Семь кварталов счастья

Валера:

Дэн подошёл ближе и, запустив руки мне под футболку, погладил грудь.

Наклонившись, я ответил ему одним-единственным целомудренным поцелуем.

– Но мне нельзя, – шепнул я в полураскрытые губы Дэна, когда он потребовал добавки.

– Наверное, нет.

Дэн целовал мой подбородок, челюсть, шею, посасывая и покусывая. Под футболкой его короткие ногти царапали мне грудь, легонько касаясь сосков. За пару секунд я затвердел и был готов к бою. Жар, охвативший кожу, перекинулся на мышцы.

– Я не ограничусь поцелуями, – произнёс я, отчасти предупреждая его, что надо остановиться, а отчасти умоляя продолжать.

– У нас есть немного времени, пока не подъедут остальные, – ответил Дэн.

Он отступил на шаг и начал расстёгивать мои джинсы.

– Мы могли бы...

Я остановил его. Осторожность победила.

– Дэн. Ни в коем случае.

– Я буду вести себя тихо.

– По-твоему, я только поэтому не хочу трахать тебя в доме твоих родителей, да ещё и посреди бела дня? Разве снаружи мы только что не говорили об этом?

– Я знаю, знаю. Но что, если другой возможности побыть наедине нам не представится? – с улыбкой спросил он. – Разве ты не хочешь подурачиться со мной здесь?

Он явно спятил.

– Дэн, – прошипел я и зажмурился, подавляя стон, – Дэн спустил мои джинсы и боксёры на бёдра и обхватил тёплой ладонью ствол.

– Нам действительно не стоит.

Дэн замер, нежно сжимая меня.

– Мы можем по-быстрому. В кои-то веки.

Я открыл глаза и взглянул на него. По-быстрому мне вообще не нравилось, а в особенности с Дэном. Я любил растягивать удовольствие. Но если он предлагал мне себя и у нас было только пять минут... я бы справился и за пять минут. Остальные члены семьи ещё не приехали – может, это и сойдёт нам с рук. И тут я вспомнил:

– Чёрт. У меня нет ни смазки ни презервативов. Я их не захватил. Понятно, почему.

Он выругался, передёрнув плечами.

– Я тоже.

Между нами повис безмолвный вопрос. Дэн смотрел на меня во все глаза, истово и умоляюще.

– Нет, – выдохнул я, прежде чем он успел открыть рот.

– Но я уже много лет не девственник, можно и на сухую.

Я сжал зубы и закрыл глаза. Чёрт. Я всегда опасался только одной вещи – СПИД. Даже в самые свои бешеные деньки я не занимался сексом без презерватива. А в последние несколько лет всё равно проверялся каждые несколько месяцев.

– Дэн.

– Нет, ты прав, – сказал он, проводя большим пальцем по головке моего члена и размазывая выступившую влагу. – Дело не только в лубриканте, но и в безопасности...

– У меня никогда не было секса без презерватива, – выпалил я.

Кто бы мог подумать, что я сам подпишу себе смертный приговор?

Дэн застыл.

– Никогда?

– Никогда даже снаружи не тёрся. Я параноик.

Дэн широко распахнул глаза.

– А как насчёт «на половину ствола»? Мне казалось, все парни делают это.

– Во-первых, я параноик, во-вторых, осторожный параноик. Я знаю, что достаточно всего одного раза.

Я улыбнулся ему, зная, что он поймёт мой намёк.

Его глаза потемнели, а взгляд застыл на моих губах.

– Валерка? Это будет твой первый раз без защиты?

Чёрт. Когда Дэн смотрел на меня так, когда голос его становился тихим и хриплым, я знал, что всё пропало. Дело было не только в физическом влечении. Конечно, меня и раньше привлекали мужчины. Но с Дэном это было кое-что посильнее, какая-то химия, электрический разряд, пробегавший между нами и заставлявший меня всякий раз желать чуть больше, чем мне давали. Дэн предложил мне дружбу, а я захотел его тело. Он предложил мне тело, а я захотел завладеть его мыслями. Он предложил мне свои мысли, а я возжелал его сердце.

И вот Дэн стоял передо мной, желая ощутить меня внутри себя – только я, только он, – и было почти невозможно ответить ему отказом. Но я попытался.

– Я действительно считаю, что это не слишком удачная мысль. Нам надо отнестись к такому решению более взвешенно.

