Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети

Пороки на твоём татуированном сердце. Пятнадцатая часть

Тина:

​Как только я перешагнула через порог, следующая глава моей жизни – плохая или хорошая – началась, и всё теперь изменится. Время для сожалений и раздумий прошло. Все наши замыслы и планы свелись к одному: сможем мы или нет подбросить наркотики и выбраться так, чтобы нас не заметили до того, как секундомер покажет ноль.

14:47,46,45,44,43…

Я должна была быть в ужасе. Это было бы логично, но вместо этого я чувствовала странную смесь волнения и трепета. Выбранная мной жизнь восемнадцатилетки на пороге взрослой жизни, разыскиваемой во множестве штатов за вооруженное нападение и покушение на убийство вместе с парнем, который был так плох, но и так хорош, приводила меня в чертовский восторг.

Может, я правда сумасшедшая.

Может, эти крошечные трещинки и разрывы в моей маскировке и станут моей погибелью, но мне было всё равно.

Я хотела этого.

Постоянный адреналин и хаос стали моим наркотиком, я искала опасность, как истинный нарик.

Никаких сожалений.

Единственной разницей между вчерашней Тиной и сегодняшней Мелкой было то, что я не действовала лишь по прихоти, а старалась придерживаться чётких правил Валеры. Это было нелегко. Каждую секунду я боролась с желанием быть безрассудной и специально всё запороть.

Классический синдром одичавшего ребёнка.

Но как бы ни было весело сердить и заводить напарника, я поняла, что если не соберусь с мыслями, то следующим шагом станет его потеря.

Но я не настолько глупа, чтобы допустить такое.

Больше нет.

Щёлк. Дверь тихо закрылась за мной. Валера развернулся на звук и внимательно оглядел меня с головы до пят спокойным взглядом зелёных глаз.

Я нервничала. Это очевидно. Сердце неистово колотилось, я не могла стоять смирно, постоянно подскакивая и переминаясь с ноги на ногу. Кожаные перчатки стали мокрыми изнутри от неожиданно выступившего пота, и я вытерла ладони о форму в попытке высушить их.

Внешне я была на грани нервного срыва, но тело дало обратную реакцию, используя стресс в качестве катализатора, чтобы сделать дело за выделенное время.

Валера сделал один шаг ко мне, подавляя своим присутствием, склонил голову набок и одними губами произнёс:

— Расслабься.

Я не успела возразить, как он вцепился в подбородок и прижался к моим губам, затыкая любое моё возражение.

Поцелуй был нежным и целомудренным, но дыхание всё равно перехватило, а сердце не успокоилось. Скорее, он лишь всё ухудшил. Постоянное желание никуда не делось, мне вечно будет хотеться большего.

Я приподнялась на цыпочки и схватилась за лацканы его блейзера, углубляя поцелуй. Валера повёл меня назад и прижал к двери, постанывая и вжимаясь в меня бёдрами, отчаянно кусая и прихватывая мои нуждающиеся губы. Невинный поцелуй, полный заверения, перерос в нечто большее.

На задворках сознания часы продолжали тикать, каждая секунда всё быстрее и безжалостнее сменяла предыдущую…

14:05, 04, 03, 02…

Валера, разорвав поцелуй и тяжело дыша мне в плечо, мягко, но уверенно отстранил меня. Прижавшись лбом к моему, вздохнул:

— Я бы выкинул свободу ко всем чертям за эти губы.

Задыхаясь, я отпустила его из смертельной хватки и положила руки ему на талию.

— Представляю.

— Может, нам стоит попробовать сосредоточиться, ага?

Я взглянула на него и кивнула.

— Похоже на отличный план.

— Постой здесь секунду, — велел он и прошёл в конец коридора, где высунул голову из-за угла, оглядывая помещение и оценивая окружение.

Я прислушалась вместе с ним: в квартире было тихо, раздавалось лишь наше дыхание. Мы были уверены, что дома никого, но основываться лишь на предположениях опасно, ведь последствия ошибочного суждения могли стать пулей в твоей голове или и того хуже – тюремным заключением.

— Так, вроде всё чисто, — сказал он, вернувшись ко мне, взял меня за руку и переплёл наши пальцы. — Сколько времени?

— Хм, сейчас посмотрю, — ответила я и вытащила секундомер из кармана. — Тринадцать минут.

— Вот хуйня, ненавижу, когда так мало времени, — мы ускорились, больше не разглядывая квартиры. Время уходило, мы оба чувствовали это. — Нам придётся пошевеливаться.

Это остановило меня, и я покачала головой, не понимая его.

— Зачем спешить? Мы же просто наркоту подбрасываем, так? — усмехнулась я. — Нет, ну серьёзно, сколько на это может понадобиться времени?

— Немного, — ответил он, и я заметила, как напряглась его спина, а плечи ссутулились. Он старательно избегал зрительного контакта.

И я сразу поняла, что мне что-то недоговаривают.

— Валера.

— Но на взлом сейфа и компьютера может понадобиться больше времени.

— Прости? — я отстранилась, остановившись посреди коридора и не желая идти дальше.

Валерка нахмурился, опустив взгляд и удивившись, что его рука пуста, поднял на меня глаза.

— Слушай, детка…

— Вот не надо мне тут деток. Когда это взлом стал частью нашего плана?

— Это неважно, хорошо? — настороженно произнёс он, медленно приближаясь к крайне агрессивному и напуганному животному…

Ко мне.

Он протянул руку, уговаривая взять её, но я упёрлась пятками в пол и скрестила руки на груди.

Похоже, он разозлился.

— Боже, Тина, у нас нет на это времени.

— На что именно?

— Это! — он замахал в пространстве между нами. — Я не хочу ругаться с тобой.

— А с чего бы нам ругаться?

— Потому что ты разозлишься на меня, когда узнаешь, зачем мы на самом деле здесь.

— Так мы здесь не для того, чтобы подбросить наркотики в офис твоего отца…

— Он мне не отец.

— Да плевать, Валерка, не в этом дело. Нет! Ты сказал, что мы подкинем наркоту и всё. И ничего не упоминал про шпионское дерьмо типа Джеймса Бонда!

Он рассмеялся.

— Да ладно, Тина, блядь, будь честной! Ты же ни на секунду не верила, что мы тут только ради наркоты.

— Что? Да, верила!

— Нет, не верила. Я видел это в твоём взгляде утром, ты знала, что я вру. Блядь, я хотел тебе рассказать, правда.

— Что именно?

— Наркотики лишь уловка.

— Уловка?

— Да, просто средство достижения цели, на самом деле мне надо было попасть в этот офис, — он указал на дверь тёмно-вишнёвого цвета в шаге от него. — Всё, что нам нужно, чтобы прикончить этого ублюдка, находится в сейфе и на его компьютере.

— И почему ты просто не сказал мне, а? Зачем этот спектакль?

— Я хотел, но… — Валерка замолчал и опустил взгляд, отвлёкшись на телефон. Тот вибрировал в его руке, и он уставился на светящийся экран, размышляя, брать трубку или нет.

— Кто это?

