Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети

Пусть спящие трупы лежат в могилах

Мой личный ад начался, когда мне было восемь. И даже сейчас, по прошествии многих лет, я не могу сбросить воспоминания маленького мальчика, которым являлся когда-то:

Я забился в угол своей комнаты и прикусил щёку, чтобы не вскрикивать, когда он бил меня. Я знал, что он ждал от меня реакции, ведь именно тогда у него будет причина наказать меня. Наконец, он сделал шаг назад, и я затаил дыхание, не смея надеяться, что всё уже закончилось.

— Ты знаешь, почему я это делаю? – я поднял глаза, дрожа в темноте от выражения лица отчима. Должен ли я отвечать? Я никогда точно не знал, чего он хотел от меня; он менял правила каждый раз. Угрожающе он поднял надо мной кулак, но так и не ударил. Вместо этого он снова повторил свой вопрос, спокойно, как будто говорил о погоде. – Ты знаешь, почему я это делаю?

Хорошо. Нужно ответить. Я просто кивнул и тут же ахнул, когда он кулаком ударил меня в лицо. Отчим наклонился ближе, и я тяжело сглотнул, когда понял, что отстраниться от него мне мешала стена. Его лицо стало самодовольным.

— Я хочу услышать, как ты это скажешь. Почему я это делаю?

Я вздохнул и ответил дрожащим голосом:

— Потому что я плохой.

— Правильно, – Отчим выглядел довольным; жестокая улыбка играла на его губах. – Ты был плохим, поэтому у меня просто нет другого выбора, кроме, как наказать тебя. Ты понял?

Я кивнул, затем вспомнил то, что произошло в прошлый раз, когда я ответил ему подобным образом, и поспешил исправиться:

— Да.

— Очень хорошо, – голос отчима звучал почти дружелюбно. В следующее мгновение улыбка исчезла с его лица, и оно стало холодным, как лёд. – Теперь вставай и иди к кровати.

Во рту у меня пересохло, и когда я посмотрел на него, почувствовал огромный комок в горле.

— Нет... – умоляюще сказал я, покачав головой.

Отчим опасно прищурился.

— Что ты только что сказал?

Сглотнув, я заставил себя посмотреть ему прямо в глаза.

— Нет, пожалуйста, я не хочу... – ещё один удар заставил мою голову дёрнуться и врезаться в стену позади меня, и на меня нашла волна головокружения. Хоть всё передо мной стало немного размытым, я всё ещё мог видеть яростное выражение на лице моего отчима.

— Ты не можешь говорить, если я тебе этого не велю, понятно? – он не стал ждать ответа и продолжил. – Я сказал, подойди к кровати, – неожиданно мужчина повернул голову и посмотрел через плечо, негромко говоря с кем-то в дверях. – Спускайся обратно, женщина. Я приду к тебе, как только закончу здесь.

Я поднял глаза, молча умоляя мою мать остаться. Я знал, что она в курсе того, что делал её муж почти каждый вечер, перед тем, как ложился с ней в постель. Какая-то часть меня хотела, чтобы она этого не знала; её безразличие заставляло меня чувствовать себя ещё хуже. Потому что оно доказывало, что всё, что говорил отчим, было правдой, и я заслужил подобное обращение. В противном случае, моя мама никогда бы не позволила этого. На секунду я закрыл глаза, не желая смотреть, как она развернётся и уйдёт. Когда я снова открыл глаза, в дверях никого не было.

— Ты так ничего и понял, правда, мальчик? – голос отчима был устрашающе спокоен. Он продолжал приближаться ко мне, сидящему на полу, и остановился только тогда, когда наши лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. Почувствовав запах алкоголя, исходящий от его дыхания, меня чуть не вывернуло наизнанку, но каким-то образом мне удалось себя сдержать и не очистить свой желудок прямо у него под ногами.

— Простите, – прошептал я дрожащим голосом. – Это больше не повторится, – конечно, я, как обычно, понятия не имел, что я сделал не так. Понимая, что сейчас всё узнаю, у меня засосало под ложечкой.

Он занёс кулак, и я инстинктивно поднял руки, чтобы закрыть своё лицо. Но отчим был намного быстрее; он схватил меня за руку и я почувствовал, как его пальцы впились в кожу.

— Ты продолжаешь не повиноваться, – прошипел он, его лицо покраснело от гнева. – Ты – позор и разочарование для своей матери, и ты не оставляешь мне выбора, кроме, как наказать тебя.

Моя голова отлетела назад, когда он с силой ударил меня в лицо, вызывая слёзы боли и унижения в глазах. Однако, я быстро смахнул их.

Отчим с насмешкой продолжил:

— Но, не имеет значения, что я делаю, потому что ты всё равно не понимаешь. Ты всё делаешь не так, как надо, ты просто не можешь сделать что-то правильно, – сделав паузу, он жестоко улыбнулся. – Скажи это.

