Ненасытный начальник мой

Украдкой заглянув в просторный кабинет и не найдя знакомой широкоплечей фигуры на привычном месте, я облегчённо выдохнул. Как оказалось, напрасно.

– Очередное опоздание, Дениска, – лениво произнёс откуда-то из-за моей спины такой ненавистный мужской голос. – Вы неоригинальны.

Я испуганно подскочил на месте. Полностью игнорируя мои жалкие попытки что-либо произнести в своё оправдание, виновник ночных кошмаров, терзающих меня вот уже много недель, ядовито продолжил:

– Какое оно по счёту – семнадцатое или восемнадцатое? Не подскажете? Нет? Как жаль: сам-то я давно сбился со счёту. Боюсь, что полгода в вашем случае – слишком короткий срок даже для того, чтобы банально научиться приходить на работу вовремя. Может, мне стоит поговорить о продлении стажировки с вашим начальством?

– Простите, мистер Русик, больше этого не повторится, – на одном дыхании пролепетал я, стараясь не смотреть на своего начальника, который умудрялся даже отчитывая подчинённых выглядеть словно модель с обложки журнала. От этих мыслей внутри меня привычно заклокотала ярость, стремительно набирая темпы. Висящее напротив зеркало услужливо отразило моё лицо, красное от переполняющего стыда пополам с гневом, – в эту минуту я напомнил себе самому кипящий чайник. Для полноты картины не хватало только тоненького свиста и дыма из ушей, сигнализирующих о том, что скоро будет взрыв.

К счастью, начальник за время совместной работы немного наловчился в том, чтобы читать знаки судьбы. Не удосужив ответом, мужчина коротко кивнул, что означало окончание нудных наставлений. Сегодня я отделался сравнительно легко, что даже казалось странным - обычно он не упускал случая основательно пройтись по всем моим провинностям до тех пор, пока я не начинал ощущать себя полным ничтожеством.
Тенью прошмыгнув на рабочее место, я украдкой взглянул на часы.

Три минуты девятого! Чёртов Русик, я опоздал всего на три минуты – и только потому, что задержался у зеркала в холле, стремясь выглядеть безупречно.

Спрашивается – и чего ради? Очередного язвительного замечания? В конце концов, это моя последняя рабочая неделя – мог бы и промолчать в виде исключения.

«Терпи, Дэн» – успокаивал самого себя, в то время, как пальцы проворно летали над клавиатурой.

Полгода.

Именно такой срок поставил отец, когда меня в очередной раз с треском вышибли с очередного навязанного им места работы. Я не мог его за это винить – наверное, со стороны я действительно казался лишь пустым избалованным мальчишкой. Но истинная причина моего более чем прохладного отношения к своим обязанностям заключалась в том, что мне было банально скучно. Скучно сидеть в душном офисе, заполнять бесконечные ряды договоров, распечатывать, ксерить, подносить на подпись и варить ставший ненавистным кофе. Это было совсем не то, о чём я мечтал в детстве. Однако отец был непреклонен в желании сделать из меня образцового работника – любой ценой. Сколько разных мест я сменил, прежде чем перевестись сюда, сколько прежних начальников успел вывести из себя небрежностью и легкомысленными проступками!

Но ни один из них и рядом не стоял с Валерой Русиком.

В свой первый рабочий день я пришёл с небольшим опозданием, страшно зевая – сказались долгие ночные проводы и утомительный перелёт. Но даже это не помешало мне мысленно присвистнуть при виде высокого широкоплечего бога, ожидавшего меня в кабинете. Строгий деловой костюм сидел идеально: поджарое тело, казалось, самой природой было создано для греха. Мускулистые руки и длинные изящные пальцы притягивали мой жадный взор; я просто не мог заставить себя прекратить поедать глазами стоящего передо мной мужчину. Ослепительно белая рубашка выглядела особенно сексуально – никогда раньше я не замечал за собой фетиша к этой детали мужского туалета, однако присутствие рядом великолепного образчика мужественности меняло мои пристрастия прямо на глазах.

Холодный взгляд, оказавшийся неожиданно ярким, высокие скулы, небрежное выражение равнодушия на холёном лице – этот мужчина олицетворял собой ходячую мечту любой гей-суки в возрасте от десяти и до ста лет.

Так было ровно до того момента, пока он не открыл рот.

Позже я много раз задавал себе один и тот же вопрос – как может в таком божественно притягательном теле обитать педантичный до зубовного скрежета, придирчивый зануда?

Ему удалось совершить невозможное – довести меня до белого каления в первый же рабочий день. Глядя на то, как эти совершенные, сводящие с ума губы извергают поучительные нотации, я решил, что он нарочно издевается надо мной. Но правда была куда более жестока. Мужчина, при одном взгляде на которого хотелось выпрыгнуть из трусов и, не сходя с рабочего места, сделать ему минет, на деле оказался ожившим воплощением ночных кошмаров.

