Я приоткрыл глаза под плотно сомкнутыми ладонями. Открываться они не желали, а в горле драло так, будто я пил, не просыхая, уже неделю, а не один вечер.
"Только бы не увидеть оранжевый" - загадал я. Тогда всё обойдётся. Что или кого угодно, пожалуйста, небеса, пожалуйста, только не этот ненавистный оранжевый, что-у-год-но. Собственную разгромленную квартиру. Самую страшную из существующих женщин под боком. Перекошенное яростью лицо любимого родителя, обещавшего страшные муки, если ещё раз увидит меня в таком состоянии. Только не этот безобидный, в общем-то, цвет, который раньше не вызывал у меня нервных судорог.
Три... два... один...
- Чёрт!
Не обошлось.
Весёленькие светлые обои бледно-оранжевого цвета, клянусь, как будто ухмылялись мне со стены: ну что, мол, Денис Батькович, как говорится, вы нас не ждали, а мы припёрлись. Хотя тогда уже наоборот: здесь не ждали меня, а я припёрся. Или ждали?
Трудновато представить хозяина квартиры, приклеившегося к оконному стеклу в ожидании: а не явится ли сегодня, случаем, бывший одноклассник и нынешний почти коллега, с которым и трезвым-то ладишь не особо, а с пьяным до невменяемости, наверно, ещё веселее? Не припрётся ли он, чтобы (повеселив соседей ударами в дверь с последующими попытками её выбить, матами, а, может, красивым падением на лестнице) по стеночке доползти до комнаты и завалиться спать на диван? Вот было бы счастье!
По большей части это было буйством моей фантазии, сам я ничего не помню, но, судя по рассказам хозяина квартиры, вёл себя именно так.
Обои, кстати, ухмылялись так же самодовольно, как это обычно делал их хозяин.
Ухмыляющиеся обои – какая только хрень ни лезет в голову с попойки! Хотя мне, как будущей надежде отечественной рекламы, вроде и полагаются цветистые обороты речи и нестандартные сочетания слов.
Всё ещё не решаясь полностью открыть глаза, я нашарил бутылку минералки на прикроватной тумбочке. Немного облегчив сухость в горле, скатился с кровати и уставился на записку, приклеенную к шкафу скотчем: "Ушёл. И ты уёбывай". Очень в духе Валеры - коротко и содержательно. Мог бы и не читать, и так знаю текст наизусть. Интересно, он каждый раз по новой пишет или клеит старую записку? Нет, старой эта быть никак не могла: края листа не остались бы девственно белыми и ровными за несколько лет. За это время неизменными остались только текст, мои ночные визиты после переизбытка алкоголя и обстановка комнаты.
Плохо помню, как всё это началось. Мы с Валеркой учились вместе начиная с десятого класса, никогда не общались и тихо недолюбливали друг друга. Он меня - за пофигизм, стрессоустойчивость и удачливость, благодаря которой сходило с рук наплевательское отношение к учёбе. Я его - за тихое упорство и хладнокровие, рассудительность, несвойственную парням в шестнадцать-семнадцать лет, за любовь учителей - хотя тут упрекнуть Валеру было не в чем, он никогда не подлизывался к преподавателям и ботаником не был.
В этой квартире первый раз я оказался на его Дне Рождения в одиннадцатом классе - и то пришёл не по приглашению, а за компанию с кем-то из друзей (ну да, манеры - моё всё). Никакой особенной тусы не было, так, собрались поесть-поболтать, а вина в наличие мне не хватило, чтобы напиться. Так что квартиру я покидал вполне довольным проведённым досугом и практически трезвым... А потом вернулся после выпускного.
"Да-да, ты просто стал ломиться в дверь, пьяный, на ногах еле стоял, на мои вопросы орал, что просто так надо, пришлось впустить, довести до комнаты и толкнуть в сторону дивана. Это всё. И да, я тоже не знаю, за каким хером ты ко мне припёрся" - раздражённо отвечал потом Валерка, так как мои воспоминания обрывались на том, как я распечатываю под столом вторую втихаря принесённую бутыль коньяка, разливаю парням - и Валерке в том числе - и слышу краем уха: "Дэн, а тебе не хватит?", так как первую практически всю приговорил сам...
И вот я заканчивал второй курс университета, а история всё повторялась. В том, что я каждый раз оказывался в определённой квартире, по сути, не было ничего смертельного, но... Меня немного напрягала эта ситуация. Напрягали меня в жизни не так уж много вещей: я не был склонен к самоанализу и переобдумыванию чего-либо по сотне раз. Жизнь - она здесь и сейчас. Зачем ломать голову над вещами, которые всё равно не удастся понять? Надо жить, делать, как чувствуешь, полагаться на ощущения и интуицию, а поиск причинно-следственных связей оставить психоаналитикам.
Мне не удалось придумать вразумительной причины повторяющегося пребывания здесь, ну а кто вообще может разобраться, что творится у пьяного человека в голове? Главное, что трезвого меня сюда определённо не тянуло. И всё же... И всё же это было странно и мне не совсем нравилось то, что происходит; и каждый раз, открывая с похмелья глаза, я надеялся, что окажусь в другом месте.
Сделав ещё пару живительных глотков из бутылки, я потянулся и осмотрел себя: руки-ноги на месте, одежда тоже, перегар заглушу жвачкой, душ могу принять у себя. Иногда я в шутку брал со стола бумагу и оставлял на тумбочке мелочь с запиской "принимал душ", "срал в твоём сортире", "пришлось залезть в аптечку, ничего не нашёл" или просто "на чай".
Надевая кроссовки, я с удовольствием отметил, что похмелье отпускает. Бросил взгляд на стоящее в прихожей зеркало - не самый лучший видок, но бывал и похуже - и направился к выходу.
Слава небесам, что в этой квартире захлопывающаяся снаружи дверь. Посмеиваясь над мыслью, а не дал ли бы Валера мне запасной комплект ключей в противоположном случае, я вышел из дома.