Я просто смотрел на него, не понимая, что он хотел этим сказать. Он ещё крепче сжал мою руку, дёрнув, поставил меня на ноги и толкнул в стену позади меня.

— Скажи это! – приказал он.

Тяжело сглотнув, я кивнул, так как, наконец, всё осознал.

— Я плохой, – срывающимся от отчаяния голосом произнёс я, стараясь сказать это, как можно быстрее, чтобы он перестал причинять мне боль, по крайней мере, на тот момент. – Я плохой.

— Да, так и есть, – согласился отчим ледяным голосом, его глаза угрожающе сузились. – Повтори это...

Лицо отчима казалось самодовольным.

— Я хочу слышать, как ты это скажешь. Почему я это делаю?

Вздохнув, я дрожащим голосом произнёс:

— Потому что я был плохим.

— Правильно, – он выглядел довольным, жестокая улыбка играла на его губах. – Ты был плохим, поэтому у меня нет другого выбора, кроме, как наказать тебя. Я должен убедиться, что ты знаешь своё место. Ты понимаешь?

Я кивнул, затем вспомнил, что случилось в прошлый раз, когда я не ответил так, как он этого хотел.

— Да.

— Очень хорошо, – голос отчима звучал почти дружелюбно. В следующее мгновение улыбка исчезла, и его лицо стало холодным, как лёд. – А теперь вставай и двигайся к кровати.

В ту ночь мне приснился ещё один кошмар. Только он был совсем другим. Но так получилось, что он стал худшим за многие годы.

Сон был похож на то состояние, когда вы не можете решить, спите ли вы ещё или уже проснулись. Неожиданно я почувствовал, как кровать прогнулась, и удивлённо моргнул, когда повернул голову и увидел Дэна, сидящего у меня в ногах.

— Дэн? – я тут же сел и отбросил в сторону одеяло, с облегчением вздохнув, увидев на себе пижаму. – Середина ночи. Что ты здесь делаешь?

Он покраснел и застенчиво улыбнувшись, запрокинул свою длинную чёлку назад.

— Жду, что ты меня заметишь, конечно. Я подумал, что мы могли бы провести ночь вместе. Эй, посмотри, – Дэн поднял коричневый бумажный пакет, и его улыбка стала шире. – Я принёс нам поесть!

— Хм... – должно быть это сон. Я почесал голову. – Хорошо. Конечно, – на его лице расплылось довольное выражение. Именно тогда я впервые заметил, во что он был одет, и нахмурился. – Это... довольно милый халат, – пробормотал я, не желая его оскорбить.

Дэн провёл рукой по мягкой фиолетовой ткани, неожиданно выглядя немного неуверенно.

— Правда, тебе он нравится?

— Ну, да... – начал я, не зная, что ещё сказать. – Дэн...

Он перебил меня.

— Знаешь, у меня ничего под ним нет. Если хочешь, я могу его снять.

— Прости, ч-что? – запнувшись, я бросил на него недоверчивый взгляд.

Дэн надулся.

— Валерка, разве я тебе не нравлюсь? – всё, что я смог сделать, это кивнуть. – И что, ты не хочешь меня увидеть? – я открыл рот, но тут же снова его закрыл, когда Дэн подвинулся ближе ко мне и, глядя в глубину моих глаз, положил свою мягкую тёплую руку мне на щёку. – Я никогда не причиню тебе боль, Валера.

Моя кожа слегка покалывала от его прикосновений, и я закрыл глаза.

— Я знаю, – прошептал я. – Но Дэн, я боюсь.

— Не нужно, – успокаивающе прошептал он, его рука двинулась выше и начала нежно перебирать мои волосы. – Со мной ты в безопасности. Я буду защищать тебя, – я молчал, наслаждаясь приятным ощущением его пальцев в своих волосах. Внезапно он отстранился от меня. – Но ты можешь защитить меня? – спросил Дэн с грустной ноткой в голосе.

— Что ты имеешь в виду? – я открыл глаза, но Дэн исчез. Неожиданно в моей комнате стало ужасно холодно, и я вздрогнул. – Дэн? – не в состоянии сдержать панику, бурлящую внутри меня, я отчаянно осматривал комнату, в поисках хоть какого-нибудь его признака.

Я в замешательстве остановился, крепко обхватив руками своё дрожащее тело. В тот момент я заметил, что моя комната внезапно стала другой. На самом деле, это была больше не моя комната, по крайней мере, не та, в которой я спал в течение последних шести лет.

— Нет, – пробормотал я сам себе, качая головой и пытаясь выяснить, что происходит. – Это неправильно. Я здесь больше не живу.

