Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети

Мне так хочется обнять тебя и хочется ласкать

Дело вот в чём. Я шлюха. И это не в духе "мои-подружки-называют-меня-шлюха". А настоящая шлюха. Ну, я не занимаюсь сексом за деньги, если это то, о чём вы подумали. Поэтому, я предполагаю, это не означает, что я настоящая шлюха. Думаю, это делает меня шлюшкой. Или "безответственной", как говорила моя бабушка Блейк.

Но на самом деле, я просто отвлекаюсь на второстепенные детали очень важного вопроса.

Итак, меня зовут Даша Блейк, и я пристрастилась к сексу.

В частности, я пристрастилась к сексу с Валерой Русиком.

И это должно прекратиться.

Проклятье!

Он просто проходит через мой кабинет со своими сексуальными волосами, сексуальными пальцами и сексуальной ухмылкой. О, да ... у него, безусловно, сексуальная ухмылка. Я знаю, вы понимаете, о чём я говорю. Ох... и я забыла о его сексуальной самоуверенности, потому что делаю вид, что занята. Не слишком убедительно.

О чём это я?

Ах, да.

Секс.

Валера Русик.

Секс с Валерой Русиком.

Боже, он просто излучает секс. И это хороший секс. Вы знаете ... тот вид секса, что скручивает ваши пальцы и заставляет сжиматься ваши мышцы. Все ваши мышцы. Даже те, которые не могли сжиматься раньше. Никогда. Даже с резиновым другом на батарейках, который вы держите в тумбочке. Или (если вы похожи на меня) прячете под матрасом, потому что боитесь, что кто-то может его найти. Даже если вы живёте одна, и никто не бывает в вашей спальне месяцами.

В любом случае, как я уже говорила ... он, безусловно, идёт к своей цели. И я знаю, куда он идёт. И он знает, что я знаю, куда он идёт. И что ещё более важно ... или печально ... он знает, что я последую за ним.

Блять!

Я могла бы просто не пойти. Вы знаете ... Я могла бы сидеть здесь за моим столом и на самом деле работать. И когда я говорю работать, я не имею в виду его рабочий инструмент. А он мог бы стоять там, в полном одиночестве, ожидая меня, пока не поймёт, что я полностью предана моей карьере и занимаюсь тем, что от меня требуется. Это было бы умно. И это, несомненно, будет правильно. В конце концов, я всегда гордилась тем, что была нравственным человеком с безупречной репутацией.

До него.

До первого секса с ним...

Я могла бы остаться здесь и вспоминать этот момент, каждая секунда которого прожигает мой мозг поразительно ярко и чётко. Я могла бы... но не буду. Не тогда, когда он ждёт. И тем более не тогда, когда я знаю, что он ждёт меня.

Итак, я встаю со стула, разглаживаю чёрную ткань юбки, которая обтягивает мои бёдра чуть выше колен. И иду за ним.

И, чёрт побери, он знает, что я приду.

- Почему так долго?

Его голос густой и плотный. Раздражённый. И я должна напомнить себе, что звук - этот звук - не должен радовать меня так, как он это делает. То есть, сама мысль о том, как он на меня влияет, не должна делать меня счастливой. Не должна возбуждать меня.

Но, несмотря на это, я счастлива.

И возбуждена.

- Пошёл ты, - шиплю я. - Есть и другие вещи важнее, чем это.

Важнее, чем ты.

Только я знаю, что это неправда. Я знаю это с того момента, как увидела его. С момента, когда мы сделали это впервые... то, что мы обычно делаем... он стал единственно важным в этом чёртовом мире. Он и то, что он делает для меня. То, как он заставляет меня чувствовать себя.

Его глаза темнеют. Я могу видеть это даже в темноте, что нас окружает. Его рот приоткрылся, моё сердцебиение участилось. Интересно, может ли он это услышать.

Я хочу его.

Но я просто стою.

Он медленно пересекает комнату. Один... два... три шага. Вот и всё, что нужно. Три чёртовых шага, и он так близко, что я чувствую его. Его дыхание, его костюм... тепло его кожи под костюмом.

Чёрт.

Его руки опираются на дверь позади меня. Захватывают меня в такой чертовски желанный плен.

Что это, чёрт возьми?

Почему я чувствую себя так?

Почему я до безумия люблю это?

Он прикасается к моей голове, вытягивая заколку из волос. Я могу чувствовать аромат своего шампуня, когда они рассыпаются мне на плечи. Кокос и цитрус. Я люблю этот запах. Но ещё больше я люблю, как пахнет он.

- Почему, чёрт возьми, ты делаешь это? - спрашиваю я. - Ты хочешь, чтобы люди знали, чем мы тут занимаемся?

Он посмеивается, зарываясь лицом в мои волосы.

- А с чего ты взяла, что они не знают?

Моё тело напрягается от его слов, и я чувствую стыд. Знают ли люди, что мы тут делаем? Хочет ли он этого?

- Они знают? - мой голос тихий, взволнованный.

Я в ужасе от того, что это может быть правдой.

А потом он облизывает мою шею - его язык горячий и влажный. И вдруг меня больше не волнует, знают ли они. Блять, меня бы даже не волновало, если они наблюдали за нами в этот момент. До тех пор, пока он продолжает делать то, что он делает.

