Теперь я прихожу к тебе в полвторого ночи

Слегка шевельнувшись, с удовольствием чувствую тесное переплетение наших обнажённых тел.

Лёгкий дискомфорт у меня между ягодиц является физическим подтверждением того, о чём я вспоминаю в ярких подробностях – как Валера нависал надо мной, прижимая к постели, как входил в меня... боль, а потом невероятная эйфория. Лицо Валеры, когда я признался ему в любви... Осторожно провожу рукой по напрягшимся мышцам его пресса и неожиданно накрываю ладонью ещё кое-что очень твёрдое. Немедленно отдёргиваю руку, смущённый своим вторжением в персональное пространство... ну или чем-то в этом роде. Я знаю об утренней эрекции, но определённо ещё никогда не просыпался рядом с чужой эрекцией и не знаком с протоколом. Валерка усмехается и крепче обнимает меня, а когда я снова бросаю на него взгляд, его глаза полны смеха и... чего-то более порочного. В моём животе тут же возникает ответное томление, и я снова двигаю ногами, испытывая блаженство от того, как идеально мы подходим друг другу.

Слегка касаясь, он проводит ладонью по моим волосам:

– Ладно, хорошо.

– Как спалось? – меняю я тему.

– Мало. Большую часть ночи просто наблюдал за тобой.

– Это как-то жутковато, Валерка, – я легонько тыкаю его пальцем в бок. Он со смехом отшатывается, перехватывает мою руку, подносит её к губам для поцелуя и больше не отпускает, не давая мне шанса ещё раз пощекотать его.

– Возможно. Но мне ничего не удалось с собой поделать.

Эти слова заставляют меня улыбнуться, хотя я знаю, что его бессонница вызвана, скорее всего, вчерашним драматическим разговором, а не чем-нибудь ещё.

– Так ты бодрствовал всю ночь, только чтобы смотреть на меня?

– Едва ли я вообще смог бы уснуть... но, к счастью, ты был здесь, рядом.

Моя рука выскальзывает из его ладони, и он запускает пальцы в свои спутанные волосы, отчего они буквально встают дыбом. Не уверен, что сейчас целесообразно проявлять настойчивость.

– Хочешь поговорить об этом? – наконец, спрашиваю я, давая ему шанс отказаться.

Он тихо вздыхает, а потом целует меня в макушку:

– Я просто... размышлял, что, чёрт побери, делать дальше, понимаешь?

– Ммм...

Я не впервые в жизни сталкиваюсь с этим вопросом... и, вероятно, Валерка тоже. Его вчерашнее признание подтвердило это.

– Наверное, только ты и понимаешь, – продолжает он.

– Ну и как? – нерешительно спрашиваю я. – Что-нибудь надумал?

– Только одно. Но я и так это знал. В любом случае я хочу быть с тобой.

Откуда у него берутся эти слова... эти идеальные слова, которые заставляют меня полюбить его ещё сильнее? Я слегка перекатываюсь в постели, чтобы оказаться с ним лицом к лицу, и смотрю в его печальные зелёные глаза. Он выглядит одиноким. Ох, Валерка.

– Я тоже этого хочу, – шёпотом говорю я и придвигаюсь к нему, надеясь, что моё утреннее дыхание не слишком ужасно. Его губы находят мой рот, тёплые и нежные.

Мы целуемся пару минут, потом Валера снова отстраняется и смотрит на меня с серьёзным и решительным выражением лица:

– Дэн...

Я хочу забыть обо всём и просто оставаться вместе с Валерой в нашем тёплом коконе из одеяла.

Его лицо приближается, щетина царапает мой подбородок, и я вздрагиваю – кожа там ещё чувствительна после наших поцелуев.

– Прости, – извиняется он, поглаживая это место большим пальцем. – Ты такой нежный. Мне следовало побриться.

– Ничего.

Он снова прижимается губами к моим губам, потом трётся щекой о мою щёку.

– В таком случае мне придётся переключиться на... другие места.

От его слов всё моё тело охватывает дрожь, а он поворачивает меня на спину, и выражение его лица заставляет моё сердцебиение набирать скорость. Не верится, что мы действительно сделали это... и можем сделать это снова.

– Например, на это, вот здесь, – говорит он, целуя ямку у основания моего горла. – По-моему, этому месту оказано недостаточно внимания.

Прикосновение его языка неожиданно и нежно. И точно так же застаёт меня врасплох то, что Валера быстро откидывает простыню. Оказавшись обнажённым до выпирающего члена, я краснею и машинально прикрываю пах. Он легко захватывает мои руки и удерживает их вдоль тела – теперь больше ничто не мешает ему смотреть.

– Или вот это, – его язык перемещается ниже, дотрагиваясь до складочки под мышкой. И повсюду, где касаются моего тела его губы, я чувствую приятное покалывание.

– А как насчёт этого? – спрашивает он, изгибая бровь, а кончики его пальцев слегка дразнят мой сосок. Но стоит Валере перейти к невесомым поцелуям, и я ахаю – в прохладе комнаты его тёплое дыхание заставляет меня покрыться мурашками.

– Тебе нравится? – уточняет он, целуя снова и снова, а потом вбирая сосок в рот. В глубине живота... и ниже... словно натягивается какая-то струна.

