Благословенный секс

Денис:

Когда Валера постучал в дверь, я всё ещё трясся. Войдя, он едва посмотрел по сторонам. Прижав ладони к моему лицу, он толкнул меня спиной к стене и впился губами мне в губы. В этом поцелуе не было ни капли нежности. Он целовал меня жадно и отчаянно, сжимая плечи и дёргая за одежду, внезапно оказавшуюся лишней. От таких безумных, страстных, искренних поцелуев на губах остаются синяки. Через плечо Валеры была переброшена большая сумка-мессенджер. Она соскользнула, с глухим стуком ударившись о стену.

– Я схожу с ума, – выдохнул он мне в рот. – Теряю свой долбанный рассудок, Дэн.

Я попятился, волоча по короткому коридору Валерку с его дикими поцелуями. В спальне горела только лампа рядом с кроватью, отбрасывая конус тёплого жёлтого света. Белые стены, широкая кровать, огромные окна – и всё это втиснуто в крошечное пространство.

Стянув сумку через голову, он швырнул её на кровать.

Мне хотелось знать, что в сумке. Он всегда ходил только с кошельком, телефоном и ключами.

Иногда после пробежки я ощущал такой прилив сил, что не оставалось ничего другого, кроме как вернуться и пробежаться ещё. В крови кипело столько энергии, невозможно было устоять на месте. Сейчас я чувствовал себя так же.

– Валер, я... – тут я поднял руку, чтобы показать, как сильно она дрожит. – Я не знаю, что делать.

– Разденься для меня.

Порывшись в сумке, Валерка вытащил большой профессиональный фотоаппарат.

– Сегодня я хочу снять всё, – продолжил он, глядя на меня сквозь объектив.

От щелчка затвора сердце заколотилось. У меня кружилась голова, в ушах звенело.

– В том числе наши лица, – тихо сказал я.

– Да, – хрипло ответил он. – Точно.

Я поглядел на себя: светло-бежевая шёлковая рубашка с маленькими фиолетовыми пуговками и узкие чёрные джинсы.

Разденься для меня.

Чёткая задача. Хорошо, что можно на ней сфокусироваться.

Я поднял руки к верхней пуговице. Пальцы всё ещё тряслись.

Теперь всё было по-другому, здесь, у нас в квартире, где единственным наблюдателем была его камера. Что я собирался показать ему сегодня ночью? Своё тело? Или всё то, что скрывалось под кожей: своё сердце, свои страхи, то, как дико и безумно я хочу его?

Я услышал щелчок затвора и низкий голос Валеры:

– Ты так нервничаешь, будто не знаешь, что я люблю тебя.

Мои руки застыли. Я вскинул глаза.

Щёлк.

– Я люблю тебя, котёнок.

Я кивнул, борясь с головокружением.

– Ладно.

Он прикусил губу, а затем, отпустив её, озарил меня насмешливой улыбкой.

– Ладно?

– Ага.

Я вернулся к пуговицам, расстёгивая их по очереди и пряча самую широкую и глупую на свете улыбку.

Щёлк.

– Тебе нечего сказать, кроме «ладно»? – спросил он, глядя поверх фотоаппарата. – Я тут признаюсь тебе в любви и даже не услышу в ответ «спасибо» или «очень приятно»?

Я скинул рубашку на пол.

Щёлк, щёлк.

Я расстегнул молнию и, оставив джинсы на полу вместе с другой одеждой, снова обратился к Валерке:

– Я тоже люблю тебя.

Щёлк.

– Но я очень боюсь.

Валерка опустил камеру, не сводя с меня глаз.

– Я не хотел влюбляться в тебя.

Шагнув ближе, он отозвался:

– Если тебе будет от этого легче, скажу, что сопротивлялся ты до последнего.

Сделав ещё шаг, Валера наклонился ко мне для поцелуя, не опуская камеру. Он просто отвёл руку с ней в сторону, а второй притянул к себе моё лицо и прижался губами к губам.

– Я тоже боюсь, Дэн. Боюсь, что ты просто используешь меня, чтобы залечить раны после разрыва. Боюсь, что мы всё испортим, боюсь, что ты устанешь от меня. Но суть в том, – с улыбкой добавил он, – что никто другой мне не нужен. Похоже, ты напрочь отвадил меня от других мужчин.

Валерка, наверное, сделал несколько сотен снимков: как я заканчиваю раздеваться, забираюсь на кровать, гляжу, как он крадущейся походкой приближается и ложится на меня, продолжая говорить о том, что чувствует. Как он потерял голову, как его мучит любовный голод, как он поблагодарил бы моего бывшего, прежде чем убить его, как искренне встревожен тем, что никогда не сможет насытиться мной. И все мои реакции на его слова Валера снимал на камеру.