- Мне нравятся твои волосы, - шепчет он, протягивая руку позади меня, и запирает дверь. - И если я не могу видеть, как они рассыпаются по моей подушке, - продолжает он, поднимая руку и стягивая волосы на затылке, - я должен чувствовать их в своих руках.

И я хнычу.

Его чёртовы слова заставляют меня хныкать.

И где-то на задворках моего затуманенного мозга я отмечаю, что его слова прозвучали, как нечто большее. Но к чёрту это. Я знаю, это просто слова. И они только для того, чтобы сделать меня влажной. Чтобы я хотела его так сильно, что позволила себе сделать это.

Я хочу это.

Я чертовски нуждаюсь в этом.

- И нет, - продолжает он, опустив свободную руку вниз, чтобы залезть мне под юбку. - Никто, кроме меня, не знает, что мы здесь делаем.

Его палец пробирается в мои трусики, и я слышу его тихий стон, когда он начинает гладить меня, скользя по моей гладкой киске.

- Ты обещаешь? - спрашиваю я.

Он проникает внутрь, медленно трахая меня пальцем.

- Никто не знает, какой влажной я тебя делаю, - выдыхает он, добавив ещё один палец и толкаясь глубже. - Никто не знает, как сильно я люблю звуки, которые ты издаёшь, когда я заставляю тебя кончить. И никто, Даша... никто, кроме меня, не знает наш маленький грязный секрет.

Он позволяет мне покинуть кладовку первой. И со всем достоинством, которое я могу собрать без трусиков, я иду к своему столу с пачкой бумаги и унылой коробкой скрепок. И молюсь, чтобы меня никто не заметил. Конечно, если что, у меня с собой реквизит для такого случая. Слава Богу, они не обращают на меня никакого внимания.

Оказавшись внутри, я закрываю дверь в свой кабинет. Быстро подхожу к своему столу и вытягиваю пудру из верхнего ящика. Мои волосы в беспорядке, а лицо пылает. Да, это потому, что он заставил меня кончить три раза.

Три чёртовых раза.

Кто так делает?

Кто способен на такое?

Хотя, я думаю, лучше спросить: Кто позволяет кому-то это сделать? В кладовке? В середине рабочего дня?

Чертовский чёрт!

Звонит телефон по внутренней линии, и я поднимаю трубку.

- Даша слушает.

- Даша, - голос Карла, моего босса, раздаётся на линии. – Жду тебя в моём кабинете через десять минут.

Он серьёзный. Или злой? Я не могу разобрать. Но ничего хорошего, в любом случае. Он может быть злым. Или серьёзным, рассматривая моё увольнение за чёртов трах с коллегой в кладовке. Но он не может знать этого... или может?

Чёрт,чёрт,чёрт,чёрт… чёрт!

Нет.

Я была аккуратной.

У меня была бумага и скрепки, как прикрытие.

- Конечно, сэр, - говорю ему, прежде чем повесить трубку.

Я мысленно произношу зажигательную речь. И под зажигательной речью я подразумеваю мысленный пинок, чтобы собрать своё дерьмо в кучу. Это просто встреча. С моим боссом. Я встречаюсь с боссом всё время.

Да, но обычно я ношу трусики в такие моменты.

Я также мысленно напомнила себе принести запасную пару трусиков, чтобы они лежали в моём столе, когда в следующий раз это произойдёт.

Нет.

Подождите.

Это не может произойти снова.

Я не могу продолжать трахаться с Валерой Русиком в кладовке на работе. Сегодня был последний раз. Больше никогда. И мне всё равно, если он заставляет меня кончать три раза. Мне всё равно, даже если он сможет заставить меня кончить десять раз. Это должно закончиться. Я достойна лучшего. Моя карьера слишком важна для меня. Я хорошо справляюсь со своей работой, и с этого момента моя работа - мой первый приоритет.

Не его руки и то, как они прикасаются ко мне.

Не его голос и то, как он звучит в моём ухе, когда он шепчет моё имя... или тихо рычит, целуя мою шею.

И определённо не его член. Его чертовски красивый член, который всегда такой твёрдый, гладкий и так хорошо ощущается в моей руке. И его идеальная головка, которая просто такая... дерзкая. Это просто так чертовски выматывает.

Видите? Ничего из этого не имеет значение. Это конец и никогда больше не повторится.

Чувствуя силу от моей вновь обретённой решимости, я беру себя в руки, расчёсываю свои волосы ещё раз и иду на встречу. Я бы солгала, если бы сказала, что у меня не сосёт под ложечкой относительно того, почему он хочет встретиться со мной, но я уверена, что в этом нет ничего плохого. Это просто отголосок адреналина от происшествия с Валерой в кладовке.

Валера.

Заткнись, Дашка. Ты не можешь больше думать о нём.

Вообще.

Я уверена, что моя решимость усиливается к тому времени, когда я добираюсь до офиса Карла. Я даже пошла длинным путём, чтобы избежать встречи с Валерой в его офисе. И я чувствую себя уверенно, когда стучусь в дверь.

- Входите, - отвечает он.

И когда я открываю дверь, вижу лицо Карла. Я не могу сказать, зол ли он. Честно говоря, не знаю, видела ли я его когда-нибудь по-настоящему злым. Но он, безусловно, выглядит задумчивым. Серьёзным. Да, я знаю, что эта встреча - очень серьёзное дело. И это подозрение ещё больше подтверждается, когда я смотрю направо, и Валера сидит в кресле перед столом Карла.

