Угли твоих глаз

Дарья:
​
​Пролог

Рабочий день: 372… 381… может, 495.. или ещё какой. Они все слились в один.

2:00 am

Шампанское: Я в нём с головы до пят.

Лепестки роз: Разбросаны по всей комнате.

Дверь на балкон: Открыта.

Комната: Промозглый холод.

Соски: Затвердели настолько, что, наверное, могли бы проткнуть эту шёлковую сорочку.

Моё сердце: А кто его теперь знает?

Шторы распахиваются. Это не ветер. Это он. Он входит в комнату, наблюдая за движением своих ног. Он едва ли напоминает человека, который заставляет взрослых мужчин плакать, который распоряжается человеческими жизнями, как товарами на блошином рынке, и о котором я мечтала больше года.

Его приглаженные потемневшие волосы блестят от стекающего с них шампанского. Одна густая прядь выбивается, падая на лицо, когда он проводит сквозь волосы пальцами. Он не поднимает глаз.

- Скажи мне только почему, – шепчет он, и я едва его слышу из-за шума на улице внизу.

Все чувства во мне кричат подбежать к нему, обхватить его руками, потеряться в его прикосновениях… в нём.

Но только этим всё и закончится. Потеряю себя.

Всё это было обманом.

- Ты не знаешь меня, – говорю я настолько мягко, насколько могу, как будто впервые мне кажется, что я должна быть нежной, что он, в самом деле, может оказаться ранимым.

Резким движением он поднимает голову, и его глаза – о, Боже! Его глаза! – они как омуты, рассеянные мучения кружат водоворотами в их глубине.

- Как ты можешь так говорить? После всего… после всего этого?

- Это не я. Я не такая, как ты думаешь.

- Ты – всё, чего я хочу, – он движется ко мне. Я отодвигаюсь в два раза дальше.

- Валера, я не та, за кого ты меня принимаешь. Я обманщица. И я не могу быть той, кого ты хочешь.

2. День 367

Рабочий день: 367

Он не заметил.

Ни одного сигнала на его радаре.

Конечно, я не считаю это шокирующим.

Ни капли.

Я была абсолютно невидимой с первого рабочего дня. На самом деле, я не ждала никакого официального признания моей годовщины.

Просто с этого дня формально я переступила грань между «вновь принятым на работу» и «работником со стажем», под негромкий звук фанфар. Говоря «негромкий», я имею в виду абсолютное его отсутствие. Теперь я даже не буду выделяться в толпе, как новичок.

Итак, я меняю это. Меняюсь сама.

Его радар больше не будет беззвучным.

Завтра я начну всё с начала. Я не ожидаю, что он заметит меня сегодня. Это процесс. И у меня есть план.
​
3. День 368 6:00am

Рабочий день: 368

6 утра.

Я проснулась. Уже.

Промежуточный результат: План провалился.

Одежда: Приготовлена с вечера.

Завтрак: Салат. Эх…

Ноги касаются пола, деревянного пола, и я борюсь с желанием забраться назад под одеяло. Сон – мой друг. Но не настолько верный, как целлюлит. Он такой преданный. Всегда на месте.

Тренажёр стонет в унисон со мной, начиная работать. Вероятно, он думает, что я продала его кому-нибудь, кто действительно будет им пользоваться. Может, он будет скучать по своей жизни в роли вешалки для моего пальто.

Движение медленное. Я иду по наклонной поверхности. Иду, не бегу.

Движение медленное. Ничего страшного. Это процесс. У меня есть план.
​
4. День 368 7:45am

07:45 утра

Я только что потеряла целый час жизни, занимаясь спортом и принимая душ. Надеюсь, время – не единственная вещь, которую я при этом потеряла.

Приезжаю на работу одной из первых.

Он входи в офис.

На нём синий костюм.

Прежде чем войти, он осматривает помещение перед собой. На середине пути его взгляд скользит мимо меня, как будто меня не существует.

Невидимка.

Сигнала нет.

5. День 368 11:00am

11:00 утра

- Кто поставил раньше всех?

Анджела с карандашом, заткнутым за ухо, выглядя совсем не похоже на настоящего букмекера, внимательно изучает список.

- По мнению Эрика Ромова, последний день… сегодня, – она смеётся и кивает головой. – Ничего себе, это будет рекорд. Он в себе уверен.

Всё ещё выглядывая из-за стенки её бокса, я оцениваю взглядом личного ассистента, которая вошла в эту дверь приблизительно двадцать семь часов назад. Опрятная, рыжеватые волосы блонд собраны в пучок, юбка-карандаш, серая блузка, расстёгнута только верхняя пуговица. Всё в одну уверенную вертикальную линию. Похоже, ей удалось прочитать список предыдущего ассистента о предпочтениях Русика, принести правильный кофе и не попадаться на его пути. Она выглядит вечно занятой и нервной.

По всем признакам она задержится надолго.

Я машу двадцаткой над перегородкой. Анджела выхватывает её и дуется, притворяясь раздражённой.

- На что ставишь?

Я поджимаю губы, размышляя.

- Когда, ты говорила, встреча с Aifam?

- Я не говорила? – говорит Анджела с полуулыбкой и хитро смотрит на меня.

- Сегодня во время обеда, – выглядывает Ромов с другой стороны прохода. – И она уже заказала еду в «Соломоне», но у них не хватает работников, и они не могут осуществить доставку. Поэтому она будет забирать её сама, – он пытается сдержать смех, но у него всё же вырывается смешок.

- Чтооо?! Она будет отсутствовать во время встречи?! – я почувствовала, как у меня кровь отхлынула от лица. Грядёт катастрофа. – Я не могу на это смотреть. Вам не кажется, что мы должны её предупредить?

- О, Даша, – шикает на меня Анджела. – Ты такая размазня.

У меня сжимается сердце. Одна мысль о словесной порке, эхо которой я слышала сквозь эти стены и по причине менее значительных проступков, заставляет меня поежиться. Никто не заслуживает того адского наказания, которое последует за самовольное отсутствие во время критически важной встречи.

И, похоже, что Русик считает эту встречу критической.

Критический. Может, именно это означает слово «Русик» на древнегреческом…

По моему мнению, человек, которому помогали такие личные помощники, имел кое-какие основания; конечно, мне легко быть объективной со своего безопасного места наблюдения.

Русик – щепетильный и требовательный. Он занятой человек, который получает деньги за то, что думает. Несколько раз, когда я слышала, как он отчитывал кого-то – и давайте взглянем на вещи реально: если он к кому-либо обращается, он оскорбляет – всё основывалось на разговоре о «недостаточной производительности» и его «бесполезно потраченном» времени.

Я ни разу не сказала ему ни слова, так же, как и он мне. Но я изучала его каждый день в течение года. У него высокие требования и низкий уровень терпимости. Очень низкий. Ниже плинтуса. Это известно всем. И все стараются держаться подальше.

Все, кто может.

Я не могу.

Валера Русик – самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела. Без исключений.

