Кровь моей крови

Холодный воздух пробежался по коже, покрывая её мурашками. Валерка вздрогнул и проснулся. Он попытался протереть глаза, но не смог — его рука, закинутая за голову, казалось, была поймана в ловушку. Ощущая холод, гуляющий по телу, Валера пришёл к выводу, что на нём совсем не было одежды. Адреналин заставил его полностью проснуться, чтобы попытаться понять, что удерживает его руки. Точнее, не руки, запястья. Он был связан и обнажён. Что-то закрыло его лицо, глаза, какая-то ткань заполнила рот.

Он почувствовал, как его охватывает паника. Целая жизнь отцовских уроков въелась под кожу, и он спорил с собственным инстинктом самосохранения, который побуждал его бежать, бороться. Вместо этого он лежал неподвижно, хотя мышцы его рук и плеч свело от напряжения.

— Как ты, Валерка?

Шёпот раздался совсем рядом с ухом, так, что Валера почувствовал тёплое дыхание говорящего. Что здесь творится, чёрт возьми?

— Я думал, ты собираешься проспать весь день.

Это Исмаэль. Валерка немного расслабился и попытался спросить, что вообще происходит, но не смог из-за кляпа. Вместо вопроса вышел полузадушенный стон.

Голос Исмаэля раздался снова и он зазвучал почти обыденно.

— О да, я решил, что тебе не помешает кляп. Ты можешь дышать? Пошуми, если не можешь.

Валера дрожал, но теперь вовсе не от холода. Он не издал ни звука, отвечая на вопрос Исмаэля, но у него самого было примерно сто вопросов. Совершенно рутинный тон Исмаэля заставил его нервничать, как и то, что его, очевидно, раздели, связали, и заткнули рот, пока он спал. Это просто невозможно.

— Хороший мальчик, — сказал Исмаэль так же, как наверняка говорил бы с собакой, — а теперь слушай внимательно, Валера. Есть три правила. Первое: ты будешь делать всё, что я говорю, без пререканий. Это не должно быть сложно, я знаю, как ты любишь слушаться.

Блять, подумал Валера. Он начал припоминать... Они пошли вчера с Исмаэлем в клуб, в одно из тех мест с живой музыкой, а потом... А потом память решила вновь подвести Валерку.

— Второе правило, — спокойно продолжил Исмаэль, — ты не можешь говорить без разрешения. Совсем. Третье — ты не можешь кончить пока я тебе не разрешу.

Он мягко подул на соски Валеры, его дыхание ощущалось более горячим, чем должно было быть.

— Тебе понятны правила? Скажи что-нибудь, если «да».

Валера простонал что-то сквозь ткань кляпа.

— Хороший мальчик, — Валерка уже ожидал, что его погладят по голове, — ты помнишь стоп-слово?

Первое мгновение он понятия не имел, о чём речь, потому что они с Исмаэлем не планировали ничего такого, но тут память услужливо вернула его на пару недель назад. Валерка тогда говорил Исмаэлю, что все эти замудрённые стоп-слова — отстой, и лучше просто говорить «стоп». Он снова зашумел в кляп.

— Стоп-слово — единственное исключение из правила два. Но так как я завязал тебе рот, и не хочу убирать кляп, я разрешаю тебе напеть мелодию, и тогда я позволю тебе говорить. Но помни, если ты используешь стоп-слово, всё закончится. Никаких тайм-аутов. Понимаешь, Валера?

Валера промычал своё третье «да». Его ладони сжались в кулаки в предвкушении, а член заинтересованно приподнялся. Он знал, что Исмаэль заметит его реакцию.

Исмаэль хрипло усмехнулся.

— И это мой старший брат. Очень хорош.

Его голос звучал так, будто он говорил не с Валерой, а с кем-то ещё в комнате, но Исмаэль не сделал бы такого, Валера был в этом уверен. Он просто пытался напугать и это была довольно слабая попытка.

Исмаэль коснулся верёвок вокруг правого запястья Валеры, проверив узлы, и переместился к левому. Его руки были привязаны к чему-то металлическому и разведены в стороны на достаточное расстояние, чтобы Валера не мог попытаться развязать узлы. Металлическая планка, вероятно, была прикреплена к спинке кровати.

Валера лежал на спине, с руками, поднятыми и закинутыми за голову. Такое положение напрягало его трицепсы и согнуло руки в локтях. Было неудобно... но не болезненно. Ноги были таким же образом привязаны к противоположной спинке.

Исмаэль пробежал кончиками пальцев по напряжённым мышцам и к подмышке. Валерка дёрнулся, как на электрическом стуле, мягкое прикосновение тут же стало успокаивающим поглаживанием. Валера расслабился, но успел заметить, что если он будет находиться в таком положении долго, ему станет больно. От этой мысли кровь ещё больше прилила к члену.

Половица заскрипела с левой стороны, но там никого не должно было быть... Исмаэль только что сидел справа и поглаживал грудь Валеры. Валерка, забыв о повязке на глазах, резко повернул голову в сторону звука. Исмаэль взял его за подбородок и вернул голову в прежнее положение.

— Я собираюсь убрать кляп, — сказал Исмаэль, — ты можешь говорить, но только задавать вопросы.

