Папки
Avtor Adsens
Индексация сайта
Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети
Сейчас не в сети
Семь грехов из жёлтого шёлка
Оксана:
Пролог...
- Пожалуйста, Ксана? – Валерка посмотрел на меня светящимися любопытством глазами.
- Нет.
- Но я рассказал тебе о своих!
И словно по щелчку пальцев – из-за этого детского восклицания – на меня обрушилось осознание того, что моему любовнику всего семнадцать лет.
- Глупо, Валерка. Мы оба знаем, что тебе не о чем рассказывать. – Я откатилась в сторону и, прижав к обнажённой груди простынь, поднялась с кровати и окунулась в поток света. Застыв у окна, закрыла глаза, позволяя полуденному солнцу согревать моё лицо.
Семнадцать.
К счастью, большую часть времени, что мы проводили вместе, было легко забыть о том, насколько он на самом деле молод. Я никогда не смогла бы перейти с Валерой грань приличного, если бы задумывалась о его возрасте. В моменты, когда от мыслей о разделявших нас годах было не уйти, я тут же эмоционально отстранялась – и это, уверена, не проходило мимо его внимания.
Неожиданно простынь оказалась отдёрнута от моей груди: обнажённый Валера, развалившийся на кровати, держал её за противоположный край.
- Теперь – есть о чём, - сказал он, улыбаясь.
Я снова опустилась рядом с ним, заталкивая подальше мысли, что легли на плечи тяжёлой ношей.
- О, правда?
Он кивнул.
- Может, тогда нам следует начать сначала. – Положив ладони на его грудь, я забралась на Валеру, оседлав его. – Итак… - Опустив взгляд, провела большими пальцами по его соскам. – Сколько у тебя было сексуальных партнёрш?
Он закрыл глаза, когда я потёрлась о его бёдра; согласившись подыграть, я не собиралась облегчать его партию.
- Одна. – Его голос был чуть громче шёпота.
- Одна?
- Да. Только одна. Я наблюдал за ней долгие месяцы.
- Почему же не подходил? – спросила я, вжимаясь в него.
- Это было недопустимо.
- Ну и ну. – Кончик моего пальца скользнул вниз по его груди к полоске волос под пупком. – И почему ты всё же решился на большее?
- Это сделала она сама. Мы столкнулись в художественном музее пятничным вечером. Играл джазовый квартет, и она была ошеломительна. Стояла в одиночестве, покачивалась под музыку… Заметив, что её бокал вина пуст, я принёс ей другой и завёл разговор. В отличие от других учителей, она не смотрела на меня свысока и не обращалась, как с каким-то фриком – а ведь именно так ко мне относились так называемые сверстники. Она была человеком и общалась со мной, как с равным. Раньше так легко мне было только с родственниками…
- Я никогда не была твоим учителем, Валера.
- Нет, не была. Ну, не в таком плане.
Потянувшись, он сжал мой сосок. Я ахнула, он напрягся, и прежде чем я успела озвучить возникшую потребность, он вошёл в меня. Когда он начал двигаться, я вспомнила, что через несколько недель всё это подойдёт к концу. Мне придётся отпустить его.
Но я не позволила этой мысли задержаться в сознании. Вместо этого отрешилась от всего, что не относилось к удовольствию, доставляемому им моему телу, и сосредоточила внимание на великолепном юноше подо мной.
Старый дом с колоннами...
Без своих Маноло Эрика была чуть выше четырёх футов, и всё же она приводила меня в ужас. Всегда приводила и, вероятно, всегда будет. Мы познакомились около семи лет назад, во время нашего первого года обучения в колледже, когда сблизились на почве общего горя. Её соседка по комнате была мохнатой. Да, в ЭТОМ плане мохнатой, и шла в комплекте с какой-то большой кошкой в роли тотемного животного. Мы никак не могли понять, тигр это был или пума, так как уши на ободках, которые она носила, были несколько неоднозначными.
Сначала было забавно. Каждый должен знать по крайней мере одного человека, совершенно слетевшего с катушек – просто ради смеха, а также чтобы быть абсолютно уверенным в своём здравомыслии. У Женщины-кошки, как мы окрестили сумасшедшую соседку Эрики, были периоды, когда она общалась только посредством животных звуков. Это было занимательно и вполне безвредно, пока однажды пятничным утром, когда Эрика, спросив Женщину-кошку, приедет ли её парень на выходных, не получила в ответ ничего, кроме рычания. Эрика предположила, что это означало, что его не будет, и из-за этого Женщина-кошка расстроена. Представьте шок девушки, когда она вошла в свою комнату в общежитии и увидела Женщину-кошку и её личного короля диких самцов полностью голыми и воспроизводящими сцену из трижды непристойной версии «Короля Льва».
Это была одна из весьма извращённых фетиш-игр, о существовании коих милая невинная восемнадцатилетняя Эрика даже не подозревала, не говоря уж о том, чтобы видеть нечто подобное воочию. Отойдя от шока она заметила, что Женщина-кошка была обута в пару её леопардовых туфель от Маноло Бланик модели Мэри Джейн (прим.авт.: это модель туфель с ремешком на подъёме и чаще всего c закруглённым носком) и обалдела. Сорвав свои туфли с Женщины-кошки, Эрика решила провести остаток выходных, отсыпаясь в общей гостиной общежития.
К этому моменту я уже частично переехала туда же. Моя соседка по комнате была ручной по сравнению с соседкой Эрики. Она была театралкой, которая считала себя актрисой, работающей по системе Станиславского. Всё было прекрасно и замечательно, пока она не отправилась на кастинг «Человек из Ламанчи», где режиссёр сказал ей, что она сможет лучше «прочувствовать роль», если перестанет мыться. И стирать одежду.
Во всем дезинфекционном отделе местного Walmart не хватило бы освежителей, чтобы перекрыть зловоние в моей комнате. Называйте меня ханжой, но мне нравится, когда вещи приятно пахнут. Я жгу ароматические свечи. У меня пристрастие к гелям для тела. Я считаю себя довольно толерантным человеком, но устоявшийся запах грязного тела – не то, с чем я могу мириться.
Я сидела на диване в гостиной, готовясь ко сну, когда ураган по имени Эрика ворвался туда, тяжело дыша и сжимая в руках пару туфель.
- Эта психо-киска, и я имею в виду «киску» во всех смыслах этого слова, занималась сексом в моих Маноло, - вопила она.
Мне хотелось смеяться, в конце концов, это было довольно забавно. Она плюхнулась рядом со мной на диван и сидела там добрых пятнадцать минут, выглядя так, будто собиралась заплакать. Я хотела лечь спать, для чего нужно было выгнать её с моей импровизированной кровати.
- Эм… - Я сделала знак, побуждая её представиться.
- Эрика.
- Эрика, - начала я. – Я Ксана, и ты сидишь на моей кровати.
- Извини, но выглядит так, словно ты проводишь девичник.
А затем она стала одновременно плакать и смеяться, продолжая вводить меня в курс дел, которые и привели её в гостиную, при этом истеря и сжимая туфли за шестьсот долларов.
Она была чрезмерно активна. Она страдала ОКР (прим.авт: обсессивно-компульсивное расстройство). Она остро нуждалась в небольшой дозе Ксанакса (прим.авт.: Ксанакс (международное название – Алпразолам) относится к группе анксиолитических средств (транквилизаторов) c лечебным действием средней продолжительности, уменьшающих возбудимость гипоталамуса и таламуса, а также оказывающих седативное воздействие). И к концу ночи она стала моей лучшей подругой.
