Люди позади солнца. Глава 5

Денис:

Поездка в больницу проходила в тишине, хотя я знал, что Дашке не терпелось расспросить меня о том, что случилось между мной и Валеркой. Она ёрзала на соседнем сидении, вцепившись в руль, каждые несколько секунд стреляя в меня взглядами и покусывая губы. Несколько раз за это время она открывала рот, чтоб что-то сказать, но каждый раз, глядя на мою реакцию, решала, что ещё не время. Стелла, Эбен и Бью, видимо, пришли к общему мнению не затрагивать тему обмена меня на Исмаэля, потому что все они сидели сзади и смотрели куда угодно, кроме меня, не говоря ни слова.

Я не знал, был ли рад этой тишине, или нет. Мне совершенно не хотелось говорить о том, что случилось, или почему я, как буря, вылетел из грузовика, или о том, какие слова Валеры заставили меня предпочесть ему поездку с Дашей. Но мне совсем не хотелось сидеть в полной тишине, предоставленному своим мыслям. Наконец, я решил что-нибудь сказать, чтоб только завести какой-то разговор, а потом потихоньку отойти от него.

- Хорошо, Дашка, - сказал я, опираясь локтем на окно и склоняя голову на руки. – Давай свой вопрос.

- Что там случилось? – немедленно спросила она. – Нам было плохо видно, но похоже, что там у вас было жарко. И я заметила, что он поцеловал тебя, когда вы, ребята, остановились. Почему ты убежал? Что он сказал?

- Господи! - пробормотал Бью за спиной. - Если бы я знал, что тут начнутся такие разговоры, я бы удрал следом за Исмаэлем.

Эбен фыркнул, и Стелла ударила его по руке, одновременно посылая Бью грозный взгляд.

- Прекратите, - попросила она. - Дэну многое пришлось пережить.

Бью принял трагический вид и демонстративно вздохнул, а Эбен начал в шутку потирать ушибленную руку, бормоча что-то о том, что Стелла много каши ела.

- Продолжай, Дэн, - подбодрила она.

- Он поцеловал меня, - сообщил я с неохотой, лишь потому, что сам же и поднял эту тему.

Я понятия не имел, что я чувствовал, когда дело касалось Валеры. Оказывается, он не изменился - мы оба не изменились, - но я не мог просто простить его и забыть боль, которую он причинил мне. Я не имел права быть слабым: того маленького Дэна, который следовал всюду за Валеркой, словно он был планетой, удерживавшей меня силой гравитации на своей орбите, больше не существовало. Я был самодостаточной личностью - очень сильной личностью, которая прошла сквозь ужасы и выжила. Я уже не хотел быть иным. Быть иным означало автоматически вернуться к прежнему состоянию «до Бэрроу», но я уже изменился и не мог стать прежним.

- И? – нетерпеливо подсказала Дашка.

- И я поцеловал его в ответ, - ответил я. Я следил, как мелькают, сменяясь, виды за окном, потому что Дашка гнала очень быстро. Я знал, что Валерка в машине позади нас: я мог почувствовать его упорный взгляд, прожигающий спину и затылок. И я хотел повернуться, чтобы встретиться с ним глазами – только лишь для того, чтобы убедиться, что он всё ещё тут. Но я заставил себя неподвижно врасти в сидение.

- Это ведь хорошо, правда? – поинтересовалась Стелла.

- Дай-ка мне всё изложить по порядку, - вклинился Бью. – Этот парень, Валерка, бросил тебя, как я понял, в полном дерьме. Потом он вернулся, клянясь всем святым, что хочет тебя обратно. Он поцеловал тебя. И мальчишка, который прямо у меня под носом обезглавил вампира! Мальчишка, который решился на то, что позволил вампиру облизать свою руку ради отвлечения его внимания! Мальчишка, который... чёрт! - он запнулся, теребя свою косматую бороду. - Который вколол себе вампирский яд, чтоб спасти всех нас... Этот мальчишка просто поцеловал в ответ, словно ничего не случилось?

В его голосе слышалось недоверие.

- Прости, но это совсем не то, что должен был сделать отчаянный мальчишка Дэн.

- А я думал, ты не участвуешь в таких разговорах, - со смешинками в глазах сказал Эбен.

- Заткнись, - в сердцах бросил Бью.

- И вовсе я не целовал его, словно ни в чём не бывало, - сказал я виновато. – Просто я растерялся из-за всей ситуации.

- Ну да, оказывается, ты сбежал, - подколол Бью.

- Я не сбежал, - негодующе возразил я.

- Ладно, - начала Дашка, но я прервал её.

- Я просто выкрутился из неловкой ситуации, - разъяснил я.

- Но поцелуй-то был неплохой, верно? – спросила Стелла. – Я имею в виду, что отсюда он смотрелся совсем неплохо.

Я задумался на минуту. Мой разум прокрутил каждую мельчайшую деталь поцелуя, который мы разделили с Валеркой. Наш первый вампирский поцелуй. Моя вампирская память оказалась намного лучше прежней, человеческой. Я мог вспомнить нежность скольжения его губ по моим, сладость его дыхания, твёрдость его тела, льнущего ко мне. Но лучше всего я помнил собственную реакцию. Везде, где он касался меня, он пробудил во мне огонь: мою кожу покалывало, а руки, утонувшие в его волосах, хотели быть повсюду одновременно. Я чувствовал, как что-то туго свернулось узлом в моём животе, отчаянно желая вырваться, освободиться, отчаянно желая всего Валерку - полностью. Всего, что он мог дать мне. Вспомнить об этом было так же легко, как на самом деле вновь ощутить его поцелуй.

- Да, - признался я, всё ещё блуждая мыслями в воспоминаниях. – Это был хороший поцелуй.

- Ты должен его поколотить, - предложил Бью.

- Не веришь в истинную любовь, а, Бью? – поддел Эбен.

- Истинная любовь не должна разбивать сердце, - огрызнулся Бью.

- Так если это был хороший поцелуй, то почему же ты едешь с нами? – спросила Даша.

- «Потому что истинная любовь не должна разбивать сердце», - грустно ответил я словами Бью. – Я хочу любить его, как раньше. Я, правда, хочу. Но я не верю ему. Не сейчас. Он сказал, что любил меня, что он всегда хотел меня, но я не могу отделаться от мысли, что он снова лжёт.

- Что ты имеешь в виду под словом «снова»? – уточнила Дашка.

- А ты сама не видела? – удивился я, взглянув на неё. Она уставилась на меня, вообще позабыв о том, чтобы смотреть на дорогу... впрочем, она и без этого обходилась.

- Нет, - ответила Даша. – Он не заготовил заранее слова, которые хотел тебе сказать, до самого момента, когда встретился с тобой у дома в тот день. Думаю, когда он только начал, у него был план, но план не сработал. И ему пришлось на ходу придумывать что-то ещё. Я знаю только, что он собирался уйти, но я понятия не имею, как он хотел это обставить.

- Он сказал, что никогда меня не любил, - ответил я глухо, не желая, чтобы во мне снова проснулась боль. Эти слова заставили меня задохнуться. – Он сказал, что не хочет меня.

Даша зашипела и вцепилась в руль.

- Я убью эту сверкающуюся задницу, - пробормотала она.

- Не раньше, чем я отдеру от него кусок, сестрица, - добавил Бью, с хрустом разминая кулаки.

- ОК, - встрял я, поднимая руки. - Хотя я ценю вашу поддержку, но никто не требует наносить никаких телесных повреждений Валере. Это нечто такое, что мы с ним должны решить между собой.

- Так значит, ты не собираешься его бросить? – спросил Эбен, также втягиваясь в этот разговор, как до него Бью.

Я вздохнул, запустив руку в свои новые великолепные блестящие волосы.

- Да, - сказал я, после паузы, которая, видимо, показалась Даше бесконечной, потому что она снова заёрзала. – Я должен пройти через это вместе с ним. Я не говорю, что это будет легко. Или что всё быстро наладится.