За первый же месяц он напрочь отбил у меня всякое сексуальное желание. Теперь при виде знакомой фигуры меня бросало в жар – но вовсе не от страсти, а от нестерпимого гнева, вызванного его совершенно дурацкими придирками и замечаниями. Никогда до него я даже представить себе не мог, что найдётся человек, который будет дотошно отсчитывать секунды, оставшиеся до окончания обеденного перерыва, чтобы после удовлетворённо сделать мне замечание за опоздание.

Как он ещё остался в живых после почти шести месяцев изощрённых издевательств надо мной – ума не приложу!

Наверное, всё это время его хранил невольный ангел-хранитель в лице моего папочки, который – я в этом точно был уверен – не пришёл бы в восторг, убей я своего непосредственного начальника. Ну а если быть совсем уж точным – это был бы полный финиш всем моим надеждам. Подобного поступка он точно не простил бы, и сидеть мне всю жизнь на старой ферме в Ставрополье, отплёвываясь от песка и ухаживая за многочисленной живностью, которую я на дух не переносил.

И это были отнюдь не пустые слова – я прекрасно знал своего отца, поэтому сразу понял, что на этот раз он говорил абсолютно серьёзно. Мгновенно проникнувшись угрозой, нависшей над моей очаровательной шкуркой, я не смел даже звука произнести, пока меня методично вводили в курс дела.

Итак, по словам отца, мне предстояло полгода отработать в фирме, на которую падёт его выбор. При этом я должен был не просто продержаться весь этот срок, но и ещё заслужить приличную рекомендацию, которая и станет итоговым показателем моего усердия. Скрепя сердцем, я отправился через океан, предполагая, что мне не составит большого труда держать язык за зубами и покорно выполнять все поручения.

Однако здесь меня ждал самый большой облом.

Отец по праву мог собой гордиться – из всего многообразия работодателей нашей планеты он исхитрился отправить меня к самому занудному существу, какое только возможно представить. Но самым обидным во всей этой ситуации было то, что я мог лишь скрежетать зубами от злости да собственного бессилия, связанный по рукам и ногам данным обещанием. Единственное условие, которое я поставил – чтобы никто не знал, по чьей рекомендации меня устроят в эту фирму, а, главное, ради чего. С этим отец согласился, рассудив, что так мне будет легче «проявить себя». Да, именно так он и выразился, отправляя меня на другой конец света.

Обо всех обстоятельствах, что привели меня в этот город, я вспоминал по пути в бар. Господи, первая неделя была невыносимой...

Когда я разочарованно повернулся, чтобы выйти, он, наконец, обратил внимание на мой наряд. Его взгляд медленно пропутешествовал сверху вниз, внимательно осмотрев всё, чем наградила меня природа – а на подарки она определённо не поскупилась. Я готовился праздновать победу, но вместо предвкушаемой реакции в ответ получил совсем иное:

– У вас столь ярко выраженные проблемы с финансами?

– Простите? – моя растерянность наверняка была видна и невооружённым глазом.

– Если у вас хватает средств только на подобные обрывки ткани, которые язык не повернётся назвать одеждой, это ваши проблемы. Но в моей фирме вы носить подобное не будете.

– В таком случае, может мне снять его? – я предпринял ещё одну попытку, соблазнительно понизив голос, однако железобетонная выдержка шефа даже не покачнулась под моим жалким натиском.

– Не здесь. Пройдите в комнату обслуги, в шкафу должна быть сменная одежда приходящего уборщика. Наденьте халат и возвращайтесь на рабочее место.

Из памяти ещё долго не желало выветриваться ужасное воспоминание о тёмно-синем застиранном халате, в который мне всё-таки пришлось облачиться. Шеф за весь день так и не смягчился, не позволив мне сбегать переодеться даже в обеденный перерыв.

– Запомните, Денис. Здесь вас не спасёт ни ваше тело, ни смазливое личико, – в конце дня Русик проговорил мне эти чертовски обидные слова прямо в лицо, а затем резко развернулся и вышел из кабинета.

И именно в этот момент на меня вдруг откуда-то свыше словно снизошло озарение – он поплатится. Я не могу уехать отсюда, напоследок не отомстив за все свои мучения.

Итак, окрылённый открывшейся перспективой, я с волнением ждал приближения выходных. Время словно остановилось. Я сходил с ума от нетерпения, считая минуты до дня «иск».

И, наконец, он настал.

Тем утром я проснулся в великолепном настроении – впервые за всё время пребывания в этом городе. Даже дикая головная боль после прощальной попойки не могла стереть с моего изрядно помятого лица коварной улыбки, полной торжествующего предвкушения.

Весь день я провёл в подготовке, мысленно проигрывая раз за разом предстоящее действо.

Едва вечер вступил в свои законные права, переполняющее меня волнение достигло критической точки.

Эрик – знакомый моего здешнего ёбаря – оказался чертовски пунктуален. Едва стрелка часов приблизилась к заветной цифре «девять», как на экране телефона высветился незнакомый номер. Низкий мужской голос произнёс всего одну фразу – адрес, куда мне следовало подъехать, после чего мгновенно отсоединился.

