Пожар под моими губами. Финальная часть

Узы...
​
​Мы в срочном порядке организовали свадьбу менее чем за три месяца. Ей не хотелось быть огромной беременной на момент церемонии, а я желал одного – чтобы она беспокоилась лишь об особенном дне, а не талии, так что согласился на стремительные планы.

Надевая смокинг, я не могу сдержать улыбки.

Уверен, она будет великолепна в выбранном ей красивом платье белого цвета.

По моему настоянию и совершенному игнорированию традиций она показалась в нём сразу, как купила.

Обувь, фату и букет я оставил на её усмотрение.

Но купил подвязку, которую заставил её сегодня надеть.

Трусики необязательны.

У меня было хорошее настроение.

Поправив галстук, я надеваю обувь и смотрюсь в высокое зеркало.

Раз никто из родителей Тины не появится (оба придумали какие-то жалкие оправдания), к алтарю её поведёт Саймон, мой хороший друг.

Джули была подружкой невесты: общаясь практически ежедневно, они стали, как сёстры.

Прикрепляю цветок на лацкан и в последний раз провожу рукой по волосам.

Сегодня они не слушаются и кажутся более рыжими, чем обычно. Чёрт, мне хочется выглядеть безупречно для неё.

Хочется подарить ей весь мир.

Увидит ли она в моих глазах, сделав первый шаг по проходу, в каком я смятении?

Руки дрожат, когда я их опускаю.

— Я сдаюсь, — произношу я сам себе. Причёска останется такой.

Пригладив рукава смокинга, я открываю дверь.

Как только я оказываюсь в коридоре на пути к часовне, ко мне присоединяется Саймон.

— Как она? — спрашиваю я, голос дрожит сильнее нервов.

— Отлично. Шутит, улыбается и постоянно болтает о тебе. Джули попросила её остановиться, пока она не расплакалась. Моя девочка никогда не простит Тину, если у неё потечёт тушь из-за её смеха, — смеётся он.

— Спасибо, что делаешь это для неё, я ценю. Для нас много значит, что ты готов выступить вперёд, когда её собственный отец спрятал голову от бывшей жены.

— Подожди, её мать решила прийти в последнюю минуту? — остановившись, хмурится он.

Я замираю, но понимаю, что не могу стоять и болтать. Священник наверняка беспокоится, где меня носит.

— Нет, она не придёт, но её отец, очевидно, до смерти напуган перспективой оказаться с ней в одном штате. Думаешь, почему он живёт так далеко?

Пытаясь поспеть за мной, он ускоряет шаг. Разводит руками.

— Как Тина стала такой милой нормальной девушкой с такими родителями, мне никогда не понять. Я в ужасе из-за того, что они наговорили ей, Джулс поделилась этим со мной. Никакая дочь не заслуживает такого отношения.

— Ты и понятия не имеешь. В особенности её мать, и хотя мне не нравится это говорить, но я рад, что она не придёт. Меньше беспокойства, — фыркаю я и получаю ободряющий хлопок по спине.

— Мне лучше вернуться на место ожидания невесты. Наверняка она скоро выйдет.

— О-о-о-ох, — выдыхаю я. Невеста, моя невеста. Скоро она выйдет.

Боже, я едва шевелюсь, колени так и норовят подкоситься.

Но я не даю себе упасть, ускоряя шаг, лоб и верхняя губа покрываются испариной.

Стираю пот тыльной стороной ладони.

Я хочу этого, да, но, Господи, почему-то нервничаю.

Заметив отца Джона у алтаря, приветствую его взмахом руки.

И он с широкой улыбкой, показывающей зубы и ямочки на щеках, машет мне, призывая подойти.

Уже зашло несколько гостей, я жму руку священника и встаю на своё место, наблюдая, как люди занимают скамьи.

Многие машут мне и здороваются.