К вечеру беспокойство, не дающее покоя весь день, усилилось настолько, что я не мог усидеть на месте. Намотав несколько сотен кругов по квартире, я крикнул родителям, что иду прогуляться и не знаю, когда вернусь, и вышел на улицу.
На мой взгляд, самокопание – худшая из существующих вещей. Но, может, в этот раз мне не стоило сразу заливаться алкоголем, чтобы отвлечься, а всё обдумать?
Хотя что тут думать?
Я не гей. Не открытый и не латентный. Факт. Мне всегда нравились девочки и никогда - мальчики. Определённо. Мне совершенно точно не нравился Валера, как парень. Я даже не мог ничего сказать о его внешности: ну, волосы русые с лёгкой ржавчиной, глаза, вроде, синие, но точно не помню… Так бывает, когда долгое время знаешь человека, привык его видеть и как-то не задумываешься о деталях внешности. Рост… может, выше меня на сантиметр-два – это я вспомнил, поцелуй. Худой, вроде. Я мысленно пытался воскресить фигуру парня в памяти. Что до остальных частей тела, то я и подавно никогда не обращал на них внимания.
Было кое-что ещё, о чём я раньше предпочитал не думать: иногда я ловил себя на мысли, что меня немного к нему тянуло.
Исключительно, как к человеку. С одной стороны, его правильность, его рассудительность вызывали лёгкое презрение, но с другой… Надёжность – вот подходящее слово. Да. У меня никогда не было надёжных друзей – таких, с которыми можно не только весело провести время, но и рассказать о чём-то, не опасаясь, что это не только останется в тайне (тут в друзьях я был уверен), но и будет услышано, что тебя поймут.
К тому же, кто у меня остался из школьных друзей? Лёха. И то, наверное, потому что мы пошли в один вуз и по счастливой случайности попали в одну группу. Кто разъехался, кто ушёл с головой в учёбу, кто нашёл новую компанию… Их в моей жизни сменили новые люди уже из универа. Наверно, Валериным друзьям очень повезло. Хотя я не знал, были ли у него друзья вообще.
Я всегда интуитивно чувствовал гигантское несоответствие между нами и… И легче презирать то, что не соответствует твоим представлениям и взглядам.
Итак, Валера мне не нравился.
Но к чему тогда был поцелуй? И хотел бы я ещё один? Не знаю…
Ну обнаружил бы я в себе голубую жилку, ну и хуй с ним, не смертельно. Но я не понимал, что происходит, и от этого нервничал.
Я бесцельно бродил по улицам, пока не понял, куда привели меня ноги. Понятно, куда. Туда же, куда несли каждый раз в стельку пьяного. Это мышечная память, чёрт бы её побрал!
Домофон сломан – вот почему я каждый раз начинал атаку квартиры с входной двери. Поднявшись на пятый этаж, позвонил в дверь. Должен же я был забрать телефон, в конце концов.
Валерка открыл не сразу, заспанный и в трусах.
- О. – тупо сказал он, - ты трезвый!
- Телефон у тебя забыл – пояснил я.
- Заходи.
Я шагнул в тёмную прихожую и закрыл за собой дверь. В тишине это прозвучало оглушительным грохотом. Мы стояли. Мы просто стояли, и было так темно, что я едва различал силуэт Валеры, но слышал его учащённое сердцебиение и чувствовал жар тела.
- Валерка…
- Что?
- Надо поговорить.
- Давай на балкон, – я увидел, как его силуэт пожал плечами, – я только кофту возьму.
- У тебя кто-то дома?
- Нет. Просто хочу покурить.
- Ладно...
Я прошёл в указанном направлении.
Я довольно часто бывал у Валеры и знал его квартиру: комнату с диваном и оранжевыми обоями, ванную, туалет и кухню; как-то раз из любопытства заглянул в спальню и зал. В прихожей мог вообще двигаться на ощупь, учитывая, сколько раз выходил через неё, так и не продрав толком глаза.
Но в самом замечательном месте я ни разу не был. Застеклённый балкон с настежь открытыми окнами, с которого открывался потрясающий вид на вечерний город, мягкий ворсистый ковёр на полу… Даже пара подушек имелась. Я сел на ковёр, прислонившись к стене и подложив под спину подушку. Подошёл Валера, примостился рядом и закурил.
Я подождал, пока он начнёт, но он только затягивался и выдыхал дым.
- Я не гей,– сказал я первое, что пришло в голову.
- Я тоже.
- Ты мне не нравишься.
- Аналогично.
- Я не знаю, почему поцеловал тебя.
- Я не знаю, почему тебя не ударил.
- Я не знаю, почему меня не стошнило.
- Я не знаю, почему пришёл домой и, вспоминая это… - Валерка осёкся, но от его фразы у меня что-то ёкнуло внутри, сладко отдаваясь в паху.
- Я не знаю, почему ночую у тебя, когда напьюсь.
- А я тем более не знаю, почему ты это делаешь.
- Ты же у нас на психолога учишься, вот и объясни! Я никогда ничего такого… Даже в мыслях не было… - я вопросительно уставился на Валеру. – Ну и что ты молчишь?
- А что ты хочешь услышать?
- То, что ты думаешь.
- Забавно, ты в первый раз за годы нашего знакомства спросил, что я думаю. Ну… Я задавался вопросом, что всё это значит. Я же не ты, я не могу спокойно воспринимать необычную ситуацию, мне надо её анализировать… У меня были предположения о твоей ориентации, но ты действительно только отоспаться приходил. – он помолчал. – Иногда… Иногда, очень редко в голове возникали образы. Яркие такие образы, которые я отгонял. На этом всё, я встречался с девушками.
Молчание. И очень тихо, но так же ровно:
- И я не знаю, Денис, почему я сейчас возбуждён.
- И что теперь мы будем делать?
- А что мы можем делать?
- Забыть. Или попробовать… - я не закончил.
Валера повернулся ко мне.
- Ну давай, ты же у нас бесстрашный Дэн, который вначале делает, а потом думает о последствиях! Я бы всё отдал... – в его голосе отчётливо прозвучала горечь, – всё! за твою способность ни о чём не париться, не думать, не взвешивать за и против… Так сделай уже что-нибудь!
