Нож для выживания

Мы покинули мотель на рассвете; глаза Дэна всё ещё были затуманены сном, и я вёл его за руку по пустой автостоянке. Ещё на одну ночь мы остаться не могли; девушка-администратор слишком долго смотрела на нас, присматриваясь к синякам на лице Дэна и шраму на моей челюсти. Она бросила на меня укоризненный взгляд, и я едва не закатил глаза, потому что люди всегда считали, что это моих рук дело, разве нет? Думали, что это я напал на Дэна: что это я был жестоким бойфрендом, запугивающим тощего бледного паренька с немытыми волосами.

Этого было достаточно, чтобы заставить меня смеяться. Особенно после событий того дня, когда Дэн так долго и сильно месил кулаками цель, что мне пришлось применить физическую силу и удерживать его достаточно долго; хватило времени, чтобы рассмотреть изуродованное месиво вместо лица мужчины, кровь и осколки кости.

Он никогда не выходил из себя подобным образом. Внутри Дэна было что-то такое, чего был лишён я сам; что-то дико невменяемое, накатывающее на него, как приливная волна, смывая всё на своём пути. Я видел, как Дэн откусил мужчине ухо; видел, как он надавил своим большим пальцем на его глаз; видел, как он совершает такие дикие акты насилия, что те почти казались мультяшными и ненастоящими.

Я никогда не выходил из себя до такой степени.

Солнце, как раз вставало, окрашивая небо в пьянящие оттенки розового и оранжевого, когда я ехал по шоссе. Отчего-то было трудно дышать, и голова кружилась от скорости, а сидящий рядом Дэн в полудрёме лениво выводил пальцем круги на моём колене.

Внезапно меня охватили потребность, желание и какой-то непреодолимый страх; страх потерять всё это: дорогу, деньги и Дэна... потерять Дэна, потерять то самое, ради чего я дышал...

Я тряхнул головой, словно прочищая мозги. Страх рассеялся. Мы были здесь, и мы были непобедимы; и я не верю в карму, не верю, что кара за наши поступки когда-нибудь нас настигнет.

Мы остановились на заправке и позавтракали в тускло освещённой придорожной забегаловке. Вернее, ел я, а Дэн потягивал чёрный кофе и царапал тыльную сторону своей ладони до тех пор, пока не выступила кровь. Я с досадой вздохнул и повёл его в уборную, аккуратно подставив руку парня под кран. Затем вытер насухо полотенцем и поцеловал, на что Дэн ответил мне такой редкой улыбкой, которая выглядела на его лице почти странной.

Я был уверен, что Дэну следовало бы улыбаться почаще, но было так много вещей, к которым мы привыкли. К тому же, я ненавидел оглядываться.

Мы ехали без остановок, пока не стемнело, и Дэн не ткнул наугад в первый попавшийся поворот, на который я свернул с шоссе. Это оказался небольшой городок; претендующие на оригинальность знаки просили их быть внимательными на дороге, а ещё виднелись три лужайки для игры в шары. Мы зарегистрировались в первом попавшемся месте с кроватью, завтраком, дешёвой мебелью и стенами, выкрашенными в розовый. На этот раз я заставил Дэна подождать в машине, и пустил в ход весь свой шарм, чтобы очаровать хозяйку средних лет. Я предпочёл не вызывать подозрений. На этот раз я был совсем не против остаться здесь на пару дней, а не сбегать, едва забрезжит рассвет.

Я смутно представлял себе, чем мы могли бы заняться в свободный вечер, но у Дэна были другие планы, поэтому в девять часов мы двинулись в сторону центра города, где Дэн смог отыскать бар самого грубого вида. Я купил выпить и занял места, потихоньку потягивая напиток, пока Дэн совершал свой обход.

Меня всегда поражало, насколько в такие моменты Дэн был похож на животное; всё его тело напрягалось и кричало о тревоге, глаза сверкали, примечая всё и сразу в поисках своей добычи. Ему нравилось ощущение, как в животе зарождается приступ беспокойства, боль, которая была такой же частью удовольствия, как и всё остальное.

