Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети

Твои глаза цвета кофе

Начало октября не радовало погодой. Мелкий дождик, моросящий с середины ночи, добавил аварийности на дорогах, следовательно, прибавил нам работы. Я работаю фельдшером в бригаде скорой помощи. Три вызова на ДТП в течение четырёх часов я считаю перебором. Поэтому в половине девятого утра настроение из «совсем всё хреново» опускалось к отметке «а может быть и хуже?».

Перерыв всю сумку и перехлопав все имеющиеся в наличии карманы, понял, что ключи от квартиры и подъезда оставил в шкафчике раздевалки. Оставалась надежда на соседку, у которой я держал запасную пару на такой вот случай или случай моей отлучки более чем на сутки. Вот тогда моя добропорядочная соседка Элеонора Петровна, получив сигнал в виде СМС-ки, шла кормить рыбок и поливать единственный, но разросшийся на половину комнаты цветок.

Я, кстати сказать, был удивлён, что женщина в столь преклонном возрасте может пользоваться не только мобильным со всеми наворотами, подаренным сыном, но и компом, как продвинутый юзер. Оказалось всё до банального просто, она была научным сотрудником какого-то мега-супер-секретного института, но так как срок годности расписки вышел, то я стал одним из немногих, кто знал сей секрет. Хотя была небольшая проблемка: Элеонора Петровна просыпалась не раньше 09.30, поэтому лишний час под подъездом не добавлял настроения.

Курить хотелось жутко, но два года воздержания я старался продлить, как минимум до двадцати. Сегодня, как назло, последний вызов вымотал полностью, как морально, так и физически. Крупная авария: три машины всмятку, семь пассажиров «Мазды» и «Рено» отделались ссадинами и ушибами, оба водителя с переломами и сотрясением мозга. Парень лет двадцати - водитель третьей машины, марку которой не разобрать, умер ещё до прибытия нашей бригады. Его пассажирка-ровесница скончалась в машине скорой помощи второй бригады, прибывшей на вызов.

Жутко хотелось спать. Я прислонился к входной двери в надежде, что кто-нибудь соизволит выйти раньше, чем проснётся моя «спасительница». Радовало, что козырёк над подъездом закрывал от усиливающегося дождя. Не знаю, как не упал, но из лёгкой дрёмы меня вывел шорох рядом со мной. Открыл глаза и скосил их в сторону, передо мной предстала забавная картина: парень лет семнадцати, высокий, худой, разве что костями не гремел, прислонился к двери с противоположной стороны от меня.

​Длинные мокрые разноцветные волосы облепили симпатичное личико, на котором выделялись тёмно-карие глаза в обрамлении пушистых ресниц. В нижней губе виднелось колечко пирсинга, в правой брови - штанга.

​Большая не по размеру и жутко мокрая толстовка одета на футболку, что липла к телу, тёмно-синие джинсы обтягивали длинные ноги с обутыми на них чёрными кроссовками, за плечами виднелся рюкзак. В руках парень держал два больших стакана с крышкой. На стаканах был логотип недавно открывшейся кофейни на соседней улице.

Он поёжился от холодного ветра, пытаясь закутаться во влажную одежду, посмотрел на меня. Не знаю, что он увидел, но через несколько секунд в мою сторону была протянута рука со стаканом кофе. Лёгкая, скользящая улыбка краешком губ и лёгкий кивок головы в сторону стакана.

Так мы и стояли, попивая горячий напиток. Я в ожидании Элеоноры Петровны, а он… ну, не знаю, может он и ждал кого-то.

Ровно в 09.45 дверь в подъезд открылась, и на пороге появилась моя «спасительница» в сопровождении Флокса – пятилетнего такса чёрного цвета.

- Доброе утро, Элеонора Петровна, - поздоровался я. – А я ключи забыл. Опять, - добавил я, разводя руки в извиняющемся жесте.

- Доброе, - улыбнулась она мне в ответ, посмотрела на парня и, улыбнувшись ему тоже, пожелала доброго утра. – Десять минут, Валерка. Ты же знаешь у Флоксика расписание.