Сукин сын... мать его за ногу.

Я в такой заднице.

Я стою в дверях. Застыла. Серьёзно, как проклятая идиотка. Я чувствую, что моё лицо горит от того, что Карл просто смотрит на меня. Ну, вы знаете, ждёт, что я зайду и буду действовать, как нормальный человек. С реальным умением говорить и взаимодействовать с людьми.

И тогда Валера смотрит на меня. И ухмыляется. Он, чёрт возьми, мне ухмыляется. Что кажется мне странным, если честно. Я имею в виду, мы оба были приглашены на "встречу". И если мы оба здесь, единственное объяснение этому может быть то, что Карл знает. Он знает, что мы трахаемся в рабочее время. Или хорошо ... он знает, что мы много трахаемся в рабочее время.

Полагаю, я была недостаточно тихой, как надеялась.

Ебать мою жизнь.

- Даша, пожалуйста, - говорит Карл, - присаживайся. Это будет коротко.

Валерка усмехается. Тихо, но я слышу его. И это выводит меня из себя. Потому что, когда я смотрю на него, он улыбается. Что, к чёртовой матери, он может найти в этом забавное, за гранью моего понимания. Но он сидит. И улыбается. Дерзкий ублюдок. Он, вероятно, думает, что ничто, что он делает, не является коротким. В нём вообще нет ничего короткого. Всё длинное... и чертовски прекрасное.

Я быстро занимаю место рядом с Валерой.

Я замечаю, что у него есть блокнот, а я ничего не принесла. Поцелуйте меня в зад.

- Карл, ты не против, если я возьму блокнот и ручку? – спрашиваю я, морщась. Ненавижу, что в моей попытке взять себя в руки достаточно, чтобы на самом деле прийти на эту встречу, мне не удалось подготовиться. Я успокаиваю себя тем, что нас, вероятно, собираются уволить. Но раз это ненадолго, как я понимаю, меня уволят без выходного пособия.

- Не беспокойся об этом, Даша, - говорит он беспечно. - Валера может делать заметки. Он поделится ими с тобой, если понадобится.

- Прекрасно, - говорит Валерка гладко. - У меня нет проблем с тем, чтобы разделить что-либо с Дашей.

Его голос источает секс. И мне интересно, единственная ли я, кто может это слышать. Потому что сейчас Карл, кажется, совершенно не обращает внимания на его слова... и голос. Конечно, может быть, сексуальный голос Валеры работает только на представителей противоположного пола. Или, может быть... геев. Карл, безусловно, не гей. Его жена великолепна.

Действительно. Она как та красотка с плаката. Ну, вы знаете... только классная. И не висит в мастерской тысяча девятьсот сорок второго года.

От меня не ускользает то, что Карл не только не заметил, но он даже, кажется, не расстроен. Если бы он знал о трахни-меня-в рабочее-время дерьме, он бы определённо был расстроен. Я начинаю дышать легче и чувствую, что мой пульс успокаивается до нормальной скорости.

Как только Карл собирается заговорить, звонит его телефон. Его сотовый телефон, а не рабочий. Извинившись, он говорит нам, что это его жена и он должен ответить на вызов. Он поворачивается спиной, когда говорит с ней, но я могу услышать теплоту в голосе. Чувствуя себя законченным сталкером, я смотрю вниз.

Я замечаю, что Валерка что-то пишет в блокноте. Я смотрю на него, и он улыбается. Такой сладкий, игривый. А потом он смотрит вниз на листок. Следуя за его взглядом, я смотрю в его блокнот. И там большими печатными буквами написаны слова: Я ВСЁ ЕЩЁ МОГУ ЧУВСТВОВАТЬ ВКУС ТВОЕЙ КИСКИ НА СВОЁМ ЯЗЫКЕ.

Я не могу сдержать небольшой вздох, что соскальзывает с моих губ, и поднимаю глаза, чтобы встретиться с его взглядом. И этот чёртов ублюдок ухмыляется. Его глаза дразнят, и мне интересно, заметен ли румянец, который я чувствую на своём лице. И даже более того, я не пойму, мои щёки пылают от гнева или от возбуждения? Это выводит меня из себя, потому что я знаю, что чувствую и то и другое.

Он смотрит вниз и пишет что-то ещё. И хотя я знаю, что не должна - хотя я знаю, что должна быть в ярости из-за того, что он уже написал в блокноте - я смотрю. И не могу ничего с собой поделать.

- ТЫ ЧЕРТОВСКИ ВОСХИТИТЕЛЬНА.

Мои глаза расширяются, и всё моё тело нагревается... покалывает. Я чувствую прилив влаги между ног и проклинаю себя за то, что позволяю ему влиять на меня таким образом. На работе. В кабинете нашего босса. Глядя на него, я произношу одними губами:

- Пошёл ты.

И не моргнув глазом, он произносит в ответ:

- Пожалуйста.

И я сижу здесь, зависшая где-то между злостью и возбуждением. И это делает меня ещё более разъярённой. И я не знаю, на кого злюсь больше – на него или на себя.

Голос Карла выдёргивает меня из моих мыслей.

