Хочу любить твоё тело

Валера Русик был самоуверенным красавчиком, неприступным, как сама скала. А ещё он был моим соседом с тех пор, как мы с друзьями прибыли учиться в колледж в Санкт-Петербурге и сняли квартиру в многоквартирном доме, но на другой лестнице. Пару лет назад мы учились вместе с Валеркой в школе, но он был уже старшеклассником, когда я переехал и впервые увидел его. Уже тогда Валера обладал неповторимой харизмой и сексуальной энергией, а уж когда выпустился и пересел на громадный мощный байк, стал кумиром всех окрестных мальчишек.

Я усмехнулся мрачным мыслям о себе: нет, уродом я не был. Просто не во вкусе такого, как Валера. Ни серёг в ушах, носу и губе, ни рисунков на теле. Я был симпатичным, но более чем обыкновенным.

Хотя в одном мы, может, и сходились: пусть я никогда не держался за руль байка, но в глубине души всегда мечтал уметь на нём кататься, быть таким же свободным и раскрепощённым, как Валера и другие байкеры. Я завидовал их образу жизни. Пусть решиться на подобное сам и не мог.

Глядя на себя в зеркало, я улыбнулся отражению. Парень напротив больше не был серой мышью, он стал похож на всех тех байкеров, которые тусовались у соседней лестницы. Лишь по глазам можно было понять, что со мной что-то немного не так - в них недоставало уверенности и экспрессии. Хотя страх с лихвой компенсировался жаждой влиться в необычный коллектив, столь долго привлекающий моё внимание на расстоянии.

Всё моё внимание было приковано к одному-единственному парню, лениво и сексуально откинувшемуся на локти на своём внушительном механическом монстре. Его длинные ноги были обтянуты дорогой джинсой, а куртка свободно распахнута, обнажая накачанную гладкую грудь.

Мысль о том, что вскоре я прижмусь всем телом к широкой спине, обхвачу руками идеальный торс, чувствуя пальцами каждую мышцу пресса, невероятно возбуждала, сводила с ума и пугала до мурашек.

Валера сменил положение, перекинув ногу и повернувшись ко мне лицом. В его взгляде затеплился свет при взгляде на меня.

- Ездил когда-нибудь на байке? – задал Валерка резонный вопрос очень серьёзным, но не страшным голосом. Когда я наблюдал за ним издалека, мне казался он менее сдержанным, более легкомысленным и сердитым. В принципе, любой человек, выбравший своим транспортом байк, выглядел немного безрассудным. А уж вся компания целиком производила впечатление грубоватых, распущенных и опасных людей. Поэтому я был уверен, что Валера мне, не постеснявшись в выражениях, откажет, как только увидит, как я мямлю ему в ответ. И теперь был крайне удивлён, что он так серьёзно и ответственно отнёсся к этому, и очень внимательно и заботливо – ко мне.

- Да, - соврал я. Ну, в мечтах я и правда катался.

К счастью, Валерка мне не поверил. Он подал шлем - и помог зафиксировать застёжки. Когда его пальцы попадали по коже шеи, я не мог дышать. Но парень не подал виду, будто что-то заметил. Объяснив, куда ставить ноги, за что можно держаться, а что ни в коем случае трогать нельзя, парень застегнул куртку и уселся на байк, ожидая, когда я устроюсь позади него.

Раздался гудок и машины потихоньку стали покидать стоянку, растягиваясь длинной вереницей по шоссе, везя развевающиеся флаги своего клуба. Я прильнул к спине Валеры, но после окрика «ближе» прижался плотнее, радуясь, что он не видит сейчас моего пылающего – и довольного – лица. Парень поправил мои руки, давая понять, что я должен держаться за его талию намного, намного крепче, и мы в числе последних выдвинулись в путь.

Байк шёл ровно, не хуже чем автомобиль, хотя двигался при этом гораздо быстрее всех машин на шоссе, легко лавируя между ними. Июльская жара, как нельзя кстати подходила для путешествия на железном коне: встречный ветер приятно охлаждал нагретую солнцем кожу. Только первые несколько миль пути я опасался упасть, потом привык и расслабился. Байк оказался очень удобным и на нём, в принципе, можно было ехать, не хватаясь за водителя. Но я ответственно исполнял наказ Валеры, не размыкая объятий. Восторженный скоростью и чувством свободы, теперь я восхищённо смотрел по сторонам, разглядывая пролетающий мимо пейзаж и жадно вдыхая запах Валеры Русика, приносимый порывами ветра.

Варшава, Берлин, Париж – наш путь лежал через крупные города, где путешествующих байкеров местные приветствовали громкими криками и гудками автомобилей. Мы сделали несколько остановок в пути, заправляя баки и перекусывая в небольших придорожных кафе. Каким-то образом ребята узнавали, где могут поджидать копы, и на безопасных участках развивали такую скорость, что добрались до пригорода Сан-Тропе в два раза быстрее.

Я был так возбуждён самой поездкой, присутствием Валеры и атмосферой, царившей в узком кругу, что почти не чувствовал усталости, когда мы выбрали для ночёвки маленький мотель на дороге перед Сан-Тропе. Бронзовый закат освещал террасу уютного ресторанчика, в котором мы заказали ужин перед тем, как отправиться спать. Лёгкий ветерок трепал прозрачные белые занавески, создающие дымчатую тень в помещении, принося запах морской соли с побережья.

- Ты в курсе, что если не можешь оплатить отдельный номер, тебе придётся спать в одном номере со мной? – неожиданно раздался за моей спиной бархатный голос Валеры, вызвавший возникновение мурашек на коже.