После окончания колледжа я вместе с Эрикой переехала в Санкт-Петербург. Её тогдашний бойфренд – а ныне жених – Дима поступил в аспирантуру университета Петербурга на исторический факультет. Идею отношений на расстоянии Эрика даже не рассматривала, но она не была готова отказаться и от меня – своей подруги, с которой она вечно влипала в различные переделки. Кроме того, как она заметила, я собиралась работать учителем английского языка, а этим можно заниматься где угодно.
Переезд в северо-западную часть РФ дался мне легче, чем я представляла. Несмотря на то, что раньше мне приходилось жить только в небольших городках, я сразу же обустроилась в Петербурге. Устроилась преподавателем на юге Санкт-Петербурга, а Эрика вскоре нашла своё признание в качестве персонального шоп-ассистента в Нейман Маркус (прим.авт.: Neiman Marcus (ориг.) - это крупнейший оптовый покупатель одежды у всех известных дизайнеров). Мы жили вместе в центре города уже около четырёх месяцев, когда Дима сделал ей предложение. Они вместе купили квартиру в Северном Городе (прим.авт.: Северный Город – район Петербурга), модном и перспективном местечке на берегу реки. Она располагалась в здании переоборудованного склада с высокими потолками, кирпичными стенами и восхитительным видом из окон.
Пока не истёк срок аренды, в нашей квартире оставалась лишь я, но я не могла назвать жизнь в городе в одиночестве комфортной. Многие женщины постоянно живут так, но только не я. Я любила культуру, которую предлагал Петербург – искусство, ночную жизнь, еду, - но этого было недостаточно. Я связалась с агентом по недвижимости и нашла двухкомнатную квартиру в маленьком домике на том берегу реки. До Эрики всё ещё можно было добраться за десять минут на поезде, но теперь у меня был дом, крыльцо и небольшой двор.
Время, казалось, не тронуло мой новый дом. Он был построен где-то около 1920 года: полы застелены оригинальным паркетом из твёрдых пород дерева; в столовой встроен угловой шкаф, красиво отделанный древесиной; с камином, который так и кричал «Возьми книгу и свернись передо мной клубочком». Прилежащее к дому крыльцо служило прекрасным местом, на котором можно было расслабиться после долгого дня преподавания, а задний двор, хоть и маленький, всё же был достаточного размера для редких встреч за барбекю.
Не было слов, чтобы описать чувство гордости, что я испытала, когда вошла в дом, который купила совершенно самостоятельно. Когда я дошла до кухни, то заметила ведёрко из нержавеющей стали, заполненное льдом, из которого торчала бутылка Вдовы Клико (прим.авт.: фр. Veuve Clicquot — всемирно известная компания-производитель шампанских вин, бренд), четыре стеклянных бокала для шампанского и конверт с моим именем на нём. Вскрыв его, я увидела карточку от своего агента по недвижимости, который приветствовал меня в Санкт-Петербурге и поздравлял с приобретением статуса «домовладелец».
Эрика и Дима должны были появиться ближе ко второй половине дня, чтобы помочь мне с переездом, и я знала, что нужно дождаться их, чтобы отметить это событие, но этот дом был моим и только моим. Я ослабила держащую пробку проволоку и открыла бутылку. Пробка с глухим стуком ударилась о гипсовый потолок, но не оставила даже пятнышка.
Следующие два часа я провела в блаженном молчании, сидя на полу своей пустой гостиной, потягивая шампанское и размышляя об образцах краски. Когда я поняла, что за окном уже полдень, а я так и не услышала ничего от Эрики, я вытащила свой Айфон из сумочки. Пятнадцать пропущенных вызовов. Эрика будет зла.
Я вздохнула и перезвонила ей.
Она сразу же ответила.
- Ксана! Где ты?
- Дома. – Было так приятно сказать это.
- Нет, это не так, - бушевала она. – Я в квартире, и тебя здесь нет.
- Я имела в виду дом в Санкт-Петербурге.
- Никто не считает Санкт-Петербург домом.
Она всё ещё вела себя, как стерва из-за того, что я не купила квартиру в том же здании, где жили они с Димой. Это был пустой спор – я не смогла бы позволить себе такую, даже если бы хотела остаться в городе. Честно говоря, если бы не её родители, то и они не смогли бы позволить себе подобное жильё.
- Вы уже закончили, ребята? – спросила я.
- Да. Мы всё загрузили в грузовик и сейчас уже выезжаем.
- Ты удивительная.
- Я знаю. Ой, и наш сюрприз уже в пути, кстати. Если появится парень и спросит Диму, впусти его.
- Я не уверена, что мне нравится, как это звучит.
- Смирись с этим, - отчеканила она прежде чем отключиться.
Я не могла не улыбнуться. Смирение как раз и было тем, что привело меня сюда, и теперь я находилась именно там, где хотела быть.
Валера:
Реприза...
Три года назад мой отец дал мне пачку журналов «Playboy», чтобы я мог «позаботиться о себе», но они никогда мне не помогали. На удивление, некоторые статьи были неплохо написаны, но глянцевые, отредактированные фотографии казались слишком искусственными и были совершенно бесполезными. Я спросил его, нет ли у него чего-то более реалистичного, и, спустя какое-то время, мы дошли до «Hustler». Эти женщины казались более живыми, но всё ещё немного.. как бы получше выразиться…
вульгарными. Я просмотрел ещё несколько журналов, но все они оказались настоящим разочарованием. Таким образом, у меня собралась целая коллекция порнографии, одобренная моими родителями, которой мог бы позавидовать любой парень, но я ни разу так и не использовал её по прямому назначению. Никакой журнал не пробуждал во мне таких фантазий, как одна учительница.
Оксана Баранова преподавала английский язык для старшеклассников в моей средней школе. Внешне она была моим идеалом. Я постоянно встречался с ней в коридорах, но никогда не могу найти достойной причины, чтобы подойти к ней. И я никогда не мог и подумать, что мне удастся увидеть её вне стен школы. Но чем дольше я смотрел на великолепную брюнетку, стоящую в главном холле Художественного музея, тем больше убеждался, что это именно она.
Возможно, я судил только лишь по внешности, но она не была похожа на частого гостя музеев, и также не была похожа на девушку, которая проводит выходные в одиночестве. Справедливо будет заметить, что она вообще не была похожа на девушку. Узкие джинсы и свитер не оставляли никакого места воображению – Оксана определённо была женщиной. И по какой бы причине она ни была здесь – в музее, в пятницу вечером, она стояла меньше, чем в двадцати футах от меня. Ещё более удивительным было то, что она, судя по всему, была одна.
Она выглядела более красивой, чем я когда-либо мог представить, а ведь я провёл много времени, фантазируя об Оксане. В моих мечтах мы были знакомы очень близко, и, уверяю вас, у меня очень бурное воображение. В школе она одевалась куда более скромно и профессионально. До этого момента, я никогда не видел Оксану в джинсах и с распущенными волосами. Я не думал, что они такие длинные, и как красиво смотрятся в сочетании с её бледной кожей. Они были длиной по середины груди, соски проступали сквозь локоны…
Мне стало немного некомфортно, и я отлучился в уборную, чтобы привести себя в порядок. Я не стал задерживаться надолго, боясь упустить из виду эту попку, обтянутую джинсовой тканью. Когда я вернулся, музыканты уже ушли на перерыв. Я обвёл взглядом весь зал, боясь, что она ушла, но она стояла на том же месте, держа в руке бокал белого вина.
