Папки
Avtor Adsens
Индексация сайта
Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети
Сейчас не в сети
Те, кого нельзя целовать
Валера стоял сзади и крепко сжимал мою фигуру, грубо лаская мою плоть своей сильной рукой через ткань верхней одежды. Я почувствовал, как моё тело опять предало меня, возбуждаясь от его прикосновений. Внезапно его пальцы скользнули на мой член и глубже, массируя моё сокровенное место через ткань белья. Я выдохнул от возбуждения, а он прошептал мне на ухо:
- Ты когда-нибудь раньше твердел так же в свои слипы от возбуждения?
- Нет, - прошептал я.
- Хорошо, - сказал он, массируя своими уверенными пальцами мои яйца и член через намокшую ткань. Он плотно вдавил мои бёдра в себя и я почувствовал его возбуждение. Затем он обхватил мои волосы на затылке, потянул в сторону и прошептал мне на ухо, обдавая горячим дыханием:
- Ты возбуждаешься только от меня и для меня. - И опять стиснул мою задницу вместе с силой, покусывая основание шеи через хлопчатобумажную ткань.
Я простонал, а он прошептал:
- Повтори!
- Я возбуждаюсь только от тебя, - пролепетал я, возбуждаясь всё сильней и сильней от его умелых ладоней на моей заднице и члене.
- Ещё.
- Я твердею только от тебя и для тебя, Валера, - повторил я. Он подцепил резинку моего белья, и оно упало вниз к моим ногам. Он отстранил руки. Я услышал шуршание расстёгиваемой рубашки, стук об пол снятого ремня, жужжание молнии брюк и почувствовал своей спиной жар его груди, ощутил, как его высвободившийся член упёрся мне в поясницу. Он повалил меня на кровать, накрывая своим телом и упираясь на локти, коленями раздвигая мои бёдра.
- Приподними таз, и раздвинь ноги шире, - тихо приказал он.
Я с трудом проделал это, находясь под весом его тела, и он вошёл в меня наполовину. Я всхлипнул и напрягся от новой позы и новых ощущений.
- Немедленно впусти меня, - прошептал он и укусил за шею.
Я постарался расслабиться, он неторопливо вошёл в меня до основания и замер, затаив дыхание. Наконец, он вздохнул и начал свои движения. Сначала медленно, растягивая меня, а потом набирая темп, всё жёстче входя, а затем и вбиваясь в меня, накрыв и грубо сжав мои ладони своими. Его запонки в виде военных жетонов на накрахмаленных рукавах белой рубашки впивались в мои предплечья, оставляя следы, как отпечатки. Я чувствовал, как становятся мокрыми от его влаги моя футболка и спина.
Он просунул одну руку под мой живот, нашёл член и начал его накачивать длинными и знающими пальцами в такт своим толчкам.
- Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на моём члене, - властно сказал он. - Сейчас.
Моё тело полностью было в его власти. Оно слушалось его, оно ему подчинялось. И меня накрыло дикое и неконтролируемое удовольствие, разливаясь от живота по всему телу. Я весь вытянулся струной, закричал и сильно сжался вокруг него, взрываясь в неповторимом оргазме. Почувствовав, как я сжимаю его внутри, он прорычал «Мальчик мой» и бурно кончил, сдавливая меня что есть мочи. Некоторое время мы лежали неподвижно: успокаивая наше дыхание, отходя от соития. Внезапно он тихо прошептал:
- Ты не сказал моё имя.
- Что? – хриплым голосом в недоумении переспросил я.
- Ты ни разу не сказал моё имя, пока я был в тебе, - жёстко уточнил он.
Я вздохнул и даже не знал, что на это ответить. Я забыл. Разве можно контролировать своё сознание и чувства в этот момент? Он вышел из меня и встал с кровати. Я услышал шум воды рядом в маленькой ванной, слышал, как он застёгивает брюки и заправляет рубашку, одевает ремень. Подойдя к кровати, он громко сказал:
- Поднимайся.
Я развернулся на спину и встал. По внутренней стороне моих бёдер потекла его вязкая жидкость.
Одной рукой он собрал мои волосы на затылке, сильно их сжал и оттянул мою голову немного в сторону, второй рукой оголил моё плечо от помятой футболки, больно укусил и засосал у основания шеи, на сгибе, так что я вздрогнул. Наконец, он оторвался от моей шеи, полюбовался засосом на моей коже и прошептал на ухо:
- Теперь будешь ходить с моей отметиной. И я хочу, чтобы ты пах мной - душ не принимать, футболку не менять.
После чего он повернулся к двери и вышел в дверь, а я так и остался в спальне, в помятой футболке, испачканный его вязкой жидкостью и с укусом-засосом на шее.
Я встал, огляделся в просторном холле с бежевыми мраморными полами и зашёл в зал. Крепость внутри, также как и снаружи, полностью отражала характер её владельца. Обстановка была такой же холодной и угнетающей. Почти весь первый этаж занимали огромная гостиная, столовая и прилегающая к ней кухня. Гостиную и столовую разделял прямоугольный сквозной газовый камин, метра три шириной, облицованный тёмным камнем, в цвет паркетному полу.
Посередине столовой стоял солидный обеденный стол и стулья из тёмного дерева. Рядом с камином в гостиной, на дорогом ковре из короткого ворса, стояли большой диван и кресло из мягкой кожи светло-бежевого цвета. Перед диваном тяжёлый журнальный столик в том же стиле, что и мебель в столовой. В углу расположилась массивная барная стойка из тёмно-коричневого мрамора в тон паркету. Вся внешняя стена была сделана из стеклянных блоков, через которую открывалась потрясающая панорама живописного берега и моря. Должны же как-то эти окна открываться!
Я подошёл к прозрачной стене и попытался найти какое-то подобие дверной ручки или защёлки, но нет, монолитные стеклянные плиты стояли намертво стык к стыку. А где здесь может быть телефон? Я огляделся. На просторной мраморной барной стойке стояли на одной подставке узкая трубка и большой плоский экран, на котором высвечивались маленькие квадратные иконки, как в iPhone.
Я подбежал к стойке, схватил телефон и нажал кнопку вызова, но ничего не произошло, в трубке была тишина. Я попытался разобраться в иконках на экране. Ох, с техникой я всегда был на «Вы». Найдя иконку с трубкой, я нажал на неё, и на экране выскочило сообщение «нет сигнала». Чёрт! Вероятно, предвидя такой сценарий, Валерка отключил домашний телефон. Я вздохнул и ещё раз огляделся.
Может быть из кухни ведёт какая-нибудь дверь в подсобное помещение, а оттуда наружу? В кухне меня встретили тёмный паркетный пол, тёмная мебель, светлые мраморные поверхности. На стенах висели кухонные пеналы из тёмного дерева в тон паркету. По периметру стояли узкие кухонные столы, плита, раковина, холодильник металлического цвета и вмонтированная посудомоечная машина. Посередине островком громоздился массивный стол-стойка с высокими стульями.
Обнаружив дверь, я ринулся туда, но за ней была всего лишь просторная прачечная со стиральной машиной и сушилкой. Я вышел из кухни и задумался. Подземный этаж я уже видел - это гараж, вероятно, занимающий всё пространство под домом. Может быть, из него есть выход? Я вернулся в холл, нажал кнопку лифта, но ничего не произошло. Значит лифт, как и телефон, заблокирован. Чёртов Валерка! Из холла вела лестница наверх. Может быть, если добраться до крыши, там есть пожарная лестница, по которой я смогу спуститься вниз?
Я пошёл наверх. Пропустив второй этаж, я поднялся на третий и очутился перед большой стеклянной дверью, ведущей на просторную террасу, которая занимала весь верхний этаж. Дверь была закрыта. Мне удалось рассмотреть, что терраса была полностью накрыта стеклянным куполом. Из мебели - два огромных кресла, два пуфа, круглая просторная софа с подушками, стеклянный журнальный столик и посередине джакузи округлой формы, величиной с небольшой бассейн.
Даже если бы дверь была открыта, ничего, напоминающего спуск на пожарную лестницу, я там не увидел. Я вздохнул и поплёлся на второй этаж. Вдруг найду окно открытое. Хотя, даже если и найду, не буду же я прыгать со второго этажа. Но нужно всё-таки и там осмотреться. В коридоре второго этажа я обнаружил четыре массивные двери. Зайдя в ближайшую, я попал в просторный кабинет-библиотеку. Практически весь периметр комнаты занимали полки с книгами. Я подошёл к ближайшей стене и прочёл названия книг. Вся литература носила экономический и юридический характер. Всю следующую стену занимали книги по судостроению.
Дэн! Ты здесь не за этим! Я подошёл к стеклянной стене, сквозь которую открывался вид на берег моря. Глухо. Выйдя из библиотеки, я направился в следующую комнату, где обнаружил огромную хозяйскую спальню. Опять тёмная массивная мебель. Кровать, накрытая шёлковым покрывалом цвета чёрного шоколада, была неимоверно большого размера - высокая спинка и чуть пониже изножье из прочного тёмного кованного металла, с красивым литьём, заканчивающееся с обеих сторон металлическими столбиками с тяжёлыми закруглёнными набалдашниками. Всем своим видом она символизировала силу, доминирование и власть. По бокам кровати стояли тумбочки тёмного дерева. Перед кроватью расстилался большой мягкий ворсистый ковёр такого же шоколадного цвета. Окно спальни открывало вид на всё тот же морской пейзаж, и было так же наглухо закрыто.
Вздохнув, я вышел из спальни, и направился дальше по коридору. Там находились ещё две гостевых спальни, напоминающие безликие гостиничные номера. Вероятно вся стена дома со стороны моря состояла из стеклянных блоков, и как они открывались, было известно только одному хозяину. Похоже, из этой крепости не выбраться, и мне не остаётся ничего другого, как дожидаться Валерку. Я спустился вниз в гостиную, сел в кресло, подтянув колени к себе, и вздохнул. Всё равно я не верю, что он мне что-то сделает! В гей-клубе, когда я задел его эго (по мнению друзей), он тоже грозился со мной разобраться, но ни разу не применил силу и не сделал больно. Разве что только укусил. Засос саднил, рука непроизвольно потянулась к шее.
Я всё ещё был в мятой футболке, пропахшей Валеркой и его дорогим одеколоном. И на мне совсем не было белья. Мне очень хотелось принять душ, избавиться от его запаха, который, казалось, въелся мне под кожу. Ну и что, что он запретил мне принимать душ! Это моё тело! И ему оно не принадлежит! Ведёт себя, как агрессор! Я топнул ногой и пошёл к своей дорожной сумке, оставленной Валерой в коридоре. Выудил из вещей летние джинсы бежевого цвета, трикотажную фиолетовую футболку на тон светлее нынешней, чистое бельё и направился в спальню Валеры в поисках душа.
Открыв одну из дверей в спальне, я обнаружил просторную гардеробную. Ванная комната нашлась рядом. Зайдя внутрь, я застыл. Она была больше, чем наша с мальчиками гостиная. Все стены были облицованы фиолетово-голубым кафелем. Посередине большая белая прямоугольная джакузи в современном стиле. Слева к стене прилегали два умывальника. Напротив в нише за стеклянными дверями огромная душевая кабина, выложенная мелкой кафельной плиткой белого цвета, с разнообразными душевыми насадками, встроенными в потолок и стены.