Последнюю фразу я добавил специально для Даши, которая уже начала расплываться в улыбке, несмотря на мои слова.

- Я лишь хочу быть с ним, несмотря на то, что он сделал. Потому что я просто не могу не любить его. Я обречён на это.

Стелла потянулась ко мне, мягко погладила моё плечо.

- Думаю, ты всё правильно решил, - сказала она. – Он смотрел на тебя с такой любовью в глазах.

- Так же, как я смотрю на тебя? – спросил Эбен, с улыбкой обнимая её за плечи и целуя в щёку.

- Ох, заткнись, - буркнул Бью.

Стелла улыбнулась.

- Точно, - согласилась она, откидываясь к мужу в объятия. Я наблюдал за ними через зеркало заднего вида и улыбался.

В молчании мы въехали в Санкт-Петербург. Приблизившись к больнице, я увидел, как веселье сбежало с лица Эбена, когда он подумал о том, что увидит своего дядю лежащим на больничной койке. Мысли о бате - подключённом к аппаратам, беспомощном, зависимом от медсестёр, которые мыли его и кормили через трубочку - были невыносимы. Отец всегда был очень сильным. Мой папа, неподдающийся обстоятельствам. Тот, кто всегда мог справиться с любой ситуацией. Сейчас, когда мы занимали место на больничной стоянке, я не знал – найду ли силы войти внутрь. Я не знал, смогу ли увидеть его... таким. Я ощутил знакомое жжение в глазах.

Слёзы хотели прорваться наружу, но так и не смогли. Уголком глаза я заметил, что Даша быстро моргала, испытывая то же, что и я. Она тоже любила моего отца.

- Видишь что-нибудь? – спросил я её нерешительно, когда мы припарковались перед зданием госпиталя. Валера и Исмаэль остановились рядом.

Дашка на секунду прикрыла глаза, но разочарованно зарычала.

- Нет, - наконец, сообщила она. – Ничего не могу рассмотреть.

- А это нормально? – спросил я, пряча дрожь в голосе.

- Я не знаю, - возмущённо ответила она. – Я имею в виду, что не вижу его даже сейчас.

- И что это означает? – я сжал зубы, пытаясь подавить панику, растущую в моей груди. – Он ведь ещё жив, правда? Ты бы увидела, если бы он умер?

Она вздохнула, посмотрев через окно в сторону главного входа в госпиталь. Я ощутил её ступор: пальцы Даши крепко вцепились в мою руку, когда её взгляд упал на группу мужчин, стоящих у входа.

- О, чёрт! – пробормотала она.

- Что? – спросил Эбен, наклоняясь вперёд на своём сидении, стараясь разглядеть то, на что она смотрела.

- Оборотни, - бросила она раздражённо. Её губы сжались в тонкую линию. - Те мужчины перед госпиталем – это оборотни.

- Оборотни? – переспросил Бью. - Она шутит?

- Не знаю, - ответил я, выжидательно посмотрев на неё. – Ты шутишь?

- Никто не говорил тебе об этом? – удивилась она.

- Не говорил мне что? – мой голос дрогнул. Я ненавидел то, как много секретов Русики скрывали от меня – и всё, видите ли, ради того, чтобы «спасти».

- Варис... они оборотни, - пояснила Даша. – Иван заключил с ними договор много раньше, чем Исмаэль и я присоединились к семье. В основном, мы обещали не нападать и не кусать людей. И, пока мы держимся подальше от Варисских земель, они не будут пытаться нас убить.

- О, наверно, вы меня разыгрываете? – не поверила Стелла.

- Значит, оборотни – это не фантастика? – уточнил я.

- Да, - подтвердила Дашка. - Это не большая фантастика, чем вампиры, - добавила она, когда увидела, как я таращусь на неё.

- Ух, - выдохнул Эбен, откинувшись назад на своё место.

- Что? – Бью повернулся к нему.

- Так значит, договор, который вы, ребята, заключили, - громко сказал Эбен, - говорит, что вы не можете никого кусать? Правильно?

- Правильно, - подтвердила Даша.

- А когда мы выйдем из машины, и они увидят, что Дэн теперь вампир, о чём они в первую очередь подумают? – спросил он.

- О, чёрт! – пробормотал я.

- Но они ведь ничего ему не сделают, - возразила испуганно Стелла.

- А вот я в этом не уверена, - покачала головой Даша.

- Почему? – спросил я.

- Они нас ненавидят, - объяснила Даша. – Это заложено в их генах. Это чувство очень сильно. Мы тоже их не жалуем, по той же причине. Так что, не важно, сколько раз мы бы повторили, что не сделали ничего, чтобы изменить тебя – они всё равно увидят укус на твоей руке и красный цвет твоих глаз, и поверят в то, во что хотят верить, потому что это даст им право обвинить нас во всём.

- Они же не могут всерьёз думать, чтобы сражаться с вами, ребята? – недоверчиво сказал Бью. – Я имею в виду, что вы, ребята, крутые – реально крутые.

- Оборотни тоже, - Дашка пожала плечами. - Кроме того, они просто не пустят тебя в больницу, - добавила она, глядя на меня. - Не в случае, если решат, что ты собираешься кого-то укусить.

Мысль о том, что кучка чужаков перекрыла мне путь к моему собственному отцу, что-то задела во мне. Вспышка гнева заставила меня распахнуть дверцу машины и ураганом помчаться прямо к главному входу прежде, чем Даша и остальные смогли меня остановить. Мне было не важно, что мои глаза пылали алым огнём в свете раннего утра. Что маленькие лучики солнца, прорывающиеся между облаков, расцвечивают мою кожу миллионами бриллиантов. Я собирался увидеть моего отца, даже если для этого пришлось бы убить каждого оборотня Петербурга, который бы встал на моём пути.

Это была бездумная реакция, бурная реакция - нечто, что, как я подозревал, было эмоциями новорождённого. Но я не мог сам с этим справиться, несмотря на тех, кто стоял сейчас у входа и принюхивался к запаху вампира, распространившемуся в воздухе при моём приближении.

Один из них знал меня и выступил вперёд, разглядывая с удивлением, грустью и гневом. Я остановился, когда был уже прямо перед ним в десяти шагах. Не из-за того, что заколебался в своих намерениях, а потому что впервые увидел, что оборотни не были взрослыми мужчинами. Нет, это были мальчишки, вероятно, на несколько лет младше меня, несмотря на то, что они выглядели, как рестлеры.

- Я пришёл, чтоб увидеться с отцом, - сказал я непоколебимо. В моём голосе зазвенел вызов.

- Дэн? – спросил тот, что вышел вперёд. Я кивнул.

- Я Саня, - продолжил он, сложив руки на груди с угрожающим и наглым видом.

- Я тут для того, чтоб увидеть отца, - повторил я.

- Мы не можем тебя впустить, - сказал он негромко, но твёрдо.

Я услышал, как за моей спиной хлопнула дверь машины. Не оборачиваясь, я знал, что Исмаэль, Валерка и Даша остановились полукругом позади меня. Парни за Саней – всего их было четверо – сделали то же самое. Все они напряглись, готовые к прыжку. У меня было чувство, что это не будет сложно – справиться с ними. Но я так же понимал, что не сложно справиться и со мной самим.

Договор значил для меня не слишком много. Меня не интересовало, что за соглашение заключил Иван с Варис. Не для того я проделал весь этот путь, чтобы чужак указывал мне, могу я или не могу увидеться с собственным отцом. Я собирался сделать шаг вперёд, чтобы заставить Саню ещё раз сказать мне в лицо, что он не пропустит меня в больницу, когда Стелла протолкалась между вампирами и встала рядом со мной.

- Эй, - окликнула она, привлекая к себе всеобщее внимание.

- Я не вполне понимаю, что здесь происходит, но вы, ребята, не имеете права говорить Дэну, что он не сможет увидеть Гордея, - заявила Стелла, обращаясь к Варисским парням.