- Ты, кажется, отвлёкся.
Голос отца вернул меня к реальности. Он проследил за моим взглядом и заметил предмет моего внимания.
- О, - сказал он. – Она хорошенькая. Тебе стоит поговорить с ней.
- Я не в настроении для унижений, пап.
- Почему ты думаешь, что всё закончится именно так?
- Она не похожа на женщину, страдающую от недостатка мужского внимания. И она старше…
- Она не выглядит старше двадцати одного – двадцати двух лет. Наверное, она студентка, изучающая историю искусств. Попытка не пытка.
Как мало он знал.
- Вообще-то, пап, она преподаёт в моей школе.
- Ты никогда не говорил мне, что тебе нравится кто-то из учителей.
Я покраснел.
- Она не одна из моих учителей, я просто видел её в школе. Её тяжело не заметить…
- Подожди-ка секунду, - мой отец ушёл и вернулся с двумя бокалами вина и протянул один из них мне. – Думаю, она пьёт именно это вино. Почему бы тебе угостить её им?
- И что я скажу? «Мой отец купил вам вино, не хотели бы вы поболтать со мной? Ваше здоровье!»
- Валера, поверь мне. Ты поймёшь, что большинство женщин будут вежливы с тобой, если будешь относиться к ним с уважением. Я не могу пообещать, что она отнесётся к тебе также, как и ты к ней. Учитывая тот факт, что она работает учителем в твоей школе, скорее всего, этого не случится. Но чем больше попыток ты сделаешь, тем проще тебе будет справляться с аналогичными ситуациями в будущем. Я знаю, что ты не очень привык к такому подходу, но большинство людей не рождаются с определёнными навыками, они приобретают их с опытом. Лишь то, что такая ситуация возникла в твоей жизни впервые, не означает, что их будет немного в будущем. Есть вещи, в которых необходима практика, Валерка, даже для человека твоего интеллекта. Общение с представителями противоположного пола – одна из них.
- Я понял.
Не могу сказать, что у меня не было желания отточить навыки флирта с Оксаной. Я жаждал её внимания, но не очень хотел, чтобы она «преподала мне урок», и уж точно я не хотел жалости от неё. Я отчаянно хотел ей понравиться, хотел, чтобы она увидела меня таким, каков я есть. К тому же, я абсолютно уверен, что у меня не будет никаких шансов, если я подойду к ней в школе. Возможно, мне больше не представится шанса; мне необходимо поговорить с ней. Если у нас не окажется ничего общего – моя навязчивая идея исчезнет сама по себе.
Я прошёл через весь зал и остановился прямо напротив неё. Глубокий вдох, и я смог почувствовать её аромат. Каким-то чудом мне удалось заговорить.
- Не желаете ещё бокал вина?
- Простите? – ответила она.
Я посмотрел ей в глаза, улыбнулся и заменил пустой бокал тем, что дал мне отец. Она смотрела на меня, но ничего не говорила, выражение её лица было пустым.
- Вы всегда так реагируете, когда мужчины покупают вам выпить? – спросил я.
Её полуулыбка – чистый секс.
- Это зависит от того, позволяет ли возраст мужчины по закону употреблять вышеупомянутые напитки?
Она дразнила меня, и мне это нравилось.
- Туше, - ответил я.
- Спасибо за это, - пока она делала глоток вина, я пялился на её полные губы.
- Пожалуйста, Оксана.
Её поза поменялась, она напряглась.
- Извините, мы знакомы?
- Я – Валера… Валера Русик. Не думаю, что нас представляли друг другу официально.
Нервничая, я протянул ей рук. Она пожала её и тут же одёрнула. Мои щёки начали краснеть от ощущения её прикосновения, и я молча приказал своего члену угомониться.
- Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя неудобно, просто был рад увидеть здесь знакомое лицо. Я думал, что пока концерт снова не начнётся, мы могли посмотреть пару коллекций вместе, но, похоже, это была плохая идея. Мне жаль, если вы подумали, что я веду себя неподобающе. Приятного вечера, скорее всего, мы увидимся в школе на следующей неделе. До свидания, сударыня Оксана.
Я повернулся, чтобы уйти, но услышал её голос позади себя.
- Мисс.
- Простите?
- Мисс Оксана. «Сударыня» кажется мне слишком устаревшим и пограничным обращением. Скажите, вам бы понравилось, чтобы обращаясь к вам, люди основывались лишь на вашем семейном положении?
Я покачал головой, пытаясь осознать тот факт, что она снова заговорила со мной.
- Тогда, думаю, ты можешь понять, как я к этому отношусь. Итак, какие именно коллекции ты хотел посмотреть?
Я предложил Европейскую, и она направилась прямиком в нужную галерею. Я так опешил, что даже отстал от неё на пару шагов, но она жестом подозвала меня к себе, и вот, мы уже шли вместе.
- Часто приходишь сюда?
Я нервно рассмеялся из-за того, с какого клише она решила начать разговор. Мы немного подшучивали друг над другом, и теперь я мог рассмотреть её ближе. Вблизи она была изящна в гораздо большей степени, чем я представлял. Он покусывала губу и заправляла волосы за ухо, пока слушала мои рассказы. Меня крайне забавляло, что, судя по всему, она нервничала не меньше, чем я. Вскоре я почувствовал себя довольно комфортно, разговаривая с ней. Я хотел большего…
Когда она упомянула, что ищет учителя музыки, я не стал упускать возможность.
- Я был бы рад научить вас.
Я мог бы регулярно видеться с ней и впечатлить ловкостью своих рук. В конце концов, она могла бы позволить продемонстрировать эту ловкость и вне клавиш фортепиано. Я мог бы сидеть рядом с ней на узкой скамейке и всякий раз прикасаться к её телу.
Боже, как же я хотел прикоснуться к ней.
- Валера, я не могу просить тебя об этом.
- Вы и не просите, - настаивал я. – Я сам предложил.
- Разве между уроками и факультативами у тебя остаётся свободное время?
Я рассмеялся:
- Вы и правда не понимаете, не так ли?
Я надеялся, что она не видела во мне асексуального одарённого мальчика.
– Хорошо, я скажу это другими словами. Там нет ничего, что бы я предпочёл делать.
- Твои родители не будут возражать? – спросила она.
Маловероятно, принимая во внимание, что сказал мне мой отец, прежде чем я подошёл к вам.
- Хм, нет.
Мы провели оставшуюся часть антракта, обсуждая каждую картину, которую видели. Её словарный запас был невероятно богат, у неё было прекрасное образование. Мне не приходилось стараться быть проще рядом с ней. Это увеличивало её притягательность в геометрической прогрессии.
- Они скоро начнут, - сказала она, пока джазовый квартет возвращался в зал. – Нам стоит вернуться, чтобы не пропустить представление.
Мысль о том, что наше с ней время подходило к концу, была мне ненавистна.
- Как вам угодно, - удручённо сказал я.
Но каким-то образом, мне удалось убедить её остаться со мной. Мы сидели на скамейке и продолжали разговор.