Действительно, к чёрту. Всё к чёрту. Не думать, только действовать. Я потянулся, при этом чуть не завалившись Валере на колени, схватил его за края расстёгнутой на груди кофты и впился в губы. Они снова были очень горячими, а язык – умелым, он кружил, то едва касаясь десен, то зализывая место укуса зубов. О-о-о, в этом и было отличие поцелуев с парнем: никто ещё не боролся со мной на равных в попытке перехватить инициативу, распаляя желание ещё больше. Поза была неудобной, ноги затекли, а Валерка так сильно прижимал меня к себе, что не было никакой возможности переместиться, но в этот момент для меня не существовало ничего, кроме крышеносных ощущений.
Валера не соврал, сказав, что был возбуждён. Прижатый к нему, я ощущал, что трусы никоим образом не скрывали, как ему нравилось происходящее. А когда я осторожно, как во сне, провёл по выпирающему через ткань стояку, это подтвердилось и низким гортанным стоном.
Я оторвался от чужих губ. В темноте нереальность происходящего ощущалась ещё больше – я всё ещё не мог поверить, что мы с Валерой… - и усиливала желание. Парень смотрел мне в глаза, часто-часто дыша и закусив губу, когда жестом заставил чуть передвинуться, чтобы расстегнуть молнию и приспустить мои джинсы вместе с боксерами. Я тоже попытался избавить партнёра от трусов – не без его помощи. Смотря на Валеру, я понимал, что не чувствую отвращения. Наоборот, среднего размера твёрдо стоящий член с сочащейся смазкой головкой вызывал желание прикоснуться к нему, ощутить, какой он твёрдый и горячий…
Спасибо, небеса – в прямом смысле – что было так темно, и оттого я не чувствовал никакой неловкости. Так, и что теперь? Опыта с парнями у меня не имелось, поэтому я решил просто попробовать делать так, как было бы приятно мне. Но Валера опередил меня, обхватив рукой мой член, который к этому времени тоже принял вертикальное положение, плотным кольцом и стал просто с силой водить вверх-вниз. Его пальцы обжигали; сердце зашлось совсем уже бешеным стуком, внутри разлилось тепло, зарождающееся внизу живота и волной прокатывающееся к остальным конечностям, и было хорошо, невозможно остро и хорошо…
Я последовал примеру и принялся надрачивать Валеркин член, снова потянувшись к парню губами. Наши языки, губы и руки нашли единый ритм, и через несколько минут очередная обжигающая волна прошила мышцы насквозь, заставляя выгнуться всем телом и задохнуться от остроты ощущений в невероятном по силе оргазме. Практически сразу я почувствовал, как Валера тоже запачкал мои пальцы чем-то горячим…
Вчера я понял, что никогда толком не присматривался к Валере, и вот сейчас получил возможность хорошенько его разглядеть.
Мой вчерашний любовник стоял у плиты в одних шортах – а под шортами ничего не было: он при мне натянул их после душа – и готовил завтрак. Вчера мы, полежав без сил на мягком ковре балкона, переместились в комнату и мгновенно заснули. Пожелав друг другу доброго утра, и я, и Валера практически всё время молчали.
У Валеры – чего я раньше не замечал – была классная задница. Не слишком плоская при его худобе, но подтянутая. Он был худым, не слишком, но всё же очень. Поэтому, наверное, ключицы так выпирали под кожей; и когда он поворачивался ко мне боком или лицом, а не задом, я залипал именно на них. Глаза действительно оказались синими, с какими-то золотыми искорками. Я сглотнул слюну, вспоминая, с каким выражением вчера эти глаза смотрели на меня... И губы... Хотел бы я почувствовать их на... м-м-м... скажем, не только на своих губах и шее.
Валерка поставил передо мной тарелку с яичницей, положил на стол хлеб и колбасу.
- Кофе будешь?
- Я его не пью. Чай есть?
Мы завтракали молча и я гадал, выставит ли меня Валера за дверь сразу после. Вот уж чего мне бы совсем не хотелось: неизвестно, что там будет дальше и пустит ли он меня в следующий раз. Я наблюдал, как Валерка моет посуду, когда он повернулся ко мне:
- Ну и что ты уставился?! - спросил он раздражённо. И так не слишком разговорчивый, Валера всё утро поджимал губы, и движения его были резкими, подчёркивая недовольство хозяина квартиры.
- А что? Тебя это заводит?
Валера с таким звуком поставил тарелку на сушилку, что я испугался, как бы она не разбилась.
- Могу поспорить, что заводит. Может, правда поспорим? На минет. - произнёс я раньше, чем подумал.
- Что?! - спросил Валерка удивлённо, забыв даже о своём недовольстве.
- Что, что, минет. Не знаю, как с остальными, а с Полинкой у вас всё было, я их разговоры в агентстве с девчонками не раз слышал, - ехидно сказал я. - Так что можешь не притворяться. Или что, не радовала тебя Поля минетами?
- Заткнись! - бросил Валерка.
- Заводит-заводит, меня не проведёшь. Ну признай, тебя возбуждает, что я смотрю сейчас на твою задницу. Очень милые шорты, кстати. Правда я не понял, почему после душа ты не хотел при мне переодеваться: чего я вчера там не рассмотрел? А что не рассмотрел, так пощупал.
- Да заткнись ты! - простонал Валера и уронил губку в раковину.
- Ну признай, - я неслышно подошёл к парню сзади, опаляя дыханием ухо, - что тебя возбуждают мои слова. - Я развернул его к себе и удовлетворённо закончил: - А можешь не признавать, тут и так всё видно.
Валера вывернулся, закрыл кран и демонстративно вытер об меня руки. Его ладони, скользнувшие по груди и животу, только укрепили мои намерения.
- Пойдём, - потянул я его за руку.
- Куда?
- Ты должен мне минет.
- Ничего я не должен, - зашипел Валерка, пытаясь вырвать руку, пока я тащил его в комнату, - Я с тобой вообще не спорил!
- Ну ты же возбуждён. Как и я...
- Ты ещё скажи: "Давай поможем друг другу"!
