Жнец искушений

Валера:

Моя голова, блять, просто убивает меня. Я проснулся с ужасным ощущением, что кто-то вбил мне гигантскую кирку между лбом и черепом. Иногда я сталкивался с этими ужасными мигренями; обезоруживающими, оглушительными, совершенно изнурительными головными болями, которые не проходили ни от каких обезболивающих, кроме очень сильных. Любой другой день я провёл бы в постели, под покровом полной темноты, и дозой Перкосета, но сегодня у меня экзамен по русскому языку на четвёртом уроке, а я никогда бы не пропустил экзамен. Я был несколько повёрнут на своих оценках, в отличие от всего остального.

Мой папа говорит, что это вероятно результат стресса и приступов тревоги. Я был шестнадцатилетним парнем с недугами сорокапятилетнего мужчины из-за всех этих грёбаных проблем. Но думаю могло быть и хуже. По крайней мере, у меня не было прыщей или перхоти, так что мигрень по-моему меркнет по сравнению с этим дерьмом.

Это мне наверное за то, что я дрочил прошлой ночью, любуясь новым парнем в школе. У меня просто перехватило дыхание, когда я наблюдал за тем, как новичок в нашей школе - Денис, с которым уже успел подружиться мой младший, тринадцатилетний брат - Исмаэль проводил языком по сигарете, я был поражён и смущён одновременно. Я понял, что Денис был потрясающе красивым и поразительно мужественным.

В его глазах, казалось, таится столько гнева... Они были самого поразительного оттенка коричневого цвета, почти невероятного, словно он носил цветные контактные линзы. Я никогда не видел карего цвета такого бледного оттенка, цвета виски, напоминающего цвет стёклышек на пляже, которые я часто находил на берегу. А его лицо было просто абсолютно совершенным. Его чёткая линия подбородка была гладко выбрита. От его полных, длинных губ просто нельзя было оторвать взгляд, а ресницы были тёмного паучьего цвета. Тёмно-коричневые волосы лежали в диком беспорядке, сходясь к центру, как у могавков. Он был на самом деле очень красивым для парня. У него проглядывались очень сексуальные и зрелые черты лица, в то время, как у Исмаэля лицо ещё сохраняло мальчишескую округлость и юность.

Дениска зажал сигарету в зубах, потом вдруг остановился и посмотрел на меня сквозь свои длинные, тёмные ресницы. С нежными манящими нотками Денис закурил косяк, затянулся и вдохнул дым. Пьянящий аромат марихуаны, смешанный с мужским парфюмом и запахом мокрой кожаной куртки – такой успокаивающий и знакомый одновременно... Денис сделал три долгие последовательные затяжки. – Смотри, это сильное дерьмо, не вдыхай слишком много за раз, - сказал он напряжённым, раздражённым и накуренным голосом. Он передал самокрутку мне, и я благоговейно потрогал сигарету марихуаны рукой, перед тем как подносить к губам.

Да, это видение было просто завораживающим...

Мы схватили свои сумки, а мама как всегда поцеловала нас на прощание, и я проворчал, что вспомнил, что я забыл куртку.

Два дня назад моя странная, любящая Землю мать украла все наши пальто, чтобы отвезти их в химчистку, которую она нашла в Санкт-Петербурге, в ней используются только экологически чистые ингредиенты природного происхождения для очистки вещей. Господи Боже мой, по ходу мы стали зелёными (членами клуба Greenpeace). Я был абсолютно за экологически чистую окружающую среду, но всему есть предел.

Если эта женщина думает, что я сменю свой BMW на чёртов Prius (известен высокой экономичностью и низким уровнем загрязнения), она глубоко ошибается.

В любом случае, из-за её побега со всей нашей верхней одеждой, у меня осталась только куртка, висевшая в шкафу. Это была чёрная кожаная байкерская куртка, не совсем мой стиль, но было прохладно и ветрено; в ней я выгляжу, как типичный недоступный блядский мачо – обычно я выгляжу совсем не таким, ну или по крайней мере, я пытался убедить себя и всех остальных, что я не такой.

Кроме обуви и верхней одежды, я редко носил что-либо больше, чем один раз и имел склонность к аккуратности в высшей степени. Исмаэль и наш двоюродный брат Максим постоянно называли меня «Американский психопат», потому что мой утренний ритуал напоминал поведение героя Кристиана Бэйла в этом фильме.