Саня открыл рот, чтобы возразить, но она продолжила, не давая ему возможности говорить:

- Да, он - вампир. Так уж получилось. Посмотрите, - сказала она, подходя ещё ближе ко мне. Так близко, что я почувствовал запах крови, бегущей по её жилам, и услышал, как пульсировала жилка на её шее.

Меня это не беспокоило, я просто проглотил яд, зная, что я бы никогда не укусил Стеллу, даже если бы она истекала кровью прямо рядом со мной.

- Вы опасаетесь, что Дэн на кого-то набросится, когда будет внутри? Он не напал на меня, - заявила Стелла. - Он провёл в машине вместе со мной несколько часов, и не только со мной, но и с двумя другими людьми, и он не пытался выпить нас.

- Он новорождённый, - резко бросил Саня. - Ему нельзя доверять. Никому из них невозможно доверять. Вы нарушили договор, - продолжил он, скрестив руки на груди и глядя на меня и тех, кто выстроился позади меня.

- Никто не нарушил договор, - возразил я, подавляя рычание.

- Но ты - вампир, - заявил он. - Кто-то укусил тебя, и я бы поспорил на мою жизнь, что это был он, - добавил Саня, указывая на Валерку.

- Я сам сделал это, - огрызнулся я. - Да, вы правильно расслышали, - добавил я в то время, как он, ощетинившись, в замешательстве смотрел на меня. - Я выбрал это. Я сделал это. А теперь я иду туда, чтобы повидаться с отцом, а вы либо сделаете шаг в сторону и позволите мне пройти, либо я разорву всех вас прямо здесь. И мне плевать, кто это увидит.

Прошло несколько мгновений, в течение которых я раздумывал, какова вероятность того, что я смогу драться со всеми ними без потери конечностей или того хуже. Наконец, Саня заговорил:

- Где Иван? - спросил он.

- Скоро будет, - ответил Исмаэль.

- Когда он приедет, я хочу поговорить с ним, - сказал Саня твёрдо. - Пока что договор будет считаться ещё в силе, но если мы обнаружим, что вы действительно нарушили его, ноги никого из вас никогда не будет в Санкт-Петербурге снова, -пригрозил он.

- Можно мне войти? - спросил я нетерпеливо.

Он отступил назад и кивнул:

- Мы будем наблюдать, - бросил он. – Если нашему другу покажется, что ты теряешь контроль, мы выдворим тебя оттуда. И мне плевать, кто это увидит, - добавил он, возвращая мне мои же слова.

И я вздрогнул, понимая, что Саня мог бы убить меня прямо на глазах у моего собственного отца, если бы ему пришлось.

- Прекрасно, - буркнул я язвительно.

Облегчение нахлынуло на меня, когда я направился к больничной двери, но Валерка схватил за руку и остановил меня, тогда как другие двинулись вперёд.

- Что? – рявкнул я, глядя на него.

Он улыбнулся, протягивая тёмные очки:

- Если ты не хочешь, чтобы все увидели твои глаза... - он осёкся, и я смущённо улыбнулся, принимая то, что он предлагал.

- Ладно, - сказал я мягче. - Прости.

Я водрузил солнечные очки на своё лицо и вошёл в здание. Холодный воздух обдувал меня, пока я шагал через автоматические двери. Эбен уже узнал, в какой палате отец, и я обнаружил, что снова следую за ним, когда мы пробирались по коридорам больницы. Когда мы дошли до палаты, остальные замедлились, зная, что я хочу войти первым.

Даже Валера отступил назад, предположив, что я хотел бы сделать это в одиночку. Однако теперь, когда я стоял перед дверью палаты отца, мысль о том, чтобы войти в комнату, пугала меня. Я был вампиром, но я всё ещё маленький мальчик. Подавшись назад, я отчаянно схватил Валерку за руку.

- Не могу сделать это один, - прошептал я, глядя на него умоляющими глазами. Он кивнул, переплетая пальцы с моими.

- Хорошо, - ответил он. - Я с тобой.

Находясь снаружи, в коридоре, я мог слышать монитор, подключённый к сердцу. Я мог даже слышать, как капает IV-жидкость. Мне невыносимо хотелось заплакать, зарыдать, перестать контролировать себя и растечься лужей скорби по больничному полу, но я знал, что должен оставаться сильным ради отца. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы, я шагнул в комнату.

Ещё когда мы все стояли снаружи, в коридоре, я, вероятно, должен был обратить внимание на влажный стук сердец и затхлый земляной запах волка, идущий от кровати моего отца. Но я так боялся представлять батю, лежащего в больничном одеянии, подключённого к тысяче разных аппаратов, слабого и не осознающего себя, что, когда Валерка и я вошли в палату, я даже не понял, что широким кругом вокруг постели отца сидели мама и отчим, Борис и его сын Дима.

Мама поднялась на ноги и через секунду, увидев меня, бросилась ко мне. Слёзы струились по её лицу, и она полностью закрыла отца от моего взгляда. Я не знал, хотела ли мать, пыталась ли защитить меня от того, что я мог увидеть, но я только мельком успел увидеть тёмные волосы бати, прежде чем мама повисла на мне. Она что-то говорила, слова лились из неё слишком быстро даже для меня с моим вампирским слухом, чтобы их понять, но я и не слушал. Я заметил несколько вещей, которые на этот раз совершенно сразили меня.

Первое, это, когда руки матери сомкнулись вокруг меня, яд начал непрерывно наполнять мой рот. Я мог слышать пульсацию вены на её шее. Её сердце билось под тонкой кожей, покрытой рубашкой, и кровь бежала по всему её телу, призывая попробовать её. Мысленным зрением я представил себя, бросающегося на неё, припирающего её к стене прежде, чем Валерка со всей скоростью, на которую способен, смог бы остановить меня. Я мог даже представить свои зубы, вгрызающиеся во что-то мягкое и нежное. И я едва не застонал вслух, когда подумал о её крови, наполняющей мой рот, хлынувшей в моё горло, утоляющей мои самые тёмные желания.

Но затем я вспомнил, что она – моя мать: воспоминания и образы начали мелькать перед моими глазами. А потом они исчезли, и я пришёл в себя, неловко стоящий в больничной палате, а мои руки были всё ещё прижаты к бокам. Я виновато обвил их вокруг неё, слушая её удивлённый вздох, когда мама почувствовала, как твёрдо моё тело, как холодна моя кожа. Я знал, что выгляжу совершенно иначе, чем в последний раз, когда мы виделись в Уфе: тогда, после нападения злого древнего вампира, я был разбитый, лежащий на больничной койке, как теперь – батя. Я понятия не имел, как я буду объяснять произошедшие со мной изменения без того, чтобы разоблачить свою новую сущность. Но я надеялся, что ситуация с отцом достаточно выбила её из колеи, и она не станет с этим разбираться.

Во-вторых, я заметил, что Димка вскочил на ноги в тот момент, когда мать бросилась ко мне. Он попутно опрокинул стул, его мускулы напряглись, словно он хотел вклиниться между нами. Он начал дрожать, и Борис с моим отчимом оба посмотрели на него, словно он был не в себе. Глубоко вдохнув, я понял, что запах волка, который я определил ранее, исходит именно от него. И он знал, без того, чтобы видеть мои глаза, что я теперь вампир.

Он, наверное, думал, что я буду пытаться укусить свою собственную мать, о чём я в действительности и думал, однако не долго. Я не мог поверить, как быстро горький вкус отвращения к себе захлестнул моё горло.

И, хотя он был ещё в коридоре, я услышал, как Исмаэль задохнулся и отступил назад к стене. Я знал, что он чувствует всё то же, что я чувствовал, но не мог перестать ненавидеть себя за то, что подумал сделать с мамой. И я знал, что Дима имел все основания бояться меня.