«Особенно если ты собираешься включить в свой «эксперимент» других мужчин», – подумал я, но не сказал.

– Мне просто хочется это почувствовать. У меня тоже никогда не было секса без презерватива, – улыбнулся Дэн и встал ближе, чтобы поцеловать меня. – Просто войди. Только на секундочку.

Рассмеявшись, я прошептал:

– На «кончик»?

Попятившись, Дэн прислонился к кровати, поднял рубашку и спустил джинсы. Затем он улёгся лицом ко мне, раздвинул бёдра и приподнялся на локтях. Его ягодицы нависали над краем матраса. Всё, что мне надо было сделать – это шагнуть ближе и войти в него. Без защиты. Без смазки.

– Я знаю, что это безумно, и знаю, что это глупо. Но Боже мой, посмотри, что ты заставляешь меня вытворять.

Дэн высунул язычок и провёл им по нижней губе.

– Обещаю, что буду вести себя тихо.

Я закрыл глаза, зная, что стоило ему сказать это, как всё было решено. Меня больше интересовал вопрос, смогу ли я вести себя тихо. Спустив джинсы ещё ниже, я встал у Дэна между ног, взял член в руку и наклонился к нему.

– Чёрт. Что мы вообще делаем?

– Просто чувствуем.

Сердце колотилось у меня в горле, в груди, стучало под кожей. Я ощущал, что преодолеваю последний барьер, как странно, что до сих пор я делал почти всё, кроме этого. Это казалось таким простым, почти невинным. Но мне никогда ничего не хотелось так сильно, как почувствовать Дэна без всяких преград, кожа к коже. Это было похоже на горячку, сметавшую логику и разум, нашёптывающую, как хорошо будет погрузиться в Дэна всего на секунду, просто попробовать, и всё. Потом он сможет отправиться в свою комнату, разложить вещи и освежиться, а я устрою себе самый быстрый и интенсивный сеанс мануальной терапии в жизни.

Всё было решено.

– Иди ко мне, – прошептал Дэн, взяв в ладони моё лицо.

Я опустился ниже и приоткрыл рот, чтобы отведать на вкус его губы, его язык, чтобы глотать его стоны. Нижней частью ствола я чувствовал упругую гладкость его задницы, но мне хотелось другого. Мне хотелось почувствовать её вокруг себя.

– Ты как? – спросил я, протягивая руку, чтобы поласкать его член. – Может, я сначала доведу тебя до оргазма? Не думаю, что стоит кончать внутрь.

– А ты сможешь вытащить?

– Дэн, – шепнул я, целуя его в подбородок. – А как же «всего на половину ствола»?

– А ты не хочешь попробовать, как это будет? – парировал он, гладя мои ягодицы и поднимая бёдра мне навстречу. – Не хочешь почувствовать меня?

Я зарычал, покусывая его шею.

– Ты настоящая шлюха.

Убрав мои пальцы со своего члена, Дэн взял мой член в руку и начал водить им по твёрдой, восхитительно охуенной коже своего ствола. Я застонал ему в шею.

А затем Дэн подвёл меня ко входу и остановился, дожидаясь, пока я двину бёдрами. Я качнулся вперёд, а затем назад, чувствуя, как поддаётся его тело, когда мой член проскальзывает внутрь. Я вошёл глубже – совсем чуть-чуть, до тех пор, пока не почувствовал, как он впускает меня – и, зарычав, остановился.

– Быстро, – сказал я. – И тихо.

– Обещаю, – шепнул Дэн.

Я ожидал, что будет тепло, но даже не представлял, насколько мягко, тепло и узко окажется там. Я не знал, что у меня закружится голова от близости его тела, от биения его пульса повсюду вокруг меня, от трепета мышц и жадных, нетерпеливых стонов, щекочущих мне ухо и говорящих, что для него это тоже ново.

– Чёрт, – прохрипел я и, не в силах сдерживаться, вошёл на всю длину. – Я не... Я ещё не умею трахаться так. Это слишком хорошо. Я сейчас кончу.

Дэн задержал дыхание и до боли сжал мне руки.

– Всё в порядке, – с шумом выдохнул он. – Ты всегда держишься так долго. Пусть хоть раз тебе будет так хорошо, что ты не сможешь сдержаться.

– Вредный мальчишка, – прошипел я.

