Внутри тебя

Шусь-шусь-шусь... негромко позвякивает венчик, взбивая крем. Щепотка корицы, ещё чуть сахарного песка, молоко... Руки выполняют привычные действия, не глядя, достаю необходимые специи и ингредиенты. Быстрый взгляд в духовку – мясо почти готово, быстро выкладываю на противень заготовленные заранее овощи. Ещё полчаса – и можно на стол накрывать.

Руки делают-делают, а голова думает... Да и как тут не думать... Третью неделю практически одному дома сидеть в каникулы – кому приятно будет? Столько планов было на лето, в итоге же... Наверняка и сегодняшний ужин с душевной старушкой-соседкой делить придётся... Нет, она отличная женщина, очень помогла, когда только в квартиру, оставшуюся после смерти деда, переехал, но... Но компании хочется совершенно иной...

А компания моя всё в делах, делах... Как начался тот чёртов процесс, так с работы практически не вылезает, даже ночует в своей старой квартире, поскольку оттуда до работы ближе добираться...

Я упрямо тряхнул головой.

Не буду скучать. Вот не буду, и всё тут!

У меня масса развлечений, некогда расслабляться! Весь день расписан по минутам: с утра прогулка, затем бассейн, после обеда – процедуры, потом массаж и неспешная прогулка до дома...

А по дороге – обязательно надо заглянуть в мой любимый книжный магазинчик, с девчонками-продавщицами поболтать, книжку новую присмотреть... Дома устроиться в любимом кресле, укутавшись пледом, какао обязательно на столик журнальный поставить с печеньем, что с ночи напёк... И упорно пытаться читать, а не бросать нетерпеливые взгляды на телефон, сиротливо молчащий...

Не думать: «А вдруг позвонит?» Тщетная надежда. Прекрасно знаю, что, когда на работе, он не будет отвлекаться, я же сам никогда не звоню, потому как легче до Президента дозвониться, чем до него, особенно в последнее время. К тому же он с улыбкой жаловался, что после моих звонков не может работать, народ чрезмерно довольной харей пугает, а у него работа сурьёзная... Но всё же... сердце ёкает, чуть только заслышу грохот проезжающего лифта, и мысли мелькают: «А вдруг? Вдруг едет домой, не останется в своей квартире?»... И так до вечера. Потом собраться, встать, приготовить ужин, как обычно, на двоих. Его задержка на работе – не повод не готовить на него. Ведь всё может измениться...

Я не скучаю... Мне хорошо. Хорош-шо, чёрт побери!

Невольно вспоминается наша встреча. Я тогда решился на вылазку за продуктами, но уже перед входом в магазин передумал и повернул в парк. Наверное, тогда это было единственное, что позволяло расслабиться и отдохнуть, ни о чём не думать. И когда я прогуливался по дальней тропинке, не самой популярной и очень тихой, услышал впереди шум драки, крики, ругань. Но спешить на разборки я не собирался: не добежал бы в любом случае.

Так что я молча развернулся и пошёл в сторону людных аллей, глядя под ноги, шебурша неспешно листья, что ещё днём кружились в осеннем листопаде. За спиной послышались торопливые шаги, словно кто-то от кого-то бежал, но не успел я отойти с дорожки прочь, как меня обхватили крепкие руки, толкнули спиной к дереву и следом жарко поцеловали. Я сначала просто опешил, потому как, согласитесь, не каждый день тебя незнакомый парень целует, но даже не успел возмутиться и оттолкнуть, рот-то мне заткнули самым неожиданным способом...

А потом... потом я просто потерялся, поплыл... Никогда меня так жарко не целовали, так крепко не обнимали... Мимо кто-то пробежал, и парень, чмокнув в последний раз, отстранился. Я тогда невольно потянулся следом, но, чуть опомнившись, зажмурился, ожидая ругани и криков, возмущения от того, что этот кто-то мужика целовал, а не девушку, с которой наверняка спутал: со спины-то немудрено в потёмках ошибиться, тощий ведь был, как скелет ходячий, и на голове извечное воронье гнездо... Но вместо этого чужие пальцы прошлись по лицу, чуть приподнимая подбородок.

«Эй!» – смешок. – «Ёжик, открой глазки!» - шепнул он тогда. Я отчего-то послушался. И замер, пойманный его взглядом. Этот невозмутимый тип, склонив голову, рассматривал меня, чуть поворачивая моё лицо, держа за подбородок.

Немного выше меня, темноволосый, темноглазый крепыш, на щеке зацветал фингал. Я совершенно искренне принял его за хулигана и приготовился к тому, что сейчас мне влетит в рожу... Но он странно хмыкнул, потрепал по плечу и предложил проводить до дома. От удивления ничего не смог ему возразить. Он преспокойно подтолкнул меня в спину и велел показывать путь... Не знаю, почему тогда не возмутился.

Просто развернулся и пошёл к дому, он же не отставал ни на шаг. Через некоторое время я расслабился, перестал ожидать от него подлости и грубости. Наоборот даже, он показался таким большим и надёжным, спокойным и сильным, что я доверился. И ни минуты не сожалел. Он всю дорогу сыпал шутками и приколами. Рассказал, что напоролся на каких-то придурков пьяных, прикопавшихся к отсутствию сигарет, и еле отделался, смог избежать драки, потому как против пятерых дебилов с ножом нормальному человеку не выстоять. Ещё он оказался таким баламутом... Просто фонтан воодушевления, невообразимой жажды жизни, заразительного веселья и энтузиазма. В первый раз за долгое время я разговорился и даже не заметил, как мы к дому подошли.

Через неделю он припёрся к подъезду, как будто так и должно быть. С тортом и конфетами. В гости напросился. Потом стал приходить чуть ли не каждый день. Я не хотел признаваться, но его прихода ждал. У меня не было друзей, давно уже. Сам ото всех отгородился, так мне тогда казалось правильным. Он же моего мнения не спрашивал, просто приходил с тортом, который вместе съедали, или с конфетами - моим любимым птичьим молоком.