Я отвечаю, но через пару минут всё моё внимание сосредотачивается на проходе, по которому она пойдёт ко мне. Только она имеет значение.

Саймон – мой шафер, а Джули – единственная подружка невесты, так что я стою один рядом с отцом Джоном. Его присутствие успокаивает, но не отвлекает внимание от меня.

Я чувствую на себе взгляды. Чем больше людей заходит, тем сильнее сжимается желудок и меня тошнит.

Церемония скромная. Мы пригласили всего около сотни людей, но всё же, кажется, помещение уменьшается с каждой секундой.

Мне хочется сорвать удушающий галстук, но вместо этого я судорожно стучу носком по полу.

Почему она ещё не появилась?

Отвожу взгляд в сторону, смотрю, как пианист играет традиционный свадебный марш, а Тины так и нет.

Ей плохо?

Она… С ребёнком всё хорошо?

Боже, что если ей больно?

Только я собираюсь сорваться с места и пройти по проходу на её поиски, как рука отца Джона, взметнувшись, ловит меня.

— Она здесь, — шепчет он, указывая подбородком в её сторону.

Тут же поворачиваю голову туда, куда намеревался бежать, и вот мой ангел, вся в белом с танцующими разноцветными тенями от проникающего через витражи света над головой. Мне практически видны её крылья.

Моргаю и возвращаюсь на место, расправляя плечи.

Её фата поднята и не закрывает глаз, так что я смотрю прямо в её душу.

«Я люблю тебя, Валерка, и это лучший день в моей жизни, я буду всегда им дорожить», — кажется, говорит она взглядом.

Сердце колотится в груди, я хватаюсь за швы на брюках, удерживая себя от того, чтобы схватить её, когда она оказывается рядом.

Она едва моргает, не сводя с меня глаз, её робкая улыбка такая тёплая и приглашающая, что у меня текут слюнки, а в груди теплеет.

— Такая красивая, — шепчу я.

Краснеет, и Саймон вкладывает её ладонь в мою руку.

— Спасибо, — благодарю я его.

Кивнув, он молча занимает своё место.

Священник просит всех подняться и начинает церемонию.

Смотрит на Тину, затем на меня и с лучезарной улыбкой заговаривает:

— Дорогие друзья, вы пришли вместе в этот храм, дабы Господь закрепил вашу любовь в присутствии священника и всех собравшихся. Христос щедро благословляет этот союз. Он уже освятил вас через крещение, а теперь обогащает и подкрепляет вас этим особым таинством, чтобы вы могли принять на себя обязательства брака во взаимной и постоянной верности. Теперь от имени святой Церкви я желаю испытать ваши намерения.

Я первый и всё проходит в одно мгновение. Произносятся слова, но я теряюсь в её взгляде, так что способен лишь выдавать односложные ответы и повторять сказанное.

Словно никого вокруг нет, только мы втроём во всей церкви.

Сердце стучит ровно, я дышу в ритм с ним.

Нас спрашивают, будем ли мы верны друг другу, и в голове тут же возникает изображение Майка.

Подавляю рык, и Тина знающе смотрит на меня.

Я поморщился?

Сжимаю её ладонь в дружеской манере и улыбаюсь, чувствуя воздушную лёгкость в груди.

У неё перехватывает дыхание, когда я подмигиваю, у меня в горле застревает тихий смешок.

Такая притягательная.

Священник говорит о нашем принятии будущих детей, каким благословением они будут нам и нашему браку.

Конечно, все мои мысли крутятся только о том действе, из-за которого она уже беременна.

Взгляд священника устремляется в толпу и после глубокого вдоха он говорит:

— Валерий и Тина, имеете ли вы добровольное и искреннее желание соединиться друг с другом узами супружества?

— Да, — произносим мы одновременно, глядя друг другу в глаза.

Кивает и продолжает:

— Имеете ли вы намерение любить и уважать друг друга, как муж и жена до конца своей жизни?