Он со смехом развернулся и, перехватив мои губы, прижался к ним в поцелуе.

Мы расположились на самом краю кровати, так и не сняв футболок – мои джинсы спущены до колен, его рубашка задрана на груди. Мы поднялись наверх, просто чтобы оставить вещи, освежиться и устроиться. Очень плохо, что нас угораздило заняться сексом здесь, но мы не издавали почти ни звука, а я убедил себя, что сумею двигаться достаточно медленно, чтобы кровать не скрипела. Но затем до меня дошло, что я внутри него, без всякой защиты, в доме его родителей. Я чуть не кончил, просто глядя на то, как погружаюсь в него.

Я вышел почти целиком, обнаружив, что весь покрыт огромными разноцветными венами, а затем немного подался вперёд, и ещё раз, и ещё. И, чёрт возьми, я пропал. Я был навеки потерян для секса с другими мужчинами, и я бы никогда больше не согласился делать это с Дэном в презервативе.

– Поступило решение от руководства, – прошептал он, дыша часто и хрипло, как в лихорадке. – Забудь о пробежках. Надо заниматься этим по пять раз на дню.

Его голос был таким слабым, что я прижал ухо к его губам, пытаясь расслышать остальное. Но сквозь дымку наслаждения пробивались лишь отдельные слова: «твёрдый», и «кожа», и «оставайся во мне, когда кончишь».

Последняя фраза просто доконала меня – я представил, как кончаю внутрь него, затем целую его до тех пор, пока он снова не станет нетерпеливым и жадным, и вновь возбуждаюсь, пока он сжимается вокруг меня. Я мог бы трахать его, оставаться внутри и снова трахать, пока не засну, так и не выходя из него.

Я начал двигаться быстрее, придерживая его за бедро, найдя идеальный ритм, при котором не тряслась рама кровати и алюминиевое изголовье не ударялось об стену. Ритм, при котором Дэн ещё мог сдерживать крики, а я протянуть до тех пор, пока не доведу его до... но этот бой был проигран ещё до начала, а мы начали всего пару минут назад.

– Чёрт, котёнок, – простонал я. – Извини. Извини.

Я откинул голову, чувствуя, как оргазм сотрясает ноги, огненным валом прокатывается по спине – быстро, слишком быстро. Я выдернул член из него и принялся немилосердно дрочить, а Дэн сунул руку между бёдер и прижал пальцы к своему члену.

В коридоре за дверью раздались шаги. Я быстро переглянулся с Дэном, проверяя, слышит ли и он – и в следующую секунду кто-то уже застучал кулаком в дверь.

У меня всё расплылось перед глазами. Меня накрыл оргазм.

Чёрт. Чё-ё-ё-ё-ё-ё-ёрт.

Брат Дэна и по совместительству мой друг прокричал:

– Валерка! Эй, я тут! Ты что, в ванной?

Дэн резко сел, глядя на меня широко распахнутыми, извиняющимися глазами, но было уже слишком поздно. Зажмурившись, я кончил себе в руку и на его обнажённое бедро.

– Секундочку, – просипел я, глядя на свой всё ещё пульсирующий в кулаке член.

Мне пришлось нагнуться и упереться одной рукой в матрас, чтобы не упасть. Когда я перевёл взгляд на Дэна, он зачарованно таращился на моё семя, залившее его кожу и – чё-ё-ёрт – всю его длину.

– Я переодеваюсь. Сейчас выйду, – с трудом выдавил я.

Сердце, казалось, готово было вырваться из груди от внезапного всплеска адреналина, затопившего кровь.

– Круто. Тогда жду тебя внизу, – сказал друг.

Послышались удаляющиеся шаги.

– Вот дерьмо, ебля накрылась...

Я отошёл на пару шагов и принялся поспешно натягивать штаны, но Дэн не двинулся с места.

– Валерка, – прошептал он, и я увидел, как взгляд его темнеет от знакомой мне жажды.

– Чёрт.

Мы едва не попались. Дверь была даже не заперта.

– Я не...

Но он снова лёг на кровать и притянул меня к себе. Дэна совершенно не волновало, что его брат может войти и увидеть нас. И ведь он ушёл, так?

Этот парень сводил меня с ума.