- Конечно, я подожду, - кивнул головой, соглашаясь.

- Ну, вот и ладушки. Мы скоро, - развернувшись, она направилась в сторону сквера, в котором гуляли все собачники нашего многоквартирного дома.

Я обернулся, хотел было поблагодарить парня за кофе, но рядом его не оказалось.

Ровно через десять минут, как и было обещано, вернулась Элеонора Петровна. Придерживая дверь перед дамой, я последовал за ней по лестнице, а далее в лифт. Уже на лестничной площадке, благодаря соседку за ключи, я собирался закрыть дверь в квартиру, как услышал:

- Хороший мальчик, этот наш с вами новый сосед.

- А у нас новые соседи? – удивился я.

- Не соседи, а сосед. Да, это тот молодой человек, который так любезно поделился с вами кофе. Недавно переехал. Живёт сам, насколько знаю, его иногда посещает молодая женщина, сестра, кажется, приносит продукты. Симпатичный. Вы не находите? – хитро улыбаясь, спросила соседка.

Ещё в первую неделю моего переезда в новую квартиру я познакомился с Элеонорой Петровной. Мы говорили о жизни, и я признался, что девушки меня не привлекают. Она приняла это, как должное и за всё время нашего знакомства ни разу не попрекнула меня этим. Чего я очень боялся, если честно, всё-таки люди старой закалки – это вам не современная молодёжь. Обошлось.

- Элеонора Петровна, не сватовство ли это? – улыбаясь, спросил я.

- Что вы, Валерик. Это просто констатация фактов, - послав мне улыбку, она скрылась за дверями своей квартиры.

Дом встретил меня тишиной и урчанием холодильника на кухне. Спать хотелось неимоверно. Что я и сделал, предварительно покормив рыбок и приняв душ.

Следующее дежурство уже завтра, поэтому нужно выспаться. Фельдшер смежной бригады ушла на больничный по уходу за ребёнком, подхватившим в детском саду ветрянку. Я оказался не занят в дни её дежурств, поэтому «любезно» в приказном порядке согласился её заменять. Возмущался, конечно же, я больше для порядку, а то гляди, на шею сядут и ногами болтать будут. Положа руку на сердце, признаюсь, дома меня никто не ждал, родители жили в соседнем городе. Жены и детей нет - в сфере моих предпочтений это не актуально. Постоянного парня к моим двадцати шести годам у меня тоже не наблюдалось. Так и живу, как говорит моя матушка, бобылём. Только две рыбки, подаренные Аллой (медсестрой из приёмного отделения) на моё двадцатипятилетие, скрашивали одиночество.

Утро перед новой сменой настало неожиданно. Быстро собравшись, выскочил из квартиры, захлопывая дверь. На площадке меня встретил божественный аромат кофе с корицей. На этаже я столкнулся с разноволосым соседом, выходящим из лифта. В его руке опять была подставка с двумя стаканами с кофе. Молча протянутый стакан в мою сторону был принят с благодарной улыбкой. Странный юноша остановился у своей квартиры и, не нарушая тишину, уютную для нас обоих, отпил из своего стакана. Я сбросил рюкзак с плеча на коврик под дверью и тоже наслаждался утренним напитком.

Через окно между этажами увидел подъезжающую машину скорой помощи. Мгновения, потраченного на подъём рюкзака, хватило на то, чтобы мой сосед скрылся в квартире. Мне так и не удалось поблагодарить его за поднятое настроение в начале дня.

​Почему-то после того безмолвного случая наши встречи у подъезда или на этаже стали частыми.

​Складывалось впечатление, что парень ждал меня специально. Наше общение проходило в странной манере.

- Кофе, - произнесённое хрипловатым голосом и рука, протянутая в мою сторону с чашкой кофе, если это встреча в подъезде, куда выходил курить подросток, или бумажный стакан, если это у подъезда. И улыбка, улыбка, от которой хотелось обнять хрупкого юношу, притянуть это стройное тело к своему, уткнуться носом в его сине-бело-чёрные волосы, вдохнув лёгкий аромат кофе, исходивший, как казалось, от самого парня.