Я знал, что это было проблемой не только для меня, это затрагивало всех, кто находился рядом. В большинстве случаев я держал себя в руках, но всему есть предел, а беспорядок и тупая неопрятность, типа неухоженные ногти, волосы на теле и мятая одежда просто бесили и выводили меня из себя.

Когда мы переехали сюда, мне выделили спальню с собственной ванной, потому что ни Исмаэль ни Максим не хотели выслушивать мои истерики по поводу грязной раковины и прочего, а всё это было грязным каждое грёбаное утро. Я всегда был аккуратен и организован... типичный представитель личности группы А: обязательный, всегда добивающийся своей цели, трудолюбивый, взыскательный человек... И когда мы переехали в этот район, расстройство стало прогрессировать. Сегодня утром было солнечно, но все мы прекрасно знали, что в этом городе солнце было мимолётной роскошью и, скорее всего уже к полудню тяжёлые серые тучи затянут всё небо над Петербургом.

Я попросил Исмаэля, чтобы этим утром он сел за руль, хотя была моя очередь, потому что я боялся, что не смогу сосредоточиться на дороге из-за мигрени, и вряд ли смогу контролировать скорость, когда голову пронизывает эта пульсирующая боль.

Мы с Исмаэлем обменялись многозначительными взглядами, когда сели в свою машину и выехали на дорогу.

- Брат ... узнаёшь эту попку? - спросил он, посмеиваясь, и включая обогреватель.

- Исми, хочешь по-быстрому подъебаться перед первым уроком?

- А то.

Я тихо хихикнул, начав оголять своего родного брата. Я снял его верх и откинул в сторону, потому что, как бы ни был он красив, обнажённая грудь намного лучше. Я положил брата на спину и снял его джинсы, замечая трусы под цвет его синих глаз. Я наклонился и поцеловал их прежде, чем снять, тоже бросая на пол. Брательник лежал передо мной, совершенно обнажённый, его тело мерцало в свете солнечных бликов, кожа сияла. Я наклонился и поцеловал его пупок, братец хихикнул, когда я погрузился языком в ямку.

Я целовал и ласкал каждый дюйм его тела, не жалея времени, желая сделать всё правильно. Братик расслаблялся под моими касаниями, тяжело дыша и постанывая. Я убедился, что ни одна часть его не осталась без внимания, прежде чем сфокусироваться на местечке между бёдер. Я развёл его ноги пошире и прижался ртом к его члену, нежно выводя круги языком. Брат издал стон, руками вцепившись в мои волосы.

Я лизал его ствол, заглатывал его яйца, пробуя, прежде чем проникнуть языком в его анус. Братик по-настоящему завёлся, поэтому я погрузил в него палец, возвращаясь ртом к его члену и с силой его посасывая. Я действовал рукой и ртом в унисон, и очень скоро его настиг оргазм. Братишка напрягся, и в его стоне я различил своё имя, он сжал ноги, пока его тело выгибалось от удовольствия. Когда брательник расслабился, я лёг сверху, целуя его в губы. Он схватился за край моей майки и снял её, потом скользнув руками в боксёры. Брат достал мой член и начал сжимать его, страстно целуя меня.

Через минуту братик отпустил меня и подтолкнул в грудь, веля сесть. Я поколебался, сконфуженный, почему он остановился, но подчинился – я не хотел заставлять его делать то, что он не хочет. Я сел на пассажирское сиденье и уже хотел спрятать член назад в боксёры, когда братишка схватил их за резинку и потянул вниз. Я не задавал вопросов, думая, что он хочет взять его в ротик.

Я стянул боксёры и сел на сиденье, чертовски удивляясь, когда братец развёл ноги и сел мне на колени. Я поражённо смотрел на него, взяв за бёдра. Его задница коснулась меня, член подрагивал и требовал внимания.

Не могу сказать, сколько раз у нас был секс, я, блять, не считал; но одно я знал точно – он никогда ещё не был сверху. Брат не брал на себя такую инициативу.