Сердце всё ещё неистово колотилось, но я нагнулся, ввёл два пальца внутрь него и начал облизывать его член. Веки Дэна опустились. Его руки зарылись мне в волосы, бёдра подались навстречу моим губам – и, не прошло и нескольких секунд, как он взорвался в оргазме. Открыв рот в беззвучном крике, Дэн содрогался под моими пальцами, оторвав бёдра от кровати и крепко вцепившись мне в волосы.

Когда его оргазм утих, я продолжил медленно двигать пальцами внутри него, одновременно прокладывая дорожку из поцелуев от члена к внутренней части бедра и дальше вверх. В конце концов я прижался лбом к его пупку, всё ещё пытаясь отдышаться.

– О Боже, – шепнул Дэн, отпуская мою шевелюру и поглаживая свою грудь. – Ты сводишь меня с ума.

Я вытащил пальцы и поцеловал тыльную сторону его кисти, вдохнув аромат кожи.

– Я знаю.

Где-то с минуту Дэн тихо лежал на кровати, а затем открыл глаза и взглянул на меня так, словно только что пришёл в чувство.

– Ого. Мы чуть не вляпались.

Рассмеявшись, я согласился:

– Почти вляпались. Думаю, нам стоит переодеться и спуститься вниз.

Кивнув на рубашку Дэна, я добавил:

– Прошу прощения.

– Я просто всё вытру.

– Дэн, – сказал я, сдерживая досадливый смешок. – Ты не можешь появиться внизу с гигантским пятном сам-знаешь-чего на рубашке.

Подумав, он широко ухмыльнулся.

– Ты прав. Просто... мне нравится, что оно там.

– Что за маленький извращенец.

Дэн сел на кровати. Я натянул джинсы, и он поцеловал меня в живот через футболку. Я положил руки Дэну на плечи, прижал к себе, просто наслаждаясь чувством близости к нему.

Я совершенно пропал от любви к этому парню.

Через пару секунд солнце снаружи спряталось за тучу, погрузив всё в бархатный полумрак, и в тишине послышался голос Дэна:

– А ты когда-нибудь влюблялся?

Я замер, пытаясь понять, не озвучил ли свои последние мысли. Но когда я опустил взгляд на Дэна, в глазах его светилось только спокойное любопытство. Если бы любой другой мужчина спросил у меня такое после быстрого перепихона, я бы немедленно запаниковал и решил, что должен, как можно скорей от него избавиться.

Но с Дэном вопрос почему-то показался вполне уместным, особенно если учесть, как неосторожно мы себя только что вели. В последние годы я старался не заниматься сексом где и когда попало и – за исключением свадьбы моего брата – редко попадал в ситуации, когда требовалось придумывать объяснение или искать быстрые пути отступления. Но с Дэном я всегда был немного на нерве, словно нам оставалось встретиться всего несколько раз, а затем всё кончится. Меня тошнило от одной мысли, что он достанется кому-то другому.

У меня в жизни было всего двое мужчин, к которым я испытывал чувства, выходившие за рамки простой приязни, но я ещё никогда не признавался в любви. Это было необычно, и я знал, что, дожив до тридцати одного, странно не испытать такого, но до сего момента не осознавал, насколько странно.

Я мгновенно вспомнил все пренебрежительные комментарии, которые отпускал в ответ на излияния друзей о любви и привязанности. Не то, чтобы я не верил в подобные чувства: просто никогда не мог отнести их на свой счёт. Любовь была чем-то, ожидавшим меня в далёком и туманном будущем, когда я остепенюсь и потеряю страсть к приключениям. Маска игрока приросла ко мне и уже напоминала отложение минеральных осадков на стекле – ты не обращаешь на них внимания, пока в один прекрасный день стекло не оказывается вдруг непрозрачным.

– Думаю, нет, – с улыбкой шепнул Дэн.

Я покачал головой.

– Я никогда прежде не говорил «я люблю тебя», если ты об этом.

Чего Дэн не мог знать, так это того, что почти каждым своим прикосновением я безмолвно признавался ему в любви.

– Но ты когда-нибудь это чувствовал?

Я улыбнулся.

– А ты?

Он пожал плечами, а затем кивнул в сторону смежной ванной – я готов был поспорить, что вторая дверь выходит в спальню Эрика - двоюродного брата Дэна.

– Пойду приведу себя в порядок.