Нужный мне квартал заслуженно пользовался дурной славой, но едва ли в этот момент меня могло что-либо остановить.

Уже спустя пятнадцать минут я был на месте, припарковавшись возле приземистого здания бывшего спорткомплекса, ныне простаивающего из-за отсутствия инвесторов. Выбитые стёкла и чёрные провалы окон не внушали доверия, но я храбро оставил телефон в бардачке и, вышел наружу.

Высокий светловолосый парень, рубашка которого едва не лопалась из-за выпирающих мышц, ждал меня у чёрной машины с тонированными стёклами. «И где только мой ёбарь его нашёл? Не в спортзале ли» - мелькнуло у меня в голове, прежде чем он деловито заговорил.

– Объект на месте. Первый этаж, самая дальняя комната с белой дверью. Эффект лекарства исчезнет через пару минут, после чего он придёт в сознание.

Я нерешительно кивнул в ответ – происходящее всё больше напоминало мне сцену из типичного третьесортного боевика. Но отступать было поздно. Да я и не собирался этого делать.

– Вот ещё: когда закончишь, вколи ему это – так он моментально вырубится, после чего мои ребята вернут его обратно.

Он протянул мне нечто маленькое, похожее на миниатюрную зажигалку, с одной стороны которой белела небольшая кнопка. Очевидно, на неё следовало нажать, чтобы с обратной стороны выскочила игла с лекарством.

Аккуратно положив загадочный предмет к себе в карман, я для храбрости сделал глубокий вдох, после чего шагнул к зданию.

– Удачи, Дэн, – в голосе Эрика открыто звучала ирония, но мне было не до него – я уже предвкушал скорую встречу с бывшим начальником.

«Бывшим» - как сладко звучало это слово. И даже огромная сумма с несколькими нулями, заплаченная мускулистому дельцу, не могла заставить меня пожалеть о содеянном. А уж тем более о том, что я ещё только намеревался сделать.

Здание встретило меня настороженной тишиной.

Я осторожно перешагнул через кучу строительного мусора, стараясь не покачнуться на дрожащих ногах. Пройдя длинный коридор, я, наконец, увидел в самом его конце смутно белеющий прямоугольник двери.

Остановившись у цели, я глубоко вдохнул и нажал на ручку.

С тихим скрипом дверь отворилась, и передо мной возникло пустое помещение, больше похожее на типичный подвал из стандартного фильма ужасов, где маньяк изощрённо пытает своих жертв. Одинокая лампочка лениво раскачивалась из стороны в сторону, хотя никакого движения воздуха в комнате не наблюдалось. Тусклые полоски света попадали на бетонный пол и серые стены, обнажая неприглядную начинку заброшенного здания.

Но мне была безразлична окружающая обстановка; всё внимание сосредоточилось на совсем ином.

В центре комнаты стоял стул.

На нём, привязанный по рукам и ногам к деревянным ножкам, сидел объект моей мести. Обычно идеально лежащие волосы были небрежно растрёпаны – очевидно, он пытался сопротивляться.

Плотная чёрная повязка мешала ему видеть.

«Умница, Эрик», – ухмыльнулся про себя я, подходя ближе.

Пиджака на мужчине не было, зато белая рубашка небрежно собралась складками на теле, сквозь расстёгнутые верхние пуговицы виднелась смуглая кожа.

Мой бывший начальник уже пришёл в себя – от стука моих шагов его голова инстинктивно вскинулась верх, словно пытаясь разглядеть источник звуков.

– Что вам нужно? – бархатистый голос прозвучал ровно и почти равнодушно. Словно Русик находился в своём кабинете, привычно отчитывая меня, а не сидел связанный чёрт знает где!

Я проигнорировал его слова, подходя ближе.

– Если вы решили похитить меня ради выкупа, то разочарую...

Как именно он собрался разочаровать своих предполагаемых похитителей, я так и не узнал, потому как в этом момент лениво провёл пальцами по видневшейся сквозь расстёгнутую рубашку мускулистой груди.

Валера резко дёрнулся от неожиданности, проглотив окончание фразы.

– Кто ты? – наконец, послышались тревожные нотки в таком обычно невозмутимом голосе. Надо же – он и не думал бояться, разговаривая с похитителем, однако стоило лишь понять, что рядом с ним находится мужчина, как вся напускная решимость моментально исчезла!

Я медленно провёл рукой по взлохмаченным прядям, с наслаждением зарываясь в них пальцами – как я мечтал проделать это когда-то! Столько всего успело случиться с той поры – а я по-прежнему чувствую сладостное томление где-то внутри при мысли, что могу прикасаться к этому идеальному телу, могу ласкать его, не боясь быть высмеянным или отвергнутым.

Незачем было себя обманывать – я хотел этого изначально, именно потому на мне были фиолетовые джоки и сетчатая майка и больше ничего. В крошечном кармашке лежали только несколько шелестящих пакетиков из фольги – я точно знал, что хочу от этой встречи.