- Я тебе не помешаю, - пообещал я, не глядя на Валеру, потому что опасался неосторожно выдать себя. В номере с парнем моей мечты, ночью, в одной постели... фантазия разгулялась, и пришлось приложить усилие, чтобы выглядеть равнодушным. – Я смогу поспать на диванчике.

- Если он там есть, - таинственно проронил Валера, оказываясь ещё ближе.

Наверное, он не понимал, что делает со мной, иначе не стал бы провоцировать намеренно. Его большая рука отодвинула белую занавеску в сторону, и я чуть повернул голову, чтобы убедиться, что парень тоже смотрит на закат. Его волосы и зарево на небе, казалось, были сотканы из одного цвета.

- Не бойся, я не стану распускать руки, - поклялся парень серьёзно и уверенно.

- Я не боюсь, - ответил я, стараясь, чтобы голос прозвучал не заинтересованно – не хотелось, чтобы Валера догадался о моих чувствах, которые я всю поездку тщательно скрывал.

Он тоже повернул голову, уставившись на меня в упор. Его глаза были удивительного оттенка – светло-карие по внешнему кругу и с тёплой зеленью возле зрачка. Я торопливо отвернулся, не выдержав напряжения, растущего внутри всегда, когда Валера стоял слишком близко, а тем более если смотрел прямо на меня. Он часто делал это сегодня, смущая вниманием, и было крайне трудно делать вид, что мне всё равно, - говорить с ним, как ни в чём не бывало, не проявляя эмоций, отводить глаза, если я подглядывал за ним тайком, и не смеяться особенно громко на все его шутки. Казалось, он наблюдал, поджидая моей оплошности, хотел разгадать мой тщательно оберегаемый секрет. Но я пока стойко держался.

- Твоё лицо кажется мне знакомым, - сказал он вдруг, не давая в очередной раз сбежать от дружеского разговора, которые случались между нами целый день, но заканчивались всегда как-то нелепо из-за моей напускной угрюмости.

Я усмехнулся, чтобы скрыть волнение.

- Конечно, знакомо, мы же соседи, к тому же я был на одной из ваших вечеринок...

Он прищурился, но ничего не ответил, и это дало мне возможность слинять подальше от окна.

В номере я ощутил себя более робко, чем за весь долгий и насыщенный день. Внутри меня боролись два противоречивых чувства: смущение и одновременно жажда. Я никогда не мог и подумать, что однажды окажусь настолько близко к объекту своей страсти. И больше всего на свете мне хотелось сейчас обладать всеми качествами, присущими свободным и независимым людям, таким как Валера и остальные в этой компании – легко, непринуждённо предложить секс на одну ночь, испытать сполна наслаждение, а на завтра забыть об этом, не терзаясь неразделённостью чувств. Желание во мне было огромно. Но беда в том, что я хотел гораздо большего, чем секс на одну ночь, - то есть, того, что было по определению невозможно.

Валера был столь тактичен, что остался в баре, чтобы я мог спокойно помыться. О том, что придётся ложиться в постель в одних трусах и майке, думать было волнительно, но немного страшновато. Не потому, что я боялся непорядочности Валеры, а, скорее, потому что боялся самого себя.

Страх, что Валера раскроет мою тайну, заставлял мои руки слегка дрожать. А может, это было возбуждение – откуда мне было знать, я почти не имел опыта в этом деле. Но я, очевидно, немножко задыхался. Особенно когда парень, придя в номер ближе к полуночи, разделся до боксёров, взял полотенце с кровати и, сверкая шикарными татуировками на руках, спокойно ушёл в душ, будто бы и не замечая моей нервозности. С другой стороны, а что ещё ему оставалось? После целого дня пути мы оба были покрыты дорожной пылью, которую очень хотелось смыть.

И вновь я смотрел в окно, на далёкий-далёкий горизонт, теперь чёрный, как смоль, с неразличимыми отсюда звёздами. Лишь бы не видеть, как чистый, распаренный, с капельками воды на гладкой коже и в тёмных волосах Валера будет укладываться в постель. В солнечном сплетении замирало волнение, клубком подкатывая к горлу и вспенивая кровь. Сегодня я впервые буду спать в одной постели с мужчиной. Скорее всего, спать будет здесь только он, - а я, не сомкнув глаз, всю ночь буду разглядывать его, фантазируя словно двинутый на всю голову сталкер.

И снова он подошёл ко мне, так же как в ресторане, и отодвинул рукой портьеру, дыша в затылок и глядя на ночь.

- Я вспомнил, откуда мне знакомо твоё лицо, – тихо выдал он. С облегчением, словно этот вопрос целый день не давал ему покоя.

Я повернулся удивлённо и тут же утонул в омуте его потемневших в приглушённом вечернем освещении глаз. Едва-едва мог заставить себя дышать, особенно видя, как капля воды чертит влажную полоску от виска к шее. Валера был воплощением моей мечты, идеальным представителем мужской половины человечества. Ещё вчера, не будучи с ним знаком лично, я представлял его разнузданным, грубоватым и безразличным. Но за этот длинный день я узнал, что он воспитан, серьёзен и умён. И моя надежда разлюбить его разбилась в пух и прах.

- Мы учились в одной школе! – вспомнил он.

- Я на три класса был младше тебя, - согласно пробормотал я.

- Точно! Тихий милый мальчик, ты всё время ходил с десятком учебников в руках, словно прикрывался ими от страшного окружающего мира.

Это описание заставило меня густо покраснеть.

- Ты очень изменился с тех пор, - совсем не насмешливо, а очень даже тепло признал Валера, оглядывая меня с головы до ног, отчего я покраснел ещё сильнее и опустил глаза. Последнее делать явно не стоило, потому что, увидев кубики пресса над белым махровым полотенцем, едва прикрывающим бёдра, я не удержал судорожный возбуждённый вздох.

