Друг, живущий в семи кварталах

Если мне когда-то хотелось узнать, как орут мартовские коты, то теперь я это знал. Вопли, мяуканье, визг и стоны начались примерно час назад и с тех пор становились всё громче. Казалось, сексуально озабоченная скотина орёт уже прямо под окнами моей спальни.

И я прекрасно мог войти в его положение. Спасибо, жизнь, за эту ходячую метафору моих собственных ощущений.

Я со стоном перекатился на живот и, не глядя, потянулся за подушкой, чтобы заглушить звук. Или чтобы придушить себя. Я пока не решил. Три часа назад я вернулся со свидания с Димой и так и не смог уснуть ни на минуту.

Я пребывал в полном раздрае и безостановочно ворочался в постели, глядя в потолок, словно решение моих проблем было спрятано под слоем грязноватой штукатурки. Почему всё было так сложно? Разве я не этого хотел? Свиданий? Социальной жизни? Наконец-то испытать оргазм в обществе другого человека?

Так в чём же проблема?

Во-первых, в том, что Димка вызывал у меня в основном дружеские чувства. То, что он пригласил меня в один из самых любимых моих ресторанов, а я всё свидание просидел, как зомби, думая о Валере (хотя должен был млеть от присутствия Димы), ещё больше усложняло дело. Я не думал об улыбке Димы, когда он заехал за мной, о том, как он распахнул передо мной дверцу машины или как восторженно пялился на меня весь ужин. Вместо этого я таял при воспоминании об игривой улыбке Валеры, о том, как он глядел на меня, когда я дотронулся до его члена, о его раскрасневшихся щеках, о его точных инструкциях, о стоне, с которым он кончил, о влажном пятне на моей коже.

Я яростно перевернулся на спину и скинул с себя одеяло. На дворе стоял март, весь день шёл лёгкий снежок, но я тонул в поту. Уже пробило два часа, а сна не было ни в одном глазу. Я был взбешён и совершенно сбит с толку.

Больше всего меня смущало то, как мило Валерка вёл себя на вечеринке, как вежлив и внимателен был и как легко всё это у него переходило в секс. Он подбадривал меня, говорил всё, что я хотел услышать, но никогда не давил и не просил больше, чем я готов был дать. А ещё он такой сексуальный... Эти руки. Этот рот. То, как жадно он целовал меня, словно после долгих лет воздержания наконец-то спустил страсть с поводка. Мне хотелось, чтобы он трахнул меня – возможно, больше всего на свете – и это было бы наиболее логичным следующим шагом: мы оба заперты в тёмной комнате, он на взводе, я просто киплю, рядом кровать... но это показалось мне неправильным. Я чувствовал, что не готов.

И он не стал настаивать. Когда я решил, что вляпался в неловкую ситуацию, Валера меня успокоил. Он был единственным человеком, которому мне захотелось рассказать про Диму, и Валерка меня поддержал. В такси по дороге домой он сказал, что мне надо больше выходить в люди, развлекаться. Он добавил, что никуда не денется и что всё было просто идеально. Велел мне больше экспериментировать и радоваться жизни. И, о Боже, от этого я только захотел его ещё сильнее.

Решив, что попытка заснуть – гиблое дело, я встал и пошёл на кухню. Открыв дверцу холодильника, я замер, закрыв глаза и наслаждаясь ласкавшей разгорячённую кожу прохладой. Между ног у меня было твёрдо и, хотя прошло уже шесть дней с тех пор, как Валера ласкал меня там, внизу всё ныло. Мы встречались каждый день на пробежке и три дня из этих шести завтракали вместе. Это было просто – с Валерой всё и всегда было просто. Но каждый раз, когда он оказывался рядом, мне хотелось попросить его дотронуться до меня, хотелось снова прикоснуться к нему. В моём теле всё ещё чувствовались отголоски каждого движения его пальцев, но я не доверял собственной памяти. Это не могло быть так хорошо.

Перебравшись в гостиную, я выглянул в окно. Небо было тёмным, но с серебристо-серым отливом, а крыши поблёскивали от инея. Я считал фонари и пытался вычислить, сколько их между его домом и моим. Интересно, существовал ли хоть малейший шанс, что он тоже не спит и чувствует хотя бы малую долю того, что я чувствую сейчас?