Я кивнул, закрыл глаза и, когда Дэн вышел, рухнул на кровать. Мысленно я благодарил всех богов удачи за то, что его родной брат не вошёл. Это было бы катастрофой. Если мы не хотели, чтобы его семья узнала о происходящем, а я был уверен, что Дэн к этому отнюдь не стремился, по-прежнему предпочитая статус «друзей с бонусами», – нам следовало вести себя намного осторожней.

Вечером, убедившись, что Дэн принял все меры предосторожности и что никто не начнёт снова стучаться в дверь, пока мы занимаемся любовью, я перекатился набок и притянул его ближе.

Дэн явно пробрался ко мне ради секса, но, похоже, быстрым перепихоном ограничиваться не собирался. Тут было что-то ещё, что-то, зреющее в глубине. Я видел это по тому, как он прятал глаза в темноте, как страстно целовал меня, как искательно прикасался – словно каждым прикосновением задавал вопрос. Я видел это и по тому, как Дэн, завладев моей ладонью, провёл ею по своей шее, по груди и остановил там, где больше всего хотелось, – над самым сердцем. Оно истошно билось. Его спальня была всего через несколько дверей, так что прогулка вряд ли его утомила. Дэн из-за чего-то нервничал. В свете луны я заметил, как он несколько раз открывал и закрывал рот, словно хотел заговорить, но ему не хватало воздуха.

– Что случилось? – шепнул я, прижавшись губами к его уху.

– У тебя всё ещё есть другие? – спросил он.

Отстранившись, я удивлённо уставился на него. Другие мужчины? Мне сто раз хотелось начать этот разговор, но Дэн уклонялся так ловко, что в конце концов я устал и решил оставить всё, как есть. Ему хотелось встречаться с другими, он не доверял мне и не считал нас парой. Или я чего-то недопонял. Для меня никаких других не было.

– Разве ты не этого хотел? – ответил я.

Потянувшись, Дэн поцеловал меня. Его губы были уже так привычны – они прижимались к моим в череде нежных поцелуев, которые становились всё жарче. На одну лихорадочную секунду в голове промелькнула мысль: как вообще он может представить себя с другим?

Дэн притянул меня к себе и, взяв в руку мой член, принялся водить им по сморщенной коже своего ануса.

– А есть правило, запрещающее незащищённый секс два раза в день?

Поцеловав его ниже уха, я шепнул:

– Думаю, должно быть правило, запрещающее других любовников.

– Значит, мы нарушаем это правило? – спросил он, приподнимая бёдра.

Да на фиг. На фиг весь этот бред.

Я уже открыл рот, чтобы возразить, чтобы навсегда покончить с этим и сказать ему, что хватит уже ходить вокруг да около, но тут с тихим, жадным стоном он подался ко мне, и я до конца проскользнул внутрь. Мне пришлось прикусить губу, чтобы подавить крик. Это было невероятно: я тысячи раз занимался сексом, но подобного никогда не испытывал.

Я ощущал вкус крови на губах и пламя под кожей, там, где Дэн касался меня. Но затем он начал вращать бёдрами подо мной, пытаясь получить максимум удовольствия, и я растерял все слова.

«Я всего лишь человек, во имя всего святого, – подумал я. – Я не Бог. Я не могу устоять и не взять Дэна прямо сейчас, а с остальным разберусь позже».

Мне казалось, что я занимаюсь подменой: он не хотел отдать мне своё сердце, но щедро дарил тело, и, может, если я впитаю достаточно его наслаждения и сохраню его, мне удастся убедить себя, что это было нечто большее.

Но в ту секунду было неважно, как сильно я могу об этом пожалеть.

Денис:

У нас никогда ещё не было так. Медленно. Настолько медленно, что я не знал, сможет ли кто-нибудь из нас вообще добраться до оргазма, да это меня и не волновало. Наши губы разделяло всего несколько миллиметров, мы обменивались вздохами, и стонами, и приглушёнными мольбами: «Чувствуешь? Ты это чувствуешь?»

Я чувствовал это. Я чувствовал каждый удар его сердца у меня под ладонью, дрожь, пробегавшую по плечам. Я видел, как губы его шевелятся, как он пытается что-то сказать... может, именно то, на что я намекал всё это время, с тех пор, как прокрался в его комнату. И даже раньше.

Похоже, он так и не понял, о чём я спрашивал.