— Эрика, — ответил он, накрыв пальцем кнопку ответа.

— Эрика? — я растерянно наморщила нос. — С чего ей… — но не успела я закончить вопрос, как он ответил на него, взяв трубку.

— Привет, Эри… Да, знаю, я придурок, что не поднимал трубку, но мы перед офисом… — он замолчал, видя, как я закипаю от гнева с астрономической прогрессией. — Хм, подождёшь секунду?

— Ты, блядь, рассказал Эрике?!

Если знала она, то и вся семья, а я снова оказалась дурой. Единственная, кто отправилась на дело вслепую, поверив в фарс, устроенный человеком, сказавшим, что он любит меня. Валера пообещал говорить мне всё… и обманул.

Он опустил телефон и закрыл микрофон.

— Я знаю, что ты злишься.

Мне больше было обидно, но злость тоже пойдёт.

— Ты сказал ей до меня, — это не было вопросом, просто печальная душераздирающая правда.

— Это неважно.

— Неважно? — фыркнула я, проведя рукой по волосам, сгорая от желания вырвать каждый локон. — Ты всегда держишь меня в неведении, Валерка! И я здесь, как дура рискую жизнью ради тебя, чтобы ты мог отомстить отцу.

Он сжал переносицу и пробормотал:

— Не делай этого, Тина. Не сейчас.

— Что делаю?

— Перегибаешь палку, — он вскинул голову, его взгляд искрился от злости. — У нас нет времени на твои истерики.

Это вышибло из меня весь дух, гнев взлетел по спирали, лицо запылало. Я чувствовала, как глаза были готовы вылезти из орбит.

— Знаешь что? Иди на хуй! — выплюнула я, толкнув его.

Он провёл меня. Легко и просто. Не было никакой команды, был только он. Скрыл от меня правду, а потом повёл себя так, словно я не имела права злиться на него.

С меня хватит.

— К чёрту. С меня хватит, — сообщила я и швырнула в него секундомер. Он ударился о его грудь и упал на пол. — Сойдёт за истерику?

Валера промолчал, его взгляд стал темнее, чем я когда-либо видела, а выражение лица пугало.

— Я так и думала, что ты это скажешь, — произнесла я и пожала плечами, отходя назад. — Я ухожу.

— Нет! — услышав мои слова, он тут же ожил и схватил меня за запястье, крепко сжав его. Шагнул ко мне и прижался горячим ртом к уху. — Ты никуда не пойдёшь.

Я отдёрнула голову и сердито взглянула на него.

— Да ну? А ты посмотри, — вывернув руку, я выдернула её из его хватки и снова развернулась, чтобы уйти, но, конечно, мне это не удалось.

— Чёрт возьми! — Валера раздражённо застонал. Выскочил из-за спины и обхватил пальцами за горло. Не больно, но достаточно сильно и требовательно. Он потащил меня обратно по коридору к офису. — Слушай, можешь злиться на меня сколько тебе, блядь, будет угодно после…

— О, можешь на это рассчитывать, — я заехала локтем ему в живот.

— Но, — он закряхтел от резкой боли, — прямо сейчас мне надо, чтобы ты зашла туда и открыла этот грёбаный сейф для меня. Ты можешь это сделать?

Мне хотелось пнуть его по яйцам и сбежать. Единственное, что удерживало меня, так это утекающее в пустоту время и моё обещание перестать идти на поводу у эмоций, как бы я ни была права. Несмотря на всю ложь и тайны, я всё равно любила Валеру всеми фибрами души и умру за него.

— Ладно! — сдалась я. — Я сделаю всё, что ты захочешь, — опустив голову, я высвободила шею из его лап и, развернувшись, заехала кулаками ему по груди, толкнув в стену. Приблизившись к лицу, я прищурилась. — Но не смей меня трогать, или целовать, или ещё какое дерьмо, ты меня понял?

Он втянул воздух, раздумывая над моими условиями, но в итоге согласился, отлично зная, что иначе я вылечу из этой квартиры и никогда не вернусь.

— Ладно! — сказал он и прошёл мимо меня, распахнув дверь. Процедил сквозь зубы: — После вас, Принцесса.

— Отъебись, Валерка, — бросила я в ответ и прошла мимо. — Если это твоё настоящее имя.

Он рассмеялся, тихо назвав меня занозой в заднице, и запер за собой дверь.

Я застыла посреди комнаты, ошеломлённая открывшимся видом: кабинет был огромным, потрясающим, украшенным в тёмно-янтарных оттенках. Лучи солнца проникали через окна во всю стену, выходящие на огромный восхитительный Чикаго. Стены были закрыты панелями красного дерева, помещение пахло новыми деньгами и ванилью. На книжных полках, закреплённых вдоль стен, стояли книги по праву и энциклопедии. Но одно пятно выделялось – картина. Единственное произведение искусства показалось мне не к месту в этой комнате, отличаясь от всего остального.

— Там сейф, — шепнул Валерка мне на ухо, проходя мимо.

— Ты серьёзно? — я глянула на него, скептически приподняв бровь.

Он хохотнул.

— Сними и сама посмотри.

— Хорошо, — согласилась я и взялась за раму, снимая её с крючка. Поставив картину на пол и прислонив её к стене, я подняла глаза и улыбнулась. О чудо! Прямо в стену был врезан сейф. — Не особо скрытое место, а?

— Найти его не проблема, а вот вскрыть – да, — ответил он, сев за стол отца с трубкой у уха.

— Точно, — я встала и пригляделась к сейфу.

Довольно большой, и я нахмурилась, заметив цифровую клавиатуру. Не то, чтобы с механическим замком я справилась лучше, но этот казался более технологичным для моего слабенького ума.

— Да я в жизни не смогу его открыть!

— Конечно, сможешь, — заверил Валера и тут же вернулся к разговору с Эрикой, чёртовому компьютерному эксперту.

Я злилась и была расстроена, что Валера доверял ей. Он соврал и специально скрыл вещи от меня, его девушки, но ей рассказал о своих истинных намерениях. Это сводило меня с ума: мысли о произошедшем крутилось в голове, пока в итоге не вылились в припадок ярости.

— Аргх, нет, я не могу! Боже, это так… глупо. Вся эта херня – полное дерьмо!

— Подожди секунду, Эри, — Валера отодвинул трубку и обратился ко мне: — В чём проблема?

Я развернулась и замахала рукой перед проблемой.

— Если ты, блядь, не заметил, я не гениальный взломщик сейфов! Мне понадобится помощь.

— Ты пробовала мой день рождения? — спросил он, возвращая внимание к экрану компьютера, освещающего его красивое сексуальное лживое…

Тьфу!

Я ненавидела себя за желание перепрыгнуть через стол и усесться ему на лицо.

Так что я решилась на жестокий поворот.

— Ты правда думаешь, что он использует твой день рождения в качестве кода?

Он усмехнулся с ноткой грусти.

— Да, знаю, это чертовски сомнительно, но сын может надеяться.

Желание получить отеческую любовь в его голосе разбивало мне сердце, и я почувствовала себя ужасно, что была такой чёрствой сукой.