Учёным следовало бы использовать клетки его тела в экспериментах по электродинамике. В тех электро-лучевых трубках, которые могут уничтожить Землю, если неправильно упорядочить частицы. Или что-то типа того. Я бы изучила этот вопрос, если бы нашла время. Может, когда буду штудировать древнегреческий.

Когда он проходит по холлу, направляясь в свой кабинет руководителя, такое ощущение, что я смотрю на солнце – во всех смыслах: и в хорошем, и в плохом.

Из того, что я смогла заметить, он также самый непреклонный и беспощадный индивидуум, который когда-либо осчастливливал свет своим восхитительным присутствием.

Он жёсткий и безжалостный. В его чертах есть что-то одновременно орлиное и львиное. Хищное. Разящая молниями буря силы, ужасающая и красивая.

К счастью, внимание большинства сотрудников офиса тоже привлечено к нему, хотя и по другим причинам, но таким образом моя мания не выделяется, как могла бы в других обстоятельствах. Другие наблюдают с нездоровым любопытством за тем, сколько продержатся, работающие на него непосредственно, и за какие проступки им надерут задницу в результате. Анджела принимает ставки на то, сколько продержится следующий ЛА(личный ассистент). Существует отдельный банк, в котором около 400 долларов ожидают дня, когда кто-нибудь получит уведомление об увольнении, не будучи доведённым до слёз. Русик известен умением задеть за живое. Он заставил плакать бывшего «морского котика».

Я могу наслаждаться преимуществом дистанции. Уверена, что проведя несколько мгновений за этими толстыми дверями из красного дерева, я быстро избавилась бы от своего небольшого увлечения. С уверенностью можно сказать, что находиться рядом с кем-то, переступающим через людей, оставляя за собой только щепки, не очень приятно.

Он, должно быть, задница фантастических масштабов.

У него фантастическая задница.

Я использую его, чтобы мотивировать себя, чтобы развиваться. Я хотела бы, чтобы он меня заметил, всего лишь раз, чтобы посмотрел на меня оценивающе, а не как на звено в его цепи. Я хочу убедиться, смогу ли я вызвать в нём что-нибудь человеческое.

Это цель. У меня есть план.

Я могу наблюдать за ним со своего безопасного пункта наблюдения, а эти несчастные неудачники личные ассистенты – совсем другая история.

Это они на передовой. Я учусь на их ошибках. Я говорю себе, что все это для того, чтобы я могла быть в курсе, делать выигрышные ставки, пополнять свои скромные доходы за счёт их неудач. Я знаю, какой кофе он любит, чем этот кофе можно заменить, соотношение сливок и подсластителя. Я знаю, что он предпочитает овсу пшеницу, и никогда ни за что не выберет рожь. По какой-то причине он предпочитает зал заседаний С; подозреваю, что это из-за видеопроектора. Несмотря на весь свой перфекционизм, он регулярно умудряется пролить что-нибудь на галстук. Он никогда не дарит красные розы. Никому не удалось ещё перебить его дважды.

Выиграть офисный банк ставок. Вот зачем я наблюдаю за ним – объясняю я сама себе.

Я знаю, что это неправда.

Анджела размахивает зелёной банкнотой перед моим лицом, прерывая мои размышления.

- Итак, Дашка, на что ты ставишь?

- Я просто не могу позволить, кому бы то ни было, пройти через это.

Я начинаю двигаться к её столу.

- Если ты вмешаешься, я оставляю за собой право изменить ставку, – говорит Ромов и вскакивает с кресла.

Я согласно киваю и разглаживаю юбку, подходя к столу личного ассистента.

По мере того, как я приближаюсь к её столу, а значит и к двери кабинета Русика, воздух начинает потрескивать от напряжения. За ней, за этими толстыми стенами, я представляю его расхаживающим взад-вперёд в безупречно белоснежной рубашке, разговаривающим по громкой связи.

- Чем я могу вам помочь? – ЛА дня даже не удосуживается поднять голову от бумаг.

- Вообще-то, мне кажется, это я могу вам помочь.

Это привлекает её внимание. Она поворачивает голову и прищуривается.

- О, правда? И почему вам кажется, что я нуждаюсь в вашей помощи?

Вау, а она не церемонится. Я пропускаю это мимо ушей.

- Я могу забрать заказ «У Соломона» за вас, – я заставляю себя улыбнуться. Она так отталкивающе себя ведёт. Я говорю себе, что любой на её месте был бы на грани.

- В этом нет необходимости, – резко заявляет она и отворачивается в кресле.

- Ах, – я совсем не готова к такой её реакции. – Я слышала, что вам придётся забирать заказ самостоятельно. Похоже, вы по-другому решили вопрос. Хорошо.

Она заняла оборонительную позицию, и я не могу понять почему. Но ей придётся объясниться.

- Не думай, что я не заметила тебя, дорогуша, – она встаёт и, прежде чем я успеваю отшатнуться, тыкает длинным ногтем мне в грудь. Красный лак зловеще сверкает сквозь вырезы носков её туфель на шпильках. – Ты сюда пялишься, пуская слюни. Ты хочешь эту должность. Думаешь, что сможешь порисоваться доставкой заказа и получить поощрение? Ну, так, тебе это не удастся. Я выучила домашнее задание. Я никуда отсюда не уйду.

Ох, золотце, я бы ни за что на свете не захотела твою работу. Я проглатываю всё то, что я хотела бы сказать этой грубой и неприятной женщине и просто киваю в ответ.

На самом деле, это не согласие. Это прощание.

- Ставлю на 14.00. Сегодня, – говорю я Анджеле, проходя мимо её стола.

- Что? – спрашивают они с Ромовым в унисон.

- Она не хочет помощи, – я не уточняю, что у неё акриловые ногти, она жует жвачку с запахом корицы, носит туфли с открытым носом и не носит чулок.

Не знаю, как насчёт неё, но я выучила своё домашнее задание.

6. День 369 6:00 am

Рабочий день: 369

6:00 утра

Я снова проснулась.

И план всё ещё терпит неудачу.

Завтрак: Салат. Опять.

Волосы: Выпрямлены феном до полного подчинения.

Одежда: бежевая юбка-карандаш, блузка цвета слоновой кости, чулки телесного цвета, новехонькие замшевые серо-коричневые туфли на каблуках, приобретённые за счёт выигранного вчера пари.

Заплаканная Мисс Клубничная Блонди собрала личные вещи и покинула помещение в 14.30.

Делая ставку, я ошиблась примерно на полчаса, но это всё равно позволило мне получить выигрыш, в то время, как Ромов лишь покачивал головой. Он, бедняжка, попался под руку и вынужден был вести записи во время собрания. Я позаботилась о том, чтобы в это время находиться вне зоны досягаемости. Могу себе представить, какая там была атмосфера. Видимо, получение заказа в ресторане заняло больше времени, чем ожидалось, и ЛА опоздала. Шокирующе.

Я запихнула свои сине-зелёные, розовые, лиловые и другие яркие блузы всех цветов радуги поглубже в шкаф. Даже цвета индиго. Под этим я подразумеваю уникальный оттенок синего. Джинсы Levis цвета индиго…

Я теперь – огромная палитра, полная пастельных тонов. Столько бежевого, что Хелен Хант позавидовала бы. Абсолютно офисная мышь, вся в делах.