Он приподнял голову брата. Это движение было настолько знакомым, что Валера разом успокоился. Исмаэль ослабил узел на затылке и убрал ткань изо рта. Валерка на пробу подвигал челюстями, открыл и закрыл рот. Так стало гораздо лучше.

— Я дал тебе три правила, значит, ты можешь задать три вопроса.

— Три вопроса. Как три желания? — тут же язвительно отозвался Валерка.

— Точно, — ответил Исмаэль, — и один вопрос ты уже использовал.

Дерьмо. Валерка не мог поверить, что так просто попался. Ладно, дальше он будет более осторожен. Он думал спросить, что же здесь всё-таки творится, но ответ был слишком очевиден. Нет, следующий вопрос нужно обдумать, но не слишком долго, иначе Исмаэль решит, что он вообще не хочет ничего спрашивать.

Валера мог слышать Исмаэля, перемещающегося по комнате и эти звуки его отвлекали — негромкий вжик открывающейся молнии, стук предметов, переставляемых с места на место... Валера вспоминал клуб, красный и синий цвет, музыку, от которой подрагивал пол, и девушку — там же была девушка? Девушку, худенькую брюнетку, одетую, как Барби в бондаже, которая, кажется, имела виды на Исмаэля, пока к ним не присоединился Валера. И тогда у неё появились виды на него. Они покинули клуб втроём, он уверен в этом, а потом всё как-то размывается.

Память возвращалась вспышками, которые он мог бы списать на игры своего воображения. Потаскушка смеялась, как сумасшедшая, светила сиськами на весь клуб, а он... Он же не пел в караоке? Нет, он не мог... а если?

Второй вопрос родился совершенно неожиданно, и он, даже не успев задуматься, выпалил:

— Чувак, ты что, подсыпал мне рогипнол в пиво?

Он услышал, как Исмаэль резко выдохнул.

— Конечно нет!

Но Валера уловил в его голосе какое-то колебание. Исмаэль, словно почувствовав это, продолжил:

— Потаскуха, девчонка, что была с нами, добавила что-то в свой коктейль. И по-моему, она уговаривала тебя попробовать его. Но ты не выпил слишком много.

Это звучало правдоподобно и Валера принял объяснение. Он хотел спросить о том скрипе половиц. Он, конечно, доверял Исмаэлю, но не мог избавиться от ощущения, что в комнате был кто-то ещё. Связанные руки и повязка на глазах были чем-то новеньким, хотя они пару раз говорили о том, что неплохо было бы попробовать что-то подобное.

Но Исмаэль никогда не пригласил бы третьего без согласия Валеры. Он доверял брату, и потратил бы последний вопрос впустую. Но тут в голове пронеслось воспоминание о девочке, привязанной к столбу и Исмаэлем перед ней, с чёрными глазами и ножом. А если Исмаэль — опять не совсем Исмаэль? Чёрт. Лучше даже не думать об этом.

Исмаэль только начал свою игру, а Валера уже напридумывал себе чёрт знает что. Боже, он был хорош.

— Я жду, Валера, — подал голос Исмаэль.

Так и не придумав ничего стоящего, Валера повернул голову туда, где, по его мнению, находился брат, и спросил:

— Чувак, здесь холодно, ты знаешь об этом?

Исмаэль засмеялся.

— Не волнуйся. Скоро тебе будет жарко. Открой рот.

Валера повиновался, ожидая, что Исмаэль снова запихнёт ему ткань между губ.

— Шире.

Валера открыл рот так широко, как только мог и Исмаэль засунул туда какой-то предмет — твёрдый, но гибкий. Безошибочный запах резины заполнил ноздри Валеры. Он инстинктивно попытался вытолкнуть кляп языком, или, по крайней мере, переместить его в более удобное положение.

— Просто расслабься, — голос Исмаэля был нежен. Он поправил кляп и Валера ощутил на языке горьковатый привкус резины. Слюна заполнила его горло и он неловко сглотнул.

Это оказалось очень непросто из-за открытого рта, Валерка чуть не задохнулся, втянул воздух через нос, едва сдержал кашель. Он надеялся, что Исмаэль, видя его мучения, смягчится, но ничего не произошло. Оставалось справляться самому и через несколько рваных вдохов и выдохов он понял, что кляп нисколько не мешал ему дышать. Он проследил языком форму резиновой затычки — идеальный круг.

Вот чёрт. Он видел кляп-кольцо только в порнороликах. Резиновый круг вставлялся между губами, оставляя рот открытым и доступным, и Валера не смог бы сопротивляться, если бы Исмаэлю взбрело в голову засунуть в его рот что-то. Это заставило задуматься, что его ждёт дальше, но страшно не было. Он не боялся. Только не Исмаэля. Пока ещё нет.

Исмаэль закрепил ремни кляпа на затылке Валеры, ниже узла от повязки на глазах. Жёсткие края повязки начинали раздражать. Валера почувствовал, как Исмаэль погладил его по волосам, а через мгновение кровать прогнулась. Исмаэль уселся верхом на бёдра Валеры, деним его джинсов тёрся о голую кожу, но ткань была тёплой. Он приподнялся повыше и встал на колени, голенями касаясь бёдер Валеры. Валерка чувствовал босые ступни брата. Он расслабился, готовясь к чему-нибудь приятному.