Сегодняшней ночью он – моя игрушка, и я буду играть в него как и сколько захочу.
Эта мысль придала мне храбрости и я, отбросив все сомнения, опустился на колени к Валере Русику.

Он ощутимо вздрогнул и попытался разорвать связывающие его верёвки, но мальчики, очевидно, неплохо знали своё дело, так как единственное, что ему удалось – это сдвинуть стул на пару сантиметров.

– Скажи мне, кто ты? – потребовал он.

Удивительно, как в этой ситуации он ещё пытается командовать!

Неслышно мурлыкнув себе под нос, я не торопясь провёл рукой по его выпирающим мускулам – как давно я хотел это сделать! На ощупь они оказались именно такими, какими я их представлял – жёсткими, напряжёнными...

Медленно перемещая пальцы вверх, скоро я уже был у его шеи.

Он настороженно ожидал дальнейших моих действий, ещё не осознав, что я не собираюсь причинять ему боль. Единственное, что сегодня мне от него нужно – только великолепное тело.

Поэтому вместо того, чтобы прикоснуться к лицу, как я первоначально планировал, шаловливые пальчики двинулись вниз – туда, где среди жёстких волосков темнели два небольших соска.

Приблизившись к одному из них, я начал очерчивать широкий круг, постепенно приближаясь непосредственно к беззащитной перед моими прикосновениями плоти.

Он нервно заёрзал. Ход моих действий натолкнул его на верный путь размышлений:

– Меня похитили, чтобы использовать в качестве сексуальной игрушки? – голос прозвучал слегка сдавленно. Но сквозь привычные нотки бесстрастия прозвучали первые признаки заинтересованности.

Молодец, мальчик.

В качестве поощрения за правильность догадок, я прикоснулся к твёрдому соску, зажимая его между двумя пальцами. Ноги под моими ягодицами ощутимо напряглись – я специально поёрзал, чтобы лишний раз его помучить. Но это действо оказалось настолько увлекательным, что спустя пару мгновений движения мои приняли вполне определённый ритм – верх, вниз, верх, вниз. Против такого откровенного предложения, его мужская сущность устоять уже не могла – внушительная выпуклость натянула дорогие брюки, упираясь мне прямо в больше всего жаждущее ласк место. Джоки моментально натянулись – не удержавшись, я ещё раз поднялся, а затем медленно опустился прямо на его возбуждённый член, сдерживаемый тканью.

Бывший начальник резко выдохнул сквозь стиснутые зубы, чем привлёк моё внимание к своему лицу.

Я принялся пристально вглядываться в знакомые черты, наслаждаясь ощущением безграничной власти над сидящим мужчиной. Лёгким движением коснулся высоких скул. Он отреагировал на моё прикосновение резким движением связанных рук – но верёвки в очередной раз устояли, заставив его выругаться сквозь губы.

Эти грязные слова, вырывающиеся из восхитительных, самых сексуальных мужских губ, возбудили меня ещё сильнее. Уже не удовлетворяясь одними лишь прикосновениями пальцев, я приблизил к нему своё лицо, наслаждаясь растерянностью мужчины, который словно затаившийся зверь был вынужден только прислушиваться, не в силах угадать, что я сделаю в следующую секунду.

А мне только этого и надо было: окончательно осмелев, я приблизился к его губам и внезапно лизнул нижнюю. От прикосновения к его плоти по венам пронёсся огненный ураган, сметающий все запреты. По бешеному биению его сердца, которое я ощущал своей грудью, плотно прижатой к его груди, я понимал, что он уже тоже не в силах противиться первобытному желанию.

Поэтому на этот раз прикосновение моего горячего язычка не было коротким – я медленно проводил им по его сомкнутым губам, дразня, совращая, приглашая принять участие в моей игре.

Дольше сопротивляться он уже не мог: резко раскрыв рот, Русик поймал своими губами мой язык и начал эротично его посасывать.

Крепость пала, и я с упоением отдался страсти. Прильнув к его рту в жадном поцелуе, с ликованием обнаружил, что его губы и язык действуют не менее жадно. Мы приклеились друг к другу так, что каждая клеточка моего тела буквально кричала о необходимости ощущать его обнажённую кожу своей. Мужские губы требовательно истязали мои собственные, точно стремясь отомстить за причинённое унижение, языки сталкивались снова и снова, сплетаясь в яростной схватке.

Бёдра невольно вторили этой битве: я начал слегка раскачиваться на нём, чем вызвал ещё один неприкрытый стон желания.

Не выдержав, я оторвался от его губ и начал спускаться дорожкой из жадных поцелуев ниже. На его покрытой испариной коже после прикосновений моих ненасытных губ оставались тёмные отметины – я специально не сдерживался, желая, чтобы эти следы ещё долго напоминали ему об этой ночи.

Дойдя до напряжённых сосков, я принялся сосать их так, как несколько минут назад его губы терзали мой язык.