Приняв душ, я переоделся и спустился вниз. В животе крутило, слегка подташнивало, и чувствовалась слабость от голода и недосыпа. Я сегодня совсем ничего не ел, только до взлёта самолёта пил сок, молча протянутый мне Валеркой.
Заглянув в холодильник, я обнаружил там некоторый выбор продуктов. Интересно, кто для него готовит? Дом был пустым, без прислуги. Увидев упаковку свежих шампиньонов, а также сливки и сыр, я решил приготовить себе жульен. Найдя сковородку, я быстро принялся за дело. Привыкнув готовить то для папы, то для мальчиков, я нарезал все грибы и только кинув их на сковородку понял, что, собственно, я готовлю для себя, а нарезанных грибов было гораздо больше. Ну и ладно. Сколько съем – столько и съем.
Подкрепившись, помыв за собой тарелку, накрыв остаток грибов в сковородке крышкой, я пошёл в гостиную. Свернувшись калачиком в кресле рядом с диваном, я нашёл своё успокоение в любимой книге детективов.
Проснулся я внезапно, с ощущением чьего-то взгляда на себе, и резко открыл глаза. На улице стемнело, в гостиной был включён приглушённый свет. Передо мной стоял Валерка, как я понял только что приехавший домой. Я отметил, что костюм и рубашка на нём были не те, что с утра – по всей видимости, он переоделся где-то в другом месте, может быть в офисе. На его лице ничего не отражалось, кроме усталости. Бледная кожа, круги под глазами, тусклый блеск ничего не выражающих глаз.
Чувствовалось, что день выдался тяжёлым, и Валерка был вымотан до предела. Мне его стало жаль. Он отвёл взгляд, направился к барной стойке, на ходу снимая пиджак и галстук и расстёгивая верхние пуговицы рубашки. Налив себе виски, он сделал несколько глотков и пошёл на кухню. Я услышал, как сдвигается крышка сковородки, звенит посуда и гудит микроволновка. Затем отодвинулся стул в столовой, и я услышал стук вилки по тарелке. Видно мне ничего не было из-за камина, разделяющего просторную комнату. Уткнувшись в книгу, я попытался сосредоточиться на тексте, хотя приглушённого света не хватало для комфортного чтения.
- Подойди ко мне, - услышал я голос Валеры из столовой.
Он сказал это спокойно, но так властно, так по-хозяйски. Мне не хотелось к нему подходить.
- Отложи книгу и подойди ко мне, - не меняя тона, сказал он.
Я промолчал.
- Я не привык повторять свои приказы дважды. Я жду, - спокойно приказал он.
Я спросил, не меняя позы:
- Зачем ты меня сюда привёз?
- Чтобы ты научился слушаться меня, - спокойно ответил он.
Да кем он себя возомнил?
- А если я не хочу слушаться тебя?
- Значит будешь наказан и не выйдешь отсюда до тех пор, пока не научишься быть таким, каким я хочу.
- Я не собираюсь торчать в твоей тюрьме всю жизнь! - выпалил я в сердцах. Не боюсь я его наказаний! И если он меня будет удерживать здесь силой, то меня начнут искать.
- Поверь, Котёнок, ты станешь таким, каким мне нужно, гораздо раньше, - сказал он и спокойно продолжил: - Я жду, когда ты закроешь свою книгу и подойдёшь ко мне.
Не буду я к нему подходить. Не хочу и не буду. И чтобы показать Валерке, что я не собираюсь его слушать, опять уткнулся в книгу и перелистнул страницу. По всей видимости он это отметил. Послышался звук брошенной на тарелку вилки, отодвигающегося стула, и я увидел злого, как чёрт Валерку, направляющегося ко мне.
«Он меня сейчас убьёт», - промелькнуло у меня в голове, и я сильно зажмурился, вжимая голову в плечи, готовясь к боли. Он вырвал у меня книгу и с силой забросил её в дальний угол гостиной, схватил меня за локоть, поднимая с кресла, перекинул через плечо и понёс наверх. Куда он меня несёт? Если мне удастся сейчас вырваться из его цепких лап, то я могу спрятаться в дальней комнате, закрыть двери на замок и забаррикадировать дверь мебелью. Чёрт! Надо было это сразу сделать! А не ждать его приезда, сидя в гостиной! Ну почему я такой глупый! Я пытался вырваться и бил кулаками по его спине, но он никак не реагировал, сжимая мои бёдра, словно в тисках. Господи, что он собрался со мной делать?
Он занёс меня в свою спальню и начал раздевать, не церемонясь с одеждой. Я отбивался, но он даже не замечал моего сопротивления. Это напоминало битву цыплёнка с кондором. Полностью меня обнажив, он кинул меня на кровать, а сам ушёл в гардероб, и через мгновение вернулся. В его руках что-то блеснуло, и я увидел, что он держит настоящие полицейские наручники.
Он вцепился в моё запястье, больно ударил по нему наручником, и металлическое кольцо закрылось. Второе кольцо он пристегнул к металлическому изголовью. Я думал на этом всё закончится, но он выудил из-за пояса сзади вторую пару наручников, проделал всё то же самое, пристегнув мою левую кисть в метре от правой, и встал у кровати, разглядывая дело рук своих. Меня глодала такая злость и досада от этого поворота событий, что я в сердцах выпалил:
- Всё равно я не буду выполнять твои приказы!
Его взгляд опять потемнел, я почувствовал, как от него исходит волна гнева.
- Забери свои слова обратно и скажи, что будешь меня слушаться, - мрачно проговорил он.
Я промолчал, не желая подчиняться этому Хозяину жизни.
- Не провоцируй меня, Котёнок, - тихо, но угрожающе сказал он.
Я опять промолчал, отворачивая от него голову. Не буду подчиняться этому монстру без души с холодным взглядом.
Он опять ушёл в гардероб, и на этот раз у него в руках оказались кожаные ремни. Как иллюзионист, он быстро, умело и профессионально прокрутил ремень, делая какой-то неимоверный морской узел с петлёй, схватил мою лодыжку, просунул в петлю и крепко затянул ремень. Второй конец ремня он прикрепил мёртвым узлом к столбику изножья. Взял второй ремень и повторил эту же петлю, я попытался увернуть от него последнюю оставшуюся на воле конечность, но мы с Валеркой были в неравных положениях. Он с силой схватил меня за лодыжку и привязал таким же манером к другому столбику.
Я извивался, распятый на его кровати и понимал, что я крепко зафиксирован. Он медленно обошёл кровать, проверяя узлы и наручники, кивнул, довольный результатом, остановился и произнёс:
- Великолепное зрелище.
Некоторое время смотрел на меня, ещё раз обходя кровать, а потом, присев рядом, наклонился прямо над моим лицом. Чтобы не видеть его, я отвернулся, благо, шею не зафиксировал. Он грубо обхватил мои скулы большим и указательным пальцем, повернул мою голову к себе и тихо прошептал:
- Ты не представляешь, сколькими разными способами мне хотелось тебя сегодня сломать за твои слова и что я могу сейчас с тобой сделать. Тебя спасает только то, что ты принадлежишь мне.
С этими словами он впился в мой рот. Я плотно сомкнул губы и зубы, не впуская его. А он больно сжал мои челюсти пальцами, и я их поневоле немного расслабил. Он тут же вонзился своим языком в мой рот, осваиваясь там, как хозяин, терзая мои губы и рот. От злости я попытался его укусить, но у меня ничего не вышло. Разомкнув губы, он тихо произнёс:
- Посмотрим, насколько тебя хватит.
Он отпустил моё лицо, встал с кровати и спокойной походкой направился из спальни, выключил свет и запер дверь ключом-картой.
Время потеряло счёт. Наручники больно впивались в кисти, ремни тоже комфорта не добавляли. Я лежал, и слёзы тихо скатывались на шёлковые подушки. «Перестань реветь» - приказал я себя. Не хочу, чтобы он видел мои слёзы, не хочу, чтобы он подумал, что сломал меня. Рано или поздно он вернётся и освободит меня. Ведь это его спальня. А зачем он запер меня?
Я не знал, сколько часов я пробыл в такой позе, и долго ли ещё это будет продолжаться. Мои самые худшие подозрения подтвердились. Он не вернулся. Я то проваливался в дремоту, то опять бодрствовал. За окном начинался рассвет. Всё тело ныло от невозможности поменять позу, кисти и щиколотки горели от боли. От стресса, напряжения, голода, жажды, от этой пытки, я почувствовал, как силы постепенно оставляют меня, и я теряю сознание, проваливаясь в небытие.
Мой мозг зафиксировал, что кто-то куда-то нёс меня на руках. Я уткнулся в чью-то грудь. Какой приятный запах. Родной запах. Но я настолько ослабел, что не мог даже пошевелить рукой или открыть глаза, чтобы посмотреть.
Я почувствовал, как меня погрузили в тёплую бурлящую воду по самый подбородок. Мне это понравилось. Чьи-то руки помогали струям воды массировать моё тело, затем я почувствовал, как эти же руки умывают моё лицо. Ощутил поцелуй в лоб. Кто это? Мне приятно. Я всё ещё в полузабытье. Наверное, мне это снится, я не хочу просыпаться. Мне уютно в тёплой воде и в этих заботливых руках.
Но реальность постепенно вторглась в моё сознание вместе с болью и ломотой в мышцах. Я ощутил, как всё моё тело ноет, кисти рук и щиколотки онемели, и я их почти не чувствовал. Застонав, я попробовал открыть глаза и увидел перед собой настороженное лицо Валеры - в глазах обеспокоенность, губы напряжены. Он сидел на корточках рядом с ванной, в которой я лежал. Его белая рубашка была мокрой, рукава закатаны выше локтя. Одна его рука лежала на моём затылке, поддерживая голову, вторая под водой массировала кисть и предплечье.
Я закрыл глаза, мне хотелось уснуть и ни о чём не думать. Вероятно я отключился на некоторое время, а потом почувствовал, как Валера вынимает меня из ванны, заворачивает в большое махровое полотенце и куда-то несёт. Приоткрыв глаза, я увидел знакомую спальню. Валерка сел на кровать, держа меня на коленях, и стал вытирать полотенцем: волосы, лицо, тело. Затем встал, уложил меня на кровать и вышел из спальни.
Я почувствовал приятную прохладу простыней. За окном было темно, в спальне горел ночник. Сколько же я пролежал прикованным? Вернулся Валерка с подносом, на котором стояли стакан воды, большая чашка с горячим бульоном, рядом таблетки, столовая ложка и большая льняная салфетка. Он поставил поднос на тумбочку, приподнял меня и подложил подушку мне под спину.
- Ты должен выпить обезболивающее, - сказал он, положил две таблетки мне в рот и поднёс стакан к губам, поддерживая второй рукой затылок. – Пей.
Я с жадностью выпил весь стакан одним залпом и опять закрыл глаза. Выпитая прохладная вода приятно разлилась по всему организму. Действие таблеток началось практически мгновенно.
- Ты должен выпить бульон, - сказал Валерка.
- Я не хочу есть, - еле слышно от слабости сказал я, отворачиваясь.