- Я сожалею об этом, - говорит он искренне. - Я буду краток, - он поворачивается, чтобы посмотреть прямо на меня. – Даша, я знаю, что ты была инициатором запуска программы обучения персонала и пользовательского сайта. И ты проделала отличную работу.

- Спасибо, сэр.

Он кивает, а потом продолжает.

- Но я также думаю, ты в курсе, что если мы хотим на самом деле запустить эту программу к намеченному сроку, тебе будет нужна помощь. И, Валера, - говорит он, глядя на него, - ты будешь помогать ей.

Я умираю.

Я умираю в этом кресле прямо сейчас.

- Но это проект Даши, - протестует он, но я вижу небольшое подёргивание его губ, когда он пытается сдержать улыбку.

- Я не хочу ничего слышать, - заявляет Карл твёрдо. - Теперь это ваш совместный проект. Он должен быть приоритетом. Итак, пока вы не закончите и не будете на сто процентов готовы к запуску, вы оба будете работать вместе. Всё должно быть готово в следующем месяце. У кого-нибудь есть вопросы?

- Нет, сэр, - произносим мы в унисон.

- Даша, ты можешь ввести Валеру в курс дела до завтра?

- Конечно, сэр, – говорю я, вынуждая себя улыбнуться.

Отлично.

У меня всё ещё есть моя работа, но меня целиком и полностью поимели.

Я топаю по коридору к своему кабинету, когда чувствую, как его рука сжимает мою руку. Мне не нравится, что я люблю то, как это ощущается.

- Не кажется ли тебе, что мы должны поговорить об этом? - спрашивает он.

- Да что ты? – вспыхиваю я. – Ты вдруг созрел для разговора?

Я смотрю на него, потому что должна. А сейчас я хочу, чтобы мне не надо было. Его щёки горят, губы приоткрыты... влажные губы. Я хочу поцеловать эти губы. Я хочу лизать и сосать их и чувствовать, как его грёбаный язык скользит у меня во рту и прижимается к моему собственному. Чёрт. Что, ебать, со мной не так?

- О, ты и я, мы оба знаем, что я очень... разговорчив, - говорит он тихо, и мои колени слабеют. Он оглядывается, чтобы убедиться в отсутствии наблюдателей, а затем снова осматривает меня с ног до головы. - И я знаю, что ты любишь, когда я говорю. Но думаю, что мы должны делать это в более уединённом месте.

- Ты имеешь в виду кладовку? – спрашиваю я.

Я говорю это, чтобы разозлить его, и даже наслаждаюсь тем, как его глаза вспыхивают и темнеют от моих слов. Но потом я вспоминаю. Он был там не один. Я всегда была добровольным участником. И я знаю, на кого направлен мой гнев. Я зла на себя. Не на него. Ну, может быть, чуть-чуть на него. Или сильно. Но только потому, что он заставляет меня хотеть его так сильно.

- Нет, - огрызается он. - Я имею в виду твой кабинет.

Он поворачивается и уходит. И так же, как всегда... я, блядь, следую за ним. Чертовски беспомощна.

Я захожу в свой кабинет, он стоит там, спиной ко мне. Я тихо закрываю за собой дверь и делаю глубокий дрожащий вздох. И, собрав всю свою решимость, я говорю.

- Мы не можем продолжать это делать. Это неправильно.

Он поворачивается ко мне лицом, его взгляд мягче, чем раньше, но всё ещё довольно жёсткий. Может быть, это просто он. Его лицо... его тело. Всё в нём кричит, что он из тех людей, которые могут заставить вас чувствовать себя хорошо. Вроде, он просто знает, как заставить вас чувствовать себя хорошо. Я знаю, что он может... и делает.

- Не похоже, что это неправильно.

Это всё, что он говорит. Ничего больше. И в его голосе тихая честность. Это почти похоже на уязвимость. И на мгновение всё моё тело устремляется к нему, как будто он тянет меня магнитом. Но я знаю, что в нем нет ничего уязвимого. Я знаю, что он из тех людей, которые знают, чего хотят. И он просто... он просто берёт это.

И я, блин, даю ему. Каждый грёбаный раз.

- А на что это похоже? – спрашиваю я.

- Такое чувство, что ты хочешь этого, - говорит он, подходя ко мне. - Такое чувство, что ты хочешь... меня.

Я отступаю, потому что знаю, если позволю ему подойти слишком близко, я просто сдамся. Как и в любой другой грёбаный раз. Он просто просит... требует. И я бегу. Но я больше не могу этого делать.

- Это моя работа, Валера, - говорю я. Это звучит не очень твёрдо, и я ненавижу это. - Я не могу... нет, я не буду. Я не буду продолжать делать это. Мы могли попасться.

- Похоже, раньше это не имело значения, - говорит он, подходя ещё ближе. Я пячусь назад, ударяясь спиной об стену. И теперь он так близко, как только может быть, не касаясь меня. Только я знаю, что это ничего не значит. Я всё ещё ​​чувствую его - его дыхание, его чёртово тепло. Я чувствую себя пойманной. - Похоже, не имело значения, когда моё лицо было у тебя между ног. Когда твои губы были обёрнуты вокруг моего члена. Когда твои руки были в моих волосах... притягивали меня ближе... пока я доводил тебя до оргазма.