Прогноз по плану: Ничего, кроме чёрного, тёмно-синего, бежевого с вкраплениями серого и минимальным шансом на красный.


7. День 369 7:30 am

07:30 утра

Вышла из дома.

В новых туфлях как будто порхаю… примерно три четверти пути до машины, а затем перестаю чувствовать пальцы на ногах. Уже слишком поздно возвращаться назад. Мысленно делаю себе напоминание попытаться вернуть их вечером.

Почти так же быстро удаляю это напоминание. Эти туфли выглядят также как её. Образец В.

Я видела Русика в обществе всего двух женщин. Корпоративный пикник. Рождественская вечеринка.

Образец В (имя неизвестно) носила похожие туфли. Ни одного выбившегося волоса. Все в ней было приглушено. Цвета. Манеры. Рафинировано.

Цыпа с корпоративного пикника была очень похожа. На ней были капри и блузка, но каким-то образом они смотрелись как строгий деловой костюм. Безупречная причёска. Неподдающаяся действию влажности. Олицетворение грации и достоинства.

Мой план мог бы получить дополнительную выгоду от парочки уроков в последних классах школы. Представляю себя, садящуюся в машину, балансируя книгами на голове.

Входящее сообщение.

Экстренный рабочий вызов от Розы.

Странно.

Я знаю, что такие вещи заставляю других вспотеть от волнения. Роза, возможно, и ведёт себя, как стерва, но на самом деле она просто напориста и уверена в себе. Её похвала обычно выражается в молчаливой форме. Я знаю, что она меня ценит и знает, что я выполняю свою работу, делаю её хорошо, и никогда не задаю лишних вопросов. Единственный раз, когда я опасалась её реакции, был, когда я подошла к ней поговорить о том, что поступила на вечернее обучение. Но она оценила мою откровенность. Кажется, что с тех пор она начала доверять мне еще больше. Она понимает, что я здесь не навсегда.

Спустя мгновение я сижу в кабинете Розы и слушаю её объяснения произошедшего и то, что она хочет от меня.

- По-моему, тут какая-то ошибка.

- Твоя реакция меня не удивляет, – говорит Роза, наклоняется через стол и поправляет стопку папок. Везде прямые углы. Не удостоив меня взглядом, она продолжает: – Но попытайся увидеть в этом преимущества. Это план. Приспособься... и не опозорь наш отдел. Вот план поездки, – она вручает мне стопку бумаг, которые практически валятся у меня из рук, когда я вижу взгляд, которым она меня одаривает при этом. Она в ужасе. Роза. В ужасе. Я чуть не наложила в штаны.

- Этот отдел очень на тебя рассчитывает. И говоря «этот отдел», я имею в виду себя, – она откашливается, и ей удаётся вернуть нечто похожее на её обычную холодную манеру поведения. Трещины во льду всё ещё на месте. – Даша, ты здесь достаточно долго, чтобы быть в курсе, как это всё происходит. Никто не ожидает от тебя, или от кого-либо в принципе, продержаться долго. Должность личного ассистента Русика – временная. Выдержи поездку, и я дам тебе прибавку к зарплате, когда тебя отошлют обратно сюда. Выдержи месяц, и, когда вернёшься, я дам тебе повышение в должности.

Я хочу сказать что-нибудь о недостатке веры в меня с её стороны, но понимаю, что это спорный вопрос. Никто не выдерживает долго на должности его ассистента, и мне-то это должно быть известно. Наблюдение за бесконечной цепью сломленных в конец ассистентов, покидающих его кабинет, является моим хобби уже год.

Они всегда что-то делают не так. Не тот кофе. Не тот костюм. Хороший костюм, плохой день. Не доставленные напоминания. Пшеничный хлеб вместо овсяного. Флирт. Опоздания. Высказывания. Отлучка в туалет не вовремя…

Дуня стучала накладными ногтями по столу.

Лия имела привлекательную внешность и была профессионалом. Необоснованное доверие в правильности орфографии и опрометчивая невнимательность закончились тем, что она вылетела через две недели.

Карл отключал телефон ночью.

После скандально известного инцидента в командировке, во время которого трое ЛА в течение недели вылетели в двери, чтобы пополнить ряды безработных, тайный запасной ассистент всегда был в состоянии боевой готовности.

- Что насчёт запасного? Почему я?

- Соня с понедельника на больничном с постельным режимом. Высокий риск выкидыша.

- А как же мои занятия? Я собиралась использовать выходные. Я… я думаю, что не смогу пропускать занятия целую неделю во время поездки, – я произношу слова, но слышу, что моя речь начинает запинаться.

- Даша, та сделка, которой он занимается, означает более тысячи рабочих мест в этой компании. Мы, в самом деле, не можем рисковать.

Я чувствую, как меня накрывает волна вины смешанной со смятением. Роза, видимо, тоже это чувствует. Она смягчается и накрывает ладонью мою руку.

- Я позвонила в твой институт. Надеюсь, ты не против. Они тоже извлекут пользу из этой сделки. Они запишут лекции на видео и отправят тебе ссылки по электронной почте.

Я понимаю, что, должно быть, смотрю на неё, разинув рот.

- Даша, мне нужен профессионал. Мы не можем допустить никаких ошибок, и Русик должен иметь возможность сосредоточиться. Ты подтвердила, что обладаешь навыками общения, деловой переписки, у тебя безупречная служебная характеристика, профессиональная манера поведения, и, откровенно говоря, твоя одержимость им делает тебя несомненно наиболее подготовленной кандидатурой для этой работы.

- Роза! – у меня подгибаются колени, и я тяжело опускаюсь в кресло. – Я не одержима. Если я чем-то и одержима, то это скорее проблемы с азартными играми, – я сжимаю руки, чтобы скрыть дрожь. Я настолько очевидна?
​
Она тихо смеётся, а затем говорит вещи, услышав которые, я рада, что уже сижу:

- Даша, я считаю тебя другом и, что более важно, коллегой. Коллегой, которой можно доверять. Не знаю, понимаешь ли ты, но я бы хотела видеть тебя своей правой рукой, если бы это было возможно. Но ты слишком хороша для этой работы. Чёрт! Ты определённо слишком хороша для должности личного ассистента… и именно поэтому я доверяю тебе это. Ты всё замечаешь. Ты знаешь, когда говорить, а когда держать рот на замке.

Она подаёт мне график поездки, который выпал у меня из рук на пол.

Стоя на коленях в своём кабинете за закрытыми дверьми, Роза смотрит на меня снизу вверх. Я не могу ничего поделать, лишь замечаю положение, в которое она себя поставила.

- Даша, пожалуйста. На эту сделку столько поставлено.

- Ладно, – слышу я свой голос.

Она берёт мои ладони в свои и тепло сжимает их, это своего рода рукопожатие. Она открывает рот, чтобы что-то произнести, но в тот же миг звук открывающейся двери за моей спиной её останавливает.