Он не приставал ко мне, не делал никаких намёков или поползновений в мою сторону, будто того будоражащего поцелуя и не было вовсе. Не зло подтрунивал надо мной, и незаметно для меня смог расшевелить. Я вновь начал выходить, не ограничиваясь краткими вылазками в магазин, разве что ненадолго, продолжал бояться, что ноги откажут, и где-нибудь останусь сидеть сиднем. Только мой друг мог уговорить меня на прогулку в парке, гарантируя, что на руках отнесёт, если ногу сведёт.

Смущаться не было сил, он так комично это представлял, что я лишь ухохатывался на его ужимки. Незаметно прошла зима, весна... Летом он поставил перед фактом, что записал меня на подготовительные курсы в универ, в котором учился сам. Правда, он перешёл уже на четвёртый курс, мне же предстояло ещё сдать экзамены и в свои двадцать начать всё с нуля. Обещал, что будет рядом и придёт на помощь, если мне будет плохо. Я ему верил. Мой друг ни разу не обманул.

Учиться мне понравилось. Правда, я всё же не пошёл на юридический, а решил учиться на повара, готовить всегда нравилось, да и училище как раз через дорогу от его универа было. Но он каждый день провожал меня до входа в колледж, иногда обедали вместе и гуляли после занятий. Я даже не заметил, как появились новые друзья, увлечения, я стал ходить в бассейн, с его подачи, конечно же. Вечерние совместные прогулки оставались обязательными, неважно, лето на дворе или зима, исключения составляли случаи, когда он задерживался на работе, куда его пристроил отец, помощником адвоката. Мы могли даже не разговаривать, просто гулять рядом...

Потом он провожал меня до дома, иногда заходил на чай, и тогда мы смотрели какой-нибудь фильм или же просто говорили... Несмотря на то, что у меня появились новые друзья, никому другому я не мог довериться, ни с кем я не мог так долго говорить, как с ним, именно с ним мне было хорошо и спокойно. Он не спрашивал меня ни о чём, за год дружбы так и не поинтересовался о моей проблеме, деликатно помалкивая, давая мне возможность самому решиться...

Хотя видел, как я порой хромаю и пытаюсь беречь ногу. Правда, со временем боль уже не так сильно мучила меня, видимо, сказались занятия плаванием. Врачи после аварии настоятельно рекомендовали мне бассейн, прописали кучу процедур для укрепления поврежденных мышц. Но тогда мне ничего не хотелось. Жить не хотелось. Когда стало известно о наследстве деда, я просто молча съехал от родителей, душивших меня чрезмерной опекой и жалостью.

Весной он меня поцеловал. Вновь. Но уже не суматошно и невнятно, как тогда, в парке... Нет... Мы в тот день смотрели какой-то фильм у меня дома, лениво валяясь на диване, и зацепились взглядами. Как заворожённый, смотрел, как он медленно тянется ко мне, глядя в глаза, готовый при малейшем признаке неприязни прекратить... Но я ему верил. И он меня поцеловал. Нежно. Легко. Упоительно вкусно... Я не думал о том, правильно это или нет. За три года, что прошли после аварии, это был мой первый поцелуй.

Мы не стали любовниками сразу, нет. Просто после того поцелуя наши отношения стали более доверительными, тёплыми. Он не настаивал, я же не знал, чего хочу. Впервые я мучился, не решаясь выбрать. А он ждал. Ждал, когда я решусь. Но так было трудно отважиться на что-либо! Особенно если моё последнее решение стоило мне ноги. Как же я был беспечен, когда после выпускного в школе пьяный забрался на мотоцикл... Покрасоваться хотел.

Ещё бы, красавец-спортсмен, душка-парень, весельчак и ловелас. Да, я никогда не был качком и громилой, но в лёгкой атлетике мне не было равных, вся жизнь была бесконечным калейдоскопом успехов и удач. И – бездумная беспечность на дороге... Жуткая авария, результатом которой стал уродливый шрам ниже колена, собранные по кускам кости и прощание с юношеской сборной и мечтами о спортивном Олимпе. В семнадцать лет я стал инвалидом. Только исключительно благодаря мастерству хирургов мне сохранили ногу, обещали, что ходить смогу без трости, но путь в спорт был заказан. Это известие я пережил очень тяжело, даже в клинике полежал...

От спортсмена осталась только тень, отощал так, что едва ветром не сдувало. Следующие два года я просто существовал. Забросил всё и всех. Сбежал на квартиру деда, никого видеть не хотел... Тогда я даже не задумывался, что мог преспокойно лишиться квартиры, за неё уж чересчур сильно хлопотала тётушка, аргументируя тем, что недееспособному инвалиду, кукующему в дурке, она ни к чему. Но мои родители смогли её отстоять. После клиники я немного оклемался, но видеть никого не мог. Родные не противились моему переезду, надеялись, что самостоятельная жизнь поможет мне очнуться. Но я до сих пор не знаю, что бы со мной дальше было, если бы в один прекрасный день мы с ним не повстречались в парке.

Я решился. Всё же решился. Через месяц после нашего второго поцелуя. Решился, когда он уже одевался, стоя на пороге. Просто подошёл к нему и неловко поцеловал в щёку, затем, зажмурившись, клюнул в губы.

«Открой глаза, Ёжик», - шепнул он тогда. Я послушался. И просто утонул в его глазах. Как же он смотрел... На меня так никогда никто не смотрел. И никто никогда так меня не касался. Сильно и одновременно нежно. Крепко и упоительно. Жарко и страстно... И как он шептал в ночи, прижимаясь сильнее, что давно любит, с первых дней, и уже не надеялся, что я отвечу на его чувства. Он любит... Его признание просто перевернуло мой мир. Я не знал тогда, любовь ли то, что я к нему испытываю, но знал точно, что лучше, чем с ним, мне ни с кем не было.

Теперь же даже непонятно, куда делся тот парень, что смущался и зажимался в наш первый раз... Он смог доказать мне что любит, что я достоин любви...

И теперь я знаю, что люблю его, невозможного оптимиста, что смог вновь заставить полюбить весь мир, полюбить его...

