересно.

Поиметь его по-настоящему.

Начать с того, что научить его целоваться.

Начать с тем, кого я совершенно не знаю, и никогда не замечал раньше. Равно как и Кая, поглядывающего через плечо так, словно готовится, как следует врезать мне.

Только было бы за что. А может, и есть, а?

Набираю ему и останавливаюсь на полуслове. Рассказывать? Или не стоит? Или?.. Или-или?

«Потребуешь нового соседа?»

Клацаю и отправляю быстрее, чем успеваю обдумать толком:

«Нет»

Слышу, как расслабленно выдыхает.

«Он с придурью, но неплохой, не обижай его»

Понимаю, что Кай смягчается, но, кажется, всё ещё не верит мне до конца, то и дело передёргивает плечами.

«Ты первый, кого подселили к нему в комнату»

И, блин, у меня даже не возникает непоняток по этому поводу. Отец и здесь подсуетился, решив, что если запихает меня поближе к местному дурачку, то, обосравшись от жестоких реалий, я тут же поскребусь назад, умоляя отгородить от нищебродов и убогих?

Ха-ха, какая ирония.

Возможно даже, когда-нибудь я скажу ему спасибо, хотя бы за Кая, который оказался моим единственным другом.

Внезапно так.

Зашуганный, погружённый в свои мысли ботан в рванье оказался нормальным парнем, но, к сожалению, я смог разглядеть это только после того, как он вылез из своих пыльных шмоток.

Может, и этот мальчишка тоже?..

Неосознанно постукиваю телефоном по столешнице и замечаю, что привлекаю к себе лишнее внимание.

Но, к счастью, мы почти на самом верху амфитеатра, а профессор слишком занят лекцией и то и дело подскакивает к доске, чтобы энергичным размашистым почерком вывести на ней пару формул.

Которые я даже не вижу отсюда, не говоря уже о понимании написанного.

До этого все сессии мне любезно закрывали после визита папы. После визита кругленькой суммы в кармане папы.

И, кажется, я дошёл до той точки, когда это перестало меня устраивать.

Фух, сколько открытий сразу, даже спина мокрая.

Трель электронного звонка, возвещающего о конце предпоследней пары, приходится как никогда вовремя.

Перегибаюсь через стол и сжимаю плечо Кая.

Оборачивается ко мне.

- Пойдём, заточим что-нибудь.

Согласно кивает и быстро скидывает вещи в рюкзак.

Такой же древний, как и его мобильник. Однако сейчас это даже модно - винтаж актуален, все дела. Но вблизи вижу, что заплатки ни фига не декоративные, а грубые чёрные нитки, которыми прихвачены лямки, выполняют своё прямое назначение.

И я спрошу у него когда-нибудь.

Когда-нибудь.

***

Я замечаю его уже перед самой парой, когда весь курс толпится около просторной, но всё ещё запертой аудитории на первом этаже.

Мы притащились буквально только что, и надо же, как совпало: красные патлы мелькнули на противоположной стороне холла.

И мне словно, словно окончательно тормоза срывает.

Впихиваю пакет Каю, киваю через плечо «займи мне!» и совсем как придурок бросаюсь вдогонку, пока это ярко-красное недоразумение не свернуло в одну из аудиторий.

Подождать можно было бы, никуда ему от меня не деться из теперь уже общей комнаты, но… Горит.

Даже ладони вспотели.

До лестницы добираюсь в рекордные сроки, буквально секунды - я так на экзамен не торопился никогда - и, вцепившись в перила, прыгаю сразу через пол-лестницы.

И в ушах так стучит, так стучит… Никогда ни за кем не бегал.

Во всех смыслах.

И сейчас не могу сказать, что не нравится.

Что не испытываю чего-то нового, чего-то постукивающего, как хреновая подвеска на поворотах.

Только не по дорожному покрытию, а в груди.

Раз пролёт, два пролёт, коридор. Огромный рюкзак ядовито-зелёного цвета болтается на худом плече, а сверху огненно-рыжее кубло.