- Так как твои дела, Валера?
Ужасно, что моё одиночество было столь ощутимым.
Я вздохнул.
- Сейчас стало лучше. Я никогда не чувствовал себя комфортно среди моих сверстников. В младшей школе было не так уж и плохо. Но когда мне было всего девять, я уже перешёл в среднюю школу. Я был мальчишкой и отличался от других. Это было ужасно. Я был абсолютно уверен, что однажды какой-нибудь старшеклассник обязательно прижмёт меня к шкафчику и начнёт унижать, и стал ежедневно работать над своей физической формой. И я делаю это до сих пор. Никто и пальцем не может ко мне притронуться, но никто и слова мне не говорит. Будто я вообще не существую. Хотя мне очень повезло с родителями. Мой отец – мой лучший друг, я могу попросить его о чём угодно, а от мамы я никогда не чувствовал ничего, кроме поддержки. Это заменяет мне любое другое общение. Во всяком случае, я убеждаю себя в этом. Но у меня нет ощущения, что я что-то упускаю. Едва ли что-то в старшей школе вызывает во мне интерес, и мне жаль людей, считающих, что это лучшие годы их жизни. Для меня это в лучшем случае – чистилище, в худшем – третий круг ада Данте (третий круг ада – чревоугодие – гниение под дождём и градом).
Она хихикнула:
- Не упоминай третий круг всуе. Цербер может рассердиться.
- Ну, мне осталось лишь четыре месяца, и, затем, я надеюсь, меня ждёт нечто лучшее.
Например, ты.
- Знаешь, одиночество и чувство неизбежности – это временно. Никто на самом деле не любит старшую школу.
Интересно. А я-то думал, она была королевой выпускного вечера.
- Именно поэтому вы решили посвятить себя ей? – поддразнил я.
- Всё иначе, если тебе за это платят.
- Да, чаще всего.
- Например, уроки игры на фортепиано.
Да! Пожалуйста, учитель, разрешите показать вам, на что я способен.
- Уроки игры на фортепиано – отличный пример.
- И какова твоя цена? – спросила она.
- Я не намерен брать с вас деньги.
- Тебе придётся брать деньги, - настаивала она. – Я не собираюсь наживаться на чьём-то энтузиазме.
- Невозможно нажиться на искреннем желании помочь.
Если бы она знала, чего именно я искренне желал.
- Чёрт, - пробормотала она и посмотрела на меня. – Извини. Я не планировала задерживаться так долго, друзья ждут меня. И мне не стоило ругаться перед тобой, но, думаю, ты слышал слова и похуже.
Она выругалась впервые за весь наш разговор. Должно быть, «чёрт» - слово, часто встречающееся в её речи. Должно быть, иногда она позволяет себе говорить грязные словечки. От этой мысли мой член дёрнулся.
- Постой-ка, так сколько тебе лет?
- Сто семь.
- Я серьёзно, Валерка.
- Как и я. В последнее время у меня и правда есть ощущение, будто мне сто семь. Мой отец говорит, что я был рождён взрослым. В таком случае, сейчас мой возраст должен быть глубоко пенсионным.
Я надеялся, что мне не придётся говорить ей этого, но, уверен, она узнает об этом так или иначе.
- Шестнадцать, - признался я.
- Ну, я прекрасно провела с тобой время сегодня.
Я знал, что мой возраст, скорее всего, всё испортит, но я не терял надежды, что это влечение было взаимным. Мой взгляд был прикован к моим коленям, но она взяла меня за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза.
- Это правда, - сказала она.
Я улыбнулся. Может, в конце концов, в этом не было снисходительности.
- Итак, насчёт уроков игры на фортепиано. Мне стоит убедиться, что твои родители не возражают против этого.
Я взял её телефон и сохранил в нём свой и отцовский номера. Я знал, что она, вероятно, захочет поговорить с ним, если мы продолжим общение, и в этом я был уверен. Я просто не имел понятия, когда и как. Для этого необходимо, чтобы она увидела во мне мужчину. Но я не очень понимал, как именно это сделать. Я начал вспоминать, как мой отец ведёт себя с моей мамой. Я проводил Оксану к гардеробу и настоял помочь ей с пальто, также я предложил ей помочь вызвать такси и почувствовал себя абсолютным идиотом, когда она сказала, что стоянка такси расположена рядом с главным входом. Она уехала, и я заметил, что отец ждёт меня у входа.
- Братаны важнее цыпочек, друг мой. Братаны важнее цыпочек.
- Чего? – спросил я.
- Никогда не бросай друзей. Тебе следовало написать мне сообщение, чтобы я знал, где ты.
Я посмотрел на часы – наша беседа с Оксаной длилась почти два часа.
- Извини. Полагаю, я немного отвлёкся.
- Как всё прошло? – спросил он.
- Я дал ей свой номер.
- А она дала тебе свой?
- Нет, - и тут меня постигло разочарование. – Думаешь, она так тактично отшила меня?
- Обычно я бы так и ответил. Но не отчаивайся. Ты ведь знал, что тебе предстоит длинный путь. Тебе понравилось разговаривать с ней?
Я покраснел. Отец улыбнулся моему смущению, и я знал, что нет необходимости отвечать вслух. Он положил руку мне на плечо, и мы вышли в морозный вечерний воздух.
- Это всё, что имеет значение.
Я знаю, что его слова должны были утешить меня, но попытка провалилась.
- Мне нужно увидеть её снова.
- Валера, - заговорил он, его тон изменился. – У меня возникнут серьёзные сомнения в её моральных качествах, если она начнёт с тобой какие-либо отношения, пока ты являешь учеником старшей школы. И чтобы окончательно прояснить этот вопрос: я и твоя мама этого не одобрим.
- Ты так выговариваешь меня, будто я только что с ней переспал.
- А ты переспал?
Я вздохнул.
- К несчастью, нет.
Он рассмеялся.
- Ещё успеешь.
- Ну раз ты так говоришь.
Он вздохнул, и, похоже, наконец, начал понимать.
- Тебе она правда нравится, не так ли?
Я кивнул.
- Ты узнал, сколько ей лет?
- Нет, - признался я. – И меня это мало волнует.
- Как твой отец, я прошу тебе немного повременить. Если это влечение сильно настолько, как ты говоришь, ничего не изменится, если ты подождёшь до выпускного.
- Я предложил научить её играть на фортепиано.
- Я не буду возражать, если эти уроки будут у нас дома.
Я застонал:
- Отец, ты убиваешь меня!
- Это, скорее, для её защиты, нежели для твоей. Ты бы не хотел, чтобы её профессионализм был поставлен под сомнение, не так ли?
Последнее, чего я хотел – навредить ей, так что мне пришлось с ним согласиться.
Остаток вечера я провёл наедине со своими мыслями. Казалось, что я узнал гораздо больше о том, кто я есть и чего хочу, за время нашей недолгой беседы с Оксаной, чем за три года учёбы в средней школе. Она уже было начала флиртовать со мной, пока я не облажался и не назвал её по имени. Я гадал, была ли она одной из тех девушек, кто приводит в свой дом парней, с которыми только что познакомилась, и был бы я рядом с ней прямо сейчас, если бы не учился в школе, где она работает. Но тот факт, что я не стал вводить её в заблуждение, открывал передо мной гораздо больше возможностей.