Дзинькнула духовка, сообщая о готовности. Я убрал на место оставшиеся продукты, в последний раз вытер стол. Снял фартук, повесил на крючок.

Тарелки, приборы аккуратно разложены на столе, ароматнейшее мясо с тушёными овощами осталось только достать из духовки.

Всё. Успел. Как и планировал, к семи вечера всё готово. Он не звонил сообщить, что уже едет. Я не звонил узнать, когда его ждать. Может, это и глупо - так стараться, не имея гарантии, что он это сможет сегодня оценить. Но... Просто он любит, как я готовлю, мне же совершенно несложно... Даже если сейчас позвонит и опять со вздохом покается, что задерживается и останется в своей квартире.

Взял книжку с холодильника, уселся на кухонный диван. Если через четверть часа не придёт, приглашу на ужин соседку. Старушка будет рада, я знаю.

В семь двадцать, отряхнув брюки, поднялся, отложил книгу на холодильник, вышел в коридор, собираясь звонить соседке. И только потянул руку к телефону, как раздался звон ключей, щёлкнул замок.

- Ёжик? – мягкий грудной баритон, крепкие руки, колючая щетина.

- Дэн... Привет... Пришёл... – я не заметил даже, как оказался в его объятиях. Такой большой и надёжный... За время, что мы вместе, я поправился, окреп, но остался худым и жилистым, он же - просто гора ходячая.

- Валерка, как же я соскучился... – рука прошлась по голове, стянула резинку с волос, растрепала непослушные кудри. – Вкусно пахнет...

- Мясо с овощами, – я прижался крепче, руками обхватив. – Ты пахнешь гораздо вкуснее... – с удовольствием вдохнул терпкий аромат его одеколона, чуть заметный запах пота. Бежал? Сердце ещё громыхает, дыхание никак не успокоит... Ко мне бежал... Как же я соскучился...

- Покормишь меня?

- Конечно же, проходи, не стой в дверях, – я посторонился, наблюдая, как он снимает куртку, обувь. – Давай сюда, – стянул с него пиджак. – С работы, что ли, сбежал?

- Да, замордовали вконец. Зато завтра - выходной, – мурлыкнул он. – И послезавтра... И после послезавтра... – горячие руки пробрались под футболку.

- Тебя, никак, уволили? Вот счастье-то...

- Ха, не дождёшься! Мы выиграли это грёбаное дело! – торжественно провозгласил он. – И мне выделили цельных три дня отпуска! Так что ловим момент и наслаждаемся!!

Он неспешно поглощал ужин, а я им любовался. Красивый мужик, сильный, надёжный... Как же его угораздило в меня влюбиться? За четыре года, что мы знакомы, три из которых живём вместе, он стал успешным юристом, востребованным и состоятельным. Но я ни разу не сомневался, что он любит меня. Его поддержка помогала мне двигаться вперёд, не сдаваться. И теперь точно знал, что жить без него не смогу.

- Очень вкусно! – довольно выдохнул он, откинувшись на спинку стула. Прошёлся рукой по моему бедру. – Спасибо... Ты прям как знал, что я сегодня наконец-то смогу приехать.

- Знал, – не стал спорить с ним. – Ты же обещал.

- Ох, Ёжик... – он обнял меня, в висок поцеловал. – Ты просто чудо... Моё чудо... – шепнул горячо на ушко. – Спасибо.

- Дурак, да разве за это благодарят? – удивился немного.

- Не знаю, как другие, я же очень благодарен тебе, что не стал устраивать склок на пустом месте... Ведь почти три недели нормально не виделись... Я боялся, что ты начнёшь ругаться, мол, что изменяю, не люблю...

- Я тебе верю... Ты сказал что любишь, а ты не врёшь, мне никогда не врёшь.

Он притянул к себе, на колени усадил, обнял, в шею уткнулся.

- Ты так здорово пахнешь...

- Это не я пахну, а торт.

- Торт? – оживился он, заинтересованно заглядывая мне в лицо.

- Ну, да... – я пожал плечами. – Наполеон... Время было свободное, настроение подходящее, так что...

- Ух ты... – довольно протянул он, заозиравшись. – А где? Не вижу. Куда спрятал? Ну-ка, колись! Упрятал от меня мнямку!

- Ничего не упрятал! В холодильнике он, – Дэн вскочил прям со мной, я едва успел соскочить с колен. – Не лезь! – шлепнул по рукам, потянувшимся к холодильнику. – Вот нетерпеха! До завтра подожди, сейчас же не пропитался ещё!

- Тортик-тортик-тортик! – азартно облизывался Дэн, выискивая способ обойти меня, пробраться к холодильнику.

- Тортовый маньяк! – осадил его, руками в грудь упершись. – Сиди смирно, – насилу усадил обратно за стол.

- Валер, ну, дай лизнуть... и откусить... ну-у-у... – сделал он умильные глазки. – Любимый мой шеф-повар не оставит голодным бедного юриста? – сменил обжора тактику, перейдя на лесть.

- Вот что с тобой сделать-то? – показушно вздохнул я, закатывая глаза.

- Кормить и любить!

- Держи уже, маньячина! – достал из холодильника маленький тортик на отдельной тарелочке, специально для сладкоежки приготовленный. Знаю же, что иначе не утерпел бы и от торта откусил, а потом сам бы с утра сокрушался, что обожрался на ночь глядя и всю красоту попортил.

- О-о-о-о... – простонал он, прикрыв глаза, поднося блюдечко к лицу, блаженно вдыхая аромат свежей выпечки. – Валера, ты мой бог... Мой персональный бог и спаситель...

- Ешь уже... - со смешком уселся на стул рядом, любуясь, как этот обормот воркует с куском торта.

Справился он с ним моментально, только ложка мелькала.

- Спасибо, Ёжик, ты мой герой! – он сыто огладил плоский живот. Вот куда всё пропадает, а? Лопает, как крокодил, а нигде не откладывается.

- Проглоди-и-итище, – протянул, положив руку поверх его.