Я вижу, как раздуваются его ноздри, когда он дышит. Я чувствую его сладкое дыхание. Оно обдувает моё лицо. И я так слаба для него - так чертовски отчаянно нуждаюсь в том, чтобы он прикоснулся ко мне. Чтобы просто снова взял меня. И всего лишь час прошёл с тех пор, как он был во мне. Но это грёбаная проблема. Я не могу сосредоточиться.

Оттолкнув его со своего пути, я иду к столу и сажусь за него, нуждаясь в расстоянии. Я вздыхаю, по ощущениям, как будто впервые за этот час.

- Моя работа важна для меня, - говорю я ему. – То, что я делаю... это важно для меня. И мне жаль, если ты чувствуешь, что я посылаю тебе смешанные сигналы, - продолжаю я, внутренне улыбаясь, потому что всё, что он, чёрт возьми, делает, это посылает мне смешанные сигналы, которые заставляют меня сомневаться насчет него... и даже насчёт себя. - Но если мы должны работать вместе... и, видимо, так и есть... это... это не может продолжаться. Всё кончено. Больше ничего.

Я заставляю моё лицо оставаться жёстким и непоколебимым. Я знаю, что, если проявлю хоть одну унцию слабости, он использует это против меня. А я не могу. И, поскольку я смотрю на него, то вижу изменения на его лице. Его взгляд ужесточается, а челюсть сжимается.

- Что, значит это всё? – говорит он безэмоционально.

- Да, - киваю я. – Всё так и должно быть.

- Ты можешь просто... прекратить это, - говорит он. – Как будто это не имеет значения. Как будто тебе всё равно, что я чувствую... что мы чувствуем.

- Я должна, - говорю я ему. Это правда, и даже если мои слова чертовски убивают меня. - У меня нет выбора.

Он смотрит на меня. И на мгновение мне кажется, что он собирается подойти ко мне. И самое печальное то, что я чертовски хочу этого. Часть меня хочет, чтобы он сказал мне заткнуться. Часть меня хочет, чтобы он просто схватил меня и брал снова и снова. За моим столом. Напротив проклятой стены. И я знаю, что позволила бы ему.

Но я не могу.

- Прекрасно, Даша, - говорит он быстро. - Увидимся утром.

И после этого поворачивается и выходит из моего кабинета, оставив дверь открытой.

Я должна чувствовать себя победителем.

Я должна быть счастлива, что настояла на своём и получила то, что хотела.

Но всё совсем наоборот.

Я провожу остаток дня, собирая информацию, которую мне нужно передать завтра Валере. Ну, это и попытка выяснить, когда вся моя жизнь превратилась в абсолютное дерьмо. Когда я думала о том, какой моя жизнь будет в двадцать семь лет, это определённо было по-другому.

Конечно, меня по-прежнему мучило то, как мы закончили это. Или то, как я закончила. Но я должна была это сделать. Я должна была положить конец умопомешательству. Нет никакой возможности, что, если бы мы продолжили, вышло бы что-то хорошее.

За исключением, видимо, бесконечных оргазмов.

Да. Ну, у бесконечных оргазмов есть цена. И эта цена слишком далеко от моей досягаемости. Мне нужна эта работа. Моя карьера важна для меня. И я бы умерла, если бы кто-то узнал, что я делала - что я позволяла ему делать со мной. В кладовке. На грёбаной работе.

Ебать.

Как, чёрт возьми, я позволила этому случиться?

Не похоже, что он когда-нибудь говорил, что хочет большего. Не похоже, что он хоть раз пытался провести со мной время за пределами работы. Нет. Не было никаких приглашений на кофе... ужин... ничего. Всегда было именно то, что было.

Проклятье!

Просто замечательно.

Чертовски потрясающе, но не более того.

Я знаю, что мой единственный выход - это двигаться вперёд с таким профессионализмом и достоинством, как только возможно. И я знаю, что будет трудно. Я имею в виду, я знаю, как он выглядит голым. Ну, почти голым. В темноте. Я знаю, что он чертовски восхитителен как у меня во рту... так и внутри меня. Полный и жёсткий и растягивает настолько, что никакой другой мужчина никогда не заставит чувствовать то же самое.

Качая головой, я стараюсь очистить свою голову. Эти мысли, безусловно, не помогают моему тяжёлому положению.

В итоге я работаю до позднего вечера. Рабочий день закончился пару часов назад. Уверена, остались только я и команда уборщиков. Я знаю - даже если не могу в этом признаться - что работаю дольше, потому что чувствую себя виноватой. Я определённо задолжала компании некоторое время. И работать лучше, чем идти домой и убиваться по Валере.

Звонит мой телефон, и я достаю его из сумки.

Эрика.

- Привет, - говорю я, переключив её на громкую связь, и продолжаю собирать файл для Валеры. – Как дела?

- Где ты? - спрашивает она.

- Всё ещё на работе, - говорю я. - Это был долгий день.

Я не вдаюсь в дальнейшие подробности. Эрика знает о Валере. Ну, она знает большую часть истории. Есть определённые детали, которые я не могу рассказать даже моей лучшей подруге. И, честно говоря, были некоторые моменты с Валерой, которые просто казались слишком интимными и личными. Вроде как были моменты, касающиеся только меня и его. Никому больше не нужно было об этом знать.

- Я закончила с ним, - говорю я ей. - Всё кончено.