— Вот тут ты ошибаешься, – послышался за моей спиной холодный голос отчима, и я замер на месте. – Ты никогда не уезжал. И никогда не сможешь. А знаешь, почему? – продолжил он, не давая мне возможности ответить. – Потому что это - то, чему ты принадлежишь: темноте... – я медленно обернулся.

Комната была в кромешной темноте, но я всё же видел его глаза, горящие огнём. Затем он улыбнулся, напоминая мне какого-то злобного хищника, и его зубы, казалось, тоже сверкнули.

— На полу... – тихо продолжил отчим и я ахнул, когда понял что сижу на холодном деревянном полу в углу комнаты, поджав колени к подбородку и дрожа от страха.

— Один, – закончил он и, сделав шаг в сторону, открыл Дэна, который стоял посреди комнаты с выражением ужаса на его бледном лице. Даже не задумываясь, я позвал Дэна, но из меня не вышло ни единого звука. Отчим смотрел мне прямо в глаза, когда обхватил рукой тонкую талию Дэна, из-за чего он издал испуганный стон.

— Валера... – Дэн протянул ко мне дрожащую руку, но я был слишком далеко и не мог взять её. – Помоги мне, – с мольбой прошептал он. – Не дай ему причинить мне боль.

Отчаянно пытаясь добраться до Дэна, я попытался встать, но понял, что не могу сдвинуться ни на шаг. Губы отчима скривились в жестокой улыбке.

— Не смей трогать его, чёртов ублюдок! – закричал я в ярости, борясь против тех невидимых нитей, которые загнали меня в ловушку.

Отчим только рассмеялся и, не отводя от меня глаз, медленно большим пальцем провёл по ключице Дэна. Теперь по его лицу текли слёзы.

— Валера, пожалуйста... – хныкал Дэн.

— Я не могу! – рыдал я, рыча от досады, поскольку, пытаясь освободиться, делал всё, что в моих силах. Смех отчима становился всё громче и, прижав Дэна к своему телу он, сжимая, ещё крепче его обнял. – Блядь, я убью тебя! – крикнул я во всю силу своих лёгких. – Накажи меня, сделай всё что хочешь, только, блядь, оставь его в покое!

— О, я тебя накажу, – неожиданно отчим оказался рядом со мной на полу, его лицо всего в нескольких дюймах от моего. – Позволю посмотреть.

Без предупреждения он толкнул Дэна, его ноги пошатнулись, и Дэн плашмя упал на пол. А потом он начал с ним...

В этот момент я проснулся. Молчаливый крик застрял у меня в горле.

И новые воспоминания нахлынули на меня, уже наяву:

— Твоя мать не хочет, чтобы я заходил слишком далеко. Но если придётся, я это сделаю. Всё зависит от тебя. Оставайся на месте и не двигайся. Ничего не говори, пока я не позволю. Ты меня понял? – Отчим казался спокойным, но я не упустил угрожающие нотки в его голосе. Поэтому я просто кивнул, понимая, что это должно понравиться ему. – Хорошо. Теперь мы можем пойти по лёгкому пути или же наоборот, – он сделал паузу. – Повернись и встань лицом к стене.

Мои глаза расширились от ужаса. Я знал, что он рассердится, если я тут же не повинуюсь, но не мог заставить себя двигаться. Потому что знал, что произойдёт. За спиной он держал чёрный кожаный ремень, но я видел его. И я знал, он хотел, чтобы я его видел. Он, казалось, наслаждался, наблюдая за тем, как я дрожу от страха. От гнева он сжал челюсти и сузил глаза, и я понял, что слишком долго колебался. Отчим занёс кулак и шагнул ко мне...

Моя голова болела, во рту чувствовалась горечь, и я не мог ничего видеть. Я слышал странные голоса, громкие и отчаянные, все они звучали вокруг меня, но я не понимал, о чём они говорят. Услышав приближающиеся шаги, я в ужасе отпрянул.

Всё казалось ярким, слишком ярким, но странно то, что я ничего не мог видеть. Но всё слышал. Я слышал разговор людей вокруг меня, но, не понимая слов, не знал, разговаривают ли они со мной. Я не узнавал ни один из голосов, и все они казались слишком громкими.

Я не знал, где я, и чего мне ожидать. Отчим где-то здесь? А где моя мать?

Всё моё тело болело, и я понял, что не могу дышать через нос. Я лежал на спине, и казалось, лежал в постели, но что-то было не так; я не чувствовал, что она моя. И незнакомые голоса всё приближались.

И вдруг на моё плечо легла рука, заставив меня вздрогнуть и попытаться вырваться. Я хотел просить, кого бы то ни было, чтобы он не обижал меня, но губы не слушались, и всё что получилось - только тихое хныканье. Кто-то слегка надавил на моё плечо, а затем прикоснулся к моей руке, словно пытаясь удержать меня на месте.