Дэн вернулся на своё место напротив меня.

– На дальнем конце бара. Чёрная рубашка, светлые волосы.

Я обернулся и увидел его: обычный паренёк, неторопливо потягивающий свою пинту светлого пива с парой товарищей.

Выражение лица Дэна требовало одобрения своего любовника, то бишь меня, но это была часть игры, которую я никогда не понимал. Зачем Дэну подтверждение цели, если он уже её выбрал? Я предполагал, что у парня имеются в голове некоторые конкретные критерии на этот счёт, какое-нибудь логическое обоснование, но будь я проклят, если кто-нибудь сможет проследить сходство между мужчинами, которых выбирает Дэн.

Наверно, он слишком много думает. Наверно, каждый раз это просто случайность.

Я киваю, и Дэн улыбается.

Затем мы вдвоём ждём.

Сегодня всё было на удивление быстро. Я даже подумал, что Дэн пресытился кровавым фестивалем днём ранее, потому что не стал затягивать. Я прислонился к дереву; сегодня я – наблюдатель. Мужчина был не так уж силён, чтобы оказывать сопротивление, так что я не вмешивался. Иногда я предпочитал поступать вот так, предпочитал наблюдать за действиями Дэна, просто наслаждаясь шоу, словно сторонний наблюдатель.

Но сегодня у меня возникло желание помочь, быть рядом с Дэном, почувствовать себя важной частью последних мгновений того человека.

Дэн крепко стягивает поясом шею мужчины.

Ощущение проходит.

Пока я копаю могилу, Дэн нетерпелив, его пальцы выстукивают по земле беспокойный ритм. Ему следовало бы помочь партнёру, но сейчас парень ведёт себя так, словно весь этот ритуал – незначительное неудобство, а не неотъемлемая часть процесса заметания следов.

Я знаю, почему так. Дэн перестал заботиться о том, попадутся они или нет. Он не хочет скрывать улики. Он хочет пустить всё на самотёк.

Я не позволю этому случиться. Я буду оттягивать этот момент, как можно дольше. Я больше не вижу для себя иной жизни, не вижу никого, кроме Дэна и того, что у нас есть. Я буду старательно заметать следы и увозить нас на рассвете, сохраняя жизни. До тех пор, пока не придёт день, когда нас поймают, и тогда я возьму Дэна за голову и сверну его прекрасную шею до того, как кто-нибудь захочет нас разлучить.

Я считаю, что если бы Дэн знал, то не возражал бы.

Но не нужно думать об этом сегодня. Я сосредотачиваюсь на комьях земли, ощущаю под ногами твёрдую и упрямую почву. Когда мы закончим здесь, я накину свою куртку на хрупкие плечи Дэна и поведу его обратно в отель под названием «Нож-для-выживания». В полумраке комнаты я буду медленно стаскивать с Дэна одежду и целовать каждый дюйм его всегда холодной кожи. А затем Дэн «покроет» меня, и мы будем любить друг друга до тех пор, пока оба не закричим, и тогда я прикрою ладонью рот своего любовника, чтобы не разбудить спящий вокруг нас городок.

Словно плетью стегает январь лютым ветром
Мы бежим от погони по зыбкому снегу.
Как же долго, мой друг, мы не видели света,
Не дышали свободой почти четверть века.

Мы сидели в цепях словно дикие звери,
До потери сознанья, как кони пахали.
Отучили нас там даже в Господа верить.
Тех, кто против вставал, на местах убивали.

Нам внушали, что выбора нет и не будет,
Что у этой реки нет конца и нет брода.
Только мы доказали себе и всем людям -
Выбор есть: жить рабом или сдохнуть свободным.

Не сдавайся ж, беги! Нам немного осталось.
Слышишь как за спиною их борзые лают?
Нас живыми не взять, мы сполна настрадались.
Пусть уж лучше на части нас псы растерзают.

Пусть уж лучше свинцом нас накормят подонки!
Никогда, ни за что я не дамся им боле!
Может нам и не выиграть теперь в этой гонке,
Но зато мы не в штольнях умрём, а на воле.