Пропащие ребята. Глава 5

Мы шли к жилым корпусам, и по пути тренер рассказывал мне о спорт-школе. Я узнал, что построена она уже давно, но около года назад была капитальная реконструкция, введены в эксплуатацию новые строительные объекты, и теперь наша тренировочная база практически не отличается от любого комплекса олимпийского резерва. Здесь есть огромный спортивно-игровой зал, а также несколько залов поменьше, зеркальный зал для общефизических тренировок, несколько тренажёрных залов, зал, оборудованный велоэргометрами для снятия показателей спортсменов. Большой бассейн, сауна, учебный корпус, столовая. Жилые корпуса оборудованы со всеми удобствами, включая индивидуальные санузлы для каждой комнаты, прачечные, холлы для отдыха с теле- и видеоаппаратурой. Как сказал Велигор, всё это - благодаря хорошему финансированию и личным заслугам тренерского состава.

Я кивал и соглашался с каждым его словом. Было видно, что говорит он с гордостью, и ему, действительно, это важно и дорого. Более того, слушая, я тоже проникался неким подобием гордости за спорткомплекс, который уже мог считать немного и своим тоже. Тем временем, тренер продолжал рассказывать о распорядке дня на базе:

- Подъём в восемь утра, двадцать минут на утренние процедуры, в восемь-двадцать начинается зарядка, в девять – завтрак. С десяти начинается первая тренировка, длящаяся в среднем около трёх часов. В полвторого обед, а с четырнадцати-тридцати и до восемнадцати часов вечера – учёба. – Заметив не очень радостное выражение моего лица, Велигор подчеркнул важность учёбы. – Да, Валера, учёба тоже. А как ты хотел? Профессионал должен быть профессионалом во всём. И самое главное и первоочередное – это досконально соблюдать режим. Пойми, ты теперь не просто школьник, ты спортсмен. А что для спортсмена является целью?

- Победа, - ответил я.

- Отчасти верно, - одобрил мой ответ Велигор, - но только отчасти. В первую очередь, главное для спортсмена – это стать настоящим профессионалом, достигнуть высоких результатов. А достижение высоких результатов - это не просто тренировки, победы, друзья, поклонники, как думают многие непосвящённые. Это ещё и отказ от некоторых вещей, которые могут позволить себе твои сверстники. Это самодисциплина и соблюдение правил, без которых высокие результаты в спорте невозможны. И в первую очередь, это соблюдение режима. Поскольку жизнь профессионального спортсмена подчинена строгому режиму, привыкать к его соблюдению, учиться организовывать своё время нужно с самого начала. Режим – это всё. Важны любые мелочи. Даже более того, в спорте, я имею в виду, в профессиональном спорте, мелочей не бывает. Важно и питание, и образ жизни, и сон. Если ты не выспался, то тренировка сегодня потеряет в качестве, возможна повышенная усталость после неё и даже травмы, поскольку мышцы и центральная нервная система, которая ими командует, не успели восстановиться.

- Ну, это понятно, - пробормотал я.

- Понятно, но не все придерживаются этих, на первый взгляд, простых правил. Взять, допустим, питание. Для велогонщика – это тоже очень важно, как и для любого спортсмена. Если стоит цель стать знаменитым спортсменом, то запомни: что, когда и сколько ты ешь, имеет огромное значение. Нагрузки, которые испытывает твой организм, отличаются от тех, которые испытывают твои сверстники, потому, что они спортом не занимаются. И если они что-то едят всухомятку, могут пропустить обед, ты этого позволить себе не можешь. Твой организм требует своего режима, качества и количества питания, так как расход энергии у тебя в несколько раз больше, чем у них. А она, эта энергия, поступает из пищи, которую мы едим. Но это не значит, что за обедом нужно съедать целую корову, а перед сном выпивать три литра молока. Во всём должна быть умеренность. Нельзя без завтрака приступать к утренней тренировке, нельзя с набитым животом выходить на вечернюю.

- А будет и вечерняя тренировка? – переспросил я, - то есть, получается, две тренировки в день?

- Обязательно будет, но у тебя пока только одна, а когда втянешься, то постепенно войдёшь в общий режим.

- Но почему для меня будут какие-то исключения? – я даже немного возмутился. – Остальные будут тренироваться больше, а я, тренируясь только раз в день, получится, буду отставать от всех.

- Не получится. Нужно всё делать постепенно. Если дать тебе сейчас нагрузку, как у остальных, то на следующий день ты просто не встанешь. Перетренироваться – это ещё хуже, чем недотренироваться.

- Понятно, - я согласился, всё же, тренеру виднее, но чувствовал себя немного не в своей тарелке. Видимо, это же заметил и Велигор, потому что переспросил:

- Что-то не так?

- Да нет, не то, чтобы что-то не так, - я вздохнул, - но как-то... Я даже не думал, что всё так щепетильно, с такими правилами, нюансами, моментами. Не думал, что настолько всё нужно учитывать.

- Это ещё далеко не всё, - улыбнулся Велигор, - это всего лишь азы. Имеет значение каждая мелочь. Твоя основная задача на ближайший период – слушать своего тренера, выполняя все его распоряжения, и соблюдать режим. Твой тренер – Аристов Фёдор Николаевич - имеет богатый опыт в работе с новичками, тренирует команду начинающих спортсменов. Некоторые из них уже показывают неплохие результаты и почти готовы к тому, чтобы перейти в более сильную команду, которую тренирую я, и которая принимает участие в соревнованиях областных масштабов, масштабов страны и, надеюсь, что и участие в Олимпиаде мы примем тоже.

- Подождите, так я буду не у вас тренироваться? Но я думал...

- Валера, за тебя уже подумали и решили так, как будет лучше тебе же. Мой темп тренировок ты просто не потянешь. Да и заниматься с тобой посадкой, отработкой техники педалирования и прочими базовыми навыками у меня просто не будет времени.

- Но я же умею ездить на велосипеде, - продолжал протестовать я, - зачем мне все эти техники и отработки? И потом, что сложного? Сел – и поехал. Ну, да, я не смогу пока всех обгонять, но я буду упорно тренироваться и...

- Валера, - поморщившись, Велигор прервал мой поток красноречия, - твои стремления похвальны, конечно же, но ты меня начинаешь разочаровывать. Я только что рассказывал тебе о важности всех нюансов и мелочей, которые на самом деле совсем не мелочи, а ты мне выдаёшь вот такое вот. Конечно, обывательское мнение, что нет ничего проще езды на велосипеде, свойственно новичкам. Постепенно тренируясь, ты поймёшь, что профессиональный велоспорт существенно отличается от обычной велосипедной прогулки.

- Да я и так это понимаю, - я был разочарован и чувствовал себя даже немного обманутым, - что я, совсем тёмный, что ли?

- Не совсем, - тон тренера смягчился, - просто ты, как и любой новичок, ещё не совсем понимаешь всего, что для профессионала является привычным порядком вещей. Ничего, со временем разберёшься. А сейчас я проведу тебя в твою комнату, где ты будешь жить. Сегодня отдыхаешь, осматриваешься, а с завтрашнего дня начинаешь входить вместе со всеми в ритм режима дня.

- Понял, а может, всё-таки, давайте я буду у вас заниматься, а? – я не бросал попыток уговорить Велигора, чтобы меня тренировал именно он.

Ему я доверял, и в его компетенции не сомневался. К тому же, я к нему немного привык, и мне нравилось то, что я уже успел узнать о нём, как о человеке и профессионале. А каким будет другой тренер – ещё неизвестно. Нет, оно, конечно, понятно, что другой, в любом случае, тоже профи, но уж никак не круче Велигора.