- На самом деле, нет, - не стал лгать я – ведь Валера видел меня весь день и уже имел обо мне представление.

Храбро подняв голову, я встретился с пристальным и очень серьёзным взглядом. Парень молчал, размышляя, словно вновь, как и весь сегодняшний день, пытался просчитать и понять меня.

- Тебе идёт, - наконец, выдал он мягко и приглушённо. Прозвучало почти, как комплимент. – Как же ты решился поехать с нами? Страшно весь день было находиться в такой непривычной компании?

- Что ты! – воскликнул я, распахивая глаза. Задетый за живое, даже забыл о робости перед парнем мечты. Мои дальнейшие слова, вырвавшиеся из самых глубин горячего сердца, прозвучали с необыкновенным азартом: - Это лучший день в моей жизни! Я всегда мечтал тоже быть таким смелым и ярким, как вы, завидовал вашему образу жизни, глядя из окна. Я так хотел стать одним из вас, только всегда понимал, что внешностью не вышел. Скорость и байки, секс и дорогая кожа, - я втянул носом воздух и прикрыл глаза, - Ох, этот запах свободы! То, о чём я мечтаю уже давно. Но никогда не смогу себе позволить.

- Почему? – спросил Валерка, чуть наклонив голову, его яркий взгляд выражал заинтересованность – совсем не такую вежливую, какая была в первую встречу, а настоящую и глубокую.

Я пожал плечами: действительно, почему?

- Просто я другой, - усмехнулся я, понимая, что никогда не решусь. Меня ждёт колледж, потом какая-нибудь скучная работа, а разгульная независимая жизнь мне не по карману, да и родителей так разочаровать я не смогу. – Робкий, - констатировал я. – Не рискую выделяться.

- Робкий? – недоверчиво переспросил Валера, чуть поднимая брови. – Робкий парень не сел бы ни на чей байк.

Улыбнувшись, я слегка пожал плечами, благодаря за комплимент.

- И, ты выделяешься, - Валерка внезапно поднял руку, убирая за ухо прядь моих волос, закрывших лицо, и я задрожал, не в силах справиться с бушующими гормонами.

- Только среди вас, - не согласился я, опустив глаза, но сразу поспешно отведя их в сторону, хотя сделать это было невероятно трудно – взгляд самопроизвольно возвращался к белому полотенцу на бёдрах парня, под которым, я знал, нет больше ничего. – Нет во мне ни нужной доли свободолюбия, ни байка, ни пирсинга, ни тату...

- Тебе это и не нужно, - со щемящей лаской в голосе, как утешают ребёнка, ответил Валера, проведя тыльной стороной пальцев по моей щеке вниз до плеча. Вроде бы снова поправил прядь, но разве я мог и дальше стоять беззвучно, сдерживая внутренний огонь, пылающий так давно? Моё дыхание участилось, и я уже не смог этому противостоять.

- Кожа такая гладкая, - изумился Валерка шёпотом, продолжив исследовать линию плеча, будто бы и не замечая, что делает со мной. – Пусть такой и остаётся.

Я поднял безумный взгляд, поняв, что полностью потерпел фиаско в сражении с собой: губы дрожали, дыхание сбивалось, а сердце отбивало неровный чечёточный ритм. Глаза наполнились слезами: то ли я собирался зло разрыдаться и убежать, закрывшись в ванной до утра, то ли кинуться в атаку, украв неположенный мне поцелуй. Одно было ясно: я выдал всё, что весь день старался скрывать, и Валера точно поймёт спустя мгновение, с кем имеет дело.

Однако я не успел сделать ни того, ни другого: красивое лицо оказалось слишком близко от моего, как будто Валера присел, чтобы стать одного со мной роста. Мои плечи оказались в его больших ладонях, он чувственно сжал их, а его губы немедля накрыли мои. Я застонал, закрывая глаза: свершилось то, о чём я много лет молчаливо молился. И разве хотел я сопротивляться? Разве мог отказать? Мои руки зажили своей жизнью, дёрнувшись вверх; пальцы запутались в тёмных волосах, а тело само подалось навстречу и прильнуло к объекту желания.

Всё, что я долго копил внутри, вырвалось на волю, неподвластное больше контролю разума. Хотел ли Валера меня на самом деле поцеловать или просто случайно поддался моменту, сексуальному напряжению, невольно возникшему в номере мотеля между двумя людьми одного пола, я не знал, но, абсолютно точно, не давал ему опомниться и отстраниться, захваченный чувствами врасплох. Притянув к себе, захватил его нижнюю губу, промычав что-то нечленораздельное, но восторженное, когда парень сомкнул наши рты плотнее и проник внутрь языком. Обхватив моё лицо ладонями, толкнул меня к окну, и нам на головы упала случайно сорванная портьера.

Я времени тоже не терял, исполняя собственную мечту: пока Валера был доступен, очень активно трогал его пресс, гладил грудные мышцы и накачанные разрисованные руки, обвивал тугую талию, прижимая ближе к себе и чувствуя животом упирающийся сквозь полотенце твёрдый член. Валера Русик хотел меня. Это открытие прибавило мне сумасшедшего энтузиазма.

Парень тоже дышал на разрыв, мы кружили по комнате, словно не могли найти подходящего места. Приткнулись к стене, неудачно задев бра головой, опрокинули со столика телевизионный пульт. Музыка наших стонов звучала для меня, как волшебная симфония, а длинные пальцы, яростно сминающие мои ягодицы, в буквальном смысле сводили с ума, заставляя забыть о последствиях и воспитанности.