— Нет, вполне логично, — ответила я и ввела дату его рождения. На небольшом экране загорелся красный крест и раздался громкий отвратительный писк. Жаль, что не сработало.

— Ну отстой, — проворчал Валера.

— Ещё идеи?

Валера перечислил ещё различные комбинации, но всё не подходило. Оставалось менее десяти минут, ему придётся признать, что если он и хотел достать что-то из этого сейфа, это останется в нём. Мы лишь зря теряли время.

​С другой стороны, ему больше везло с компьютером.

Я слышала, как Эрика объясняла Валере каждый шаг взлома компьютера сенатора. Множество паролей, щёлканье клавиатуры, чтобы обойти систему. Это было намного сложнее, чем ввести код сейфа.

Нет, это лёгкое задание было моей работой.

Интересно, что Валера собирался сделать с наркотой, непринуждённо лежавшей в его кармане? Спрячет в кабинете или продаст позже? В данный момент я понятия не имела, кто он и на что способен.

— Если твоя догадка верна, Эри, ты понимаешь, что это значит? — спросил Валерка с улыбкой до ушей. — Да, это его раздавит… Подожди, что это?

Любопытство взяло верх, и я подошла посмотреть, что вызвало его восторг. Он наклонился вперёд в кожаном сидении, практически уткнувшись в экран с напряжённым и сосредоточенным выражением лица. Встав сбоку, я увидела множество открытых окон. Валера навёл курсор на ярлык под названием «Пастырь и его овцы».

Наклонившись, я расслышала звонкий мелодичный голос Эрики в трубке. Говорила она так же громко, как Эрик, если не громче.

— Что это? — спросила она.

— Выписки по счёту Уоллиса, — ответил Валерка. — Счета выставлены компании под названием «American Solution Systems and Software».

Он пролистал даты вниз, выделяя и нажимая на различные платежи за год: десять тысяч здесь, двадцать тут.

— Ты уверен?

Валера молча кивнул. Открыл другой файл «дубль», в котором оказались многочисленные переводы и снятие наличных из Первого Национального Банка за 2013 год и многие года раньше. И среди всех операций выделялась одна. Каждые четыре года в один и тот же день большая сумма, почти полмиллиона долларов, переводилась «American Solution Systems and Software». Без перебоев.

— Блядь, Мелкая, ты это видишь? — обратился он ко мне, пытаясь убедиться, что зрение его не подводит.

— Ага, — подтвердила я, сама до конца не понимая увиденного. — И что это значит? Чья это компания? И что с третьим ноября?

— Не знаю, — ответил он, потирая лоб.

— Ал-ло-о-о!

Валера вернул трубку к уху.

— А, да, прости, Эри, я отвлёкся на секунду.

— Слушай внимательно, потому что я уверена, у вас осталось мало времени. Флешка у тебя?

— Да, я вставил её в USB-порт. На неё скачивалось всё дерьмо, пока мы тут болтали.

— Боже, я тебя обожаю! Ты такой предусмотрительный.

Валера мельком взглянул на меня и улыбнулся, накрыв мою ладонь своей.

— Только иногда.

Я закатила глаза и оттолкнулась от стола.

— Это ничего не меняет. Я всё равно на тебя зла.

— Конечно, зла… Нет, Эри, я говорил с Тиной, — рассмеялся он. — Ага, абсолютно… практически каждую грёбаную минуту.

Я перестала его слушать, сосредоточившись на сейфе. Нужно было его вскрыть, чтобы обнаружить все тайны сенатора, что, на мой взгляд, было невыполнимо, а у меня на всё про всё осталось пять минут.

— Ты серьёзно? Этим занимается компания? — Валера ударил кулаком по столу, испугав меня. — Ублюдок фальсифицировал голоса на выборах все десять лет, — засмеялся он. — Сукин сын.

— Подожди, что происходит? — вмешалась я.

— Эта компания продает электронные урны, — пояснил Валера, но видя, что я не понимаю, продолжил: — Они контролируют голоса, Тина. Он платит им, чтобы результат был в его пользу.

— Ты серьёзно?

Он кивнул.

— Логично, — согласилась я.

Мне всегда было интересно, как сенатору удавалось получать голоса даже после секс-скандала. Иван Русик был находчивым человеком, намеревающимся выиграть любым способом. Он купит, продаст и украдёт у кого угодно, и всё ради места в Конгрессе.

Выборы не представляли для него трудности, потому что он точно был победителем. Это был его день, чтобы позлорадствовать…

Мысль пришла кувалдой по черепу. Я знала код… ну вроде как.

— Валера, когда выборы в этом году?

Он встал с кресла и подошёл ко мне.

— Шестого ноября. А что?

— У меня предчувствие, — поделилась я, вводя цифры. — Один… один… ноль… шесть… один… — Я сделала глубокий вдох, желая всем сердцем, чтобы сработало. — Два.

Загорелся зелёный, раздался писк, и сейф открылся.

— Святое… — заговорила я.

— Дерьмо, — закончил Валера.

Мы стояли с отвисшими ртами, не в силах отвести глаз. Какая завораживающая картина: куча аккуратных пачек хрустящих банкнот. У запаха новых денег, который я учуяла, войдя сюда, теперь появился источник. У меня потекли слюнки от количества Бенджаминов в одном месте. Тысячи долларов оказались на расстоянии вытянутой руки, мне хотелось схватить их и засунуть в лифчик, закончив на этом.

— Пожалуйста, скажи, что тебе это и было нужно, — попросила я, улыбаясь ему с надеждой в глазах.

— Нет, у меня планы получше. Мне нужно было это, — ответил он и, протянув руку в сейф, вытащил из-под денег бумажную папку. Открыл её и заглянул внутрь, губы растянулись в самодовольной улыбке. — Я и понятия не имел, что все эти тёмные дела с мафией и взятки судьям обеспечивали ему его пост.

— Что там?

— Чеки и счета, поддельные сертификаты о рождении и социального страхования на имя Фрэнки Уоллиса, — он сложил папку пополам и сунул её во внутренний карман блейзера.

— Ты это забираешь? Он не заметит пропажи?

— Конечно, заметит, — ответил Валера, закрывая сейф и возвращая картину на место, — но раз мы не взяли денег, то решит, что положил в другое место. Когда же до него дойдёт, то CNN и ФБР постучат в дверь и будет уже поздно.

— А наркотики?

— Спрячем в кабинете, как и планировали, — сообщил он, кинув мне пакет, который я с трудом поймала. — Поторопись, Мелкая, время уходит.

Он ошибся, что время уходило – оно уже ушло. Мы уже залезли в дополнительные пять минут, которые заложили себе на случай, если будем опаздывать. Рамон всё ещё ждал нас, но если мы скоро не выйдем, то он уйдёт. И после этого наступит конец игры для двух беззаконников, которых звали Валера и Тина.