- Давай ты сделаешь мне минет, а я не останусь в долгу. Давай, давай, - я коротко прикоснулся к его губам и надавил Валере на плечи, - Что в этом такого? Или боишься?
- Чего мне боятся, хуя твоего? - недовольно ответил Валера, нехотя опускаясь на колени, - Ты учти, я ж никогда такого не делал, даже не знаю...
- Импровизируй! - подбодрил его я. - Я бы начал с того, что избавился бы от одежды.
Валерка только фыркнул, медленно расстегнул и спустил вниз мои джинсы, затем - трусы и провёл ладонью вверх по бедру. Я расставил ноги пошире - насколько позволяла спущенная одежда - чтобы устоять на ногах во время процесса.
Валера обхватил член ладонью, провёл по нему вверх-вниз и, придерживая рукой основание и глядя прямо мне в глаза, коснулся языком головки. По телу пробежала дрожь, и я издал короткий стон. Всё так же глядя мне в лицо, парень принялся осторожно облизывать мой член, иногда касаясь губами; потом вобрал в рот головку и с силой стал водить по ней языком.
Он брал неглубоко, но очень интенсивно, помогая рукой, и я не переставал подавался бёдрами навстречу его рту, отчаянно вцепившись рукой в волосы на затылке. Такой зрительный контакт невероятно возбуждал. Причём у Валеры явно был талант: он творил языком такое, что я не переставал стонать, в то время, как внутри будто взрывался фейерверк.
Надолго меня не хватило; Валерка, поняв, что минет приближается к логическому завершению, отстранился, не переставая двигать рукой, и я кончил с громким хриплым стоном себе на живот.
Я быстро избавился от болтающихся джинсов, но трусы натянул. Валера тут же поднялся, но был опрокинут мной на широкий диван. Я уселся на парня, оседлав его бёдра.
- Это было отлично, особенно для первого раза. Я вот тоже опыта не имею, мужского тела, за исключением своего, не знаю. Так что придётся тебе помочь мне определиться...
Я провёл рукой по его груди, животу, погладил выступающие рёбра.
- Так приятно?
- Не было бы приятно - я бы тут не лежал, - буркнул Валерка.
- А так? - я наклонился и прикоснулся губами к ключицам, прикусил каждую косточку по очереди и зализал места укусов. Затем прошёлся мокрыми поцелуями по шее, ткнулся носом в чувствительное местечко за ухом и прикусил мочку, не переставая работать языком.
Валера недвусмысленно потёрся об меня пахом. Лаская пальцами кожу живота у резинки шорт, я вернулся к ключицам. В тот миг, когда я собирался сомкнуть зубы на выпирающей косточке, Валера неожиданно подался мне навстречу, и я укусил его с такой силой, что почти прокусил нежную кожу, на которой остался яркий след.
- Ой, прости!... - начал было я, но Валера застонал так громко и сладко, вцепившись пальцами в покрывало, что от невероятно возбуждающей догадки у меня расширились зрачки:
- Так ты у нас любишь боль?
- Да-а, - признался Валера, выгибаясь,- Пожа-алуйста, сделай так ещё!..
Я поцеловал, засасывая, изгиб между шеей и плечом, уже не боясь переусердствовать с силой укуса и с удовольствием отмечая стоны парня подо мной. Оставив на коже следы ещё в нескольких местах, я вернулся в положение сидя. Валера смотрел на меня совершенно расфокусировано; он хрипло дышал и без перерыва облизывал губы.
- Интересно, твоя грудь такая же чувствительная, как женская?
Я обеими руками погладил призывно торчащие Валерины соски, легко ущипнул их.
- Сильнее...
Поглаживая правый, я ущипнул левый гораздо ощутимее.
- Ещё сильнее...
Но этот раз сжал сосок совсем сильно, заставив парня снова выгнуться.
- Ещё сильнее?
- Да-а...
- Ты, мазохист хренов, у тебя же вся грудь будет в синяках и болеть! - вздохнул я, поглаживая соски, а потом резко сжимая их пальцами.
- Да плевать...
- Так хорошо?
- Очень... очень хорошо...
Я наклонился и принялся играть с покрасневшими горошинами языком, периодически нехило так сжимая их зубами.
Отстранившись, я почувствовал, как Валерина рука движется по моему бедру по направлению к паху. Несмотря на совсем недавно полученную разрядку, я снова был возбуждён. А вот каково было Валерке, я совершенно не представлял.
- Лежать и не двигаться! - приказал я, скидывая его руку, - Я с тобой ещё не закончил.
Я легонько провёл двумя пальцами по его ширинке. Только по ширинке, не касаясь ничего, кроме металлической молнии шорт, вроде, почти не ощутимо, но для Валеры, видимо, о-очень даже ощутимо. Он не мог двинуть бёдрами, на которых сидел я, поэтому только сжимал побелевшими пальцами покрывало и чуть слышно постанывал.
- А так приятно? - поддразнил я.
- Что за вопросы такие? - хрипло возмутился бывший одноклассник. - Может, уже перестанешь меня мучить и перейдёшь к активным действиям?
- Ну что-о ты, так было бы не интересно. Скажи мне лучше: ты вчера упоминал о каких-то образах с моим присутствием. А по-конкретнее?
- Что, прямо сейчас?
- Не могу представить более подходящего момента, - хмыкнул я, пока мои пальцы продолжали поглаживать ширинку.
- Да не буду я!..
- Ну, как знаешь. Я, в отличие от тебя, не так давно кончил и могу ещё потерпеть.
Я продолжил водить пальцами по его паху - легко, невесомо, заставляя парня дрожать всё сильнее.
- Я не знаю, как объяснить. Я же натуралом был. Ну иногда я представлял, как ты, пьяный, меня насилуешь. Даже не представлял, а просто такая картинка в голове всплывала. Или как ты отсасываешь мне в душе. Или как связываешь и бьёшь... Они редко возникали, а я их сразу отгонял. - Валера говорил хрипло и с расстановкой, и похоже, не совсем осознавал, что именно произносят его губы.
- Да ты точно извращенец! - восхитился я. - А ты когда-нибудь представлял это, трогая себя?