Когда мы, наконец, нашли кровать и упали на неё, мягкую и пружинистую, приятно закачавшую в уютных объятиях, то я уже не способен был вспомнить даже своё имя. Только дрожать, вздыхать, покрикивать, тянуть чернеющие кудри на затылке и целовать в ответ, поглощая каждый поцелуй, как последний.

Валера задрал мою майку, массируя кожу и посасывая поочерёдно соски, и я понял, что теряю зрение, так темнело в глазах. Мир исчезал, стираемый электрическими разрядами, образующимися в месте прикосновений губ парня и направляющимися прямиком в низ живота. Мои кожаные штаны улетели прочь, за ними трусы, но я не успевал вспомнить о застенчивости, поглощённый каждым приятным мгновением вечера. Всякий раз, когда благоразумная мысль о неразумности такой доступности настигала меня, её со скоростью тайфуна сменяла сладкая боль удовольствия и растущий между ног жар. «Ещё немножко», - приговаривал я себе, обещая, что мы зашли ещё не слишком далеко. Не сдерживая стонов, чувствовал плавящуюся кожу в своих руках и хотел получить чуточку больше.

Тёплый язык Валеры выводил круги вокруг пупка и внутренней стороне ног. Я думал, самым чувствительным местом оказалась ложбинка возле бедра, потому что застонал так сильно и умоляюще, что мне почти стало стыдно. Но это было до того, как язык и губы Валеры приникли к лобку, вырвав из моего горла громкий неприличный крик и матерное слово. Он делал что-то невообразимое, посасывая, закручивая и скользя, прижав мои бёдра к кровати, потому что я дёргался и извивался. Истома поглотила меня целиком, я перестал контролировать себя и осознавать. И меня накрыло.

Сильная головокружительная волна, неизбежная, как извержение вулкана, несравнимая ни с чем, что я испытывал ранее, накатила изнутри и выплеснулась через край, заставляя кричать от восторга и счастья. Тот самый пресловутый оргазм, о котором я много чего слышал и читал, но никогда прежде не испытывал сам. И надо же было получить его с тем, кого любил? Словно Небу было мало силы этой любви, и оно хотело наутро ударить меня побольнее.

Не остановившись, Валера продолжал языком и губами ласкать меня там, только чуть-чуть медленнее и осторожнее, продлевая моё необыкновенное удовольствие, не давая прийти в себя. Возбуждённо дыша, поглаживал мои ноги по всей длине, мягко сминал кожу, и я, о Боже, снова почувствовал нарастающее головокружение и желание большего, как будто не взлетел к небесам всего несколько минут назад. Его вес чуть-чуть надавил на меня, когда Валера вернулся к моему лицу, внимательно его разглядывая и как будто что-то в нём ища. Наверное, я должен был поблагодарить его за доставленное удовольствие и сказать продолжению «нет», но он, мягко улыбнувшись, взял мой сосок в рот, и я опять онемел, выгнувшись дугой и мечтая только о том, чтобы он никогда не остановился.

Длинные пальцы проникли между моих ягодиц, имитируя скольжение, и я, с трудом разомкнув веки, попытался собраться с мыслями, чтобы донести до ушей парня нечто очень важное. Думаю, он хотел бы это знать, не все любят сюрпризы. Может, это даже остановило бы его, заставило меня самого одуматься и вспомнить о завтрашнем дне, когда я буду жалеть о случившемся сегодня, оплакивая профуканную мечту.

Только я открыл рот, как потерял дар речи – Валера нежно, и в то же время страстно обхватил мягкими и тёплыми губами мочку моего уха, посасывая её так хорошо, что я чуть не сошёл с ума, застонав громко и постыдно. Я чувствовал, что пальцы сменил член, но не мог выдать ничего внятного, а вместо того, чтобы остановить парня хоть на минутку, наоборот, прижал его к себе, обняв за плечи.

- Я девственник, - шепнул я из последних сил, найдя его ухо и, также как он, языком проверяя чувствительные места, если они там есть. Валера замер.

Мой мозг соображал слишком медленно, чтобы я успел расстроиться и решить, что испортил всё, поэтому я продолжал пытку, целуя красивый рельеф шеи и плеча – того очаровательного местечка, где чистая кожа сменялась разноцветным рисунком. Я хотел ласкать его кожу губами и языком до самого утра, не оставив нетронутым ни единого кусочка тела, во мне кипела страсть, высвобожденная из оков.

- Я могу и остановиться, - тихо сказал надо мной Валера, не делая резких движений – лишь пальцы слегка продолжали поглаживать внутреннюю поверхность бедра, усиливая моё возбуждение. Мои колени были широко раздвинуты в стороны, а Валера расположился между ними, и это было столь же неправильно, сколь чертовски приятно, чудесно и гармонично. От захватывающей картины я задохнулся, испытав сексуальный шок, выразившийся в приливе новой горячей волны электричества.

Сказанные Валеркой слова заставили меня взглянуть на его лицо: его глаза горели ярким пламенем страсти, приостановленной, словно замедленный телевизионный кадр, и готовой сразу двинуться дальше, как только нажмёшь кнопку на пульте. Разве я мог остановить его и себя? Прямо сейчас, когда лежал под парнем своей мечты, возбуждённый до головокружения, счастливый, даже если счастье впоследствии окажется мимолётным? Спичка была поднесена и начался пожар, который остановится уже только тогда, когда я сгорю до пепла. Какой мальчишка, будучи юным, не совершает глупостей, в том числе и таких, как я сейчас?

- А можешь не останавливаться? – мучительно дыша, попросил я.

Валера понял меня верно, и сделал то, что я хотел: не разрывая контакта глаз, обнял одной рукой за талию, крепко к себе прижимая, а вторую оставил между нами, касаясь так бережно, будто я вдруг превратился в хрустальный сосуд.