Тем не менее, он просто стоял там, в другом конце комнаты, его чёрные глаза пронзительно исследовали меня. И я знал, что дружба, которая была между нами, прежде чем я оставил прошлое ради Бэрроу, ушла. Я стал вампиром, а он теперь был волком. Мы стали смертельными врагами, или так нам казалось... и слёзы кололи мне глаза. Я чувствовал, что в другой жизни, возможно, Дима и я могли бы быть одной семьёй, но теперь это стало невозможно.

И, наконец, я заметил, что за всё это время Валерка не сдвинулся ни на дюйм. Он стоял около меня, настороженный, следящий за моей реакцией, но позволяющий мне самому контролировать ситуацию. Он не пытался оторвать мать от меня или остановить её, когда она бросилась ко мне. И он не зарычал на Димку, не попытался кинуться между нами двумя – мой вечный защитник. Наоборот, он стоял тут, наблюдая за мной, его глаза были полны такого беспокойства, такой любви, что у меня перехватило дыхание.

Я знал, что всё это убивает его, я мог видеть, каким напряжённым он был. Он хотел броситься и взять всё под свой контроль, закрыв меня от боли, которую я испытал в этой крохотной комнате, но он не сделал этого. Я не знал, откуда у Валеры эта сдержанность, но внезапно обнаружил себя ожидающим, что он выступит вперёд, как он всегда это делал, и начнёт руководить ситуацией. Сам же я совершенно не знал, что мне делать.

- О, Дэн! – воскликнула мама, её рыдания прервали мои размышления.

Она подалась назад, всё ещё держа мои руки и глядя на меня. Когда она была сосредоточена, моя мать всегда замечала вещи, которые никто другой не замечал. И то, как она посмотрела на меня, как что-то скользнуло по её лицу, заставило мой живот сжаться – мать подозревала. Она знала, что я был другим, и, хотя у неё не было оснований считать, что я стал вампиром, я понял, что она не остановится, пока точно не узнает, что происходит.

- Не могу поверить, что прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я видела тебя, Дэн. Ты выглядишь иначе, - заявила она.

Когда я увидел, как она перевела глаза на мои очки, и её руки начали двигаться вверх, я сделал шаг назад, подальше от неё, нарушая физический контакт между нами.

- Я не вижу разницы, - возразил я, надеясь, что она прекратит это.

- Да, ты в самом деле другой, - Отчим поднялся на ноги и присоединился к маме. - Ты что-то с собой сделал, или типа того? - спросил он.

- Ты совсем не видишь солнца в Петербурге? Какой ты бледный, Дэн. Я имею в виду, ты всегда был бледным, - поправилась мама, вздыхая. – Но сейчас ты выглядишь так, словно месяцами не выходил на улицу.

- Отец не говорил тебе о том, где я был? - уточнил я.

- Нет, - Мать покачала головой. - Когда Борис позвонил мне и рассказал о Гордее... о том, что случилось с Гордеем, он сказал, что ты уехал, но Боря не знал, куда. И, очевидно, я не могла спросить об этом твоего отца, - мягко добавила она, повернувшись к нему и хлюпнув носом. – Так где же ты был? Мы так о тебе беспокоились. Ни у кого не было о тебе сведений.

- На Аляске, - ответил я. – Поэтому и нет загара.

- Ох, - вздохнула она, по-видимому, удовлетворённая моим ответом. Но затем её глаза сузились. – А Валерка был с тобой?

Она спросила это, и я мысленно застонал. Я знал, что они с батей поддерживали намного более тесный контакт, чем обычно, на протяжении нескольких месяцев моей кататонии, после того, как Валера уехал из Питера. Достаточно тесный, чтобы враждебность отца к вампиру с русыми волосами, стоящему рядом со мной, передалась так же и матери.

- Нет, - ответил я. - Я ездил один. Племянник бати, Эбен, собирался жениться. Он и его жена находятся снаружи, в коридоре. Они были расстроены, когда услышали о бате, и захотели приехать сюда со мной.

- Так, значит, Аляска? И как там тебе – понравилось? – спросил вдруг Дима. Его голос дрожал от злобы.

Его слова подействовали на группу, стоявшую у двери, и нехотя мать и отчим расступились. Я взглянул на отца в первый раз и перестал дышать от шока из-за того, что увидел. Раньше я знал, что, соберись я падать, рука Валеры, обвитая вокруг талии, удержит меня, даст мне силы, которых я не имел. Сейчас никто, казалось, не замечал, как близок я был к падению на пол. Закрыв глаза, я подавил рыдания, которые пытались прорваться через горло.

Отец выглядел так, словно он был помят медведем. Его кожа вся скрывалась за бинтами, и дыхательный аппарат заслонял большую часть его лица. Монитор, отслеживающий сердечный ритм, пищал в углу каждые несколько секунд, в такт с его сердцем, но я мог слышать, как слаб он был. Я вдохнул ещё раз: запах антисептика разъедал мой нос, и меня передёрнуло. Кровь отца пахла для меня ужасно.

- С Аляской всё нормально, - ответил я рассеянно, запнувшись. - Он будет в порядке? - спросил я, взволнованно поглядев на маму. Она улыбнулась мне, но это была грустная улыбка, и она сказала мне больше, чем слова могли бы выразить.

- Он в коме, детка, - медленно произнесла она. – Доктора не уверены, очнётся ли он...

- Когда? – спросил я.

- Не когда, а если, - поправил отчим, глядя на свои ботинки. Я снова поразился тому, какой отличный парень молодой муж моей матери. Он проделал весь путь от дома для того, чтобы сидеть в больничной палате рядом с бывшим мужем своей жены, наблюдая, как она плачет над ним, как она беспокоится о нём. И похоже было, что он на самом деле переживал о бате.

- Но ты же знаешь отца, - добавила мама, пытаясь ободрить меня. - Он упрямый, совсем, как ты. Он очнётся.

- Нашёл кого-нибудь интересного на Аляске? – снова встрял Димка, и Борис пнул его в колено краем своей инвалидной коляски. - Ау, - вскрикнул он, взглянув на отца и потирая ногу.

- Прекрати задавать глупые вопросы, - пробурчал Борис. – Ты что, не видишь, что ему тяжело сейчас?

- Ты что, не видишь, кто он? – бросил Димка, слишком тихо для матери и отчима, но достаточно чётко для всех остальных нас.

Борис перевёл взгляд на меня, пытаясь разглядеть, как следует, и тогда его глаза расширились, понимание проступило на его лице. Дима начал дрожать, его чёрные глаза сузились в щёлочки, и я понял, что всё начало выходить из-под контроля. Я должен что-то сделать, прежде чем Дима обернётся прямо здесь, в больничной палате.

- Мама? - позвал я. – Не могли бы вы оставить меня на несколько минут наедине с Борисом и Димой? Я хочу поблагодарить их за заботу о бате, пока меня не было. Кроме того, - добавил я, сверкнув ослепляющей улыбкой, и сладость моего дыхания затуманила её мысли. - Я хочу побыть некоторое время с отцом один-на-один.

- Хорошо, Дэн, - согласилась мать быстро, запутавшись, нахмурив брови на мгновение, а затем она, взяв за руку отчима, вышла из комнаты. Она не знала, почему согласилась, хотя собиралась остаться в палате со мной и батей, но я ослепил её. Валерка тихо закрыл за ними дверь, и щелчок, который эхом раздался по комнате, прозвучал странно зловеще.

- Дэн, - начал Борис, но я замотал головой.

- Русики не нарушали договор, - прервал я его. – Я не был укушен. Я сделал это сам.

- Как? – спросил он потрясённо.

- Сейчас это не важно, - ответил я уклончиво, не желая повторять заново всю историю. Я глянул на Валерку краем глаза, но он смотрел в сторону, на лице его отражалась боль. – Я хочу знать, что случилось с отцом – что с ним случилось на самом деле.