Я перехватил руку Валеры, которой он сжал мою, пытаясь прекратить медленную пытку. Он мученически застонал.
- Да нет же! Мне всегда нравились девушки! Только один раз, после того поцелуя...
- Хорошо, покажи мне.
Я освободил Валеркин член из шорт, и он тут же обхватил его рукой.
- Когда всё это закончится... Я убью тебя за такое унижение!..
Я избавился и от своих трусов, приостановил чужую руку и обхватил оба стояка своей. Членом я чувствовал чужую напряжённую горячую плоть. Валерина рука тоже присоединилась к моей, сжимая чуть сильнее. К моему стыду, мне понадобилось всего несколько движений, чтобы кончить, и я стал двигать рукой ещё интенсивнее, доводя Валерку до разрядки.
Мы лежали без сил на довольно широком диване, тесно прижавшись друг к другу. Немного отойдя от оргазма, Валера приподнялся:
- Ну ладно, у меня сегодня ещё пары вечером... Надо привести себя в порядок.
- А я свои уже пропустил. - вздохнул я, поднимаясь.
- Кто бы сомневался, - фыркнул Валерка.
- Тогда до завтра, - сказал я, натягивая джинсы.
- А?
- Нам завтра на работу вечером, честно трудиться над постером для йогуртов.
- А, точно. - Валерка явно старался не смотреть мне в глаза. - Пока.
Выставил и выставил. У него действительно пары; да и что может быть хуже, чем неловкое молчание двух давно знакомых парней, которые практически переспали?
Не успел я, на ватных от предвкушения ногах, зайти в не освещённую комнату, как был прижат к стене Валерой. Он поцеловал меня так жадно, что все мысли тут же улетучились; остались только ощущения его горячих губ и ладоней под моей футболкой и напряжения в паху. Попутно скидывая одежду, мы целовались, по очереди впечатывая друг друга спиной в стену.
- О-о, а ты готовился... - протянул я, поглаживая его абсолютно гладкий пах. - Надеюсь, ты не против меня... не подготовленного.
- Я... не только здесь... - тихо сказал Валера. И добавил на мой вопросительный взгляд: - Я просто подумал, что, наверное... Я... снизу...
- Растягивал себя? - жадно спросил я.
Признаться, идя сюда, я не думал не только о непосредственно сексе, но и о любых сексуальных удовольствиях, и поэтому сейчас от неожиданной перспективы оказаться внутри горячего податливого тела у меня сводило мышцы.
- И это тоже... Немного.
- Пальцами? - полюбопытствовал я.
- Ну, не только... - никогда не видел, чтобы Валера так смущался.
- И чем же? - я чуть сжал мошонку парня, перекатывая её в ладони.
- Зубной щёткой. - выдохнул он.
- Что-о? - задохнулся я, не веря своим ушам, - Я надеюсь, не тем концом, который..?
- Нет, конечно, извращенец! Ручкой.
- Сам пихает себе в задницу зубную щётку, а меня выставляет извращенцем! - возмутился я, - Тащи сюда эту щётку, сейчас мы найдём ей применение! Давай, давай! - подтолкнул я его, шлёпнув по голой ягодице.
Валерка, ворча, чтобы скрыть смущение, удалился и вернулся через минуту, действительно держа в руках довольно массивную зубную щётку:
- А что, по форме подходит, не слишком толстая, но объёмнее пальца... Конструкция цельная, ничего нигде не застрянет... К тому же я в ванной в тот момент был... - оправдывался он.
- Какой дельный подход! И ещё ты забыл упомянуть вибрацию, - заметил я, вертя в руках щётку. Она была электрической, или попросту вибрирующей, с типичной для таких средств гигиены толстой ручкой и маленькой головкой. Ух, знали бы производители, куда...
Валера устроился на кровати, лёжа на спине, согнул ноги в коленях и чуть развёл в стороны. Я устроился между них.
- Валер, я только совсем не знаю, что надо делать... Давай ты сам для начала... - я вложил в его руку щётку.
Член парня полностью стоял, а на груди действительно красовались ярко-фиолетовые синяки. Я очень осторожно провёл по ним рукой:
- Не сильно болит-то?
Валерка помотал головой. Потянувшись, он достал из-под подушки тюбик со смазкой и нанёс прозрачный гель вначале на ручку щётки, а затем коснулся колечка мышц. Покружил пальцем у входа, осторожно скользнул внутрь... - наблюдая за этим, я не чувствовал никакого отвращения, наоборот: действия парня заводили меня так, что пришлось, не выдержав, осторожно сжать свой член.
Его средний палец полностью погрузился внутрь тела. Валерка пыхтел, двигая им внутри, пока одной рукой я водил по его животу, рёбрам и ключицам, иногда чуть надавливая на следы нашей последней встречи, другой - по своему члену. К первому пальцу добавился ещё один. Через какое-то время парень вытащил пальцы с оглушающе неприличным пошлым хлюпаньем и приставил ко входу ручку щётки. Ввёл не до конца, совсем немного: внутри оказалась очень незначительная её часть.
- Ну и как ощущения? - жадно спросил я.
- Вначале немного больно, потом приятнее. Мне тогда так и не удалось нащупать простату, скорее мышцы растягивал, хоть я и залез в Инет чтобы узнать, где она находится...
- Давай я попробую.
- Лучше перевернусь, - полувопросительно произнёс бывший одноклассник, отдавая мне щётку и осторожно принимая другую позу: теперь он стоял раком, почти прижавшись грудью к кровати и выпятив задницу. От такого его вида новая волна возбуждения прокатилась от кончиков пальцев к паху и стянулась там тугим узлом.
Осторожно, не убирая вторую руку от члена, я собрал пальцем вытекающую из тугой дырки смазку и погрузил его внутрь. Он вошёл легко, но горячие стенки прохода так плотно обхватили палец, что я почти задохнулся от невероятных ощущений. Когда обволакивающая жаркая теснота приняла второй, я стал двигать ими интенсивнее, всё время чуть меняя угол, растягивая мышцы и ощупывая стенки. Надо было и мне ознакомиться, так сказать, с новым материалом, а именно - с анатомией мужского заднего прохода, но из нас двоих предусмотрительным оказался только Валера.