- Да, спасибо, - вдыхая аромат и зажмурившись от пьянящего запаха кофе, я благодарно принимал чашку из его рук.

​Октябрь пролетел словно на крыльях. Вот уже и ноябрь перевалил за середину. Погода «радовала» ливнями и резким похолоданием. На сегодня синоптики обещали снег.

Утром, как обычно, собравшись на смену, я вышел уже по привычке за десять минут до приезда Степаныча (водитель нашей смены). Соседняя дверь хлопнула, и на пороге появился мой сосед с двумя чашками горячего напитка, неимоверно пахнущего и перебивающего все остальные запахи подъезда.

- Кофе, - робкая улыбка и рука, протянутая в мою сторону с этим божественным напитком в исполнении юноши.

- Да, спасибо, - ответная улыбка. Я тянусь к его руке, принимая большую стеклянную чашку с жёлтыми ромашками. На короткий миг наши пальцы соприкасаются – словно лёгкий разряд электричества, но вот он отнимает пальцы, и ощущения уходят, только мурашки, что бегут к шее, всё ещё напоминают о соприкосновении.

Я вдыхаю аромат, поднимающийся над чашкой. Первый глоток. М-мм. Это божественно: кофе приятно обжигает язык и нёбо, корица и лайм добавляют пикантности, без сахара (именно так, как я люблю) и лёгкий вкусовой намёк на шоколад.

Поднимаю глаза и встречаю пристальный взгляд карих глаз. Он улыбается и делает глоток из своей чашки.

​Следую его примеру.

- А я… - начинает он, смущаясь, - … я Ваш сосед. Вот… - ну, не чудо ли? Почти два месяца он угощает меня кофе. Можно подумать, что до этого я не видел, где он живёт. Да и Элеонора Петровна, дай Бог ей здоровья, уже давно меня просветила. Я улыбнулся.

- Валера, - представился я, протягивая руку.

- А… да, я знаю, - лёгкий румянец проступил на скулах. - А я Дэн. Только Денисом не называйте, пожалуйста, не люблю я это, - пожимая мне руку, произнёс парень. – Я здесь рядом в кофейне работаю, - и снова эта робкая улыбка, заряжающая меня позитивом на целый день.

​С этого дня наши встречи стали уже регулярны. Каждое утро перед работой Дэн встречал меня с чашкой кофе. Мы разговаривали о его учёбе, о книгах, фильмах. Оказалось, что оба мы любим фантастику в книгах и фильмах, русский рок и лето. Выяснилось, что ему не семнадцать лет, как я подумал сразу, а двадцать один.

​Учится он на последнем курсе местного ВУЗа на загадочной специальности арборист.

Я даже и не знал, что у нас в городе такому учат.

Утро после смены встречало меня ароматом, что исходил от напитка в исполнении Дэна. Только тогда не он рассказывал, а я. Он расспрашивал о моей работе, о прошедшей смене, какие были выезды, о моей бригаде и о забавных случаях, если таким всё же случалось быть. Потом, забирая опустевшую чашку, прощался и мчался в ВУЗ, а после - в кофейню, где, как оказалось, помогал в семейном бизнесе сестры.

​Ноябрь плавно перетёк в декабрь, а тот в свою очередь закончился Новым Годом и моей двойной сменой. Так что праздник я встретил на выездах и на кушетке в ординаторской, если удавалось туда попасть.

Всё имеет свойство заканчиваться, вот и новогодние праздники закончились, к неописуемой радости всего медперсонала.

Вначале я не ощутил, что что-то не так, но когда понял, то осознание это обрушилось на меня холодной волной. Вымотанный после праздников, я был не рад сам себе. Ходил, как сомнамбула. Моя неженатость сыграла со мной злую шутку. Я подменял всех больных, косых и хромых сослуживцев.