Нащупав пальцами жилку, бьющуюся на шее, я закрыл глаза, прислушиваясь к равномерной пульсации под кожей. Я приказал себе вернуться в кровать. Может, сейчас как раз был подходящий случай попробовать бренди, который отец всегда держал в гостиной. Я убеждал себя, что позвонить Валере – это крайне скверная идея и ничего хорошего из этого не выйдет. Я действовал разумно, логично и продуманно.

Но, Боже, как я устал думать!

Не обращая внимания на тревожные сигналы рассудка, я собрал вещи, вышел на улицу и двинулся в путь. Выпавший снег за день стоптали до толстой корки, покрывающей тротуар. С каждым шагом раздавался хруст, и чем ближе я подходил к дому Валеры, тем больше буря в моей голове превращалась в монотонное гудение где-то на заднем плане.

Когда я поднял голову, то обнаружил, что стою у подъезда его дома. Дрожащими руками я вытащил телефон, выбрал иконку с его фотографией и набрал единственные слова, которые пришли в голову:

«Ты не спишь?»

И чуть не выронил телефон от неожиданности, когда через пару секунд получил ответ:

«Увы, нет».

«Впустишь меня?» – спросил я.

И какого же ответа, откровенно говоря, я ожидал? Чего мне хотелось – чтобы он сказал «да» или отправил меня домой? В ту секунду я даже не понимал.

«А ты где?»

Поколебавшись, я написал:

«У твоего дома».

«ЧТО? Уже спускаюсь».

Не успел я понять, что делаю, и развернуться обратно, как входная дверь распахнулась, выпуская наружу Валерку.

– Чёрт, ну и дубак! – выругался он, а затем уставился мне за спину на безлюдную улицу. – Ради всего святого, Дэн, скажи, что ты, по крайней мере, приехал на такси?

Вздрогнув, я признался:

– Нет, пришёл пешком.

– В три ночи? Ты что, окончательно спятил?

– Я знаю, знаю. Просто...

Он покачал головой и втащил меня внутрь.

– Давай заходи. Ты в курсе, что ты чокнутый? Я бы с радостью придушил тебя прямо сейчас. Нельзя разгуливать по Питеру в три ночи, Дэн.

Когда Валера произнёс моё имя, внутри разлилось тепло. Я готов был всю ночь простоять на холоде, лишь бы услышать это снова. Но по пути к лифту он только бросил мне укоризненный взгляд. Я покорно кивнул, и мы вошли в лифт. Двери кабины закрылись. Валерка остановился у противоположной стены и во все глаза уставился на меня.

– Так ты что, только вернулся после вашего свидания? – спросил он.

Вид у него был взъерошенный со сна и оттого ещё более сексуальный, что не улучшило моего состояния.

– Последняя твоя смска гласила, что ты садишься в такси, чтобы встретиться в ресторане с Димой.

Я покачал головой, глядя под ноги, на ковёр, и пытаясь понять, о чём я думал, когда решил заявиться сюда. Беда была в том, что я не думал.

– Я вернулся домой около девяти.

– Девяти? – переспросил он самым разочарованным тоном.

– Да, – вызывающе ответил я.

– И?

Голос Валеры звучал ровно, лицо ничего не выражало, но по скорости ответа я понял, что он отчего-то взвинчен.

Я переступил с ноги на ногу, не зная, что сказать. Не то, чтобы наше свидание завершилось полным провалом. Дима был интересным и милым, но я витал где-то в облаках.

От необходимости отвечать меня спасло то, что мы добрались до нужного этажа. Я вышел из лифта и двинулся следом за Валерой по длинному коридору, глядя, как при каждом шаге сокращаются мышцы его плеч и спины. На нём были голубые пижамные штаны, а сквозь тонкую ткань белой футболки проглядывали линии самых тёмных татуировок. Мне пришлось бороться с желанием протянуть руку и провести по ним пальцем, а затем снять с него футболку и рассмотреть их все. Татуировок явно прибавилось за последние годы, но что они означали? Какие истории скрывались под чернилами, въевшимися в его кожу?

– Так ты собираешься рассказать мне? – спросил Валерка, останавливаясь у своей двери.

Я вскинул голову и взглянул ему в лицо.