- Просто сделай это, - зарычал я на него в нетерпении, чувствуя головку у входа, но даже не боясь. Парень жёстко прижал мои бёдра к кровати – это выглядело немного пугающе, словно хищник поймал жертву в ловушку, и привлекательная мужественность нежного любовника сменилась опасной стойкой нападающего охотника. Но в то же время Валера был прекрасен, нависая надо мной. И я хотел, чтобы именно он и только он забрал мою невинность.

Головка прижалась и решительно надавила, и через секунду я почувствовал обещанную боль, а после неё и тугую наполненность, глубоко, как и представить не мог.

- О Боже, да! – простонал я, запрокидывая голову от распирающего грудь чувства ликования, что принадлежу Валере Русику; даже боль казалась незначительной по сравнению с моим счастьем. Если уж и терять девственность, то с тем, кого любишь. Без оглядки на завтрашний день. Что будет, то будет, но эта ночь запомнится мне навсегда. – Ещё...

Валера издал какой-то беспомощный, тающий стон, дойдя до конца и после моей просьбы двинувшись обратно, - его руки при этом чуть задрожали, а дыхание стало совсем поверхностным, восхищённым. Рука передвинулась, обхватив мою талию покрепче, и с глубоким вздохом парень снова вошёл в меня, растягивая и наполняя до краёв. Его толчки напоминали медленный вальс, красивое и рельефное тело покачивалось надо мной и плавно скользило, а длинные пальцы, не останавливаясь ни на секунду, сжимались то тут, то там, и тысячи разных ощущений, окружив меня со всех сторон, сводили с ума, не давали опомниться и сконцентрироваться на чём-то одном. И как я мог прежде думать, что Валера неотёсан и груб? Он оказался нежнейшим созданием, заботливым, внимательным и осторожным.

Я задохнулся от полноты ощущений, смешения сладости и жгучего жжения, когда парень, приподняв мои бёдра, вошёл особенно глубоко. Его дыхание стало надрывным и прерывистым, а движения не такими аккуратными, - пришла его очередь достичь пика. Навалившись плечами, Валера ускорился, и каждое его проникновение было сильнее и резче предыдущего. Волна наслаждения, накатившая на всё моё тело, как реакция на удовольствие партнёра, создала восхитительное ощущение глубокой связи между нами, и я покрепче прижал Валеру к себе, царапая коготками спину и покусывая плечо. Он застонал, пригвоздив меня к кровати, разливая жар огня где-то внутри меня. Замерев в экстазе, я слушал приятный ритм затихающей пульсации этого огня.

- Как ты? – хрипло спросил Валера в мою шею.

- Волшебно, - закрыв глаза, улыбнулся я, не кривя душой. Я был счастлив. И не хотел прямо сейчас думать о том, что будет завтра, послезавтра или через неделю. В конце концов, все геи переживают неудачный опыт первой любви, зато далеко не всем везёт в их первом разе, а мой, безусловно, получился идеальным во всех смыслах. И я не хотел омрачать приятный вечер пагубными мыслями об утре.

- Гонишь, - проворчал парень, выходя из меня – сделал он это с явной осторожностью, но я всё равно зашипел от неожиданно болезненного трения.

Его рот оказался на моих губах быстрее, чем я успел расстроиться из-за физической потери.

- Следующие разы будут лучше, - пообещал Валерка, мягко поцеловав меня в нос и голышом отправляясь в сторону душа, оставив меня гадать, имел он в виду следующие разы с ним самим или с кем-то другим? Я постарался подавить в себе надежду, отметив, что на маленькой аккуратной мужской заднице тоже есть тату, которую я обязан буду позже разглядеть, раз уж мне представилась удивительная возможность безнаказанно и свободно трогать Валеру.

Мы выпили по коктейлю, за которыми Валерка сбегал в бар, пока я умывался, и доза алкоголя, добавленная для обезболивающего эффекта, как посмеялся Валера, совершенно меня разморила после безумного дня. Я уснул, как убитая, и мне казалось, что даже во сне с моего лица не сходит улыбка.

Солнечные лучи разбудили в ранний час: судя по звукам снаружи мотеля, некоторые байкеры встали довольно давно и вовсю готовили железных коней ко второму дню весёлого автопробега. Я был голым, и Валерка тоже, но этот факт не смог смутить меня после вчерашнего, - напротив, я прижался к нему спиной покрепче, впитывая тепло и потрясающий запах любовника. Сейчас было даже смешно вспоминать, как я боялся ложиться спать в трусах и майке. Проведя пальцами по обнимающей меня горячей руке, расслабленно и задумчиво я изучал красочный рисунок, покрывающий всю поверхность от плеча до запястья – вопреки мнению о «чисто мужских» татуировках, здесь были изображены большие алые цветы, похожие на орхидеи, вперемешку с зелёными петлями вьюна.

- Это саррацения, - сонно ответил Валерка на мой неозвученный вслух вопрос, - плотоядный цветок, поедающий глупеньких насекомых, наивно прилетевших на его соблазнительный аромат. – Его руки при этом недвусмысленно сжались, заставив меня покраснеть от невольного сравнения. – Я сделал её в память о месте, в котором родился и рос до одиннадцати лет.

- А почему уехал? – тихо спросил я, закончив осмотр и перекладывая к себе поближе вторую руку, чтобы изучить татушки и на ней.

- Мама умерла, когда я был ещё маленьким, а отец слишком много работал и у него было мало времени на меня. К тому же, там было смертельно скучно. Я переехал в Питер и жил у дяди, воспитывался вместе с его сыном, моим двоюродным братом.