Двигались мы быстро: я шла по комнате, пряча пакетики за книгами по праву и в вазы с цветами. Валера работал с компьютером: вытащил флешку, закрыл окна и удалил недавнюю историю. Свидетельства нашего присутствия исчезали, но и добавлялись. Только пропавшая папка сообщит сенатору о наших действиях. И криво повешенная Валерой картина.

— Да ладно, — возмутилась я, сунув последний пакетик в ящик и направившись исправлять его оплошность.

— Нам пора, — позвал он, оказавшись за мной и потянув за форму.

— Сначала я за тобой уберу, — я вернулась к выправлению рамы, убеждаясь, что та висит ровно.

— Детка, я ценю твоё внезапное стремление к безупречности, но охрана уже направляется обратно, а Рамон ушёл.

— Что? Откуда ты знаешь?

Он показал мне сообщение на телефоне от Марка.

Рамон ушёл. Вы попали. Выбирайтесь.

— Но… это… у нас ещё две минуты.

— Нет, у нас осталось меньше секунды, чтобы убраться отсюда, — возразил он и взял меня за руку, таща из кабинета.

Грёбаная картина так и осталась висеть криво. Если нам удастся пробраться мимо охраны, то поймают нас из-за неё. Валера не думал, что отец обратит на это внимание, но человек, который строил свою жизнь на секретных документах, лежавших в этом сейфе, должен был заметить беспорядок.

Повернув в холл, Валера остановился. Подошёл к двери, повернулся ко мне и жестом попросить молчать. Я кивнула, пытаясь сдержать тяжёлое дыхание, пока он смотрел в глазок.

— Чёрт! — выругался он, слегка ударив головой о дерево. — Слишком поздно.

— Нет, не может быть… это… не конец.

Напарник превратился в безумца, расхаживающего из угла в угол.

— Мы попали. И ничего не можем сделать. Всё кончено.

— Ещё есть время…

— На что? — огрызнулся он. — Всё кончено, Тина.

Такой потерявший надежду, попавший в ловушку Валера поразил меня. Он всегда вытаскивал нас из проблем и исправлял мои глупые ошибки. Он был головой, а я исполнителем. И теперь что? Принял поражение? Сдался?

— Нет, — решила я. — Я отказываюсь сдаваться. Должен быть другой способ.

— И какой? — спросил он, в один шаг преодолев расстояние между нами и взяв моё лицо в руки. Правило о неприкосновении и нецеловании было поставлено на паузу… пока. — Мы на пятидесятом этаже, через двадцать минут приедут родители, а за дверью слишком много парней с оружием. Будь я один, то просто начал бы стрелять, но… — он закрыл глаза и прижался губами к моему лбу, оставаясь там куда дольше необходимого. — Я не могу… Нет, я не буду рисковать тобой. Тебя могут подстрелить или убить.

Он боялся увидеть, как пули пронизывают меня, и я его понимала. Все наши разговоры о том, что смерть лучше тюрьмы, были только болтовнёй, так как видеть смерть другого было куда более страшным наказанием, чем толстые бетонные стены с колючей проволокой.

— Боже, — произнесла я, зарывшись носом в его тёплую манящую грудь, — как мы так облажались?

— Не знаю, Мелкая, — ответит он, поглаживая мою спину.

Глубоко дыша и чувствуя накрахмаленную ткань его блейзера под пальцами, я задумалась, где мы допустили ошибку. Всё, через что прошёл Рамон, чтобы достать нам эту форму и пройти незамеченными, не было потрачено впустую. Я отказывалась верить, что всё потеряно. План со служащими был гениален, благодаря ему мы оказались в пентхаусе.

И почему мы не могли спуститься, благодаря ему же?

— А если выйдем туда?

— Нас арестуют.

— А если нет?

Валера отстранился и заглянул мне в глаза.

— Тина, у нас нет причин быть здесь, ты понимаешь? Если выйдем, то они поймут – что-то не так. Даже Рамон сдаст нас.

— Но что, если у нас есть причина быть здесь? — я оглядела холл в поисках этой самой причины. — Мы наёмные работники. Нам платят, чтобы мы были в этом отеле, так?

— Они поймут.

— А, может, нет, — возразила я, осматривая свою форму горничной. Я улыбнулась, когда в голову пришла идея. — У меня есть одна мысль. Постой тут. Сейчас вернусь.

— Что? Ты куда? — шикнул он, следуя за мной.

— Просто подожди здесь, ладно? Доверься мне, — попросила я, кинувшись вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки зараз.

План был безумным и, скорее всего, провальным, но я не собиралась просто сидеть и ждать, когда нас заберут. Если Валера не хотел выбираться с перестрелкой, я собиралась попытаться по-своему.

На втором этаже я тут же отправилась в хозяйскую спальню. Не уверена, что именно я искала, но мне нужно было правдоподобное алиби, в которое поверила бы охрана. На мне был костюм горничной, дававший свои преимущества, и я не собиралась их упускать. Мне лишь нужна была причина находиться здесь.

Войдя в комнату, я сразу заметила гардеробную. Улыбаясь, как дурочка, я точно знала, что нужно нам с Валерой, чтобы пройти мимо охраны.

Распахнув дверь, я включила свет и ахнула: помещение было огромным. Три стены от пола до потолка занимала обувь, одежда была любая – от меховых шуб до шёлковых рубашек. И будь мне дело до моды, я бы уже растеклась лужицей от желания иметь такое.

— Поехали, — произнесла я, хрустнув костяшками, и принялась за работу.

Перебирая чехлы для одежды от Prada, Calvin Klein и ещё какого-то непроизносимого дизайнера, я подумала об Эрике и Роз, представив, как бы они повеселились, копаясь в этих нарядах. Для меня же всё было наоборот, через пару минут перед глазами начало всё плыть. Я уже слишком много времени потратила на поиски, надо брать первое попавшееся и уходить. На самом деле не имело значения содержимое чехла, главное, чтобы охранники поверили, что сенатор приказал отнести одежду в химчистку.

Закинув ношу на плечо, я выключила свет и вышла из гардеробной. На пути к двери кое-что привлекло моё внимание: большой бугор под одеялом в центре огромной кровати. Я склонила голову набок, пару мгновений наблюдая за ним, растерявшись, что горничные оставили постель не заправленной. А затем бугор слегка пошевелился вверх и вниз, как медленный и глубокий вдох.

Моргнув, я шагнула к кровати, затем ещё и ещё, пока не оказалась рядом. Уставилась на разметавшиеся рыжие волосы, не понимая, кто тут лежит. После сегодняшних событий и пройденной нервотрёпки, которая вылилась в катастрофу, мой мозг превратился в пюре, отказываясь принимать тот факт, что я смотрела на мать Валеры.

Лара.

Она спала на животе, зарывшись лицом в подушку. Я глянула на прикроватную тумбочку, которая была завалена лекарствами, выписываемыми по рецепту: Ксанакс, Викодин, Валиум, Флексерил. Да она под кайфом. Я могла уйти, меня всё равно не видели. Она даже не догадается, что здесь кто-то был. Но ноги не двигались. (прим. авт.: Ксанакс и Валиум используются для лечения нервно-психических заболеваний, Викодин и Флексерил – обезболивающие)

На меня нахлынуло особое чувство, затмевая всё остальное, испытанное раньше, и мне не удавалось справиться с ним – злость на эту женщину. Я никогда не видела её, но она мать Валеры, жестокая женщина, кинувшая единственного сына волкам и наблюдавшая, как они разрывали его на части. Она солгала на национальном телевидении, защищая своего коррумпированного мужа-изменника.