Он услышал металлический звон и его тело выгнулось от неожиданности, когда холодный металл оказался на его животе. Валера издал протестующий звук, тщетно пытаясь понять, что это такое. Ясно было, что вещь состояла из нескольких деталей, но из-за кляпа он не мог задать вопрос.

Внезапно Валера подумал, что они всегда говорили, когда занимались сексом. Не пустая болтовня и, уж тем более не серьёзный разговор, но они всегда общались, убеждались, что им обоим хорошо. Сначала Исмаэль запретил эти разговоры, а потом и заткнул Валерке рот, зная, что тот просто не будет в состоянии повиноваться этому правилу. Это кардинально изменило всю ситуацию. Странно было, что Исмаэль молчит.

Большая рука Исмаэля, покрытая чем-то жидким и тёплым, коснулась головки члена Валеры. Валерка дёрнулся, и металлический непонятный предмет упал с его живота. Валера начал было расслабляться, но новое прикосновение Исмаэля вновь разбудило его член.

Рука Исмаэля опустилась к основанию члена, покрывая его этой скользкой жидкостью. Казалось, что поверхность его кожи нагревается вслед за движениями руки, когда Исмаэль слегка пощекотал внутреннюю часть его бедра, легонько сжал яички. Валере было тепло везде, где брат тронул его, будто его прикосновение заставляло кровь прилить к этому месту, делая чувствительным каждое нервное окончание.

Валерка вздохнул, наслаждаясь ощущениями. К ароматам кожи и резины присоединилось что-то новое, что он никак не мог определить. Приятный пряный аромат, как одеколон. Исмаэль вновь коснулся основания члена Валеры, погладил мошонку, подушечкой пальца надавил на дырочку. Валера попытался приподнять бёдра, чтобы предоставить Исмаэлю лучший доступ, но связанные запястья не дали ему этого сделать. Исмаэль тут же убрал руку от дырки и прошёлся кончиками пальцев по члену, поглаживая его по всей длине.

Вес Исмаэля над Валерой уменьшился, когда он наклонился чуть в сторону, видимо для того, чтобы достать тот металлический предмет. Что-то вроде тонкой цепочки скользнуло по животу Валеры. Не прошло и пары секунд, как Исмаэль надел на ствол брата металлическое кольцо и начал тихонько опускать его к основанию. Член Валеры к тому времени уже встал полностью, кольцо плотно его облегало и, опускаясь, доставляло непередаваемые ощущения.

Если бы не было кляпа, Валерка, скорее всего, попросил бы Исмаэля остановиться. Смазкой могло быть только масло, потому что Исмаэль надел кольцо, совсем не причинив боль Валере, хотя это заняло много времени. Валера мог с точностью представить себе лицо Исмаэля в этот момент — напряжённое, предельно сконцентрированное. Он чувствовал каждый миллиметр металла, охватывающего его член, каждое лёгкое касание Исмаэля. Он начал толкаться навстречу движениям, его дыхание ускорялось и он чувствовал себя чертовски хорошо...

— Ты помнишь правила, Валера.

О, чёрт. Ему нельзя кончить. Но как это сделать, когда Исмаэль так дразняще касается его? Кольцо всё ещё не было до конца надето. Валера вскинул бёдра и напряг связанные руки, отчаянно ища, за что бы схватиться. Уже сам не осознавая что делает, он запрокинул голову и сжал бы зубы, если бы не кляп. Он стонал от невозможного ощущения удовольствия/боли, держался, контролировал себя.

Кольцо достигло основания члена и Исмаэль убрал пальцы, как раз вовремя. Валера всё ещё чувствовал вес Исмаэля на своих ногах, но пауза позволила ему вернуть контроль над телом. Он чувствовал себя... чувствовал себя совершенно измотанным, но поскольку пульсирующая потребность достигнуть оргазма отступила, он ощущал заметную гордость, что прошёл тест.

Тут Валерке пришло в голову, что всё только начинается, и он почувствовал страх. Правда ли, что человека можно затрахать до смерти? У него было ощущение, что скоро он это узнает.

Дыхание Исмаэля внезапно стало резким.

— Бог мой, Валерка, ты хоть сам понимаешь, насколько ты соблазнительный?

Соблазнительный? Кто я теперь — сопливая девчонка?

Рука Исмаэля, покрытая маслом, прошлась по его груди. Он развёл пальцы и рисовал маслом спирали на теле Валеры. Кожа вновь начала нагреваться в месте прикосновения. Что-то есть в этом масле, благодаря чему оно так согревает кожу. Исмаэль капнул несколько капель на живот Валеры и провёл по ним пальцами, втирая. Аккуратно обвёл вокруг сосков, но не тронул их. Валерка инстинктивно напрягся, ожидая прикосновения, но его не последовало.

— Всё хорошо, Валера?

Он кивнул.

— Отлично.

Исмаэль поднялся с кровати. Несколько мгновений Валерка гадал, где сейчас брат, но потом на его кожу упали несколько капель холодной воды, заставляя задохнуться от неожиданности. Кубик льда коснулся соска, вырывая хриплый выдох. Исмаэль убрал лёд и приложил снова. После первоначального шока ощущения были удивительными — холод льда против тепла масла.