- А может, всё-таки, ты будешь слушать, что говорят тебе более знающие люди, а? – в тон мне ответил Велигор, - да и потом, всё равно я буду контролировать твои показатели, отслеживать успехи и развитие. Все тренеры после каждой тренировки или гонки сдают мне, как главному тренеру, показатели спортсменов. Поэтому из поля моего зрения ты не пропадёшь, можешь не сомневаться.

- Ладно, - вздохнув, я понял, что он не прошибаем. Ну что ж, тогда придётся стараться изо всех сил, чтоб мои показатели были на таком уровне, что Велигор захочет взять меня к себе в команду. И я костьми лягу, но сделаю это. – А мой велик? Он в машине остался.

- Велосипед, Валера, - тренер поморщился, - велик – это у пацанов во дворе, а у профессиональных велогонщиков может быть только велосипед, машина, если хочешь. Так вот, велосипед твой будет в специальном боксе, где хранится весь инвентарь. На территории спорткомплекса есть такой бокс, совмещённый с мастерской. За техническим состоянием своего велосипеда следит каждый гонщик, а так же механик из мастерской. Естественно, в бокс допускаются только чистые, исправные машины. Чтобы не терять время на отладку на тренировках, или вообще не иметь возможности тренироваться из-за поломки, желательно постоянно поддерживать свой велосипед в надлежащем виде и исправном состоянии. Со временем научишься и элементарному, и более сложному ремонту, отладке и прочим нюансам. А по самой инфраструктуре, что и где находится, тебе ребята покажут. Соседи у тебя будут из твоей же группы, но они занимаются дольше. Я бы хотел, конечно, поселить тебя уже с профессионалами, но место есть только в этой комнате.

- А они не профи?

- Они будущие профи, если, конечно, за ум возьмутся. Помни, Валера, у тебя есть цель, а значит – ты должен приложить все усилия к её осуществлению. Правильно поставить себя в коллективе, не поддаваться стадному чувству. Но, думаю, эти навыки у тебя, после интерната, достаточно сформированы.

Беседуя, мы вошли в жилой корпус и поднимались по лестнице. Помещение было общим для всех спортсменов, но существовало разделение по этажам для парней и девушек. А спортивная специализация делилась уже по комнатам. Мне было интересно, все ли живут здесь на постоянной основе, или кто-то, может, периодически уезжает домой. Но я посчитал, что и так уже достал вопросами тренера, и не стал спрашивать. В конце концов, это не столь существенно, выяснится позже.

- Пришли, - Велигор стоял напротив двери под номером 13, - располагайся, а у меня ещё есть дела на базе.

Поставив на пол коридора сумку с моими вещами, тренер развернулся и пошёл в сторону лестницы. Обе мои руки были заняты сумками поменьше. Переложив одну из них в другую руку, я поднял сумку, оставленную Велигором, и плечом толкнул дверь в комнату.

Я рассчитывал, что соседи будут на занятиях, так как по времени сейчас должна была быть учёба. Но оба находились в комнате. Поздоровавшись, я прошёл к пустой кровати, сгрузив сумки на пол возле неё. «Снова прописка», - мелькнуло в голове, но я постарался отогнать эти мысли.

- А ты чего, теперь с нами жить будешь? – спросил один из соседей по комнате - русоволосый, высокий парень с симпатичным лицом и широкой, дружелюбной улыбкой.

- Ну да, Велигор сказал, что с вами. А вы что, не рады?

- Нет, конечно, - продолжая улыбаться, заявил сосед, - а схерли нам радоваться, если ты нашу пару разбиваешь?

- Чего? – ошарашено переспросил я.

- Того, - парень плюхнулся на кровать рядом со вторым соседом – щуплым, с тёмными, чуть спутанными волосами - который сидел, уткнувшись в монитор ноутбука, разложенного на коленях. Второй ноут, поменьше, стоял на тумбочке и тоже был включенным. – Дорогой, ты это слышал? Наше уединение нарушено. Как же нам теперь быть? Кошмар, трагедия, конец света.

Сидящий, не отрываясь от монитора, отпихнул русоволосого в сторону, сбросив его руки со своего плеча:

- Ген, отвали, у меня лаги из-за тебя.

- Ну вот, уже отвали. Лаги у него, понимаешь ли. У нас здесь вся жизнь под откос, а он кроме своих лагов ничего не замечает, задротище несчастное. Всё, я в печали, моё сердце разбито и уже ничем и никогда не будет склеено. – Он закрыл руками лицо и сидел, чуть раскачиваясь. Затем убрал руки и посмотрел на меня. – Видишь, что ты наделал?

- Да я здесь при чём? – я был в полной растерянности. Такого я не ожидал.

- Как, при чём? Ты что, не видишь? Он уже меня не любит. Я ему не нужен. А всё из-за тебя. Вот нафиг ты припёрся?

- Да я что, специально, что ли? – я понимал, что выгляжу глупо, оправдываясь, но такая реакция этого Гены на моё появление полностью выбила меня из колеи. Я вообще не знал, как реагировать на такое. Да я даже предположить не мог, что попаду на таких же, как я, что они пара и, мало того, что вообще кто-то об этом сможет вот так прямо заявить. – Блин, ребят, ну я же не знал. Ну, хотите, я попрошу, чтоб меня в другую комнату переселили. Но Велигор сказал, что больше мест всё равно нет.

- Конечно, - заламывая руки, воскликнул Гена, - конечно, что ему до наших чувств? Абсолютно начхать, наплевать с высокой горы. Да всем наплевать.

- Не всем, - я попытался хоть как-то его успокоить, - мне не наплевать. Я постараюсь вам не мешать. Ну, уходить буду, скажете, когда вам нужно... - я замялся, не зная, как более чётко выразить мысли.

- А если нам постоянно нужно? – патетически вскричал Гена, - если мы ни минуты друг без друга не можем?

Что-то это всё выглядело как-то очень уж слишком. Я всё понимаю, но не до такой же степени.

- Ну, вот какое-то время, пока я здесь, вы же как-то смогли обходиться, - буркнул я.

- Так это у Алика просто месячные, - делая «страшные глаза», шёпотом проговорил Гена, - вот мы и вынуждены воздерживаться.

- Дебил, - пробормотал Алик, запустив в Гену подушкой, но так и не подняв глаз от ноута. – Генк, успокойся, а? Ты совсем уже человека запугал.

- И ничего я его не пугал. Говорю, как есть. А что скрывать? Всё равно он узнает, рано или поздно. Да и не могу я об этом молчать, меня просто распирает на весь мир кричать о своей любви к тебе, - он снова полез обниматься к Алику, а тот снова стал отталкивать его.

Приняв обиженный вид, Гена вернулся на свою кровать. Я начинал чувствовать себя так, как будто бы становлюсь участником какой-то пьесы абсурда.

- Ребят, вы это... ну, реально вместе? То есть, пара, да? Ну, в отношениях?

- Теперь уже не пара, - вздохнул Гена, - теперь же нас трое, значит, придётся привыкать к тройнику.

- Ты совсем уже ебанулся? – забыв о вежливости, проорал я, - какие, нах, тройники? Вы чего здесь, на голову больные? А меня никто не спросил, надо оно мне или нет? Не собираюсь я участвовать в ваших оргиях.

- Вот она, настоящая цена твоей толерантности, - снова завёл Гена, - мы к тебе со всей душой, даже жертвуем своей парой, а ты...

- Ген, завязывай уже комедию ломать, - сдвинув с колен ноут, Алик, наконец, поднял голову и посмотрел на меня. – Не слушай его, это у него приколы такие, своеобразные. Я привык уже.

- Чего? Приколы? – на меня словно вылили ведро холодной воды, - ну ни хрена себе, приколы. И нахрен?

- Да просто, чтоб скучно не было, - отсмеявшись, сообщил мне Гена, - не злись, я ничего такого не имел в виду. Просто гонево.

- Ну, блин... ну, вы... ну, вообще, - мне даже не хватало слов выразить всё своё возмущение.