- Это не тебе решать. Твоему организму нужно восстановить силы.
Он накрыл мою грудь салфеткой и поставил передо мной поднос с бульоном.
- Ешь.
Я взял ложку в руки и зачерпнул ароматный бульон, но кисть руки, вся посиневшая после наручника, меня не слушалась. Ложка тряслась, и всё содержимое расплескалось на поднос. Он забрал у меня ложку, зачерпнул бульон и поднёс к моему рту.
- Открой рот. - Я отвернулся и закрыл глаза. Не хочу, чтобы он меня кормил. Внезапно я услышал. - Открой, пожалуйста, рот. - Я поднял веки. Он внимательно смотрел на меня, не выражая ни единой эмоции на лице. Так странно было услышать от него это слово. Оно было произнесено всё тем же приказным тоном, но всё же.
Я открыл рот, и он влил в меня бульон. Бульон оказался горячим, и я обжог язык.
- Горячий, - зажмурился я от неприятных ощущений.
Он кивнул, зачерпнул ещё одну ложку и, прежде чем поднести её ко мне, подул, как это делала моя мама, когда меня кормила в детстве манной кашей. Так он скормил мне весь бульон. Убрал поднос на тумбочку, снял с меня салфетку, вытер мои губы и ушёл в гардеробную комнату. Вернувшись через пару секунд, он подошёл ко мне, держа в руках свою майку, сам, без моего участия, надел её на меня, укрыл одеялом и сказал:
- А теперь спи.
С этими словами он развернулся и направился к выходу, собираясь уходить из спальни. Я на секунду представил, что я сейчас опять останусь один, в этой тёмной комнате, хоть и с включённым ночником, и мне стало неуютно и страшно.
- Я боюсь этой комнаты, мне здесь страшно одному, - внезапно прошептал я ему в спину.
Он резко остановился, развернулся и внимательно посмотрел на меня. Обошёл кровать с другой стороны и лёг, как и был в одежде на покрывало.
Мои веки отяжелели под действием обезболивающего, я свернулся калачиком на своей стороне кровати и внезапно услышал его тихий голос:
- Ты должен меня слушаться, Котёнок.
Почему он каждый раз повторяет эту фразу, как мантру? Я разберусь с этим позже... у меня нет никаких сил сейчас думать о нём... И с этими мыслями я провалился в глубокий сон.
Проснулся я от прикосновения к моей щеке. Открыв глаза, я увидел Валерку, стоявшего у кровати и внимательно на меня смотревшего. Он был одет в строгий деловой костюм, в руках держал свой неизменный кожаный портфель с ноутбуком и документами. Его лицо, как обычно, было непроницаемым.
- С постели не вставай. Завтрак тебе принесут через десять минут. Съешь всё. Тебе нужно восстановить силы. Одежда и твоё нижнее бельё на тумбочке. Скоро приедет доктор, осмотрит тебя, - сказал он ровным голосом, после чего развернулся и вышел из спальни.
Уже к ночи я поднялся в хозяйскую спальню. Там всё напоминало о ночи, когда я был прикован и лежал с ноющим от боли телом. Одним я больше не хотел здесь находиться и пошёл в дальнюю гостевую спальню. Комната была безликой, как гостиничный номер, и ничем не напоминала Валерку. Меня это вполне устраивало. Я принял душ, надел чистое бельё и майку, выключил ночник и, свернувшись калачиком на мягких простынях, крепко уснул. Мне снилось, что мне в глаза светит солнце. Оно было слишком ярким, и я закрыл лицо рукой. Затем сквозь сон я услышал какой-то голос и начал осознавать, что это было совсем не солнце, а освещение комнаты, а голос принадлежал говорящему что-то Валере. Я открыл глаза и сонно на него посмотрел, приподнявшись на локтях.
- Ты почему не в моей постели? - нахмурившись, спросил он.
- Мне там не нравится одному, там страшно, - спросонок проговорил я.
Он подошёл вплотную и сел на кровати, раскрывая одеяло, которым я был укрыт, словно проверяя, в чём я сплю. Я неуютно поёжился и сел, прижимая свои колени к груди и обхватывая их руками.
- Что ты задумал, Котёнок? - спросил он внезапно серьёзным голосом.
Я в недоумении посмотрел на него. А он продолжил:
- Сперва меня ласкаешь, а потом убегаешь и прячешься в ванной? Я ещё раз спрашиваю - что ты задумал?
Мне совсем нечего было ответить. Ничего я не задумывал. Мне просто было противно слушать, как он мило беседовал с очередной своей сукой и назначал свидание другой бляди. Я промолчал и уткнулся носом в колени.
- Я жду, - услышал я настойчивый голос.
Но вместо того, чтобы честно ему признаться и поговорить с ним о своём отъезде домой, из моего рта выскочил самый глупый вопрос на свете:
- Ты один?
Он посмотрел на меня с удивлением.
- В смысле?
Я ничего не ответил и опять уткнулся носом в колени.
- Ты мне можешь толком объяснить, что творится в твоей голове? - спросил он.
Я понимал, что теперь он от меня точно не отстанет, и мне не оставалось ничего иного, как пояснить свой идиотский вопрос:
- Ну я думал у тебя сегодня свидание с парнем, - пробубнил я себе в колени.
- Какое свидание и с каким парнем? - я украдкой посмотрел на него. Он по-прежнему смотрел на меня с удивлением. - Чёрт, Котёнок, не зная тебя, я бы подумал, что ты травки обкурился. Так какое свидание? И слово-то какое подобрал, - недовольно сказал он.
- Ну тебя долго не было, и я решил, что ты принял предложение этих придурковатых парней, и вы поехали в клуб. Мне подумалось, что ты приедешь с ним, - покраснев до корней волос и уткнувшись лбом в свои колени, пролепетал я.
В комнате стояла тишина, но внезапно я услышал смех Валеры. Интересно, что его так рассмешило?! Я поднял глаза. Валерка нагло улыбался.
- Так вот что это было. Ты ревнуешь. Поэтому и убежал от меня, - то ли спрашивая, то ли констатируя этот факт, тихо произнёс он. - Твоё поведение трудно назвать логичным, Маленький, - с ухмылкой сказал Валерка, и с этими словами он потянул простынь вместе со мной к себе и сгрёб меня в охапку.
Я был настолько обескуражен его реакцией, его выводами и его словами, что даже не успел подумать, как следует о том, что мне делать дальше, а он уже нёс меня в свою спальню.
Он сел на кровать и усадил меня к себе на колени.
- Ты спишь в моей майке, - проговорил он и прошёлся рукой по моему бедру.
- Да, я её постираю и верну тебе, - тихо сказал я, ощущая через ткань жар его ладони.
- Не надо возвращать, - по-хозяйски провёл он пальцами по широкой линии на моём плече. - Мне нравятся видеть моё белье на тебе.
Он погладил большим пальцем мою грудь через майку, и соски тут же отреагировали на его прикосновения, заостряясь.
- Мне нравится, как моя майка касается твоих сосков. Как будто это делаю лично я, - властно сказал он, снимая с меня майку.
Он сжал мои скулы своей широкой ладонью, прошёлся большим пальцем по моим губам, сминая их, и прошептал.
- Скажи мне, Котёнок, ведь тебя никто и никогда не целовал, кроме меня?
- Нет, - прошептал я.
Он провёл рукой по моей груди и властно сжал сосок:
- И твоей груди тоже никто и никогда не касался, кроме меня?
- Нет.
Затем он проник под трусы и сильно сжал ладонью всю мою длину, продолжая:
- И там тебя никто и никогда не касался, кроме меня?
- Нет.
Он зажал мои трусы в кулак и порвал их, сдёргивая с меня.
- И ты никогда не кончал до меня? - проникая глубоко внутрь меня, продолжил он.
- Нет, - тая под его грубыми ласками, тихо сказал я.
- И все твои оргазмы принадлежат только мне? - властно прошептал он мне на ухо, крепко сжимая меня.
- Да.
- А что из этого следует, Котёнок? - спросил он, сильно оттягивая мои волосы на затылке, подставляя моё лицо навстречу своему.
- Что из этого следует? - повторил я эхом.
- Ты абсолютно весь без остатка, целиком и полностью только мой, - уже впиваясь в моё тело по-хозяйски жёстко произнёс он, смотря мне прямо в глаза. - И если кто-нибудь прикоснётся к тебе, - тихо, но грозно прошептал он, наклонившись к моему уху, - я его уничтожу.
Я выдохнул и попытался понять, что он имеет в виду. Зачем кому-то прикасаться ко мне? Но не дав мне опомниться, он поставил меня на ноги перед собой и властно прошептал:
- Раздень меня.
Я аккуратно снял его пиджак и положил рядом на кровати. Затем я ослабил узел галстука, но в этот момент ладони Валеры скользнули между моих ног. Я вздрогнул и остановился.
- Продолжай, - тихо, но властно произнёс он.
Стараясь не обращать внимания на его руки, сминающие внутреннюю поверхность моих бёдер, я медленно потянул за один конец галстука, развязывая его и кладя рядом с пиджаком. Я потянулся к пуговицам на рубашке и аккуратно начал расстёгивать их. Тем временем он убрал руки с моих бёдер и прошёлся ладонями по моей попе. Я опять остановился и вздохнул от приятных ощущений.
- Тебе никто не разрешал останавливаться, - тихо сказал он и больно сжал одно моё полушарие.
Я постарался сосредоточиться на его рубашке и слегка наклонился вперёд, чтобы дотянуться до нижних пуговиц. Он тут же сильно сжал мои ягодицы, немного их раздвигая.
Мои ладони дрожали, мне было сложно контролировать свои эмоции под воздействием его умелых рук. Его пальцы скользнули вниз к моей эрекции, массируя одному ему известные точки, отчего у меня закружилась голова.
Наконец, все пуговицы были расстёгнуты и я развернул края рубашки в сторону, оголяя его грудь с жетонами на цепочке. Он протянул свою руку локтем вперёд, подставляя мне запонку, вторую же ладонь он разместил на моей длине, и продолжил медленно, но уверенно стимулировать мои эрогенные зоны, отчего моё сердце бешено забилось. Я аккуратно снял запонку, он поменял руки, подставляя мне правое предплечье и размещая свою левую руку на моём члене. Я дрожащими пальцами снял вторую запонку, но тут он надавил на какую-то точку на моей эрекции, я выронил запонки и вцепился в его предплечье, пребывая на грани.
- Нет, Котёнок, кончать ты будешь по-другому, - властно сказал он и убрал руки, встал, подхватил меня под попу, развернул нас, по-хозяйски надавил на мои плечи и вот я уже сижу на кровати перед ним, а он возвышается надо мной, снимает свою рубашку, оголяя себя по пояс, открывая моему взгляду тэги на груди и грозно смотрящего с плеча Тигра. Валера обхватил мои скулы и тихо приказал:
- Продолжай.
Я снял его ремень, расстегнул ширинку брюк и аккуратно потянул брюки вниз, ощущая своей ладонью его стальные мышцы и мягкую шёлковую поросль волос на ногах. Я также снял его носки и положил рядом на кровати. Он приподнял мой подбородок и продолжил тем же тоном:
- Боксёры.