- Хорошо-то как... – он улыбнулся, переплёл пальцы. – Какие планы на вечер? – озорная улыбка сытого котяры.

- О-о-о... планов - громадьё!! – я боднул его плечом. – Даже не знаю, с чего начать-то.

- Давай начнём... – воодушевлённую речь прервал телефонный звонок. Дэн поморщился: – Бляха-муха... Что ж тебе спокойно не живётся, дорогой начальник! – сплюнул он, вставая.

Пока он разговаривал, что-то рассказывая и кивая головой, будто собеседник мог его видеть, я вымыл посуду, убрал со стола.

- Дэн! – сказал негромко, за плечо тронув. – Я в ванную.

Он кивнул, что понял, улыбнулся.

Прохладная вода немного взбодрила, помогла собраться с мыслями.

Когда я вышел из ванной, свет на кухне был погашен, в квартире тишина. Я против воли расстроился.

- Дэн, ты где? – окрикнул негромко, не надеясь на ответ. Его сотовый лежал на полке в прихожей, но это ничего не значило.

- Валер, иди сюда! – отозвался он из спальни.

Я облегчённо выдохнул. Значит, не сорвался. Не раз за последние недели он бросал всё и ехал, даже на ночь глядя. И снова пропадал на пару дней, даже забывая порой звонить. Я не беспокоил его, поскольку понимал, что он впервые участвует в столь крупном процессе, и не как помощник адвоката, а как полноценный член команды. Ему это было важно, и я был готов поддержать, чем мог.

- Ёжик! – выглянул он в коридор. Уже переоделся в домашние штаны, футболку в руках теребит. – Ну, ты чего замер? – он протянул руку. – Иди ко мне, - я кивнул, подходя ближе, за руку его беря. – Испугался, что я снова уехал?

Невольно отведя взгляд, кивнул. Дэн чуть дотронулся пальцами до подбородка, лицо приподнял, невесомо чмокнул в уголок губ.

- Тебе же это важно, я понимаю... – пробормотал я негромко.

- Ты тоже очень важен. И в свой выходной я хочу быть с тобой, только с тобой, любимый мой Ёжик, – обнял, к себе прижал.

- Тебя не вызовут? – всё же решил уточнить.

- Нет, Семён Викторович лишь спросил, где документы... Так что я свободен на целых три дня... – жарко выдохнул в ухо. – Иди ко мне, – лёгкий поцелуй, приветствие. – Не хочешь поиграть?

- Что? Как? – немного не понял я.

- Я кое-что купил, – он потянул за собой. – Тебе понравится. Закрой глаза!

Я немного нахмурился.

- Зачем это? Зачем играть? Не понимаю... Тебе со мной плохо?

- Вот дурашка! Всё это только для твоего удовольствия... Тебе понравится. Обещаю! – уверенно сказал он, и я расслабился: раз он обещает, значит, так и будет.

- Хорошо, – кивнул, закрывая глаза. Дэн потянул за руку, провёл к кровати, помог сесть.

- Глаза не открывай! – он чем-то зашуршал.

- Ты чего там делаешь? – еле утерпел я, чтобы глаза не открыть.

- Сюрпрайз, любимый... Ну-ка... – прохладная мягкая ткань коснулась лица, прошлась по щеке. – Нравится? Шёлковая повязка на глаза... Ты позволишь?

- Блин... Ты чего задумал? – в животе начинал скручиваться узел. Такого за все три года не было, как-то в постели мы обходились без подручных средств... Но отчего-то это так интригует...

- Говорят, что с завязанными глазами обостряются все остальные чувства... Вот сейчас и проверим, – довольно хмыкнул он.

- Может, это тебе лучше глазки завязать, экспериментатор юный?

- И мне завяжем, обязательно завяжем... Но ты первый! – с этими словами он повязал ткань. – Не туго? – я повертел головой.

- Нет, нормально.

- Я раздену тебя?

- Глупый... Нашёл о чём спрашивать.

- Ну, мало ли... – ухмыльнулся интриган этот, по голосу слышу.

Горячие руки прошлись по бокам, огладили живот, задрали футболку. Пальцы пощекотали, отчего я невольно рассмеялся, уворачиваясь в сторону.

- Куда... – горячо шепнул на ухо, по хребту пробежались мурашки. – Ну-ка, прочь тряпки... Покажи мне, кто же прячется под скромной одёжкой, – медленно ладони прошлись вверх, задирая одежду. – Ручки приподними.

- Бли-и-ин, Дэн... Ну, что же ты делаешь... - прошептал я, но руки поднял. Он, хихикнув, снял футболку, поправил повязку.

- Какой же ты... – пробормотал воодушевлённо.

- Какой, какой... тощий и бледный, – я невольно сморщился. Не могу до сих пор принять своё тело, восторгаться им я не в силах...

- Дурашка... Мой сказочный эльфёнок, – шепнул на ухо, чмокнул скулу, лизнул, пососал мочку уха, чуть прикусил. – Красивы-ы-ый... – горячее дыхание опалило шею. Следом губы поцеловали грудь, влажно скользнули вниз, вобрали сосок, пососали. Я, затаив дыхание, следил за своими ощущениями. Ощущения были... очень необычными. Прав был Дэн, это было очень... ново и интригующе... Я не видел, что он делает, не видел, где он сейчас... Он не касался меня руками, лишь целовал грудь, плечи, шею... покусывал, вылизывал, отстранялся, отчего я замирал, ожидая, в каком месте он коснётся вновь.

- Нравится? – я смог лишь судорожно выдохнуть и кивнуть. Он негромко рассмеялся, огладил ладонями грудь и шею, вновь скользнул вниз, чуть щипнув соски, от чего я шикнул. – Я сниму штаны, хорошо?

- Ах-ха... – нервно выдохнул я, облизывая пересохшие губы. – Поц-целуй мня... – невнятно пробормотал, поворачивая голову, пытаясь понять, где он, на слух определить его месторасположение не получалось. Пальцы коснулись подбородка, приподнимая лицо, его волосы пощекотали щеки. Я приоткрыл рот, приглашая. Горячий язык прошёлся по нижней губе, нырнул внутрь, губы жарко накрыли мой рот, твёрдые пальцы зарылись в волосы. Я лишь простонал, притягивая его за голову, цепляясь за плечи... Он отстранился, чмокнул легонько...