Его не было уже третью неделю. В конце первой недели я понимал, что мне чего-то не хватает. В начале второй – понял чего, вернее кого. Мне не хватает моего смешного разноволосого соседа. Не хватает наших разговоров, его взглядов, лёгких прикосновений и улыбки, от которой становилось легко и уютно. Не хватает хрупкой руки с чашкой кофе, протянутой в мою сторону.

К концу четвёртой недели Элеонора Петровна обмолвилась, что его квартира сдаётся. Стало грустно от того, что я больше не увижу Дэна. Было как-то порывался сходить в кофейню его сестры, чтобы разузнать о нём, как можно больше, но останавливало понимание того, что я для него никто. Я сам не заметил, но мой сосед за эти несколько месяцев стал мне намного ближе всех моих коллег, вместе взятых, и тех немногих хороших знакомых, что имелись у меня в этом городе.

В начале марта в квартиру напротив въехали новые соседи: молодая пара с маленьким ребёнком и жёлтой канарейкой в небольшой клетке.

Март переполз в апрель, а апрель в карусель первомайских праздников, загружая меня работой по самые уши.

Моё плохое настроение заметили все коллеги, но как объяснить, что я скучаю по соседу, за его робкой улыбкой и ароматной чашкой кофе в хрупкой руке, я не знал, да и афишировать свою ориентацию не считал нужным.

Вскоре и весна распрощалась с жителями большого города, уступив место жаркому лету, радующему народ жаркими днями и прохладными ночами.

Я возвращался со смены уставший и злой. Заявление на отпуск отклонили, заявив, что сейчас напряженное время и укомплектованных бригад не хватает. Знали бы они, чего мне не хватает!

Выйдя из лифта на своём этаже, я сразу понял, что что-то не так. В душном воздухе подъезда витал до боли знакомый аромат свежего сваренного кофе. Остановившись у дверей в свою квартиру, вдыхал полной грудью аромат кофе с корицей. Я обернулся на скрип двери в квартиру Элеоноры Петровны. Каково же было моё удивление, когда из неё показалась не моя соседка, а сине-бело-чёрная макушка. Аромат усилился, а на меня смотрели тёмно-карие глаза.

- Привет, - неуверенно поздоровался парень.

- Привет, - так же неуверенно ему в ответ. Молчим.

- Кофе? – в протянутой ко мне руке Дэн держал всё ту же стеклянную чашку с жёлтыми ромашками.

- Можно и кофе, - я принял чашку в одну руку, а другой открыл дверь, приглашая его войти. – Может... зайдёшь?

- А можно? – так робко был задан этот вопрос, что от него веяло затаённой надеждой.

- Можно, - я улыбнулся, подбадривая парня.

- Я сейчас, - крикнул он и скрылся за дверью квартиры Элеоноры Петровны.

Через несколько минут Дэн появился в проёме распахнутой двери, неся в руке увесистую спортивную сумку, а в другой – такую же, как у меня, чашку с ромашками, только синими. В дверях его провожала хозяйка квартиры.

Проводив взглядом парня в мою квартиру, Элеонора Петровна одними губами произнесла: «Удачи», улыбнулась улыбкой Моны-Лизы и закрыла за собой дверь. Я последовал её примеру, закрывая дверь в свою квартиру.

Дэн стоял посреди коридора, нервно заламывая пальцы, его сумка стояла рядом с ним, а чашка в синюю ромашку – на столике возле зеркала. Он смотрел на меня не мигая. Может, мне показалось, а может, и нет, но в глубине его глаз читалась огромная надежда и глубокое одиночество.

- Я скучал, - тихо, одними губами прошептал Дэн.

- Я ждал, - вторил я ему.

Я не знаю, кто сделал первый шаг, но через миг расстояние в пять шагов было сокращено до миллиметра между грудными клетками, где бились два сердца, стремясь выровняться в одном ритме. Лёгкое касание пальцами к его лицу - и по ним бежит электрический ток. Он прижимается ко мне, старается вжаться сильнее.