– О чём? – озадаченно спросил я.

– О свидании, Дэн.

– Ох, – пробормотал я и отвёл глаза, пытаясь привести в порядок мысли. – Ну, мы поужинали и всё такое, потом я вернулся домой на такси. Я тебя точно не разбудил?

Валерка ответил глубоким и долгим вздохом и поднял руку, приглашая меня первым шагнуть внутрь.

– К сожалению, нет, – ответил он и перебросил мне плед, висевший на спинке дивана. – Мне никак не удавалось заснуть.

Я старался слушать внимательно, но внезапно меня окружил целый мир, состоявший из фрагментов жизни Валеры. Его квартира находилась в одном из относительно новых для этого района домов и была современной, хотя и довольно скромной. Он включил небольшой встроенный камин, и пламя рванулось вверх с тихим треском, разбросав по медового цвета стенам изменчивые отблески.

– Погрейся пока, а я принесу тебе чего-нибудь выпить, – сказал Валера, указав на ковёр перед камином. – И расскажи мне подробней об этом свидании, закончившемся в девять вечера.

Из гостиной была видна кухня, так что я мог наблюдать за тем, как Валера открывает и закрывает шкафчики и, наполнив водой старомодный чайник, ставит его на плиту. Его квартира оказалась меньше, чем я представлял, – с деревянными полами и шкафами, битком набитыми зачитанными романами и книгами по генетике. Целая стена была посвящена впечатляющей коллекции комиксов. Основное место в гостиной занимали два кожаных дивана, а на стенах висели картины в простых рамах. В корзине на полу стопкой валялись журналы, за каминную доску были заткнуты письма, а на полке стоял стакан, наполненный бутылочными пробками.

Я снова попытался сосредоточиться на том, что спрашивал Валера, но каждый предмет в его квартире казался мне кусочком захватывающей мозаики, из которой можно было сложить историю Валеры Русика.

– Да особо не о чем рассказывать, – рассеянно ответил я.

– Дэн!

Раздражённо застонав, я снял пальто и перекинул через спинку стула.

– Просто у меня голова была не тем занята, понимаешь? – сказал я, но, увидев появившееся на его лице выражение, замолчал.

Его глаза выпучились, челюсть отвисла, а взгляд медленно скользил по моему телу, от шеи и ниже.

– Что?

– Что на тебе... – поперхнулся он. – Ты пришёл сюда в этом?

Я глянул вниз и пришёл в ещё больший ужас, если это вообще возможно. Я отправился спать в брифах и майке, а, выходя из дома, успел натянуть только пару пижамных штанов, ботинки с мехом и огромное старое пальто. Моя майка не оставляла никакого простора для воображения, а соски напряглись и были отчётливо видны под тонкой тканью.

– Ох. Упс.

Я скрестил руки на груди, пытаясь скрыть тот факт, что на улице было очень, ну просто очень холодно.

– Может, стоило быть повнимательней, но я... мне хотелось увидеть тебя. Странно, правда? Наверное, я сейчас нарушаю, как минимум дюжину твоих правил.

Валерка моргнул.

– Я, э-э... я думаю, там есть пункт насчёт того, что в таком наряде можно нарушать любые правила, – заявил он и ухитрился ненадолго оторвать взгляд от моей груди, чтобы всё-таки покончить с делами на кухне.

От того, что я сумел смутить Валерку, меня наполнило непривычное чувство власти. Когда он вернулся с двумя парящими чашками, я постарался выглядеть не слишком самодовольным.

– Так почему же это свидание вышло столь незапоминающимся? – поинтересовался Валерка.

Вытянув ноги, я уселся на пол перед камином.

– Просто голова была занята другими вещами.

– Например?

– Наприме-е-ер... – протянул я, пытаясь сообразить, хочется ли мне углубляться в эту тему.

Мне хотелось.

– Например, вечеринкой.

На секунду над нами повисло тяжёлое молчание.

– Понимаю.

– Ага.

– Ну, на случай, если ты не заметил, – сказал Валера, взглянув на меня, – я не то, чтобы крепко спал.

Я кивнул и вновь отвернулся к огню, не очень понимая, к чему ведёт этот разговор.