Она просто дерьмо.

Зародившаяся злость переросла в ненависть. Я презирала Лару. Она напоминала мою никчёмную мать Риту. Эта мерзкая женщина родила меня, а затем приложила все усилия, чтобы её дочь чувствовала себя нежеланной и незначительной. Мне лишь хотелось получить материнской любви, простой и безусловной, но для неё это было слишком.

Такой я видела Лару: она причинила боль Валере своей праведной моралью и узколобым суждением, отодвинула его в сторону. Он стал сиротой. Мы оба сироты.

Эти женщины не заслуживали даже дышать, не то чтобы их звали матерями.

Боль прекратится здесь.

Аккуратно положив чехлы на кровать, я расстегнула форму и вытащила «глок». Достать его, не раздевшись полностью, было нелегко, но я справилась. Осталась только одна проблема – заглушить звук пистолета. Он привлечёт внимание Валеры и охраны и испортит наш план на выход. К тому же мне надо как-то прикрыться от брызг. Сомневаюсь, что кто-то поверит в мою историю о невинной горничной, если я буду покрыта кровью.

Оглядев комнату, я заметила большую подушку на сундуке в изножье кровати. Толстый пушистый идеальный глушитель.

Сняв пистолет с предохранителя, я подняла его и вжала дуло в подушку. Сделала глубокий вдох, прицеливаясь со всей злостью и ненавистью в рыжеволосую голову.

Боль прекратится здесь.

Неторопливо поднесла подушку ближе, остановившись в дюйме от её головы.

— Иван, — пробормотала женщина, перевернувшись на спину и приоткрыв веки. На меня смотрели знакомые глаза ослепляюще зелёного цвета.

​❦

​Я давлю на курок, раздаётся приглушённый хлопок. В воздухе чувствуется лёгкий намёк на порох. На пол летят перья. Пара прилипает к окровавленному изголовью. Потухший взгляд, в котором больше нет жизни.

Сердце колотится.

Теперь я бегу вниз по лестнице, мимо Валеры и прямо к входной двери. Охранники вскакивают со стульев. Орут на меня.

— Руки вверх!

Я не слушаю.

Валера затаскивает меня обратно.

— Внутрь.

Идти некуда.

Я в ловушке.

Поднимаю руки, целюсь.

Вокруг звучат выстрелы. В нос бьёт запах пороха. Повсюду боль. Я падаю. Слёзы, принадлежащие не мне, капают мне на щёки.

Я убила Лару и как результат, охрана убила меня… Только это всё ложь. Всё до последнего.

На самом деле я всё ещё целилась ей в голову, прошла всего секунда с момента, как она открыла глаза, но этого хватило, чтобы перевернуть мой мир.

Сходство с Валерой было поразительным. Дыхание перехватило от изумительного уникального оттенка их зелёных глаз с золотистыми прожилками с внешней стороны зрачков. Вся злость и ненависть испарились, покинув моё тело так же быстро, как и захватили. Туман рассеялся, и я начала думать… а что если.

Эти слова всё изменили.

Я не могла этого сделать. Как бы я ни верила, что она заслужила поплатиться за грехи свои и Риты, но физически и эмоционально я не могла нажать на курок.

Чёрт!

Какого чёрта со мной не так? Я же совсем безумна. Мне надо быть такой. Больше нечем оправдать мои беспорядочные мысли и безрассудные решения.

Какой здоровый человек попытается прикончить мать своего парня?

Комната была слишком маленькой, стены надвигались на меня. В её взгляде было слишком много осуждения, он прожигал мою душу насквозь. Воздух трещал от напряжения, не давая дышать. Я начала терять голову, проваливаясь в водоворот заторможенных мыслей.

Мне надо убираться отсюда… быстро!

Опустив подушку и прижав пистолет к животу, я настороженно подошла к кровати.

— Лара…

Она приподняла голову на робкий звук моего голоса и чуть склонила её набок. Я приблизилась ещё.

— Я пришла забрать одежду в химчистку.

Уставившись на меня покрасневшими блестящими глазами, она запоминала каждую чёрточку моего лица. Я понимала, что это большой риск – так открыто показывать лицо, но в глубине души мне хотелось, чтобы она помнила, как я была здесь. Что её жизнь была в моих руках, и я позволила ей дышать ещё один день.

— Вы понимаете?

Женщина заморгала, с каждым разом её веки поднимались всё медленнее и медленнее, пока не закрылись совсем.

Мгновение я стояла, наблюдая, как приподнималась и опускалась её грудь, издавая тихий храп. Амбиен вновь заполнил её кровеносную систему и вырубил (прим. авт.: снотворное, схожее с бензодиазепином). Наступила тишина, спокойствие даже, я начала успокаиваться.

Бом!

— Ебать! — зашипела я, сердце было готово выскочить из груди, когда я развернулась, целясь в возможную угрозу.

Старые напольные часы в углу. Минутная стрелка приближалась к шести.

Ложная тревога, но в ушах отдавался стук сердца.

Мне уже так хотелось забыть сегодняшний день.

Кинув подушку через комнату, я спрятала пистолет под ремень на одежде, застёгнутый на талии, и поправила платье.

Лара зарылась лицом в кучу подушек и одеяло, будучи совершенно не в курсе, что произошло секунду назад.

Я попрощалась с будущей свекровью, отлично зная, что больше мы никогда ни увидимся. А если и встретимся, то уже не будет никаких сомнений по поводу того, чтобы засадить ей пулю в голову.

Схватив с кровати чехлы с одеждой, я закинула их на плечо и направилась на выход, шаркая ногами по деревянному полу, передвигаясь, как никогда быстро. Мне хотелось выбраться из этого нескончаемого ада до того, как вернётся сенатор.

Торопясь и склонив голову, я распахнула дверь и выскочила, словно комната полыхала в огне, и тут же врезалась в грудь Валеры. Резкая остановка выбила меня из равновесия, и я откачнулась.

— Блядь! — Валера быстро схватил меня за форму и рывком подтянул к себе.

Машинально я вскинула руки и схватилась за его бицепсы, нуждаясь в дополнительной поддержке.

— Эй, турбо, — пошутил он, присев и заглянув мне в глаза, — ты в порядке?

Подняв на него глаза, я вздохнула.

Боже, какой он красивый.

Не уверена, было связано это с моей эмоциональной нестабильностью из-за почти убийства его матери или я успела сильно соскучиться, но он был просто усладой для усталых глаз.

Мелкие нюансы его внешности, которые раньше я принимала, как должное, стали заметнее. Четырёхдневная щетина лёгкого рыжего, возможно, бронзового оттенка защекотала кожу, когда он обнял меня и зарылся лицом в шею. Эти точёные скулы и безупречный нос. Густота бровей, сведённых в беспокойстве за мое благополучие. Самодовольная ухмылка тронула его губы, когда он заметил, как я смотрела на него, желая почувствовать эти полные мягкие губы на своих.