- Я слышала это раньше, - смеётся она.

- Ну, на этот раз я серьёзно, - взрываюсь я. - Я на самом деле произнесла эти слова. Вслух и точка.

Она молчит в течение минуты, и мне интересно, о чём она думает.

- Что привело к этому?

- Ну, кроме того, что это с самого начала было неправильно? – спрашиваю я со смехом.

- Нет ничего плохого быть с человеком, который может довести тебя до оргазма, Даша, – она тоже смеётся. – Ты так же хорошо, как и я, знаешь, что они бывают очень редко и далеко друг от друга. Типа, действительно далеко. Как чёртова Новая Зеландия далеко.

Она права, но я не признаюсь.

- Да, ну... это не имеет значения. Мой босс заставляет нас работать вместе над запуском сайта. И это не может продолжаться. Я имею в виду, на самом деле... кто-то в конечном счёте все узнает, и я просто не могу так рисковать.

- Хорошо, - говорит она, и я слышу сарказм в её голосе.

- Что?

- Ты реально думаешь, что сможешь просто работать с ним каждый день, и ничего не произойдёт? Чёрт, да ты не могла держаться от него подальше, когда вы даже не работали вместе. Я думаю, ты бредишь.

- Да? Ну а я думаю, что ты сучка.

Она смеётся. И я смеюсь вместе с ней... впервые за весь день.

- Никогда не утверждала обратное.

- Я была ... чиста с ним, - говорю я серьёзно. - Когда он ушёл, он знал, что всё кончено. Мы оба знали.

Я чувствую мгновенный укол вины, когда думаю о выражении его лица и о том, как он безмолвно ушёл сегодня. Но отталкиваю эту мысль. Я знаю, что это к лучшему.

- Ты сильнее, чем я, - говорит она.

- Ну, я думаю, это просто означает, что мне придётся вернуться к Диме, - говорю я. - На самом деле, думаю, это я и собираюсь сделать.

- Ну, он никогда не подведёт, - смеётся она.

- Точно, - говорю я. - Я определённо проведу остаток вечера с Димой и бутылкой вина.

- Ладно, милая. Позвони мне завтра.

Я завершаю вызов и начинаю собирать свои вещи. Я думаю, что провела достаточно времени здесь для одного дня ... и завтра будет отстой.

Блядь.

Как, чёрт возьми, я собираюсь пережить завтра?

Он так близко. Рядом со мной. Весь чёртов день.

Пытка.

Это будет абсолютная пытка.

Когда я встаю, смотрю на дверь и вижу его. Он стоит в дверях моего кабинета. Его глаза тёмные... сердитые. Его волосы растрёпаны, как будто он проводил по ним пальцами в режиме нон-стоп. И всё же... он такой чертовски красивый.

- Эдва... – начинаю я, но он обрывает меня.

- Кто, блядь, такой Дима?

Дерьмо.

- Ч-что ты здесь до сих пор делаешь? - я заикаюсь, стараясь не обращать внимания, как моё тело реагирует на него, просто разделяющего одно пространство со мной.

- Я мог бы задать тебе тот же вопрос, - говорит он жёстко, делая шаг в мой кабинет. - Но я уже задал тебе вопрос. Итак, кто, блядь, такой Дима?

Я никогда не видела его таким. Ну, это не совсем верно. Я видела его напряжённым и серьёзным. Но только тогда, когда мы трахались. И никогда в комнате со светом. Его щёки розовые ... покраснели. И я не думаю, что когда-либо замечала, насколько зелёные у него глаза. Они поразительные. Ебать мою жизнь, он такой ужасно горячий, когда он... сердится? Он сердится? Почему, чёрт возьми, он должен злиться?

- Неужели ты не знаешь, что неприлично подслушивать разговоры? - спрашиваю я, моё тело напрягается, когда он поворачивается, чтобы закрыть дверь. Я не могу быть с ним наедине. Не сейчас. Не в то время, когда я чувствую себя так, как он заставляет меня чувствовать. - Особенно, когда разговор не имеет ничего общего с тобой.

Я так говорю, чтобы разозлить его. И когда он смотрит на меня, я вижу в его глазах, что это сработало. Но кроме этого там есть ещё кое-что. Что-то... что я не могу понять. Почему я не могу просто читать его? Почему он всегда, кажется, знает точно, что я имею в виду, когда я не могу сделать то же самое?

- О, я думаю, что это имеет прямое отношение ко мне, - говорит он, надвигаясь на меня. - Если ты... у тебя связь с кем-то ещё, я имею право знать. Тем более что всего шесть часов назад я был, чёрт возьми, внутри тебя, - он стоит передо мной ... рядом со мной. Так близко. Чертовски близко. - Особенно, когда твои трусики всё ещё в моём кармане. Теперь, кто, к чертям собачьим, этот Дима?

Последнее предложение он произносит не громче шёпота, но звучит это как команда.

- Ничего, - говорю я ему, практически захныкав. - Никто.

- Это не звучало как никто, - говорит он. - Если бы он был никем, у него не было бы имени. Если бы не было никого, ты не разговаривала бы о нём.

- Какое твоё дело? – спрашиваю я.

Он делает медленный глубокий вздох. Он не двигается. Его тело до сих пор так близко, что я могу чувствовать его каждой клеточкой своего тела. Его глаза прожигают мои, требуют. И на секунду я хочу дать ему всё, что он попросит.