– Да, – удаётся выговорить мне, почти утратившим дар речи. Я бессознательно приподнимаю бёдра, и Валера, усмехнувшись, привстаёт и занимает место у меня между ног... и да, теперь я определённо чувствую его твёрдое прикосновение. Он снова проводит губами по моей груди и перемещается вверх, чтобы прикусить мочку уха.

– О чём ты думаешь?

Не знаю, почему я моментально смущаюсь. Странно, но я кажусь себе по-детски глупым... Наверное, я не ощущал себя настолько подростком, даже когда... ну, даже когда действительно был подростком.

– Мм...

– Дэн... – лёгкая хрипотца в голосе выдаёт его возбуждение... и это так сексуально. Я закрываю глаза, вдыхаю его запах и шепчу:

– Я хочу тебя. Пожалуйста.

– А у тебя не болит? – он нежно проводит ладонью по моему сфинктеру, а я шире раскрываю колени, наслаждаясь его прикосновениями и ожидая большего. Валера осторожно погружает палец внутрь, а я резко вдыхаю, толкаясь ему навстречу. Лёгкая боль ещё остаётся, но томительное желание гораздо, гораздо мучительнее. Ещё один палец сгибается внутри меня, и это так приятно. Я хочу его всего... прямо-таки невероятно, насколько сильно я жажду его, это просто какая-то первобытная потребность.

– Пожалуйста.

– Господи... не искушай меня.

– Почему нет? – спрашиваю я, и мои глаза округляются. Он отвергает меня?

– У меня больше нет презервативов, – стонет он, роняя голову мне на плечо. Разумеется, ужасно даже думать о возможности незащищённого секса... я знаю это. Но невольно представляю, как это было бы: он внутри, и нас ничто не разделяет... У меня вырывается тихий стон, и я буквально извиваюсь под его рукой. Но потом он убирает её, и я хнычу... пока не чувствую его тело вплотную прильнувшим ко мне.

Валера издаёт гортанный звук и касается своей эрекцией моего входа, скользя рядом и создавая приятное трение. И целует меня с умопомрачительной страстью. Я растворяюсь в ощущении его языка, губ, тёплой тяжести его тела, накрывающего меня, а он трётся о меня снова и снова. В какой-то момент его движения становятся такими отчаянными, что он проникает внутрь... совсем неглубоко. Я чувствую, как он начинает растягивать меня, но тут же со стоном замирает. Знаю, это неправильно, вот только всё здравомыслие улетучилось. Я хочу, чтобы он продолжал, и мне всё равно.

– Боже... – говорит он, задыхаясь, и отстраняется, хотя я приподнимаю бёдра, желая принять его глубже. – Это очень плохая идея. Нам нужно соблюдать осторожность, малыш. Вот... – он снова прикасается ко мне, возвращает свои пальцы внутрь. Я со стоном выгибаюсь ему навстречу, изо всех сил прижимаясь к нему.

Неспособный обуздать нарастающую потребность, я тяжело дышу, касаясь его ртом, умоляя его не останавливаться. И он не останавливается, бормоча ласковые и порочные слова мне на ухо, крепко обнимая меня и не прекращая движение внутри меня. Всё моё тело растягивается, разогревается, просит продолжения. Я с криком кончаю, сильно сжимаясь вокруг его пальцев, цепляясь за него руками и ногами. «Да. Пожалуйста!» Он смотрит горящими глазами, как я дрожу и расслабляюсь, когда проходит последняя пульсация.

– Красивый, – бормочет Валерка, целуя меня в шею.

Его бёдра движутся практически помимо его воли, покрывало сползает, и я не могу не заметить, насколько он возбуждён. Дотянувшись, я беру его в руку, слегка сжимаю и слышу приглушённый горловой стон Валеры. Он ложится на спину и кладёт руки за голову, вопросительно глядя на меня. Я пробую ещё раз сжать его плоть и медленно провожу ладонью от основания до кончика, потом ещё раз...

Тихий шёпот: «да»... едва уловимый вздох... Валерка прикусывает губу, и я смелею.

Он толкается мне в руку, а я изучаю при этом выражение его лица, ощущая твёрдость, которая явно нарастает по мере моих поглаживаний. Целую Валеру в грудь, прикасаюсь к его животу, чувствуя под ладонью напряжённые мышцы.

– Я правильно это делаю? – спрашиваю я. Он смотрит на меня из-под полуопущенных век, нерешительно улыбается. Я хочу трогать его так, как ему нравится. Хочу научиться этому.

– Покажи мне, – шёпотом прошу я.

Не отводя от меня взгляда, он накрывает мою руку ладонью, показывает, как использовать смазку с кончика, чтобы облегчить скольжение. Я осваиваю эту технику довольно быстро: поглаживаю, смещаясь к основанию, сжимая сильнее, чем мне самому кажется нормальным. Нет ничего более эротичного, чем зрелище наших сомкнутых, движущихся вместе рук... ощущение тёплой упругости под пальцами. Я приобретаю некоторую уверенность, мои движения становятся более смелыми, мне очень нравится, как Валера закатывает глаза от удовольствия. Через минуту-другую он отпускает мою руку и стискивает кулаки.

– Да, вот так. Именно так, – выдыхает он. – Господи.

Он теряет контроль, и сознание этого кружит мне голову.