Наконец, я нашёл то, что искал: бугорок, при стимуляции которого парень выгнулся всем телом, ещё больше выпячивая задницу, и застонал. Я принялся двигать рукой так, чтобы задевать это место совсем легко или надавливать разной интенсивностью. Валера начал подаваться назад, насаживаясь на мои пальцы. Издавал он при этом такие звуки, что я не мог не ускорить темп, лаская свой член.
Вытащив пальцы, я погладил припухшее и покрасневшее колечко мышц, нажал на кнопочку лежащей рядом щётки и протолкнул предмет в не успевшее сжаться отверстие. Вибрация была не сильной, но парень задышал ещё чаще, виляя задницей, мыча что-то похожее на "да-а-а" и пытаясь сильнее насадиться на импровизированный вибратор.
Я осторожно ввёл щётку почти до конца, так, что снаружи осталась только головка с щетинками, затем вытащил полностью и ввёл обратно одним движением, быстро и сильно. Затем сделал так ещё раз, но под чуть другим углом, потом ещё и ещё. Валерка даже не стонал, скорее, хрипел. Он двигал задницей так развратно, сильнее выгибая поясницу при каждом толчке, так жадно подавался навстречу инородному вибрирующему предмету...
Я не заметил, как увеличил темп и силу сжатия руки, которой дрочил себе; я мог бы кончить только от одного вида такого обезумевшего Валеры. Вспомнив о том, как он любит боль, я загнал щётку до конца и, оставив её там, шлёпнул парня по ягодице. Вроде несильно, но услышал в ответ такое просящее срывающееся "Да-а!.." что кончил, до боли сжав ладонь на члене.
Я повторил движение уже чуть сильнее, так, что на заднице остался розовый след. Такой блядской развратной заднице, жаждущей ощутить в себе мой член... Ещё удар, ещё, ещё и ещё. Валера стонал на каждый из них, а когда я добрался рукой до его сосков, теребя их осторожно, помня о болезненных синяках, упал грудью на мою руку в попытке потереться членом о поверхность кровати.
Я принялся водить по стояку пальцем, изредка убирая руку, чтобы оставить на ягодицах новый след, пока второй рукой снова стал вводить и затем почти полностью вытаскивать щётку, как в бреду бормоча: "Хорошо? Ну что, так тебе хорошо? Хорошо, блядь?.."
Прокрутил щётку внутри тела по оси в одну, потом - в обратную сторону.
- Дени-ис, - почти проскулил Валерка.
Я сам уже еле держался: пока я трахал парня щёткой, член давно принял стойку "смирно" и желал оказаться на её месте.
Я вытащил из упаковки примеченный ранее на прикроватном столике презерватив, раскатал по члену, нанёс смазку, вытащил щётку и, добавив смазки ещё и в Валеркин зад, приставил головку ко входу.
- Осторожнее, - тихо шепнул Валера.
Медленно, очень медленно я протолкнул в отверстие головку члена и успокаивающе погладил дёрнувшегося парня по спине. Всё так же медленно, периодически останавливаясь, я ввёл член почти до конца и замер, давая привыкнуть. Протянул руку, касаясь Валериных губ, и ощутил его язык на своей ладони и безумно чувствительных местечках между пальцев. Оставаться в таком положении было очень сложно: тугие стенки так сдавливали член, что у меня темнело в глазах. Видно, привыкнув, Валерка вильнул бёдрами, подавая сигнал к действию: я стал осторожно двигаться внутри него, но, подгоняемый шипением: "Быстрее, ну!", ускорился.
- Не больно?
- Больно-о, - с явным удовольствием простонал Валера, - но не смей... останавливаться!..
Быстрее, быстрее, ещё быстрее. Никогда ещё не было так узко и жарко, никогда никто так не стонал подо мной, только если эти стоны не были наигранно-преувеличенными... Краем сознания я отметил, что Валера принялся надрачивать свой член. Сжав его бёдра, стиснув пальцами - наверняка останутся синяки - я сорвался на бешеный темп; и с каждым шлепком яиц о чужое тело всё приближался к той степени охренительного "хорошо", когда разум туманится и остаются лишь инстинкты: двигать бёдрами в бешеном ритме, вбиваться в дрожащее подо мной тело, ещё, ещё и ещё...
Валера кончил, сжав меня так, что, казалось, ещё чуть-чуть - и потеряю сознание. И вскоре меня накрыл ошеломляющий оргазм, после которого я почти не осознавал, как выхожу из тела, стягиваю презерватив и, завязав узлом, швыряю куда-то под кровать, как переворачиваю словно оцепеневшего Валеру на спину, целую в губы, а потом впиваюсь зубами в шею...
Я пребывал в просто отличном настроении; сидел, сцепив руки в замок за головой, и наблюдал за суетящимися людьми. Нашу часть работы можно было закончить за один день, поэтому всем не терпелось поскорее справиться с заданием. Валерка сидел почти напротив меня, чуть правее, но предназначенный для переговоров стол был очень длинным и довольно широким, так что нас разделяло приличное расстояние.
Парень заносил в компьютер и обрабатывал результаты данных по опросам. Пальцы летали по клавиатуре, губа - закушена, взгляд - сосредоточенный и напряжённый. Раньше я никогда не замечал, как забавно Валера работает. Мне так хотелось обратить на себя его внимание, что я принялся искать варианты, как сделать это незаметно: хоть все с головой ушли в работу, корректируя какую-либо часть проекта- бездельничал один я - нельзя было, что бы кто-то что-то увидел.
Поднявшись, я обогнул стол и приблизился к Валере сзади. Кинул быстрый взгляд влево - в метре от нас Славик с Женей склонились над папкой с фотографиями, помечая наиболее понравившиеся.