Тяжёлое мужское дыхание, перемежаемое хриплыми стонами, было лучшей мне наградой.
Облегающая сетчатая майка вдруг показалась слишком плотным материалом – поэтому, не задумываясь, я стянул ткань прямо через голову и бросил на пол. На мне остались лишь крошечные джоки, которые по сути являлись лишь украшением; латексную защиту я бросил поверх майки, убедившись, что достать её не составит большого труда.

Он явственно слышал шорох снимаемой одежды, и я подтвердил его догадки, обнажённой грудью с бесстыдно выпирающими тёмными сосками проведя по его возбуждённому телу, руками зарываясь в густые волосы.

Мужчина вновь бессильно дёрнулся – о, как я понимал его в этот момент! Кажется, если бы сейчас я не мог к нему прикасаться, я бы сгорел в пламени неконтролируемого желания.

Поэтому чтобы облегчить его муки, я принялся расстёгивать белую офисную рубашку. Но это занятие вскоре показалось мне слишком долгим. Поэтому я с силой рванул в разные стороны дорогую ткань, открывая полный доступ к широкой груди и плоскому животу. Он уже ничего не произносил, только воздух со свистом вырывался из покрасневших от моих поцелуев губ.

Я прильнул обнажённой грудью к нему, точно ласкающейся котёнок – чтобы между нами не осталось ни сантиметра пространства. Кожа к коже. Дыхание к дыханию.

Но и этого моему оголодавшему телу было мало. Между ног горело так, словно я находился прямо над горящим вертелом. И единственное средство, способное потушить этот огонь, находилось прямо подо мной. Оно до предела натянуло брюки, стремясь вырваться из плена одежды, чтобы утолить тот же плотский голод, что в эту секунду сводил с ума и меня самого.

Я вернулся к его лицу, чтобы опять впиться жадным поцелуем, который губы шефа встретили с неменьшим натиском.

Когда воздуха в лёгких уже не осталось, я оторвался от мужчины, жадно дыша.

Мы вышли на финишную прямую.

Мои пальцы – на сей раз без тени сомнений – двинулись к его брюкам. К несчастью, снять их с сидящего мужчины физически было невозможно. Поэтому приходилось довольствоваться тем, что имею. Расстегнув ремень, я принялся возиться с непокорной застёжкой.

Его громкие стоны и моё тяжёлое дыхание, слившиеся воедино, служили единственными звуками в гулкой тишине помещения.

Звук расстёгиваемой молнии показался мне божественной симфонией.

– Скорее, – прорычал он, и этот тон, который я никогда раньше не слышал от всегда собранного и невозмутимого Валеры Русика, подействовал на меня, как самый сильнейший в мире афродизиак.

Ещё мгновение – и сквозь проём показалась серая ткань боксёров, сквозь которую на волю отчаянно рвался возбуждённый член. Я не удержался от того, чтобы прикоснуться к нему прямо так – бёдра мужчины резко дёрнулись мне навстречу, призывая не тянуть.

С наслаждением запустив обе руки в его ширинку, очень скоро я нащупал резинку трусов.

Валера вовсю старался помочь, выгибая ноги так, чтобы облегчить мне работу. Грудь его переливалась в тусклом оранжеватом свете капельками пота, желваки на скулах свидетельствовали, каких мучений ему стоило моё промедление.

Мне удалось, наконец, подцепить пальцем резинку, и я потянул её вниз, одновременно второй рукой помогая возвышающемуся мужскому члену освободиться из плена.

Когда это, наконец, удалось сделать, воздух сотрясли два громких крика: мой торжествующий стон, едва я воочию увидел его размер, и яростный мужской рёв, когда внезапно убрав руки, я поднялся с его колен.

– Сссучка, – этот сбивчивый шёпот отозвался во мне сладостной болью, – Я же найду тебя, дрянь. Ты ещё...

Я заткнул его рот жадным поцелуем, одновременно разрывая маленький пакетик, ради которого я и покидал столь желанные колени. Лубрикантом пользоваться не стал.

Крепкий член подо мной настойчиво требовал продолжения. Поэтому я, уже в который раз, первым разорвал жаркое сплетение наших губ, чтобы отодвинуться и, наконец, уделить должное внимание Русику-младшему.

Его размеры потрясали даже моё искушённое воображение – казалось сложным даже представить этого гиганта во мне. Но распалённое нутро срочно требовало заполнения – и в этот момент ему было совершенно плевать на размеры.

Как хорошо, что я взял самый большой презерватив из всех возможных. Эта мысль вертелась в голове, пока я натягивал на возбуждённую мужскую плоть, увенчанную блестящей от выступившей смазки головкой, изделие из латекса.

Валера вновь дёрнулся – бедняга, я даже представлять не хотел, как он себя ощущал в эту минуту. Сложно мириться с собственным бессилием, когда привык всегда и везде быть командующим.

Наконец, всё было готово. В последний раз обозрев открывавшуюся мне картину, я обхватил руками напряжённые мужские плечи и принялся медленно садиться – на этот раз метясь точно в цель.

Едва головка члена коснулась моей сморщенной плоти, я не сдержал полувсхлипа-полустона. Русик был напряжён так сильно, что мышцы под моими руками казались жёсткими натянутыми струнами.