Внезапно у меня появляется одна идея. Не сбиваясь с ритма, я наклоняюсь и целую головку его члена. У Валеры вырывается ругательство, и я отстраняюсь, испугавшись, что сделал что-то не так.

– Извини, – говорю я, широко раскрыв глаза и невольно замедляя темп.

– Не надо... не извиняйся... я... э... мне нравится.

Как очаровательна его кривоватая улыбка и этот лёгкий румянец на щеках! Мы сейчас в необычном положении, оба такие робкие... осторожные и всё-таки полные желания. Он искушённее меня, но я всё же не стыжусь своей неопытности и не переживаю из-за неё. Это ново для нас, однако я чувствую себя в безопасности.

– Хочешь, чтобы я сделал так снова?

Он ещё сильнее краснеет и закрывает лицо сгибом руки... Я дразню его, и он это понимает.

– Господи, Дэн. Неужели ты действительно хочешь заставить меня ответить на этот вопрос?

Я пожимаю плечами с коварной улыбкой. Он снова стонет и смеётся... никогда не слышал ничего сексуальнее.

– Тебе смешно? – спрашиваю я.

– Нисколько... Боже... Ты меня убиваешь.

Сжалившись, я снова наклоняюсь вперёд, позволяя ему проскользнуть в мой рот и продолжая движения рукой. Он солоноватый, мускусный... я улавливаю свой запах на нём, но ощущения далеко не такие странные, как я ожидал... Я делаю это снова, на сей раз всасывая сильнее – только самый кончик. Шелковистый, гладкий. Я пытаюсь глубже взять его в рот, но не уверен, как это нужно делать, и боюсь, что поцарапаю его зубами. Кожа такая нежная и, несмотря на твёрдость под ней, производит впечатление очень ранимой. Не желая рисковать, я сосредоточиваюсь только на верхней паре дюймов, а всё прочее оставляю руке. Валерка, похоже, не возражает. Он стонет, бормочет моё имя, комкает простыню, и я понимаю: что бы я ни делал, это хорошо. Лучше, чем хорошо.

Я наблюдаю за ним сквозь ресницы, а он наблюдает за мной – с самым чувственным выражением лица. Я кажусь себе невероятно могущественным и горд тем, что доставляю ему такое наслаждение, а это, в свою очередь, приводит в состояние эйфории и меня. Я снова твёрдый и возбуждённый... Валера, прикасается ко мне всюду, где может – к груди, к шее, к рукам. Он откидывает волосы с моего лица, нежно берёт меня за плечо, проводит пальцами по затылку, гладит по щеке.

Он стонет и кряхтит, и мне это нравится... я люблю звуки, которые он издаёт.

– Быстрее, – шепчет он. – Мне не будет больно.

Я подчиняюсь, моя рука движется с большей скоростью, пока я помогаю ей губами и языком... мне хочется увидеть при свете дня, как Валера дойдёт до кульминации.

Через несколько секунд он тянет меня вверх, отрывая от себя мой рот. Я чувствую на руке тёплую жидкость, а его член содрогается и пульсирует. Валера стонет, как будто ему больно, и я, ещё раз сжав напоследок, осторожно размыкаю пальцы. Сердце Валеры колотится, постепенно замедляясь, как и его дыхание.

– Дэн... – бормочет он. – Ты не обязан был делать это.

– Я хотел. И мне понравилось.

– Тогда замечательно, – отвечает он с мальчишеской улыбкой. Я хихикаю и снова кладу голову ему на грудь, а моя рука по-прежнему влажная и липкая. Внезапно меня переполняет желание принять душ и почистить зубы, но я никогда ещё не ходил обнажённым перед кем-нибудь... а теперь, когда так светло, он увидит...

– Эй, – зовёт он, прикасаясь к моему лицу. – Ты в порядке?

– Да. Просто... я хочу принять душ.

– Звучит соблазнительно, – дерзко замечает он.

– Э... ну да. Я... один. Если это ничего.

Валерка выглядит слегка разочарованным, но кивает:

– Конечно.

Я приподнимаюсь и быстро осматриваюсь, чтобы придумать, как добраться до ванной. Моя одежда довольно-таки далеко... Можно завернуться в простыню...

– Дэн? – Валерка трогает меня за плечо.

– Да? – я смущённо поворачиваюсь к нему.

– Я уже видел тебя раздетым.

– Не при свете, – шепчу я.

Он с улыбкой целует меня в плечо.

– Какая жалость, да?

– Валерка...

– Если ты не хочешь, чтобы я смотрел, просто скажи. И я не буду, – он пожимает плечами, а я понимаю, что веду себя глупо. Он уже видел. Я просто не привык быть настолько... открытым.

Мой жаркий поцелуй явно застаёт Валерку врасплох. Он быстро моргает, а я, не говоря больше ни слова, встаю и иду в ванную.

~

Я захлопываю телефон, и Валерка поворачивается ко мне, лукаво усмехаясь, а потом натягивает через голову футболку.

– Знаешь, а ты невероятно любопытное существо, – с улыбкой упрекаю я его.

– Да – если это касается тебя.

– И что мне с тобой делать?

– Поцеловать? – с надеждой подсказывает он, подходя поближе.

– Не знаю... Думаю, поцелуев тебе уже хватит.

– Не-а. Практически уверен, что их никогда не будет достаточно, – он убирает с моего лица выбившуюся прядь волос и заправляет её за ухо, глаза его вспыхивают.