Я склонился над Валерой:
- Что у тебя тут, опрос? - в самое ухо, ещё и сжав плечо вроде как в дружеском жесте. Довольно громко и спокойно - я же просто задаю коллеге вопрос по работе. Совершенно нормальная ситуация, совершенно нечего скрывать, нет со-вер-шен-но никакого скрытого смысла. Поэтому Валера обыденно ответил:
- Да, всё занёс, сейчас обрабатывать начну. Тебе они нужны? - только вот руки сжали стопку листов так, что побелели пальцы, по телу прошла волна дрожи - я почувствовал рукой, всё ещё лежащей на его плече, - а дыхание стало быстрее и глубже.
- Ну и какого чёрта ты делаешь?! - тихо, но очень яростно прошипел Валера: на балконе мы были не одни.
За несколько часов, проведённых на работе, я успел: втихаря ущипнуть его за задницу; якобы наклонившись за упавшей рядом с его стулом ручкой, провести ладонью от колена и вверх по внутренней части бедра; ещё раз облапать зад, протискиваясь мимо него к шкафчику; отпустить пару шуточек с понятными только для него намёками... Ну и несколько раз недвусмысленно облизнуть губы, глядя объекту приставаний прямо в глаза, когда был уверен, что никто не смотрит.
- Прости, - фыркнул я, затягиваясь сигаретой, - Как посмотрю на тебя и вспомню, как ты делал это зубной щёткой...
- Если решил напомнить о вчерашнем, можешь не стараться: на память я не жалуюсь! И, если ты не заметил, я в узких джинсах! Светить стояком в мои планы не входило!
- Кто виноват, - поддразнил я парня и сделал паузу, чтобы снова затянуться. - Кто виноват, что ты такой извращенец? И что не можешь сдерживать свои желания?
Рука Валеры осторожно скользнула между ограждением балкона и нашими телами и легла прямиком мне на пах.
- А сам-то можешь сдерживать?
- Валера. - очень спокойно и с усилием сказал я, - Убери, пожалуйста, руку.
- Я тоже просил тебя перестать.
- Валерка!
Член и так был напряжён: эти игры заводили меня куда больше, чем я мог представить, но всё же, к счастью, не стоял полностью: постоянное присутствие людей немного отрезвляло. Но сейчас, накрытый горячей - даже через джинсы; или дело не в температуре? - Валериной ладонью, он заинтересованно навстречу этой самой ладони потянулся.
- Ва-алерка, - с нажимом повторил я, - Если ты сейчас не уберешь руку, я не выдержу и завалю тебя прямо здесь.
- Заваливай, - усмехнулся вконец обнаглевший бывший одноклассник. - Ну, чего ждёшь?
Возбуждение накатывало тяжёлыми, горячими волнами, а тот факт, что мы трогаем друг друга практически у всех на виду, только усиливало его.
- Есть альтернативный вариант, - произнёс я, крепко хватая пальцами чужую кисть и убирая руку с ноющего члена. - Через двадцать минут в туалете на третьем этаже.
И вышел, пока Валера не успел ничего ответить.
- Ты совсем ненормальный?
- Но ты же сам пришёл.
- Чтобы сказать тебе, что это переходит все границы!..
- К чёрту границы. Я слегка перешёл их, когда трахнул бывшего одноклассника, всю жизнь являясь при этом натуралом. Ты сам говорил, что тебе нужно меньше париться... Так что, сударь, прошу проследовать в кабинку. Обдумать всё успеешь позже.
- А если заметят?..
"Я трахаю парня в туалетной кабинке".
"Я. Трахаю. Парня. В. Туалетной. Кабинке."
"Я! Трахаю! Парня! В! Туалетной! Кабинке!" - именно так, по одному слову взрывалось в моей голове с каждым резким толчком.
Нам уже было не до прелюдий и мучительных ласк. Необходимо было сосредоточиться на каждом слове, хоть смысл до сознания и не доходил, а иначе я бы не выдержал и застонал в голос. Надо было действовать, как можно тише, и это, с одной стороны, придавало сексу невиданную остроту, но с другой - казалось почти невозможным. Слишком хорошо было, слишком ярко, слишком сильно Валера впился в моё плечо зубами, чтобы тоже не воспроизводить лишних звуков, слишком узкой была его задница, слишком неправильным - то, что мы делали...
Ноги подкашивались, в нижней части живота будто разгорался пожар, наружу рвались стоны и хриплое, животное рычание, и я серьёзно опасался потерять сознание от этой адской - адски приятной - смеси чувств. Валерка же, сидевший на подоконнике крайней кабинки и обхвативший меня ногами, что-то лихорадочно беззвучно шептал, как в агонии, и смотрел на меня из-под ресниц так жадно...
Да, так же жадно, как я вбивался членом в податливое тело: собственнически, желая удержать, голодно, отчаянно, как в последний раз... Если бы я знал тогда, что этот раз действительно может стать последним...
Валера не мог дотронуться до своего члена, так как из-за неудобной позы точно свалился бы с подоконника, если бы не держался со всей силы за его края.
- Дени-ис, - прохрипел он.
Его член тёрся между нашими разгоряченными, но не избавившимися от одежды телами. Наверняка моя футболка будет блестеть от его смазки... Я обхватил упругий ствол и принялся скользить по нему рукой в такт своим толчкам.
- Давай, у нас не так много времени, - выдавил я из себя, задыхаясь от бешеного темпа и захлёстывавшего удовольствия. И то, что чья-нибудь сперма может запачкать нашу одежду - последнее, что волновало меня в тот момент...
- Что значит "последний раз"? - тупо спросил я.
- Это значит, что секса у нас больше не будет.
Мы снова сидели на полу Валеркиного балкона. Сам хозяин не смотрел на меня, а уставился на свои руки, перебиравшие мягкий ворс ковра, но голос его звучал твёрдо.
- Я не понимаю. Ничего не понимаю. Хорошо, ты не хочешь отношений, потому что думаешь, что у нас ничего не получится. Но секс-то очень даже получается, причём здесь он?!
- Потому что к хорошему быстро привыкаешь. А отвыкать - по крайней мере, для меня, - очень мучительно.
- Просто скажи мне, это шутка? Или ты идиот?
- Идиот, идиот. Такие безбашенные парни, как ты, обычно так и называют людей, которые хоть немного задумываются о последствиях. Идиотами и трусами.