- Какое моё дело? - спрашивает он. – Тебе было бы дело, если бы ты слышала, как я строю планы с другой женщиной? Будет ли это беспокоить тебя, Даша?

Определённо будет.

Я чертовски в этом уверена.

Это убьёт меня.

- Не имеет значения, не всё ли мне равно, - говорю я ему. - Ты не принадлежишь мне.

Мои слова влияют на него. Я вижу это по его лицу. Он пытается скрыть это, но на мгновение оно там. Только я не знаю, что это значит. Я не понимаю эту вещь о нём. Почему он так себя ведёт? На секунду мне кажется, что это может быть ...

Но нет.

Это не так.

Это никогда не было тем.

Я всегда знала, где мы находимся.

- Дима... - я начинаю, но останавливаюсь. Я не могу сказать это, не умерев от стыда. - Ничего. Не беспокойся об этом.

- Скажи мне, - говорит он.

- Нет, - я отворачиваюсь. Но он хватает меня. Мягко и жёстко... и в этом весь он. Чувство, когда он касается меня, пронзает каждую клеточку в моём теле. Я реагирую интуитивно. Как я нуждаюсь в нём - его прикосновениях, его руках - везде. - Перестань.

- Скажи мне.

- Чёрт побери, - я, наконец, взрываюсь. - Он ничто! Он даже не «он »! Он мой ... он ... кролик.

Он выглядит смущённым на мгновение, но я вижу тот момент, когда всё встаёт на свои места в его сознании. И я хочу, блядь, умереть.

- Вибратор? – спрашивает он, небольшой смешок соскальзывает с его губ. - Подожди. Нет, серьёзно... подожди. Ты серьёзно говоришь мне, что ... мой конкурент - вибратор?

Теперь он действительно смеётся, заставляя меня краснеть от смущения. Я полностью унижена. И это сразу же меня бесит.

- Пошёл ты, - огрызаюсь я. - По крайней мере, твой конкурент пульсирует и вращается ... и стимулирует мой клитор, пока трахает меня.

Его глаза расширяются на секунду, прежде чем смягчаются и фокусируются на моих. И я борюсь с желанием прикоснуться к нему. Что на самом деле трудно, потому что всё, что я хочу сделать прямо сейчас, прикоснуться к нему. Везде.

- Итак, - выдыхает он, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо. – То есть ты говоришь, что единственное различие между мной и ... Димой ... то, что он вращается? Потому что я определённо стимулирую твой клитор, когда трахаю тебя, Даша. И мы оба знаем, насколько тебе нравится, когда я пульсирую.

Он хватает меня за бёдра и тянет ближе. И я чертовски позволяю ему, потому что, когда доходит до дела, я знаю, что не в силах остановить его. И даже более того - меня не волнует, что я бессильна. Меня не заботит ничего, кроме того, как он заставляет меня чувствовать себя, когда он так близко.

Я слаба.

И я ненавижу это.

Но я ненавижу мысль о том, что он не касается меня, как сейчас - не смотрит на меня, как сейчас - ещё больше.

- Чёрт, - всхлипываю я.

- Что? – спрашивает он, обхватывая моё лицо руками. Его глаза открыты, на мгновение он выглядит запутанным, так же как я себя чувствую. И в тот момент я позволяю себе почувствую, что это правда. - Что, Даша?

- Трахни меня.

Эти слова едва слетают с моих губ, когда его рот накрывает мой. И я одержима им - полностью. Его поцелуй жадный. Его руки касаются, сжимают... везде.

Я хочу найти в себе силы, чтобы отказать ему, сказать, чтобы он остановился, но знаю, что не смогу. Я знаю, что потерялась в нём – в том, что между нами. И я хочу быть потерянной. Я хочу чувствовать себя таким образом. Я жажду эту страсть, эту потребность, эту абсолютную тягу, чтобы взять всё, что он должен дать мне. И ответить взаимностью, чтобы вернуть ему то же самое.

Он разрывает поцелуй, но лишь для того, чтобы горячими влажными поцелуями спуститься по моей щеке к шее. Его дыхание тяжёлое, и он прерывисто дышит мне в ухо, в то время, как я цепляюсь за него, как будто боюсь, что если мы остановимся - если мы сделаем всего лишь один вдох - всё это уйдёт.

- Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? – хрипло шепчет он мне на ухо, прежде чем облизнуть мою кожу.

Всё, что я могу сделать, это кивнуть в подтверждение.

Он прикусывает мою плоть зубами и легонько тянет. И я вскрикиваю, то ли от лёгкой боли, то ли от затяжного страха, что разум возобладает. Но я не хочу быть разумной. Я ничего не хочу, кроме ощущения его во мне, окружающего меня.

- Скажи это, - требует он и заглядывает мне в глаза. Его глаза тёмные и зелёные с необходимостью, подобной моей. И от его абсолютной красоты у меня перехватывает дыхание. - Я хочу услышать это от тебя. И не потому, что ты злишься ... или потому, что ты перегружена и сопротивляешься. Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня прямо сейчас и сказала эти чёртовы слова.

И я ошеломлённо стою и молчу. Мой разум кричит дать ему всё, что он хочет, но мой голос не в состоянии сформировать слова.