Я никогда не думал, что будет так тяжело раскрыть все карты. Сегодня мы занимались любовью – в истинном значении этой фразы – его тело, моё тело и ничего между нами. За обедом он назвал меня Дэном... По-моему, раньше никто не произносил вслух это имя в нашем доме. И хотя мой брат, лучший друг Валеры, сидел в гостиной, Валерка остался со мной, чтобы помочь вымыть посуду. Когда я отправился в кровать, он проводил меня многозначительным взглядом и прислал смску с пожеланием доброй ночи и словами: «Чтобы у тебя не осталось сомнений – дверь моей спальни по-прежнему не заперта».

Казалось, там, в комнате, полной людей, он был моим. Но здесь, когда мы остались наедине за закрытой дверью, внезапно всё снова запуталось.

«У тебя всё ещё есть другие?..»

«Разве ты не этого хотел?»

«Думаю, должно быть правило, запрещающее других любовников»

«Значит, мы нарушаем это правило?»

...И молчание.

Но чего я ожидал? Зажмурившись, я крепче обнял его. Он вышел почти целиком, а затем снова медленно скользнул внутрь, один блаженный дюйм за другим, и тихо застонал мне в ухо:

– Так приятно, котёнок.

Его бёдра раскачивались надо мной. Одна ладонь скользнула вниз по рёбрам, а затем вновь поднялась вверх и накрыла грудь. Палец затеребил напрягшийся сосок.

Мне нравилось, как он низко, яростно стонал от наслаждения, и это отвлекало меня от печальной истины – Валера так и не сказал тех слов, которые мне хотелось услышать этой ночью. Я хотел, чтобы он сказал: «Нет больше никаких других мужчин». Я хотел, чтобы он сказал: «Теперь, когда мы занимаемся сексом без защиты, мы больше никогда не нарушим это правило».

Но ведь именно он раньше начинал этот разговор, а я пытался прекратить. Вправду ли его устраивал только секс по дружбе? Или он просто не решался снова поднять эту тему? И почему я вёл себя так пассивно? Как будто боязнь всё испортить лишила меня дара речи.

Валерка откинул назад голову и тихо застонал, мучительно медленно скользя во мне. Я закрыл глаза и впился зубами ему в шею, пытаясь доставить максимум удовольствия. Я хотел, чтобы он желал меня так сильно, что моя неуверенность и недостаток опыта уже не имели значения. Мне хотелось стереть воспоминания о всех тех мужчинах, что были у него до меня. Мне хотелось чувствовать – и знать, – что он принадлежит только мне.

Тут меня кольнула неприятная мысль – а сколько других его мужчин думали точно так же?

«Я хочу почувствовать, что ты мой».

Я толкнул его в грудь, так что ему пришлось скатиться с меня, и взобрался наверх. С Валеркой я никогда не был сверху – не во время секса, – так что нерешительно взглянул на него и положил его ладони себе на бёдра.

– Я никогда такого не делал.

Взявшись одной рукой за основание члена, Валера направил меня. Когда я опустился на него, с его губ сорвался хриплый стон.

– Просто делай то, что тебе приятно, – шепнул он, глядя на меня. – Теперь ты ведёшь.

Я зажмурился и принялся пробовать разные позы, пытаясь не чувствовать себя при этом неопытным простаком. Этот страх так сжимал мне грудь, что мне казалось, будто я двигаюсь не так, как обычно, – более неуклюже, менее непринуждённо и сексуально. Я понятия не имел, было ли ему приятно.

– Покажи мне, – шепнул я. – По-моему, я всё делаю неправильно.

– Ты что, чёрт возьми, шутишь? Да ты идеален, – проворчал он мне в шею. – Мне хочется заниматься этим всю ночь.

Я вспотел, но не от усилий, а от нервного напряжения – я почти выпрыгивал из собственной кожи. Кровать была старой и скрипучей, так что мы не могли двигаться, как обычно – долго и жёстко, перекатываясь по всей постели, хватаясь за раму и разбрасывая подушки.

Прежде чем я успел понять, что происходит, Валерка поднял меня на руки, перенёс на пол и сел подо мной так, чтобы я снова мог опуститься на него. На сей раз он вошёл намного глубже, а его член набух настолько, что задевал какую-то чувствительную точку внутри меня. Его губы скользнули по моей груди. Нагнувшись, он взял в рот сосок и нежно его обдул.

– Просто трахай меня, – прорычал он. – На полу можно не беспокоиться о шуме.