- Боже... Ты просто невероятен... Твои губы созданы для поцелуев... – пальцы нежно прошлись по шее, взворошили волосы. – Привстань, – рука обхватила запястье, помогая встать на ноги. Ладони легли на ягодицы, немного сжали, отчего я невольно поджался и выдохнул, облизнул губы. Он взялся за пояс, потянул штаны вниз. Я сжал руки в кулаки, пытаясь сдерживаться. Даже не предполагал, что такая малость может меня так завести... А ведь он и не касался меня практически...

Дэн стянул штаны, поддержал за руку, помог переступить через одежду.

- Вот... Умничка мой...

Руки крепко прижали, губы прошлись по щеке, вновь набрасываясь на мой рот. Я же уже буквально сходил с ума, прижимал его к себе как можно крепче, оглаживая руками сильное тело, чуть царапая спину... Он немного отстранился, не отрываясь от губ, и тут же перехватил одну руку. На ней защёлкнулось что-то прохладное и бархатистое.

- Дэн... – пискнул я нервно. Он лишь прижался крепче, вторую руку завёл за спину, защёлкнул её тоже. – Дэн! – прикрикнул, дёрнувшись.

- Тихо-тихо-тихо, Валерик мой... - прошептал он, удерживая руки за спиной. – Не дёргайся... Они не настоящие, чувствуешь? – пальцы огладили моё запястье чуть выше кольца наручников. – Они бархатные, мягкие... Я же не хочу, чтобы тебе было больно или некомфортно... Тебе понравится, я же обещал, помнишь?

Я стоял, невольно поджимая пальцы ног, поводя скованными руками, пытаясь понять, нравится ли мне всё происходящее.

- Валер, что-то ты так сильно задумался! – рассмеялся этот монстр, успешно до этого момента притворяющийся моим заботливым парнем. Пальцы погладили лоб, откинули волосы с лица. – Не хмурься... Ты же мне доверяешь? – я закусил губу и нехотя кивнул. – Тогда позволь кое-что надеть на тебя.

- Блин, – нервно хохотнул. – Ты для этого меня раздевал, чтобы снова одеть? – и выдохнул, озарённый догадкой: – Даже не вздумай нацепить на меня какой-нибудь наряд вроде горничной или ещё что похуже!! Не вздумай!!!

- Ох ты ж! А я не подумал о таком даже! Чёрт, на будущее буду умнее.

- Дэн! – прорычал я.

- Не рычи, мой тигрёнок, – рука прошлась по талии, чем-то бархатным пощекотал спину, обнимая тканью поясницу.

- Ч-что это? – я повёл сцепленными руками, пытаясь понять, что он на меня надел. Это что-то было коротким, плотно обнимая живот пониже груди, и оканчивалось на середине ягодиц. – Ты зачем мне пояс одел?

- Глупенький... Это не пояс... Это корсет, – он что-то затянул, отчего я выдохнул, невольно выпрямляя спину. Раздались шаги, какой-то шорох. – Охренеть... Валерка, какой же ты... обалдеть - не встать...

- Дэ-э-эн... – неуверенно протянул, поворачиваясь всем корпусом, пытаясь на слух понять, куда он подался. Раздался приглушённый щелчок, потом ещё и ещё. – Дэн! Ты что же делаешь? Ты фотографируешь? Ах ты гад!! Прекрати сейчас же!!!

- Валерка, не шуми! – ещё щелчок. – Охренеть... Знал бы раньше, как ты будешь смотреться, не тянул бы так долго!

- А-а-а-а! То есть, ты это давно планировал? – прорычал я, дёргая руками, страстно желая вцепиться в его шейку, придавить поганца.

- Не злись, – крепко обхватили руки, прижали к обнажённой груди. Я только прицелился, чтобы грызануть, как он схватил за волосы, оттягивая назад голову, куснул в шею, лизнул скулу и следом поцеловал, глубоко, жарко, проникая языком внутрь.

Я рыкнул и попытался вытолкнуть наглого захватчика прочь изо рта, перехватывая инициативу. Вот только он одной рукой зафиксировал голову, другой удерживал подбородок и жёстко целовал, крепко, агрессивно. Я не ждал от ласкового Дэна такого напора, невольно опешил, замирая и позволяя ему трахать мой рот. Он вжимался всем телом, твёрдым членом, отчётливо ощущавшимся сквозь ткань штанов, потирался о моё бедро. И я сам не заметил, как начал отвечать на такой необычный поцелуй, так же жадно и горячо целуя в ответ, уже стоя на одной ноге, другой прижимая к себе.

- Бля! – резко отстранился он, отпуская голову, позволяя мне вдохнуть, и тут же цепко ухватился за задницу, другой рукой обхватывая мою закинутую на него ногу, задирая её ещё выше, открывая меня ещё сильнее и начиная пахом тереться о промежность.

От прикосновения ткани к стоящему колом члену я застонал, выгибаясь. Дэн прорычал и вновь набросился на мой рот, жадно вылизывая его, отпустив ногу и вцепившись в волосы. Воздуха катастрофически не хватало, в глазах плыли круги, в мыслях была такая каша, что злиться на его самовольство я больше не мог, хотелось вжаться в него, быть одним целым, агрессивным и требовательным, жарким и ненасытным...

Через вечность он отстранился, судорожно задыхаясь, нежно прижимая к себе, оглаживая по спине, чуть сжимая попку. У меня внизу всё горело, ноги не держали, слегка потряхивало...

- Валер, Валерик, Ёжичек мой, садись... – он помог сесть на кровать, придерживая за руку. Я, выдохнув, выпрямил ногу, предательски занывшую. Дэн сел между ног, прошёлся руками по бёдрам. Потом чуть повернулся, помассировал обеими руками голень, поцеловал в коленку. – Такой красивый... – прошептал нежно. – Мой Ёжик самый лучший... – руки массировали ступни, перебирали пальчики на ногах, посылая озорные искорки по всему телу, слегка оглаживая, нежа, успокаивая. – Так лучше?