Нависнув надо мной, он навёл камеру на мой живот, где его тело соприкасалось с моим. Я закрыл глаза, растворяясь в ощущениях и негромких щелчках затвора. Когда я вновь их открыл, то встретился с ним взглядом.

Я протянул руку, направляя камеру на свою шею. Валера сделал снимок и позволил мне вести, когда я поднял объектив: выше, и ещё выше. Он поглядел на меня сквозь видоискатель. Затем дрожащими руками настроил фокус и принялся фотографировать моё лицо, снимок за снимком, фотографировать собственные пальцы, то поглаживающие мой подбородок, то ложившиеся на щёку. Когда мы целовались, он отводил камеру в сторону.

А затем не осталось ничего, кроме вкуса его губ, кроме его волос у меня под пальцами и его языка, скользящего по моему телу, щекотки слов, которые он выдыхал в мою кожу. Я ощущал каждый его вздох и каждый звук, я чувствовал, как его рот становится более настойчивым и жадным, опускаясь ниже. Валерка медленно погрузил в меня два пальца и принялся вылизывать мой член, подталкивая к самому краю. Я всё ещё молчал. Мне не хотелось слышать свой голос – лишь слушать и чувствовать его.

– Ты прекрасен, – прошептал он, когда я, наконец, сдался и вскрикнул.

Потом я затих. Он лёг на меня и принялся неистово целовать.

– Невероятно, как это действует на меня.

Я провёл ногтями по его груди, давая понять, что теперь он может использовать меня, получить то, чего так хочет, то, что нужно ему. Мои руки двигались как бы сами по себе, шаря по его телу, царапая, притягивая его ближе и снова отталкивая, чтобы я мог увидеть, как он готовится войти в меня. Щекоча его живот, я ощущал, как под кончиками пальцев напрягаются мышцы.

– Пожалуйста, – шепнул я.

Он застонал и шумно выдохнул, опускаясь и резким толчком полностью входя в меня. Ощущения были потрясающие. Всё слилось в одно: его грудь на моей груди, его лицо, уткнувшееся в моё горло, мои руки, обвившие его шею, пальцы, зарывшиеся в волосы, и его руки, подтягивающие меня ближе, обвивающие мои ноги вокруг его талии, и его бёдра, мерно качающиеся надо мной, пока сам он двигался во мне.

Пожалуйста, пусть это никогда не кончится. Я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Мы задыхались, не в силах выговорить ни слова, нас покрывал пот, и это – подумал я – вот это и называется «заниматься любовью».

Валера перекатился так, что я оказался наверху. Он смотрел мне в лицо до тех пор, пока не сделалось слишком жарко, остро и невыносимо. Тогда я закрыл глаза и кончил. Я услышал щелчок фотоаппарата и тяжёлый стук, с которым камера упала на матрас, а потом Валерка снова очутился на мне. На сей раз он двигался резче, крепко сжимая в руках мои задранные бёдра и сосредоточенно сдвинув брови. Свет и тень плясали у меня на сетчатке, но я отказывался закрывать глаза. Он упал на меня, навалившись всей тяжестью. Его рот нашёл мой, и мы прижались раскрытыми губами, дыша в такт и балансируя на самом краю. Затем он скользнул губами по моим губам и сделал ещё одно, завершающее движение, и мы оба беззвучно заговорили, требуя и умоляя.

Я кончаю.

Я кончаю.

С первыми рассветными лучами я проснулся и обнаружил, что Валера обнимает меня со спины. Он выглядел просто потрясающе. Взлохмаченные волосы, обхватившие меня тёплые руки и ноги. Его член ощутимо напрягся – Валерка был голоден и просил ласки, ещё даже не проснувшись.

Когда он заметил, что я смотрю на него, то ничего не сказал. Просто потёр лицо, взглянул на мои губы и потянулся за бутылкой с водой, которую мы оставили на прикроватном столике. Валера протянул её мне, а потом сам приложился к горлышку, после чего отставил в сторону и положил ладони мне на грудь.

Я немедленно растворился в ощущениях – тепло его кожи, его тяжесть, когда он, перекатившись, лёг на меня и качнулся вперёд, прильнув губами в утреннем поцелуе. Я ещё толком не проснулся, и он тоже, но уже жадно зашарил ртом по телу, целуя грудь и бёдра. Я обвил его руками и ногами, желая ощутить, как в меня входят дюймы и дюймы его идеального члена. Я хотел, чтобы он был сверху, хотел, чтобы его лицо было у меня между ног, чтобы его пальцы шарили повсюду.