Я аккуратно подцепил широкую резинку его белья, освободил его возбуждение, снял боксёры и уже хотел выпрямиться, но почувствовал, как его ладонь сильно надавила на мой затылок, фиксируя меня в таком положении, а вторая его ладонь прошлась по моему позвоночнику, погружая меня в очередную волну возбуждающих ощущений.
Я громко выдохнул, он потянул меня за волосы на затылке, приподнимая мою голову, и властно произнёс, глядя мне в глаза:
- Я хочу тебя попробовать на язык, Котёнок.
С этими словами он подхватил мои колени и переместил меня на середину кровати. Но сам не лёг, а отошёл к тумбочке, достал такой же, как и в Санкт-Петербурге пульт с жидкокристаллическим экраном, и по всей спальне раздались первые аккорды песни группы Depeche Mode - Corrupt(Совратить).
- Ляг на спину и обхвати металлические прутья пальцами, - тихо приказал он, стоя рядом с кроватью. Я не понимал, что он хочет сделать, но выполнил его приказ и закрыл глаза.
В следующую секунду мои ноги разошлись широко в стороны, и я почувствовал его горячее дыхание на моей эрекции. И уже через секунду он уверенно прошёлся языком по всей моей оголённой промежности. Я словно провалился в воздушную яму от неожиданного наслаждения и застонал.
- Приподними бёдра, - приказал он. Я согнул ноги в коленях, упёрся на пятки, приподнимая таз.
Он подложил под мою попу все подушки, складывая их одна на другую и укладывая мои ягодицы на своеобразную возвышенность, так что вся моя поза напоминала мостик. Подхватив меня под коленки, он раздвинул мои ноги до упора, максимально открывая меня такой позой для своих ласк. А затем жёстко втянул губами мой член, посасывая и лаская его языком.
Я выгнулся навстречу его губам и прошептал «Валера» в беспамятстве от нарастающего удовольствия. Он впился ещё сильнее в мой член, покусывая его, и играя с ним кончиком языка. Я выгнул бёдра, находясь на грани, но он резко отстранился, и я остался ни с чем. Я заскулил от неудовлетворённости и через несколько секунд почувствовал, как он дотронулся кончиком языка до моего члена, дразня и его, и меня, и всё моё возбуждение.
Я дёрнулся навстречу его языку, но он опять отстранился и жёстко сказал:
- Я хочу это услышать, Котёнок.
- Я хочу тебя, - прошептал я.
Он ещё поиграл своим языком. Я застонал. Вот... Сейчас... Но он убрал свои губы от меня и властно потребовал:
- Ещё.
- Я хочу тебя, Валера, - простонал я.
Он опять впился своими губами в мою длину, вытворяя языком что-то неимоверное. Да! Сейчас! Но он опять исчез и я услышал всё тот же голос.
- Не так.
- Позволь мне кончить, Валера! - выкрикнул я, умоляя.
- Я хочу почувствовать, как ты кончаешь мне в рот, - жёстко прошептал он и вонзил свой язык в моё мышечное кольцо, то имитируя фрикции члена, массируя языком какие-то только ему ведомые точки на входе в моё тело и внутри, насколько позволяла длина языка, а умелыми пальцами выводя знаки на моём возбуждённом члене.
Я вцепился в металлическое изголовье и меня накрыла волна цунами. Я так сильно кричал его имя, что у меня заложило уши, а перед глазами поплыли разноцветные пятна, как от фейерверка. Он застыл на некоторое время, чувствуя мою пульсацию своим языком и давая мне успокоится, и через минуту продолжил, всасывая и выпивая мои соки после всепоглощающего оргазма. Но делал он это так искусно, словно знал каждую точку моего тела, что я опять взорвался в неожиданном сильнейшем оргазме, плотно сомкнув ноги вокруг его плеч.
Он отпустил, но позы не поменял. Я думал, что он сейчас отстранится, но внезапно он опять впился губами в моё кольцо, пальцами раздвигая мои половинки и массируя своим языком до сих пор неизвестные мне и ведомые только ему точки. Я резко выгнулся на мостик, чувствуя какое-то жжение и тепло в пятках и ладошках и опять закричал от накатившей волны неповторимого удовольствия, сжимаясь и пульсируя уже в третий раз.
Наконец, я опустил бёдра, отпустил металлические прутья изголовья, он отстранился от меня, вытащил из-под меня подушки и пристроился рядом, сбоку от моего лица. Я испытывал такое блаженство и благодарность, мне очень хотелось, чтобы он знал, насколько хорошо мне с ним было, поэтому я прошептал:
- Спасибо.
Он замер на секунду, внимательно глядя мне в глаза, а потом жёстко всосал мои губы, разворачивая меня на спину и вжимая меня в подушки, так что его тэги, впились мне в грудь. Он так сильно сжимал меня в своих стальных объятиях, что казалось, он меня сейчас раздавит. Но мне было очень хорошо и уютно в этих сильных руках, словно это было моим местом по праву, я был абсолютно счастлив в этой момент.
Разорвав поцелуй, он приподнялся, крепко обхватил мои лодыжки пальцами и забросил мои ноги себе на плечи. И без предупреждения, уверенно и быстро, он вошёл в меня до основания, всем телом нависая надо мной на вытянутых руках. Я будто провалился в бездну и застонал. Он застыл. Я взглянул на него. Его глаза были закрыты, лицо напряжено, словно он к чему-то прислушивался.
Наконец, он медленно начал свои движения, не открывая глаз. Он набирал темп толчок за толчком, мои ноги на его плечах двигались в такт ему, он покусывал мою икру, и от этой его грубоватой ласки я возбуждался ещё сильнее. Он спустил мои ноги на свою поясницу, прижимаясь ко мне всем телом и неумолимо продолжал свои движения. Немного наклонился, до боли сжимая мою плоть и кусая мой сосок, пальцами накачивая мой член, растягивая и неумолимо двигаясь во мне.
Ещё немного - и я взлечу на облака. Внезапно, не прекращая своих толчков, он немного сместился на моё правое бедро и притянул к своей груди мою левую ногу, согнутую в коленке, полностью её обхватывая своей мускулистой рукой. Я почувствовал его ладонь на своей ягодице, и через секунду его пальцы у моего входа, стимулирующие какие-то эрогенные зоны между входом в тело и попой. Я всхлипнул от новых ощущений, он кивнул, убрал руку и опять полностью навис надо мной. Я был на грани: его уверенные движения, его приятный мужской запах, его влага на моей коже подводили меня к краю, и мне казалось, что даже кончики моих волос возбуждены. Он жёстко обхватил пальцами мои скулы и внимательно, настойчиво на меня посмотрел.
Я понял и прошептал:
- Позволь мне кончить, Валера.
Он прорычал, крепко сжал меня, меняя угол проникновения, и мы вместе взорвались, содрогаясь и пульсируя под напористое «You'll be calling out my name» («Ты будешь выкрикивать моё имя»). И опять время потеряло счёт. Я лежал в его объятиях, полностью придавленный его телом, и даже боялся пошевелиться. Мне не хотелось впускать реальность в наше пространство. Но время беспощадно начало свой стремительный ход, он вышел из меня, опять полностью от меня отодвинулся, выключил песню, повторившуюся несколько раз пока мы были вместе, и потушил свет.
А я снова остался один. Почему он отстраняется, почему не смотрит на меня? Ведь ему тоже было хорошо со мной, я это чувствовал всем сердцем. Хотя, я совсем не знаю, что для него «хорошо». Я ведь не его брат, который знает, что ему нужно в постели. Вероятно, я делаю всё не так! Я свернулся калачиком, натянул на себя одеяло и погрузился в сон, думая о том, что мне утром надо поговорить с ним, относительно моего отъезда.
Проснулся я в одиночестве. На тумбочке стоял стакан свежевыжатого гранатового сока, а по соседству с ним на салфетке лежала витаминка. Рядом чистая белая футболка с логотипом любимого бренда Валеры и белые шорты со стягивающим пояс шнурком и надписью «Emporio Armani» на лампасах. Интересно, у него весь гардероб от этой фирмы? Я нашёл в простынях свои трусы, они были разорваны и восстановлению не подлежали. Запив витаминку гранатовым соком всё с тем же привкусом травяного экстракта, я направился в гардеробную к своей сумке. Но сколько я не искал пакет с моим чистым нижним бельём, его нигде не было. Вероятно, я впопыхах оставил его в Санкт-Петербурге – я тогда очень торопился и не хотел задерживать Валеру. Ладно, придётся день походить без белья. Всё равно я сегодня возвращаюсь домой. С этими мыслями я направился в ванную и принял душ.
Натянув оставленную для меня одежду, я спустился вниз с целью позавтракать и тщательней поискать свою книгу. Зайдя на кухню, я вздрогнул от неожиданности. За высоким столом-стойкой, сидел Валерка, завтракая и внимательно просматривая что-то в своём ноутбуке. На нём была белая накрахмаленная рубашка и галстук. Пиджак висел рядом на спинке высокого стула, портфель стоял ту же.
- Доброе утро, - тихо сказал я.
Он поднял глаза и кивнул.
- Ты выпил таблетку? - спокойно спросил он.
- Да, спасибо.
Он кивнул, так ничего не сказав, но продолжил меня рассматривать. Потом опустил взгляд на мои худые коленки, нахмурился и произнёс:
- Доктор сказал, что ты должен хорошо питаться. Ешь, - и взглядом показал на сковородку.
- Я взял чистую тарелку и подошёл к плите. Положил себе яичницы с беконом и присоединился к Валерке за столом. Несколько минут мы ели в тишине, он продолжил чтение, а я мысленно готовился к разговору о своём отъезде. Решив, что самое главное, это не повышать тон и вести спокойную беседу, я спросил:
- Валер, когда я смогу уехать домой? - ноль реакции. - В понедельник мне нужно быть у отца.
- Нет не нужно, твой отец подождёт, а я нет, - не отрываясь от ноутбука, сказал Валерка.
Ветром подхваченный, падаю в пропасть бездонную,
Крылья мои пожирает огонь Правосудия.
Я наслаждаюсь кончиной своей, как прелюдией
К той вечной и сладостной неге, что ждёт меня вскоре.
Так долог был путь мой, наполненный болью и горем,
Но, наконец, я сумел обрести то искомое...
Я сам не желая того, птицей скорби родился,
Мне прочили всюду изгнание за это проклятье.
Для всех я был жалким уродом и ада исчадием.
Я сущность свою укрывал под личиной изгоя,
И стало навеки душе моей чуждо родное –
Во что так давно юным взором, казалось, влюбился.
Шли годы, и облик мирской постоянно менялся,
И многое тлену забвения в нём предавалось,
Лишь только уродство моё неизменным осталось.
Но сердце скрепя, продолжал я терпеть эти муки,
Они для меня отражались тоской в каждом звуке
Я тщетно не слышать, не видеть всё это пытался.
И всё же, не выдержав больше сей тягостной доли,
В объятиях красного солнца решил раствориться,
Чтоб светом ста тысяч лучей роковых озариться,
Взрывая неистовым криком ванильное небо,
Чтоб снова поверить в мечты свои детские слепо,
Себя ощущая свободным от пут старой роли.
Недолог был этот полёт перед смертью лютой.