- А что, поверил? – продолжая периодически заливаться хохотом, спросил Гена, - на самом деле, поверил?

- Поверил, - я уже тоже улыбался, - тем более, ты был так убедителен, когда лез обниматься к Алику. Опыт, небось, имеешь?

По вытянувшемуся лицу Гены, я уже понял, что последний вопрос был явно лишним. Но слово – не воробей.

- Нет у меня опыта никакого. Ещё чего не хватало, - натянуто произнёс парень, - и вообще, я не пидар.

Меня покоробило, но я предпочёл не выяснять и не разбираться, понимал, что бесполезно.

- Генк, - неожиданно вступил Алик, - ты сам виноват, что новенький о тебе так подумал. Не фиг было хернёй страдать и театр одного актёра здесь устраивать.

- Ну, как бы да, - поддержал я, - ты так о любви кричал и страданиях по разрушенным отношениям...

- Ладно, пацаны, проехали, - Генка успокоился так же быстро, как и завёлся, - в натуре, я перегнул слегонца. Давай знакомиться тогда, что ли? Я – Генка.

Он протянул мне руку.

- Валерка, - я пожал его руку и подал свою Алику.

- Александр, - ответил тот, пожимая мою ладонь, - можно просто Алик.

- Симаков! – громкий девчачий голос от двери прозвучал настолько неожиданно, что мы даже вздрогнули. На пороге стояла девушка, постукивая пальцами по открытой двери. – Так и знала, что ты здесь.

- Светка, тебя чего, стучаться не учили? – Генка «включился» первым, - а вдруг я здесь не один? А вдруг я с девушкой? А ты вот так врываешься.

- Ой, молчи уже, балаболка, с девушкой он, да кому ты нужен?

- Да всем. А ты что, ревнуешь?

- Вот ещё, - дёрнула плечом Света, - делать мне нечего. Меня Лара послала за тобой. Сказала, что если тебя через пять минут не будет на уроке, то она доложит Аристову. Меркулов, тебя, между прочим, тоже касается. Но тебе, скорее всего, ничего не будет, а вот Симакова вздрючат...

- Да я сам кого хочешь вздрючу, - завозмущался Генка, - чего сразу Симаков-то?

- Потому что это у тебя, Симаков, «пара» по контрольной и четыре пропуска. Лара рвёт и мечет. Так что, собирайся, и пойдём.

- Пойдём, Светик, пойдём, - заулыбался Генка, - с тобой – хоть на край света. Может, по пути где-нибудь найдём местечко принять горизонтальное положение?

- Придурок, - фыркнула Светик, - вот Лара тебя сейчас и горизонтально, и вертикально, и во всех положениях разложит. И поимеет.

- Да ладно, - протянул Генка, бросая в рюкзак тетрадь, ручку и учебник алгебры, - не понимаешь ты, Светик, ни черта в большой политике. Оно ж как? Улыбнулся, поиграл мышцами – Лорик растает – и трояк у меня в кармане.

- Ой, самомнения-то, самомнения. Иди уже, - Света подтолкнула в спину выходящего парня, - Меркулов, а ты идёшь?

- Я не могу, - Алик снова придвинул к себе ноут, - у меня битва кланов.

- Чего у тебя?

- Клановые битвы у меня, ответственное мероприятие, на котором я, как лидер клана, обязан присутствовать. Так что, скажи Ларе, что я заболел.

- Ты совсем уже бабахнулся со своей игрушкой. Ладно, как знаешь. Ой, а у вас что, новенький? – как будто только что заметив, Света с интересом посмотрела на меня.

- Ага, - я улыбнулся, - меня Валерием зовут.

- А я Светлана, - тоже заулыбалась в ответ девушка, - ты же с нами в классе учиться будешь, да?

- Наверное...

- Светик, так мы идём? – перебил меня из коридора Генка, - хорош уже новенькому глазки строить.

- Никому я ничего не строю, завёлся, Отелло недоделанный. Идём уже, урок через пять минут начнётся. Пока, мальчики.

- Пока, - ответил я, а Алик просто кивнул, снова утыкаясь в монитор.

Я принялся раскладывать вещи. Нужно было застелить кровать, но где взять постельное бельё, я не знал, поэтому обратился с вопросом к Алику. Тот сказал, что после ужина придёт воспитательница, которая мне всё это и выдаст. А пока я накинул на матрас покрывало и улёгся сверху. На языке крутилась ещё целая куча вопросов, но Алик так увлечённо клацал по клаве, что я не решился его беспокоить, решив немного подремать. Через какое-то время, постепенно окутывающий меня сон, был резко нарушен ругательствами соседа по комнате:

- Твою же мать, грёбаные уроды, когда это всё уже закончится?

- Что случилось? – я сел на кровати, протирая глаза.

- Интернет сдох, мать его так. Не провайдер, а дерьма кусок. Как дело к вечеру, так постоянные обрывы, чтоб его негры по кругу пустили. И выкинуло же, гадство, прямо под мобами.

- Под кем?

- Под мобами, ну, под монстрами. Клановые бои завершились, и мы решили на общий фарм пойти, для развития гильдии. В ХМ (Храм Метеоса) стражи стояли, ну, это самые сильные из тех, кто там есть. Мы их бить начали, я танчил (принимать на себя весь урон от монстра), и у меня интернет сдох.

- Но тебя же должно, по идее, выкинуть из игры? – я так понял, что Алик играл в какую-то ММОРПГ (бои между игровыми сообществами (кланами), зарегистрировать на участие в которых может только лидер (глава) клана). Как-то я тоже пробовал такие онлайн-игрушки, но ни в одной надолго не задержался.

- Пока меня выкинет, эта паскуда меня уже уложит. Одна надежда, что сокланы прикроют. Эх, нет в жизни счастья, если сдохну, снова проценты откачивать. Хоть бы не выпало ничего.

- А что может выпасть? – я не всё понимал, что он рассказывает.

- Да что угодно, начиная от шмота (броня, оружие, аксессуары персонажа (т.е. то, во что он «одет»)) и заканчивая сферами (дополнительные предметы умений персонажей в виде сферических тел, улучшающие характеристики урона, защиты, атаки, скорости, регенерации и т.д.). Не, у меня есть Марсы, конечно, - глянув на моё непонимающее выражение лица, он уточнил, - обереги, защищающие предметы от выпадения. Но они не всегда срабатывают. Как ВКР благословит.

- Кто? – я чувствовал себя полным идиотом, задавая эти вопросы, но в то же время понимал, что для Алика это очень важно.

- ВКР – это Великий Корейский Рендом. Игра же от корейских разрабов. Короче, как карта ляжет, понял?

- Вроде понял. Не появился интернет?

- Да какой там, эта волынка теперь, как минимум, на полчаса, пока эти утырки-провайдеры свой сервак не перегрузят. А подключиться к другим нет технической возможности.

- Засада, - я вздохнул, - а для тебя эта игра так много значит? Ты из-за неё даже на занятия не пошёл.

- Да что там занятия, я даже тренировки не всегда посещаю. Только если дед начинает давить. А игра эта – она для меня всё. У меня топовый перс, я глава топового клана. Под нами крепость, под союзами тоже крепость и две контрольных точки. Мы контролируем всех боссов, кстати, чрез час должен начаться их респ, и если эти твари не включат интернет, то... - не договорив, он махнул рукой.

- Но если тебе так важна эта игра, то зачем тебе тогда профессиональный спорт? – я искренне недоумевал, понимая, что спорт Алику вообще нигде, ни разу не упал, и тем непонятнее было его нахождение здесь.

- А он мне и не нужен, если бы не дед, я б давно забил. Не моё это. Меня это напрягает, я не понимаю, не принимаю и не хочу принимать правил этого террариума.