Я продолжал медленно опускаться на гордо стоящий орган своего начальника; мужчина что-то бессвязно шептал мне, не прекращая пытаться разорвать верёвки, стягивающие руки.

Его член казался бесконечным – я уже чувствовал, что ещё немного, и он заполнит меня полностью. Но мне не дали насладиться этими крупицами ощущений до конца – не выдержав, Валерка с коротким рыком резко дёрнулся бёдрами, до основания погружаясь в горячую глубину моего тела. Я протяжно застонал в такт хриплому стону, прижимаясь к горячему напряжённому мужчине.

Мои бёдра подхватили заданный ритм, и совсем скоро помещение наполнилось громкими стонами удовольствия, которые издавали мы оба, целиком отдавшись страсти.

Спустя пару минут я всё ещё энергично двигался на мужчине, руками лаская мускулистую грудь; но мои движения раз за разом становились всё более плавными – я намеренно тормозил себя, стремясь растянуть подступающее удовольствие.

Шеф был категорически против – я чувствовал это по протестующему стону, вырвавшемуся сквозь стиснутые зубы, когда я, приподнявшись, заставил его возбуждённое достоинство покинуть облюбованное местечко. Он попытался резким движением бёдер вернуться обратно в меня, но я не позволил этого сделать, вместо этого медленно-медленно дразнящим движением опускаясь на напряжённую головку. Как только он вновь оказался во мне, мы, не сговариваясь, простонали в унисон – но едва он попытался проникнуть глубже, я снова приподнялся, намеренно сводя его с ума томительным ожиданием.

Так продолжалось несколько раз – мужчина судорожно дёргался, пытаясь освободиться, словно в горячечном бреду шептал ласковые слова вперемешку с ругательствами, двигал бёдрами, стараясь насадить меня на себя – всё было напрасно. Я придерживался выбранного мной ритма, намеренно игнорируя его попытки мне помешать.

Но, чёрт возьми, как же это было сложно!! Каждый раз, когда головка его члена проникала в моё тугое, истекающее его соками мышечное кольцо, мне казалось, я вот-вот сорвусь и примусь неистово насаживать собственное тело на твёрдое возбуждённое достоинство, как того требовало моё пылающее нутро. Если бы не воспоминания о тех долгих месяцах, в течение которых он методично изводил меня бесконечными придирками, я бы давно уже сорвался.

Но Русик в конечном итоге всё снова решил за меня.

Когда я, держась из последних сил, вновь приподнялся, намереваясь в последний раз продлить его мучения, это случилось.

Верёвки, всё это время покорно удерживающие его руки, не выдержали отчаянного натиска и пали смертью храбрых.

Я осознал это в тот момент, когда внезапно на мои бёдра резко опустились горячие мужские ладони, с силой насадившие меня до основания на твёрдо стоящий член. Это ощущение было настолько неожиданным, настолько острым и пронзительным, что в эту секунду я даже не испугался. Всё, что мог сделать – это, чуть всхлипывая от нестерпимого наслаждения, лишь подчиниться стремительному ритму властных мужских бёдер. Сильные пальцы, словно не доверяя мне, впились в нежную кожу, каждый раз плотно нанизывая на возбуждённое достоинство шефа.

Скрип стула под нами уже не прекращался; наши тела, мокрые от пота, неистово тёрлись друг об друга в такт ритмичным движениям. Его голова была откинута на спинку стула, сквозь приоткрытый рот Русик с шумом вдыхал и выдыхал воздух, в то время, как его тело неутомимо трудилось подо мной, с каждой секундой приближая нас к пику.

Внезапно он отпустил мои бёдра, но не успел я даже отреагировать на это, как сильные пальцы обхватили мою шею. Даже если бы он попытался сейчас задушить меня, я бы ничего не сумел сделать – внутри меня всё росло и росло томительное предвкушение удовольствия, огненный узел внизу живота закручивался в тугую спираль, обессиленное чувственной скачкой тело просто молило о разрядке.

Я лишь успел почувствовать, как толстый стержень горячей мужской плоти в последний раз с силой погрузился в меня, после чего раздался взрыв. Точнее, он раздался лишь в моей голове и моём теле – но в тот момент казалось, что вся вселенная разом прекратила существовать, разлетевшись на мельчайшие огненные частицы. Всполохи света сверкали перед закрытыми глазами – сейчас я бы не сумел даже назвать своё имя, не говоря уже о чём-то большем.

Валера кончил секундой позже – его бёдра судорожно дёрнулись подо мной, застыв в одном бесконечном рывке, после чего тело мужчины резко обмякло, расслабляясь. Хриплый стон эхом прозвучал под сводами комнаты, прежде чем удовлетворённо затихнуть. Я всё ещё пытался отдышаться, не в силах даже слезть с колен шефа, руки всё ещё лежали на мокрых от напряжения плечах.

Пальцы мужчины лениво поглаживали мою шею, грудная клетка тяжело и часто вздымалась – я не без гордости отметил, что наша скачка изрядно утомила не только меня.