​Аромат кофе проникает глубоко в тело, въедается в кожу, не хочется дышать другим воздухом.

Первый поцелуй. Он не был мягким и нежным. Это был ураган эмоций, которые копились, но сейчас я понял, насколько мне не хватало Дэна в моей серой и однообразной жизни. Его губы слегка обветрены, но такие желанные. Лёгкий вкус кофе с лаймом теперь всегда будет ассоциироваться с его поцелуем. Он вжимается в меня всё яростнее. Как бы мне ни хотелось, но пришлось разорвать поцелуй. Я держал парня в объятиях, он смотрел на меня затуманенным взглядом, юркий язычок пробежался по его губам, припухшим после поцелуя.

​Легонько чмокнув Дэна в уголок губ, я всё же вынужден был разорвать объятья. Он смотрел на меня непонимающе.

- Дай мне пять минут. Я в душ.

Взгляд парня из непонимающего быстро сменился на довольный, кивнув в знак согласия, он взял сиротливо стоящие на столике чашки и потопал на кухню. Я же, не теряя времени, бросился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок после смены.

Как можно быстрее покончив с водными процедурами, покинул ванную. Он стоял в проеме кухни и смотрел на меня, не моргая. Да, признаю, хотел соблазнить, поэтому вышел только в одном полотенце, прикрывающем бёдра. Вода, стекая с моих волос, вела дорожку по торсу, пересекалась с дорожкой тёмных волос на животе, устремлялась вниз, впитываясь в полотенце.

- Валер, я… - он облизал пересохшие губы и замолчал.

- Дэн… - я заговорил одновременно с ним.

Я не понял как, но расстояние вновь между нами сократилось, и мы слились в поцелуе. Я сминал его губы, покоряя, прося подчиниться. И он подчиняется. Стон удовольствия срывается с его вновь покрасневших губ.

​Боже, какой же он красивый. Почему я не замечал этого раньше?

Я тяну несопротивляющегося парня в спальню, уверен, там нам будет удобнее. Я толкаю его на кровать и нависаю над ним, сбрасывая с себя полотенце. Он улыбается и сам тянется за поцелуем. Томно, тягуче я погружаюсь в пучину нашего общего желания. Мои руки слепо шарят по его телу так же, как его блуждают по моему торсу. Оторвавшись от его пьянящих губ, смотрю на раскрасневшегося Дэна, который вновь тянется ко мне. Мои руки давно поднимают его кофту и блуждают под ней, чем я и воспользовался, стянув её через голову. Касаюсь лёгкими поцелуями его щеки, скулы, опускаюсь на шею, ниже на выпирающие ключицы.

Кожа молочно-белого цвета. Хочется отметить его, чем я незамедлительно пользуюсь, оставляя горящее пятно на правой ключице.

Я играю с ним, хочу насладиться каждым моментом. Спускаюсь лёгкими поцелуями к возбуждённым соскам, провожу языком по правому и слегка сжимаю большим и указательным пальцами левый, дую на влажный след, оставленный мной. Дэн выгибается и притягивает меня к себе, безмолвно требуя продолжения. Я улыбнулся, не могу отказать в этом мальчику.

Языком веду дорожку вниз к поясу узких джинс, где под ними давно уже обозначилось возбуждение. Звук молнии заставил Дэна поднять голову. Он смотрел на меня затуманенным взглядом, облизывая пересохшие губы. Я решил не мучить парня ожиданием, поэтому, расстегнув молнию, стянул джинсы вместе с боксёрами и носками, отбросив всё это куда-то в глубь комнаты.

Я устроился между его разведённых ног. Красивый. Он везде был идеален: аккуратный член с розовой головкой гордо смотрел вверх, пах парня был побрит, тело пахло всё тем же одурманивающим меня ароматом кофе с лаймом. Я не стал растягивать удовольствие, созерцая его, а насадился на его член ртом, расслабив горло, погружая его в себя целиком. Руками оглаживал его стройные ноги. Постепенно перемещаясь на внутреннюю сторону бедра. Не прекращая ласкать член Дэна, развёл его половинки и покружил пальцем вокруг сжавшейся дырочки. Парень, комкая покрывало в руках, стонал и толкался мне в рот.