Я запрокидываю голову, и он нежно целует меня, а я убеждаюсь, что мне тоже не грозит пресыщение поцелуями.

– Мы опоздаем, – говорю я, наконец, отстраняясь.

– Хорошо-хорошо. Профессор не будет ждать мужчину, – говорит Валерка, перефразируя цитату из прочитанного за эту неделю.

– Или двоих мужчин.

Он улыбается и игриво чмокает меня в нос, и мы заканчиваем сборы. По прогнозу сегодня будет очень холодно, поэтому я натягиваю шерстяную шапку, игнорируя смех Валеры.

– Ты такой милый, – говорит он.

– Замолчи.

– Как маленький эскимос, – он тянет за зелёный пушистый помпон.

Я закатываю глаза и отбиваю его руку:

– Пошли.

И мы вместе идём учиться – точно так же, как когда-то. Я нервничаю перед встречей с остальными слушателями, уверенный, что события последних нескольких дней прямо-таки написаны у меня на лице. Валера заверяет меня, что всё будет хорошо, и, не обращая внимания на мои протесты, закидывает мой рюкзак себе на плечо. Точно так же, как когда-то.

Но только теперь всё гораздо лучше.

Он снова целует меня, его губы согревают своей уверенностью. Раньше, чем я успеваю это осознать, его ладони уже проскальзывают под мою футболку, и я дрожу – но не от холода. Когда его пальцы обжигают кожу пресса и касаются моей груди, я резко вдыхаю, чувствуя ответное томление внизу своего живота, и удивляюсь тому, как быстро тело Валеры приходит в боевую готовность рядом со мной.

– У тебя ещё есть какие-нибудь вопросы? – бормочет он, пощипывая мои соски, и коварно улыбается, когда они набухают под его пальцами.

– Мм... только не сейчас.

– Ты же знаешь, что можешь спрашивать меня о чём угодно?

– Знаю. Я доверяю тебе.

– Хорошо.

Его дыхание слегка овевает мне щёку, и он накрывает мой рот своим, прижимая меня к кухонному столу. Мелькает смутная мысль о том, овладеет он мной здесь или в постели, но мне всё равно где – я просто нуждаюсь в нём.

Вскоре он решительно начинает стягивать с меня одежду, а я с тем же энтузиазмом расстёгиваю его джинсы, и моя рука скользит внутрь.

– Я соскучился, – задыхаясь, говорит он и слегка подаётся ко мне бёдрами, позволяя обхватить ладонью его эрекцию.

– Тебя не было во мне всего пару часов, – поддразниваю я, хотя испытываю тайное удовольствие от его признания.

– Это слишком долго, – шепчет он мне на ухо, закрывая глаза и проводя руками вдоль моего уже обнажённого до пояса тела, чтобы обнять меня за талию.

– Согласен.

Он несёт меня в постель.

Мы занимаемся любовью медленно. Валера бережно сжимает меня в объятиях, потом входит в меня сзади длинными глубокими движениями. Он сопровождает стоном каждый толчок – и эти гортанные хрипловатые звуки заставляют меня извиваться под ним, желая большего. Поза на боку располагает к неспешному темпу, но он не даёт мне того трения, которого я жажду. Похоже, поняв это, Валера подтягивает мою ногу вверх, перекидывает через своё бедро и ласкает меня пальцами, пока я не начинаю стонать. Я цепляюсь за него изо всех сил, запутываюсь пальцами в его волосах, а его губы и язык неустанно путешествуют по моей шее.

Никогда я ещё не чувствовал себя настолько обожаемым.

– Дай руку, – бормочет он, тяжело дыша, и опускает мою ладонь туда, где мы соединены. Он скользит внутри меня, между моими пальцами, и это одно из самых сильных ощущений в моей жизни – его твёрдость внутри моей тесной плоти, его ладонь поверх моей руки.

Я ахаю и поворачиваю голову, подставляя лицо поцелуям, позволяя языку Валеры нежно вторгнуться в мой рот. Открываю глаза и испытываю настоящее потрясение, встретив светящийся любовью напряжённый взгляд. Я шепчу заветные слова, желая высказать всё о себе, всё, что только знаю. Он понимает и в ответ отдаёт мне всего себя.

– Как хорошо! – стонет Валера. Я хочу, чтобы он двигался быстрее, но он словно растягивает удовольствие, наполняя меня снова и снова, и это длится дольше, чем когда-либо. Понятия не имею, сколько проходит времени... только бы он не останавливался.

Когда он, наконец, начинает пульсировать, находя освобождение глубоко внутри меня и прижимая меня к себе, это сметает какой-то последний барьер между нами. Я распадаюсь на части, удовольствие невообразимо острое, оно захватывает все мои чувства и почти пугает меня своей интенсивностью. Я ощущаю Валеру в себе и знаю, его место именно там. Всегда.

Проходит некоторое время, прежде чем волна наслаждения спадает и я могу расслабиться рядом с ним, замечая, что мы оба покрыты испариной от совместных усилий. Валера размыкает объятия и уходит, чтобы избавиться от презерватива, но быстро возвращается и, снова заняв позицию позади меня, накрывает нас одеялом. Он удовлетворённо бормочет, а мной овладевает дремота.