И этот шанс я не упущу.
Пролог...
- Пожалуйста, Ксана? – Валерка посмотрел на меня светящимися любопытством глазами.
- Нет.
- Но я рассказал тебе о своих!
И словно по щелчку пальцев – из-за этого детского восклицания – на меня обрушилось осознание того, что моему любовнику всего семнадцать лет.
- Глупо, Валерка. Мы оба знаем, что тебе не о чем рассказывать. – Я откатилась в сторону и, прижав к обнажённой груди простынь, поднялась с кровати и окунулась в поток света. Застыв у окна, закрыла глаза, позволяя полуденному солнцу согревать моё лицо.
Семнадцать.
К счастью, большую часть времени, что мы проводили вместе, было легко забыть о том, насколько он на самом деле молод. Я никогда не смогла бы перейти с Валерой грань приличного, если бы задумывалась о его возрасте. В моменты, когда от мыслей о разделявших нас годах было не уйти, я тут же эмоционально отстранялась – и это, уверена, не проходило мимо его внимания.
Неожиданно простынь оказалась отдёрнута от моей груди: обнажённый Валера, развалившийся на кровати, держал её за противоположный край.
- Теперь – есть о чём, - сказал он, улыбаясь.
Я снова опустилась рядом с ним, заталкивая подальше мысли, что легли на плечи тяжёлой ношей.
- О, правда?
Он кивнул.
- Может, тогда нам следует начать сначала. – Положив ладони на его грудь, я забралась на Валеру, оседлав его. – Итак… - Опустив взгляд, провела большими пальцами по его соскам. – Сколько у тебя было сексуальных партнёрш?
Он закрыл глаза, когда я потёрлась о его бёдра; согласившись подыграть, я не собиралась облегчать его партию.
- Одна. – Его голос был чуть громче шёпота.
- Одна?
- Да. Только одна. Я наблюдал за ней долгие месяцы.
- Почему же не подходил? – спросила я, вжимаясь в него.
- Это было недопустимо.
- Ну и ну. – Кончик моего пальца скользнул вниз по его груди к полоске волос под пупком. – И почему ты всё же решился на большее?
- Это сделала она сама. Мы столкнулись в художественном музее пятничным вечером. Играл джазовый квартет, и она была ошеломительна. Стояла в одиночестве, покачивалась под музыку… Заметив, что её бокал вина пуст, я принёс ей другой и завёл разговор. В отличие от других учителей, она не смотрела на меня свысока и не обращалась, как с каким-то фриком – а ведь именно так ко мне относились так называемые сверстники. Она была человеком и общалась со мной, как с равным. Раньше так легко мне было только с родственниками…
- Я никогда не была твоим учителем, Валера.
- Нет, не была. Ну, не в таком плане.
Потянувшись, он сжал мой сосок. Я ахнула, он напрягся, и прежде чем я успела озвучить возникшую потребность, он вошёл в меня. Когда он начал двигаться, я вспомнила, что через несколько недель всё это подойдёт к концу. Мне придётся отпустить его.
Но я не позволила этой мысли задержаться в сознании. Вместо этого отрешилась от всего, что не относилось к удовольствию, доставляемому им моему телу, и сосредоточила внимание на великолепном юноше подо мной.
Старый дом с колоннами...
Без своих Маноло Эрика была чуть выше четырёх футов, и всё же она приводила меня в ужас. Всегда приводила и, вероятно, всегда будет. Мы познакомились около семи лет назад, во время нашего первого года обучения в колледже, когда сблизились на почве общего горя. Её соседка по комнате была мохнатой. Да, в ЭТОМ плане мохнатой, и шла в комплекте с какой-то большой кошкой в роли тотемного животного. Мы никак не могли понять, тигр это был или пума, так как уши на ободках, которые она носила, были несколько неоднозначными.
Сначала было забавно. Каждый должен знать по крайней мере одного человека, совершенно слетевшего с катушек – просто ради смеха, а также чтобы быть абсолютно уверенным в своём здравомыслии. У Женщины-кошки, как мы окрестили сумасшедшую соседку Эрики, были периоды, когда она общалась только посредством животных звуков. Это было занимательно и вполне безвредно, пока однажды пятничным утром, когда Эрика, спросив Женщину-кошку, приедет ли её парень на выходных, не получила в ответ ничего, кроме рычания. Эрика предположила, что это означало, что его не будет, и из-за этого Женщина-кошка расстроена. Представьте шок девушки, когда она вошла в свою комнату в общежитии и увидела Женщину-кошку и её личного короля диких самцов полностью голыми и воспроизводящими сцену из трижды непристойной версии «Короля Льва».
Это была одна из весьма извращённых фетиш-игр, о существовании коих милая невинная восемнадцатилетняя Эрика даже не подозревала, не говоря уж о том, чтобы видеть нечто подобное воочию. Отойдя от шока она заметила, что Женщина-кошка была обута в пару её леопардовых туфель от Маноло Бланик модели Мэри Джейн (прим.авт.: это модель туфель с ремешком на подъёме и чаще всего c закруглённым носком) и обалдела. Сорвав свои туфли с Женщины-кошки, Эрика решила провести остаток выходных, отсыпаясь в общей гостиной общежития.
К этому моменту я уже частично переехала туда же. Моя соседка по комнате была ручной по сравнению с соседкой Эрики. Она была театралкой, которая считала себя актрисой, работающей по системе Станиславского. Всё было прекрасно и замечательно, пока она не отправилась на кастинг «Человек из Ламанчи», где режиссёр сказал ей, что она сможет лучше «прочувствовать роль», если перестанет мыться. И стирать одежду.
Во всем дезинфекционном отделе местного Walmart не хватило бы освежителей, чтобы перекрыть зловоние в моей комнате. Называйте меня ханжой, но мне нравится, когда вещи приятно пахнут. Я жгу ароматические свечи. У меня пристрастие к гелям для тела. Я считаю себя довольно толерантным человеком, но устоявшийся запах грязного тела – не то, с чем я могу мириться.
Я сидела на диване в гостиной, готовясь ко сну, когда ураган по имени Эрика ворвался туда, тяжело дыша и сжимая в руках пару туфель.
- Эта психо-киска, и я имею в виду «киску» во всех смыслах этого слова, занималась сексом в моих Маноло, - вопила она.
Мне хотелось смеяться, в конце концов, это было довольно забавно. Она плюхнулась рядом со мной на диван и сидела там добрых пятнадцать минут, выглядя так, будто собиралась заплакать. Я хотела лечь спать, для чего нужно было выгнать её с моей импровизированной кровати.
- Эм… - Я сделала знак, побуждая её представиться.
- Эрика.
- Эрика, - начала я. – Я Ксана, и ты сидишь на моей кровати.
- Извини, но выглядит так, словно ты проводишь девичник.
А затем она стала одновременно плакать и смеяться, продолжая вводить меня в курс дел, которые и привели её в гостиную, при этом истеря и сжимая туфли за шестьсот долларов.
Она была чрезмерно активна. Она страдала ОКР (прим.авт: обсессивно-компульсивное расстройство). Она остро нуждалась в небольшой дозе Ксанакса (прим.авт.: Ксанакс (международное название – Алпразолам) относится к группе анксиолитических средств (транквилизаторов) c лечебным действием средней продолжительности, уменьшающих возбудимость гипоталамуса и таламуса, а также оказывающих седативное воздействие). И к концу ночи она стала моей лучшей подругой.