Не выпуская его изо рта, тянусь к смазке, так удачно забытой мною вчера под покрывалом. (Каюсь – рукоблудил. Не хотелось насухо). Выдавливаю немного на пальцы, согревая, размазывая. Возвращаюсь и оглаживаю податливое тело более настойчиво.

Дэн стонет и выгибается, старается глубже засадить мне в рот. Полностью погружённый в него палец он не замечает, как не замечает и второй. Наверное, лёгкий дискомфорт от моего растягивания заставил парня приподняться на локте и потянуть меня за волосы, отвлекая от минета.

- Больно? Неприятно? – затаив дыхание, я ждал ответ, мне не хотелось верить, что я мог сделать больно этому ангелу.

- Нет, - с придыханием, - просто… просто хотел посмотреть, - его раскрасневшееся личико было прекрасным. – Ты продолжишь? – столько надежды в вопросе. Дважды просить меня было не нужно.

Кружа языком вокруг головки, я провёл влажную дорожку вниз по возбуждённому стволу, спускаюсь ниже, резко вбираю в рот одно яичко. Дэн дёрнулся, зажимая мои пальцы в себе. Выпустив столь нежную часть тела юноши, вернулся к возбуждённому и подрагивающему члену.

Растягивал юношу долго и основательно. Я не хотел повредить его такое податливое и желанное тело. Когда два пальца уже свободно скользили в Дэне, к ним добавился третий. Парень метался на кровати, его стоны сносили крышу, хотелось погружаться в него глубоко, мощными толчками. Решив, что парень хорошо растянут, вынул пальцы из растянутого тела. Мой ангел неудовлетворённо застонал.

Поцелуями скольжу по его телу вверх: живот, грудь, шея, губы. Снова эти дурманящие поцелуи со вкусом кофе. Стоны - мои и его, глаза в глаза, руки, прижимающие ближе, и тихий стон: «Я так долго ждал», снесли мой самоконтроль подчистую. Нависая над парнем на одной руке, второй – направил себя в подготовленную дырочку.

Первая попытка проникновения в желанное тело вырвала болезненный стон Дэна. Двумя толчками я погрузился в тугое отверстие, соединив наши тела полностью. Горячо, неимоверно тесно, его мышцы плотно обхватывают мою плоть, замерев на несколько секунд, даю привыкнуть, а потом начинаю медленный тягучий танец, погружаясь и вновь покидая жаркое тело. Я целовал его губы, нос, глаза, ловил тихие всхлипы и жадные стоны. Его длинные ноги обвились вокруг моей талии, и он самозабвенно подмахивал в такт моим движениям. Короткие ноготки царапали спину, оставляя розоватые следы.

Дэн кричал уже в голос, выгибался дугой, когда я входил в него сильными размашистыми толчками. Он потянулся к своему гордо стоящему члену, зажатому между нашими разгорячёнными телами, но я перехватил его руку, не давая прикоснуться к себе. Мне хотелось, чтобы мой мальчик кончил только от того, что я двигаюсь в нём.

​Я сдерживался из последних сил. Сменив в очередной раз угол проникновения, Дэн подо мной забился в оргазме, открывая рот в немом крике и выплёскиваясь себе на живот, пачкая меня. Быстро сокращающиеся стеночки ануса подталкивают меня к самому крешесносному оргазму в моей жизни. Сжав его бёдра так, что завтра на них будут синяки, я кончаю в него долго, выгнувшись дугой. После покрываю его лицо быстрыми поцелуями, благодарю за ласки и любовь, подаренные мне.

Я с неохотой покидаю жаркое тело и скатываюсь с парня, ложусь на спину рядом с ним и подгребаю несопротивляющегося и разомлевшего Дэна к себе под бок. Знаю, что нужно в душ, но доверчиво прильнувший ко мне юноша отбивает всякую охоту двигаться. Его дыхание успокаивается и выравнивается. Что-то умотал я своё солнце.