- Я всё ещё жду этот отчёт, – со скрипом разносится вдоль стен кабинета голос Русика. Я чувствую, как он проникает мне под кожу, прокладывая путь вдоль позвоночника. Глаза Розы широко распахиваются, но она быстро приходит в себя и встаёт. Не произнеся ни слова, она берёт папку со стола и подаёт ему поверх моего плеча, где, я полагаю, он берет её. Пауза. Роза прищуривается. Дверь захлопывается.

Поток воздуха покидает мои лёгкие. Я не заметила, что забыла дышать.

Это не предвещает ничего хорошего. Наверняка кислород будет играть важную роль в успешном выполнении моих новых обязанностей.

Ей удаётся стереть с лица смущённое выражение, и она присаживается на край стола.

- Иди. Собери всё, что тебе понадобится на новом месте. Встретимся там через двадцать минут. Я тебя представлю.
​
​8. День 369 8:20am
8:20 утра

Волосы: заколоты на затылке.

Пуговицы: расстёгнута только одна верхняя.

Мочевой пузырь: пустой.

Туфли: медленно убивают ступни.

Это не было моим планом. Сейчас я совсем не в зоне сканирования радара. План изменился от вызова сигнала на радаре к нахождению непосредственно перед его глазами.

- Готова? – спрашивает Роза, когда мы подходим к двери Русика.

- Нет, – меня сейчас стошнит.

Она смеётся и стучит однократно.

- Войдите, – доносится сквозь дверь его низкий голос. Последние остатки воздуха покидают мои лёгкие.

Роза входит в его кабинет первой, как будто к её спине привязана доска. Я остаюсь позади, придумывая план, как использовать её в качестве живого щита.

- Мистер Русик, это мисс Блейк, – она отступает в сторону и представляет меня: – Ваш новый ассистент.

Он стоит у окна спиной к нам. Не оборачиваясь, он громко вздыхает и указывает на стул.

Я сажусь и слышу звук закрывающейся двери; Роза меня уже покинула.

Трусиха.

- Рассказывайте, – он продолжает смотреть сквозь окно во всю стену. Его руки скрещены, и длинные пальцы стучат по рукаву.

Несколько мгновений я молчу. Я жду, что он пояснит. Его пиджак аккуратно висит на спинке его массивного кожаного кресла. На нём брюки светло-серого оттенка, и я заставляю себя не сосредотачивать внимание на отдельных их участках. Покат его широких плеч тоже небезопасный объект для концентрации. Лучи света из окна выхватывают золотые прядки его волос; это тоже запретная зона. Я не знаю, куда деть взгляд.

Я ясно ощущаю нависшую тишину.

- Простите? – я в самом деле чувствую себя потерянной, как будто зашла посреди разговора.

Он раздражённо фыркает и продолжает смотреть в окно.

- Расскажите мне всё. Кто, что, где, когда, почему, как. Кто Вы? Что, по-вашему, включает в себя эта работа? Когда, по-вашему, заканчивается Ваш рабочий день? Почему Вы решили пойти на эту должность? Как долго, по Вашему мнению, Вы продержитесь?

Моё горло – пустыня. Я уже исчерпала его терпение. Мне даже на ум не пришло, что он будет спрашивать обо мне. Я эксперт во всём, что касается его, не меня.

Я пускаюсь в рассуждения о своём образовании и дипломах. Магистр по английскому и литературе. Стажировка и опыт работы. Гранты и стипендии. Я избегаю упоминания о том, что зачислена в университет на юридический факультет. Сомневаюсь, что он готов принять отвлечённые приоритеты. Я слежу за тем, чтобы уложиться не более чем в тридцать секунд. Я перепрыгиваю через вопрос, почему я согласилась на эту должность – не думаю, что смогу соблюсти конфиденциальность.

- Задача этой работы состоит в том, чтобы я обеспечивала Вам возможность выполнять свою работу на оптимальном уровне. Для этого мне необходимо изучить и предугадывать заранее Ваши потребности. Любой отвлекающий фактор или задержка имеет негативное влияние. Мой рабочий день начался, когда я вошла в этот кабинет, и закончится, когда я буду освобождена от занимаемой должности, – я продолжаю говорить, но замечаю перемену в его поведении. Его пальцы замирают. Через несколько мгновений он подходит к своему креслу. Я понимаю, что я в деле. Возможно, я даже произвела на него впечатление. -

Слова продолжают сыпаться с моего языка. Я объясняю, что работаю здесь уже год. Я гибкая и наблюдательная. Исполнительна.

- И наконец, мистер Русик, я понимаю, что на повестке дня контракт, имеющий решающее значение, и на подготовку нового работника нет времени. Я же обладаю обстоятельным знанием этой компании и заинтересована в её успехе.

Моя речь заняла более двух минут. Лаконично. Я горжусь этим. У меня горит лицо, но я всё ещё дышу. Галочка в колонке «Выигрыш».

- Мисс Блейк, я не испытываю иллюзий по поводу моей репутации. Так обстоят дела, я говорю прямо. Я не ожидаю чудес и не терплю ошибок, – он откидывается на спинку кресла и устремляет на меня взгляд. У него серо-зелёные глаза. Если он моргнёт, я смогу оторваться. Я утонула в их омуте.

- Я так понимаю, что существует ПТЗ файл обо мне. Прочтите его.

Мои глаза, наверное, выскочили из орбит. Он знает про файл?

Он неверно истолковывает моё удивление, принимая его за замешательство, и поясняет:

- Прикрой Твой Зад. Шпаргалка, – он вскипает. Он думает, что я притворяюсь тупой.

- Файл РПТЗ? – слова вылетают, прежде чем я успеваю подумать.

Один уголок его рта поднимается вверх. Это может означать зарождающуюся улыбку. Это может означать раздражение.

Он одаривает меня взглядом, который ясно говорит, что он хочет услышать объяснение. Я хочу показать ему, что понимаю невербальное общение. Хочу показать ему, что я честна. Хочу показать ему мои подобранные в комплект бюстгальтер и трусики. И ясно, как свет Божий, что я не желаю рассказывать ему, что значит РПТЗ.

Выхода нет.

- Русику Принадлежит Твой Зад.

Он моргает. Наконец-то.

Я спешу добавить:

- Нахожу необходимым добавить, что не я называла файл, сэр.

Не отрывая взгляд, он пишет что-то на листке и обходит вокруг стола, чтобы подать его мне:

- Мой номер. Позвоните мне, чтобы у меня был Ваш телефон, – на мгновение он делает паузу с непроницаемым выражением лица. Это сбивает с толку. Я считала, что лучше его знаю. Его взгляд падает на мои туфли. Не могу понять почему, ведь они абсолютно не выделяющиеся. – Изучите график и расписание поездки. Уйдёте в полдень, чтобы подготовиться к завтрашнему дню.

Я понимаю, что выгляжу удивлённой, и это не проходит мимо него.