Прошло всего десять минут с момента, когда я видела его, а казалось, что миллион лет. Как я переживу настоящее расставание?

— Ты теперь немая? — поинтересовался он.

Улыбнувшись, я пробежалась ладонями вверх к его шее, чувствуя, как жар его кожи распаляет меня.

— Нет, могу говорить.

— Хорошо, — ответил он, вставая и заглядывая мне за голову. — Что ты там делала?

Вспышки из красных волос, зелёных глаз, напольных часов, пистолетов, одеял, подушек и лжи вырвали меня из вызванного Валерой ступора.

Ох… об этом.

Протянув руку за спину, я закрыла дверь, блокируя вид на его спящую в комнате мать.

— Ничего.

— Ничего?

Валера отлично меня знал, чтобы понять – я что-то скрывала. Так было с нами обоими, и мы попадали в сложные ситуации, как сейчас, когда это ограбление пошло наперекосяк.

Но кто он такой, чтобы сомневаться во мне?

Тайны и недомолвки теперь стали частью наших отношений из-за него. Я лишь вносила свою долю.

— Почему ты не дождался меня, как я просила? — осведомилась я, отклоняясь от него.

Словно магнит он тянулся ко мне, следовал за каждым моим движением и положил руки на косяк двери.

Я оказалась окружена Валерой.

— Я ждал, — возразил он, — но ты слишком задерживалась. Что мне оставалось делать?

— Ждать дальше, — предложила я, поднырнула ему под руку и направилась к лестнице.

— Что ты делала в комнате моих родителей, Тина? — бросил мне вслед Валера. Я развернулась.

— Что?

Широко расставив ноги и скрестив руки на груди, он приподнял бровь.

— Что ты делала в комнате моих родителей?

— Я уже сказала тебе.

— Да, я в курсе, что ты сказала, но…

Я простонала.

— Аргх, Валерка, какая разница? Я никого не убила.

Его взгляд тут же метнулся к двери, и я поняла, что он собрался зайти туда.

Мне не хотелось быть рядом во время большого открытия.

— Я буду внизу.

Это был тест, чтобы увидеть, что для него важнее. Останется удовлетворить своё любопытство и потеряет меня навсегда или доверится мне?

Слава Богу, что напарник был умнее, чем выглядел, так как не успела я коснуться верхней ступеньки, а он уже оказался рядом.

— И как ты собираешься вытащить нас отсюда? — он глянул на чехлы у меня на плече. — Это новенькое.

— Ага, наша причина, почему мы здесь.

— Химчистка?

— Химчистка.

Он рассмеялся.

— И это твой великий план?

Я злобно зыркнула на него.

— У тебя есть идея получше, чтобы в ней не было перестрелки?

Вскинув руки в притворном поражении, Валера закачал головой.

— Тогда заткнись!

— Чёрт, Мелкая, ты чертовски сексуальна, когда злишься, — произнёс он, поторопившись за мной, когда я пронеслась по коридору, и обнял за талию. Вздохнул: — Я придурок.

— Да, придурок.

— Не злись, — он наклонился и прижался ртом к шее, целуя вдоль ушка. — Я просто вижу, как мы выбираемся…

Я отдёрнула голову.

— Не делай этого.

— Что я делаю? — переспросил он, ведя кончиком носа вдоль шеи.

А он хорош, надо отдать ему должное. Урод знает, что его прикосновения творят со мной, но инстинкт самосохранения превзошёл возбуждение.

Что хорошего в сексе, если нас арестуют?

— Это! Целовать и отвлекать… мне надо, чтобы ты остановился.

— Уверена? — уточнил он, скользя ладонями вдоль тела, сжал грудь. Поцеловал ухо. — Это, возможно, наш последний шанс на близость.

— И что? Трахнешь меня в холле, пока папочка Русик не заявился домой?

— Будет не первый раз, когда он услышит, как мы трахаемся… — его губы растянулись в улыбке у моей кожи. — Хотя первый раз, когда увидит меня между твоих ног.

Я закатила глаза.

— Мы можем, пожалуйста, сосредоточиться?

— Конечно, Мелкая, как пожелаешь, — согласился он и сделал шаг назад, но моё предательское тело возражало против такой несправедливости.

Оно кричало, чтобы он вернулся, но разум взял верх. Мне надо перестать быть такой слабачкой из-за него.

После этого мы держались на разумном расстоянии и особо не разговаривали. По очереди заглянули в глазок, оценивая охрану в коридоре и продумывая план.

Там сидели три охранника, крупные ребята среднего возраста в чёрных костюмах. Под пиджаками у них скрывалось оружие. При каждом их движении я замечала его рукояти. Похоже, они наелись и вели себя непринуждённо: смеялись и дурачились.

Во мне зародилась надежда, что, возможно, наш план сработает.

— Может, стоит говорить мне, когда мы выйдем туда, — предложила я, поворачиваясь к нему.

Валера потирал затылок, неуверенно хмурясь.

— Что это?

— Они нас обыщут.

— Да и что?

Приподняв пиджак, он указал на «кольт».

— Такое сотрудники не носят.

— Чёрт.

— Именно.

— Может, мы можем… — я оглядела комнату, раздумывая, не оставить ли пистолеты где-нибудь.

Валера быстро сообразил, какие у меня мысли, и покачал головой.

— Ты совсем рехнулась, если думаешь, что я брошу тут пистолет.

— Если нас арестуют, ты всё равно его потеряешь.

— Я в курсе… уже потерял Таню.

Ему надо было напомнить мне о чёртовой машине. Прошло уже больше месяца, а он всё ещё страдал.

Я теряла терпение.

— Слушай, что важнее? Этот дурацкий пистолет? — он сердито глянул на меня, и я усмехнулась. — Или свобода? Выбор за тобой.

— Дай секунду подумать.

— Конечно-конечно, не торопись. Это же вопрос жизни и смерти.

Он метнул в меня взглядом молнию. Прошло от двух до четырёх секунд, когда он остановился, улыбаясь как дурак.

— У меня идея, — забрав чехлы из моих рук, он уложил их на столик в холле и расстегнул, открывая красивый серый костюм.

— Что ты делаешь? — растерялась я.

— Кладу оружие во внутренний карман пиджака. Не думаю, что они будут досматривать вещи сенатора, — он улыбнулся. — Как думаешь?

— Думаю, это придаст веса чехлу.

— Может быть, — согласился он, сунув «кольт» в карман и проверив, что его драгоценный пистолет надежно спрятан. Протянул руку. — «Глок»?

Сдержав вздох, я расстегнула платье и вытащила оружие. Валера положил его в другой карман вместе с папкой из сейфа и застегнул чехол.

— Ладно, — посмотрел на меня. — Протяни руки.

Я подчинилась, и он, подняв чехлы, аккуратно сложил их, равномерно распределив вес.