Мы оказались ещё в чём-то похожи – я ведь тоже уехал от матери и жил некоторое время с отцом, пока не окончил школу.

- Это картинка с альбома моей любимой группы. Это символ «дружбы навек», сделанной одновременно с Исмаэлем, - перечислял Валерка по мере того, как мои пальцы обводили каждую тату, двигаясь вдоль руки. Я оставлял маленькие поцелуи на особенно красивых и значимых картинках, переплетающихся между собой в причудливый и непрерывный узор.

- Это не всё, - сказал я, когда мы закончили с руками. Высвободился из объятий, хотя мне этого совершенно не хотелось, и перевернул Валерку на живот. Прежде чем убрать одеяло, добравшись до спрятанной там накачанной попки, я обнаружил ещё одну большую татуировку на спине – в виде двух сложенных крыльев на лопатках. Медленно обвёл пальцами и поцеловал каждое из них.

- Это крылья пикирующего на добычу ястреба, а вовсе не ангельские, как ты наверняка решил, - голос Валеры содержал ироничный смех – было что-то поистине забавное в том, что многие его тату обозначали нечто хищное, словно картинками парень пытался выразить то, что сидит у него внутри, но не может прорваться внешне.

- Ты сказал, что мне это не нужно, - напомнил я вчерашние слова. – Что ты имел в виду? Для чего люди расписывают своё тело, если не для красоты?

- Люди самодостаточные и духовно гармоничные не нуждаются в дополнительном разукрашивании, - со всей серьёзностью ответил Валера, словно пытался внушить ещё раз, что мне не стоит торопиться делать себе тату, как все они, считая, что я хорош и без картинок. – Татуировки делают, в основном, те, кто не может иначе показать свой внутренний мир. Этот способ самовыражения - крик тех, кто обычно молчит о своих настоящих проблемах.

- Интересная версия, - улыбнулся я, потянув одеяло вниз, чтобы найти на ровной и аккуратной, идеальной, как и всё остальное ягодице изображение льва. Хорошо, что Валера не видел моего лица, когда я, удивляясь собственным мыслям и смелости, пользовался случаем и восхищённо гладил мягкое место.

- Это... оберег, - почему-то засмеялся Валерка, уронив лицо в подушку.

Наклонившись, я несколько раз горячо поцеловал татуировку, приятно польщённый тем, как резко смех парня сменился вздохом. Он перевернулся, пристально глядя мне в глаза и заметив, я уверен, остаточную краску на моём лице. Его дыхание сразу участилось.

- Осталась последняя, - заявил он. Проследив за его осторожным взглядом, я нашёл изображение прямо в паху. Это были китайские иероглифы, выполненные в виде граффити, и они доходили до половины длины члена, весьма повышая его визуальную привлекательность.

- Что здесь написано? – прошептал я, не изменяя выбранному стилю и заставляя себя коснуться слегка дрожащими пальцами картинки, смущаясь и одновременно гордясь тем, что это тут же сделало парня твёрдым. Робость куда-то исчезала, отвести взгляд от возбуждённого органа, опасного и безумно красивого, было абсолютно невозможно.

- Китайская мудрость: обещание или даже клятва, что обладатель сего никогда не войдёт в свой храм без любви.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное, прозвучавшее двусмысленно, но ясно.

- И сколько раз ты нарушал это обещание? – зачем-то спросил я, ведь вовсе не хотел знать, сколько легкомысленных пацанов уже побывали в постели Валеры.

- Ни разу, - прозвучал решительный ответ, заставивший меня покраснеть до кончиков ушей. Я не мог в это поверить. Наверное, я что-то не так понял, ведь Валера говорил почти загадками. И я по дурости своей услышал в его словах больше, чем он пытался вложить. Но всё же, насколько же приятно было купаться в этом обманчивом, ласкающем слух признании. Мы, пассивные геи, легко позволяем себя обмануть заманчивыми речами, сказанными в порыве страсти и исчезнувшими без следа потом. «Ни разу», - значит и со мной Валера был из любви? Конечно же, нет, но, возможно, из хорошей симпатии.

Я чувствовал пристальный взгляд, сконцентрированный на мне, но боялся на него ответить. Поэтому, чтобы отвлечься, наклонился и оставил долгие поцелуи на каждом иероглифе этой необыкновенной татуировки. Стон Валеры, глубокий и полный потребности, потряс и возбудил меня, включил чувственные инстинкты, отвечающие за любопытство и безрассудность.

- Я не умею этого делать, - честно признался я, глядя на покачивающийся перед моим лицом член, такой же красивый и идеальный, как и весь остальной Валера.

- Тебя никто и не заставляет, - шепнул парень с плохо скрытым желанием.

С осторожностью и трепетом неопытного юнца я обхватил ствол пальцами, медленно взяв головку в рот, поразившись тому, как она может быть одновременно и твёрдой, и бархатисто-мягкой, неожиданно приятной на вкус и ощупь. Валера тяжело задышал и сжал кулаки, когда я вобрал всю его длину, влажно скользя губами. Это оказалось так просто, и намного привлекательней, чем выглядело в роликах на ю-тубе. Уже скоро парень, не сдерживаясь больше, схватил меня за волосы и громко кончил мне в рот. А вместо отвращения, о котором рассказывали мальчишки, я испытал только восторг. Было здорово знать, что я, молоденький и невинный парнишка, смог заставить парня кричать от полученного удовольствия. Моё эго было удовлетворено на все сто процентов.

С улицы раздались настойчивые гудки и хор смеха – так друзья вызывали заспавшихся опоздавших, но я надеялся, что не только нас.