Тёплые прикосновения на моей шее, на талии. Я медленно выплываю из сна, чувствуя, как Валера настойчиво стаскивает с меня тонкие пижамные брюки.

– Ты нужен мне, – стонет он, прикусывая кожу над ключицей. – Пожалуйста.

– Валера? – я всё ещё не могу побороть сон. Его эрекция прижата к моим бёдрам, и внезапно мне хочется обхватить её рукой. Но тут я вспоминаю, что сержусь на него из-за прогула занятий.

Я собираюсь отвернуться, но он снова притягивает меня к себе. Несмотря на раздражение, я невольно начинаю поддаваться растущему внутри меня желанию, чувствуя движения Валеры рядом со мной.

– Извини. Прости меня, – выдыхает он возле моего уха.

– Что с тобой творится? – спрашиваю я. – Сегодня ты был таким странным.

– Прости. Я расскажу. Только вначале дай мне это, – говорит он. Я резко вдыхаю, ощутив его ладонь уже у себя между бёдер. С моих губ срывается тихое восклицание, которому полагалось бы быть протестующим. Но как можно сохранить ясность мыслей, когда он так прикасается ко мне? Когда я так сильно хочу его?

– Ты нужен мне, – повторяет он. – Не отказывай мне, пожалуйста.

Я продолжаю выгибаться под его ладонью, а он свободной рукой обжигает мою грудь, нежно пощипывает сосок. Лихорадочно целует меня, и наши языки встречаются. Не успеваю я опомниться, как Валера окончательно освобождает меня от пижамы и располагается между моих разведённых коленей, прижимаясь к самому входу. Он толкается внутрь, и я чувствую – и знаю, – что он не использует презерватив. Можно остановить его, но я не хочу... мне необходимо ощущать его так – чтобы ничто нас не разделяло, чтобы меня наполняла только его тёплая плоть. Я издаю стон и обнимаю его талию ногами, притягиваю его ближе, позволяю проникнуть глубже. Словно со стороны слышу собственный гортанный стон, а Валера врывается в меня, потом ещё раз, ещё...

– О Боже. Так чертовски... о Боже... – его движения ускоряются, он прижимает к себе мои бёдра и буквально вдавливает меня в матрац. Никогда ещё Валера до такой степени не терял самоконтроль, но его исступление вызывает отклик и во мне. Я приподнимаюсь, извиваюсь под ним, словно подстёгивая его, хотя такое поведение трудно назвать разумным, но сейчас мне всё равно. Валера мой первый и единственный любовник, так что это безопасно. Наверное. Возможно.

Его ладони скользят под меня, он шепчет что-то восторженно-неразборчивое. Я вскрикиваю, когда он задевает внутри меня какое-то местечко, о существовании которого я прежде даже не подозревал. Валера касается его снова и снова, не сдерживая страстных стонов. Я наполнен им до предела, но каждый раз, как он выходит, ощущаю и в теле, и в душе томительную пустоту.

– Нам... мне не следует так делать, – тяжело выдыхает он рядом с моим ртом. – Но я не могу остановиться.

– Не останавливайся, – прошу я, впиваясь пальцами в его поясницу. – Пожалуйста!

– С тобой так хорошо. Я... – он часто дышит, с нас сваливается покрывало. Я догадываюсь, что он уже очень близок к разрядке, гораздо ближе, чем я. Он поднимает мою ногу и привстаёт на колени, а толчки становятся всё более беспорядочными. Я отчаянно цепляюсь за него, подгоняя собственный оргазм, но не успеваю.

– Чёрт... – рычит он, быстро отстраняясь. Я сразу же болезненно реагирую на его отсутствие, моё тело не желает успокаиваться, и ощущения только усиливаются, когда его горячая влага изливается мне на живот.

Валерка со вздохом падает рядом со мной.

– Ты не кончил? – спрашивает он хрипло.

Я предпочитаю ответить, хоть по моему члену гордо стоящему и так видно:

– Нет.

– Ох, малыш...

И, раньше, чем я успеваю запротестовать или хотя бы предугадать его намерения, он уже склоняется над моими бёдрами, а его рот накрывает мою твёрдую изнывающую плоть. Я со стоном выгибаюсь на кровати, пока он дразняще ласкает меня пальцами и языком, возвращая к краю. Моментально позабыв о приличиях, хватаю его за волосы и теснее прижимаюсь к его лицу, а потом кричу, подхваченный волной невероятно сильного наслаждения. Когда я наконец-то опускаюсь с небес на землю, задыхаясь в изнеможении, Валера тихонько усмехается.

– Что? – внезапно смущаясь, спрашиваю я.

– Ты такой красивый.

Я улыбаюсь, положив голову ему на грудь.

Но это напоминает мне о том отчаянии, которое бросило ко мне Валеру среди ночи.

– Расскажешь мне, где был сегодня?

– Заходил домой.

– У тебя же были какие-то дела?

– Да. Но потом я поехал к себе... хотел позвонить родителям.

Моё любопытство растёт, я приподнимаюсь в постели, чтобы лучше видеть Валеру. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, мне удаётся рассмотреть обречённое выражение его лица.

– Не позвонил?

– Не смог найти в себе достаточно храбрости, – признаётся он. – Весь день собирался с духом, решая, что сказать им, особенно отцу.

– И что надумал?