– Знаешь, мне всегда удавалось контролировать ход своих мыслей. Во время учёбы я думаю об учёбе. На работе я думаю о работе. Но в последнее время, – заметил я, покачав головой, – я никак не могу сосредоточиться.

Валера рядом со мной негромко рассмеялся.

– Отлично тебя понимаю.

– Не могу сконцентрироваться.

– Ага.

Он поскрёб затылок, глядя на меня сквозь тёмные ресницы.

– И я плохо сплю.

– Я тоже.

– Я настолько взвинчен, что едва могу усидеть на месте, – признался я.

Я услышал, как Валерка вздохнул, глубоко и протяжно, и только тут понял, как близко мы сидим. Подняв голову, я обнаружил, что он смотрит на меня, пристально изучая каждый миллиметр моего лица.

– По-моему... я никогда ещё никем так не увлекался, – проговорил он.

Валера был так близко – настолько близко, что в свете огня я видел каждую его ресницу и даже крошечную россыпь веснушек у него на носу. Не подумав, я наклонился к нему и легонько коснулся губами его губ. На секунду его глаза расширились, и он застыл, но затем его плечи расслабились.

– Мне не стоит этого хотеть, – сказал он. – Я понятия не имею, что мы делаем.

Мы не целовались по-настоящему – просто придвинулись друг к другу дразняще близко, дыша одним воздухом. Я чувствовал аромат его мыла и слабый привкус зубной пасты. Видел своё отражение у него в зрачке.

Наклонив голову, он закрыл глаза и чуть подался вперёд, ровно настолько, чтобы, приоткрыв губы, поцеловать меня один раз.

– Скажи, чтобы я остановился, Дэн.

Но я не мог. Вместо этого, положив руку на затылок Валеры, я заставил его придвинуться ещё ближе. А затем уже он стал навалиться на меня сильнее и сильнее, так что мне пришлось вцепиться в его футболку, чтобы не упасть. Он втянул в рот мою нижнюю губу, мой язык. Внизу живота разлилось тепло. Мне казалось, что я растворяюсь, таю и скоро от меня останутся лишь истошно стучащее сердце да руки и ноги, переплетённые с руками и ногами Валеры. Покачнувшись, мы оба боком рухнули на ковёр.

– Я не... – задыхаясь, начал я. – Скажи мне, что делать.

К моему бедру прижался его напрягшийся член. Интересно, сколько уже Валера пробыл в таком состоянии, если думал обо мне так же часто, как я о нём. Мне захотелось опустить руку, притронуться к нему, увидеть, как он взрывается, – увидеть то же, что я видел на вечеринке и в своём воображении каждый раз, когда закрывал глаза.

Его губы опустились к моему подбородку, затем к шее.

– Просто расслабься. Я постараюсь, чтобы тебе было хорошо. Скажи мне, чего ты хочешь.

Просунув руку под его футболку, я нащупал твёрдые мышцы спины и плеч. Валерка перекатил нас, оказавшись надо мной. Я выдохнул его имя. Собственный голос показался мне до отвращения незнакомым и слабым, но в нём прозвучало что-то отчаянное и необузданное, и мне захотелось большего.

– Я часто представлял, как лежу под тобой, – признался я, не понимая, откуда взялись эти слова.

Он прижался ко мне сильнее, расположив бёдра между моих раскинутых ног.

– Когда вы прохлаждались с Исмаэлем в гостиной. Когда ты снимал рубашку, чтобы помыть машину.

Застонав, он запустил руку мне в волосы, а большим пальцем нежно провёл по лицу.

– Лучше мне такого не говори.

Но я ни о чём другом не мог думать – только о том, каким он мне запомнился и каким оказался сейчас. Бессчётное количество раз я гадал, как он выглядит без одежды и с каким звуком устремляется к финалу. И вот он был здесь – его тяжесть на мне, его твёрдый член у меня между ног, и нас разделяет лишь ткань его брюк. Мне хотелось запечатлеть в памяти каждую его татуировку, каждую линию мышц, каждый дюйм его чеканного подбородка.

– Я следил за тобой из окна, – сказал я и охнул, потому что Валерка сместился, и теперь его член давил на мой ствол. – Боже, когда мне было шестнадцать, ты был главным героем всех моих порнографических грёз.

Он отстранился, чтобы взглянуть мне в лицо. В глазах его читалось удивление.