Я помню, как ноги мои до костей обгорели,
Как белые перья в мгновенье одно почернели,
Как бледною точкой, пронзая пространство и время,
Я падал стремительно вниз, попрощавшись со всеми,
И счастье струилось из вежд моих полу сомкнутых.
- Ты когда-нибудь раньше твердел так же в свои слипы от возбуждения?
- Нет, - прошептал я.
- Хорошо, - сказал он, массируя своими уверенными пальцами мои яйца и член через намокшую ткань. Он плотно вдавил мои бёдра в себя и я почувствовал его возбуждение. Затем он обхватил мои волосы на затылке, потянул в сторону и прошептал мне на ухо, обдавая горячим дыханием:
- Ты возбуждаешься только от меня и для меня. - И опять стиснул мою задницу вместе с силой, покусывая основание шеи через хлопчатобумажную ткань.
Я простонал, а он прошептал:
- Повтори!
- Я возбуждаюсь только от тебя, - пролепетал я, возбуждаясь всё сильней и сильней от его умелых ладоней на моей заднице и члене.
- Ещё.
- Я твердею только от тебя и для тебя, Валера, - повторил я. Он подцепил резинку моего белья, и оно упало вниз к моим ногам. Он отстранил руки. Я услышал шуршание расстёгиваемой рубашки, стук об пол снятого ремня, жужжание молнии брюк и почувствовал своей спиной жар его груди, ощутил, как его высвободившийся член упёрся мне в поясницу. Он повалил меня на кровать, накрывая своим телом и упираясь на локти, коленями раздвигая мои бёдра.
- Приподними таз, и раздвинь ноги шире, - тихо приказал он.
Я с трудом проделал это, находясь под весом его тела, и он вошёл в меня наполовину. Я всхлипнул и напрягся от новой позы и новых ощущений.
- Немедленно впусти меня, - прошептал он и укусил за шею.
Я постарался расслабиться, он неторопливо вошёл в меня до основания и замер, затаив дыхание. Наконец, он вздохнул и начал свои движения. Сначала медленно, растягивая меня, а потом набирая темп, всё жёстче входя, а затем и вбиваясь в меня, накрыв и грубо сжав мои ладони своими. Его запонки в виде военных жетонов на накрахмаленных рукавах белой рубашки впивались в мои предплечья, оставляя следы, как отпечатки. Я чувствовал, как становятся мокрыми от его влаги моя футболка и спина.
Он просунул одну руку под мой живот, нашёл член и начал его накачивать длинными и знающими пальцами в такт своим толчкам.
- Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на моём члене, - властно сказал он. - Сейчас.
Моё тело полностью было в его власти. Оно слушалось его, оно ему подчинялось. И меня накрыло дикое и неконтролируемое удовольствие, разливаясь от живота по всему телу. Я весь вытянулся струной, закричал и сильно сжался вокруг него, взрываясь в неповторимом оргазме. Почувствовав, как я сжимаю его внутри, он прорычал «Мальчик мой» и бурно кончил, сдавливая меня что есть мочи. Некоторое время мы лежали неподвижно: успокаивая наше дыхание, отходя от соития. Внезапно он тихо прошептал:
- Ты не сказал моё имя.
- Что? – хриплым голосом в недоумении переспросил я.
- Ты ни разу не сказал моё имя, пока я был в тебе, - жёстко уточнил он.
Я вздохнул и даже не знал, что на это ответить. Я забыл. Разве можно контролировать своё сознание и чувства в этот момент? Он вышел из меня и встал с кровати. Я услышал шум воды рядом в маленькой ванной, слышал, как он застёгивает брюки и заправляет рубашку, одевает ремень. Подойдя к кровати, он громко сказал:
- Поднимайся.
Я развернулся на спину и встал. По внутренней стороне моих бёдер потекла его вязкая жидкость.
Одной рукой он собрал мои волосы на затылке, сильно их сжал и оттянул мою голову немного в сторону, второй рукой оголил моё плечо от помятой футболки, больно укусил и засосал у основания шеи, на сгибе, так что я вздрогнул. Наконец, он оторвался от моей шеи, полюбовался засосом на моей коже и прошептал на ухо:
- Теперь будешь ходить с моей отметиной. И я хочу, чтобы ты пах мной - душ не принимать, футболку не менять.
После чего он повернулся к двери и вышел в дверь, а я так и остался в спальне, в помятой футболке, испачканный его вязкой жидкостью и с укусом-засосом на шее.
Я встал, огляделся в просторном холле с бежевыми мраморными полами и зашёл в зал. Крепость внутри, также как и снаружи, полностью отражала характер её владельца. Обстановка была такой же холодной и угнетающей. Почти весь первый этаж занимали огромная гостиная, столовая и прилегающая к ней кухня. Гостиную и столовую разделял прямоугольный сквозной газовый камин, метра три шириной, облицованный тёмным камнем, в цвет паркетному полу.
Посередине столовой стоял солидный обеденный стол и стулья из тёмного дерева. Рядом с камином в гостиной, на дорогом ковре из короткого ворса, стояли большой диван и кресло из мягкой кожи светло-бежевого цвета. Перед диваном тяжёлый журнальный столик в том же стиле, что и мебель в столовой. В углу расположилась массивная барная стойка из тёмно-коричневого мрамора в тон паркету. Вся внешняя стена была сделана из стеклянных блоков, через которую открывалась потрясающая панорама живописного берега и моря. Должны же как-то эти окна открываться!
Я подошёл к прозрачной стене и попытался найти какое-то подобие дверной ручки или защёлки, но нет, монолитные стеклянные плиты стояли намертво стык к стыку. А где здесь может быть телефон? Я огляделся. На просторной мраморной барной стойке стояли на одной подставке узкая трубка и большой плоский экран, на котором высвечивались маленькие квадратные иконки, как в iPhone.
Я подбежал к стойке, схватил телефон и нажал кнопку вызова, но ничего не произошло, в трубке была тишина. Я попытался разобраться в иконках на экране. Ох, с техникой я всегда был на «Вы». Найдя иконку с трубкой, я нажал на неё, и на экране выскочило сообщение «нет сигнала». Чёрт! Вероятно, предвидя такой сценарий, Валерка отключил домашний телефон. Я вздохнул и ещё раз огляделся.
Может быть из кухни ведёт какая-нибудь дверь в подсобное помещение, а оттуда наружу? В кухне меня встретили тёмный паркетный пол, тёмная мебель, светлые мраморные поверхности. На стенах висели кухонные пеналы из тёмного дерева в тон паркету. По периметру стояли узкие кухонные столы, плита, раковина, холодильник металлического цвета и вмонтированная посудомоечная машина. Посередине островком громоздился массивный стол-стойка с высокими стульями.
Обнаружив дверь, я ринулся туда, но за ней была всего лишь просторная прачечная со стиральной машиной и сушилкой. Я вышел из кухни и задумался. Подземный этаж я уже видел - это гараж, вероятно, занимающий всё пространство под домом. Может быть, из него есть выход? Я вернулся в холл, нажал кнопку лифта, но ничего не произошло. Значит лифт, как и телефон, заблокирован. Чёртов Валерка! Из холла вела лестница наверх. Может быть, если добраться до крыши, там есть пожарная лестница, по которой я смогу спуститься вниз?
Я пошёл наверх. Пропустив второй этаж, я поднялся на третий и очутился перед большой стеклянной дверью, ведущей на просторную террасу, которая занимала весь верхний этаж. Дверь была закрыта. Мне удалось рассмотреть, что терраса была полностью накрыта стеклянным куполом. Из мебели - два огромных кресла, два пуфа, круглая просторная софа с подушками, стеклянный журнальный столик и посередине джакузи округлой формы, величиной с небольшой бассейн.
Даже если бы дверь была открыта, ничего, напоминающего спуск на пожарную лестницу, я там не увидел. Я вздохнул и поплёлся на второй этаж. Вдруг найду окно открытое. Хотя, даже если и найду, не буду же я прыгать со второго этажа. Но нужно всё-таки и там осмотреться. В коридоре второго этажа я обнаружил четыре массивные двери. Зайдя в ближайшую, я попал в просторный кабинет-библиотеку. Практически весь периметр комнаты занимали полки с книгами. Я подошёл к ближайшей стене и прочёл названия книг. Вся литература носила экономический и юридический характер. Всю следующую стену занимали книги по судостроению.
Дэн! Ты здесь не за этим! Я подошёл к стеклянной стене, сквозь которую открывался вид на берег моря. Глухо. Выйдя из библиотеки, я направился в следующую комнату, где обнаружил огромную хозяйскую спальню. Опять тёмная массивная мебель. Кровать, накрытая шёлковым покрывалом цвета чёрного шоколада, была неимоверно большого размера - высокая спинка и чуть пониже изножье из прочного тёмного кованного металла, с красивым литьём, заканчивающееся с обеих сторон металлическими столбиками с тяжёлыми закруглёнными набалдашниками. Всем своим видом она символизировала силу, доминирование и власть. По бокам кровати стояли тумбочки тёмного дерева. Перед кроватью расстилался большой мягкий ворсистый ковёр такого же шоколадного цвета. Окно спальни открывало вид на всё тот же морской пейзаж, и было так же наглухо закрыто.
Вздохнув, я вышел из спальни, и направился дальше по коридору. Там находились ещё две гостевых спальни, напоминающие безликие гостиничные номера. Вероятно вся стена дома со стороны моря состояла из стеклянных блоков, и как они открывались, было известно только одному хозяину. Похоже, из этой крепости не выбраться, и мне не остаётся ничего другого, как дожидаться Валерку. Я спустился вниз в гостиную, сел в кресло, подтянув колени к себе, и вздохнул. Всё равно я не верю, что он мне что-то сделает! В гей-клубе, когда я задел его эго (по мнению друзей), он тоже грозился со мной разобраться, но ни разу не применил силу и не сделал больно. Разве что только укусил. Засос саднил, рука непроизвольно потянулась к шее.
Я всё ещё был в мятой футболке, пропахшей Валеркой и его дорогим одеколоном. И на мне совсем не было белья. Мне очень хотелось принять душ, избавиться от его запаха, который, казалось, въелся мне под кожу. Ну и что, что он запретил мне принимать душ! Это моё тело! И ему оно не принадлежит! Ведёт себя, как агрессор! Я топнул ногой и пошёл к своей дорожной сумке, оставленной Валерой в коридоре. Выудил из вещей летние джинсы бежевого цвета, трикотажную фиолетовую футболку на тон светлее нынешней, чистое бельё и направился в спальню Валеры в поисках душа.
Открыв одну из дверей в спальне, я обнаружил просторную гардеробную. Ванная комната нашлась рядом. Зайдя внутрь, я застыл. Она была больше, чем наша с мальчиками гостиная. Все стены были облицованы фиолетово-голубым кафелем. Посередине большая белая прямоугольная джакузи в современном стиле. Слева к стене прилегали два умывальника. Напротив в нише за стеклянными дверями огромная душевая кабина, выложенная мелкой кафельной плиткой белого цвета, с разнообразными душевыми насадками, встроенными в потолок и стены.
Приняв душ, я переоделся и спустился вниз. В животе крутило, слегка подташнивало, и чувствовалась слабость от голода и недосыпа. Я сегодня совсем ничего не ел, только до взлёта самолёта пил сок, молча протянутый мне Валеркой.