Я ничего не просил в ответ и не ждал, но Валера не собирался отпускать меня одеваться, полностью игнорируя гудки с улицы. Разложив «звездой», он колдовал над моим телом, добиваясь ответной реакции на каждое прикосновение, позволяя мне любоваться его идеальным торсом и руками, украшенными символическими рисунками. Больше всего мне нравилось, как он возбуждал мои соски, облизывая языком по кругу или дразня самые кончики, посасывая, закручивая между пальцами - в такие мгновения я терялся в ощущениях, полностью им отдаваясь и часто-часто дыша. И, конечно же, самой приятной частью действия оказался блаженный финал, когда парень добрался до бёдер и, раздвинув колени в стороны, стал ласкать чувствительное и жаждущее местечко языком. Я снова кричал, не веря, что может быть так хорошо, сжимал и дёргал простынь и наблюдал танец цветных пятен перед глазами во время накатывающего волнами оргазма.

Мне хотелось большего – снова почувствовать его член внутри себя, о чём я и сказал, глядя в зеленоватые глаза и царапая ноготками плечи Валеры.

- Ну, давай попробуем, - неуверенно согласился он, откидываясь спиной на подушку и потянув меня за собой. Помог перекинуть ногу, чтобы я на него полностью сел, придерживая за руку. Наклонившись, я поцеловал его в полуоткрытый рот, всовывая язык внутрь и блаженно вбирая сладость. Ему понравилось. Его пальцы проникли в волосы и за затылок притянули ближе, а поцелуй стал всепоглощающим и агрессивным, рождая удары молнии, бьющие от губ прямо между бёдер. Я потрясённо застонал, чувствуя себя ужасно грязным и похотливым, вконец испортившимся мальчишкой, напрочь забывшим о вчерашней невинности.

Его твёрдый член уже толкался в меня, и я, потеряв всякий стыд от возбуждения, рукой помог ему найти нужное положение, насаживаясь сверху. Валера встретил моё движение тёмным стоном, и внезапно ему стало трудно оставаться нежным: сжав мои бёдра руками, он начал быстро двигаться, глядя мне в глаза. Его дыхание срывалось, а радужка потемнела. Я не мог оторвать взора от сильных татуированных рук, держащих меня крепким хватом и двигающих моё тело туда-сюда, отчего мой член задевал за кожу парня и стремительно набухал мощным огнём. Я удивлённо распахнул рот и глаза, опёршись на раскрашенные бицепсы, и в ту же секунду закричал от оргазма, потрясшего до самых дальних глубин. Это было намного, намного круче и сильнее предыдущего наслаждения. Моё внезапно ставшее ватным тело едва чувствовало, как Валера находит свой пик, насаживая меня на свой крепкий член безумными рывками. Мы оба без сил рухнули на кровать, что-то бормоча.

Эйфорию прервал неожиданный и резкий стук в дверь.

- Дэн, у вас там всё в порядке? – раздался обеспокоенный голосок одного из байкеров.

Боже, неужели весь караван байкеров слышал наши крики?

- Всё отлично, мы скоро выходим! – хитро улыбаясь Валерке, ответил я. Протянул руку и погладил влажный висок парня с налипшими тёмными волосами. Он как будто хотел что-то сказать, но не находил слов. Не решившись, сомкнул губы и кивнул, признавая, что нам пора поторопиться.

Мы приняли поспешный душ, одеваясь так же быстро, как в эротических мелодрамах, если на пороге стоит жена или муж. Я старался не думать о скором расставании и о том, что натворил, нарушив собственные убеждения иметь лишь серьёзные отношения – эта ночь была идеальна именно такой какой была, и я не хотел бы ничего менять. Сложные разговоры и долгие ухаживания в данном случае, скорее всего, убили бы тот драйв, который я хотел и сполна получил в этой авантюрной поездке. Я мечтал именно об этом: почувствовать себя свободным и таким же, как Валера, и действительно почувствовал себя таким. С остальным я разберусь позднее, когда пройдёт эйфория этого утра.

Валера уже полностью оделся, скрыв большинство своих татуировок, - только на запястьях они немного были видны. Покидав в рюкзачок свои немногочисленные вещи, я, предвидя будущие страдания, когда Валера уедет дальше по душной и пыльной дороге солнечной Франции, двинулся на выход, ловя себя на мысли, что парень всё время внимательно наблюдает за мной, будто чего-то ждёт. Не желая портить себе и ему настроение никакими занудными вопросами, я широко распахнул дверь навстречу яркому солнцу.

- С тобой точно всё нормально? – тихо спросил у меня Валера, помогая мне застегнуть шлем, заглядывая глубоко в глаза. Сегодня зрительный контакт выдержать оказалось намного проще, я не отводил глаз.

- Всё замечательно, - улыбнулся, как можно безмятежнее я.

- Не хочешь остаться и поговорить? – тактично предложил Валера, кладя руки мне на плечи.

- Нет, - решительно отказался я, боясь испортить прекрасный момент. Пусть всё так и остаётся – воздушное, лёгкое приключение с ноткой неизбежной грусти в конце. Это даже больше, чем я мог надеяться. Ведь прежде мне не светило бы даже это.

Валерка, подбадривая, улыбнулся и опустил забрало шлема. Перекинув ногу через сидение изящным выверенным движением, помог забраться мне. Снова поправил мои руки на своём животе, приказывая держаться крепче. Я и не собирался отпускать его – все оставшиеся мне несколько последних блаженных часов.

- Дэн, - позвал Валерка, хватая за руку и подтягивая к себе, срывая шлем, чтобы свысока окинуть меня пылающим взглядом.

Его почти чёрные кудри намокли из-за жары и беспорядочно налипли на лоб и виски, блестящие и солёные.