- Успокойся, сын, - Борис вздохнул. Он положил руку на плечо Диме, и тот перестал трястись, но не сел. Наоборот, он начал метаться по комнате, как зверь по клетке. Я знал, что единственное, чего он хотел, это поддаться своим инстинктам и броситься на вампиров в комнате. Но я восхитился тем, как он боролся со своей природой.

- Я в порядке, - бормотал Дима.

- Пока вас не было, - сообщил Борис, повернувшись к нам с Валеркой, - у нас тут возникли некоторые проблемы с вампиром.

Валера резко вскинул голову при словах Бориса.

- Вампир? - переспросил он.

Борис кивнул.

- Одна, с яркими волосами.

Я застонал, с трудом удерживаясь от того, чтобы не закричать от страха. Я, может, больше и не был слабым человеком, но это не значит, что воспоминания о моём столкновении с злым вампиром и его кланом перестали приводить меня в ужас.

- Ника, - прошептал я.

- Так это зовут? – прорычал Дима.

- Да, - ответил Валерка. – Она что, была в Питере?

- Она была в окрестностях, - ответил Борис. – Выборг, Ломоносов. Там была череда убийств, за которые, как мы считаем, она несёт ответственность.

- Чего она хочет? - спросил я.

Борис пожал плечами.

- Мы не знали сначала, - ответил он. - Она просто бродила вокруг - достаточно долго для того, чтобы её заметить и начать преследовать, но не достаточно долго, чтобы попасться. Она быстра, - он невесело усмехнулся. - Однако, - добавил он, и голос его помрачнел, - я думаю, учитывая то, что случилось с твоим отцом, можно с уверенностью предположить, что она ищет тебя, Дэн.

- На отца не нападали грабители, - сделал я вывод. Мои глаза остановились на нём снова.

- Нет, - ответил Дима. Он перестал метаться и выглядел спокойнее, как только примирился с фактом, что вынужден общаться с вампирами.

Я не мог ему помочь, но отметил, что он больше не выглядел, как мальчик, с которым я болтал на пляже в Финском заливе. Всё его тело превратилось в одну массу мышц, и теперь он, казалось, вырос на голову по сравнению с тем, каким я видел его в последний раз.

Его лёгкая непринуждённая улыбка, которую я помнил, исчезла, и теперь его лицо прямо-таки излучало ответственность.

- Ника напала на твоего отца, - объяснил он. - Отец, я и некоторые ребята из стаи направлялись к вам посмотреть игру. Мы учуяли её запах ещё прежде, чем добрались до дома, и бросились вперёд. Она не кусала его, - сказал Дима, глядя на батю. - Она просто... ну, ты сам можешь видеть.

Я кивнул, благодарный, что он не уточнил.

- Чёрт, - пробормотал я, проведя рукой по моим волосам, стараясь привести в порядок свои мысли.

- Почему она охотится за тобой, Дэн? - спросил Борис.

- Уверен, что Ника считает Дэна ответственным за смерть её партнёра, Дина, - ответил Валерка. – Дин был зациклен на Дэне прошлой весной, очень опасно зациклен. Моя семья и я избавились от него, но мы не думали, что Ника представляет угрозу. Очевидно, что-то изменилось. Она решила прийти за Дэном, чтобы отомстить.

- Почему она не придёт за тобой и твоей семьёй? – процедил Димка, складывая руки на своей могучей груди. Дима превосходил даже Эрика своей мускулатурой.

- Я не знаю, - ответил Валерка смущённо. Это было не заметно по голосу, но я понял по тому, как его губы сжались в тонкую линию.

- Она всё ещё поблизости? – спросил я. Злость закипала в моих венах, когда я думал о раненом отце. Я знал, через что он прошёл: Дин причинил мне когда-то такую же боль, за исключением того, что я не был в коме.

- Да, - ответил Борис. – Члены стаи, сменяясь, рыщут по городу в поисках её, пытаясь напасть на её след.

- Разумеется, мы не можем больше этого делать, раз вы вернулись, - пробормотал Дима, обращаясь к Русикам.

- Я не знаю, что Саня чувствует по поводу нас теперь, - нерешительно сказал Валера. - Но если он согласится, моя семья готова будет сотрудничать.

Дима удивлённо взглянул на него и кивнул.

- Я убью её, - сказал я тихо. В моём голосе перекатывалось рычание.

- Дэн, - Валера успокаивающе положил руку мне на плечо.

- Нет, - отрезал я, тряхнув головой. – Ты не понимаешь. Это Я собираюсь убить её. Мне не важно, кто её обнаружит. Но я буду тем, кто её убьёт. Это понятно? – спросил я, оглянувшись и переводя взгляд с Димы на Валеру. Оба мужчины кивнули, увидев ярость в моих глазах. - Ещё кое-что, - добавил я, глядя на Бориса. – Отец... как ты думаешь, много ли он знает?

Произнося это, я смотрел на своего отца. Борис вздохнул:

- Он знает всё.

Тина:

Прошло, должно быть, полтора дня с тех пор, как остальные оставили нас, чтобы вернуться в Питер. Напряжённые полтора дня. Эрик лежал рядом со мной. Его огромные руки легонько обнимали меня. Он старательно пялился в телевизор, но я прекрасно видела, что он не следит за повтором спортивного шоу. Иван был где-то снаружи, и Эрика бродила по комнате, не будучи в состоянии сидеть спокойно, пока её супруга нет рядом.

Я прижалась к Эрику теснее, вновь открывая для себя, насколько же мне повезло иметь его в своей жизни. Я знала, что Эрик привязан к Дэну, и необходимость остаться в отеле мучила его, когда он так хотел быть в Питере. Но он никогда ни словом не обмолвился – Эрик лишь улыбался мне, глядя сверху вниз, и шептал снова и снова, что всё у нас будет хорошо. Ожоги начали медленно заживать, и я чувствовала, что моя кожа натянулась и разгладилась, удаляя шрамы, которые окончательно испортили бы мою внешность, будь я человеком.

Я знала, что Эрик мной гордится. Я могла это видеть по его взглядам: в его глазах светилось всё то, что он не мог выразить словами. Моё нежелание признавать Дэна всегда тёмным пятном лежало между нами - это было тем, что мы по-настоящему даже не осознавали. Но что-то изменилось в Бэрроу, перевернулось с головы на ноги, и я смогла честно сказать, что сейчас вижу в Дэне своего брата.

Я никогда не была способна понять, почему он хотел стать вампиром. Это было непостижимо для меня: если бы мне был дан выбор, может быть, я позволила дать себе умереть на той улице много-много лет назад. Я бы многое потеряла: Эрика, мою семью, и всё время мне бы пришлось учиться и расти, и понять, наконец, что здесь, сейчас, есть для меня нечто большее, чем я могла оценить. Но я всё ещё не могла честно сказать, что я бы приняла эту жизнь, если бы имела возможность отказаться.

Но Дэн хотел этого больше, чем всё другое, потому что он хотел Валеру больше, чем всё другое. Однако я знала, что и Дэн не желал такой трансформации, какая с ним случилась. Если бы ему была предоставлена возможность выбора, он бы тоже всё сделал иначе, и, может быть, поэтому я уважала и любила его сейчас - в то время, как раньше не могла. Я никогда не чувствовала себя ближе к Эрику, чем теперь, когда я стала ближе с Дэном, и я знала, что он чувствовал то же самое.

Кожа моя начала зудеть, боль утихла, и я завозилась.

- Ты в порядке? – забеспокоился Эрик, глядя на меня сверху вниз.

- Да, - ответила я, пытаясь удержаться от того, чтоб не расцарапать руки в попытке избавиться от страшного зуда, который распространился по всем нервным окончаниям.

К счастью, несколько минут спустя вернулся Иван с двумя лисицами. Кровь помогла успокоить зуд, и я обнаружила, что после еды могу сесть без посторонней помощи.