Заглянув в холодильник, я обнаружил там некоторый выбор продуктов. Интересно, кто для него готовит? Дом был пустым, без прислуги. Увидев упаковку свежих шампиньонов, а также сливки и сыр, я решил приготовить себе жульен. Найдя сковородку, я быстро принялся за дело. Привыкнув готовить то для папы, то для мальчиков, я нарезал все грибы и только кинув их на сковородку понял, что, собственно, я готовлю для себя, а нарезанных грибов было гораздо больше. Ну и ладно. Сколько съем – столько и съем.
Подкрепившись, помыв за собой тарелку, накрыв остаток грибов в сковородке крышкой, я пошёл в гостиную. Свернувшись калачиком в кресле рядом с диваном, я нашёл своё успокоение в любимой книге детективов.
Проснулся я внезапно, с ощущением чьего-то взгляда на себе, и резко открыл глаза. На улице стемнело, в гостиной был включён приглушённый свет. Передо мной стоял Валерка, как я понял только что приехавший домой. Я отметил, что костюм и рубашка на нём были не те, что с утра – по всей видимости, он переоделся где-то в другом месте, может быть в офисе. На его лице ничего не отражалось, кроме усталости. Бледная кожа, круги под глазами, тусклый блеск ничего не выражающих глаз.
Чувствовалось, что день выдался тяжёлым, и Валерка был вымотан до предела. Мне его стало жаль. Он отвёл взгляд, направился к барной стойке, на ходу снимая пиджак и галстук и расстёгивая верхние пуговицы рубашки. Налив себе виски, он сделал несколько глотков и пошёл на кухню. Я услышал, как сдвигается крышка сковородки, звенит посуда и гудит микроволновка. Затем отодвинулся стул в столовой, и я услышал стук вилки по тарелке. Видно мне ничего не было из-за камина, разделяющего просторную комнату. Уткнувшись в книгу, я попытался сосредоточиться на тексте, хотя приглушённого света не хватало для комфортного чтения.
- Подойди ко мне, - услышал я голос Валеры из столовой.
Он сказал это спокойно, но так властно, так по-хозяйски. Мне не хотелось к нему подходить.
- Отложи книгу и подойди ко мне, - не меняя тона, сказал он.
Я промолчал.
- Я не привык повторять свои приказы дважды. Я жду, - спокойно приказал он.
Я спросил, не меняя позы:
- Зачем ты меня сюда привёз?
- Чтобы ты научился слушаться меня, - спокойно ответил он.
Да кем он себя возомнил?
- А если я не хочу слушаться тебя?
- Значит будешь наказан и не выйдешь отсюда до тех пор, пока не научишься быть таким, каким я хочу.
- Я не собираюсь торчать в твоей тюрьме всю жизнь! - выпалил я в сердцах. Не боюсь я его наказаний! И если он меня будет удерживать здесь силой, то меня начнут искать.
- Поверь, Котёнок, ты станешь таким, каким мне нужно, гораздо раньше, - сказал он и спокойно продолжил: - Я жду, когда ты закроешь свою книгу и подойдёшь ко мне.
Не буду я к нему подходить. Не хочу и не буду. И чтобы показать Валерке, что я не собираюсь его слушать, опять уткнулся в книгу и перелистнул страницу. По всей видимости он это отметил. Послышался звук брошенной на тарелку вилки, отодвигающегося стула, и я увидел злого, как чёрт Валерку, направляющегося ко мне.
«Он меня сейчас убьёт», - промелькнуло у меня в голове, и я сильно зажмурился, вжимая голову в плечи, готовясь к боли. Он вырвал у меня книгу и с силой забросил её в дальний угол гостиной, схватил меня за локоть, поднимая с кресла, перекинул через плечо и понёс наверх. Куда он меня несёт? Если мне удастся сейчас вырваться из его цепких лап, то я могу спрятаться в дальней комнате, закрыть двери на замок и забаррикадировать дверь мебелью. Чёрт! Надо было это сразу сделать! А не ждать его приезда, сидя в гостиной! Ну почему я такой глупый! Я пытался вырваться и бил кулаками по его спине, но он никак не реагировал, сжимая мои бёдра, словно в тисках. Господи, что он собрался со мной делать?
Он занёс меня в свою спальню и начал раздевать, не церемонясь с одеждой. Я отбивался, но он даже не замечал моего сопротивления. Это напоминало битву цыплёнка с кондором. Полностью меня обнажив, он кинул меня на кровать, а сам ушёл в гардероб, и через мгновение вернулся. В его руках что-то блеснуло, и я увидел, что он держит настоящие полицейские наручники.
Он вцепился в моё запястье, больно ударил по нему наручником, и металлическое кольцо закрылось. Второе кольцо он пристегнул к металлическому изголовью. Я думал на этом всё закончится, но он выудил из-за пояса сзади вторую пару наручников, проделал всё то же самое, пристегнув мою левую кисть в метре от правой, и встал у кровати, разглядывая дело рук своих. Меня глодала такая злость и досада от этого поворота событий, что я в сердцах выпалил:
- Всё равно я не буду выполнять твои приказы!
Его взгляд опять потемнел, я почувствовал, как от него исходит волна гнева.
- Забери свои слова обратно и скажи, что будешь меня слушаться, - мрачно проговорил он.
Я промолчал, не желая подчиняться этому Хозяину жизни.
- Не провоцируй меня, Котёнок, - тихо, но угрожающе сказал он.
Я опять промолчал, отворачивая от него голову. Не буду подчиняться этому монстру без души с холодным взглядом.
Он опять ушёл в гардероб, и на этот раз у него в руках оказались кожаные ремни. Как иллюзионист, он быстро, умело и профессионально прокрутил ремень, делая какой-то неимоверный морской узел с петлёй, схватил мою лодыжку, просунул в петлю и крепко затянул ремень. Второй конец ремня он прикрепил мёртвым узлом к столбику изножья. Взял второй ремень и повторил эту же петлю, я попытался увернуть от него последнюю оставшуюся на воле конечность, но мы с Валеркой были в неравных положениях. Он с силой схватил меня за лодыжку и привязал таким же манером к другому столбику.
Я извивался, распятый на его кровати и понимал, что я крепко зафиксирован. Он медленно обошёл кровать, проверяя узлы и наручники, кивнул, довольный результатом, остановился и произнёс:
- Великолепное зрелище.
Некоторое время смотрел на меня, ещё раз обходя кровать, а потом, присев рядом, наклонился прямо над моим лицом. Чтобы не видеть его, я отвернулся, благо, шею не зафиксировал. Он грубо обхватил мои скулы большим и указательным пальцем, повернул мою голову к себе и тихо прошептал:
- Ты не представляешь, сколькими разными способами мне хотелось тебя сегодня сломать за твои слова и что я могу сейчас с тобой сделать. Тебя спасает только то, что ты принадлежишь мне.
С этими словами он впился в мой рот. Я плотно сомкнул губы и зубы, не впуская его. А он больно сжал мои челюсти пальцами, и я их поневоле немного расслабил. Он тут же вонзился своим языком в мой рот, осваиваясь там, как хозяин, терзая мои губы и рот. От злости я попытался его укусить, но у меня ничего не вышло. Разомкнув губы, он тихо произнёс:
- Посмотрим, насколько тебя хватит.
Он отпустил моё лицо, встал с кровати и спокойной походкой направился из спальни, выключил свет и запер дверь ключом-картой.
Время потеряло счёт. Наручники больно впивались в кисти, ремни тоже комфорта не добавляли. Я лежал, и слёзы тихо скатывались на шёлковые подушки. «Перестань реветь» - приказал я себя. Не хочу, чтобы он видел мои слёзы, не хочу, чтобы он подумал, что сломал меня. Рано или поздно он вернётся и освободит меня. Ведь это его спальня. А зачем он запер меня?
Я не знал, сколько часов я пробыл в такой позе, и долго ли ещё это будет продолжаться. Мои самые худшие подозрения подтвердились. Он не вернулся. Я то проваливался в дремоту, то опять бодрствовал. За окном начинался рассвет. Всё тело ныло от невозможности поменять позу, кисти и щиколотки горели от боли. От стресса, напряжения, голода, жажды, от этой пытки, я почувствовал, как силы постепенно оставляют меня, и я теряю сознание, проваливаясь в небытие.
Мой мозг зафиксировал, что кто-то куда-то нёс меня на руках. Я уткнулся в чью-то грудь. Какой приятный запах. Родной запах. Но я настолько ослабел, что не мог даже пошевелить рукой или открыть глаза, чтобы посмотреть.
Я почувствовал, как меня погрузили в тёплую бурлящую воду по самый подбородок. Мне это понравилось. Чьи-то руки помогали струям воды массировать моё тело, затем я почувствовал, как эти же руки умывают моё лицо. Ощутил поцелуй в лоб. Кто это? Мне приятно. Я всё ещё в полузабытье. Наверное, мне это снится, я не хочу просыпаться. Мне уютно в тёплой воде и в этих заботливых руках.
Но реальность постепенно вторглась в моё сознание вместе с болью и ломотой в мышцах. Я ощутил, как всё моё тело ноет, кисти рук и щиколотки онемели, и я их почти не чувствовал. Застонав, я попробовал открыть глаза и увидел перед собой настороженное лицо Валеры - в глазах обеспокоенность, губы напряжены. Он сидел на корточках рядом с ванной, в которой я лежал. Его белая рубашка была мокрой, рукава закатаны выше локтя. Одна его рука лежала на моём затылке, поддерживая голову, вторая под водой массировала кисть и предплечье.
Я закрыл глаза, мне хотелось уснуть и ни о чём не думать. Вероятно я отключился на некоторое время, а потом почувствовал, как Валера вынимает меня из ванны, заворачивает в большое махровое полотенце и куда-то несёт. Приоткрыв глаза, я увидел знакомую спальню. Валерка сел на кровать, держа меня на коленях, и стал вытирать полотенцем: волосы, лицо, тело. Затем встал, уложил меня на кровать и вышел из спальни.
Я почувствовал приятную прохладу простыней. За окном было темно, в спальне горел ночник. Сколько же я пролежал прикованным? Вернулся Валерка с подносом, на котором стояли стакан воды, большая чашка с горячим бульоном, рядом таблетки, столовая ложка и большая льняная салфетка. Он поставил поднос на тумбочку, приподнял меня и подложил подушку мне под спину.
- Ты должен выпить обезболивающее, - сказал он, положил две таблетки мне в рот и поднёс стакан к губам, поддерживая второй рукой затылок. – Пей.
Я с жадностью выпил весь стакан одним залпом и опять закрыл глаза. Выпитая прохладная вода приятно разлилась по всему организму. Действие таблеток началось практически мгновенно.
- Ты должен выпить бульон, - сказал Валерка.
- Я не хочу есть, - еле слышно от слабости сказал я, отворачиваясь.
- Это не тебе решать. Твоему организму нужно восстановить силы.
Он накрыл мою грудь салфеткой и поставил передо мной поднос с бульоном.
- Ешь.
Я взял ложку в руки и зачерпнул ароматный бульон, но кисть руки, вся посиневшая после наручника, меня не слушалась. Ложка тряслась, и всё содержимое расплескалось на поднос. Он забрал у меня ложку, зачерпнул бульон и поднёс к моему рту.