Я сглотнул.

– Мне не следовало это говорить?

– Я... – поперхнувшись, он облизнул губы. – Я не знаю.

Вид у него был смущённый и ошеломлённый. Я не мог оторвать взгляда от его губ.

– Я знаю, что это не должно меня возбуждать, но Боже, Дэн... Если я кончу прямо в штаны, тебе некого будет винить, кроме себя.

Неужели мои слова на него так подействовали? От этого у меня в груди как будто сорвало клапан, и мне захотелось всё ему рассказать.

– Я ласкал себя под простынями, – шёпотом признался я. – Иногда я слышал твой голос... и воображал... пытался представить, что было бы, если бы ты был рядом. Я доводил себя до оргазма и воображал, что это сделал ты.

Он выругался и снова опустился, чтобы поцеловать меня – на сей раз глубже и дольше, прикусив зубами мою нижнюю губу.

– И что же я говорил?

– Как хорошо тебе со мной и как сильно ты меня хочешь, – выдохнул я в его губы. – В то время особой фантазией я не отличался. Не сомневаюсь, что в реальности ты был бы куда непристойней и изобретательней.

Валерка расхохотался так хрипло и низко, что звук отдался в моей шее там, где кожи касалось его дыхание.

– Так давай представим, что тебе шестнадцать, и я только что прокрался в твою комнату, – сказал он, приблизив губы к моим губам.

В его голосе звучала чуть заметная нотка неуверенности.

– Снимать одежду не обязательно, если ты ещё не готов.

Я не знал, что ответить, потому что да, мне хотелось лежать под ним совершенно обнажённым и чувствовать его, голого, надо мной и во мне. Но заняться с Валерой настоящим сексом сегодня ночью казалось мне преждевременным, слишком поспешным. Слишком опасным.

– Покажи мне, – попросил я. – Я не знаю, как делать это в одежде.

Помолчав, я добавил шёпотом:

– Или даже без неё. Что вполне очевидно.

Рассмеявшись, Валера поцеловал меня в ухо и с чуть слышным рычанием прикусил мочку. То, как его руки ласкали меня, как его губы скользили по моей коже... похоже, он чувствовал себя, как рыба в воде.

Тихо застонав, он выдохнул мне в шею:

– Двигайся подо мной. Найди такое положение, чтобы тебе было приятно, ладно?

Кивнув, я заёрзал под ним, ощущая, как его член давит мне между ног.

– Ты чувствуешь это? – спросил он и потёрся о мой член. – Так приятно?

– Да.

Запустив пальцы ему в волосы, я сильно дёрнул. Валера с шипением втянул воздух, всё быстрее и быстрее раскачиваясь надо мной.

– Чёрт, Дэн.

Он задрал мою майку, обнажив грудь. Затем нагнулся, сжал плечи в ладонях и втянул в рот сосок. Я чуть не задохнулся. Бёдра поднялись словно сами собой, разыскивая его член. Я принялся царапать его, и каждая царапина вознаграждалась приглушённым проклятием или стоном.

– Вот так, – прохрипел он. – Не останавливайся.

Его рот повсюду следовал за руками, и я закрыл глаза, ощущая тепло языка, скользящего по моей коже. Он целовал меня в губы, в шею. Тяжесть между ног всё нарастала, и я чувствовал, насколько я болезненно твёрдый и насколько пустой, как сильно мне хочется ощутить там его рот, его пальцы, проникающие внутрь... его член. Мы скользили по полу, и я почувствовал, как что-то впивается в спину, но мне было всё равно. Мне лишь хотелось дойти до конца.

– Уже близко, – ахнул я и с удивлением обнаружил, что Валерка смотрит на меня сверху вниз, приоткрыв рот, со свесившимися на лоб волосами.

В его глазах вспыхнул восторг.

– Да?

Я кивнул. Весь мир исчез, только сладкая боль у меня между ног становилась всё жарче, всё нестерпимей. Мне хотелось сорвать с себя одежду, умолять его оттрахать меня, чтобы я заскулил от страсти.

– Чёрт. Не останавливайся, – сказал он, раскачиваясь и продолжая тереться об меня бёдрами, прилагая ровно столько тепла и давления, сколько нужно, именно там, где нужно. – Я уже почти готов.