- У тебя отличные результаты, - сообщил Иван, присаживаясь на краю постели, чтобы осмотреть мои раны. – Всё должно пройти в считанные дни.

- Значит, мы сможем ехать? – спросил Эрик с надеждой в голосе. Эрика улыбнулась, посмотрев на него, и положила руку на плечо, призывая не спешить.

- Не надо торопить её, - попросила она. - Мы уедем, когда ты почувствуешь, что готова, Тина, - добавила она, глядя на меня.

- Я думаю, что смогу сесть в машину, - предположила я нерешительно, оценивая, насколько это было бы больно: если бы я переместилась или пошевелилась, если бы мне пришлось поднимать ноги или двигать бёдрами.

- Тогда мы поедем утром, - решил Иван.

Он вышел, чтобы позвонить Валерке, и Эрика повернулась ко мне. В её глазах читалась нервозность.

- Тина, - начала она, подойдя к моей стороне кровати и опускаясь на край рядом со мной, на то место, где несколько минут назад сидел Иван. – Нам надо привести тебя в порядок, прежде чем мы поедем.

- Хорошо, - я кивнула. Душ и новая одежда – это звучало неплохо.

- Я думаю, мне надо прогуляться, - немедленно сообщил Эрик.

Я зарычала, протестуя, когда он выскользнул из-под меня. Но он поспешил прочь, не сводя глаз с двери. На его лице было выражение лёгкого испуга.

- Эрика, - позвала я, и в моём голосе послышался угрожающий рык. – Чего ты мне не договариваешь?

- Ну-у-у, дорогая, - ответила она, положа свою руку поверх моей, - когда ты обгорела... это нанесло тебе некоторый ущерб.

- Ущерб? – переспросила я.

- Твоим волосам, - наконец, выдала она.

Я попыталась подавить внезапную слабость, ползущую вверх от моего желудка, но не смогла.

- Мои волосы? - воскликнула я, и мой голос превратился в высокий пронзительный писк. Я подумала о моих красивых золотых локонах, каскадом струящихся вниз по моей спине. - О, Боже, помоги мне, - прошептала я автоматически, представляя самое худшее. Я была слишком больна, чтобы беспокоиться о моей внешности - я даже не пыталась расчесать свои волосы с самого Бэрроу. Сейчас, сидя на этой кровати, глядя на Эрику - любящую, заботливую и слишком уж участливую, я не могла даже заставить себя дотронуться до моих волос, в страхе от того, что я могу там обнаружить.

- Всё не так уж плохо, - сказала она успокаивающе. - Но... твои волосы в некоторых местах опалило, и, поскольку они не вырастут снова, нам придётся укоротить их.

- Отрезать? – пискнула я.

- Боюсь, что так, - ответила Эрика.

- Клянусь Богом, если ты сделаешь меня похожей на эльфа... - предупредила я, но Эрика перебила меня.

- Не надо преувеличивать, - ответила она, положив мне руку на плечо.

Я почувствовала стыд за то, что так расстроилась. У всех в моей семье были гораздо более серьёзные проблемы, чем моя. А я не могла быть им полезна, но мне всё равно хотелось плакать. Я хотела бы никогда не открывать свои глаза. Даже будучи человеком, никогда не любила, когда мне подстригали волосы. Что-то в этом всегда расстраивало меня, но всё стало ещё хуже, потому что теперь я вампир. Я не могла успокоить себя уверениями, что, если мне не понравится мой новый облик, мои волосы всегда смогут отрасти обратно.

Эрика молча скользнула в ванную и вернулась с ножницами.

- Придётся сократить всего около пяти дюймов, - объяснила она, садясь позади меня. - Твои волосы будут достигать плеч, когда я закончу.

Я почувствовала, как задыхаюсь. Я слышала, как ножницы лязгнули, открывшись, и задержала дыхание, зажмурив глаза, когда почувствовала, что ножницы сомкнулись вокруг моих волос. Когда первый золотой локон опустился на одеяло, я вскрикнула.

Александр:

Стая собралась вокруг меня, за исключением Димы, который всё ещё оставался в госпитале. Миллиард эмоций отражался в их глазах. Лина и Серёга стояли рядом, но с разным выражением лиц. Костя и Эльдар оба были смущены, но спокойны, тогда как Данила и Пётр рвались в драку. Стая разделилась пополам. Они не знали, верить ли утверждению Дэна, что он не был обращён Русиками. Я не знал, верить ли ему вообще. Он оставил Петербург человеком, а вернулся вампиром. Миллион сценариев мелькали в моём уме, но я не мог избавиться от постоянного ощущения, что, возможно, решение Русиков оставить Питер было лишь уловкой - уловкой, чтобы заставить нас поверить, будто они ушли навсегда. А так они могли бы вызвать Дэна к ним позже и обратить его не в Санкт-Петербурге. Может быть, они думали, что наш договор останется неизменным - если бы он не вернулся сюда. Я не единственный, кто видел шрам от укуса на его руке, - тот, что, как мы все знали, сверкал, будто бриллиант, если солнечный свет падал на него, - как и всё остальное его тело теперь.

Однако, решение вопроса, что теперь делать, ложилось только на мои плечи. Я был вожаком стаи, альфой, и, как бы я ни ненавидел признавать это, но я не знал, что правильно. Гордей всегда был другом нашего народа, другом тёмных волков Питера. Дэн попадал под нашу защиту уже просто в силу того, что был его сыном. Даже если мы установим, что Русики нарушили договор, я всё ещё не знал, пойдём ли мы против них. Сделать так, значило бы пойти так же и против Дэна, и, хотя он был вампиром, я не мог... я бы не стал тем, кто в конце-концов отнимет у Гордея его сына. Тем не менее, я знал, что мы просто не могли позволить пиявкам выкрутиться. Что-то следовало сделать, но я не знал, что.

- Что же дальше? - озвучил мои сомнения Пётр, рассеянно хрустнув суставами пальцев.

- Я пока не знаю, - тихо ответил я.

- Мы должны избавиться от кровососов, которые уже здесь, - предложил Данила. – Тогда к возвращению остальных половина их клана будет уже мертва. Избавиться от них будет легко.

- А что, если Дэн сказал правду? – заговорил Серёга. – Что, если они на самом деле не кусали его? Мы не можем напасть на них, если они не нарушали договора.

- Он должен был быть укушен, - ответила Лина. - Мне плевать, что он говорит. Ты не можешь просто так стать вампиром.

- Хватит, - прикрикнул я. Стая замолкла. – Мы не сделаем ничего до приезда Ивана. Я хочу услышать обо всём от него из первых рук прежде, чем приму решение.

Они закивали. Пётр и Данила нехотя согласились, но я был удивлён тем, как долго мне удавалось удерживать их от действий, из-за которых началась бы война, к которой, как я считал, мы не были готовы.

Валера:

Комната вновь наполнилась тишиной, пока Дэн обдумывал всё, что ему было сказано. Я ненавидел просто торчать без дела, ожидая и ничего не предпринимая. Дима колебался между желанием напасть на вампира, стоящего прямо перед ним, и желанием повести себя с Дэном так же, как когда-то до его обращения.

Несколько воспоминаний вновь и вновь прокручивались в его уме: он и Дэн бродят по пляжу в Финском заливе. Он кокетничает с ним, поглядывая на него из-под рестниц, опускает ладонь на его руку. Дима пытался как-то совместить эти воспоминания о нём с тем, что видел сейчас перед собой, но раз за разом терпел поражение. Каждый раз, когда он напрягался, его мускулы автоматически реагировали на наше присутствие в комнате, и я желал шагнуть между ними на тот случай, если оборотень потеряет самообладание. Но я знал, что Дэн разозлится, если я вмешаюсь. Наконец, он заговорил. Его голос прозвучал нежным перезвоном колокольчиков, успокоив мои расшатанные нервы.

- Что ты хочешь сказать словами, что «он всё знает»? - спросил он.