– Столько всего. Знаешь, я ведь всё ещё чертовски зол на них. Но я их не ненавижу. И не хочу, чтобы им так казалось... я имею в виду, если с ними что-то случится, а они будут полагать, что...

Валера снова начинает волноваться, и я успокаивающе поглаживаю его по плечу, ощущая, как напряжены его мышцы.

– В общем, поэтому я тебе и не рассказал. Нелепо было сидеть там весь день с телефонной трубкой в руке... Но извини, что я вёл себя с тобой, как убогий придурок. Каким чудом ты вообще выносишь меня, не понимаю.

– Могу представить, каково тебе сейчас... Поэтому и выношу. Хотя ты действительно вёл себя, как придурок. Вот у меня и возникло ощущение, словно ты что-то скрываешь от меня. И мне это совсем не нравится. Но я не считаю тебя глупым из-за того, что с тобой происходит. Доверяй мне хоть немного.

– Я доверяю. Прости.

Наклонившись, я нежно целую его в губы.

– Возможно, тебе стоит позвонить, когда их точно не будет дома, и оставить сообщение? Так они смогут узнать о твоих чувствах и одновременно понять, что тебе всё ещё нужно время.

– Неплохая идея, – задумчиво откликается Валерка.

– Видишь? Вместе мы справляемся гораздо лучше.

Он улыбается, целуя меня в ответ, его ладонь ласково обхватывает мой подбородок.

Усталый взгляд его зелёных глаз встречается с моим.

– Теперь тебе спокойнее?

– Гораздо.

– Я рад.

И я снова прижимаюсь к Валере, слушая негромкие удары его сердца.

Я просыпаюсь в одиночестве, но не беспокоюсь, поскольку у Валеры назначена ранняя встреча в кампусе. Сев в постели, быстро моргаю, с удивлением заметив, что уже одиннадцатый час.

Всё ещё в пижаме, я готовлю себе завтрак, потягиваясь и чувствуя оставшуюся с ночи приятную боль.

Включаю компьютер и, пока он загружается, прихлёбываю кофе и поглядываю в окно на улицу. Начинается прекрасный солнечный день, но очень холодно – морозные узоры на стекле вызывают у меня улыбку. Почему-то я жду наступления зимы.

Потом я замечаю на своём столе какое-то письмо.

«Дэну с любовью, В.»

Озадаченный, я открываю незапечатанный конверт и, достав из него листок бумаги, торопливо разворачиваю его. Послание датировано сегодняшним утром.

Дэн,
Знаешь ли ты, в какой момент я понял, что люблю тебя?

Это случилось, когда Исмаэль нарядил тебя в белый костюм нашего отца. Ты прибежал на первый этаж, расстроенный разговором с Исми, и я подумал, что никогда не встречал никого красивее тебя. Странно, ведь до этого дня ты был для меня всего лишь другом моего младшего брата. Если я ничего не путаю, костюм был тебе сильно велик и опасно сползал с тела. Я не хотел отпускать тебя из дома (или просто от меня) в таком наряде.

Мне хотелось поцеловать тебя.

Наверное, ты меня испугался. Но самое главное, чего я не могу забыть о том моменте – твои широко раскрытые карие глаза. Я видел в них своё отражение.

Это одно из моих любимых воспоминаний о тебе.

Я вынужден уйти на несколько часов. С удовольствием разбудил бы тебя поцелуем, чтобы снова взглянуть в эти глаза, но не буду. Дам тебе отдохнуть.

Спасибо за то, что ты всё для меня.

Любимому Дэну,
от Валеры.

P.S. Пообедаем вместе? Я знаю замечательную маленькую закусочную прямо за углом... увидимся там в час?

С каждым прочитанным словом я улыбаюсь всё шире, и, наконец, мне кажется, что моё лицо уже не может вместить эту улыбку. По-прежнему держа в руке записку Валеры, я роюсь в столе и нахожу свой любимый бледно-жёлтый набор канцелярских принадлежностей.

Беру авторучку и начинаю писать.

Валера,
Я не помню, когда впервые осознал, что люблю тебя, ведь в то время я не понимал этого. Но в какой-то момент вдруг начал чувствовать себя странно рядом с тобой. Сейчас, спустя столько лет, мне кажется, что это было тем вечером, когда ты пришёл к моему дому, дымя, как паровоз. Ты дал мне сигарету, и я притворился, что курю – никогда не забуду, как отвратительно от меня пахло после этого.

Как же всё-таки тебе удавалось столько раз тайком сбегать из дому – и не попасться? И хотя я всегда боялся, что ты влипнешь из-за меня в неприятности и мы больше никогда не увидимся, мне очень нравились твои ночные визиты, а звяканье камешков о стекло моего окна стало для меня лучшим звуком на свете.

Ты всегда был таким добрым и так заботился обо мне. Подумать только: ты, возможно, любил меня уже тогда. Сейчас эта мысль заставляет меня улыбаться.

Люблю,
Дэн.

Сегодня канун Нового Года. Мы с Эриком смеёмся и ободряюще покрикиваем, пока Валерка и Сашка несут громоздкое дерево к своему дому. Преодолев пятнадцать кварталов, они оба успевают перепачкаться в липкой смоле. А когда мы попадаем внутрь, им приходится позвать на помощь ещё и Исмаэля, чтобы установить эту ёлку в специальный станок. Валерка стонет, дуется и поднимает руку, показывая мне боевые ранения, нанесённые иголками.