Я услышал голос прямо возле своего уха.

— Просто расслабься, будет больно всего лишь секунду.

А затем я почувствовал в руке резкую, жгучую боль.

Паника и страх поднялись внутри меня, и, пытаясь выхватить свою руку, я дико закричал. В отчаянной попытке спастись я стал ползти назад, пока не оказался на краю своей кровати и с тихим вздохом упал на пол. От столкновения весь воздух вышел из моего тела и какое-то мгновение, оглушённый, я просто лежал.

Моя голова болела, во рту горчило, и я не мог ничего видеть. Я слышал громкие голоса вокруг себя, громкие и отчаянные, но не понимал, о чём они говорят. Затем я услышал приближающиеся шаги и в ужасе отпрянул.

А затем кто-то коснулся меня. Закрыв лицо руками, я закричал и приготовился к боли.

— Я не... – мой голос дрогнул, и с дрожью вздохнув, я попытался снова, – мне не всегда проблемно было находиться в людных местах. По крайней мере, я не помню, чтобы раньше это беспокоило меня. Не до...

Вокруг меня слышались крики и вопли, или по крайней мере, мне так казалось. Я не узнал ни один из этих голосов, и не видел ни одного лица, кому бы они принадлежали. Не было на мне местечка, которое бы не болело и становилось мучительно трудно дышать. Я хотел встать и убежать, но не мог заставить своё тело повиноваться.

Я не понимал, что плакал, пока не услышал, что рыдая, отчаянно пытаюсь отползти назад, но кто-то, удерживая меня, мешает это сделать.

— Просто успокойся, – женский голос сказал прямо над моим ухом, а затем выкрикнул кому-то, чтобы мне дали какое-то более сильное успокоительное.

— Мы только хотим тебе помочь, – произнёс ещё один голос, а затем крепкая ладонь обхватила мою руку. Застонав, я попытался вырваться, но был слишком слаб, и казалось, что чем больше сопротивлялся, тем глубже его пальцы погружались в мою кожу.

Ещё один голос прозвучал где-то у меня над головой. Голоса не затихали, и когда я почувствовал, что другая рука, касаясь меня, легла мне на плечо, просто отказался от борьбы. У меня не осталось сил, и в любом случае, в этом не было никакого смысла. Поэтому я просто попытался отгородиться от голосов. И всё, что осталось, только милосердная тишина.

Моё сердце упало, как только я вошёл в дверь и увидел его, сидящего на старом диване и вцепившегося в край стола так сильно, что побелели костяшки пальцев. Я насчитал, по крайней мере, полдюжины пивных бутылок вокруг него. Некоторые из них стояли на столе, остальные разбросаны по полу.

Несмотря на то, что я постарался закрыть дверь за собой почти бесшумно, всё же, видимо, издал какой-то звук, так как его голова сразу же резко поднялась, и на меня уставились холодные глаза. Вряд ли это возможно, но его лицо потемнело ещё больше.

— Подойди сюда, – процедил он, его голос прозвучал угрожающе и тихо.

Я сглотнул, но не смея возражать, сделал так, как мне велели. Он уже явно был в плохом настроении, и я знал, что не нужно многого, чтобы всё стало ещё хуже. Если повезёт, его успокоит моё послушание, и на этот раз он просто позволит мне уйти.

Конечно, сильно я не надеялся, по опыту зная, что удача редко оказывалась на моей стороне.

Взяв одну из бутылок и сделав большой глоток, отчим, не отводя от меня взгляда, поднялся с дивана. Когда он возвысился надо мной, я невольно отшатнулся. Запах спиртного вызвал у меня тошноту, но я заставил себя остаться там, где стоял, боясь сделать что-то такое, что разозлит его ещё больше.

Я шёл по какому-то коридору, пытаясь что-то найти, вот только никак не мог вспомнить, что... Меня окружала темнота, но впереди я мог видеть слабый свет и направлялся к нему. В этот момент я услышал шаги позади себя, и пошёл быстрее.

Неожиданно я услышал голоса, поначалу бормотавшие что-то бессвязное. Они становились всё громче, но я понял, что так и не могу понять, о чём они говорят. Это напугало меня, и я начал бежать, но так и не смог избавиться от шума, словно он шёл из моей головы.

Внутри меня начала подниматься паника, и, зажмурившись, я опустился на колени и зажал уши руками. Когда я, наконец, снова открыл глаза, увидел, что забившись, сижу в углу комнаты, которую слишком хорошо знал. Не в состоянии сдержать рыдания, я начал с отчаянием оглядываться, словно пытаясь найти кого-то, кого-нибудь, кто мог бы спасти меня.

Но я был совершенно один, за исключением...