Дима вздохнул и, поборов свою ярость, наконец-то уселся на стул рядом со своим отцом.

- Ну, - начал он, стараясь привести воспоминания в порядок. Подслушивание его мыслей вызывало у меня головную боль. – Он увидел глаза Ники, чего уже было достаточно для выводов. Я не знаю, что она ему рассказала, если решила объяснить Гордею, кто она такая. Хотела ли она объяснить ему, зачем так поступает с ним.

Дэн низко зашипел сквозь зубы, и я скользнул рукой по его руке, стараясь не думать о тепле, которое заструилось по моему телу от этого простого прикосновения. Мне нравилось, как моё тело реагирует на него, но в настоящий момент я совсем не хотел, чтобы он подумал, будто я ищу повод сблизиться. Я всё ещё не мог выбросить из головы картинку его ярости, его испуга, когда я поцеловал его, а он убежал. Я не собирался делать так ещё раз в ближайшее время, однако хотел, чтобы он знал, что я рядом, если буду нужен. Он расслабился, когда мои пальцы прикоснулись к его коже, и неосознанно придвинулся ко мне поближе. Я улыбнулся вопреки собственному желанию.

- Но мне известно наверняка, что он видел, как я, Саня и Костя перевоплотились. Мы бросились в дом, когда обнаружили, что происходит, - продолжал Дима. – Он оглянулся и увидел нас, стоящих там, и пока он смотрел на нас, мы превратились в волков.

- Так он увидел, как вы становитесь волками? – спросил я.

- Да, - подтвердил Дима.

- Я удивлюсь, если он что-то вспомнит, когда очнётся, - задумчиво произнёс Дэн. – Если это произойдёт, нам придётся всё ему объяснить.

- Дэн, - тихо сказал я. – Я не думаю, что это хорошая идея.

- Я убеждён, что Гордей уже знает предостаточно, – сухо проронил Дима. - Заполнить пробелы для него не составит труда.

- Тебя беспокоит, примет ли он меня теперь? – предположил Дэн, глядя на меня. Его глаза больше не были сердитыми. На самом деле он выглядел удивлённым, даже благодарным.

- Я не хочу, чтоб тебе было больно, - сказал я.

Дэн кивнул.

- Настолько же сильно, насколько я хочу остаться тут, - сказал он. – Я не уверен, что это здравая мысль. Я чувствую жажду.

Он оглянулся на меня вновь с выражением вины в его глазах. Я склонил голову, желая прочесть его мысли, но он лишь улыбнулся печально и покачал головой.

- Кроме того, - добавил он, - Я не знаю, как долго Исмаэль сможет оставаться в больнице и не сойти с ума.

- Ты имеешь в виду – от запаха крови? – спросил Борис.

- И чувств, – ответил Дэн. – Думаю, тут полным-полно страданий, наполняющих атмосферу вокруг, а он впитывает всё это.

Борис и Дима выглядели сбитыми с толку: они ничего не знали о способности Исмаэля. Но это показало мне, каким заботливым был Дэн, никогда не думающий о себе, но всегда беспокоящийся о других.

- Я вернусь, - сказал он. – Но если отец очнётся, пока меня нет, пожалуйста, дайте мне знать.

- Конечно, - согласился Борис.

Денис:

В машине, направляющейся к дому Русиков, царила тишина. Стелла, Эбен и Бью подрёмывали на заднем сидении. Я думаю, Даша знала, что я нуждаюсь в тишине, чтоб прийти в себя после всего произошедшего за последний месяц. И, как я догадывался, хотя она и желала вызвать меня на разговор, но держала рот на замке. Я игнорировал выразительные взгляды, которые Дашка бросала на меня.

Нападение на Бэрроу, решение стать вампиром с помощью ядовитого укола, трансформация, сражение, в котором Тина и я - оба обгорели, новость о том, что мой отец был атакован Никой, противостояние с оборотнями, поцелуй между мной и Валерой – всё это переполнило мой мозг какофонией сомнений, тревоги, злости и страха. Я осознавал, что нуждаюсь в принятии некоторых решений относительно своей жизни и того, что мне делать теперь, когда я вампир. Но мне необходимо было время – намного больше того, которым я располагал. Мне не хотелось думать ни о чём. И мне совсем не нравилось то, что мой мозг мог выдавать множество мыслей одновременно. Всё, чего я действительно хотел, это забыться в счастливом сне. Но я не мог – уже никогда больше.

Но одну мысль я не мог отбросить просто так: одна маленькая жалкая мыслишка, которая постоянно возвращалась, смущая меня каждый раз, как я пытался просто смотреть в окно и наблюдать за мелькающим на запредельно высокой скорости пейзажем. Я тосковал по Валерке. Он был в машине позади нас, вместе с Исмаэлем, но я хотел его рядом со мной. Я полагался на него в больнице больше, чем сам осознавал в тот момент. И сейчас, когда мы опять были порознь, всё моё тело звало его, желая находиться рядом. Я ненавидел, что снова чувствую себя настолько зависимым от него. Я ненавидел, что поймал себя на желании простить его, любить его, но я так же знал, что проиграл бы эту битву при попытках сопротивляться. Я не мог ему противиться - никогда не мог. Он всегда ослеплял меня, даже сейчас.

Всё было так просто, пока он не ушёл. Каждую ночь, прежде чем я засыпал, он забирался в моё окошко, и мы могли говорить до тех пор, пока я не отключался. Когда я просыпался по утрам, он был там. Он был чем-то, на что я всегда мог рассчитывать: чем-то постоянным. Возвращение в Питер было одной из самых сложных вещей, которые я предпринимал за всю предыдущую жизнь, но, благодаря Валере, всё прошло намного легче. А затем, когда он ушёл, всё пошло не так, весь мир стал неправильным. Но теперь, когда Валерка вернулся, мир по-прежнему оставался не тем. Я не был уверен, что он когда-нибудь станет прежним для меня. Мы можем научиться жить в нём заново, оставить боль позади и двигаться дальше. Я знал, что никогда не забуду многое, и, наверно, малая часть меня никогда не сможет простить его, но я также знал, что если постараюсь достаточно сильно, я обнаружу, что люблю его по-прежнему, несмотря на всё плохое, что случилось.

Несмотря на боль, несмотря на гнев, я хотел этого. Я хотел двигаться дальше и вернуть мою жизнь. Вздохнув, я откинул голову назад, на подголовник, и закрыл глаза.

- Что происходит? – спросила Дашка, наконец, нарушив тишину. Я услышал, как Стелла дёрнулась на заднем сидении, а потом вновь уронила голову на плечо Эбену. - Ты в нерешительности. Когда я смотрю в ваше будущее, я просто вижу тьму беспорядочных образов.

- Ничего не происходит, - ответил я. – И тебе не следовало бы следить за моей судьбой, когда ты за рулём.

- Я знаю тебя лучше, чем ты полагаешь, - возразила Даша. – Как лгун ты просто ужасен. И я прекрасно могу вести - спасибо за доверие.

- Это была парочка очень длинных месяцев, - тихо сказал я.

- Знаю, - ответила Даша немного виновато.

- Я чувствую себя, словно мог бы заснуть на годы, - пробормотал я. – Но это, к сожалению, неосуществимо.

- Я так сожалею, - прошептала Дашка.

- Это не твоя вина, - я послал ей слабую улыбку. Я знал, что не всё ещё между нами просто, но чувствовал, что худшее уже позади. Даша стала моей лучшей подругой снова – да и всегда ею была.

- Что ж, - сказала Дашка медленно, - я испытываю что-то типа вины. Я должна была что-то увидеть. Я имею в виду, на самом деле, мне не хватало совсем немного.

- Может быть, ты неисправна, - пошутил я, но она смотрела так грустно при этом, что я быстро взял её за руку. - Я шучу, - повинился я. – Ты была сфокусирована на другом. Ты не можешь видеть всё сразу.