— Веди себя тихо! — строго сказал Исмаэль и Валера лишь тогда понял, что стонал и шумел в кляп. Лёд таял на его сосках, ручейки холодной воды струились по его груди, стекая на постель. Он чувствовал каждую прохладный ручеёк, каждую капельку... Бог, Исмаэль!

Исмаэль убрал лёд и сжал горошину соска... или Валерка подумал, что он так сделал, но ощущения перешли от лёгкой боли к «Блядь, это больно!» Болезненное давление на сосок не ослабевало и Валера извивался на постели.

Голос Исмаэля был нежный и успокаивающий.

— Шшш, Валерка. Расслабься. Ты сможешь принять это. Для меня.

Он приложил лёд к другому соску.

Для Исмаэля. Валера сконцентрировался на дыхании. Глубоком, устойчивом дыхании. Он чувствовал каждый раз, когда его грудная клетка поднималась и опускалась, и он уже точно знал, что на одном его соске Исмаэль закрепил зажим. Он чувствовал что-то ещё, что прилагалось к зажиму... Где, блядь, вообще Исмаэль взял зажимы для сосков? Валера мог поклясться, что то, что он чувствовал на своём животе, было тонкой цепью, соединяющей зажим с кольцом на члене.

Когда Исмаэль прикрепил второй зажим, Валера не смог сдержать стон боли. Он боролся с болью, метался на кровати, но верёвки на запястьях и лодыжках существенно ограничивали его движения. Он почувствовал вкус крови на языке, не настоящей крови, а то фантомное ощущение, когда боль становится невыносимой. Когда он успел стать таким чувствительным? Он не хотел, чтобы Исмаэль видел, насколько ему больно. Исмаэль прекратит сразу же, со стоп-словом или без.

— Ты держишься? — спросил Исмаэль и Валера слышал переживание в голосе брата, — скажи мне, как ты?

Беспокойство Исмаэля казалось реальным, так или иначе, это успокоило Валеру. Да, он держится. Валерка знал, что если бы он смог расслабиться, боль не исчезла бы, но стала бы менее важной. Он мог сделать это. Он мог сделать это для Исми. Сделав над собой усилие, он унял дрожь тела и успокоил дыхание.

— Хорошо, — в голосе Исмаэля сквозило облегчение. Он погладил одной рукой пресс Валеры, поправляя цепочку, и засмеялся.

— Тебе ведь нравится, не так ли? Интересно, что ты ждёшь от меня дальше?

Он перекатил яички Валеры в ладони. Прикосновение было тёплым и нежным, но потом пальцы начали сжиматься. Не сильно — он не хотел причинить Валере боль. Скорее, он хотел напомнить Валерке, что это могло причинить боль. Валера выдохнул. Независимо от того, чего добивался Исмаэль, внимание Валеры было сосредоточено на руке брата и собственных яйцах, а не на боли. Член запульсировал, Исмаэль хрипло рассмеялся. Он несильно шлёпнул Валеру по голому бедру.

— О да, тебе нравится. Раздвинь ноги, Валерка, я хочу видеть тебя всего.

То, как уверенно был произнесён этот приказ, заставило Валеру затрепетать. Исмаэль ослабил верёвки, связывающие лодыжки, так, чтобы был достаточный запас.

— Сильнее, — кратко сказал Исмаэль, — теперь согни колени.

Валера согнул колени, приподняв ноги, насколько позволяли верёвки, и раздвинул бёдра до напряжения в мышцах и сухожилиях. Его ягодицы разошлись и он остался абсолютно раскрытым под пристальным взглядом Исмаэля. Это положение заставило его чувствовать себя ужасно уязвимым.

Исмаэль толкнул смазанный маслом палец в отверстие Валеры. Всего один палец и Валера смог принять его легко, но Исмаэль сделал это так резко, что стон снова покинул рот Валеры. Исмаэль проникал внутрь бесконечно долго, дразня, пока Валера не почувствовал согнутые пальцы на своих ягодицах. Задержавшись внутри ещё на мгновение, он начал также медленно вытаскивать палец. Валера снова застонал, на этот раз от удовольствия. Он попытался толкнуться бёдрами навстречу Исмаэлю, ему отчаянно хотелось больше... Боже, ещё немного, и он кончит, ему нужно кончить!

Исмаэль добавил ещё один палец, но на сей раз вошёл не так глубоко. Он добавил ещё масла и ощущения слегка притупились, отчего Валерке захотелось сыпать проклятиями. Кляп во рту начал ужасно раздражать. Чёрт побери, Валера хотел говорить! Они всегда разговаривали, когда трахались! Как Исмаэль мог так с ним поступить?

Исмаэль продолжал растягивать Валеру, используя уже три пальца, а затем и четыре. Он остановился лишь однажды, чтобы добавить масла, а потом снова вернулся к дырке Валеры.

Тогда впервые Валера почувствовал реальный страх. Было ощущение, что Исмаэль решился на фистинг. У них был такой опыт — но тогда это делал Валера. Чёрт, у Исмаэля такие большие руки! Валера был уверен, что не сможет принять кулак брата без повреждений, но ему завязали рот, и он не мог попросить остановиться.