Мои глаза расширились, когда в дальнем конце комнаты я увидел женщину с бронзовыми волосами. Она стояла ко мне спиной, и мне потребовалось всего мгновение, чтобы узнать её. Из страха быть наказанным, если начну говорить без разрешения, я остался там, где был, молясь, что она не заметит меня прежде, чем он появится.

Но когда она, наконец, обернулась, то словно не заметила меня. Мой страх уступил место гневу.

— Почему ты не хочешь мне помочь? – спросил я. Никакого ответа.

— Потому что она знает, что лучше не вмешиваться, – заговорил с порога отчим, и его голос заставил меня вздрогнуть и вжаться в стену. Он вошёл в комнату, закрыл за собой дверь и направился ко мне. – А теперь, – продолжил он, казалось бы, спокойным голосом, который впрочем, не мог меня обмануть, – я слышал, ты сегодня плохо вёл себя. Ты так и не можешь понять, да, мальчик?

Я в страхе покачал головой.

— Нет, я ничего не делал, клянусь, – внезапно он оказался передо мной, и словно готовясь к удару, занёс сжатую в кулак руку. Закрыв глаза, я приготовился к боли.

— Валера? – при звуке голоса Дэна мои глаза раскрылись и, пытаясь найти его, отчаянно заметались по комнате. Дэн здесь? Какого хрена он здесь делает? Я должен защитить его, я не могу допустить, чтобы отчим причинил ему боль.

Я понял, что больше не сижу на полу. Вместо этого я стоял в другом конце комнаты, на том же месте, где минуту назад стояла моя мать. Теперь её нигде видно не было, и в своей груди я почувствовал знакомую боль от предательства.

— Она ушла, – всхлипнул я, вокруг всё поплыло, когда глаза наполнились слезами. – Чёрт, она всегда меня бросает!

— Я знаю, – Дэн подошёл сзади, обнял меня и прижался щекой к моей спине. – Тебе здесь не место, малыш, – успокаивающе пробормотал Дэн и с нежностью запустил пальцы в мои волосы. – Почему ты постоянно возвращаешься?

Я хотел обернуться, чтобы обнять его, испытав необходимость почувствовать его в своих объятиях, поверить, что он реален, но оказалось, что не в состоянии повернуться спиной к разыгрываемой передо мной сцене.

— Блядь, я никогда отсюда и не уходил, – честно ответил я, видя себя маленького и отчима, возвышающегося надо мной.

— Думаю, ты прав, – тихо сказал Дэн, и я бросил на него взгляд через плечо. Дэн прикусил губу. – Просто вернись ко мне, – умоляюще прошептал он. – Я не хочу, чтобы ты оставался здесь, – я лишь беспомощно пожал плечами. Дэн шмыгнул носом и, не желая видеть слёзы в его глазах, я быстро отвернулся.

— Встань и иди к кровати! – холодно приказал отчим, и я увидел, как мальчик, нет, я, изо всех пытаясь держаться и не показывать страх и отчаяние, видимо, не смея ослушаться, встал на ноги.

— Он причиняет ему боль, – почти хныкал я, и попытался вслепую дотянуться до Дэна за моей спиной.

Дэн был там и сразу же взял мою дрожащую ладонь в свои руки.

— Он причиняет тебе боль, – мягко поправил Дэн, и я смог только кивнуть, так как огромный ком в горле мешал мне говорить.

Когда отчим подошёл к кровати, я, наконец, повернулся к нему спиной. Я знал, что должно произойти, и не мог наблюдать за этим.

— Он насиловал меня, – с трудом узнавая свой собственный голос, признался я.

По лицу Дэна текли слёзы, и я понял, что готов сделать всё, чтобы избавить его от этой боли.

— Да, – хриплым голосом согласился Дэн. – Он это делал.

— Я не мог остановить его, – я протянул руку и смахнул его слёзы, полностью игнорируя тот факт, что сам плакал. – Я должен был сильнее пытаться.

Дэн покачал головой.

— Нет, малыш, это она должна была остановить его. Ты был ещё ребёнком и просто не мог этого сделать, – я открыл рот, чтобы возразить, но Дэн нежно коснулся пальцем моих губ. – Всё в порядке, малыш, я здесь, – прошептал он. – Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, – срывающимся голосом пробормотал я, не в состоянии отвести взгляд от его карих глаз.

Несмотря на слёзы, Дэн улыбнулся.

— Давай. Пора идти.

— Куда? – спросил я, отчаянно схватив его за руку, испугавшись, что он может уйти без меня.

Но его глаза сказали мне, что он этого не сделает.

— Домой, – ответил Дэн и нежно прижался к моим губам. – Мы пойдём домой, – когда Дэн осторожно потянул меня за руку, ведя к двери, я без возражений пошёл вслед за ним.