После окончания колледжа я вместе с Эрикой переехала в Санкт-Петербург. Её тогдашний бойфренд – а ныне жених – Дима поступил в аспирантуру университета Петербурга на исторический факультет. Идею отношений на расстоянии Эрика даже не рассматривала, но она не была готова отказаться и от меня – своей подруги, с которой она вечно влипала в различные переделки. Кроме того, как она заметила, я собиралась работать учителем английского языка, а этим можно заниматься где угодно.
Переезд в северо-западную часть РФ дался мне легче, чем я представляла. Несмотря на то, что раньше мне приходилось жить только в небольших городках, я сразу же обустроилась в Петербурге. Устроилась преподавателем на юге Санкт-Петербурга, а Эрика вскоре нашла своё признание в качестве персонального шоп-ассистента в Нейман Маркус (прим.авт.: Neiman Marcus (ориг.) - это крупнейший оптовый покупатель одежды у всех известных дизайнеров). Мы жили вместе в центре города уже около четырёх месяцев, когда Дима сделал ей предложение. Они вместе купили квартиру в Северном Городе (прим.авт.: Северный Город – район Петербурга), модном и перспективном местечке на берегу реки. Она располагалась в здании переоборудованного склада с высокими потолками, кирпичными стенами и восхитительным видом из окон.
Пока не истёк срок аренды, в нашей квартире оставалась лишь я, но я не могла назвать жизнь в городе в одиночестве комфортной. Многие женщины постоянно живут так, но только не я. Я любила культуру, которую предлагал Петербург – искусство, ночную жизнь, еду, - но этого было недостаточно. Я связалась с агентом по недвижимости и нашла двухкомнатную квартиру в маленьком домике на том берегу реки. До Эрики всё ещё можно было добраться за десять минут на поезде, но теперь у меня был дом, крыльцо и небольшой двор.
Время, казалось, не тронуло мой новый дом. Он был построен где-то около 1920 года: полы застелены оригинальным паркетом из твёрдых пород дерева; в столовой встроен угловой шкаф, красиво отделанный древесиной; с камином, который так и кричал «Возьми книгу и свернись передо мной клубочком». Прилежащее к дому крыльцо служило прекрасным местом, на котором можно было расслабиться после долгого дня преподавания, а задний двор, хоть и маленький, всё же был достаточного размера для редких встреч за барбекю.
Не было слов, чтобы описать чувство гордости, что я испытала, когда вошла в дом, который купила совершенно самостоятельно. Когда я дошла до кухни, то заметила ведёрко из нержавеющей стали, заполненное льдом, из которого торчала бутылка Вдовы Клико (прим.авт.: фр. Veuve Clicquot — всемирно известная компания-производитель шампанских вин, бренд), четыре стеклянных бокала для шампанского и конверт с моим именем на нём. Вскрыв его, я увидела карточку от своего агента по недвижимости, который приветствовал меня в Санкт-Петербурге и поздравлял с приобретением статуса «домовладелец».
Эрика и Дима должны были появиться ближе ко второй половине дня, чтобы помочь мне с переездом, и я знала, что нужно дождаться их, чтобы отметить это событие, но этот дом был моим и только моим. Я ослабила держащую пробку проволоку и открыла бутылку. Пробка с глухим стуком ударилась о гипсовый потолок, но не оставила даже пятнышка.
Следующие два часа я провела в блаженном молчании, сидя на полу своей пустой гостиной, потягивая шампанское и размышляя об образцах краски. Когда я поняла, что за окном уже полдень, а я так и не услышала ничего от Эрики, я вытащила свой Айфон из сумочки. Пятнадцать пропущенных вызовов. Эрика будет зла.
Я вздохнула и перезвонила ей.
Она сразу же ответила.
- Ксана! Где ты?
- Дома. – Было так приятно сказать это.
- Нет, это не так, - бушевала она. – Я в квартире, и тебя здесь нет.
- Я имела в виду дом в Санкт-Петербурге.
- Никто не считает Санкт-Петербург домом.
Она всё ещё вела себя, как стерва из-за того, что я не купила квартиру в том же здании, где жили они с Димой. Это был пустой спор – я не смогла бы позволить себе такую, даже если бы хотела остаться в городе. Честно говоря, если бы не её родители, то и они не смогли бы позволить себе подобное жильё.
- Вы уже закончили, ребята? – спросила я.
- Да. Мы всё загрузили в грузовик и сейчас уже выезжаем.
- Ты удивительная.
- Я знаю. Ой, и наш сюрприз уже в пути, кстати. Если появится парень и спросит Диму, впусти его.
- Я не уверена, что мне нравится, как это звучит.
- Смирись с этим, - отчеканила она прежде чем отключиться.
Я не могла не улыбнуться. Смирение как раз и было тем, что привело меня сюда, и теперь я находилась именно там, где хотела быть.
Валера:
Реприза...
Три года назад мой отец дал мне пачку журналов «Playboy», чтобы я мог «позаботиться о себе», но они никогда мне не помогали. На удивление, некоторые статьи были неплохо написаны, но глянцевые, отредактированные фотографии казались слишком искусственными и были совершенно бесполезными. Я спросил его, нет ли у него чего-то более реалистичного, и, спустя какое-то время, мы дошли до «Hustler». Эти женщины казались более живыми, но всё ещё немного.. как бы получше выразиться…
вульгарными. Я просмотрел ещё несколько журналов, но все они оказались настоящим разочарованием. Таким образом, у меня собралась целая коллекция порнографии, одобренная моими родителями, которой мог бы позавидовать любой парень, но я ни разу так и не использовал её по прямому назначению. Никакой журнал не пробуждал во мне таких фантазий, как одна учительница.
Оксана Баранова преподавала английский язык для старшеклассников в моей средней школе. Внешне она была моим идеалом. Я постоянно встречался с ней в коридорах, но никогда не могу найти достойной причины, чтобы подойти к ней. И я никогда не мог и подумать, что мне удастся увидеть её вне стен школы. Но чем дольше я смотрел на великолепную брюнетку, стоящую в главном холле Художественного музея, тем больше убеждался, что это именно она.
Возможно, я судил только лишь по внешности, но она не была похожа на частого гостя музеев, и также не была похожа на девушку, которая проводит выходные в одиночестве. Справедливо будет заметить, что она вообще не была похожа на девушку. Узкие джинсы и свитер не оставляли никакого места воображению – Оксана определённо была женщиной. И по какой бы причине она ни была здесь – в музее, в пятницу вечером, она стояла меньше, чем в двадцати футах от меня. Ещё более удивительным было то, что она, судя по всему, была одна.
Она выглядела более красивой, чем я когда-либо мог представить, а ведь я провёл много времени, фантазируя об Оксане. В моих мечтах мы были знакомы очень близко, и, уверяю вас, у меня очень бурное воображение. В школе она одевалась куда более скромно и профессионально. До этого момента, я никогда не видел Оксану в джинсах и с распущенными волосами. Я не думал, что они такие длинные, и как красиво смотрятся в сочетании с её бледной кожей. Они были длиной по середины груди, соски проступали сквозь локоны…
Мне стало немного некомфортно, и я отлучился в уборную, чтобы привести себя в порядок. Я не стал задерживаться надолго, боясь упустить из виду эту попку, обтянутую джинсовой тканью. Когда я вернулся, музыканты уже ушли на перерыв. Я обвёл взглядом весь зал, боясь, что она ушла, но она стояла на том же месте, держа в руке бокал белого вина.