Если у тебя во рту кляп, или ты не можешь говорить по какой-то другой причине, напевай мелодию, и я позволю тебе говорить. Но помни, если ты используешь стоп-слово, всё закончится. Никаких тайм-аутов.

Валера как раз собирался напеть мелодию, когда Исмаэль убрал пальцы.

Он раскрывал его так долго, что теперь Валера чувствовал себя пустым, незаполненным. Он был готов, более чем готов, чтобы его трахнули. Он был готов уже ко всему, даже к тому, чего боялся пару секунд назад. Но то, что Исмаэль сунул в его задницу, не было ни пальцами, ни членом. Предмет был большим, как член, но прохладным, гладким и более тяжёлым. Он скользнул в него легко, но не вошёл глубоко. Бог мой, что это, анальная пробка? Валера мог чувствовать ягодицами, что наружный её конец присоединён ещё к чему-то.

Кровать под ним снова прогнулась, когда на неё присел Исмаэль. Валерка задавался вопросом, что же будет дальше. Он слышал шаги брата по комнате, но самого его не слышал совсем, и эта тишина заставляла нервничать.

— В следующий раз, когда нам понадобятся деньги, — зазвучал вдруг голос Исмаэля, — я продам этот снимок в Playgirl. Ты бы себя видел, чувак. Чертовки красиво.

Валерка-то думал, что выглядел смешно, связанный, как индейка в день Благодарения, с пробкой, торчащей из задницы. Если Исмаэль действительно сделал фото, Валера его убьёт. Медленно.

— Ты не против, если я пошлю Дэну? — продолжал Исмаэль игриво, — это будет наша валентинка для него.

Исмаэль шутил. Валера был почти уверен, что он шутил. Но знакомый звуковой сигнал заставил его насторожиться. Это был звук его собственного телефона в руках у брата и означал он только одно — Исмаэль сейчас просматривает последние набранные номера. Что, если он не шутил? Валера принялся лихорадочно рыться в памяти, нет ли у Исмаэля серьёзных поводов для мести. Он снова услышал телефонный сигнал и паника охватила его.

Валера попытался попросить остановиться, но из-за кляпа смог выдать только несвязный крик. Проклятье! Он заметался на кровати, натянул верёвки на запястьях, продолжая бороться с нарастающей силой.

— Валера, — Исмаэль мягко погладил его по груди, — Валерка, успокойся. Всё хорошо.

Он приподнял голову брата, отстегнул кляп и вытащил его изо рта, позволив Валере снова говорить.

— Значит так, — затараторил Валерка, — если ты пошлёшь это фото, клянусь, я...

Исмаэль заставил его замолчать поцелуем. Он глотал сердитые слова, проталкивая свой язык в рот брата, исследуя. Челюсти Валеры всё ещё ныли после кляпа, но он ответил на поцелуй. Его тело расслабилось и он почувствовал себя глупо, что поддался панике. Действительно, так ли важно всё это?

— Валера, — прошептал Исмаэль в его губы.

— Исми, — выдохнул в ответ Валера.

— Ты нарушил правило, — спокойно сказал Исмаэль, но в его тоне читалось предостережение.

— Догадываюсь, — согласился Валерка. Что есть, то есть, отпираться было бессмысленно.

— Я хотел, чтобы ты мне отсосал, — объявил Исмаэль, — но, похоже, нам придётся выбрать другой кляп.

Я хочу отсосать тебе, — отчаянно подумал Валера, но, подчиняясь правилам, промолчал. Он покорно открыл рот, когда Исмаэль прижал к губам резиновый шарик. Кляп-шар был удобнее, но Валеру это мало радовало. Он хотел бы, чтобы Исмаэль отымел его рот через кляп-кольцо. Хотел, чтобы Исмаэль толкался членом в его горло, наполнял его. Да, это было извращённо, но не более извращённо, чем секс с братом.

Исмаэль молчал, его пальцы легко скользили по коже брата. Валера послушно расслаблялся от прикосновений, но когда тишина начала затягиваться, он задумался, не тянет ли Исмаэль время. И что, в таком случае, он готовит? Ласки — это, конечно, хорошо, но Валера хотел больше.

Когда он, разомлев, почти растёкся по кровати, раздался резкий стук в дверь. Валера подскочил, а Исмаэль погладил его руку и пошёл открывать. Валерка напрягся. Он знал, что ни один человек в этом городе не догадывается, что они братья, но эта сцена в любом случае была не для третьих глаз. Он слышал голоса, Исмаэля и другой, мужской, слишком тихий, чтобы разобрать слова. Слышал, как Исмаэль, сказав ещё что-то, закрывает входную дверь и возвращается в комнату.

Валера почувствовал запах еды.

Мать вашу, пахло пиццей!

Спустя мгновение, на его безмолвный вопрос ответили. Исмаэль опустил коробку с пиццей на кровать рядом с Валеркой и её картонный угол упёрся Валере в бок. Сволочь, подумал Валерка.

— Это было быстрее, чем я ожидал, — весело сказал Исмаэль, — ты подождёшь немного? — спросил он таким голосом, будто просил передать кетчуп.

Он открыл коробку и положил крышку на живот Валере. Густой запах теста и сыра окутал Валеру и заставил его желудок заурчать.

— Я оставлю тебе кусочек, — услышал он снова голос Исмаэля.