И покинув комнату и выйдя в неизвестность, я ни разу не оглянулся.

Ещё до того, как я полностью проснулся, я осознал присутствие Дэна. Он ещё спал, лёжа на боку и обняв меня одной рукой, а другой запутавшись в моих волосах. Я немного отодвинулся, чтобы получше рассмотреть его. Он выглядел таким умиротворённым, слабая улыбка появилась на его лице, и я сразу успокоился. По какой-то причине, перед глазами промелькнул образ Дэна в слезах.

И тогда я вспомнил о своём кошмаре. Я был там, в своей старой комнате в Питере. Дэн тоже присутствовал там и впервые за всё время, концовка сна стала иной. Даже сейчас, когда остались только слабые воспоминания, я мог почувствовать разницу. И я ощущал себя расслабленным, почти умиротворённым, и полностью отдохнувшим.

Казалось, что Дэну удалось найти способ попасть не только в моё разбитое сердце и душу, но и в мои сны. Я с изумлением покачал головой, в который раз подумав, что же я такого сделал, чем заслужил его. Дэн стал моим спасением, и я понимал, что никогда в полной мере не смогу отблагодарить его.

Неожиданно, не просыпаясь, Дэн шевельнулся. Мои глаза расширились, когда его нога заскользила по моей, и он бессознательно прижался ближе. Внезапно я ощутил на своей груди его широкую грудь и, даже не понимая, что делаю, двинул навстречу ему бёдрами и прижался к нему нижней частью своего тела.

Дэн тихо застонал и, автоматически ответив, сымитировал мои движения.

— Мм, Валера... – выдохнул он, и мне стало трудно дышать. Я ощутил покалывание и почувствовал, что стал твёрдым. Какое-то мгновение ощущение казалось неописуемым. Но затем меня словно окатило ведром ледяной воды, и я замер.

Блядь, что я делаю?

Я резко отстранился, и в тот же момент Дэн открыл глаза. Его лицо выражало удивление и замешательство.

— Что?.. – начал он, но я не стал ждать, когда он закончит, а отодвинулся, как можно дальше от него и вскочил с постели. – Валера? – Дэн быстро отбросил одеяло в сторону и, выглядя встревоженным, сел. – Что случилось?

Даже если мне было физически больно игнорировать его, я не мог заставить себя ответить или просто повернуться, и посмотреть на него, поэтому с бешено бьющимся сердцем в груди выскочил из комнаты и побежал в ванную.

Ебать, ебать, ебать, что со мной происходит?

Ладно, я не настолько дурак, и, как и все остальные, был вынужден терпеть в школе ужасное сексуальное воспитание. Но делал всё возможное, чтобы не зацикливаться на этом, пряча всю информацию в самые дальние уголки своего мозга, находясь в полной уверенности, что в любом случае, это никогда меня не коснётся. Секс - это плохо, стыдно. Отвратительно.

Я вздрогнул, вспомнив, как пытался не кричать от боли, когда он снова и снова врезался в меня, и мне начинало казаться, что боль просто разорвёт меня пополам и желал только одной милости - оказаться в бессознательном состоянии. Что-то настолько отвратительное, безобразное никогда не может быть хорошим.

Но вот я здесь, запертый в ванной комнате, дрожу, весь в поту и с грёбаной пульсирующей эрекцией. И всё потому, что чуть не изнасиловал спящего Дэна. Я ничем не лучше отчима.

Ебать!

Я опустился на пол, спрятал голову в коленях и попытался взять своё дыхание под контроль, борясь с угрожающей захлестнуть меня паникой. О Боже, что же я наделал? То, что это тоже был мой больной сон, даже не приходило мне в голову. А что если я причинил ему боль?

Он приходил в мою комнату по ночам. Он... делал со мной... такое... и моя мать ему позволяла.

В этот момент я услышал знакомый голос, который пробрал меня до костей, несмотря на то, что я понимал, это всего лишь в моей голове.

— Встань на колени и лицом к стене, – холодно приказал отчим, и я почувствовал на своей шее его дыхание. Я видел, что он злится, но в тоже время мне казалось, что в глубине души он доволен, хоть я и не мог понять, почему.

Он всё время говорил, что именно я заставлял его делать это, что я просто не давал ему выбора, но я никогда не понимал, что он имел в виду. Я не пытался, как он утверждал, «намеренно» вести себя плохо. Я хотел быть хорошим, чтобы у него не было причин наказывать меня, но как я ни старался, этого было недостаточно.

Не смея ослушаться, я сделал, как он мне велел и закрыв глаза, попытался отстраниться от остального мира, как только почувствовал, что он приближается ко мне. Затем, как я много раз делал это и раньше, я начал мысленно повторять:

«Это скоро кончится, скоро кончится, скоро кончится...»