– Бедный малыш, – бормочу я почти серьёзно. Он улыбается и дарит мне поцелуй в лоб.

– Поможешь мне почиститься?

– Конечно.

В эти дни его чердачная комната выглядит более уютной. Валера позволил мне развесить несколько белых гирлянд – кроме ёлки, это единственный вид рождественских украшений, который нам действительно нравится. На стены ложатся мягкие желтоватые отблески, особенно заметные в быстро сгущающейся темноте.

В декабре в Петербурге кажется, что темно почти постоянно. Канули в небытие длинные осенние вечера, ведь солнце садится уже в начале пятого. Но и в этом времени года есть что-то милое – теперь можно дольше находиться здесь, в нашем тёплом коконе, вдвоём с Валерой.

Он включает душ и возвращается из ванной, на ходу сбрасывая обувь. Через открытую дверь в комнату проникает пар, а Валера расстёгивает «молнию» на толстовке с капюшоном и одним стремительным движением снимает её вместе с футболкой. Я по-прежнему полностью одет и бессовестно глазею, но он качает головой и коварно ухмыляется, приближаясь ко мне.

– Долой, – говорит он, берясь за нижний край моего свитера. Я поднимаю руки и позволяю Валере раздеть меня, вздрогнув всего лишь раз – когда перешагиваю свои брюки и брифы. Он проводит ладонями от моих бёдер вверх, слегка касается сосков, а потом целует меня. – Такой сексуальный, – бормочет он, окидывая меня восхищённым взглядом.

Я улыбаюсь в ответ на комплимент, обхватываю руками его сильные плечи и прислоняюсь к нему, чтобы согреться:

– И замёрзший.

Он снова целует меня и ведёт в тёплый туман ванной комнаты.

Душевая кабинка у Валеры совсем крошечная, едва вмещающая двоих, да и то если они вплотную прижмутся друг к другу.

– Хорошо, что ты мне так сильно нравишься, – шучу я, намыливая губкой его спину. Он приваливается ко мне, препятствуя моим движениям, и я обнимаю его сзади, обводя пальцами татуировку.

Поглаживая ладонями грудь Валеры, чувствую вибрацию – он довольно мурлычет что-то, хотя сквозь шум воды разобрать слова невозможно. А потом поворачивается, прижимает меня к прохладному кафелю стены, и я моментально забываю о мытье. Его губы движутся вдоль моей ключицы к горлу, поднимаются к подбородку, пока, наконец, не завершают путешествие, подобравшись к моему рту... и мы превращаемся в сплетение тел, рук и ног – влажных и полных желания.

– Проклятье, как скользко, – разочарованно рычит Валерка, и я ощущаю его эрекцию.

Я хихикаю:

– Да, похоже, секс в душе хорош только в кино.

– Кровать, – выдыхает он, выключая воду.

– Но мы мокрые! – протестую я, всё ещё смеясь.

Валерка выходит из кабинки и бросает мне чистое полотенце:

– А это на что?

– Кто-то очень торопится... – поддразниваю я, хотя охвачен точно таким же нетерпением. Теперь, когда я достаточно растянут там, занятия любовью стали ещё приятнее... и гораздо чаще.

Сгорая от желания, мы устремляемся к вышеупомянутой кровати. Валера быстро поворачивает меня, покрывая поцелуями шею, щёку, висок...

– Так можно? – спрашивает он, показывая мне позицию, которую хочет попробовать. Я улыбаюсь и киваю, краснея от предвкушения и ощущая его готовность, когда он со стоном прижимается ко мне.

Я чувствую себя невероятно наполненным – почти до боли, – но быстро приспосабливаюсь к глубине проникновения. Когда Валера подаётся вперёд, с его волос на мою разгорячённую спину капает холодная вода, и мне щекотно.

Вскоре мы устанавливаем ритм, который заставляет нас обоих вскрикивать от удовольствия. Он ласкает руками мои бёдра, целует и прикусывает шею и плечи. А когда, наконец, замирает, пульсируя внутри меня, моё тело тоже настигает разрядка, оставляя меня ослабевшим, задыхающимся и онемевшим от наслаждения.

Несколько минут мы лежим, приходя в себя, потом я начинаю выпутываться из объятий Валеры, несмотря на его невнятные протесты.

– Нам нужно присоединиться к остальным, – говорю я. – Твоя мать убьёт нас, если мы пропустим ужин.

Валера вяло потягивается перед тем, как сесть, и, глядя на него, я в очередной раз сожалею о том, что у нас есть определённые обязательства перед обществом.

– Наверное, ты прав, – соглашается он.

– Мы здесь уже час.

– Неужели так долго? – хохотнув, он смотрит на часы. – А кажется, что не больше пяти минут.

Я протягиваю Валере руку, и, приняв её, он сажает меня к себе на колени, чтобы ещё раз поцеловать напоследок.

Мы спускаемся к друзьям и семье только через полчаса.

Позже тем же вечером, нарядив ёлку и съев на ужин вкуснейший ростбиф, приготовленный мамой Валеры, мы с Валеркой возвращаемся в его комнату, сытые и сонные. Остальные всё ещё играют внизу в карты и пьют вино, что причиняет Валере некоторый дискомфорт, поскольку сейчас он соблюдает полный отказ от алкоголя – решение, которое я молчаливо поддерживаю.