Его руки были спокойны, движения точны – он дразнил меня. Под кожей разгоралось медленное пламя. Он покрыл меня поцелуями с головы до ног, возбуждая с помощью рук, и губ, и слов, спрашивая, чего я хочу, словно мы не занимались этим раньше множество раз. Но я понимал: здесь, в нашей постели, всё было по-другому. Эта ночь смела всё прежнее, и я ничего не мог понять и предвидеть, кроме одного: наконец-то я узнал, что значит открыть ему своё сердце.

Валера:

Я шагнул ближе и, когда чуть ощутимый травяной аромат его шампуня коснулся моих ноздрей, понял, насколько возбуждён. Никогда прежде я не нервничал, но сейчас испытывал панический ужас. Меня не волновало, насколько хорошо у него получится – неловко или неосторожно, слишком медленно или слишком быстро, слишком нежно или слишком грубо, – я всё равно был уверен, что кончу. Мне просто хотелось, чтобы Дэн чувствовал себя так же непринуждённо каждую секунду, проведённую со мной. Мне хотелось, чтобы секс ему понравился.

– Я не против, чтобы ты меня приласкал, – сказал я Дэну, стараясь уравновесить желание быть нежным с ним и свою обычную требовательность.

Он потянулся к моему ремню, расстёгивая его, а я убрал руки с его бёдер и двинулся выше, от талии и до верхней пуговицы его рубашки. По его лицу расплылась хмельная улыбка. Дэн попытался отвернуться, чтобы спрятать её, но не успел. Себя я не видел, но представил, как смотрю на него широко распахнутыми глазами, с приоткрытым ртом, пока мои пальцы дрожат над его маленькими пуговичками. Стягивая рубашку с плеч Дэна, я заметил, как он заколебался, добравшись до моей ширинки, а затем подался чуть назад, роняя одежду на пол.

Его кожа была нежной и восхитительно пахла. Приоткрыв рот, я легонько куснул, испытывая Дэна. Он охнул и прижался ко мне – лучшая из возможных реакций. Мозг немедленно заполнился образами: его ногти впиваются в мою спину, мои губы жадно прильнули к его груди, я раскачиваюсь над Дэном...

– Возьми его в руку, Дэн.

Я приподнял его бицепсы на ладонях, взвесил, сжал сильнее. Матерь Божья, я готов был их съесть.

Я готов был прокричать всей Вселенной: «Этот мужчина принадлежит мне».

Я передвинул его руки на ремень джинсов, и вместе мы спустили их с боксёрами, высвобождая мой член.

– Ты такой вкусный.

Эрекция была настолько мощной, что я чувствовал пульсацию по всей его длине. Надо было освободиться от этого напряжения.

– Чёрт, Дэн, возьми его в руку.

– Покажи мне как, Валерка, – дразнил он меня, играя свою лучшую роль - непонятливого девственника, обеими руками лаская мой живот и едва касаясь напряжённого кончика члена.

Оба мы, посмотрев вниз, чуть качнулись в унисон.

Я взял его тёплую ладонь, заставил пальцами обхватить середину ствола и провёл вверх и вниз, испустив долгий, мучительный стон.

Дэн приглушённо охнул – сдавленный, возбуждённый звук, – и я чуть не взорвался. Вместо этого я плотно сжал веки, нагнувшись, снова покрыл поцелуями его шею и показал ему, как действовать. Это было так медленно. Мне уже вечность никто не дрочил, в ста случаях из ста я выбирал орал или обычный перепихон, но сейчас всё было идеально.

Его губы были так близко к моим. Я чувствовал его дыхание, ощущал привкус приторно-сладкого сливового напитка.

Я посмотрел вниз на его пальцы, обхватившие мой член. Мне с трудом удалось сосредоточиться.

Я наклонился ниже, нависнув над ним, двигая вверх и вниз его руку и впитывая, казалось, Дэна целиком. Губы Дэна были на расстоянии вздоха от моих, его дыхание касалось меня всякий раз, когда он охал, добираясь до головки члена. Я снова застонал. Это было слишком хорошо для обычной ручной работы.

Я заглянул ему в глаза, скользнул взглядом по губам, прежде чем преодолеть этот последний дюйм и поцеловать его.

Он был таким тёплым и сладким: «Дай мне сделать это. Дай мне сделать это и быть нежным и осторожным с каждой частичкой тебя».

Когда, немного приоткрыв рот, я втянул внутрь его нижнюю губу, от хриплого стона Дэна по мне пробежала радостная дрожь. Боже, мне хотелось поднять любимого парня на руки, основательно поработать языком у него во рту и взять его у стены – чтобы снаружи грохотала вечеринка, а мой взгляд шарил по его лицу, выискивая новые и новые признаки наслаждения.