- Я не имел в виду... Ладно. То есть мы просто перестанем видеться, потому что тебе кажется, что мы слишком разные люди? А я-то думал, что у парней с парнями проблем меньше: нет женщины - значит, некому додумывать и устраивать истерики на пустом месте... Ну вот что ты за человек? Почему мы не могли просто трахаться, как нормальные люди, а потом уже смотреть по обстоятельствам, перерастёт ли это во что-то ещё? Почему нельзя было просто делать то, что нравится, а не пытаться просчитать всё на несколько тысяч шагов вперед? Ты у нас Всевидящий?
- Просто трахаться могли. - почему-то Валера решил ответить именно на этот вопрос. - Но чем дольше это бы продолжалось, тем сильнее я бы привык и тем больнее было бы... когда всё бы закончилось.
- Валер, ты мне нравишься. Я не могу сказать пока ни о каких чувствах и, уж тем более, о том, во что это выльется дальше... Но, пожалуйста, давай попробуем.
- Ты тоже мне... нравишься, но я не хочу привязываться. А что пробовать-то? Встречаться?
- Не встречаться и не пытаться узнать друг друга получше, а просто плыть по течению и делать то, что хочется. Пожалуйста! В жизни же всё равно не угадаешь... Валера. Ну Валерка!..
Он смотрел на меня долго, потом уставился в балконное окно на спускающиеся на город сумерки. Достал сигареты, прикурил. А когда повернулся снова, в его глазах застыло что-то такое... Я не смог бы подобрать слова, чтобы описать его лицо в этот момент, но лицо человека, решившегося сделать последний шаг перед полётом с моста прямиком в смертельно холодную воду, я бы представил именно так...
- Он просто меня выгнал! Козёл! Просто выгнал! - жаловался я Лёхе, пропуская уже неизвестно какую по счёту стопку коньяка за полчаса, - Рта не дал раскрыть! Ни объяснить, ни сказать ничего! Проваливай, говорит, всё с тобой ясно! А я!.. Столько времени!.. Сука!
- Я всегда говорил, что он просто урод, - произнёс друг, - Мерзкий тип. Ведёт себя так из-за собственных комплексов. Ну его к чёрту. Ещё по одной?
Я кивнул.
Первые обида и злость уже улеглись, но, хотя я был готов к сегодняшнему повороту событий, просто успокоиться был не в силах.
- Ненавижу! Как же я, козла, его ненавижу! Никакого шанса не дал!
Злость ли, или то, что огромное количество алкоголя за такой короткий срок ещё не успело попасть в кровь, были тому виной, но я не был сильно пьян. Соображал хорошо, но вот тело почему-то так не считало и предательски отказывалось производить нормальные, точные движения. Держась за перила, я на заплетающихся ногах поднялся на пятый этаж, пару раз чуть не упав по дороге. Принялся стучать в знакомую дверь:
- Валерка! Открой мне! - и язык туда же: заплетается, гад! - ВАЛЕРКА!
- Я же тебе сказал, - послышался из-за двери раздражённый голос, - что больше не пущу.
- Ну Валерка! - я забарабанил по двери ещё энергичнее.
- Прекрати стучать, сейчас все соседи сбегутся!
- Открывай!
- Нет.
- АННА ВАСИЛЬЕВНА-А-А! - заорал я в ответ, зная, что любопытная Валеркина соседка своего имени уж точно не пропустит и выглянет посмотреть, кто её зовёт. - АННА ВАСИЛЬЕВНА-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
Дверь открылась, и Валера быстро втащил меня в квартиру.
- Ну и что ты разорался, придурок? Сказал же, что больше не пущу, что непонятного?!
- Да я не пьяный совсем, Валерик, - выговорил я и начал было заваливаться на парня, но тот легко оттолкнул меня к стене, по которой я и сполз и принялся снимать ботинки, - И вообще, почему, когда я здесь не жил, ты прекрасно пускал меня пьяного?
- Потому что, как ты правильно заметил, ты со мной не жил! - прошипел Валера, но я видел, что сердится он больше для вида. - Проходи уже, алкаш, и расскажи нормально, почему не пересдал: твоя смс была не очень содержательной.
- Потому что Антонов козёл! - мигом вспыхнул я.
- Это который препод? - Валерка нехотя протянул мне руку, так как я снова съехал по стене на пол.
- Да, урод этот! На ответ мой посмотрел, сказал, что не совсем то, даже устно объяснить не дал! Сука! Снова выгнал! Снова! А я пол-лета к пересдаче готовился, ты сам видел!
- Видел... - Валерка сочувственно вздохнул, а потом опомнился: - А ты куда направился-то? На диван иди!
- Не-ет, - протянул я, - Я хочу в спальню со своим любимым парнем, мне нужна его забота и поддержка... Желательно, оральная...
- Ты хотел сказать: "моральная"? - Валера подвёл меня к кровати и толкнул к ней.
- Я сказал... именно то, что я сказал хотеть... То есть хотеть сказал... В общем, оральная.
- Бухать меньше, вот что тебе нужно, - фыркнул Валерка, укладываясь рядом со мной и стягивая с меня футболку, - Будет тебе поддержка потом, а пока достаточно, что ты рядом улёгся и перегаром на меня дышишь. Ладно, - смягчился он через какое-то время и погладил меня по волосам, - Пересдашь ещё, куда деваться.
От этого мне почему-то сразу сделалось как-то легче.
- Ага, - еле слышно пробормотал я, и, притянув Валеру поближе к себе, провалился в сон.
Мне давит с каждым днём сильней на плечи
Груз прошлого, что я не отпустил.
Мне говорили: «Время всё излечит!»
Но нет. Не помогло. Не излечило.
Мне говорили: «Скоро всё забудешь!
Ты потерпи, а дальше легче станет…»
О, как вы сильно ошибались, люди,
Воспоминания меня, как прежде ранят.
Сказать легко; но против моей воли
Мне мысли душу губят, как отрава…
И, Господи, чужой не зная боли,
Советовать ты не имеешь права.