Я молчал. Почему-то его слова поразили меня настолько, что даже отшибло дар речи. Я хотел спорить, опровергать, но чтобы всё это делать, нужно хоть какое-то время находиться в этой среде. А я всего лишь новичок, не нюхавший резины, как когда-то высказался Велигор. И если Алик говорит так, то, наверное, у него есть на это какие-то основания? Расценив моё молчание по-своему, Алик продолжил:

- В любой игре есть свои правила, как и в спорте, но правила спорта, зачастую, очень условны. В любой игре можно нарваться на обман, но спорт – самая жестокая игра из всех, какие только бывают. Профессиональный спорт не имеет ничего общего с честной игрой - это война минус убийство. А иногда и плюс.

- Ты о чём? – переспросил я, - каким боком здесь убийство?

- Любым боком. Спортсмены убивают себя на тренировках, ведь чтобы добиться реального результата, нужно пахать на убой, 365 дней в году, 24 часа в сутки. Не каждый выдерживает такой ритм. Это самоубийство. Иногда бывает и так, что гонщики погибают. Иногда их даже убивают в прямом смысле. По ошибке, из-за халатности, по недосмотру, но убийство по неосторожности не перестаёт быть убийством, согласен?

- Слушай, ты какие-то совсем уж дикие вещи рассказываешь, - мне стало не по себе.

- Дикие? – он усмехнулся, - вот тебе сколько лет?

- Пятнадцать, - машинально ответил я, не понимая такой резкой смены темы разговора.

- Я на год старше, - продолжал Алик, - и в свои шестнадцать я потерял уже очень многое, потерял самых близких людей. Точнее, это спорт отнял их у меня.

- То есть, как это? – я всё ещё не понимал, к чему он ведёт.

Даже посетила мысль о его ненормальности и, может быть, предвзятости к чему-то. Может быть, он озлоблен из-за того, что его вынуждают заниматься тем, что ему не нравится, давят на него, вот и сформировался подобный негатив. Или же это я не хотел слышать что-то, что могло омрачить мои мечты о счастливом будущем спортсмена-профессионала. В любом случае, от рассказов Алика было как-то муторно, тревожно. Но, тем не менее, хотелось узнать больше.

- Ты уверен, что оно тебе нужно – знать, как это? – переспросил он.

- Я не знаю, - честно ответил я, - мне терять нечего. Но если ты хочешь, то я готов выслушать тебя. Ты ведь раньше этого никому не рассказывал? Может быть, станет легче, если поделишься?

- Вряд ли оно станет легче, но ты прав, ты первый, с кем я вообще заговорил об этом. Сам даже не знаю, почему. Ладно, - как будто бы решившись на что-то, он закрыл ноут, - всё равно интернета нет пока. Мой дед, как один из спонсоров, является почётным членом Федерации велоспорта. Обычно так не делается, но в нашей стране возможно всё. Отец был профессиональным велогонщиком и, понятно, что моё будущее было предопределено.

- Погоди, - перебил я его рассказ, - ты сказал «был», почему был? А сейчас, что? Ушёл из спорта?

- Ушёл, - грустно кивнул Алик, - навсегда. Он погиб во время гонки на горной трассе. Расследование выяснило, что это был несчастный случай. Трагичный форс-мажор. Так бывает, но от этого не легче тем, кто теряет.

- Прости, я же не знал, - мне было очень неловко, что я послужил причиной его воспоминаний о тяжёлом прошлом.

- Не стоит извиняться, я ведь сам решил рассказать. Ты здесь не при чём. Так вот, отец погиб, мама умерла ещё во время родов, и я остался с бабушкой и дедом. В то время я уже занимался в секции велоспорта, собираясь со временем продолжить династию. – Он криво усмехнулся. - После трагедии бабушка была против моих занятий, но дед настоял на том, чтобы я продолжал тренировки. Я занимался, но пропал какой-то огонёк, не было искры, азарта. Выполнял всё механически, не показывая особых результатов, и постепенно разочаровывался в этом занятии. Даже хитрил, специально падая и получая незначительные травмы, что давало мне возможность пропустить несколько последующих тренировок. После моих падений бабушка ругалась с дедом, напоминая ему о том, как погиб отец. Называла деда извергом, обвиняла в том, что он хочет обречь внука на такую же судьбу. Они ругались, но дед всегда одерживал верх в этих спорах. Потом бабушки не стало, она заболела, начались осложнения, и через несколько месяцев она постепенно угасла. Я остался вдвоём с дедом, и он устроил меня в эту спорт-школу. Шло время, я взрослел, стал интересоваться девушками. А потом, на одном тренировочном сборе, познакомился с Алисой. У неё были отличные перспективы, ошеломляющие результаты. Она была в команде олимпийского резерва, старше меня на несколько лет, но это нам не мешало. Мы стали встречаться. Тогда я чувствовал себя счастливым. Но через полгода Алиса тоже умерла.

- Как? – вскричал я, - тоже на гонке?

- Нет. Наверное, если бы на гонке, то было бы не так больно. Её убили.

- Убили?

- У Алисы заболела мать. Требовался уход, постоянное наблюдение, обследования, и этот период пришёлся как раз на время сборов, когда команда тренировалась на местности в высокогорье, где кровь усиленно обогащается гемоглобином. Понимаешь, при езде на велосипеде метаболизм, в основном, идёт по аэробному пути, то есть, энергия в мышцах образуется за счёт окисления глюкозы до воды и углекислоты в присутствии кислорода. Чем больше кислорода, тем выше скорость реакции. Чем больше гемоглобина в крови, тем больше кислорода поступает к работающим мышцам и, соответственно, в них образуется больше энергии.

Вот и увеличивают количество гемоглобина посредством тренировок в горах, где кислорода меньше, и организм компенсаторно увеличивает выработку эритроцитов. Из-за болезни мамы Алиса не смогла поехать на эти сборы. Конечно же, она расстроилась. Результат для неё был всем. Но и мать бросить не могла. Тогда её тренер решил этот вопрос химическим путём. Он вводил Алисе препарат, который искусственно стимулирует выработку эритроцитов. Но никакого медицинского контроля не было, потому что это запрещённый для применения препарат, да и нельзя такого делать, в принципе. Одним из побочных эффектов этого препарата при введении, является повышенная склонность организма к образованию тромбов. Так получилось и у Алисы. Тромб закупорил какой-то важный сосуд, и она умерла. Это дело замяли. Тренера временно отстранили от работы, но спустя какое-то время, он вновь вернулся, но уже не в команду олимпийского резерва, а сюда, в эту спорт-школу, тренировать новичков. И как ты думаешь, мне приятно заниматься у убийцы моей девушки?

Я молчал. Мне действительно было нечего сказать. Осознавая, что Алику пришлось пережить много неприятных моментов в жизни, разочарований, потерь, я понимал, что, отчасти, он имеет право на такую реакцию. Но с другой стороны, как бы жестоко не звучало, такие случаи могли произойти при любом роде деятельности. Жаль отца Алика, жаль девушку, жаль самого Алика, но считать причиной всех трагедий спорт – это уже перегибы.

Немного помолчав, Алик добавил:

- Наверное, ты считаешь меня придурком,- сдвинув плечами, проговорил он таким тоном, что становилось понятно его наплевательское отношение ко всему, что о нём подумают другие. – Но я бы и сам считал себя таковым, если бы это были единичные случаи.

- А что, такие случаи часто происходят? – я задал этот вопрос из соображений определиться: действительно ли в профессиональном спорте всё так плохо, или это просто пережитые стрессы так повлияли на восприятие парня.