Я выжидаю ещё несколько минут и выбираюсь из-под сладко посапывающего парня. Тихо проскользнув в ванную, а потом обратно в спальню с влажным полотенцем, обтираю парня и вывешиваю полотенце на балкон.

Сейчас только утро, но усталость клонит прилечь. Нет сил бороться с возникшим желанием, поэтому устраиваюсь рядом с Дэном, подтягивая его ближе, прикрываю глаза. Чувствую, как во сне этот собственник закидывает мне на бедро ногу и обнимает рукой поперёк груди. Улыбаюсь. Тёплые чувства затапливают душу и греют сердце. Тихо подкрадывается сон.

​Близился вечер, но Дэн пока не просыпался. Сам же я проснулся полчаса назад и размышлял, что сразу с утра предложу переехать ему ко мне.

Обнимая своего мальчика, я ещё не знал, что завтра за утренней чашкой кофе с корицей и лаймом будут его признания в любви, объяснения того, куда он пропал, и то, что он не мог предупредить меня или отменить свою дипломную практику в Швеции, где участвовал в соревнованиях арбористов. Расскажет, как нервничал перед встречей со мной. Радость от осознания, что я его не отверг и его чувства взаимны, будет переполнять моего ангела. Может, конечно, мои чувства ещё не так сильны, как его, но я нахожусь на верном пути к этому пункту назначения. Всё это вместе вызовет бурю восторга и долгие, пьянящие кровь поцелуи.

Он расскажет, как, приехав из Швеции, узнает, что квартира сдана другим людям. Поэтому ему пришлось забрать свои оставшиеся вещи и попроситься к Элеоноре Петровне, чтобы дождаться меня. В противном случае ему бы пришлось возвращаться жить к сестре.

Расскажет, как волновался перед каждой нашей встречей. Как ждал под дверью в своей квартире, пока я не выйду на площадку. И про тот самый первый раз, когда он угостил меня кофе. В то утро он возвращался из кофейни. Тогда он отдал мне свой горячий напиток, а второй стакан был наполнен яблочно-апельсиновым фрешем и прихвачен для мужа сестры, который должен был зайти, чтобы помочь с расстановкой мебели.

Но это будет всё завтра, а сегодня вечером я обнимаю его спящего и вдыхаю неповторимый, присущий только моему Дэну аромат кофе с лаймом.

Лидер не должен страха в жизни знать...
Но страх за мной крадётся, где бы ни был.
Я видел всё, но лучше бы не видел!
Могу ли тебя другом называть?

Ты был мне другом, братом, я учил
Тебя всегда всему, что сам я знаю.
И что же ты в итоге выбираешь?
Себя той ночью в Храме ты убил!

Наверно, я наставник никакой.
Не видел, не почувствовал, не понял,
Не угадал терзаний и надлома,
Оставил все сомнения с тобой.

Одно лишь оправдает: доверял
Тебе я как себе. Да сам всё знаешь.
Но помнишь ли? Теперь ты догораешь,
С тобой горит и вера в идеал.

Рука не поднимается, хоть я
Лишь тьму теперь в глазах небесных вижу,
И губы твои шепчут: «Ненавижу!»
Но Сила будет пусть тебе судья.

Я с раскалённой добела земли,
Где сердце моё тоже догорело,
Уйду, последний бросив взгляд на тело.
Ах, если бы мы всех спасти могли!

Да мог ли знать тогда среди огня,
Что ненависть твоя тебя поднимет,
Что Тьма тебя отечески обнимет,
Законы Смерти варварски поправ?

Не мог я знать того, но всё же рад.
Я рад, что жизнь в тебе ещё искрится.
Но как в больную душу нам пробиться?
Я верю, ты всё тот же, падший брат...

Опубликовано: 2017-01-07 23:28:36
Количество просмотров: 177

Комментарии