Бедняга решил, что меня тревожит скрипучая рама кровати.

Я зажмурился, продолжая неловко раскачиваться. Как раз в тот миг, когда я уже решил остановиться и сказать ему, что эта позиция не для меня, сказать, что меня душат слова и невысказанные вопросы, Валерка поцеловал мой подбородок, щёки, губы и шепнул:

– Эй, ты куда улетел? Возвращайся ко мне.

Остановившись, я прижался лбом к его плечу.

– Я слишком много думаю.

– О чём?

– Я почему-то вдруг занервничал. Мне кажется, что ты принадлежишь мне лишь на эти краткие минуты. И, видимо, это нравится мне намного меньше, чем я полагал.

Поддев пальцем мой подбородок, Валерка заставил меня взглянуть на него. Он поцеловал меня в губы – всего один раз, – после чего сказал:

– Если хочешь, я буду принадлежать тебе каждую секунду. Ты просто должен сказать мне, котёнок.

– Не причиняй мне боль, ладно?

Даже в темноте я увидел, как он нахмурился.

– Ты уже говорил это раньше. Почему ты считаешь, что я хочу причинить тебе боль? Ты думаешь, я на это способен?

В его голосе прозвучала такая обида, что это задело какую-то натянутую струну и внутри меня.

– Думаю, что способен. Даже не желая этого, теперь ты можешь причинить мне боль.

Он со вздохом прижался лицом к моей шее.

– Почему ты отказываешься дать мне то, чего я хочу?

– А чего ты хочешь? – спросил я, пересаживаясь так, чтобы было удобней коленям.

При этом я случайно приподнялся и вновь опустился на его член. С силой сжав мои бёдра, Валера остановил меня.

– Я не могу думать, когда ты это делаешь.

Затем, сделав несколько глубоких вдохов, он шепнул:

– Я просто хочу тебя.

– Итак... – прошептал я, зарывшись пальцами в его волосы и поглаживая затылок. – Будут ли другие?

– Думаю, что это должен сказать мне ты, Дэн.

Зажмурившись, я попытался понять, довольно ли мне этого. Я мог бы сказать ему, что не буду встречаться с другими, и, думаю, он согласился бы последовать моему примеру. Но я не хотел выдвигать условия. Если Валера собирался сделать это, встречаться только со мной, инициатива должна была исходить от него. Если наши отношения для него действительно что-то значили, ему самому следовало прекратить встречаться с другими мужчинами. Здесь нужно было волевое решение, а не «может, да, а может, и нет» или «как ты скажешь».

Тем временем его губы нашли мои, и он поцеловал меня так сладко и нежно, как никогда раньше.

– Я говорил тебе, что хочу попробовать, – шепнул он. – Это ты сказал, что не уверен, получится ли у нас. Ты знаешь, кто я, и знаешь, что ради тебя я хочу измениться.

– Я тоже хочу этого.

– Тогда договорились.

Он поцеловал меня ещё раз, и мы снова поддались общему ритму: его небольшие толчки снизу, мои лёгкие круговые движения сверху. Наше дыхание сливалось, его зубы нежно покусывали мои губы.

Я никогда ещё не чувствовал такой близости с другим человеческим существом. Его руки были повсюду: у меня на груди, на лице, на бёдрах, между ног. Его низкий, рокочущий голос твердил мне на ухо, как ему со мной хорошо, как близко он к оргазму, как сильно ему это нужно – как будто он работал каждый день лишь для того, чтобы возвращаться ко мне. Он сказал, что быть со мной – это как быть дома.

И когда я взорвался, меня уже не волновало, насколько неловко или неуклюже это выглядело со стороны, насколько я неопытный или наивный. Мне важно было лишь то, что он прижимался губами к моей шее, а его руки обнимали меня так крепко, что куда бы я ни двинулся, всё равно оказывался лишь ближе к нему.

Над лунным переливом шумных волн
В огне тюльпанов разгорелось лето,
Сутулой тенью спит могильный холм,
И я стою, немой, ищу ответа.

Что слышно мне меж шороха ветров,
На крыльях ночи реющих тоскливо?
Что мнится мне в стране далёких снов,
Что я ищу, скользя неторопливо

Песчаной змейкой вечного пути
В лучах луны, мерцающей неверно?
Что я ищу? И сколько мне идти?
Когда б я знал... то нашёл, наверно.