- Ты, кажется, отвлёкся.
Голос отца вернул меня к реальности. Он проследил за моим взглядом и заметил предмет моего внимания.
- О, - сказал он. – Она хорошенькая. Тебе стоит поговорить с ней.
- Я не в настроении для унижений, пап.
- Почему ты думаешь, что всё закончится именно так?
- Она не похожа на женщину, страдающую от недостатка мужского внимания. И она старше…
- Она не выглядит старше двадцати одного – двадцати двух лет. Наверное, она студентка, изучающая историю искусств. Попытка не пытка.
Как мало он знал.
- Вообще-то, пап, она преподаёт в моей школе.
- Ты никогда не говорил мне, что тебе нравится кто-то из учителей.
Я покраснел.
- Она не одна из моих учителей, я просто видел её в школе. Её тяжело не заметить…
- Подожди-ка секунду, - мой отец ушёл и вернулся с двумя бокалами вина и протянул один из них мне. – Думаю, она пьёт именно это вино. Почему бы тебе угостить её им?
- И что я скажу? «Мой отец купил вам вино, не хотели бы вы поболтать со мной? Ваше здоровье!»
- Валера, поверь мне. Ты поймёшь, что большинство женщин будут вежливы с тобой, если будешь относиться к ним с уважением. Я не могу пообещать, что она отнесётся к тебе также, как и ты к ней. Учитывая тот факт, что она работает учителем в твоей школе, скорее всего, этого не случится. Но чем больше попыток ты сделаешь, тем проще тебе будет справляться с аналогичными ситуациями в будущем. Я знаю, что ты не очень привык к такому подходу, но большинство людей не рождаются с определёнными навыками, они приобретают их с опытом. Лишь то, что такая ситуация возникла в твоей жизни впервые, не означает, что их будет немного в будущем. Есть вещи, в которых необходима практика, Валерка, даже для человека твоего интеллекта. Общение с представителями противоположного пола – одна из них.
- Я понял.
Не могу сказать, что у меня не было желания отточить навыки флирта с Оксаной. Я жаждал её внимания, но не очень хотел, чтобы она «преподала мне урок», и уж точно я не хотел жалости от неё. Я отчаянно хотел ей понравиться, хотел, чтобы она увидела меня таким, каков я есть. К тому же, я абсолютно уверен, что у меня не будет никаких шансов, если я подойду к ней в школе. Возможно, мне больше не представится шанса; мне необходимо поговорить с ней. Если у нас не окажется ничего общего – моя навязчивая идея исчезнет сама по себе.
Я прошёл через весь зал и остановился прямо напротив неё. Глубокий вдох, и я смог почувствовать её аромат. Каким-то чудом мне удалось заговорить.
- Не желаете ещё бокал вина?
- Простите? – ответила она.
Я посмотрел ей в глаза, улыбнулся и заменил пустой бокал тем, что дал мне отец. Она смотрела на меня, но ничего не говорила, выражение её лица было пустым.
- Вы всегда так реагируете, когда мужчины покупают вам выпить? – спросил я.
Её полуулыбка – чистый секс.
- Это зависит от того, позволяет ли возраст мужчины по закону употреблять вышеупомянутые напитки?
Она дразнила меня, и мне это нравилось.
- Туше, - ответил я.
- Спасибо за это, - пока она делала глоток вина, я пялился на её полные губы.
- Пожалуйста, Оксана.
Её поза поменялась, она напряглась.
- Извините, мы знакомы?
- Я – Валера… Валера Русик. Не думаю, что нас представляли друг другу официально.
Нервничая, я протянул ей рук. Она пожала её и тут же одёрнула. Мои щёки начали краснеть от ощущения её прикосновения, и я молча приказал своего члену угомониться.
- Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя неудобно, просто был рад увидеть здесь знакомое лицо. Я думал, что пока концерт снова не начнётся, мы могли посмотреть пару коллекций вместе, но, похоже, это была плохая идея. Мне жаль, если вы подумали, что я веду себя неподобающе. Приятного вечера, скорее всего, мы увидимся в школе на следующей неделе. До свидания, сударыня Оксана.
Я повернулся, чтобы уйти, но услышал её голос позади себя.
- Мисс.
- Простите?
- Мисс Оксана. «Сударыня» кажется мне слишком устаревшим и пограничным обращением. Скажите, вам бы понравилось, чтобы обращаясь к вам, люди основывались лишь на вашем семейном положении?
Я покачал головой, пытаясь осознать тот факт, что она снова заговорила со мной.
- Тогда, думаю, ты можешь понять, как я к этому отношусь. Итак, какие именно коллекции ты хотел посмотреть?
Я предложил Европейскую, и она направилась прямиком в нужную галерею. Я так опешил, что даже отстал от неё на пару шагов, но она жестом подозвала меня к себе, и вот, мы уже шли вместе.
- Часто приходишь сюда?
Я нервно рассмеялся из-за того, с какого клише она решила начать разговор. Мы немного подшучивали друг над другом, и теперь я мог рассмотреть её ближе. Вблизи она была изящна в гораздо большей степени, чем я представлял. Он покусывала губу и заправляла волосы за ухо, пока слушала мои рассказы. Меня крайне забавляло, что, судя по всему, она нервничала не меньше, чем я. Вскоре я почувствовал себя довольно комфортно, разговаривая с ней. Я хотел большего…
Когда она упомянула, что ищет учителя музыки, я не стал упускать возможность.
- Я был бы рад научить вас.
Я мог бы регулярно видеться с ней и впечатлить ловкостью своих рук. В конце концов, она могла бы позволить продемонстрировать эту ловкость и вне клавиш фортепиано. Я мог бы сидеть рядом с ней на узкой скамейке и всякий раз прикасаться к её телу.
Боже, как же я хотел прикоснуться к ней.
- Валера, я не могу просить тебя об этом.
- Вы и не просите, - настаивал я. – Я сам предложил.
- Разве между уроками и факультативами у тебя остаётся свободное время?
Я рассмеялся:
- Вы и правда не понимаете, не так ли?
Я надеялся, что она не видела во мне асексуального одарённого мальчика.
– Хорошо, я скажу это другими словами. Там нет ничего, что бы я предпочёл делать.
- Твои родители не будут возражать? – спросила она.
Маловероятно, принимая во внимание, что сказал мне мой отец, прежде чем я подошёл к вам.
- Хм, нет.
Мы провели оставшуюся часть антракта, обсуждая каждую картину, которую видели. Её словарный запас был невероятно богат, у неё было прекрасное образование. Мне не приходилось стараться быть проще рядом с ней. Это увеличивало её притягательность в геометрической прогрессии.
- Они скоро начнут, - сказала она, пока джазовый квартет возвращался в зал. – Нам стоит вернуться, чтобы не пропустить представление.
Мысль о том, что наше с ней время подходило к концу, была мне ненавистна.
- Как вам угодно, - удручённо сказал я.
Но каким-то образом, мне удалось убедить её остаться со мной. Мы сидели на скамейке и продолжали разговор.
- Так как твои дела, Валера?
Ужасно, что моё одиночество было столь ощутимым.