– Ах, – выдохнул я и смял в горсти тонкую ткань его футболки.

Огненная волна оргазма пронеслась по позвоночнику и взорвалась у меня между ног. Я выкрикнул его имя, чувствуя, как он движется всё быстрее. Сжав мои бёдра, он сделал ещё один толчок, второй и, кончая, застонал мне в шею.

Чувства постепенно возвращались ко мне. Я ощущал расслабленность и тяжесть, и внезапно на меня навалилась такая усталость, что глаза начали закрываться сами собой. Валерка навалился на меня сверху. Его горячее дыхание щекотало шею, кожа была влажной от пота и тёплой от каминного жара.

Приподнявшись на локтях, он взглянул на меня сверху вниз – сонно, ласково и немного робко.

– Привет, – сказал он с прежней кривой улыбкой. – Извини, что пробрался к тебе в спальню, малыш Дэн.

Сдув завитки волос со лба, я улыбнулся ему в ответ.

– Всегда добро пожаловать.

– Я... э-э-э... – начал он и вдруг рассмеялся. – Извини, не хочу тебя торопить, но мне надо... скажем так, почиститься.

Внезапно до меня дошла вся абсурдность ситуации, и я звонко расхохотался. Мы валялись на полу, у меня под спиной была туфля или что-то вроде того, а Валерка и я только что кончили в штаны.

– Эй, – проворчал он. – Хватит ржать. Я ведь говорил, что в этом только твоя вина.

Внезапно ощутив жажду, я облизнул губы.

– Иди, – сказал я, потрепав его по спине.

Он дважды нежно поцеловал меня в губы, после чего встал и направился в ванную. Несколько секунд я пролежал неподвижно, ощущая, как высыхает на коже пот и медленно успокаивается пульс. Мне стало одновременно и лучше, и хуже. Лучше, потому что я наконец-то устал, и хуже, потому что новое воспоминание о члене Валеры у меня между ног беспокоило куда больше, чем старая память о его пальцах.

Я вызвал такси, после чего вышел на кухню, чтобы смыть свою сперму, ополоснуть лицо и глотнуть чего-нибудь. Валерка вернулся в комнату в другой пижаме. От него пахло мылом и зубной пастой.

– Я вызвал такси, – успокоил я его, давая взглядом понять, что переживать не о чем.

По его лицу скользнуло разочарование – или мне так показалось, – но это выражение промелькнуло так быстро, что я не знал, стоит ли верить глазам.

– Хорошо, – проворчал он, подходя ко мне и вручая свитер. – Похоже, теперь мне наконец-то удастся заснуть.

– Тебе просто нужен был оргазм, – ухмыльнулся я.

– Вообще-то, – пробасил он, – сегодня я уже пробовал добраться до него пару раз. Но без тебя не сработало...

Грёбаный карась. Вся моя сонливость испарилась в мгновение ока. Теперь остаток ночи мне предстояло воображать, как Валера пытается довести себя до оргазма. Я сомневался, что мне вообще когда-нибудь удастся уснуть.

Валера проводил меня вниз, поцеловал в лоб у дверей и простоял какое-то время, наблюдая за тем, как я подхожу к такси, усаживаюсь и отъезжаю.

На экране вспыхнула смска: «Напиши, когда доберёшься домой».

Я жил всего в семи кварталах от него и через несколько минут уже был дома. Забравшись в постель, я прижал к себе подушку и только потом ответил: «Всё в порядке, я дома».

Сброшенной кожей – наследством эдемского Змея –
Дождь проскользнул под шафрановый бархат плаща...
Шёл наугад, заблудившись в тенистых аллеях,
Горечь разлук без вины пригубив натощак.

Встречу в пути ворожили русалочьи песни,
Жёг до костей заповедный купальский огонь –
Лишь бы сбылось! А пока под шатром поднебесья
Влажный туман пожимает сухую ладонь.

Кокон дождя причащает слезой одиноких,
Бьёт по щекам, поцелуи стирая с ресниц,
Мне бы бежать, да промокли усталые ноги,
Мне бы парить, презирая штриховку границ!

Потом на лбу выступают стеклянные чётки,
Я искушён, и не жажду святого венца!
Просто приди, не меняя надменной походки,
Просто прижмись к утомлённой груди беглеца!