— Как ощущения?

— Нормально. Я не чувствую оружия… но что, если они откроют и обнаружат его…

— Тина, послушай меня, — перебил он, — это сработает, хорошо? Тебе только надо удерживать вес пистолетов на руках? Справишься с этим, крепкий орешек?

Валера вернулся к своей самоуверенной и властной манере поведения, беря ситуацию под контроль и говоря мне, что делать.

Мне это нравилось… очень.

— Ладно, пофиг, — я чуть повела плечом.

Потянув меня за рукав, он улыбнулся.

— Я так понимаю, мы готовы, да?

Сдерживая улыбку, я прикусила щёку.

— Пожалуй.

— Пожалуй? — проворчал он, качая головой, остановился, положив руку на дверную ручку, ожидая меня. — Ну, ты идёшь?

— Дамы вперёд? — спросила я с притворным удивлением от благородства уголовника в татуировках с хитрым взглядом.

— Только ты, — ответил он и наклонился поцеловать меня, грубо, быстро, захватывая дух, но мне хотелось большего. Валера оторвался от губ и двинулся дальше, оставляя нежные поцелуи на носу, веках и лбу, последний задержался дольше всего. — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя.

Мы стояли в тишине, задумавшись, отлично понимая, что ждёт нас за дверью: либо от двадцати лет до пожизненного, либо напряжённая поездка до холла в жарких объятиях друг друга.

— Не делай такого, из-за чего тебя могут пристрелить, ты меня поняла?

Мне хотелось фыркнуть на него, но искренность и глубина его слов, когда он попросил меня не делать ничего глупого, остановила от этого. Я вспомнила видение слёз и горечи. Боль будет… безгранична.

— Тина, я серьёзно, — взяв моё лицо в свои руки, он заглянул мне в глаза, прожигая взглядом. — Пожалуйста.

— Не буду, — ответила я, оборачивая пальцы вокруг его запястий и отрывая ладони от своего лица. Прижала их к груди. — Обещаю.

— Хорошо, — он кивнул и ещё раз поцеловал меня. — Поехали.

Сейчас был момент истины, и с молитвой к Богу, в которого не верили, мы открыли дверь и вышли за порог, несмотря на опасность, ожидавшую снаружи.

Время шло, как в замедленном кино, но мой разум мчался, замечая каждую мелочь: от незначительных деталей типа полуматового глянца окрашенных стен до более важного – охрана даже не взглянула на нас.

Парни обсуждали сенатора и то, насколько несчастной будет их жизнь через двадцать минут, когда он прибудет домой. Я даже не знала, намекнуть им на внезапную аудиторию или попытаться пройти незамеченными.

Судьба решила за меня, когда дверь с щелчком закрылась за Валерой и пикнула. Все взгляды устремились на нас, настороженные и растерянные нашим присутствием.

Первым вскочил мужчина помоложе, которому надо было что-то доказать. Рука легла на пистолет, готовая достать его в любой момент.

Двое других остались сидеть, но также готовые выстрелить, если кто-то из нас сделает лишнее телодвижение.

— Вы кто? Что тут делаете? — спросил он.

— Меня зовут Мэри Джексон, — соврала я согласно своему бейджику. — А это, — я замялась и глянула на Валеру, — Тони Гварани.

Парень прищурился.

— Что вы делали в квартире сенатора Русика?

Я подняла руки, показывая поклажу.

— Миссис Русик попросила отнести кое-что в химчистку для сегодняшнего вечера.

Понятия не имела, правда это или нет, но звучало разумно, лица сидевших расслабились, и они убрали руки от оружия.

— Ладно, поднимите руки и расставьте ноги, — он приказал обыскать нас с Валерой.

Я подавила желание заехать охраннику, когда он присел и начал поглаживать мои ноги, забираясь всё выше, пока практически не оказался под платьем.

Валера напрягся, я чувствовала исходившую от него ярость. Нам не обо мне надо было беспокоиться, а о распускающем руке охраннике и собственнической натуре Валере.

— Что в чехлах? — спросил он, встав и расстегнув молнию до того, как я успела ответить.

— Одежда, — впервые заговорил Валера, и я слышала ненависть и злость в каждом слоге. Будь пистолет при нём, уверена, мозг мужика разлетелся бы на рожи его напарников.

— Я не с тобой говорил, — рявкнул тот, одним глазом осмотрев костюм и застегнув чехол. — Я в курсе, что она тут делает? А ты?

Валера шумно вдохнул через нос, стараясь сдержаться.

— Она новенькая, я её учу.

— Ага, да ты что?

— Да, — подтвердил он, костяшки его пальцев хрустнули от силы, с которой сжались кулаки.

Уверившись, что Валера не опасен, он снова вернул внимание ко мне.

— Сколько тебе лет?

— Невероятно, — зашипел Валерка себе под нос.

Охранник был моложе остальных двух, которые ржали над выходкой ублюдка, но я прикинула, что ему около тридцати пяти.

— Шестнадцать, — самодовольно ответила я с улыбкой, потому что этого было достаточно для работы, но трогать меня было вне закона.

Это изменило его отношение ко мне, вернув подозрительность. Он схватил со стола книгу и пролистал её.

— Ещё раз, как ваши имена?

— Мэри Джексон и Тони Гварани, — ответила я.

— Хм, ваших имён нет в списке, — сообщил он, захлопнув книгу и передав её полному охраннику за спиной.

— Это было решено неожиданно, — возразила я. — Миссис Русик позвонила всего час назад.

— Миссис Русик позвонила вам? Откуда? Из самолёта? — рассмеялся он, думая, что поймал меня на лжи.

Ему это и надо было доказать, что нам не положено быть здесь, и я видела удовлетворение в его глазах, словно его наградят медалью за самого лучшего охранника в мире.

Мне пришлось сдержать хохот… если бы он только знал.

— Нет, она звонила из квартиры.

Он прыснул.

— Этой квартиры?

— Да, она же нас и впустила. Вы можете пойти поговорить с ней, если хотите, — я чувствовала взгляд Валеры на мне. — Но она прилегла вздремнуть и просила её не беспокоить.

Он не знал, что сказать, и развернулся к коллегам, но они мотали головами. Они не были готовы к такому, но знали, что лучше не стоит ставить под сомнение распоряжения сенатора и его жены. И это единственное, что было на моей стороне, так как если они и правда поднимутся туда, то обнаружат Лару Русик, и в своём сонном состоянии она подтвердит мою историю.

— Успокойся, Феликс. Она же ребёнок, — сказал здоровяк с усталым взглядом и белыми волосами. — Пусть делают свою работу, а мы свою.

— Ладно, — фыркнул он, протянув ко мне руку. — Но я заберу ключи.

— У нас нет ключей, — злобно ответила я.

Ключи были у Рамона, этого грёбаного ублюдка. Он бросил нас в беде без шанса на спасение. Время вышло, и он свалил. Справедливости ради он нас предупредил, что так и сделает, если всё пойдёт под откос.

— Нет ключей? Как вы сюда, вообще, попали? — спросил Феликс.