Желание проникнуть в него – полностью овладеть им – пронзило меня и болезненной тяжестью повисло под рёбрами.

Дэн рассмеялся, и я запульсировал в его ладони, наслаждаясь этим звуком.

– Мне нравится тебя ласкать, – выдохнул Дэн мне в рот. – Нравится тебя любить.

Теперь мы двигались быстрее – я показал Дэну, как крепко сжимать руку, и объяснил, что надо делать это сильнее, что мне нужно быстрее и жёстче, чем он думал.

– Сожми сильнее, – прошептал я. – Мне нравится пожёстче.

Дэн мягко отпихнул мою ладонь свободной рукой.

Это позволило мне сжать его предплечье. Я наклонился и взял в рот его сосок, легонько обдувая напрягшуюся вершинку.

Застонав, Дэн на секунду замедлил движение, но затем вновь ускорился.

– Можно, я буду продолжать, пока ты не кончишь? – спросил он.

Я тихо рассмеялся в твёрдую грудь. В руках Дэна я практически вибрировал – каждый раз, когда его ладонь касалась головки члена, мне приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не кончить.

– Вообще-то я на это и рассчитывал.

Посасывая его шею, я закрыл глаза и принялся гадать, позволит ли Дэн оставить мне там отметину, чтобы я мог увидеть её на следующий день. Чтобы каждый мог её видеть. Мир вокруг меня закружился. Конечно, было приятно чувствовать его руку на члене, но сам Дэн просто убивал меня. Запах и вкус его гладкой, упругой кожи, тихие вздохи наслаждения, которые он издавал, просто касаясь меня. Он был сексуален, восприимчив и любопытен, и, кажется, меня никто так не заводил уже очень, очень давно.

Знакомое напряжение нарастало внизу живота, и я начал двигаться в его кулаке.

– Дэн. Чёрт, немного быстрей, ладно?

Слова, произнесённые вот так – когда я задыхался, уткнувшись в его шею, – прозвучали куда более интимно.

Замешкавшись всего на секунду, Дэн ответил тем, что стал двигать рукой сильней и быстрее. Я уже приблизился к завершению – удручающе быстро, – но мне было плевать. Длинные, тонкие пальцы Дэна плотно обхватили меня. Он позволил мне присосаться к его нижней губе, подбородку, шее. Я знал, что он везде будет вкусным.

Мне хотелось показать ему, каково это – быть оттраханным.

И с мыслью о том, как я падаю на него и в него, заставляя кончить одновременно со мной, я наклонился к Дэну, умоляя укусить меня в шею, в плечо... куда угодно. Мне было всё равно, как это прозвучало: я откуда-то знал, что моя просьба его не остановит и не оттолкнёт.

Без колебаний Дэн потянулся ко мне, прижался губами к шее и резко вонзил зубы. Мысли смешались, стало бездумно и жарко – на секунду мне показалось, что каждый синапс в моём мозге отключился, вырубился, перегорел. Его рука двигалась всё быстрее. Оргазм горячей волной прокатился вниз по позвоночнику, и, тихо застонав, я кончил, излившись в его ладонь и на обнажённый живот.

Дэн остановился, как раз вовремя, но пальцев не разжал. Я почувствовал его взгляд там, где мой член лежал в его кулаке. Когда он попробовал ради эксперимента снова провести рукой по всей длине, я передёрнулся и сдавленно ахнул:

– Хватит.

– Извини.

Большим пальцем свободной руки Дэн провёл по озерцу спермы у себя на ладони и растёр её по бедру, широко и восхищённо распахнув глаза. Он дышал так глубоко, что грудная клетка содрогалась с каждым вдохом.

– Матерь Божья, – пропыхтел я.

– Это было?..

Казалось, его неоконченный вопрос и звуки моего тяжёлого дыхания заполнили комнату. У меня слегка кружилась голова. Мне хотелось притянуть Дэна к себе, рухнуть на пол и отключиться.

– Это было невероятно, Дэн.

Он смерил меня торжествующим взглядом.

– Я всегда знал – лучшие звуки ты издаёшь, когда кончаешь.

Но эти слова ухнули в никуда, потому что теперь, когда мой член обмяк в его руке, больше всего мне хотелось ублажить его в ответ.

Наклонившись к Дэну, я шепнул в его вкусную шею:

– Теперь моя очередь.

Дэн стал таким твёрдым. Он извивался и тёрся о мою руку, издавая отчаянные, приглушённые стоны, которые были мне так по вкусу.