- Даша, я понимаю, что это всё в последний момент. Вам необходимо подготовиться. Я справлюсь со своими делами сам на этот раз. Подготовьтесь. Плохо подготовленный ассистент будет отвлекать внимание и доставлять излишнее беспокойство.

Движением кисти он отправляет меня вон. Прямо перед тем, как открыть дверь, я слышу его голос позади меня:

- Я не позволю вам сбивать меня с толку… и опозорить.

9. День 369 12:00
12:00. Полдень

Файлы: загружены.

Расписание: заполнено.

Стол: явно свободнее от моих личных вещей.

Ромов: достаточно наказан за то, что был замечен делающим ставку у Анджелы.

Туфли: наполнены кровью моих невинных пальчиков.

- Я ухожу Анж. Увидимся позже, да?

Она ободряюще хлопает меня по спине.

- Конечно! Я приеду со всем, что ты хочешь одолжить. Позвони, если ещё что-нибудь придумаешь.

Я стараюсь изо всех сил улыбнуться ей, но не могу отогнать чувство, что ухожу навстречу собственной погибели.

Одно последнее дело, прежде чем я отправлюсь на выход, осталось незавершенным. Я медлила с тем, чтобы позвонить ему. Теперь я могу позвонить ему и отметиться перед уходом, не встречаясь с ним лично ещё раз. Это бессмысленное сумасшествие, ведь следующие семь дней я буду по уши в Валере Русике. Просто одной встречей меньше.

Я записываю цифры в телефон и рву лист, чтобы никто не смог обнаружить его личный номер.

Он отвечает на втором звонке:

- Русик.

- Алло, мистер Русик. Это мисс Блейк. Вы сказали мне позвонить.

- Да.

Неловкая пауза.

- Будем надеяться, что вы постараетесь впредь исполнять задания более оперативно.

О… Он хотел узнать мой номер тотчас же? Даже когда я ещё была в кабинете? О’кей. Запишем. Делать всё немедленно, есть в этом смысл для меня или нет.

- Если больше от меня ничего не требуется, мистер Русик…

- Машина заедет за Вами в четыре.

Четыре? То есть четыре утра? Вот, чёрт…

- Четыре часа, – подтверждаю я, и звонок обрывается.

Надеюсь, что он положил трубку. Я обдумываю вариант перезвонить ему, чтобы проверить. Любому другому я бы перезвонила – такова уж я. Мистер Валера Русик перезвонил бы, если бы я бросила трубку посреди разговора.

Но он однозначно рассердился бы, если бы я побеспокоила его без необходимости.

10. День 369 21:00.
21:00

Кожа: отшлифована.

Ногти: спилены под корень. Лак – бесцветный.

Кредитная карта: угрожающе близка к лимиту.

Кухонный стол: завален вещами на все случаи жизни.

Чемодан: упакован. Всем, от лучшего костюма Анджелы до вечернего платья моей соседки.

Гардероб: выглядит так, будто я ограбила незнакомку.

Ноги: Болят. Дурацкие туфли.

Соседка: Прыгает до потолка.

- Эрика, успокойся.

- Даша, успокойся.

- Это, вообще, что-то бессмысленное.

Эрика, моя соседка по квартире уже на протяжении двух лет и лучшая подруга пару десятков лет, скачет по кухне.

- Вот аптечка, там есть и на случай экстренной необходимости, – говорит она, запихивая в сумки другие предметы.

- Скауты менее подготовлены, – закатываю я глаза. – Эрика, я очень всё это ценю, действительно.

- Ты будешь доедать остаток этой поджарки? – она роется в моём холодильнике крохотной попой кверху.

- Не-а, – отвечаю я. – Угощайся.

И тут меня непроизвольно накрывает приступ меланхолии.

Я совсем не об этом мечтала. Я хотела, чтобы он меня заметил. Просто был добр. Увидеть огонёк в его глазах. Или улыбку на его губах. Момент внимания или положительную оценку – или, возможно, флирт – от непревзойдённого сукина сына.

Это нездоровая потребность. Я понимаю это. Я знаю это.

Я всё равно этого хочу.

И чувствую, что надежда умирает.

У меня был процесс. У меня был план.

11. День 370 00:23.
Рабочий день: 370

00:23

Всё ещё не сплю.

Сна ни в одном чёртовом глазу.
​
И если в моём животе порхают бабочки, которые не дают мне спать, то это не лёгкие взмахи крылышек от волнения. Их крылья, как раскаты грома. Бешеные клыкастые рычащие бабочки бьются у меня под грудью. Они как гигантские бабочки Мотра из комиксов про Годзиллу.

12. День 370 3:00 am.
3:00 утра

Не проснулась. Совершенно определённо не проснулась. Не ложиться вообще – было бы лучше. Бог ты мой, какое заторможенное состояние…

Кнопка «Выкл.» на будильнике манит меня. Искушение.

Хочу уткнуться в мою тёплую и уютную подушку, спать и видеть сны о том времени, когда Русик был всего лишь красивой блестящей вещицей, которой можно было восхищаться сквозь стекло витрины магазина. Когда я была настолько наивной, полагая, что тем ЛА, которых увольняли почти мгновенно, не повезло.

Я встаю. Я не сдаюсь.

13. День 370 3:58 am.
​
​03:58 am
Багаж: один большой чемодан на колёсиках.

Ручная кладь: проездные документы на моё имя и Валерия Ивановича Русика. Препараты от морской болезни, на всякий случай. Жвачка. Мятные конфеты. Ноутбук. Журналы и новая книга любимого автора нового босса. Прочее.

Волосы: Прямые, как палки, заколоты назад.

Одежда: Серый брючный костюм. Серые туфли на шпильках. Всё серое.

Настроение: Серое. Естественно.

Чёрный автомобиль класса Е подъезжает, разбрызгивая ночную влагу. Он беззвучно ждёт.

Я забрасываю чемодан в багажник. Пустой багажник. Какого чёрта?

Водитель не предлагает сиюминутных объяснений. Небольшая авария на шоссе замедляет движение до того, что несколько минут мы ползём. Он сворачивает к съезду на дорогу к аэропорту, и ему приходится совершать резкие повороты на незнакомой трассе. Покачивание угрожает усыпить меня.

В районе настолько зажиточном, что кроме кованых железных ворот и трёхметровых живых изгородей ничего не видно, машина плавно останавливается у одних из таких ворот. Он набирает код, и мы проезжаем по извилистой подъездной дорожке. Русик на улице, одет в костюм глубокого тёмно-серого цвета. На три пуговицы. Какой-то идиотский галстук с узором пейсли, который только на нём может выглядеть чертовски импозантно.

Он подходит к машине, нажимая клавиши на телефоне.

Я замечаю, что именно водитель кладёт сумки Русика в багажник.

Русик усаживается на сиденье рядом со мной, не отрывая взгляд от экрана.

- Если я называю время, к которому Вы должны быть готовы, это не приблизительное значение.

У меня «падает» челюсть . Должна ли я защищать себя в таких ситуациях? Я была готова вовремя!

- Сэр, – оказывается, водитель не немой, – на шоссе была авария. Пришлось вернуться и сделать двойной крюк по району.