- Чаще, чем ты можешь себе представить, - усмехнулся он, - конечно, смерти спортсменов – это уже крайние случаи. Но и помимо этого творится достаточно беспредела, чтобы понять, что к чему. В порядке вещей перекуп гонщиков из команды в команду, практически, накануне соревнований. Сливание гонок. Трата спонсорских денег не на развитие технической базы, а в целях собственного обогащения. Тренера покупают машины, а их воспитанники ездят несколько сезонов на стоковых велах. А гонка за победой любой ценой? Да, спортсмен сам заинтересован в результате, но иные тренера, ради личной выгоды и известности, не брезгуют грязными методами.

- О чём ты? – я и верил ему, и нет.

Понимал, что то, о чём он говорит, возможно, имело место. Но не в таких масштабах, как он рассказывает. И, по идее, должно пресекаться. Ну, или не все тренера позволяют себе такой беспредел. В любом коллективе есть «нечистые на руку» отморозки без совести. Но, послушав Алика, невольно делаешь вывод, что всё в этом мире подчиняется финансам и выгоде, а честных, благородных людей нет в принципе.

Я, конечно же, и сам понимаю, что во многом так и бывает, но даже в моём, казалось бы, беспросвете, в моей ситуации, нашлись люди с добрым сердцем. Иван Степанович, например. Или тот же Велигор, согласившийся помочь мне. И что же, он, как главный тренер, не знает, что происходит вокруг? Почему-то я был уверен, что уж Велигор точно бы положил край происходящему бардаку. Он производил впечатление открытого, искреннего, честного человека с правильными жизненными принципами и устойчивым духом, в чём-то самоотверженного, любящего дело своей жизни.

Интересно, что Алик имеет в виду, говоря о «грязных методах»?

- Их немало, - отвечал тем временем Алик, - взять элементарное, например, насилие над спортсменами. Спроси у наших девчонок-гимнасток, как их тренерша палкой гимнастической лупит, чтоб растяжку лучше держали. Да и в остальных видах спорта не брезгуют наподдать для стимула. В том же вело. Думаешь, те, кто выходит на профи уровень ни разу не получили камерой по хребту? А изматывающие тренировки, которые длятся по четыре-пять часов? Спортсмен нацелен на победу, а тренер – на результат. И каждый добивается этих результатов по-своему, не брезгуя даже сделать человека инвалидом.

- Но смысл в этом? - у меня чуть ли не волосы на голове шевелились от откровений Алика, - если спортсмен станет инвалидом, то как он сможет победить?

- Естественный отбор, - холодно проговорил Алик, - получил травму, заболевание – досвидос, на его место есть новые претенденты. Более сильные, выносливые, перспективные. Возиться здесь никто ни с кем не будет. Спортсмены – это мясо, а элитные спортсмены – элитное мясо, на которое цена в разы дороже, но сути это не меняет. Сошёл с дистанции – в расход, ждать никто не будет, пока ты восстановишься.

Слушая всё это, я вдруг вспомнил Назара и его отчаяние, когда от парня отвернулись и его команда, и его тренер, стоило ему только получить травму. Как там говорил Алик? «Сошёл с дистанции – в расход». Жесть какая-то. Тем временем, Алик продолжал:

- Но это всё цветочки, по сравнению с запрещёнкой.

- Запрещёнка? – он кивнул, угукнув, - а что это?

- Запрещённые препараты, допинг, другими словами. И это не просто какие-то там безобидные протеиновые коктейльчики. Это инъекционные препараты, воздействующие на выработку эритроцитов, улучшающие кровоснабжение мышц, усиливающие их рост, силу и выносливость. Конечно, это всё можно принимать и без уколов, вовнутрь, но от инъекции эффект больше. А ещё переливание собственной крови, если с эритропоэтином проблемы.

- С чем?

- Эритропоэтин – это гормон в крови человека, обеспечивающий выработку эритроцитов которые, в свою очередь, отвечают за доставку кислорода к тканям. В составе эритроцитов и содержится гемоглобин, о значении которого я тебе уже рассказывал. Для того, чтобы улучшить показатели, эритроциты добавляют искусственным путём. С помощью собственной, сданной ранее крови, или используя синтетический гормон эритропоэтин.

- Но ведь есть же допинг-контроль, это же всё проверяется, - я был настолько под впечатлением, что даже во рту пересохло.

- Валера, ну ты как дитё малое, - устало вздохнул Алик, - пойми ты, пока есть профессиональный спорт, будет и допинг. Деньги, и тем более, большие деньги всегда будут заставлять обманывать. Да я тебе гарантирую, что запрещёнку используют во всех видах спорта, просто в велоспорте её больше, так как это самый тяжёлый вид спорта. И здесь не так много финансирования, велоспорт не в состоянии самоорганизоваться, как футбол там, или теннис. И самозащититься, замять скандалы до недавнего времени тоже было очень проблемно. Рулит ассоциация, которая решает кому, куда и сколько. До нынешнего времени велоспорт был им особо не интересен. Вот, как три года назад у доктора Фуентеса в Испании нашли пакеты с кровью футболистов, теннисистов и велогонов, но досталось только последним. Теперь же велоспортом заинтересовались и открыли денежный ручей. А весь этот, так называемый, допинг-контроль - всего лишь страшилка и инструмент, регулирующий расстановку сил на серьёзных мировых гонках. Средство контроля над личностью, помогающее держать в узде неугодных и не зарываться.

- И что, с этим ничего нельзя сделать? – тихо переспросил я.

- С системой никогда ничего нельзя было сделать. Понятное дело, что это касается только элитных профиков, выступающих на международном уровне. Каждый из них, даже не принимая запрещёнку, может быть дисквалифицирован за приём допинга. Так же просто, как и покупка лабораторных результатов известных «химиков», которые даже не особо это скрывают. Всё зависит от того, кто больше заплатит и кто более выгоден в перспективе чиновникам Международного Союза велосипедистов. Да не парься, - заметив моё ошарашенное выражение лица, добавил Алик, - нам это всё не грозит. Пока. Ну, максимум перед какими-нибудь чемпионатами страны рибоксин с милдронатом да перкуссоры тестостерона. В нашем возрасте, с его характерными гормональными скачками, выявить ничего практически невозможно. Потом, правда, случаются «провалы» в эффективности, но кого это интересует? Нужен результат здесь и сейчас. А что будет потом с тобой и твоим состоянием здоровья – на это всем наплевать. Но здесь нам, конечно же, рассказывают о «чистоте» спорта, чистых победах, о том, что нельзя принимать никакие медикаменты. Даже кофе, и тот под запретом. В общем, понты для приезжих.

- Но ведь не могут же все вот так покрывать друг друга. В конце концов, есть независимые экспертизы, проведя которые, можно доказать наличие или отсутствие допинга.

- Не все, конечно, - согласился Алик, - иногда бывают прецеденты. Но опять же, пока это кому-то выгодно. А что до независимых экспертов, знаешь, сейчас даже новые методики есть, я слышал. Генетический допинг. Чтобы такой выявить, нужно немерено бабок на оснащение лабораторий, да и то, есть свои нюансы в исследованиях. Понятно, что стоит это всё заоблачных денег, но для международников это не проблема.

- А как это генетически? Разве можно так что-то изменить?

- Да запросто. Есть даже наука такая – спортивная генетика. Она занимается изучением склонности определённых генотипов к какому-либо виду спорта. Ну и попутно изучает модификации генов, думаю, селекцией тоже. Ну вот смотри, на сегодня известны три гена, которые невозможно будет определить существующими методами, причём все они могут вводиться непосредственно в мышечную ткань, как обычная вакцина.