- Открой рот. - Я отвернулся и закрыл глаза. Не хочу, чтобы он меня кормил. Внезапно я услышал. - Открой, пожалуйста, рот. - Я поднял веки. Он внимательно смотрел на меня, не выражая ни единой эмоции на лице. Так странно было услышать от него это слово. Оно было произнесено всё тем же приказным тоном, но всё же.
Я открыл рот, и он влил в меня бульон. Бульон оказался горячим, и я обжог язык.
- Горячий, - зажмурился я от неприятных ощущений.
Он кивнул, зачерпнул ещё одну ложку и, прежде чем поднести её ко мне, подул, как это делала моя мама, когда меня кормила в детстве манной кашей. Так он скормил мне весь бульон. Убрал поднос на тумбочку, снял с меня салфетку, вытер мои губы и ушёл в гардеробную комнату. Вернувшись через пару секунд, он подошёл ко мне, держа в руках свою майку, сам, без моего участия, надел её на меня, укрыл одеялом и сказал:
- А теперь спи.
С этими словами он развернулся и направился к выходу, собираясь уходить из спальни. Я на секунду представил, что я сейчас опять останусь один, в этой тёмной комнате, хоть и с включённым ночником, и мне стало неуютно и страшно.
- Я боюсь этой комнаты, мне здесь страшно одному, - внезапно прошептал я ему в спину.
Он резко остановился, развернулся и внимательно посмотрел на меня. Обошёл кровать с другой стороны и лёг, как и был в одежде на покрывало.
Мои веки отяжелели под действием обезболивающего, я свернулся калачиком на своей стороне кровати и внезапно услышал его тихий голос:
- Ты должен меня слушаться, Котёнок.
Почему он каждый раз повторяет эту фразу, как мантру? Я разберусь с этим позже... у меня нет никаких сил сейчас думать о нём... И с этими мыслями я провалился в глубокий сон.
Проснулся я от прикосновения к моей щеке. Открыв глаза, я увидел Валерку, стоявшего у кровати и внимательно на меня смотревшего. Он был одет в строгий деловой костюм, в руках держал свой неизменный кожаный портфель с ноутбуком и документами. Его лицо, как обычно, было непроницаемым.
- С постели не вставай. Завтрак тебе принесут через десять минут. Съешь всё. Тебе нужно восстановить силы. Одежда и твоё нижнее бельё на тумбочке. Скоро приедет доктор, осмотрит тебя, - сказал он ровным голосом, после чего развернулся и вышел из спальни.
Уже к ночи я поднялся в хозяйскую спальню. Там всё напоминало о ночи, когда я был прикован и лежал с ноющим от боли телом. Одним я больше не хотел здесь находиться и пошёл в дальнюю гостевую спальню. Комната была безликой, как гостиничный номер, и ничем не напоминала Валерку. Меня это вполне устраивало. Я принял душ, надел чистое бельё и майку, выключил ночник и, свернувшись калачиком на мягких простынях, крепко уснул. Мне снилось, что мне в глаза светит солнце. Оно было слишком ярким, и я закрыл лицо рукой. Затем сквозь сон я услышал какой-то голос и начал осознавать, что это было совсем не солнце, а освещение комнаты, а голос принадлежал говорящему что-то Валере. Я открыл глаза и сонно на него посмотрел, приподнявшись на локтях.
- Ты почему не в моей постели? - нахмурившись, спросил он.
- Мне там не нравится одному, там страшно, - спросонок проговорил я.
Он подошёл вплотную и сел на кровати, раскрывая одеяло, которым я был укрыт, словно проверяя, в чём я сплю. Я неуютно поёжился и сел, прижимая свои колени к груди и обхватывая их руками.
- Что ты задумал, Котёнок? - спросил он внезапно серьёзным голосом.
Я в недоумении посмотрел на него. А он продолжил:
- Сперва меня ласкаешь, а потом убегаешь и прячешься в ванной? Я ещё раз спрашиваю - что ты задумал?
Мне совсем нечего было ответить. Ничего я не задумывал. Мне просто было противно слушать, как он мило беседовал с очередной своей сукой и назначал свидание другой бляди. Я промолчал и уткнулся носом в колени.
- Я жду, - услышал я настойчивый голос.
Но вместо того, чтобы честно ему признаться и поговорить с ним о своём отъезде домой, из моего рта выскочил самый глупый вопрос на свете:
- Ты один?
Он посмотрел на меня с удивлением.
- В смысле?
Я ничего не ответил и опять уткнулся носом в колени.
- Ты мне можешь толком объяснить, что творится в твоей голове? - спросил он.
Я понимал, что теперь он от меня точно не отстанет, и мне не оставалось ничего иного, как пояснить свой идиотский вопрос:
- Ну я думал у тебя сегодня свидание с парнем, - пробубнил я себе в колени.
- Какое свидание и с каким парнем? - я украдкой посмотрел на него. Он по-прежнему смотрел на меня с удивлением. - Чёрт, Котёнок, не зная тебя, я бы подумал, что ты травки обкурился. Так какое свидание? И слово-то какое подобрал, - недовольно сказал он.
- Ну тебя долго не было, и я решил, что ты принял предложение этих придурковатых парней, и вы поехали в клуб. Мне подумалось, что ты приедешь с ним, - покраснев до корней волос и уткнувшись лбом в свои колени, пролепетал я.
В комнате стояла тишина, но внезапно я услышал смех Валеры. Интересно, что его так рассмешило?! Я поднял глаза. Валерка нагло улыбался.
- Так вот что это было. Ты ревнуешь. Поэтому и убежал от меня, - то ли спрашивая, то ли констатируя этот факт, тихо произнёс он. - Твоё поведение трудно назвать логичным, Маленький, - с ухмылкой сказал Валерка, и с этими словами он потянул простынь вместе со мной к себе и сгрёб меня в охапку.
Я был настолько обескуражен его реакцией, его выводами и его словами, что даже не успел подумать, как следует о том, что мне делать дальше, а он уже нёс меня в свою спальню.
Он сел на кровать и усадил меня к себе на колени.
- Ты спишь в моей майке, - проговорил он и прошёлся рукой по моему бедру.
- Да, я её постираю и верну тебе, - тихо сказал я, ощущая через ткань жар его ладони.
- Не надо возвращать, - по-хозяйски провёл он пальцами по широкой линии на моём плече. - Мне нравятся видеть моё белье на тебе.
Он погладил большим пальцем мою грудь через майку, и соски тут же отреагировали на его прикосновения, заостряясь.
- Мне нравится, как моя майка касается твоих сосков. Как будто это делаю лично я, - властно сказал он, снимая с меня майку.
Он сжал мои скулы своей широкой ладонью, прошёлся большим пальцем по моим губам, сминая их, и прошептал.
- Скажи мне, Котёнок, ведь тебя никто и никогда не целовал, кроме меня?
- Нет, - прошептал я.
Он провёл рукой по моей груди и властно сжал сосок:
- И твоей груди тоже никто и никогда не касался, кроме меня?
- Нет.
Затем он проник под трусы и сильно сжал ладонью всю мою длину, продолжая:
- И там тебя никто и никогда не касался, кроме меня?
- Нет.
Он зажал мои трусы в кулак и порвал их, сдёргивая с меня.
- И ты никогда не кончал до меня? - проникая глубоко внутрь меня, продолжил он.
- Нет, - тая под его грубыми ласками, тихо сказал я.
- И все твои оргазмы принадлежат только мне? - властно прошептал он мне на ухо, крепко сжимая меня.
- Да.
- А что из этого следует, Котёнок? - спросил он, сильно оттягивая мои волосы на затылке, подставляя моё лицо навстречу своему.
- Что из этого следует? - повторил я эхом.
- Ты абсолютно весь без остатка, целиком и полностью только мой, - уже впиваясь в моё тело по-хозяйски жёстко произнёс он, смотря мне прямо в глаза. - И если кто-нибудь прикоснётся к тебе, - тихо, но грозно прошептал он, наклонившись к моему уху, - я его уничтожу.
Я выдохнул и попытался понять, что он имеет в виду. Зачем кому-то прикасаться ко мне? Но не дав мне опомниться, он поставил меня на ноги перед собой и властно прошептал:
- Раздень меня.
Я аккуратно снял его пиджак и положил рядом на кровати. Затем я ослабил узел галстука, но в этот момент ладони Валеры скользнули между моих ног. Я вздрогнул и остановился.
- Продолжай, - тихо, но властно произнёс он.
Стараясь не обращать внимания на его руки, сминающие внутреннюю поверхность моих бёдер, я медленно потянул за один конец галстука, развязывая его и кладя рядом с пиджаком. Я потянулся к пуговицам на рубашке и аккуратно начал расстёгивать их. Тем временем он убрал руки с моих бёдер и прошёлся ладонями по моей попе. Я опять остановился и вздохнул от приятных ощущений.
- Тебе никто не разрешал останавливаться, - тихо сказал он и больно сжал одно моё полушарие.
Я постарался сосредоточиться на его рубашке и слегка наклонился вперёд, чтобы дотянуться до нижних пуговиц. Он тут же сильно сжал мои ягодицы, немного их раздвигая.
Мои ладони дрожали, мне было сложно контролировать свои эмоции под воздействием его умелых рук. Его пальцы скользнули вниз к моей эрекции, массируя одному ему известные точки, отчего у меня закружилась голова.
Наконец, все пуговицы были расстёгнуты и я развернул края рубашки в сторону, оголяя его грудь с жетонами на цепочке. Он протянул свою руку локтем вперёд, подставляя мне запонку, вторую же ладонь он разместил на моей длине, и продолжил медленно, но уверенно стимулировать мои эрогенные зоны, отчего моё сердце бешено забилось. Я аккуратно снял запонку, он поменял руки, подставляя мне правое предплечье и размещая свою левую руку на моём члене. Я дрожащими пальцами снял вторую запонку, но тут он надавил на какую-то точку на моей эрекции, я выронил запонки и вцепился в его предплечье, пребывая на грани.
- Нет, Котёнок, кончать ты будешь по-другому, - властно сказал он и убрал руки, встал, подхватил меня под попу, развернул нас, по-хозяйски надавил на мои плечи и вот я уже сижу на кровати перед ним, а он возвышается надо мной, снимает свою рубашку, оголяя себя по пояс, открывая моему взгляду тэги на груди и грозно смотрящего с плеча Тигра. Валера обхватил мои скулы и тихо приказал:
- Продолжай.
Я снял его ремень, расстегнул ширинку брюк и аккуратно потянул брюки вниз, ощущая своей ладонью его стальные мышцы и мягкую шёлковую поросль волос на ногах. Я также снял его носки и положил рядом на кровати. Он приподнял мой подбородок и продолжил тем же тоном:
- Боксёры.
Я аккуратно подцепил широкую резинку его белья, освободил его возбуждение, снял боксёры и уже хотел выпрямиться, но почувствовал, как его ладонь сильно надавила на мой затылок, фиксируя меня в таком положении, а вторая его ладонь прошлась по моему позвоночнику, погружая меня в очередную волну возбуждающих ощущений.