Срань Господня у меня снова встаёт!

У него был очень мужественный вкус, пьянящий и дурманящий. Дэн был, как слива во рту – спелая, огромная и сочная, и я почувствовал себя королём, когда он начал умолять ласкать его ещё больше: «Пожалуйста, Валерка, я так близко...»

В ответ я спустил его брюки и трусы до самого пола и подождал, пока он из них выступит. Теперь Дэн был совершенно голым. У меня руки дрожали от желания поскорей погрузиться в его идеальное, греховное тепло.

Схватив меня за запястье, Дэн вновь просунул мою руку себе между бёдер.

– Жадный мальчишка.

Его глаза округлились от смущения.

– Я просто...

– Ш-ш-ш...

Я заставил его замолчать, вновь прижавшись губами ко рту и облизав сладкий язычок. Затем, отстранившись, шепнул:

– Мне это нравится. Хочу, чтобы ты взорвался.

– Да.

Дэн требовательно дёрнул мою руку, когда я вновь прикоснулся к его члену.

Я обхватил член любимого и стал яростно надрачивать, и Дэн громко охнул. Он следил за моими губами, глазами, за каждой моей реакцией. Я был без ума от его любопытства, не позволявшего оторвать от меня взгляда.

– Сделай мне одолжение, – попросил я.

Он кивнул.

– Скажи, когда будешь близко. Я это почувствую, но хочу и услышать.

– Хорошо, – простонал он. – Хорошо, хорошо, только... пожалуйста.

– Пожалуйста что, котёнок?

Он легонько прижался ко мне.

– Пожалуйста, не останавливайся.

Я сжал пальцы сильнее и стал двигать ими быстрее, массируя попутно и яйца Дэна. Да. Мать вашу, он уже близко.

У меня опять был стояк, и я тёрся об его голое бедро, на которое кончил всего несколько минут назад. Я тоже был близко.

– Возьми в руки мой член. Просто держи его, ладно? Ты такой твёрдый, и эти звуки... Матерь Божья, я...

Но Дэн уже обхватил ладонью мой член и держал так крепко, что я мог трахать его кулак, и все мысли завертелись вокруг того, как душевно моим пальцам на члене любимого и какие сочные у него язык и губы...

Дэн начал таять, теряя контроль над своим телом. Он тихо поскуливал, выдыхая одни и те же слова: «Боже мой, Боже мой», и я думал то же самое.

– Скажи это.

– Я сейчас... – поперхнувшись, он крепче сжал мой член, трахавший его кулак.

– Скажи это, чёрт возьми.

– Валерка. Боже мой.

Бёдра Дэна задрожали, и я обхватил свободной рукой его талию, чтобы не дать ему упасть.

– Я кончаю.

И, резко дёрнув бёдрами, Дэн кончил, дрожа и истекая спермой. Его член запульсировал вокруг моих пальцев. Дэн вскрикнул, впившись ногтями мне в плечи. Именно это было мне нужно. Я глухо застонал, и мой второй оргазм горячей струёй выплеснулся ему в руку.

Ч-чёрт. Ноги у меня затряслись, и я навалился на Дэна, прижав его к стене.

Мы вели себя шумно. Но я и понятия не имел, что происходило во внешнем мире, пока мой мир таял в руках Дэна.

Его сладкое, тёплое дыхание касалось моей шеи. Я осторожно убрал пальцы, погладив по пути яйца, чтобы ощутить нежную кожу.

– Тебе хорошо? – шепнул я ему на ухо.

– Да, – прошептал Дэн, обвив мои плечи руками и прижавшись лицом к шее. – Боже, так хорошо.

Голова по-прежнему кружилась. Я не стал убирать руку, а вместо этого бережно провёл пальцами по члену Дэна, вдоль уздечки и обратно к стволу. Возможно, это был лучший наш секс с Дэном.

Мы - стеклянные блики с поверхности кварца,
Невесомые тени вечерних кварталов,
Мы не можем уйти и не в силах остаться
На последний сеанс в тишине кинозала...

Мы давно не герои и даже - не люди,
Бестелесные гости эфирных потоков,
В осветительных лампах пустых телестудий
Растворяем себя в электрических соках.

Мы - заложники мира немых кинофильмов,
Без субтитров читаем случайные взгляды.
Застываем в стоп-кадре под тоннами пыли,
В золотом эпизоде экранного Ада.

Мы в глазах объективов прописаны тушью,
Мы не можем уснуть и устали скитаться,
Еле теплится жизнь в неприкаянных душах -
Как стеклянные блики с поверхности кварца.