Действие первого из них аналогично действию синтетического ЭПО. Именно он вводится в организм с уже известным препаратом Репоксиген. Вообще-то, этот препарат был разработан для лечения анемии. В организме человека он начинает действовать только при нехватке кислорода. Отличие репоксигена от остальных препаратов в том, что он позволяет организму самостоятельно стимулировать процесс выработки эритроцитов путём введения специального гена. В результате снабжение тканей кислородом резко увеличивается, и выносливость человека повышается. То есть, эффект такой же, как и при употреблении гормона - с той только разницей, что последний постепенно выводится из организма, а ген ЭПО отключить нельзя. А если это ввести здоровому человеку? Представляешь, на что он обречён? Жизнь начинает двигаться по кругу: днём ты живёшь для того, чтобы крутить педали, а ночью вынужден крутить, чтобы жить. Иначе кровь загустевает, разгонять нужно.

- Охренеть, - еле слышно прошептал я, - откуда ты это всё знаешь?

- Что-то слышал при разговорах внутри Федерации, когда они на даче у деда собирались. После того, как выпьют, у них часто разговоры в эту степь заходили. Что-то читал, интересовался, что-то Алиса рассказывала. У них даже в периоды отдыха элитчики на Виагре сидели, на Трибестане – этот вообще растительного происхождения, но выработку тестостерона стимулирует – не балуйся.

- А о генетике об этой? Это откуда?

- Валер, вот кто хочет, тот узнает. И потом, не бери ты этого всего в голову. В любом случае, связывать и насильно тебе что-то колоть никто не будет. Хотя – не исключено. Я вообще, чем дальше, тем больше убеждаюсь, что все люди – твари. А тренера наши вообще - лицемерные мрази.

- Ну ты уж совсем так, Алик, - я всё же не сдержался, показав ему свои сомнения, - не все же тренера поголовно издеваются над своими воспитанниками и пичкают их этой запрещёнкой. Ну не может такого быть. Вот Велигор, например. Я уверен, что он не применяет и не стал бы применять такие методы.

- Не все, согласен, - не стал спорить он, - но до той поры, пока не запахнет крупными барышами. А насчёт Велигора, хрен его знает. Вроде как он тут самый нормальный из всех. Но к нему чтобы попасть – нужно сверхчеловеком быть. Ну, или уже сейчас начинать с запрещёнки.

- А желание, цель, развитие, работа над собой – это уже не котируется? – я почему-то разозлился на Алика.

Нет, ну в самом деле, всё ему не так, все плохие, везде бардак, но сам при этом всём пальцем не пошевелит, чтобы чего-то добиться. Взять – и сделать. Да хотя бы по мелочи. Цель, даже если она и кажется недостижимой, можно разбить на несколько этапов. А каждый из этапов на шаги. И постепенно, шаг за шагом, дойти до того, самого заветного уровня. Только для этого нужно идти, что-то делать, а не сидеть за компом, рассуждая о том, как всё вокруг плохо.

Если так плохо, то тогда зачем вообще быть здесь? Он говорил, что из-за деда, но можно же договориться, объяснить. Тем более, если его дед сам об этом всём знает, то получается, что осознанно желает зла внуку? Это абсурд какой-то. Скорее всего, Алик просто не хочет прилагать никаких усилий и ищет этому оправдания. Ну и плюс, конечно же, сыграл свою роль пережитый стресс от потерь.

Проигнорировав мой вопрос, Алик пробормотал сам себе:

- Ничего, пару лет пофилоню, а потом исполнится восемнадцать, только меня здесь и видели. И ничего мне уже никто не сделает, я уже совершеннолетний буду, сам смогу решения принимать. А дед побесится и успокоится. А ты, Валерка, - он повысил голос, - как сюда попал? Захотел великим велогоном стать?

- Я из интерната сюда попал, - резко ответил я, - и как бы тут херово не было, с твоих слов, то поверь мне, там, где я был, значительно хуже. И это не просто слова, я лично там был и всё это видел, чувствовал, и возвращаться туда я ни при каких условиях не хочу.

- Это понятно, если так, - Алик выглядел задумчивым, - с другой стороны, какая разница, как себя гробить? Допингами или алкоголем, наркотой. От последнего даже быстрее загнёшься. Но это твой собственный выбор, да и здесь. Знаешь, ты не обращай внимания, что я тебе здесь наговорил. У меня свои причины. Да и потом, это, конечно, всё есть, что я сказал, не выдумано ничего, но всё же бывает, скорее, в единичных случаях.

- Да ладно, - я вздохнул с облегчением, понимая, что был прав в своих размышлениях о предвзятости Алика.

Конечно, полностью отрицать сказанное им было бы глупо, скорее всего, такие вещи имели место быть, но, как признал и сам рассказчик, в единичных случаях.

- Может быть, я бы тоже попробовал, - внезапно сказал Алик, - если бы к Велигору попал. Но время уже упущено, да и не моё это. Лучше уж на вольные хлеба.

- Жить-то на что будешь? – поинтересовался я, - если дед залупится, как тогда?

- Как-то, - Алик беспечно махнул рукой, включая ноут, - на работу устроюсь, а на первое время из игры могу что-то вывести.

- А есть, что выводить?

- У меня топовый персонаж, - улыбнулся он, - сейчас на нём шмота почти на восемь штук баксов. А за два года я его разовью ещё больше. Шмот у меня хорошо затачивается, сделаю парочку рарных «пушек», можно будет за реал продать. Кстати, сегодня со знакомым встречаюсь, мы раньше вместе играли, но он бросил. Дома проблемы были. А теперь возвращается. Помогу ему на первых порах.

- В игре? – уточнил я.

- И в игре тоже. Он пока своего перса создавать не будет – смысла нет нубасом бегать. Мне в прокачке поможет, будем по очереди играть, когда я занят – он зайдёт, когда он не сможет – я. И персонаж простаивать не будет. А я ему потом за это его мембера одену.

- Вкачать же ещё надо, - я вспомнил всё, что знал о подобных играх, - одного шмота недостаточно, левел тоже роль играет.

- Это без базару, - Алик посмотрел на меня с уважением, - но у меня соклан через месяц уходит в армию. Сказал, что играть уже не будет. Персонажа продавать собрался, вот я его и куплю. И мне хорошо – перс в клане останется, скилы не порушатся. И знакомый только выиграет от этого – за месяц он бы всё равно семьдесят второй уровень не вогнал бы. А так получит готового, прокачанного, высоколевельного танка, да ещё и шмот на халяву.

- А когда встреча-то?

- Сейчас, - Алик подключал к ноутбуку наушники, - а что?

- Да нет, ничего, просто ты же никуда не уходишь, как же вы встретитесь?

- В венике.

- Чего? Где? – или я чего-то недослышал, или у Алика, действительно, проблемы с головой, - ты сказал, в венике? Как можно в венике встречаться?

- Обычно. Мы все в венике сидим, если на осадах или клановых боях. Так удобнее, не нужно писать, сказать же быстрее. А когда осада идёт или вары, то не попишешь особо.

- Веник-то здесь каким боком?

- Так через веник общаемся. Есть ТС-ка ещё, но она лагучая. А что не так-то?

- Да всё норм, - услышав о ТС, я улыбнулся, - это я тебя сразу не понял.

Всё же, Алик нормальный, просто не понимает, что не все в курсе его сленга – привычного для него, но непонятного для остальных непосвященных. О голосовой программе ТС я знал, соответственно, логически предположил, что и «веник» Алика – это нечто подобное. Он уже начал общаться со своим знакомым, периодически раздавая указания клану. Решив ему не мешать, я вышел из комнаты в надежде найти воспитательницу и получить постельное бельё для своей кровати.

Кое-где за дверями комнат уже слышались голоса вернувшихся с занятий. Я глянул на часы в холле – приближалось время ужина. Воспитательницу я застал на первом этаже. Представившись, я попросил выдать мне всё, что положено, внутренне настраиваясь на конфликт. Всё же, воспоминания об интернатовских «воспитках» прочно сидело в моей памяти. Но Валентина Никифоровна оказалась приятной женщиной с доброй улыбкой и тихим голосом. Посокрушавшись тому, что не успела выдать постельное заранее, она сходила в кладовую и вынесла мне две стопки белья – приятно пахнувшего чистотой. Никакой серости и разводов, как было в интернате.