Но это была ложь. Это никогда не заканчивалось, по крайней мере, я не чувствовал этого, просыпаясь на следующее утро. Боль никогда не прекращалась.

Ебать мою жизнь. Ебать это всё.

Я не расстроен, я был чертовски зол на себя за то, что испортил свою собственную жизнь. Я злился на отчима, что из-за него всё это началось. И больше всего я злился на свою мать, потому что она ему это позволяла. Я никогда не хотел этого. Я никогда не хотел стать эмоционально отсталым уродом.

Блядь, я не мог даже дышать.

Блядь, просто пойми это! Ты плохо себя вёл, это не более, чем ты заслужил.

Нет, ты никогда не был плохим. Ему просто нравилось мучить тебя, ломать, и ему это удалось. Если бы он мог, то прямо сейчас посмеялся бы над тобой, получил бы удовольствие, увидев, как чертовски ты жалок. Как тебе это, нравится?

Заткнись! Заткнись, мать твою!

Тебе невыносимо слышать правду, не так ли? Невыносимо?

Нет, я не могу! Блядь, просто прекрати!

Пожалуйста, остановите это...

Если бы было возможно ещё больше ненавидеть себя, я бы это сделал.

Но постепенно до меня дошло, что этот ублюдок оставил меня закончить его работу.

— Не уходи, – взмолился я, зная, что это бессмысленно, но всё же отчаянно желая, чтобы на этот раз мама не оставила меня. Конечно, она не стала меня слушать и ушла, даже не потрудившись бросить взгляд в мою сторону, и я остался один. Или нет? Я никогда не мог знать наверняка.

В комнате было очень темно, и хоть я понимал, что это, наверное, хорошо, ведь так ему намного сложнее отыскать меня, тьма всё равно пугала. В этот момент я услышал позади себя шум и, стараясь не издавать ни звука и каким-то образом сдержав стон, я сполз на пол и спрятался в тёмном углу комнаты.

Прятаться было бессмысленно, я это знал, потому что он всегда меня находил, но я не мог справиться с подступившим ужасом. Я боялся боли, но более того, я боялся отсутствия контроля, ощущения полнейшей беззащитности и беспомощности. Как только на мне оказывались его руки, мне оставалось только уповать на его милость и ждать, когда он решит, что я достаточно настрадался – на данный момент.

— Валера? Где ты, сынок? Я не смогу помочь тебе, если ты не будешь со мной разговаривать, – это голос дяди, доносившийся из коридора возле моей комнаты. Я почувствовал облегчение и надежду, и уже открыл было рот, но уловив движение рядом с собой, остановился и замер, не смея ответить и тем самым обнаружить себя.

Он был рядом. Он всегда был рядом, просто ждал подходящего момента.

— Если ты выйдешь сейчас, то на этот раз я буду добр к тебе, – сказал мне отчим низким, почти добрым голосом, но он меня не обманул. Я знал, что это ложь, потому что никогда он не проявлял по отношению ко мне доброту. И он понимал, что я это знал – он просто насмехался надо мной, играл. Для него всё это было игрой, теперь я это осознавал.

И теперь я не сомневался, что на самом деле это не имело никакого значения. Провинился я или нет – он всё равно бы меня наказал. Потому что именно это он всегда делал. Если я вёл себя плохо, он причинял мне боль. Если за мной не числилось никаких проступков, он всё равно причинял мне боль, говоря, что я плохой и это заслужил. И я ему верил.

— В доме нет никакой еды, – стоя ко мне спиной и пытаясь найти что-нибудь в холодильнике, пробормотал мой брат - Исмаэль. Затем бросил на меня взгляд через плечо. – Давай поиграем в видеоигры. Мне скучно.

— Исмаэль? – прохрипел я, мигнув от удивления. Я в тревоге осмотрелся по сторонам, но отчима нигде видно не было. – Что ты здесь делаешь?

— Я здесь живу, – был его умный ответ. Он закрыл холодильник и повернулся ко мне. – Почему ты прячешься? Знаешь, так будет только хуже.

Он был прав. Но я не смел выйти из своего укрытия только потому, что отчим, казалось, куда-то исчез. Мне никогда так не везло.

— Он всё ещё где-то здесь, – прошептал я, не желая ничего более чем встать и убежать, но оказалось, что я не могу двигаться. – Ты его видишь?

Держа в руках огромный кусок пиццы, Исмаэль покачал головой.

— Здесь только ты и я.

— Последнее предупреждение, мальчик, – протянул отчим, и я вздрогнул, почувствовав на своей шее его дыхание. – Встань и повернись лицом к стене.

Исмаэль продолжал есть.

— Пожалуйста, не причиняй мне боль.