— Да, — я говорю громко, в то время, как её ответ звучит не громче шёпота.

У неё на глаза выступают слёзы, голос звучит сдавленно, похоже, ей едва удаётся справляться с потоком эмоций, грозящим выйти наружу.

Я сглатываю, мои глаза тоже на мокром месте.

Самое лучшее, что я когда-либо делал, происходит здесь и сейчас, стоя перед священником, заявляя о своей любви к ней до последнего вздоха.

Это единственное, чего мне будет хотеться делать каждый день вечности всякой частичкой моей души.

Отец Джон выпрямляется и говорит:
​
— Раз вы намереваетесь вступить в брак, крепко сцепите правые руки и огласите своё согласие перед Богом и его Церковью, повторяя за мной.

Улыбаясь друг другу, мы берёмся за руки и повторяем традиционные клятвы за священником. По очереди обещаем любить друг друга в счастье и горести, в болезни и здравии.

— Вы огласили своё согласие перед Церковью, — кто-то из гостей шмыгает носом, наверное, плача, но я не могу оторваться, чтобы взглянуть кто именно. Священник прочищает горло и продолжает: — И да закрепит ваше согласие Господь с бесконечной мудростью и добротой, и наполнит вас благословением. Что Бог сочетал, того человек да не разлучит.

Судорожно вздыхая, дёргаю ногой, понимая, что вот оно. Мы почти закончили. Она практически моя во всех смыслах.

Губы растягиваются в такой широкой улыбке, что челюсть щёлкает.

Священник говорит что-то ещё, раздаётся общее “аминь”.

Дальше нам говорят достать кольца.

Мы слушаемся, и он благословляет их. Когда я надеваю кольцо на её палец, жар проникает в грудь, а затем, словно тёплый мёд, обволакивает всё тело. Голова гудит, любые беспокойства и намёки на сомнения исчезают.

Господь хочет, чтобы мы сделали именно это.

И я без ума от этой женщины, даже думать не могу, какой будет жизнь без неё.

Наклонившись, я целую кольцо, а затем оставляю дорожку поцелуев на пальце, ухмыляясь на всём пути.

Отец Джон откашливается довольно громко, и я тихо смеюсь.

Тина краснеет, когда я выпрямляюсь.

Господи, такая милая. Могу я уже забрать её и приласкать?

Она надевает моё кольцо, дыхание спирает, когда ей хватает смелости проделать мой трюк.

Озорная сабочка. Снова подмигиваю ей.

Желая скрыть смешок, она прикрывает рот рукой.

Толпа смеётся над нами, и вскоре к ним присоединяется и отец Джон.

— Видели когда-нибудь более влюблённую пару? — задает он вопрос гостям.

— Нет, — отвечает кто-то справа от меня.

Следуют ещё смешки, а затем священник возвращается к делу.

— Господь благословляет эти кольца и наставляет вам носить их до конца своих дней, как символ вечной любви и верности друг другу.

— Аминь, — звучит хором.

Тереблю её кольцо большим пальцем, и на мгновение она опускает глаза, после чего вновь поднимает их на меня, полные обожания и страсти.

Шумно сглатываю, сердце распирает от теплоты, практически болезненно заполняя грудь.

— Фу-у-ух, — выдыхаю я, пытаясь взять его под контроль, пока оно не взорвалось.

На секунду её плечи приподнимаются, а затем расслабленно опускаются.

Обожаю её реакцию на мои незначительные действия.

Потрясающе, как она настроена даже на такую мелочь, как моё дыхание.

— Я люблю тебя, — срывается у меня с языка.

Глаза священника округляются.

— И я тебя люблю, — шепчет она с робкой улыбкой.

— Спасибо, — отвечаю я.

Отец Джон хлопает меня по плечу, как бы говоря: «Знаю, ты взбудоражен, сынок, но это моё шоу…»

Я пожимаю плечами, а она снова смеётся.