Я вижу боковым зрением, как напрягается его подбородок, но он ни на секунду не перестает печатать.

- Вам платят за то, чтобы приезжать в назначенное время?

- Да, господин Русик, платят.

Русик опускает телефон в карман и смотрит в окно.

- Ошибаетесь. Платили.

Я изо всех сил изображаю, что продолжаю читать отчёты. Об извинениях и речи быть не может.

14. День 370 5:20 am.
05:20 утра

- Ваш билет, мистер Русик.

Он стоит у стойки рядом с нашим проходом. Он стоит там, не двигаясь, как робот, с той минуты как допил кофе, за которым мне пришлось бежать в дальний конец терминала. Бегом. На каблуках. Когда-нибудь попробуйте.

Он берёт билет из моих рук, и я радуюсь, что двигаюсь быстро, иначе у меня было бы достойное книги рекордов Гиннесса количество порезов острыми краями бумаги.

Мы сдали наш багаж, но остался ещё его дипломат, ноутбук и мои вещи, которые я беру в самолёт с собой. Объявлена посадка в первый класс и, похоже, что я должна нести и его вещи тоже. Он уходит с рукой в кармане, пиджак перекинут через другую.

Пожалуйста, не вспотейте случайно, Сударь.

Он бросает в мою сторону взгляд.

- Сегодня, – он делает дополнительное ударение на «О», как будто в противном случае сарказм мог пройти мимо меня.

Меня достала мнимая грациозность и два десятка лишних килограммов барахла, которые приходится тащить по переходу, не поцарапав при этом о стены его шикарный портфель. Кожаный. Наверное, из кожи ягнят или новорождённых щенков. Или гигантской панды. Ставлю сто баксов, что больше мы не увидим По в продолжении «Кунг-фу панды»…

Наши места в самом носу самолёта. Я слышала, что это не самое безопасное место для полёта. Но мне приходит на ум, что Русик просто приказал бы самолёту не падать, и тот начал бы махать крыльями, как гигантская металлическая птица.

Он садится у окна и тратит последние пару минут на свой телефон. Думаю, он даже не знает, что я здесь.

Я с трудом запихиваю большинство наших сумок в отсек над головой, одновременно пытаясь не загораживать проход абсолютно всем, кто заходит на борт. Потому что мы сидим прямо в начале салона. Я об этом уже говорила?

Странная поза. Дотянуться в багажный отсек наверху, при этом не высовывая зад в проход. Чувствую себя вопросительным знаком.

Моя блузка выбилась из-за пояса, и я очень хорошо чувствую оголившуюся полоску кожи на талии, которой теперь касается холодный ветер. Я запихиваю свой ноутбук и чувствую толчок сзади, и неожиданно я больше не держусь на ногах. Мгновение я балансирую, а затем вокруг меня сжимаются чьи-то руки. Всё, что я чувствую, это тепло на обнажённой коже.

Постепенно прихожу в себя. Его лицо в сантиметрах от моего. Замер. Его дыхание парит между нами. Дыхание Русика. Это кофе и что-то ещё. Я сопротивляюсь желанию сделать глубокий вдох. Он нахмуривает брови, поворачивается и резко опускает меня в моё кресло. Я моргаю снова и снова.

- Мне кажется, вам следует перед кем-то извиниться.

Он встаёт со своего кресла. Суета вокруг замирает. Я смотрю прямо перед собой, изучаю текстуру обивки.

- Вы! - гремит его голос.

Тишина, кажется, длится вечность, но, вероятно, проходит всего пара секунд. Кожа на туловище горит: очень похоже, что, когда разденусь позже, обнаружу на ней два отпечатка рук.

Его ширинка находится на уровне моего лица. Моё понятие о значении слова «большой» меняется.

До меня доносится писклявый мужской голос:

- Мои извинения.

Русик спокойно возвращается на свое место.

Как можно описать эту ситуацию? Это было галантно. Даже сексуально.

- Спасибо, мистер Русик.

- У нас нет времени на переодевания, если бы вы вымазали свой костюм.

Ах, само благородство.

15. День 370 7:34 аm.
​
​07:34 утра

- Сейчас мы больше ничего не можем охватить.

Мы обсуждаем предложение и возможные уступки на протяжении самых долгих девяноста минут в моей жизни. А я видела «Ведьмы из Блэр – 2»

Я знаю, что есть, что ещё обсудить, но он не хочет рисковать безопасностью… или ещё какая-то ерунда в этом роде. Не важно. Сомневаюсь, что седовласая пара пенсионеров перед нами на самом деле являются корпоративными шпионами, подслушивающими каждое наше слово.

Я понимаю, чем занимается сегодня наша компания, но это новое направление деятельности. Новые продукты и производственные мощности. Большинство товаров нашей линии производится подрядными организациями; но при том уровне интеграции, который стоит на кону, мы станем производителями. Однако общее представление о вопросе не очень поможет мне в этом деле. Я хочу вытянуть больше информации.

Сомневаюсь, что кто-либо может что-либо вытянуть из Русика… в любом случае, наверняка, это безрезультатно.

Его пуговицы. За них бы я хотела потянуть. Или расстегнуть.

- Отлично, – говорю я, укладывая блокнот обратно в сумку. Боковым зрением я вижу, как меняется положение его подбородка. Напрягается. Что я сделала? Не сделала? Он был настолько общительным, насколько это вообще у него бывает, до тех пор пока…

… пока я не заговорила только что. Пока не сказала: «Отлично». И тысяча мыслей накатывают на меня одновременно.

О, чёрт!.. Этот парень думает, что я буду обращаться к нему «Сэр» или «Мистер Русик», каждый грёбаный раз, когда открою рот? Что я буду подчеркивать своё положение подчинённого при каждом слове? Что я тихая, как мышь, безропотная и кроткая? Бьюсь об заклад, что его заводит… О, мать моя женщина! Может, этот сукин сын из тех парней, кто…

Его подбородок всё ещё напряжён. Зуб себе сломаешь, приятель. Ну что ж, проверим теорию, господа присяжные заседатели…

- Отлично, сэр.

Его подбородок всё ещё в том же состоянии, желваки играют. Затем он отклоняется от меня и прижимает указательный палец к уху. Ему на уши действует перепад давления в салоне. Присяжные заседатели отлучились на рассмотрение другого дела.

- Жвачку? – я предлагаю ему пластинку.

Он выпрямляет спину – кажется, удивлён – но протягивает руку и берёт предложенную жвачку. Аромат зимней свежести. Надеюсь, приемлемо. Корица – провальный вариант.

В ответ получаю кивок головой, что заменяет слова благодарности.

Приблизительно пять десятков движений челюстью спустя атмосфера всё ещё остаётся неловкой, в полном смысле этого слова. Безмолвной. Неудобной. Странной.

Он начинает просматривать предлагаемые на борту журналы. Смею сказать, что без своего телефона он выглядит потерянным.

- Вы уже читали это? – я держу в руках книгу, которую приобрела для него вчера. Я уверена, что он ещё не читал её; просто к слову спросила.