- Спасибо за эту ночь, - пробормотал он, мягко обхватив губами мой рот, слишком чувственно и нежно, чтобы я мог удержать маску невозмутимости.

- И тебе спасибо, - искренне улыбнулся я.

Большая рука опустилась на камень рядом со мной и бархатистый баритон зашептал в самое ухо:

- Что ты находишь в закате такого, что всё время на него смотришь? – спросил Валера.

- Его оттенок напоминает мне цвет твоих волос, - медленно обернулся я, утонув в чистом золоте отражающих низкое солнце глаз, которые так сильно любил. Сердце билось всё сильней в ожидании главных слов.

- Послушай, - заговорил он, прислонившись спиной к валуну и кладя руки на мою талию, не прижимая к себе, но подтянув поближе – чтобы иметь возможность говорить интимно. Его лицо напряглось, словно он никак не мог подобрать нужных слов. – Я не мастак толкать речи, Дэн. Но нам точно нужно поговорить.

- Я слушаю, - безмолвно смотрел я на него, не отводя внимательных глаз.

- Вчера я весь день за тобой наблюдал, и ты казался мне просто милым. Но потом ты сказал, что хочешь вкусить байкерской жизни, и это было так горячо. Я... захотел тебя, - признал он открыто и откровенно. – И потом эта ночь... Она была необыкновенной! – Он покачал головой, каждое слово давалось ему с трудом, словно он не привык вести серьёзные разговоры, но очень старался. - Я не знаю, что у тебя на уме, Дэн, ты всё время молчишь. Ты очень скрытный, но необычный, и увлечённый, и точно умный. И мне кажется, ты, как и я, не из тех, кто легко обрывает связи. Что-то между нами произошло, и это точно не один только секс. Я должен понять, что это было.

Он обжёг меня взглядом, и я неистово покраснел, чувствуя, что мы добрались до опасной точки. Я мог бы признать, что люблю его уже несколько лет, но он должен был почувствовать это первым, чтобы я не выглядел в его глазах фанатиком.

- Дэн, ты останешься со мной до конца?

- Ты сильно отстал от группы, - заметил я, растерявшись от счастья. Валера Русик нервничал, разговаривая со мной, обычным простым мальчишкой, и я чувствовал себя почти что царём мира, приходя от его внимания в абсолютный восторг. Он вернулся ко мне, потому что хотел получить больше. Больше банального, хоть и прекрасного, секса на одну ночь.

- Ерунда, - отмахнулся он вяло. – Нагнать – не проблема.

- Это будет труднее, чем ты думаешь, - прильнул я к его груди и заглянул в глаза, едва дыша от счастья, бьющегося в сердце всё сильней и сильней, пылающего, как яркий, обжигающий бронзовый закат, отражающийся в спутанных после дороги волосах.

Его глаза вспыхнули от моих слов, он весь подобрался, обвивая руками мою талию и прижимая плотно к своему стройному телу.

- Это значит «да»? – потребовал он, с обжигающей страстью заглядывая в мои счастливые глаза.

Не найдя верных слов, я смог только кивнуть. Конечно, да! Конечно, конечно, конечно.

Перекинув ногу через сидение байка, так чтобы оказаться к Валере лицом, я улыбнулся открыто и широко тому, как он шокировано посмотрел на меня, и тотчас глаза его потемнели, а ладони с готовностью опустились на мои бёдра.

- Только у меня есть одно маленькое условие, - коварно улыбнулся я, скользя ладонью по обнажённой груди парня внутри расстёгнутой кожаной куртки. Валера приподнял брови и округлил глаза, не ожидая такой прыти от меня, вчера ещё неопытной и невинной овечки. Но теперь, и особенно после его предложения, я, наполненный восторгом, определённо, осмелел и обрёл недостающую уверенность.

- Что ты хочешь? – задохнулся он, когда мои пальцы проникли под пояс его джинсов, коснувшись паха, где было расположено граффити с той замечательной пословицей на китайском языке.

- Ты сказал, что мне это не нужно... Но пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, - состроил я умоляющее личико, глядя на него из-под полуопущенных ресниц и пустив в ход всю силу своего невинного мальчишеского обаяния. - Можно я сделаю ма-аленькое тату, там же где у тебя? – сексуально прошептал я, заставив парня рассмеяться волшебным и бархатистым смехом.

- Милый и тихий мальчик с книгами, защищающейся от страшного мира, храбрый в душе и увлекающейся байкерами любитель свободного секса, - шепнул он, с улыбкой кладя ладонь мне на затылок и привлекая к своим губам. – Я хочу и дальше быть тем, кто испортит тебя. Но с условием, что единственным.

В фиалковую ночь ты проведёшь меня,
Укрыв плащом от хищных взглядов посторонних.
Отныне я – твой грех. Я вышел из огня,
Но мрак в очах моих и холодны ладони.

Под кружевом небес, доколе спит луна
И не отбрасывают тени силуэты,
Мы будем собирать на призрачных холмах
Полыни горькой ароматные букеты.

А после я уйду за мёртвою рекой,
Что вьётся сквозь земные недра, пламенея,
Туда, где бесконечный царствует покой.
Я – сын Аида и ослушаться не смею.

Ты вызываешь из небытия мой прах,
Как демона, силой чёрных заклинаний.
Ты даришь мне любовь с улыбкой на устах,
А темнота в себе скрывает нашу тайну.

Но расставаться мы с тобой обречены,
Покуда наши души в параллельных явях.
Так жди меня, прошу, где жёлтые холмы
Над Стиксом, резко обрываясь, нависают.

И если на заре не всколыхнет реки
Ладья сурового безмолвного Харона –
Сожги и брось на воду нежные венки,
Они туман рассветный горечью наполнят...