Немного солнца в холодной воде

Валера Русик лежал, уставившись в темноту гостиничного номера, думая о том, открыл ли он вообще глаза. Он не помнил, как проснулся. Может быть, он всё ещё спит, и теплота, ощущаемая спиной – лишь часть яркого и чёткого сна, который позабудется утром? На дальней стене заиграли тени, проскользнувший между занавесками свет фар отразился в экране телевизора, и Валерка понял, что проснулся.

И что дыхание, касающееся его шеи, нельзя игнорировать.

Он попытался представить себе её лицо, но не смог. Всё что он видел – огни сцены, ослепляющие его всё представление. Всё что он слышал – рёв толпы, крики, которые стоило ему открыть рот или искривить губы и послать белозубую улыбку, казалось, становились всё громче и громче. Она была незнакомым лицом среди незнакомых фанаток, тянущих к нему руки, чтобы дотронуться до него, подержаться, ухватиться, словно он был Христом и их единственным спасителем. У неё очень красивые глаза, светло-карии, он видел такие раньше, но не мог вспомнить у кого. У неё вьющиеся каштановые волосы. Это он помнил. И округлая попка, которая так и манила, чтобы её поимели. Так что он выбрал её сегодня и позволил поверить, что ей повезло, одной из немногих. Он собирался выкинуть её из постели, как только они переспят, и не помнил, почему так этого и не сделал. А теперь она дышит ему в шею, он чувствует тепло её тела, и это до того неприятно, что невозможно находиться рядом. И безумно хочется убраться отсюда.

Ему нужен глоток свежего воздуха. Он натянул боксёры и футболку и, не оглядываясь, вышел из тёмной комнаты. В коридоре, поморщившись от яркого света, он направился в гостиную, чтобы выпить что-нибудь крепкое, что-нибудь такое, что поможет ему хладнокровно разбудить её и сказать, чтобы она уходила. Что угодно, лишь бы это приглушило боль в душе при мысли о том, что она будет плакать. Боже, сколько их, таких, плакало, когда он их выпроваживал? Он не знал, и ему уже было всё равно.

Они хотели его только потому, что он был восходящей поп-звездой Валерой Русиком, участником группы «2ICE» – в настоящий момент известнейшего поп-дуэта на радио. Несмотря на цифру «Два» в названии группы, со своим последним синглом они занимали первое место в чарте Billboard на этой неделе. И возглавляли продажи в интернете, с двумя альбомами, ставшими платиновыми. А сейчас они совершают гастрольный тур по США и Канаде, и билеты на огромные стадионы уже распроданы.

Фанаткам совершенно наплевать на то, какой он на самом деле, на то, каким он сам себя видит, на то, кем он хочет быть. Так что пошли они. Пошли они все подальше. Он напьётся и выкинет её, и завтра в его постели будет новая красивая мордашка, и может быть в этот раз он не забудет выпроводить её до того, как заснуть.

В гостиной было темно, и Валера проскользнул в дверь – тень среди теней. Открыв маленький холодильник, он обнаружил, что тот пуст.

Твою мать.

Сейчас поздно – очень поздно. Он совсем один, ему холодно, и нечем согреться.

Одну из стен комнаты занимало огромное окно, и за стеклом простирался ещё один безымянный город. Куда его опять занесло? Он вообще хоть знал, куда приехал?

Закрыв дверцу холодильника, Валера стал смотреть на огни города – сверкающие звёзды, помещенные за стёкла тёмных зданий, неподвижные, будто нанесённые красками на полотно. Сам не осознавая этого он подошёл к окну и обнял себя руками, чтобы унять охватившую тело мелкую дрожь. За стеклом лежала необъятная ночь, вырисовался огромный город. И Валера был лишь крохотной одинокой частичкой – ничем больше. Одинокий человек среди огней, темноты и ночи. И сейчас ему хотелось напиться, свернуться клубочком, согревшись обжигающим алкоголем, и забыть обо всём, пока снова не взойдёт солнце.

За спиной раздалось тихое покашливание и, резко развернувшись, Валера увидел своего одногруппника Дэна, развалившегося на двухместном диване и смотрящего на него яркими глазами, горящими, словно угольки, в тёмной гостиной. В руке он держал бутылку Джека Дэниэлса, которую Валерка, как раз и искал, и, судя по тому сколько в ней осталось, Дэн прикладывался к ней не раз.

- Ты загораживаешь мне вид, солнышко, - голос у Дэна был глубоким, хриплым.

Валерка вздохнул.

- Не хочешь поделиться?

Дэн протянул ему бутылку, и, опустившись на подушку рядом с ним, Валера с жадностью за неё ухватился. Ладонь друга под его рукой была горячей, и, коснувшись её на несколько секунд, Валера вдруг ощутил, какие у него самого ледяные пальцы. Затем Дэн отпустил бутылку, и Валерка её чуть не уронил.

- Осторожней, - предупредил Дэн. - Это всё что осталось.

Валерка кивнул, хлебнув тёплой жидкости. Окутав его язык, она скользнула вниз по горлу, оставляя после себя обжигающую дорожку. Когда она мягким покрывалом опустилась в желудок, он вытер рот и отдал бутылку.

- Как давно ты тут сидишь?

Дэн пожал плечами и сделал глоток виски.

- Достаточно долго для того, чтобы уже успеть пожалеть об этом.

Валера смотрел на горло друга, пока тот пил, и внезапно холод ушёл, его бросило в жар, когда он впервые заметил, как близко Дэн сидит. Всего лишь в миллиметрах от него. От друга исходило такое сильное тепло, как от небольшого огня.

Как он может быть таким горячим? Здесь, в темноте и холоде, ночью, один. Что заставляет его гореть?

Сильная ладонь лежала на обтянутом джинсовой тканью колене, пальцы слегка сжаты, и Валерке захотелось взять эту руку в свою, почувствовать эти пальцы своими. Просто чтобы увериться, что Дэн действительно рядом с ним, здесь, в этом гостиничном номере. Просто чтобы убедиться, что Валера не единственный живой человек, бодрствующий в этой тьме.

Но как только он потянулся к ладони Дэна, тот спросил:

- Как её зовут?

Рука Валеры застыла в воздухе.

- Я не помню. - Нахмурив брови, он глядел на ладонь Дэна, такую близкую, но