- Ты бросила меня сегодня. Ты сказала мне… - говорит он, хватая меня и притягивая ближе, - что между нами всё кончено. Но это неправда, не так ли, Даша?

- Нет, - шепчу я, качая головой.

И что-то теплеет в его глазах. И не только это – он смягчается. Его тело, его прикосновения... его слова.

- Нет, - бормочет он. - Это не ... это не так. Не сегодня.

Он снова целует меня. Нежно и сладко... и эту сторону его я никогда не видела и не чувствовала раньше. И это чертовски пугает меня до смерти. Я не знаю, как бороться с ним таким. Я не знаю, каковы его мотивы, когда он такой... заботливый.

- Что ты хочешь, Даша? – спрашивает он в мои губы.

Я честна.

- Я хочу тебя.

Что-то ощущается в его словах, но я скована паникой, чтобы понять.

- Как ты хочешь меня? - продолжает он, его руки скользят по изгибам моей задницы, вверх по спине. - Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя жёстко, Даша?

- Нет, - говорю я, прежде чем успеваю подумать.

- Нет? - спрашивает он, глядя на меня, его глаза более напряжённые, чем раньше.

И я не знаю, как сказать ему, что я хочу больше, чем это. Я хочу больше, чем задранная юбка и быстрый и жёсткий трах у стены в тёмном пространстве. И то, что я признаю, что хочу больше - даже самой себе - заставляет моё сердце колотиться в груди.

- Нет, - шепчет он, отвечая на свой собственный вопрос. - Ты не хочешь. Ты хочешь медленно, не так ли? Ты хочешь нежно. Ты действительно хочешь почувствовать, как я двигаюсь над тобой... внутри тебя. Хочешь быть голой со мной, Даша?

- Да.

- Прямо здесь? - спрашивает он. – Сейчас в твоём офисе?

- Так сильно.

- Я собираюсь хорошенько тебя оттрахать, Даша, - шепчет он, его руки быстро расправляются с моей блузкой и юбкой... и, наконец, моим бюстгальтером. - Так нежно и сладко и медленно. Ты хочешь это?

Я чувствую, как моя киска намокает. От него... его слов. И я стою перед ним обнажённая... и краснею. Он пробовал мои соки. Он был так чертовски глубоко внутри меня. Но он никогда не видел меня голой.

До сих пор.

- Да.

- Да, ты хочешь, - бормочет он, а затем улыбается. - И я тоже. Я чертовски хочу всё это с тобой.

Прежде чем я понимаю, что происходит, он поднимает меня на руки ... и опускает на пол позади стола. И я смотрю, как он стоит на коленях между моих ног и оголяет каждый дюйм его совершенного тела, что до сих пор оставалось совершенной загадкой.

Его набухший член стоит между нами. Он чертовски гладкий и великолепный - длинный и широкий. И головка блестит от влаги. И чёрт меня подери, если я не хочу его попробовать. Но его внутри меня я хочу больше.

От его прикосновения у меня перехватывает дыхание.

Он трогает меня пальцами - проверяет меня, чувствуя меня. И я так чертовски готова для него, так чертовски пропитана необходимостью и желанием.

- Ты такая красивая, - шепчет он.

И прежде, чем я могу подумать о его словах, которые слишком сложно понять, он надо мной, открывает меня и толкает свой толстый, идеальный член внутрь. И не важно, что мы делали это раньше, каждый раз, когда он растягивает меня, чтобы принять его, моё тело вспыхивает. Как будто это первый чёртов раз. Как будто он чертовски единственный.

Он толкается медленно.

Снова и снова.

И это так хорошо – я никогда не ощущала ничего подобного, как здесь с ним прямо сейчас.

Глубокий поцелуй.

Дегустация.

Посасывание.

Нехватка воздуха.

- Такая чертовски тугая и мокрая, Даша, - выдыхает он. - Такая чертовски идеальная... и просто ... просто ... чертовски создана для меня. Твоя киска, блядь, была создана специально для меня.

И я ничего не могу сказать, потому что боюсь, и я знаю, что это правда. Я просто продолжаю цепляться за него, пока он трахает меня снова и снова.

Наши глаза широко распахнуты и смотрят друг на друга, изучают, пока он нежно подводит меня к краю…заставляет меня разбиться, пока я кончаю вокруг него.

И ни разу – никогда в моей грёбаной жизни – такого не было. И я борюсь с тем, как он заставляет меня чувствовать себя, когда он следует за мной, кончая внутри меня, и выдыхает моё имя.

Как будто это единственное имя в мире.

Там, где ветер колышет ковыль,
Там, где солнце ночует на скалах,
Разметая волшебную пыль,
Одинокая ведьма плясала.
Заплетала в прелестный венок
Чабреца ароматные травы
И, играя с Духом дорог,
Улыбалась ему лукаво.
Пела песнь о заблудших в пути,
Тех, что к ней забредали случайно,
И не в силах обратно уйти,
По горам растекались ручьями.
Чёрной птицей летела ввысь,
В облаках расправляя крылья,
И грозой осыпалась ниц -
В память тех, что о ней забыли.
Кто не принял, понять не умел
Не дал права и не дал свободы,
Ей изгнание прочив в удел
Лишь за то, что дитя Природы.

Опубликовано: 2017-02-07 19:59:31
Количество просмотров: 173

Комментарии