– Подарки сейчас или завтра? – спрашиваю я, свернувшись калачиком на кровати и натягивая на себя одеяло.

Валера плюхается рядом и закладывает руки за голову:

– Мы всегда открывали их в сочельник, – он грустно улыбается. – По настоянию Исми.

«Разумеется, брату Валеры было не утерпеть», – думаю я, вспоминая, как сильно он любил подарки – и преподносить, и принимать.

– Тогда не будем нарушать традицию.

– Чей первым?

– Мой! – почувствовав прилив энергии, я вскакиваю, поднимаю с пола свой рюкзак и, быстро отыскав в нём прямоугольную коробочку, обёрнутую фольгой, снова запрыгиваю на кровать.

– Ты оживился, – он усмехается, забирая протянутый мной подарок, и осторожно трясёт коробку.

– Надеюсь, тебе понравится.

– Не сомневаюсь.

Валера срывает упаковочную бумагу, приподнимает крышку, и глаза его расширяются при виде чёрной с золотом авторучки «Meisterstuck Montblanc».

– Дэн, – выдыхает он, бережно доставая её и пристраивая между пальцами. – Мне просто не верится...

Он разглядывает ручку с благоговейным восторгом, но я беспокоюсь, как бы подарок не показался ему слишком дорогим, и заливаюсь смущённым румянцем.

Когда Валера, наконец, смотрит на меня, я вижу его сияющие от удовольствия глаза. Он гладит меня по щеке, потом наклоняется, чтобы поцеловать:

– Идеально. И так приятно.

– Посмотри, – шепчу я, – здесь есть гравировка.

Он приглядывается и улыбается: на зажиме авторучки искусно вырезаны наши инициалы.

– Милый мой мальчик. Как хорошо всё продумал.

Я ещё сильнее краснею, спрятав лицо у него на груди.

– Рад, что тебе понравилось.

– Понравилось. Очень, – Валерка осторожно возвращает авторучку в футляр, потом кладёт его и выбирается из постели. Обратно он приходит с каким-то кубическим предметом размерами примерно фут на фут, очаровательно упакованным неопытной рукой. – Моя очередь.

– Не урони, – предупреждает он, подавая мне свой подарок.

Моё любопытство взмывает до небес, и, торопливо избавившись от яркой бумаги, я обнаруживаю под ней картонную коробку.

Открываю её – и моё сердце практически останавливается.

Внутри, окружённая пенопластовым уплотнением, находится изящная фарфоровая чаша на ножке, украшенная лесным орнаментом: затейливо изогнутые ветви с порхающими между ними детально прорисованными птичками. Роспись в целом производит впечатление наивно-пасторальной, но чрезвычайно изысканной. Она великолепна.

– Валерка, неужели это?..

Я переворачиваю чашу кверху донышком и ахаю, увидев инициалы, которые ожидал там найти: «ЭС».

– Это невероятно, – говорю я, уставившись на драгоценный предмет. – Просто фантастика.

– Я искал повсюду, – признаётся он. – Кажется, обратился практически ко всем продавцам антиквариата и произведений искусства на российском Северо-Западе. Всё было бесполезно, и я уже начал терять надежду. Наверное, большинство изделий Эльзы Садовой хранятся в частных коллекциях. Но потом мне повезло, причём ты никогда не догадаешься, где именно. В Усть-Луге нашёлся парень, который только пару недель назад получил эту чашу в наследство... я даже не знал, как она выглядит, пока её не доставили вчера. Но надеялся, что ты сочтёшь её симпатичной... Ты ведь говорил, что хочешь какую-нибудь из работ твоей прабабушки...

Он нервно бормочет, ожидая моего ответа, а я просто не знаю, что сказать. Это самый милый, очень значимый для меня и вообще лучший подарок на свете, и нет таких слов, которые могли бы выразить мои чувства.

– Спасибо тебе, – шепчу я со слезами на глазах.

– Дэн? Ты в порядке?

Я киваю, вытирая рукавом лицо. Невозможно даже осознать все достоинства мужчины, который сидит передо мной, пока я держу в руках доказательство его любви.

– Да, я в порядке. Просто растроган... Это чудесный подарок. Лучший из возможных. Спасибо. Огромное спасибо тебе.

И я укладываю чашу обратно в её безопасное гнёздышко, потому что сейчас мне нужен только он. Валера.

Всегда.

Я иду под дождём...
Небо серое плачет, не глядя
Обо мне, о тебе... обо всех, кто не ведал любви
Я иду босиком.

Под ногами хрустят, исчезая
Льда осколки, что я берёг долго-долго в груди
Я иду от тебя.
Как мог я недавно поверить,

Что могу быть счастливым с тем, кто меня не берёг?
Я бегу от себя.
На часах – девятнадцать ноль девять,
Испытательный срок для любви только-только истёк.

Я не верю слезам.
Да! Холодным тем каплям не верю,
Что отчаянно просят тебе дать ещё один шанс
Я не верю словам.

Ни твоим, ни своим... Я не верю...
Они лживо звучат, как красивый любовный романс.
Я хочу небом стать.
Серым грустным сентябрьским небом,

Оно муки свои может ни от кого не скрывать.
Ветром руки поймать,
Целый миг за тобой лететь следом,
Чтобы каплей дождя по губам твоим нежно сбежать.