— Я их впустил.

Мы все развернулись на звук неожиданного голоса. Не описать словами, как я удивилась стоящему у лифта Рамону. Он поймал мой потрясённый взгляд и подмигнул.

— И вернулся, потому что не должно столько времени уходить, чтобы забрать вещи в химчистку, — продолжил управляющий, с презрением сузив глаза на заёрзавшего Феликса. — Представьте моё удивление, когда я обнаружил, что вы достаёте моих сотрудников.

— Их не было в списке, и мы не знали, что они здесь. Ты же понимаешь, как бывает с сенатором, когда он объявляет режим повышенной боевой готовности. Я просто проявил осторожность, — несвязно бормотал Феликс.

Рамон отмахнулся.

— Да, но теперь мои сотрудники опаздывают, и если вещи не будут готовы к благотворительному вечеру, то это твоя задница окажется на плахе, а не моя, понял?

Феликс кивнул и отошёл.

— Прости, Рамон, но мне надо было убедиться.

— Да-да, — Рамон схватил меня за руку и потянул за собой, Валера не отставал. — В следующий раз позвони мне, если будут вопросы по поводу моих сотрудников, — он покачал головой и пробормотал: — Грёбаные любители.

— Ага, мы проследим, чтобы такая херня не повторилась, — ответил пухляк, угрюмо смотря на Феликса.

Они препирались и сваливали вину друг на друга, когда подъехал лифт и мы зашли внутрь. Двери закрылись, заглушая их, и до меня донёсся Моцарт – версия для лифта.

Никогда я не была так рада услышать дерьмовую музыку.

— Вот бля! — произнёс Валера, его руки тут же оказались на мне, а я под весом его тела врезалась в ближайшую стену. — Я чуть не придушил этого охранника за то, что он дотронулся до тебя.

Вцепившись в пиджак на его спине, я наслаждалась ощущением колючей жёсткой ткани под пальцами и улыбалась.

Рамон рассмеялся.

— Вы, pinche pendejaos, просто чокнутые. (прим. авт.: чёртовы придурки)

Мы с Валерой посмотрели на него и одновременно ответили:

— Мы знаем.

​Валера:

​Под давлением...

​Б-з-з. Б-з-з. Б-з-з.

Я даже не взглянул на телефон. И так знал, что это Димон. Грёбаный придурок. Весь день доставал меня. Провоцировал. Давил.

Он выводил меня из себя.

— Этот фильм полное безумство, но хороший, — произнесла Тина, и я с улыбкой повернулся к ней. Трепет в её голосе удивил меня. Не ожидал, что ей так понравится. — И почему я только узнала о нём?

— Может, потому, что когда этот фильм вышел, ты ещё ходила в подгузниках?

Глотнув пива, я мысленно посчитал, когда сняли «Прирождённых убийц» и сколько сейчас Тине лет.

Девяносто четвёртый… она тогда уже родилась вообще?

Вина показала свою уродливую голову, и я подавился.

Господи Боже!

Она ребёнок. Какого чёрта я с ней делаю? Перехожу черту, вот какого. Час назад мои губы были на ней, а разум на том, куда бы хотел их переместить, я же тем временен изо всех сил пытался удержать бушующий член в штанах.

Ага, я, блядь, больной псих.

Тина засмеялась над моей лажовой шуткой, и даже чуть прихрюкнула, вытащив меня из собственного ада и заставив забыть все причины, по которым мне следовало держаться от неё подальше.

Вместо этого, как тупой мазохист, я придвинулся к ней ближе на диване.

— Они опасны вместе, — продолжила Тина, последовав моему примеру и преодолев последнее расстояние между нами. Меня окутал её аромат: сладкая ваниль. Она как чёртова пироженка, — но это имеет смысл.

Б-з-з. Б-з-з.

Сжав зубы, я вытащил мобильник. Ага. Тот же ублюдок. Прищурившись, открыл сообщение.

— …их страсть…

Ты уже её выебал?

Я напрягся и открыл следующее.

— …это пламя…

Она узкая?

Что за хуйня?

Целую минуту я пялился на экран, не веря дерзости этого мудака.

— …даже когда они так жестоко убивают…

Б-з-з. Б-з-з.

Идиот пытался достать меня. Он портил вечер кино с моей девочкой.

Она не моя. Я даже не знаю эту мелкую. Мне следовало прикончить её. Чёрт бы побрал моё доброе сердце.

— …в основе лежит любовь.

Б-з-з. Б-з-з.

Пришло очередное сообщение, и я знал, что не надо его читать, но, конечно же, я, блядь, уступил – как дебил.

Расскажи мне, красавчик, порвал её целку?

Вот уёбок!

Хватит. Глаза заволокло пеленой ярости. Ничего больше… красный, только охватывающий красный и хруст телефона в кулаке.

— Это вроде как романтично, понимаешь?

Ебать! Как я зол. Я даже не мог сосредоточиться на моей девочке… на Тине… или её словах.

Успокойся.

Мне нужен чёртов план. Было нелогично действовать нерационально под влиянием эмоций. Так ебланы и умирают. Этого хотел Димон. Нет, я не позволю ему достать меня. Дыши глубоко. Смотри фильм. Потом разберёшься с этим мудаком.

Тина была совершенно не в курсе моих убийственных мыслей, и мне хотелось так всё и оставить.

— Ты смешная, — сказал я, взяв её за руку и потянув к себе.

Она не боролась, лишь улыбнулась и устроилась рядом, положив голову мне на плечо.

— Почему ты так говоришь?

Обняв её, я глубоко вдохнул. Мой ёбнутый разум заполнили мысли о ней и этом запретном аромате.

Он успокоил меня.

— Потому что ты болеешь за плохих ребят.

— Наверное. Просто… я хочу быть такой.

Её заявление смутило меня.

— Что?

Прошла половина фильма, и главные герои веселились убивая. Кровь. Оружие. Насилие. Да не могло такого быть, чтобы ей хотелось такой жизни.

Тина слишком хороша.

— Что? — переспросила она так же растерянно.

— Бля, ты хочешь убивать людей?

Она снова рассмеялась.

Блядь! Я подсел на этот смех.

— Нет, без части с убийствами, — пояснила она, указывая на плоский экран. — Я хочу быть такой… — на экране показывали свадьбу Мэллори и Микки на мосту, когда они порезали свои ладони, — такой безумной, нездоровой и опасно влюблённой.

Предупреждение Исмаэля громко и чётко зазвучало в ушах, но я проигнорировал его из-за своих эгоистичных желаний. Было правильно держаться подальше от Тины, отчего мне только больше её хотелось.

Мне не нравилось поступать правильно.

— У тебя проблемы, Мелкая, — заметил я, опуская взгляд на треснувший телефон, загоревшийся и завибрировавший в руке.

— Да, я в курсе, — согласилась она, зевая, опустилась и закрыла глаза.

Я прикончу ублюдка сегодня вечером. Это точно. Но сейчас я с Тиной и никуда не уйду.

Опубликовано: 2017-03-26 18:34:46
Количество просмотров: 291

Комментарии