Вернувшись в свою комнату, я застал там возмущающегося Генку, который только что вернулся с занятий:

- Чёрт знает что творится, - вопил он, - вот на кой хер мне её дурацкая алгебра? Километры считать? Так у меня одометр имеется. Дура истеричная. Не трахает никто, наверное, вот и бесится.

- Ген, ты чего? – спросил я, застилая постель.

- Лара достала, математичка наша. Завтра увидишь, та ещё грымза. Заставила все пропуски отрабатывать, сидел, как лошарик, два часа. А она подошла – звезда, мать её – это не правильно, это не так, это никуда не годится, - прогнусавил Генка, пытаясь передать, как говорила учительница. – Ещё и тренеру угрожает нажаловаться, коза драная.

- Так всё строго? – я уже закончил с кроватью, и теперь думал, куда пристроить свой ноутбук.

- Да это только Ларка пришибленная. Остальные не придалбываются. Ну, все ж понимают, что у нас основное – это тренировки. А учёба уже так, второстепенно. А эта, как пиявка. Да ну её, короче. Слышь, Валерка, - он резко сменил тему, - а пошли сегодня со мной в клубешник новый? Светку захватим, пусть она подружку с собой возьмёт, для тебя. Потусим хоть, расслабимся. Завтра выходной, школы не будет. А то этот задрот кроме своего компа ничего не хочет.

- Так ты меня только из-за того зовёшь, что Алик не хочет? – я сказал это в шутку, чтобы поддержать беседу. На самом деле, идти мне никуда не хотелось, тем более, в компании двух девиц.

- Да не, не только. Я раньше с Шелестом тусил, но он сейчас озадаченный стал, к Велигору в команду метит, режима придерживается, ботаник хренов.

- А тебе пофиг на режим? И что за Шелест?

- Макс это. Шелест – это его фамилия, он сильнее всех у нас в группе. Да он уже давно у Велигора бы тренировался, только тот его за нарушение режима не взял. Вот Макс и исправляется. Сейчас в столовке сам его увидишь, познакомишься. Мне не пофиг на режим тоже, но иногда можно ж и расслабиться? – он подмигнул и засмеялся.

- А пустят в клубешник-то? Там ограничений разве нет по возрасту?

- Может и есть, только кто их соблюдает? Идём, Валерка.

- Не, Ген, ты извини, но я не пойду. Я устал за сегодня, да и выспаться хочу. Может, в другой раз?

- Эх, ты, в другой раз, - поник Генка, - ладно, буду Шелеста уламывать, один хер, его за нарушение уже наказали, так можно и ещё раз нарушить. Идёмте жрать, пацаны. Айс, в столовку погнали, говорю, а то будешь свои грибы игровые жрать.

- А почему Айс? – спросил я.

- Так это его ник в игре. Я уже из-за него скоро всю специфику знать буду.

Алик снял наушники, с сожалением отключая ноутбук:

- Блин, я хотел в гонках драконов поучаствовать. У меня конь заканчивается, а в шопе покупать неохота, призовой быстрее. А вы со своим ужином.

- Идём-идём, и так уже опоздали, - торопил Гена, - тебе вообще надо поменьше в игре торчать, а то ты скоро в жизни на драконе поедешь. Может, всё-таки, сгоняем в клубешник, а?

- Генк, отстань, я вечером в новый данж хочу сходить, его с последней обновой залили, но баг был на входе, а сегодня как раз исправили.

- Вот ты нудный.

Слушая по пути в столовую добродушную перепалку своих соседей по комнате, я подумал о том, что мне повезло. И с соседями – они классные ребята, не смотря на то, что Алик немного со странностями, а Гены иногда бывает слишком много. Но по сравнению с обитателями интерната, они были просто золотом. Там понятия «дружба» не существовало в принципе. Вот разве что, только Матвей... Внезапно поймал себя на мысли, что даже не знаю, где его похоронили, не смогу прийти на кладбище, проведать его.

Интересно, знают ли, чувствуют ли мёртвые, когда живые вспоминают о них, «проведывают» места захоронения? Стало как-то грустно. Снова нахлынуло ощущение необратимого и своей вины. Я тряхнул головой, прогоняя наваждение. Не нужно сейчас думать об этом – о Матвее, о том, что случилось. Я всё равно уже не смогу ничего изменить. Нужно срочно вернуть себе позитивный настрой. Так, о чём же я думал? О том, что мне повезло. Да, и с соседями, и с воспитателями, и с комнатой, и с отношением ко мне. Надеюсь, что повезёт и с тренером. Безоблачное будущее снова немного омрачалось воспоминаниями о рассказе Алика, но я старался не придавать этому особого значения.

Столовая представляла собой большое помещение с множеством столиков, покрытых скатертями в зелёных квадратах с жёлтыми вставками. Стены были окрашены в светло-жёлтый, солнечный цвет, а на окнах висели вертикальные жалюзи приятного цвета молодой травы. Скорее, это помещение походило не на столовую, а на зал кафе или ресторана. Еда тоже была под стать ресторану – аппетитно пахнущая, красиво оформленная и очень вкусная.

Почти все уже разошлись по комнатам, мы пришли в столовую самыми последними. Но кое-где ещё сидели несколько человек, доедая ужин. Мы сели за третий от окна стол, где сидел светловолосый короткостриженный парень. Кивнув на наше приветствие и прищурив светло-голубые, какие-то льдистые глаза, он повернулся в мою сторону:

- Новенький?

- Да, - подтвердил я, - меня Валерой зовут.

- Мне пофиг, как тебя зовут, - с пренебрежением ответил он, - мне вообще всё здесь пофиг.

- Макс, что-то случилось? – голос Гены был явно заискивающим.

- Ничего не случилось, - буркнул Макс, допивая чай, - что у меня может случиться?

- Ну, я не знаю, - Гена чувствовал себя неуверенно и растерянно, неосознанно теребя край скатерти, - просто ты какой-то резкий. Слушай, а пойдём в клубешник сегодня, а? Девчонок возьмём.

- Нет, я на тренировку.

- А после?

- А после восстанавливаться буду. И так кучу времени потерял.

- Макс, забей ты на те тренировки, ну куда гонишь? Ты и так сильнее всех в группе.

- Эта группа – не мой уровень, - рявкнул Макс, - ты же знаешь. Не беси меня, и так достали. Велигор на сборы с командой через неделю едет, а я снова в пролёте.

За столом воцарилось молчание. Все чувствовали скованность и какое-то напряжение.

- Ладно, - Макс встал из-за стола, - пойду я. Приятного всем.

- Спасибо, - ответили мы нестройным хором, а Генка добавил:

- Ну нормальный же чувак, и какая муха его укусила? Валер, ты на него не злись, обычно он не такой бешеный. Просто пролетел с командой, Велигор характер показывает, а он психует.

- Не страшно, - я улыбнулся, думая про себя, что Генка просто не знает, насколько психами могут быть люди. Взять хотя бы интернатовский Совет... так, стоп. – Я понимаю, что у него не лучший период. И не обижаюсь на резкость. Со всеми бывает.

- Но не у всех проходит, - добавил молчавший до этого Алик.

- Ал, вот ты реально не прав, Макс – клёвый чувак...

- Да ладно тебе дифирамбы ему петь, давайте есть уже, - Алик придвинул к себе тарелку, быстро поглощая пищу, - вам лишь бы трендеть без толку, а люди, может, заняты.

- Ага, заняты, как же, - прошамкал с набитым ртом Генка, - коней нарисованных выигрывают. Совсем ты, Алик, со своими пикселями зазомбировался.

- Иди ты, - беззлобно отмахнулся Алик.