Не было сил шевелиться вообще – но и медлить больше нельзя было. Я только успел подумать об этом, как в следующее мгновение его руки без предупреждения резко дёрнулись к голове, чтобы избавиться от повязки.

Я опередил его лишь на секунду.

В тот момент, когда игла плавно вошла в тело мужчины, повязка была почти снята.

Последующие события промелькнули перед глазами, словно кадры из фильма.

Я с величайшим трудом натянул майку, даже не потрудившись придать ей человеческий вид, туфли снял и просто нёс в руке, совершенно не заботясь о том, в каком виде выйду на улицу.

Русика я оставил в таком же состоянии, как он был, лишь застегнув ширинку – отчего-то не хотелось, чтобы кто-либо кроме меня мог увидеть его таким.

Перед тем, как уйти, я долго-долго смотрел на такое знакомое лицо, черты которого сейчас казались совсем не такими надменными, какими я помнил их по работе. Он казался большим плюшевым мишкой, которого так и хотелось взять к себе в постель, обнять и поцеловать.

Эти мысли разом отрезвили меня гораздо лучше всякой пощёчины.

О чём я вообще думаю, чёрт возьми? Я добился своего, отомстил своему начальнику так, как это не снилось ни одному ассистенту ни до, ни после меня – так в чём моя проблема?

Вправив себе мозги, я с гордо поднятой головой вышел из здания, направляясь к машине. Но перед тем как уехать, так и не смог удержаться от прощального взгляда в ту сторону, где остался мужчина, с которым у меня был самый дикий и незабываемый секс.

«И это ещё учитывая, что Русик был связан по рукам и ногам. А вот если представить, каким мог быть секс с ним, если бы он был свободен...» - эта мысль упорно крутилась у меня в голове всю последующую ночь, пока мальчики старательно выпытывали у меня подробности.

Не знаю, остались ли они удовлетворены моими бессвязными репликами и явным нежеланием что-либо рассказывать, но я сам был в эту ночь более чем удовлетворён, поэтому едва моя голова коснулась подушки, я крепко заснул.

Снился мне, естественно, мой бывший начальник, обнажённый, с обрывками верёвок, болтающимися на запястьях и лодыжках.

На следующее утро мне было не до воспоминаний: мы дружно умудрились не услышать будильник, поэтому на сборы и долгие прощания просто не осталось времени.

Домчав до аэропорта, мой ёбарь расцеловал меня во все места и пообещал приехать в гости – прихватив с собой и Эрика, который в эту минуту уже должен был быть в суде, после чего блондин, истошно сигналя, помчался на работу.

Я же поспешил к стойке регистрации, надеясь через пять минут уже занять своё место в самолёте. Багаж уже ожидал меня на борту, поэтому я был налегке, что было мне только на руку.

Девушка за стойкой мило улыбнулась, когда я протянул ей документы.

Но не успела она даже произнести формальное приветствие, как вдруг чьи-то сильные руки легли мне на бёдра, и знакомый голос хрипло прошептал на ухо:

– Захотел сбежать от меня? Наивный. Думал, я позволю тебе спокойно улететь после того, что ты проделал со мной этой ночью, не потребовав расплаты?

Я застыл, точно пойманный на месте преступления. Предательское тело в ту же секунду узнало бесстыдно прижавшегося ко мне мужчину, с радостью отреагировав на знакомые прикосновения. В памяти тут же всплыли непрошенные картины того, как этими самыми руками бывший начальник грубо держал меня за бёдра, раз за разом насаживая на свой возбуждённый член.

– Мистер Русик, я вас не понимаю, – заикаясь, начало было, но тут я внезапно ощутил прикосновение горячих мужских губ к своей шее. Словно электрический разряд прошёл по всему моему телу, сконцентрировавшись в самом низу живота.

– Ты думал, я не узнаю эту родинку? Которая дразнила меня тем проклятым днём, когда ты надел то чёртово неглиже? Ту, которую я ласкал вчера пальцами, пока мой член находился глубоко внутри тебя?

Посылая огненные волны по всему моему телу, он языком нашёл родинку – предмет моего постоянного смущения – и начал легонько её посасывать, при этом сильнее вжимаясь в меня своим уже изрядно возбуждённым телом. Между тем осмелевшие мужские пальцы двинулись под пояс джинсов.

Неосознанно я потёрся попкой о его выпирающее достоинство, чем вызвал низкий хриплый стон, который заставил меня окончательно потерять последние капли разума.
Казалось, мои яички уже не могли стать ещё тяжелее – но тихий смешок, последовавший за действиями горячих рук, заставили убедиться в обратном.

Я таял в его жарких объятьях, и уже не мог скрывать своего возбуждения – твёрдые мускулы моего члена, натянувшие узкие голубые джинсы, нахально требовали своей доли прикосновений. Но разум ещё пытался хоть как-то вернуть контроль над ситуацией:

– Моя стажировка закончилась, поэтому вы не имеете права задерживать меня. Моё начальство ожидает, что я вернусь на следующей неделе, поэтому бесполезно...