Это момент достойный стоп-кадра. Будь проклят недостаточный словарный запас. Это, наверное, один из уникальных моментов, когда можно увидеть Валеру Русика не нашедшим, что сказать. Застигнутым врасплох. Сбитым с толку.

Ну, нет. Не настолько.

Но он удивлён и удивлён настолько, что не может полностью это скрыть. В его глазах загорается восхитительный огонёк. Или это отражение лампочки аварийного выхода? Не важно.

Он медленно берёт книгу, словно боится, что она заминирована. Смотрит на неё несколько мгновений, а затем поднимает её в странном жесте приветствия в мой адрес, после чего начинает читать.

Да ладно, всё в порядке. Продолжай в том же духе, как будто выражение благодарности словами тебя недостойно. Я заставлю тебя когда-нибудь произнести эти слова, ты, неблагодарный сукин…
​
Чёрт подери! Мне захотелось в туалет? Ничего себе!
​
Пилот уже давно выключил знак о необходимости пристегнуть ремни безопасности, но я не уверена, что имею право передвигаться по салону. После бочки кофе, который исчез в глотке Русика. Не сделать перерыв на туалет. Бесчеловечно.

Но мой пузырь не оснащён промышленной запорной системой, как у некоторых.

Я дотрагиваюсь до подлокотника его кресла в надежде привлечь его внимание. Он бросает взгляд на подлокотник, затем на меня. Я указываю жестом в сторону туалета. Говорю себе, что это из вежливости, но я весьма уверена, что он думает, что даёт разрешение. Не буду обращать внимания и придираться к мелочам. Мне необходимо просто пережить эту поездку.

Заключить эту сделку. Продержаться неделю или месяц.

Я могу сыграть. Могу приспособиться.

Идеальная. Тихая. Покорная. Не имеющая собственного мнения. Серая.

Действовать так, будто я создана в лаборатории в соответствии с файлом РПТЗ.

Чего бы это ни стоило. Чего бы он ни пожелал.

Тридцать дней. Максимум.

Дашактомия (прим. авт.: Ампутация Даши)

Это новая программа.

У меня новый план.
​
​Рабочий день: 1

​Приквел событий...
​
​07:55 утра

Сумка: кошелёк, моя фотография с лучшим другом, косметика, блокнот, обед, заколка для волос.

Одежда: красное платье с запáхом, красные туфли на каблуках.

Волосы: не хочу даже говорить об этом.

Сегодня я вышла на двадцать минут раньше. Этого времени должно с лихвой хватить при обычном уличном движении и в случае самых непредвиденных обстоятельств.

Но нет.

Стоянка раскатана до ледяной корки. Лобовое стекло не размораживается. Время, проведённое на ветру, нанесло непоправимый вред состоянию моих волос; теперь его не описать словами. Все ехали слишком быстро или слишком медленно. Останавливалась на каждом светофоре. Оказалась за школьным автобусом, выполнявшим регулярный рейс, которого не встретила, совершая пробный проезд вчера утром.

Давно пора свыкнуться с мыслью, что мне не стоит даже пытаться подготовиться к чему-либо заранее.

Даже самые продуманные планы не редко идут наперекосяк. Не редко? Скорее уж, частенько. Да и вообще, слишком много всего происходит, так что нужно смотреть правде в глаза: такое случается очень часто.

Это просто милый способ сказать, что всё пропало.

Жизнь – сука, и у неё есть несколько сестёр.

Сейчас я еду в лифте, который останавливается почти на каждом этаже. Люди заходят и выходят.

Один человек зашёл, чтобы подняться на целый этаж. Подавляю крик.

Кто-то позади меня раздражённо фыркает. Не свожу глаз с цифр. Вверх. Остановка.

В какой-то момент понимаю, что лифт перегружен, я в этом уверена. Чувствую, как меня прижимают спиной к человеку, стоящему сзади.

- Простите, – бормочу я.

- Не ваша вина, – низкий голос. Тёплый ответ. По коже у меня за ухом пробегают мурашки. Инстинкт – по причинам, выяснять которые я не хочу, – велит мне плотнее прижаться к мужчине позади меня.

Тут я понимаю, что мои волнистые волосы сейчас, наверное, лезут прямо в лицо этого мужчины. Как унизительно.

Двери лифта открываются на моем этаже, и я выскакиваю, не оглядываясь назад.

10:11 утра

- Это комната отдыха, – Анджела сообщает очевидное. Я не против. Это успокаивает. – Кофе за общий счет. Если захочется перекусить, обычно есть копилка для чьих-то детей-школьников, в противном случае, вот торговые автоматы, готовые развести тебя на деньги.

Анджела продолжает объяснять и бросает мелочь в сосуд для сбора денег, стоящий рядом с кофеваркой.

- Холодильники моют каждый понедельник, – говорит она и начинает наливать кофе из одной из кофеварок. – Можно достать кое-что действительно хо…

Пересекая комнату быстрым шагом, к нам направляется блондинка с суровым взглядом. Народ расступается, как воды Красного моря (прим. авт.: библейское чудо Красного моря, когда перед ведомыми Моисеем евреями, спасающимися от фараона египетского, расступились воды, часть дна морского обнажилась и превратилась в проходимый путь), освобождая ей путь, но разговоры продолжаются. Анджела отступает в сторону с зависшим в воздухе кувшином кофе в руках и загадочно мне улыбается. Уверена, что выгляжу смущенно.

Блондинка берёт кувшин с обмотанной липкой лентой ручкой, ловко держа его одной рукой, наливает чашку кофе, одновременно добавляя что-то похожее на специальные сливки и подсластитель. Она разворачивается, плотно стиснув губы, и выходит из комнаты.

- Чёрт возьми! – блондинка перехватывает чашку второй рукой и засовывает в рот пальцы другой, теперь не занятой и, скорее всего, обожжённой, кисти, затем начинает ею размахивать, поспешно удаляясь.

Мои ладони взлетают в безмолвном жесте с просьбой объяснений.

Анджела улыбается и продолжает наливать кофе.

- Это ассистент мистера Русика, – она добавляет сахар, в количестве достаточном, чтобы спровоцировать раннее развитие диабета, и отклоняется, опёршись спиной о стол. – Ну, по крайней мере, пока.

- О, у неё проблемы? – этим можно объяснить её нервный вид, и то, почему все отступали с её пути.

- Ни фига подобного. Она справляется. Почти месяц. Она может установить рекорд.

Решаю, что мне нужно держаться, как можно дальше от этого Русика.

14:58

- Расплачивайся, – стройный молодой мужчина протягивает руку ладонью вверх, перегнувшись через перегородку кабинки Анджелы.

- Притормози коней, – Анджела грызет маркер и изучает разноцветный список. – Ага. Это ты, – она поднимает взгляд на парня и вручает ему конверт, лежавший на её столе.

Стараюсь изо всех сил вникнуть в новую компьютерную программу, но их диалог привлёк моё внимание.