Вот сучка! Исмаэль ведь всё продумал заранее! Оставил его здесь связанным, а сам решил пообедать? Ведь время обеда? А чёрт его знает. Валера не ощущал голода, пока запах пиццы не наполнил комнату. Внезапно он очень, очень захотел есть. Он ничего не мог поделать, поэтому просто начал планировать месть.

Исмаэль мучил его. Валера слышал, как брат усаживается за стол, слышал характерный звук включаемого ноутбука. А пока компьютер загружался, Исмаэль спокойно лакомился пиццей. Что, чёрт возьми, здесь происходит?

Наконец, Исмаэль встал изо стола.

— Ты голоден, малыш?

Блядь, да. Валера был голоден. Но если он признается в этом, Исмаэль начнёт кормить его прямо из рук, а этого Валерка просто не мог позволить. Поэтому он покачал головой — нет.

— Ты уверен? — повторил Исмаэль. Когда Валерка отказался менять своё мнение, он убрал коробку. Валерка слышал, как она отлетела от кровати и ударилась об пол, будто была небрежно отброшена.

— Хорошо. Так на чём мы остановились? — голос Исмаэля стал шелковистым и гладким, как хорошее виски, — ах, да. Ты нарушил правила и теперь должен быть наказан.

У Валеры внутри всё сжалось. Боже, слова Исмаэля не должны его так заводить, но тем не менее они это делали. Член Валеры, который начал было опадать, воспрял снова.

— Я собираюсь тебя развязать, — твёрдо сказал Исмаэль, — я хочу, чтобы ты встал на колени и взялся руками за спинку кровати. И не касайся повязки на глазах.

Валера с готовностью кивнул.

Исмаэль сначала освободил лодыжки, потом, перегнувшись через Валеру, отвязал руки от траверсы на спинке кровати. Валерка благодарно прижал к себе руки, чувствуя, как расслабляются напряжённые мышцы. Он начал переворачиваться, и тут цепочка, соединяющая зажимы с кольцом на члене, защекотала кожу. Боль в сосках усилилась и он почувствовал их по-новому. Цепь провисла, оттягивая зажимы. Валере казалось, что они вот-вот сорвутся с сосков, причинив ему ещё больше боли, и это ощущение не покидало его, пока он вставал на четвереньки, а потом усаживался на колени, как приказал Исмаэль. Он вслепую нащупал спинку кровати и крепко схватился за неё.

К его удивлению Исмаэль снял кляп.

— Ты хорошо смотришься в бондаже и с кляпом, Валера, — объяснил он, — но он нам больше не нужен. Ты ведь и так не будешь говорить без разрешения, верно?

Честно говоря, Валера был совсем не уверен, что сможет контролировать свой рот. Тем не менее он промолчал, потому что Исмаэль не давал ему разрешения говорить.

Исмаэль провёл пальцем вдоль его позвоночника, отчего дрожь прокатилась по телу Валеры.

— Прежде чем я накажу тебя за нарушение правил, я должен удостовериться, что ты их помнишь. Повтори мне правила, — он погладил голую задницу Валеры.

Валера постарался отвечать, как можно покорнее.

— Выполнять всё, что ты скажешь. Не говорить без разрешения. Не кончать без разрешения.

— Очень хорошо, — Исмаэль снова провёл рукой по спине брата, — теперь расставь колени шире.

Валера развёл колени и тут же почувствовал пробку между ягодицами. Она казалась ужасно большой.

— Я собираюсь тебя выпороть, — сообщил ему Исмаэль, — и когда твоя попка станет красной и горячей, я тебя выебу. Сильно. Ты понял меня, Валера? Можешь ответить.

Член Валеры пульсировал.

— Да, — прошептал он.

— Я не слышал.

Валера сглотнул.

— Да.

— Ты хочешь, чтобы я выебал тебя?

Валерка усмехнулся.

— Я всегда этого хочу.

— И ты будешь помнить правила?

Валера собрался было снова подтвердить это, но тут к нему пришло понимание. Исмаэль будет его пороть. Чёрт, он согласен на это. Он вытерпит порку, и, вероятно, будет наслаждаться ей. Он вытерпит даже с закрытым ртом, хотя это будет непросто. Но Исмаэль собрался трахать его, а ему нельзя будет произнести ни слова! Чёрт, он не выдержит.

Но вслух он произнёс ломающимся голосом:

— Да, я буду помнить правила.

— Ты мой, — выдохнул Исмаэль ему на ухо.

— Да, Исмаэль, я — твой, — странная гордость охватила Валеру, когда он произнёс эти слова. Это означало что-то. Исмаэль всегда был маленьким надоедой-братом, но сейчас Валера принадлежал ему целиком и полностью. И Валера был готов, чтобы им обладали.

Зазвучала музыка, сначала тихо, потом громче, пока Валера не узнал мелодию. Так вот чем занимался Исмаэль за ноутбуком — загружал музыку. По крайней мере, он выбрал достойный саундтрек — St. Anger Металлики. Совсем непохоже на Исмаэля демонстрировать такой хороший музыкальный вкус.

Исмаэль позволил Валере слушать песню никак не больше полминуты, потом убавил громкость.