Я громко выдохнул, он потянул меня за волосы на затылке, приподнимая мою голову, и властно произнёс, глядя мне в глаза:
- Я хочу тебя попробовать на язык, Котёнок.
С этими словами он подхватил мои колени и переместил меня на середину кровати. Но сам не лёг, а отошёл к тумбочке, достал такой же, как и в Санкт-Петербурге пульт с жидкокристаллическим экраном, и по всей спальне раздались первые аккорды песни группы Depeche Mode - Corrupt(Совратить).
- Ляг на спину и обхвати металлические прутья пальцами, - тихо приказал он, стоя рядом с кроватью. Я не понимал, что он хочет сделать, но выполнил его приказ и закрыл глаза.
В следующую секунду мои ноги разошлись широко в стороны, и я почувствовал его горячее дыхание на моей эрекции. И уже через секунду он уверенно прошёлся языком по всей моей оголённой промежности. Я словно провалился в воздушную яму от неожиданного наслаждения и застонал.
- Приподними бёдра, - приказал он. Я согнул ноги в коленях, упёрся на пятки, приподнимая таз.
Он подложил под мою попу все подушки, складывая их одна на другую и укладывая мои ягодицы на своеобразную возвышенность, так что вся моя поза напоминала мостик. Подхватив меня под коленки, он раздвинул мои ноги до упора, максимально открывая меня такой позой для своих ласк. А затем жёстко втянул губами мой член, посасывая и лаская его языком.
Я выгнулся навстречу его губам и прошептал «Валера» в беспамятстве от нарастающего удовольствия. Он впился ещё сильнее в мой член, покусывая его, и играя с ним кончиком языка. Я выгнул бёдра, находясь на грани, но он резко отстранился, и я остался ни с чем. Я заскулил от неудовлетворённости и через несколько секунд почувствовал, как он дотронулся кончиком языка до моего члена, дразня и его, и меня, и всё моё возбуждение.
Я дёрнулся навстречу его языку, но он опять отстранился и жёстко сказал:
- Я хочу это услышать, Котёнок.
- Я хочу тебя, - прошептал я.
Он ещё поиграл своим языком. Я застонал. Вот... Сейчас... Но он убрал свои губы от меня и властно потребовал:
- Ещё.
- Я хочу тебя, Валера, - простонал я.
Он опять впился своими губами в мою длину, вытворяя языком что-то неимоверное. Да! Сейчас! Но он опять исчез и я услышал всё тот же голос.
- Не так.
- Позволь мне кончить, Валера! - выкрикнул я, умоляя.
- Я хочу почувствовать, как ты кончаешь мне в рот, - жёстко прошептал он и вонзил свой язык в моё мышечное кольцо, то имитируя фрикции члена, массируя языком какие-то только ему ведомые точки на входе в моё тело и внутри, насколько позволяла длина языка, а умелыми пальцами выводя знаки на моём возбуждённом члене.
Я вцепился в металлическое изголовье и меня накрыла волна цунами. Я так сильно кричал его имя, что у меня заложило уши, а перед глазами поплыли разноцветные пятна, как от фейерверка. Он застыл на некоторое время, чувствуя мою пульсацию своим языком и давая мне успокоится, и через минуту продолжил, всасывая и выпивая мои соки после всепоглощающего оргазма. Но делал он это так искусно, словно знал каждую точку моего тела, что я опять взорвался в неожиданном сильнейшем оргазме, плотно сомкнув ноги вокруг его плеч.
Он отпустил, но позы не поменял. Я думал, что он сейчас отстранится, но внезапно он опять впился губами в моё кольцо, пальцами раздвигая мои половинки и массируя своим языком до сих пор неизвестные мне и ведомые только ему точки. Я резко выгнулся на мостик, чувствуя какое-то жжение и тепло в пятках и ладошках и опять закричал от накатившей волны неповторимого удовольствия, сжимаясь и пульсируя уже в третий раз.
Наконец, я опустил бёдра, отпустил металлические прутья изголовья, он отстранился от меня, вытащил из-под меня подушки и пристроился рядом, сбоку от моего лица. Я испытывал такое блаженство и благодарность, мне очень хотелось, чтобы он знал, насколько хорошо мне с ним было, поэтому я прошептал:
- Спасибо.
Он замер на секунду, внимательно глядя мне в глаза, а потом жёстко всосал мои губы, разворачивая меня на спину и вжимая меня в подушки, так что его тэги, впились мне в грудь. Он так сильно сжимал меня в своих стальных объятиях, что казалось, он меня сейчас раздавит. Но мне было очень хорошо и уютно в этих сильных руках, словно это было моим местом по праву, я был абсолютно счастлив в этой момент.
Разорвав поцелуй, он приподнялся, крепко обхватил мои лодыжки пальцами и забросил мои ноги себе на плечи. И без предупреждения, уверенно и быстро, он вошёл в меня до основания, всем телом нависая надо мной на вытянутых руках. Я будто провалился в бездну и застонал. Он застыл. Я взглянул на него. Его глаза были закрыты, лицо напряжено, словно он к чему-то прислушивался.
Наконец, он медленно начал свои движения, не открывая глаз. Он набирал темп толчок за толчком, мои ноги на его плечах двигались в такт ему, он покусывал мою икру, и от этой его грубоватой ласки я возбуждался ещё сильнее. Он спустил мои ноги на свою поясницу, прижимаясь ко мне всем телом и неумолимо продолжал свои движения. Немного наклонился, до боли сжимая мою плоть и кусая мой сосок, пальцами накачивая мой член, растягивая и неумолимо двигаясь во мне.
Ещё немного - и я взлечу на облака. Внезапно, не прекращая своих толчков, он немного сместился на моё правое бедро и притянул к своей груди мою левую ногу, согнутую в коленке, полностью её обхватывая своей мускулистой рукой. Я почувствовал его ладонь на своей ягодице, и через секунду его пальцы у моего входа, стимулирующие какие-то эрогенные зоны между входом в тело и попой. Я всхлипнул от новых ощущений, он кивнул, убрал руку и опять полностью навис надо мной. Я был на грани: его уверенные движения, его приятный мужской запах, его влага на моей коже подводили меня к краю, и мне казалось, что даже кончики моих волос возбуждены. Он жёстко обхватил пальцами мои скулы и внимательно, настойчиво на меня посмотрел.
Я понял и прошептал:
- Позволь мне кончить, Валера.
Он прорычал, крепко сжал меня, меняя угол проникновения, и мы вместе взорвались, содрогаясь и пульсируя под напористое «You'll be calling out my name» («Ты будешь выкрикивать моё имя»). И опять время потеряло счёт. Я лежал в его объятиях, полностью придавленный его телом, и даже боялся пошевелиться. Мне не хотелось впускать реальность в наше пространство. Но время беспощадно начало свой стремительный ход, он вышел из меня, опять полностью от меня отодвинулся, выключил песню, повторившуюся несколько раз пока мы были вместе, и потушил свет.
А я снова остался один. Почему он отстраняется, почему не смотрит на меня? Ведь ему тоже было хорошо со мной, я это чувствовал всем сердцем. Хотя, я совсем не знаю, что для него «хорошо». Я ведь не его брат, который знает, что ему нужно в постели. Вероятно, я делаю всё не так! Я свернулся калачиком, натянул на себя одеяло и погрузился в сон, думая о том, что мне утром надо поговорить с ним, относительно моего отъезда.
Проснулся я в одиночестве. На тумбочке стоял стакан свежевыжатого гранатового сока, а по соседству с ним на салфетке лежала витаминка. Рядом чистая белая футболка с логотипом любимого бренда Валеры и белые шорты со стягивающим пояс шнурком и надписью «Emporio Armani» на лампасах. Интересно, у него весь гардероб от этой фирмы? Я нашёл в простынях свои трусы, они были разорваны и восстановлению не подлежали. Запив витаминку гранатовым соком всё с тем же привкусом травяного экстракта, я направился в гардеробную к своей сумке. Но сколько я не искал пакет с моим чистым нижним бельём, его нигде не было. Вероятно, я впопыхах оставил его в Санкт-Петербурге – я тогда очень торопился и не хотел задерживать Валеру. Ладно, придётся день походить без белья. Всё равно я сегодня возвращаюсь домой. С этими мыслями я направился в ванную и принял душ.
Натянув оставленную для меня одежду, я спустился вниз с целью позавтракать и тщательней поискать свою книгу. Зайдя на кухню, я вздрогнул от неожиданности. За высоким столом-стойкой, сидел Валерка, завтракая и внимательно просматривая что-то в своём ноутбуке. На нём была белая накрахмаленная рубашка и галстук. Пиджак висел рядом на спинке высокого стула, портфель стоял ту же.
- Доброе утро, - тихо сказал я.
Он поднял глаза и кивнул.
- Ты выпил таблетку? - спокойно спросил он.
- Да, спасибо.
Он кивнул, так ничего не сказав, но продолжил меня рассматривать. Потом опустил взгляд на мои худые коленки, нахмурился и произнёс:
- Доктор сказал, что ты должен хорошо питаться. Ешь, - и взглядом показал на сковородку.
- Я взял чистую тарелку и подошёл к плите. Положил себе яичницы с беконом и присоединился к Валерке за столом. Несколько минут мы ели в тишине, он продолжил чтение, а я мысленно готовился к разговору о своём отъезде. Решив, что самое главное, это не повышать тон и вести спокойную беседу, я спросил:
- Валер, когда я смогу уехать домой? - ноль реакции. - В понедельник мне нужно быть у отца.
- Нет не нужно, твой отец подождёт, а я нет, - не отрываясь от ноутбука, сказал Валерка.
Ветром подхваченный, падаю в пропасть бездонную,
Крылья мои пожирает огонь Правосудия.
Я наслаждаюсь кончиной своей, как прелюдией
К той вечной и сладостной неге, что ждёт меня вскоре.
Так долог был путь мой, наполненный болью и горем,
Но, наконец, я сумел обрести то искомое...
Я сам не желая того, птицей скорби родился,
Мне прочили всюду изгнание за это проклятье.
Для всех я был жалким уродом и ада исчадием.
Я сущность свою укрывал под личиной изгоя,
И стало навеки душе моей чуждо родное –
Во что так давно юным взором, казалось, влюбился.
Шли годы, и облик мирской постоянно менялся,
И многое тлену забвения в нём предавалось,
Лишь только уродство моё неизменным осталось.
Но сердце скрепя, продолжал я терпеть эти муки,
Они для меня отражались тоской в каждом звуке
Я тщетно не слышать, не видеть всё это пытался.
И всё же, не выдержав больше сей тягостной доли,
В объятиях красного солнца решил раствориться,
Чтоб светом ста тысяч лучей роковых озариться,
Взрывая неистовым криком ванильное небо,
Чтоб снова поверить в мечты свои детские слепо,
Себя ощущая свободным от пут старой роли.
Недолог был этот полёт перед смертью лютой.
Я помню, как ноги мои до костей обгорели,
Как белые перья в мгновенье одно почернели,
Как бледною точкой, пронзая пространство и время,
Я падал стремительно вниз, попрощавшись со всеми,
И счастье струилось из вежд моих полу сомкнутых.
Опубликовано: 2016-05-28 00:19:30
Количество просмотров: 218
Количество просмотров: 218