Мой неуверенный голос, полный плохо скрываемого желания, лишь рассмешил его.

– Ты знаешь, чем на самом деле занимается моя фирма? Что служит основным источником прибыли? Не знаешь?

Я отрицательно качнул головой, почти не понимая, о чём вообще он спрашивает. Он ласково шепнул, поглаживая мои ягодицы:

– Так я скажу тебе. На самом деле моя фирма занимается перевоспитанием капризных деток богатеньких родителей, которые готовы заплатить любые деньги, лишь бы их чадушки остепенились. Что ты ответишь, когда я скажу, что твоё начальство, – он с нажимом произнёс последнее слово, – заплатило моей фирме за то, чтобы я лично занялся твоим воспитанием.

Даже возмутительный смысл сказанных им слов не смог пробиться сквозь огненную стену возбуждения, затуманившую мой разум. Я превратился в сплошной сгусток желания – и виноват в этом был Валера Русик, чьи горячие пальцы уже забрались под тонкую резинку трусов, лаская разгорячённую кожу.

Несчастная девушка за стойкой уже не знала, куда прятать глаза. Может быть, в иной ситуации я бы её пожалел, но сейчас меня волновал лишь один мужчина. Точнее, его горячее дыхание, обжигающее шею, и возбуждающие слова, которые он дразняще шептал мне на ухо:

– Если бы ты знал, сколько раз я смотрел на твоё совершенное тело, мечтая, жаждая, почти физически нуждаясь в том, чтобы опрокинуть на стол, содрать строгие брюки и овладеть тобой прямо на рабочих документах. А потом на диване. На полу. На принтере. Везде. Чтобы на тебе, как клеймо, остался мой след, мой запах, мои прикосновения.

Я бессознательно откинул голову на его плечо, чем моментально воспользовались жадные губы. Впившись грубым поцелуем в нежную кожу, он ласкал и посасывал, доводя меня практически до оргазма одними прикосновениями.

– Ты знаешь, сколько твоих следов осталось на мне? Я жажду отмщения, Денис. Я не оставлю ни единого уголка твоего тела, которое бы осталось без отметин. Ты не сможешь даже выходить на улицу, – его горячий шёпот я слышал точно в полусне, остро ощущая только горячие ласкающие пальцы.

– Мне ведь нужно лететь, – я сумел лишь бессвязно пролепетать в ответ.

– Но тогда мне придётся сообщить твоему начальнику, что ты полностью безнадёжен, и я умываю руки. И в этом случае тебя ждёт пыльный Ставрополь и отсутствие всяких развлечений на долгие, долгие годы.

– Или? – прошептал я, уже понимая, что он выиграл. Странно, но этот возмутительный шантаж не вызвал в моей душе никакого недовольства. Зато тело открыто ликовало.

– Или же я скажу твоему отцу, что ты делаешь успехи, но необходимо дополнительное время, чтобы закрепить... скажем так, твои достижения.

Он резко развернул меня к себе лицом, и я явственно прочёл в его потемневших от желания глазах, какие мои достижения и как именно мы будем закреплять.

Он соблазнительно улыбнулся и промурлыкал самым порочным голосом на свете:

– Ну что, мой сладкий Дэн, продолжим обучение?..

Широкоплечий чисто-Бог!
Лишь для греха такое тело!
От пальцев рук до пальцев ног -
Секасен просто до предела!

И как такое Божество
Занудой может оказаться?
И что обиднее всего:
Нельзя, нельзя не подчиняться!

Придирки, выговоров тьма,
Причём, за сущие проделки.
То не работа, то тюрьма!
Дождаться надо конца сделки!

И вот тогда, о, да, тогда!
Держись, держись же Валерка Русик!
Наказан будешь ты сполна,
За то, что слишком сексуален!

Мне книжка тут, что звук пустой,
Она мне в мести не поможет.
Хочу Его, и будет мой,
Пусть раз всего, и всё же, и всё же...

Запястья в путах и лодыжки,
Глаза за шарфа темнотой.
Ну, что ты - босс, или мальчишка?
Мне насладиться дай игрой.

Хозяином быть над властелином,
О, одна власть уже пьянит.
В груди - огонь, Он - мой мужчина,
Самодовольный мой магнит.

Изголодавшееся тело,
И дико-пляска языков,
Желание сверх всякой меры,
Готов я, и он - готов!

Движенья дикие - навстречу,
Скрип стула и верёвок стон.
На бёдрах руки - мир расцвечен,
И вскрик финальный - в унисон...

Почти снята уже повязка,
Укол молниеносно - в цель.
Вот и закончилась та сказка,
Я мести выпил тот коктейль...

Аэропорт гудел, прощаясь...
Знакомый мощный рук захват,
Заныло тело, вмиг сдаваясь,
И электрический разряд...

Ах, родинка - вот мой предатель,
Лишь выгибаюсь под рукой,
Мой сладкий, мой работодатель,
Теперь мой Бог, учитель мой!