- Да, спасибо... У тебя волшебные руки...

- О-о-о, да-а-а... – довольно выдохнул мой искуситель, приподнявшись немного. Горячие губы прошлись по щеке. – Поможешь мне раздеться?

- Да? И как же? – я пошевелил скованными руками.

- А зубками! – хмыкнул он, придвигая меня к самому краю кровати. Обхватив несильно за шею, наклонил голову чуть вперёд к своему животу. – Справишься?

- Сомневаешься? – я прижался щекой к нему, носом повозил по животу, лизнул солоноватую кожу.

Языком проскользнул вниз, пока подбородком не почувствовал ткань домашних штанов. Нетерпеливо выдохнув, зубами прихватил ткань, ухватился покрепче, вниз потянул, помогая себе носом и подбородком. Пыхтя и причмокивая от усердия, я стащил штаны до бёдер, вновь прислонившись щекой к прохладной коже. Потом не утерпел, чуть засосал и прикусил, оставляя метку, с лёгкими поцелуями кружа у паха, дразня, но не прикасаясь к его члену, хоть и чувствовал, что задевал его, гордо смотрящего вверх.

Дэн перебирал пальцами мне волосы, слегка лаская затылок, и не торопил, наслаждаясь игрой. Я первым не утерпел, облизнулся, на ощупь нашёл губами его ствол, прошёлся языком по всей длине, целуя и посасывая. Взять в рот пока не получалось, всё же трудно словить его, не имея возможности увидеть или подержать, когда руки скованы за спиной.

- Не хочешь помочь? – чуть задрал лицо вверх, щекой прижимаясь к его дружку.

- Ох, Валерка, для тебя – всё, что угодно! – ухмыльнулся он, пальцами погладив щеку. – Открой ротик, – шепнул он, ладонью обхватив подбородок. Я показал язык и открыл пошире рот.

- Так, лапушка? – коварно подразнился, языком накрыв верхнюю губу. Дэн нервно вздохнул, прошипел что-то неразборчивое. Чуть раздвинул мне ноги, вставая между ними. Рука зарылась в волосы, горячий упругий член мазнул по щеке, по другой, по губам... Я ухмыльнулся, лизнул его, поиграл языком.

- Иди же сюда уже! – поторопил его. Дэн не утерпел, направил ствол мне в рот. Я только довольно промычал, начиная сосать, поглаживать языком, плотнее сжимая губы. Он, простонав, чуть дёрнул прядь на виске и, зафиксировав голову, начал сам долбиться мне в рот глубоко и нетерпеливо.

Расслабив горло, я только наслаждался, чувствуя его вкус, то, как член скользит по языку, как пальцы гладят щёки и шею... Скованные руки перестали быть помехой, корсет плотно обнимал живот и спину, согревая и снимая нагрузку с поясницы.

Теперь мне нравилась, безумно нравилась эта игра... Довериться ему... Как всегда. И он делал лишь так, как мне нравится... Знаю, если б я не любил так оральные ласки, он придумал бы другую забаву... Но разве можно отказать себе в удовольствии ласкать его восхитительный член, лизать, сосать... лучшее лакомство... Чуть отстраниться, выпустить его изо рта, обхватить губами головку и плотно засосать внутрь, пройтись по стволу языком, широко лизнув, и вновь вобрать глубоко в рот, расслабляя горло...

Дэн двигался немного резко, чувствовалось, что он уже на грани. Я только плотнее обхватил губами, чуть заглатывая, от чего он задрожал, кончая, но отстранился и выплеснулся на лицо. Горячие капли стекали по щеке, я языком собрал, что достал, облизнулся, смачно причмокнул. Дэн зарычал и набросился на мои губы с поцелуем, вылизывая рот, целуя щёки, собирая своё семя и снова целуя жарко, терпко, жадно...

Мне тоже хотелось до одури кончить, я елозил пахом по покрывалу, постанывая ему в рот. Он переключился на щёки, шею, я же только жадно глотал воздух, обжигающе горячий, подаваясь бёдрами вверх, всем телом намекая, что моему дружку тоже ласки хочется. Но коварный гад Дэн только смачно засосал сосок, прикусив для верности, и толкнул в грудь, вынуждая лечь на спину.

- Ох, Валерка, какой же ты охеренный... - навис надо мной, обдавая жаром своего тела.

- Ах-ха... – выдохнул, облизываясь, чуть приподнимаясь, к нему навстречу. – Ещё бы кончить, был бы охеренно счастливым...

Мучитель и гад засмеялся, лизнул шею.

- Даже не знаю, чего хочу сильнее... Трахнуть тебя, такого обалденного, или же самому сверху поскакать... - продолжал ворковать он.

- Дэн, ты только долго не раздумывай, а то после, как руки развяжешь, сам оттрахаю так, что неделю сидеть не сможешь.

- Обещаешь? – хмыкнул он, а я понял, что немного не то пообещал. – Теперь точно не будем спешить... – шепнул на ухо и встал с кровати.

- Ку-у-уда!!!! Дэн!!! – я дёрнул ногой, пытаясь достать засранца. Возбуждение немного схлынуло, но облегчения от этого никакого.

- Чего бушуешь? – удовлетворённо хмыкнул этот гад, укладываясь на бочок рядом. – Знаешь, даже хорошо, что я не сдержался... Теперь и поиграть можно... До-о-о-олго.

- Какое, нахер, долго! Я щас лопну!

- Да ни в жизнь! – он резко оцарапал грудь, задев сосок, я нервно взвизгнул. – О как!!! Отличная реакция...

- Р-р-р-родной мой, ну, погоди...

- Чего годить-то? – рука сжала мой член, вырывая из груди судорожный вздох.

- С-сволочь... – простонал я, закусив губу.

- Аха... – он лизнул в плечо. – Она самая! – прикусил немного, снова лизнул. – Самая твоя любимая сволочь... – горячий язык прошёлся за ухом, отчего меня просто затрясло от нетерпения.