— Ты знаешь, почему я это делаю, – угрожающе сказал мне отчим. – Я хочу услышать, как ты это скажешь.

— Не говори этого, – взмолилась сестра. Она смотрела на меня через всю комнату и по её лицу текли слёзы. – Я не виню тебя, Валера. Я хочу, чтобы ты доверял мне. Я могу к тебе прикоснуться?

Глядя на неё расширившимися глазами, я кивнул и, немного поколебавшись, протянул к ней свою руку, молча умоляя её спасти меня. Но она не сдвинулась с места и не сделала никакой попытки подойти.

— Лиза? – в замешательстве спросил я.

Она ушла.

— Мы хотели помочь тебе, Валерка, на самом деле хотели, – вздохнула тётя и словно сожалея, продолжила. – Мне очень жаль, милый. Мы пытались, но ты нам не позволял. Это не в наших силах.

Я зажмурился, понимая, что когда снова открою глаза, тётя уже уйдёт. И я оказался прав. Отчим усмехнулся, его глаза были холодны, как лёд.

— Дэн... – всхлипнул я, мои глаза отчаянно пытались найти единственного человека, которому я доверил свою жизнь и который обещал, что никогда не оставит меня.

— О, разве ты не знаешь? – Отчим схватил меня за руку, потянув за неё, поднял на ноги и толкнул к стене. Приблизив ко мне своё лицо, он практически выплюнул следующие слова:

— Он не вернётся!

Вздрогнув, я проснулся; немой крик застрял в горле.

Сердцем я это понимал. Но мой грёбаный мозг... именно в нём вся проблема.

Неожиданно я сидел уже не на своём кресле в комнате за ноутбуком, а на жёстком полу в своей комнате в Питере. Я мог даже чувствовать стену, к которой прижимался спиной и знал, что я не один. Он всегда был где-то поблизости, и он хотел причинить мне боль. Не потому, что я был плохим, а потому, что ему это нравилось. Потому что он мог. Потому что я был слишком слаб, чтобы ему противостоять.

Для него это всегда было игрой, только я не мог этого понять. Впрочем, это не имело никакого значения. Независимо от причин его действий, чёртова боль всегда была одинаковой. Ощущение, словно я в ловушке, медленно умираю от удушья. Теперь я понимал, что наказанием это совсем нельзя было назвать. Просто ему нравилось причинять мне боль. Рвать меня на кусочки, умственно и физически.

А ещё его голос...

Даже прожив вечность, я никогда не смог бы забыть его. На самом деле, я слышал его даже в этот момент.

«Встань и повернись к стене!»

«Скажи мне, почему я это делаю!»

«Ты не оставляешь мне выбора, кроме как наказать тебя!»

«Ты никчёмный!»

«Возьми его в рот!»

Каждый раз, выходя из душа, я старался не смотреть на себя в зеркало, не желая видеть уродливые красные пятна, которые покрывали мою кожу. Моя спина была худшим зрелищем, ведь отчим предпочитал, чтобы я отворачивался от него, когда он меня бил. На моём лице он использовал главным образом свои кулаки, а когда дело доходило до тех частей моего тела, которые я мог прикрывать одеждой, в ход шли более острые предметы.

Потому что он хотел оставить следы - постоянное напоминание о том, за что он был один в ответе.

Он много раз бил меня своим ремнём, а в ту последнюю ночь решил воспользоваться разбитой бутылкой из-под пива. Время от времени он освобождал свой творческий потенциал и экспериментировал с другими предметами, которые могли причинить вред моей коже. Такие, как зажигалка, ключи от машины, ножницы. На самом деле это не имело значения – всё это причиняло ужасную боль.

Вы совершенно ничего не понимаете,
Вы просыпаетесь, едите, пьёте, гадите,
Смеясь, чужую ногу мерзко гладите
И этим имитируете быт.

Вы смотрите сквозь грани мутной призмы,
Она фильтрует тёмные цвета, она капризна...
Меня тошнит от саркастичного пуризма,
От каждого дыхания тошнит.

Мой мир другой и все границы выжжены,
По венам грязь течёт холодной, склизкой жижею...
Липкий паук ползёт по нервам, кажется не выживу,
Если и ваши лапы будут где-то там.

Мне не отмыться и не выдрать куски смрада -
Все клетки, кости, ядра в пятнах ада.
Я не живу, я ползаю и корчусь хуже гада
И ад всё следует за мною по пятам.

Глаза пекут и слёзы льются с кровью -
Я захлебнулся в них и подавился болью.
Ты перепутал осколки жалости с любовью?
Ты так глуп, я даже жалости не стою.

Любовь живёт в других мирах с печатью радости.
Куда мне заклеймённому до вашей святости...

Опубликовано: 2016-03-04 03:18:18
Количество просмотров: 196

Комментарии