- Ты и Валера выглядели... ближе... когда мы вышли из больницы, - заметила Даша знающим тоном.

- И что же ты увидела? – я закатил глаза.

- Ничего, - пожала она плечами. Что-то мрачное скользнуло по её лицу, и меня заинтересовало, что это значит.

- Ты тоже не слишком хорошо лжёшь, - фыркнул я.

- Я много чего на тебя накопала, - бросила Дашка. – Будь серьёзным. Я знаю, что ты страдаешь, и что Валерке придётся иметь с этим дело.

- Но? – подсказал я.

- Но вы нужны друг другу, – продолжила она. – Это же так просто. Вы мечтали о совместном будущем – о том, что я видела множество раз. Всё теперь изменилось, но это не означает, что изменилось само будущее. - Она вздохнула и выглядела потерянной несколько мгновений. Я задумался о том, что же она увидела. Что такого я утратил? Но я не был уверен, что Дашка когда-либо мне это расскажет.

- Может, ты и права, - вяло согласился я, глядя на свои ладони.

- Что-что? – переспросила Даша с самодовольной ухмылкой.

- Я сказал, что возможно, ты права, - повторил я погромче.

- Разумеется, права, - нахально заявила Даша. - Никогда не ставь против меня, договорились?

- Ни разу, хоть за миллион лет, - я засмеялся. По настоящему засмеялся, безо всякой горечи и грусти, скрываемыми за весельем.

Даша широко улыбнулась и направила машину на подъездную дорожку, ведущую к дому. Дорога частично покрылась растительностью, берёзы и растения заслоняли весь обзор. Я вновь вернулся во влажный зелёный мир, такой отличный от снежных нетронутых просторов Бэрроу. Я знал, что тут холодно, хотя и совсем не так, как в Бэрроу, но ничего не чувствовал. Всё теперь ощущалось для меня одинаково: тепло и холод не потревожат больше никогда моё тело.

Наконец, деревья расступились, и я увидел дом. Трава выросла намного выше с тех пор, когда я был здесь в последний раз. Дом был тёмен, но это не делало его неприветливым. Было что-то такое странное в том, чтобы смотреть на всё окружающее. Словно ты вернулся в дом своего детства спустя много лет, ожидая, что тут всё осталось по-прежнему.

Дом был на месте, но он уже не казался тем же. Слишком много всего изменилось. Старые воспоминания ещё жили здесь. Боль всё ещё жила здесь. Сожаления и толика горечи оставались здесь. Но и надежда была тоже. Я вернулся в этот дом не для того, чтобы попытаться оживить прошлое. Я возвращался ради будущего.

Дашка завела машину в гараж, и я с изумлением увидел джип Эрика, всё ещё одиноко стоящий там. Действительно, они не всё забрали с собой.

- Готов? – спросила Даша, вглядываясь в меня.

- Да, - ответил я, выходя из машины. Валера припарковался рядом с нами, и я приветствовал его робкой улыбкой, когда он шагнул наружу. Его лицо осветилось, но он тут же попытался скрыть свою реакцию. - Даш? – позвал я, глядя на неё. – Не могла бы ты их устроить?

Стелла, Эбен и Бью, спотыкаясь, выбрались из автомобиля, сонно протирая глаза.

- Поверить не могу, что я собираюсь ночевать в вампирском доме, - пробормотал Бью, пока Даша вела их через гараж. Исмаэль смотрел на меня с тревогой несколько мгновений, а затем, кивнув, отправился вслед за женой. - Жизнь становится всё причудливее и причудливее.

- О, смирись, - усмехнулась Стелла.

Я слушал их удаляющиеся голоса, я слышал их, хотя они уже были на втором этаже. А ещё я мог различить биение их сердец.

Валера и я стояли в гараже, глядя друг на друга. Он ждал, когда я заговорю первым. Но я не находил слов и знал, что начинаю его раздражать. Он всегда хотел читать мои мысли, но они были неслышимы для него. И ожидать того, что я собираюсь ему сказать, вместо того, чтобы выковыривать это из моей головы, никогда не было тем, что доставляло ему удовольствие.

- Дэн? – осторожно позвал он.

- Я поторопился с выводами, - выпалил я, ёжась от своей неспособности контролировать фильтр между ртом и мозгами. Это было не то, чем я хотел начать разговор, но, поскольку я перескочил через любезности сразу к основному вопросу, то никакого смысла не было тянуть время.

- В чём? - спросил он в замешательстве.

- Когда ты целовал меня в машине, я поспешил с выводами, - пояснил я.

Он смотрел на меня несколько долгих секунд, в течение которых я начал отчаянно желать быть способным читать его мысли, когда он, наконец, заговорил.

- Так как? - спросил он. Голос его был всё ещё напряжённым, но что-то сверкало в его глазах сейчас - может быть, надежда.

- Я не должен был выскакивать из машины, как я это сделал, - сказал я, вздохнув.

Я прислонился к стойке, где по-прежнему лежали инструменты Тины, и сложил руки на груди.

- У нас был разговор, которого я не хотел, и я сбежал.

- А теперь? – прошептал он.

- Теперь, возможно, я готов поговорить, - неуверенно сказал я. - То есть, это означает, что я хочу попытаться, - добавил я.

Он улыбнулся мне и придвинулся ближе. Поднял руку, поглаживая мою щёку. Я так привык к тому, что его руки очень холодны, но сейчас они ощущались для меня обычными. Всё в этот момент ощущалось нормальным. Единственное отличие было в том, что я не слышал больше своего сердца, которое перестало стучать, как свихнувшийся барабан, когда Валера прикасается ко мне. Мне не хотелось поднимать голову, чтобы посмотреть на него. Я не хотел видеть желание и любовь в его взгляде. Вместо этого я приклеился взглядом к его груди, но в конце-концов он взял меня за подбородок и приподнял мою голову сам. Я перестал дышать, когда увидел его лицо. Такие любовь и обожание светились в его глазах, что на секунду я вновь ощутил себя человеком. Я почувствовал себя так, словно забыл дышать от его поцелуя.

- Рад видеть, что всё ещё ослепляю тебя, - усмехнулся он. Прежде, чем я обнаружил, что падаю, его руки сомкнулись вокруг моей талии.

- Как будто ты когда-то в этом сомневался, - пробормотал я, не способный отвести глаз от него, поймавшего меня в ловушку своего взгляда.

Он нахмурился, боль отразилась в его прекрасных топазовых солнцах.

- В машине, - сказал он, и голос его был напряжён от того, как сильно он пытался контролировать свои эмоции. - Я подумал, что, может быть, я опоздал. Я подумал, что ты возненавидел меня, или, ещё хуже, что ты ничего не чувствуешь ко мне больше.

- Даже когда я безумно злился, - я скользнул руками по его груди, по плечам, - я не ненавидел тебя. Я всегда любил тебя, Валера. И всегда буду. Да, я зол на тебя. Да, ты меня больно ранил, и – да, я не знаю, что со всем этим теперь делать, но я никогда не отрекусь от моей любви к тебе. Если я могу простить всех прочих, я должен попытаться простить и тебя.

- Я никогда не покину тебя снова, - поклялся он.

- Ты это сейчас так говоришь, - прошептал я.

- Я сдержу обещание, - поклялся он снова.

- Не знаю, можно ли тебе верить, - мой голос дрогнул.

- Я докажу тебе это, - пообещал он.

- ОК, - кивнул я. Больше всего на свете я хотел, чтобы он убедил меня. Я чувствовал, что слёзы должны были бы залить моё лицо, но не смог разрыдаться. Мою грудь теснило, моё горло пылало, мои глаза заволакивало слезами, но я не заплакал. Однако Валера провёл большими пальцами у меня под глазами, словно вытирал слёзы, которые он всё ещё ожидал увидеть там.

- Мы не должны торопиться, - предупредил я.

- Я сделаю всё, что ты пожелаешь, - ответил он. – У нас для этого есть всё время мира.