Я вздохнул.
- Сейчас стало лучше. Я никогда не чувствовал себя комфортно среди моих сверстников. В младшей школе было не так уж и плохо. Но когда мне было всего девять, я уже перешёл в среднюю школу. Я был мальчишкой и отличался от других. Это было ужасно. Я был абсолютно уверен, что однажды какой-нибудь старшеклассник обязательно прижмёт меня к шкафчику и начнёт унижать, и стал ежедневно работать над своей физической формой. И я делаю это до сих пор. Никто и пальцем не может ко мне притронуться, но никто и слова мне не говорит. Будто я вообще не существую. Хотя мне очень повезло с родителями. Мой отец – мой лучший друг, я могу попросить его о чём угодно, а от мамы я никогда не чувствовал ничего, кроме поддержки. Это заменяет мне любое другое общение. Во всяком случае, я убеждаю себя в этом. Но у меня нет ощущения, что я что-то упускаю. Едва ли что-то в старшей школе вызывает во мне интерес, и мне жаль людей, считающих, что это лучшие годы их жизни. Для меня это в лучшем случае – чистилище, в худшем – третий круг ада Данте (третий круг ада – чревоугодие – гниение под дождём и градом).
Она хихикнула:
- Не упоминай третий круг всуе. Цербер может рассердиться.
- Ну, мне осталось лишь четыре месяца, и, затем, я надеюсь, меня ждёт нечто лучшее.
Например, ты.
- Знаешь, одиночество и чувство неизбежности – это временно. Никто на самом деле не любит старшую школу.
Интересно. А я-то думал, она была королевой выпускного вечера.
- Именно поэтому вы решили посвятить себя ей? – поддразнил я.
- Всё иначе, если тебе за это платят.
- Да, чаще всего.
- Например, уроки игры на фортепиано.
Да! Пожалуйста, учитель, разрешите показать вам, на что я способен.
- Уроки игры на фортепиано – отличный пример.
- И какова твоя цена? – спросила она.
- Я не намерен брать с вас деньги.
- Тебе придётся брать деньги, - настаивала она. – Я не собираюсь наживаться на чьём-то энтузиазме.
- Невозможно нажиться на искреннем желании помочь.
Если бы она знала, чего именно я искренне желал.
- Чёрт, - пробормотала она и посмотрела на меня. – Извини. Я не планировала задерживаться так долго, друзья ждут меня. И мне не стоило ругаться перед тобой, но, думаю, ты слышал слова и похуже.
Она выругалась впервые за весь наш разговор. Должно быть, «чёрт» - слово, часто встречающееся в её речи. Должно быть, иногда она позволяет себе говорить грязные словечки. От этой мысли мой член дёрнулся.
- Постой-ка, так сколько тебе лет?
- Сто семь.
- Я серьёзно, Валерка.
- Как и я. В последнее время у меня и правда есть ощущение, будто мне сто семь. Мой отец говорит, что я был рождён взрослым. В таком случае, сейчас мой возраст должен быть глубоко пенсионным.
Я надеялся, что мне не придётся говорить ей этого, но, уверен, она узнает об этом так или иначе.
- Шестнадцать, - признался я.
- Ну, я прекрасно провела с тобой время сегодня.
Я знал, что мой возраст, скорее всего, всё испортит, но я не терял надежды, что это влечение было взаимным. Мой взгляд был прикован к моим коленям, но она взяла меня за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза.
- Это правда, - сказала она.
Я улыбнулся. Может, в конце концов, в этом не было снисходительности.
- Итак, насчёт уроков игры на фортепиано. Мне стоит убедиться, что твои родители не возражают против этого.
Я взял её телефон и сохранил в нём свой и отцовский номера. Я знал, что она, вероятно, захочет поговорить с ним, если мы продолжим общение, и в этом я был уверен. Я просто не имел понятия, когда и как. Для этого необходимо, чтобы она увидела во мне мужчину. Но я не очень понимал, как именно это сделать. Я начал вспоминать, как мой отец ведёт себя с моей мамой. Я проводил Оксану к гардеробу и настоял помочь ей с пальто, также я предложил ей помочь вызвать такси и почувствовал себя абсолютным идиотом, когда она сказала, что стоянка такси расположена рядом с главным входом. Она уехала, и я заметил, что отец ждёт меня у входа.
- Братаны важнее цыпочек, друг мой. Братаны важнее цыпочек.
- Чего? – спросил я.
- Никогда не бросай друзей. Тебе следовало написать мне сообщение, чтобы я знал, где ты.
Я посмотрел на часы – наша беседа с Оксаной длилась почти два часа.
- Извини. Полагаю, я немного отвлёкся.
- Как всё прошло? – спросил он.
- Я дал ей свой номер.
- А она дала тебе свой?
- Нет, - и тут меня постигло разочарование. – Думаешь, она так тактично отшила меня?
- Обычно я бы так и ответил. Но не отчаивайся. Ты ведь знал, что тебе предстоит длинный путь. Тебе понравилось разговаривать с ней?
Я покраснел. Отец улыбнулся моему смущению, и я знал, что нет необходимости отвечать вслух. Он положил руку мне на плечо, и мы вышли в морозный вечерний воздух.
- Это всё, что имеет значение.
Я знаю, что его слова должны были утешить меня, но попытка провалилась.
- Мне нужно увидеть её снова.
- Валера, - заговорил он, его тон изменился. – У меня возникнут серьёзные сомнения в её моральных качествах, если она начнёт с тобой какие-либо отношения, пока ты являешь учеником старшей школы. И чтобы окончательно прояснить этот вопрос: я и твоя мама этого не одобрим.
- Ты так выговариваешь меня, будто я только что с ней переспал.
- А ты переспал?
Я вздохнул.
- К несчастью, нет.
Он рассмеялся.
- Ещё успеешь.
- Ну раз ты так говоришь.
Он вздохнул, и, похоже, наконец, начал понимать.
- Тебе она правда нравится, не так ли?
Я кивнул.
- Ты узнал, сколько ей лет?
- Нет, - признался я. – И меня это мало волнует.
- Как твой отец, я прошу тебе немного повременить. Если это влечение сильно настолько, как ты говоришь, ничего не изменится, если ты подождёшь до выпускного.
- Я предложил научить её играть на фортепиано.
- Я не буду возражать, если эти уроки будут у нас дома.
Я застонал:
- Отец, ты убиваешь меня!
- Это, скорее, для её защиты, нежели для твоей. Ты бы не хотел, чтобы её профессионализм был поставлен под сомнение, не так ли?
Последнее, чего я хотел – навредить ей, так что мне пришлось с ним согласиться.
Остаток вечера я провёл наедине со своими мыслями. Казалось, что я узнал гораздо больше о том, кто я есть и чего хочу, за время нашей недолгой беседы с Оксаной, чем за три года учёбы в средней школе. Она уже было начала флиртовать со мной, пока я не облажался и не назвал её по имени. Я гадал, была ли она одной из тех девушек, кто приводит в свой дом парней, с которыми только что познакомилась, и был бы я рядом с ней прямо сейчас, если бы не учился в школе, где она работает. Но тот факт, что я не стал вводить её в заблуждение, открывал передо мной гораздо больше возможностей.
И этот шанс я не упущу.
Опубликовано: 2017-03-28 20:24:23
Количество просмотров: 196
Количество просмотров: 196