- Прелестно! – он делает победный жест, сжав кулак, а затем оглядывается на меня весьма застенчиво. – О, ты, должно быть, Даша. Я – Эрик Ромов, – он протягивает руку, и я пожимаю её. – Ты, наверное, тоже думаешь, что я ужасный тип, наживаюсь на несчастьях других?

Открываю рот, но на самом деле не знаю, что сказать. Я не в курсе.

Анджела подъезжает ближе ко мне и заговорщицки шепчет:

- У нас тотализатор на то, как долго продержится ассистент Русика.

От неожиданности вскидываю голову. А это бессердечно. Эрик перебирает веер из нескольких достаточно крупных купюр.

Бессердечно… и прибыльно. У меня есть счета, по которым нужно платить.

- Как это работает? – спрашиваю я, но внезапно все, по-видимому, слышат что-то, чего я не заметила. Они выпрямляют спины и начинают создавать вид активной деятельности.

Инстинкт самосохранения не срабатывает, и я встаю, чтобы рассмотреть, что происходит. Представляю, что торчу, как опухший красный большой палец поверх остальных.

И вот тогда я вижу его.

Кем бы он ни был.

Но я знаю.

Я просто знаю.

О, Боже праведный!

Нет слов.

Красив.

Несказанно.

Он в паре метров от массивных дверей из тёмного дерева в дальнем углу. Стол перед этим кабинетом пуст. Он плавно проходит мимо него и окидывает взглядом помещение.

Его глаза останавливаются на мне. Я не в состоянии двигаться под его взглядом. Захвачена. Матадор. Бык.

Он поправляет воротник, не прерывая длинные шаги. Отводит от меня взгляд.

И вот его нет.

Все возвращаются к своим делам в обычном рабочем ритме и обычным разговорам, а я стою неподвижно и ошарашено, в то время, как жизнь вокруг меня продолжается.

Валера:
7:58 утра
​
​Есть определённые причины, по которым я приезжаю на работу раньше всех, и этот адский тесный металлический ящик – одна из главных.

Согласно исследованиям рынков новый маркировочный дизайн получил 85% положительных откликов. Если мы…

Оказаться втиснутым в дальний угол лифта – будучи вынужденным сталкиваться и чувствовать ароматы людей, никогда не встречая которых в своей жизни, я тем не менее отправился бы на тот свет с лёгким сердцем, – не самое лучшее начало дня.

Только 72% на целевую подростковую аудиторию рынка. Должен быть способ заменить упаковку…

Это мой телефон? Нет.

Но обнаружить, что мой ассистент не сумела скомпоновать отчёты и раздать их вчера, тоже было не лучшим началом дня.

Предложение той полиграфической компании из Нидерландов было гораздо ниже по цене, чем все остальные. Нужно проверить правильные ли у них спецификации.

Однозначно, это мой телефон на этот…
​
- Доброе утро, мистер Русик.

Киваю.

- Доброе, – кем бы ты ни был.

Достаю телефон и проверяю список входящих звонков, всё больше людей заходят в лифт и размещаются, как паззлы в детской головоломке.

Благодаря чему можно повысить комиссионные?

Заседание сегодня в 16:00.

Ужин с немцами в полседьмого.

Нужны счета по…

Толпа теснится, и меня прижимают спиной к задней стенке лифта. Люди снова движутся, вне сомнений впуская ещё одного человека. Будет истинным чудом, если мы все не задохнёмся тут, найдя освобождение только на том свете.

Великолепно. Человек, стоявший передо мной, теперь практически лежит на мне.

Что за хрень?

Это то, о чём я думаю?

Да, так и есть.

Чья-то задница вплотную прижата к моему члену.

Округлая, упругая, тёплая.

Она – брюнетка, ростом мне до подбородка. Вот и всё, что могу сказать. Вижу лишь длинные волнистые волосы и простое элегантное платье красного цвета. Кажется, я её не знаю. И не вижу её лица. На самом деле это не имеет значения, поскольку я не утруждаю своё серое вещество тем, чтобы обращать внимание на сотрудников других фирм, размещающихся в нашем здании.

Хотя я с удовольствием напряг бы пару клеток мозга ради этой конкретной попки.

- Простите, – едва слышу её голос.

Когда лифт трогается, она опирается ладонью на моё бедро, и я сомневаюсь, что она вообще понимает, что сделала это.

- Не ваша вина, – отвечаю не своим голосом.

Теперь я недоумеваю, почему я сказал это, зачем попытался её утешить? Это полностью её вина. Она меня лапает и не уважает личное пространство. В тесноте или нет, есть вещи, которые просто не делаются.

Никто не трётся о незнакомцев в лифтах и не хватает их за ноги в непосредственной близости от члена, который только что вступал в контакт с прелестной попкой.

Прелестной…

Мотаю головой и прерываю ход мыслей в этом направлении, используя телефон в качестве подходящего отвлекающего манёвра, просматривая и отправляя письма по электронной почте.

Комиссионные составляют…

Маркетинговые иссле…

Это бессмысленно. Я не могу думать ясно, пока она прижата ко мне.

И это выводит меня из себя.

Поездка в лифте с ней кажется бесконечной. Мне выходить на следующем этаже, но это всё равно слишком долго.

Решаю больше никогда не пользоваться лифтом, чтобы впредь я мог избегать встречи с этой отвлекающей личностью.

Двери открываются, и я делаю шаг, чтобы обойти её… но не могу. Я не могу обойти её, потому что она уже вышла и унесла с собой свою милую попку, и сейчас я вдобавок вижу её ноги в красных туфлях на шпильках, которые переступают через порог дверей на моём этаже в открытое помещение нашего офиса.

Нда, жутко неудачно стечение обстоятельств.

Двери закрываются, и мы поднимаемся ещё на два этажа, прежде чем я замечаю, что забыл выйти.

14:58

На фирменном бланке должно быть «Общество с ограниченной ответственностью», а не «Организация». Не верно. Исправить.

Компания КС созрела для слияния или продажи контрольного пакета.

Селекторное совещание через час.

Заказ на ужин подтвер…
​
Последнее, что мне следует видеть, выходя и офиса – это первое (и единственное), что я в состоянии видеть.

Она стоит посреди кабинок. Волны волос и это красное платье оказываются буквально в центре моего поля зрения. Графики и плакаты, и всё остальное меркнет, уступая контрасту фарфоровой кожи и золотисто-каштановых прядей. Всё помещение сливается в концентрические круги, сводящиеся к её лицу.

И, конечно же, даже с этого расстояния я замечаю, что она весьма хорошенькая. Тот факт, что она не Баба-Яга с хорошей фигурой, главная проблема на сегодня.

Наверное, она уродлива изнутри. Цепляюсь за эту вселяющую надежду мысль.

Чёрт! Куда я шёл? Продолжаю идти в том же направлении, не позволяя мыслям, будоражащим мой мозг, отразиться на моей походке.

Понимаю, что всё ещё смотрю на неё, когда начинаю поворачивать за угол. Моргаю. Ладно. Чем скорее я разузнаю о её недостатках и вызывающих раздражение привычках, тем быстрее я могу вернуться к делу.