— Думаю, двенадцать, — задумчиво произнёс Исмаэль.

Тело Валеры напряглось. Наказание.

— Да, двенадцать, — объявил Исмаэль, — а ты, Валерка, будешь считать. Вслух. И постарайся не сбиваться со счёта, иначе мы начнём заново.

Валера вцепился в спинку кровати. За его спиной Металлика сменилась на Dirty Window.

Удар!

Исмаэль ударил по левой ягодице Валеры и тот ощутил, как подскочила мышца. Кожу обожгло и он чувствовал, как на этом месте формируется отпечаток в виде руки Исмаэля. Он сделал вдох, чтобы подготовиться к следующему удару, но ничего не произошло. Тогда он вспомнил, что должен был считать.

— Один, — выдохнул он.

Раздался очередной звонкий шлепок. Следующей была правая половинка, её обожгло болью, след от ладони ясно ощущался на коже. У Исмаэля была тяжёлая рука и он не сдерживался.

— Два, — сквозь зубы прошипел Валерка.

Исмаэль был беспощаден. У Валеры была крепкая и подтянутая задница, но он точно знал, куда надо бить, чтобы плоть всколыхнулась от каждого удара. Он делал паузы между каждым шлепком, превращая его в отдельное событие, и Валера чётко ощущал каждое прикосновение и слышал каждый звук. К шести ударам его зад горел. Пот стекал по спине и после седьмого Валера застонал непроизвольно. Исмаэль продолжал бить. Восемь. Девять.

— Десять, — выкрикнул Валерка, чувствуя, как слёзы впитываются в кожаную повязку на глазах.

Но он не говорил стоп.

Ещё шлепок!

Звук удара, казалось, отразился эхом от стен. Валера чувствовал, как его плоть вминается каждый раз, когда Исмаэль опускает свою тяжёлую ладонь.

— Одиннадцать, — простонал он.

Шлепок!

Валера закричал, почти ломая руками спинку кровати.

— Двенадцать, — прошептал он в неожиданную тишину.

Его задница горела, пульс бился где-то в горле и у члена, повязка на глазах стала совсем мокрой. У Исмаэля, должно быть, точно так же горят ладони. Им срочно нужно что-то, чтобы охладиться... Лёд! Исмаэль же использовал лёд! Проклятье, Исми, пусть тебе это придёт в голову.

Исмаэль нежно погладил заалевшие ягодицы Валеры. Это принесло облегчение, но не сняло боли. Кровать опять прогнулась, — Исмаэль устроился сзади Валеры, между его ног. Он был обнажён, по крайней мере, те части тела, которыми он касался ног Валеры, были обнажены. Но Валерка не слышал, чтобы Исмаэль раздевался. Это было...

Все мысли вылетели из головы Валеры, когда Исмаэль, потянувшись одной рукой между ног Валеры, поглаживал его член, а другой вынимал пробку из задницы.

О чёрт, чёрт, чёрт! Валера закусил нижнюю губу, чтобы слова не покинули его рта. Пробка в его дырке нагрелась, и теперь, выскальзывая, казалась огромной. Исмаэль поворачивал пробку, она тёрлась боками о стенки и Валера сходил с ума от удовольствия и попыток сдержать слова. Наверное, это не было бы таким удивительным без боли. Именно тот восхитительный контраст и свёл его с ума — горящие ягодицы, рука Исмаэля, ласкающая его член, зудящие от боли соски и пробка, которая поворачиваясь, задевала простату.

Когда она, наконец, выскользнула из тела, Валера почувствовал себя невыносимо пустым. Его губа болела — он прикусил её и теперь поспешно зализывал кровь, но по-прежнему не говорил ни слова. Внутри своей головы он кричал выеби меня, пожалуйста, прошу тебя, выеби, выеби, выеби.

Исмаэль вошёл в Валеру без подготовки, сразу на всю длину. От неожиданности Валера чуть было не упал вперёд, если бы не держался за спинку кровати. Стало неудобно и он, отпустив кровать, опёрся о стену. Исмаэль обещал жёстко отодрать Валеру и он был так же хорош, как и его обещания. Он вытащил свой член из отверстия почти полностью, и тут же резко ввёл обратно.

Валера сменил положение, и теперь каждый удар безошибочно попадал по простате. Валера кричал от удовольствия, но где-то краем сознания понимал, что если это будет продолжаться чуть дольше, станет больно. Он царапал стену, тщетно ища, за что ещё можно схватиться, он никак не мог установить контроль над своим телом...

Ещё немного, и он кончит.

Боже, да он просто взорвётся!

— Валера, — стонал Исмаэль, — Валера!

О Боже, Исмаэль, я должен кончить, мне нужно кончить, дай мне кончить, пожалуйста!

Исмаэль буквально обвился вокруг брата, касаясь каждой части его спины. Он обхватил торс Валеры и собрал в руку цепочку на его груди. Безо всякого предупреждения, он резко дёрнул цепочку, срывая зажимы с сосков.

Кровь бросилась во внезапно освобождённые соски Валеры. Он чувствовал, как их обожгло — неописуемое, болезненное удовольствие, которое вырвало беспомощный крик из его горла. Он был вне себя от обилия ощущений, ногти впивались в стену, а тело начало выходить из-под контроля.