Я молча ел, наблюдая за ребятами, слушая их, как теперь уже понял, обычные перебранки и внутренне улыбаясь.

Поужинав, мы вернулись к себе. Через полчаса должна была начаться вечерняя тренировка. Сегодня, как сказал Гена, должен был быть бассейн.

- Такое редко бывает, обычно второй тренировкой ставят тренажёрку, я её не очень люблю, а вот бассейн – с удовольствием. Алик, собирайся, полчаса осталось.

- Я не пойду, - Алик загружал ноут, - всё равно дед в отъезде, а Аристов мне ничего не скажет.

- Валер, а ты? – Гена посмотрел на меня.

- Я бы с удовольствием, но Велигор сказал, что мои занятия начнутся с завтрашнего дня, - я вздохнул, - но если я приду, меня же не выгонят оттуда?

- По идее, нет, - Генка почесал затылок, - но если Велигор сказал, что завтра, то, наверное, лучше, и правда, завтра.

Я кивнул, присаживаясь на кровать. Наверное, тоже в ноут залезу, нужно узнать у Алика пароль wi-fi и подключиться к интернету. Гена собирался в бассейн, разыскивая по всей комнате свои плавки.

- Алик, какой пароль от вай-фая?

- А тебе зачем? – спросил тот, не отрываясь от монитора, - что за чёрт, не могу в игру зайти.

- Ну, я бы тоже в инете пошарился, всё равно пока не занят ничем.

- А может, чем другим займёшься? А то трафик слабый, меня лагать снова будет.

- Ал, ты совсем уже? – Генка нашёл, наконец, плавки, и теперь переодевался прямо посреди комнаты, никого не стесняясь. Я отвёл глаза от этого бесстыдного стриптиза. – Ты ещё лимиты установи на трафик.

- В ящике тумбочки бумажка с паролем, только аккуратно выдвигай, чтоб второй ноут не скинуть, у меня там торговый перс стоит. Чёрт, там тоже связь с сервером прервалась. Что за нах происходит?

Он принялся молотить по клавишам, что-то бормоча под нос. Вытащив бумажку с паролем, я настраивал свой ноутбук, боковым зрением наблюдая за происходящим в комнате. Генка почти уже собрался, обувал кроссовки, а Алик вошёл в «веник»:

- Приветы, пацаны, - поздоровался он со своими соклановцами, - а у вас игра пашет? Не могу зайти... Херня какая-то – теперь пишет «неидентифицированный пользователь»... И неправильная пара логин-пароль... чё за дела?.. Как недавно заходил? Я не заходил, я хавал, меня вообще за компом не было. Кто? Как мой перс в игре был? Бля, меня ломанули, ломанули, сука-а-а-а.

Махнув мне рукой, Гена ушёл на тренировку, а Алик завыл самым натуральным образом, чуть ли не вырывая на голове волосы:

- Бля-я-я, куча шмота, бабло, персонаж, всё к ебеням слетело, я в саппорт напишу, как это вообще могло произойти? Я же глава клана, мы же теперь не крепку удержать не сможем, ни участия принять в битвах, и шмот, мой рарный шмот, бля-я-я-я.

- Не спеши убиваться, - я попытался успокоить его, - напиши админам, вдруг смогут вернуть.

- Уже пишу, - Алик тарабанил по клавишам ноута, - может, быстро ответят, как такое могло получиться? Я же никому не говорил свои пароли, никто же не знал... - он резко замолчал, глядя перед собой в стену, - кроме Толяна. Я же сегодня ему пароли скинул, чтоб вместе играть. Да ну, Толян не мог, я ж его с самого детства знаю, смысл ему? Это какие-то хакеры грёбаные, а может, из варов кто-то, суки. О, саппорт ответил.

Через десять минут молчания, я рискнул спросить, что же ответила администрация? Каким-то механическим голосом Алик ответил:

- Они ответили, что персонаж забанен и возврату не подлежит, потому что была передача аккаунта посторонним лицам. Грёбаный Толик слил весь рар с перса, мне даже лог-файлы дали, как он шмот сбрасывал.

Вдруг он вскочил и стал лихорадочно одеваться, продолжая что-то бормотать под нос, из чего я разобрал только «я ему устрою».

- Ты куда? – осторожно спросил я.

- К Толяну, - рявкнул Алик. Я и не думал, что у него может быть такой рычащий голос. – Хочу лично посмотреть в глаза этой суке, этой ёбаной твари, крысе

Оборвав свою тираду на полуслове, он выскочил из комнаты.

Честно говоря, я был в полном шоке. В то, что Алик сможет что-то доказать своему «другу», я не верил. Вряд ли человек присвоивший себе чужое, при чём, принадлежащее другу, раскается в этом. Взывать к его совести – бесполезно. Алик просто сейчас в состоянии аффекта и не понимает этого. Да, неприятно, тем более, что на этого персонажа у Алика были определённые планы. Да и игра ему нравилась. И всё-таки, восемь тысяч долларов – это не восемь рублей. Но как назвать человека, который подло воспользовался доверием друга, обманув того? Сочувствую Алику, хоть бы ему хватило сил перенести и эту потерю в своей жизни...

Уже вернулся с вечерней тренировки Гена, а Алика всё не было. Генка даже набрал его номер, но рингтон «Моя игра», установленный на телефоне Алика отозвался с его тумбочки. Мобильный он забыл, что было не мудрено в его состоянии. Чуть позже заглянула Валентина Никифоровна, справившись, где Меркулов. Мы ответили, что вышел, где-то в корпусе, может, в гости к кому-то из соседей зашёл.

Воспитательница послушала, покивала и убралась восвояси. Через полчаса, мы уже начали волноваться.

- Может, случилось что? – задавал вопросы в пространство комнаты Генка. – Может, они подрались? Алик дохлый, угадал его Толян, валяется где-то без сознания.

- Ну вот что ты сразу фигню всякую думаешь? – прервал я его рассуждения, - может, зашёл куда по пути, или ещё что. А ты не знаешь, где этот Толик его живёт?

- Понятия не имею, - как только Гена произнёс эти слова, дверь в комнату открылась, впуская Алика.

Бросив на пороге куртку, Алик, пошатываясь, прошёл к своей кровати и сел, уставившись перед собой пустыми глазами. Его лицо было бледным, под глазами залегли тени, черты лица как-то заострились, губы подрагивали, а руки нервно комкали покрывало кровати. На его скуле наливалась свежая гематома, а на синем реглане темнели какие-то пятна.

- Тебя где носило? – подскочил к нему Генка, - мы уже не знали, что думать. Воспиталка заходила, но мы тебя отмазали. Мы звонили, но телефон ты забыл. Ал, чё случилось? Ты чего такой, как неживой?

Молчание.

- Алик, - подсев на кровать с другой стороны, я тронул его за рукав, - ты чего? Что с тобой?

И снова молчание.

- Айс, мать твою, - громыхнул Генка, - выйди из сумрака. Что стряслось?

Вздрогнув от вопля Генки, Алик медленно и заторможено вытянул перед собой свои руки, перевёл на них взгляд, а затем, чётко и с расстановкой, произнёс:

- Я. Убил. Его.

Я вижу, как над этим глупым миром
Вздымается огромная волна.
Я знаю, что она несёт погибель,
И знаю: неминуема она.

Мы все обречены. Мы – лишь марионетки
В руках своих амбиций и страстей.
Мы, так мечтавшие достигнуть совершенства,
Причиной станем гибели своей.

Последние мгновенья доживая,
Вы не хотите истину принять...
О люди! Как же вы глупы, не понимая:
Не будет больше шансов что-то поменять!

Себя спросите: кто вы? для чего живёте?
И стоила ли жизни ваша смерть?!
И что останется, когда вы все уйдёте?..
Спросите... и попробуйте найти ответ...