- Дэ-эн... – всхлипнул я, запрокидывая голову, отчаянно желая, чтобы он не убирал руку от члена, начиная толкаться ему в ладонь. Но этот коварный типус меня хлопнул легонько по бедру, прошептал:

- Не спеши... - рука прошлась вверх, минуя пах. – Мы же играем?

- Я те щас поиграю! Так поигр-р-раю!!!

- Валерка, погоди... Я щас... – он покряхтел, чего-то зашевелился, куда-то полез. – Вот! – раздался самодовольный возглас, зашуршала бумага. – Валерка, давай, скажи, а-а-а!

- Иди на хер, мучитель херов! Или в жопу, бляха-муха, куда... – и тут мне заткнули рот. Огромным чупа-чупсом. Шоколадным. Ни выплюнуть, ни поговорить. Промычав, помотал головой.

- Не спеши, торопыга мой, – жарко выдохнул на ухо, прижимаясь всем телом, потираясь вновь вставшим членом о бедро. – И на хер сходим, и в жопу... Тебе очередность принципиальна? Нет? Тогда я, если позволишь, начну с конца... Конец, ты знаешь ли, телу венец... – волосы пощекотали грудь, пах, губы мазнули по члену.

Я подался бёдрами следом, но он лишь прижал меня к кровати, рассмеявшись негромко. Возмущённо простонав, дёрнулся сильнее. И затих, когда губы поцеловали шею. Языком спустился вниз, вычертил узор вокруг соска. Он уже не удерживал меня, лаская торс руками, вылизывая шею, плечи, ставя метки. Я совершенно позабыл о руках, всё порывался обнять его, прижать крепче, так, чтоб кости хрустнули.

В какой-то миг что-то холодное коснулось груди, прочертило линию вниз... резко царапнуло живот... Нож? Через миг корсет, панцирем сковывавший живот и спину, распахнулся, прохладный воздух спальни чуть остудил разгорячённый живот. Горячие руки прошлись по бокам, следом вытянули корсет из-под меня.

– Шика-а-арный... – обжигающе выдохнул в живот, поцеловал, лизнул пупок, скользнув в него языком.

Он прошёлся руками по внутренней стороне бедра, раздвигая ещё сильнее мои ноги... И внезапно что-то лёгкое и пушистое пощекотало кожу, широко прошлось по ногам вверх, миновав пах, покружив по животу. Я промычал что-то невразумительное, балдея просто от таких прикосновений.

– Нравится? – проворковал мой мучитель. – Я тут прикупил отменные меховые варежки на зиму, чтобы твои лапки не мёрзли... Но решил немного разнообразить их применение... Ты же не против?

Я только простонал от удовольствия. Это было так потрясающе, что мне хотелось мурлыкать и выгибаться под этой пушистой теплотой, нега волнами расходилась от мест, по которым проходил мех. Вдруг на живот капнуло что-то ледянющее, я вздрогнул, невольно выныривая из персонального рая.

Но вслед за холодом по коже прошёлся влажный язык, потом мех согрел обласканное место... Через миг – ногти царапнули сосок, но тут же его засосали в жаркий рот, прикусывая немножко. Он проходился руками по животу, по бокам, оглаживал бёдра, слегка надавливая пальцами... И снова мех, и снова поцелуи, язык, руки, мех... холодные капельки заставляли вздрагивать, но я теперь ждал их, гадая, где прижжёт прикосновение льда, что же придёт следом, язык или мех...

Это было обжигающе великолепно, приносило невероятное удовольствие... Я совершенно потерялся, растворился в блаженстве, в голове ничего не осталось, звенящая пустота... Огненные губы на своём члене я встретил восторженным стоном, с силой закусив остатки леденца. Но через пару движений он отстранился, потёрся всем телом об меня, губы прикусили подбородок. Он вытащил злосчастную конфету изо рта, принимаясь старательно его вылизывать, собирая сладкие потёки с щёк, что невольно вытекли вместе со слюной. Поцеловав ещё раз, он прошёлся руками по бокам, перевернул меня на живот. Помял чуть затёкшие плечи, руки.

- Люблю тебя... – шепнул, начиная выцеловывать спину, покусывая, зализывая, чуть потираясь немного колючей щекой о кожу, руками лаская бока, бёдра... Вот ладони прощекотали путь вниз, ложась на половинки, помяли, сжали жадно, раздвигая, пальцами проходясь между ними.

Не успел я вдохнуть, как он отстранился, огладив напоследок спину. Я невольно простонал, придвигаясь к нему обратно. Но ужасный мучитель Дэн рядом не находился. Вот только возмутиться мне не дали, по хребту царапнули ногти, следом мазнуло холодом и прижались горячие губы, слизывая холодные капли, стекающие к пояснице.

Я совершенно потерялся, плавал в раскалённом мареве, воздуха не хватало, дышать получалось через раз, со странными всхлипами... Холодные укусы льда больше не отвлекали и не раздражали, наоборот, они дополняли картину моего безумия, заставляя полыхать сильнее, требовать громче, стонать протяжнее...

Прохладный хулиган-палец нырнул внутрь, отчего я невольно вздрогнул и сжался, шлепок по половинке попки и укус в лопатку искрами прошлись по спине, отдаваясь в пояснице, вырывая стон, вынуждая оттопырить задницу, подаваясь на пальцы. Он не отвлекался от меня ни на миг, целуя, лаская, не забывая про меховую игрушку...

Я же просто ошалел... Так нереально-горячо-обалденно-жгуче мне ни разу не было... Я задыхался, я стонал в голос, я желал кончить... Но любимый засранец лишь дразнил и распалял меня, на пару мгновений позволяя очнуться и вновь погружая в удовольствие...

Когда дырочки коснулось прохладное и гладкое, я лишь облегчённо выдохнул, страстно желая, чтобы он наконец-то вошёл в меня... Но вместо горячего члена в попку скользнуло что-то скользкое и немного холодное, через пару ударов сердца начиная вибрировать. Я невольно напрягся и сжался, повёл задницей, промычав что-то невразумительное в подушку.