Ещё пара слов и он наконец-то объявляет нас мужем и женой, и мне разрешено поцеловать её.

И я целую, но сохраняя приличия, как бы мне ни хотелось взять всё под контроль и завести ей руки за спину.

Её ладони лежат на моих плечах, она ведомая в этом танце губ.

Мы отрываемся друг от друга, все хлопают в ладоши, и мы поспешно направляемся к выходу, где снаружи ожидает лимузин, который отвезёт нас на приём.

В уединении машины я притягиваю невесту к себе на колени, трусь своим носом о её и целую куда более страстно, чем сделал это перед родными и друзьями.

Правая рука накрывает упругую грудь, сжимает её и опускается по животу вниз к подолу платья.

Провожу пальцами по ноге, натыкаюсь на подвязку, оттягиваю и отпускаю. Она шлёпает ей по внутренней поверхности бедра.

Тини вскрикивает, но затем улыбается, словно тоже не может дождаться вечера.

Щипаю этот участок кожи, сильно кусая нижнюю губу, рычу ей.

— Чёрт, это место будет сегодня розовым, в этом я клянусь, ангел.

С выдохом она обмякает на моей груди, прижимаясь к плечу.

— Обещаете? — уточняет она с ухмылкой.

— Розовее твоего прекрасного румянца на церемонии.

Кладёт руку мне на грудь, уверен, она может почувствовать биение моего сердца.

— Моя, — выдыхаю я. — Вся моя. Этот ангел принадлежит мне и никому больше.

— Всегда, — соглашается она.

Мы целуемся, обнимаемся, признаемся в любви чуть громче ревущего мотора.

Водитель не сводит глаз с дороги, за что я ему и заплатил, поэтому он не замечает, как моя рука пробирается по её ноге к трусикам, лаская пальцами тонкий шёлк.

— Они белые, так? — уточняю я.

— Да, Хозяин, — шепчет она, её ресницы трепыхаются. — Очень белые или были таковыми, пока вы не начали меня трогать.

— Хороший ответ, — усмехаюсь я.

— Спасибо, — отвечает она поморщившись.

Целую её ещё раз, после чего пересаживаю с колен, пока не начал брать своё прямо здесь и сейчас.

Следующие несколько минут дороги до отеля, где пройдёт приём, я держу Тину за руку, смотря на неё.

Никаких слов.

Они не нужны.

Лимузин останавливается, водитель выпускает меня первым, как мной и было оговорено ранее, после чего отходит, чтобы я мог открыть её дверь.

Её глаза округляются, когда я вдруг наклоняюсь и подхватываю её на руки, после чего несу внутрь.

— Не удивляйся так, — говорю я. — Я постоянно ношу тебя на руках.

— Ага, после чего прижимаете к стене, — замечает она, чуть закатывая глаза и смеясь.

Щипаю её за попу, отчего она выгибается.

— Простите, Хозяин, но это правда. И вы сами знаете, что так и есть.

Я хохочу, отчего живот трясётся, становится сложнее её нести.

— Ты намерена заставить меня тебя уронить, да? Тебе не нравится, когда тебя носят на руках? — спрашиваю я, вскинув бровь.

— Мои ноги отлично работали в последний раз, когда я их проверяла, Хозяин.

— Ш-ш-ш… Мы на людях, больше никакого Хозяина, — напоминаю я.

Дарит мне извиняющуюся улыбку.

Целую её в нос.

— И ты права, твои ноги в рабочем состоянии, но им позволено вести тебя только туда, куда мне хочется, а в данный момент я хочу, чтобы ты отдыхала. Не переутомляйся. Мы немного потанцуем, выпьем, отметим с друзьями, после чего я собираюсь всю ночь заниматься с тобой любовью, а для этого тебе понадобится сила в ногах.

— А что насчёт остального тела? — дразнит она.

— Ох, эта малышка действительно хочет получить красную попку, — смеюсь я.