Исмаэль нагнул Валеру к стене, заставляя его прогнуться в пояснице и толкаясь в него, уверенно, сильно.

— Давай... малыш, — зашептал он горячо, — кончи для меня!

Звёзды заплясали перед глазами Валеры, член пульсировал, сам он уже не стонал, а выл, выплёскиваясь на подушку. Он чувствовал, как Исмаэль, толкнувшись, тоже достиг кульминации с криком, сжимая его в своих руках.

Валера слышал собственное дыхание, перешедшее в грубые, рваные выдохи. Комната пахла кожей и сексом, где-то на заднем плане всё ещё играла Металлика, но песня уже ничего не значила для него.

Внезапно Валера почувствовал, как его горло сжалось и ему стало нечем дышать. Его живот сжался, эмоции захлёстывали. Слишком много, слишком интенсивно. Не находилось слов, чтобы описать это чувство, чтобы найти в нём хоть какой-то смысл или логику. Оргазм вознёс его на небывалую высоту и падение было сокрушительным. Колени Валеры дрогнули, руки соскользнули со стены и он рухнул, как подкошенный на постель перед Исмаэлем. Его тело сотрясалось в попытке удержать крик.

Его грудь болела. Это была не боль от его измученных сосков, это более глубокая боль, заставляющая его сердце биться, как сумасшедшее. Он не мог дышать.

Исмаэль торопливо приподнял Валерку, положив руку между лопаток, вынуждая его прогнуться в спине и запрокинуть голову. Это сняло спазм в горле и Валера смог наконец-то вздохнуть.

— Всё хорошо! Всё хорошо. Просто дыши, — он обнял Валеру, положил подбородок ему на плечо. Он чувствовал себя настолько сильным. Валера не боролся с объятьями, его грудь всё ещё отзывалась тупой болью, но он мог дышать. Что, чёрт возьми, с ним не так?

Исмаэль просто держал его, тихо ожидая, когда Валера придёт в себя.

Наконец, Валерка обрёл дар речи. Он выпалил лишь одно слово:

— Стоп! — и почувствовал себя идиотом, потому что сейчас его стоп-слово уже ничего не изменит.

Исмаэль аккуратно развязал повязку и снял её с глаз. Валера не открывал глаза, но чувствовал, как Исмаэль слезает с кровати и подходит к нему спереди, как он поглаживает щёку Валеры, кончиками пальцев собирая невысохшие слёзы. Потом он поцеловал Валеру, сильно, настойчиво, но не принуждая. Он целовал, и всё, что не было сказано вслух, прозвучало в этом поцелуе. Любовь, воспоминания, потребность, желание и горькое сожаление.

— Прости, — прошептал Исмаэль.

Извинение было неожиданным. Валера оторвался, нахмурившись, и открыл глаза.

— Что? Ты — ты не сделал мне больно, Исми!

Он поднял взгляд и посмотрел в серьёзные глаза Исмаэля.

— Чувак, ты меня напугал.

— Не твоя вина, — отозвался Валера, — это было... даже не знаю, как описать.

Теперь, обретя способность ясно мыслить, он чувствовал себя виноватым, что расстроил Исмаэля.

Исмаэль коснулся своими губами губ Валеры и мягко погладил его щёку.

— Я знаю, что произошло. Я запретил тебе говорить, потому что когда ты говоришь, ты защищаешься. Это как стена между нами. Я подумал, если я уберу эту стену, наш секс станет более... более...

— Жарким, — закончил Валера, — чёрт возьми, да, так оно и было.

Исмаэль склонил голову.

— Но я должен был контролировать. Я должен был лучше следить. И должен был вовремя остановиться.

Валера накрыл его рот ладонью, прося тишины.

— Исмаэль, хватит. Это был самый крышесносный секс в моей жизни.

Исмаэль улыбнулся. Лишь краешками губ, но этого было достаточно.

— Хорошо, — согласился он.

Валера сделал глубокий вдох и отвернулся от брата, всё ещё не до конца придя в себя.

— Ты, — начал Исмаэль осторожно, — ты этого хотел?

— Не то слово, — усмехнулся Валера, — но я не могу поверить, что ты заказал и съел пиццу. Это несправедливо!

Исмаэль рассмеялся.

— Я оставил тебе кусочек.

— Только один? Ну подожди, Исми, когда будет моя очередь быть сверху, тебе придётся за это заплатить!

Исмаэль открыл рот, чтобы отшутиться, но, не сказав ни звука, закрыл его. Он посмотрел на Валеру внезапно затуманившимся взглядом.

— Обещаешь?

— О да. Я обещаю.

Я как бледная тень гробовой тишины,
Тусклым светом струящейся в вечность.
Мне не место средь вас, нет моей в том вины,
Что во тьме вижу я безупречность.

Её хлада касаясь дрожащей рукой,
Я почувствую вновь то блаженство,
В коем сердце моё обретает покой
Убивая любви совершенство.

И не ведомо вам, как прекрасен сей миг,
От страданий несущий спасенье.
Когда тьма, обнажив демонический лик,
Вызывает в душе восхищение.

Когда чёрное пламя ползёт по ногам
Вверх, коварною мерзкой змеёю.
И безумие моё, придавая векам,
Заполняет меня пустотою.