Но ответом на сжатие лишь прострелило удовольствие, охрененное... ослепительное... Сквозь туман отметил, что мне раздвинули ноги, чуть приподняли задницу, заставляя опираться лишь на грудь. Члена коснулись губы, следом вобрали глубоко в рот, посасывая, тёплая ладонь чуть сжала яйца...

Я стонал в подушку и подавался назад, но Дэн лишь подрачивал мне, дразняще покусывал мошонку, двигал игрушкой... Это был полный экстаз... я был в полном ауте, личной огненной нирване...

В очередное просветление в голове я нашёлся на спине, наручники были расстёгнуты, Дэн, порыкивая, вцепившись жёстко в задницу, вбивал меня в кровать, я орал, запрокинув голову, и прижимал его к себе руками и ногами. Он двигался во мне глубоко, резко, агрессивно, ладонями мял задницу, вжимая в свой пах, немного замирал, перехватывал повыше, и вновь вставлял, заполняя меня полностью...

Чёртов поршень ходил взад-вперёд, вышибая скулёж из груди, хотелось рыдать и смеяться, орать благим матом... И я орал... ругался и требовал ещё и ещё, мощнее, крепче, глубже... прижимал ногами, выгибался под напористые движения, царапал спину и плечи... Огненный вихрь прошёлся по позвоночнику, экстаз затопил с головой, полыхающий клубок поднимался из живота, плавя кости, сжигая суть, взрывая мозг на маленькие кусочки, оставляя после себя пустую тряпочку, блаженно парящую на ветру, неспешно планирующую в бесконечном небе...

Солнечный лучик отскочил от колокольчика, висящего на занавеске, осторожно пробрался в комнату, проскользил по стене, замер над кроватью, короткими шажками спустился вниз, поскакал по подушке...

Я, лениво приоткрыв глаз, наблюдал за нарушителем спокойствия. Вот он пощекотал Дэнин нос, щёку, снова попрыгал на подушке, опять пробрался на кончик носа. Дэн поморщился, нос почесал, ещё им о подушку потёрся. Но не утерпел, чихнул и проснулся.

- Будь здоров, трахальщик мой... – улыбнулся, нехотя второй глаз открывая. Он смачно зевнул, потянулся, чуть приподнялся на руках, на меня глянул. Помятая небритая мордаха довольно ухмыльнулась.

- Буду, обязательно буду, Ёжичек мой любимый... – рука прошлась по животу, колючая щека легла на плечо, он довольно выдохнул. – Ты как? – огладил бедро, прижал к себе требовательно, положил ладонь мне на задницу, сжал немного.

- Хорошо... – прижался к засоне.

- Вот ты орал вчера! – с широченной лыбой ухмыльнулся он, лизнул в плечо. – Моему мальчику понравилась игра?

- Твой мальчик подумывает тут о чулках!

- Ва! – он подскочил, навис надо мной. – Чулочки-чулочки... Чёрненькие, ажурненькие...

- Чёрненькие? Ну, как скажешь! – я прикрыл глаза. – Твой размер я помню, обязательно закажу сегодня.

- А почему мой? – мурлыкнул он, склоняясь к лицу.

- Ну, ты же их так любишь... Так что не отвертишься, – с удовольствием наблюдаю, как у него вытягивается лицо. – И чёрненькие, и красненькие, какие пожелаешь... – И мстительно добавил: – Я же обещал тебя трахнуть?

- Ва-а-алерка... Ты чего это удумал?

- Ничего! – с абсолютно честным лицом ответил. Но не утерпел, ухмыльнулся: – Раз мой ненаглядный любит играть, то он же не откажет и мне в таком пустячке, – проворковал, заглядывая ему в глаза. – Вот побреем тебе ножки, натянем чулочки... И наручники пропадать без дела не будут.

- О-о-о-ох, Ёжик! Да ты секс-монстяра! Просто не ёжик, а тигрище!!!

- То-то же... Зря ты мне такую вкусность показал...

Он гыгыкнул, меня повыше подтянул, удовлетворённо выдохнул:

- И ничего не зря, – довольная лыба до ушей. – Давно мечтал в доктора поиграть... Ты же меня полечишь?

- О-ба-на! – невольно ухмыльнулся я. – И чем это мы больны, пациент?

- Недотрахит! – проникновенным шёпотом поведал он мне. – Такая болезнь страшная! Даже ходить невмоготу! Представляете, доктор, третью неделю маюсь!!

Я рассмеялся, перехватывая его руки, прижимая к кровати. Вот до чего же невозможный человек!! А ещё серьёзный адвокат, называется! Но строгим голосом ответил:

- Вылечим, не сомневайтесь, – и закончил, выдохнув горячо на ухо этому чёрту: – Затрахаю так, что не только ходить, сидеть будет сложно...

- О-о-о-о, да-а-а!!! Давайте, доктор, приступайте уже к лечению!!

- Всенепременно... – пробормотал я, целуя Дэна, самого невозможного, самого любимого на свете.

- Валерка, как же я люблю тебя... – шепнул он, прижимаясь крепче. – Ёжик мой...

Я только довольно вздохнул, вжимаясь в него.

Как же мало надо для счастья... Одно совместное утро, один жар на двоих, разделённые мечты... Всё обязательно исполнится, как и загадываем. Будут новые успешные дела моего личного адвоката. Будет мой ресторан. Будут общие ночи и дни, заполненные теплом и надёжностью, крепкими руками.

Я счастлив теперь.

Бойся моей улыбки!
За ней я скрываю боль
И жизни пустой ошибки,
И то, почему седой.

Бойся моей улыбки!
За ней я скрываю смерть.
И ткани твои так хлипки,
Когда их коснётся меч!

Бойся моей улыбки!
За нею – к тебе свет любви.
Но понял свои ошибки,
Лишь выпачкав руки в крови.

Бойся моей улыбки!
За ней я скрываю плач!
Но маска моя так зыбка,
Когда рядом ты - палач!