Запыхался немного, но успеваю нагнать прежде, чем свернёт в свой кабинет.

«Инфотехнология»

Перехватываю за лямку рюкзака, дёргаю на себя.

Вздрагивает всем телом, запоздало вспоминаю, что он не мог слышать моих шагов, и оборачивается.

Дёргается в сторону, пытается вырвать свою сумку и сглатывает.

И на бледном лице с усыпанной пигментными пятнами правой острой скулой проскакивает столько выражений, что… Я понимаю.

Пропал.

Чувствую себя коллекционером, который наконец-то нашёл, случайно наткнулся на то самое, ни на что не похожее, редкое, исключительное…

- Привет. - Вырывается неосознанно, и он, кажется, теряется ещё больше, не может разобрать движения моих губ. Не умеет читать, не распознаёт.

Пальцы разжимаются, выпускают широкую лямку и тут же цепко перехватывают его запястье.

Хрупкое, как у девчонки, перевитое какими-то непонятными браслетами с крупными бусинами.

Второй рукой обшариваю карманы, кое-как нахожу мобильник и, повозившись с блокировкой, одной рукой кое-как захожу в сообщения.

Печатать тоже не айс, но…

«Меня зовут Валера»

Протягиваю ему, мельком смотрит и кивает.

Не случайно всё. Не может оказаться просто… случайным.

«Ты знаешь меня?»

Снова кивает, зубами пережимая и без того изодранную, почти бордовую нижнюю губу.

В этот раз опускает голову медленнее, подбородком почти касаясь груди.

Выдыхаю.

И осторожно, словно сам же могу передумать, тяну его на себя. Прямо тут, посреди пустого коридора и приоткрытых дверей аудиторий.

Как-то слишком уж правильным кажется. Не так, как было в подсобке с очередной девчонкой.

Когда между пар и по-быстрому.

Когда…

Просто обнимаю его за плечи, и под пальцы попадают его волосы.

Мягкие.

Неужто всё-таки свои?

Как струна весь, поэтому отпускаю почти тут же, успев носом провести по виску.

Запах странный, смесь приторно-сладкого геля для душа, отголоска общажной пыли и ещё чего-то горьковатого.

Странно, но не неприятно.

Смогу привыкнуть.

Отступаю на шаг назад, и как-то дико неловко становится.

Не по себе.

Не знаю, что даже… Тогда отбирает у меня телефон и быстро - должно быть, давно привык к такому способу общения с окружающим миром - печатает:

«Вечером?»

Уверенно киваю в ответ, пусть и не совсем понимая, что это значит.

Да.

Вечером.

Думаю, к общаге я теперь тоже смогу привыкнуть.

​Мы сплетем свои узы нитями, крови каплями от колючих роз,
Я твоим стану вечным зрителем в плену шёлка ярких метаморфоз,
Протяну душу крыльев шелестом, вырванным из текста прошедших снов,
Ты перо от них оберни листом клёна старого замковых садов,

Меж страниц тех книг, что читали мы, сохрани его до других времён,
Если я уйду в ночь слепой луны, ты достань его, положи под клён,
И лишь позовёшь — я вернусь к тебе, пусть всего на час, только ты дождись,
Слышишь, как в сердца гулкой молотьбе песнь моя звучит, называясь жизнь?

Под ногами снег, а под ним трава, она ждёт, когда солнце пробудит,
В тёплой тишине я ищу слова, но внутри они, голос же молчит,
Тропами судьбы иссекалась длань, прежде чем в ладони твоей пропасть:
Лишь касанье рук, длинных пальцев ткань, а на ней узор — это наша страсть.

Далеко на небе горит заря, а в твоих глазах — отраженье нас,
И уже без крыльев с тобой паря,
Превращаем в вечность
Мы этот час.

Опубликовано: 2017-04-15 18:51:22
Количество просмотров: 176

Комментарии