Я прижался ртом к его шее, облизывая и целуя, пока он вжимался в меня бёдрами, потирая мой член. У меня вырывались стоны, это доводило меня до безумия, ожидание становилось невыносимым. Тут брат приподнялся и, схватив меня, опустился на мою эрекцию. Я застонал, когда его задница обхватила меня, тёплое и узкое пространство приветствовало мой член.

- Чёрт, Исми, - зашипел я, хватая его бёдра.

Я полностью наполнил его, братик замер, его закрытые веки подрагивали. Так он задержался на секунду прежде, чем открыть глаза и посмотреть на меня, огонь в его взгляде обжигал. Меня пронзила настоящая животная страсть, когда он начал двигать бёдрами, медленно объезжая меня. Я наблюдал за ним какое-то время, поражаясь его контролю и сосредоточенности, прежде чем позволить векам закрыться, я откинул голову на спинку сиденья. Я оставил руки у него на бёдрах, направляя его, но позволяя ему делать всё остальное, устанавливать свой темп. Я наслаждался каждым толчком, каждое грёбаной секундой в этой тугой заднице.

- М-мм, малыш, - шептал я, по телу бегали искры.

Брат ускорился.

- Мой братишка, я так тебя люблю.

Он застонал, когда услышал меня, движения его бёдер стали более жёсткими. В его движениях появилась решительность, каждый новый толчок становился всё сильнее, а его стоны громче. Брат крепко вцепился мне в волосы, целуя с такой страстью, что я едва смог дышать, пока он объезжал меня.

- О, Господи, - промурлыкал он около моих губ. – Я люблю тебя, Валера.

Я зарычал, сильнее вжимаясь ладонями в его бёдра и ускоряя движения.

– И я люблю тебя, Исми. Так охеренно сильно, малыш.

Он зашипел, его тело напряглось. Могу сказать, что он был близко, его толчки стали беспорядочными, контроль ускользал. Я поколебался с мгновение прежде, чем крепко взять его за бёдра и подтолкнуть назад.

– Подожди, - быстро сказал я, поднимая нас.

Братик обхватил ногами мою талию, не разрывая контакт, я сделал несколько шагов к заднему сиденью автомобиля. Я положил его и опустился сверху, забрасывая его ноги себе на плечи. Я начал сильно входить в него, пронзая задницу и накачивая его член, пока наша кожа соприкасалась во время движений. Это быстро подвело его к краю. Братишка напрягся и вскрикнул, до боли впиваясь пальцами в мои руки. Я зарычал и продолжил свои резкие толчки, врезаясь в него тазом, мы оба были покрыты его спермой. Звуки нашего соития раздавались по салону автомобиля, заглушая проезжающие мимо машины на заднем плане.

Когда его оргазм сошёл на нет, я замедлил темп, позволяя ему успокоиться. Когда брат снова пришёл в себя, я перевернул нас, он опять был сверху. Сначала братик выглядел шокированным и удивлённо смотрел на меня, но я просто улыбнулся и, приподнявшись, нежно поцеловал его.

Брат снова начал двигать бёдрами, устанавливая идеальный ритм. Я ощутил, как внутри всё сжимается в предвкушении оргазма, и начал гладить руками всё его тело, ощущая твёрдую и влажную кожу.

– Так хорошо, - застонал я, когда ощущения стали сильнее.

Обняв, я притянул его ближе к себе и начал двигать бёдрами навстречу его толчкам.

- Чёрт, я сейчас кончу, - захрипел я, удерживая его, когда меня пронзило удовольствие.

Я закричал, волны оргазма прокатывались по телу, делая сильные толчки, я изливался в него. Когда ощущения начали утихать, я замедлился.

Я просто лежал, брат был сверху, мы тяжело дышали и крепко обнимали друг друга. Наконец, он начал двигаться, сел рядом со мной и поднял на меня взгляд. Затем братишка обернулся к часам, на мобиле, и снова глянул на меня. В его синих глазах застыли любовь и преданность, отчего моё сердце бешено забилось, в груди стало тесно от острого чувства любви к нему. Мой братишка. Мой Исми.

- А теперь можно и в школу...

Я знал, что половина учеников школы считает, что я по-любому гей. Я никогда не защищался или не отрицал этого, и я знал, эти слухи ходят обо мне ещё с первой недели, как мы приехали в этот район. Это не сильно меня задевало, я имею в виду, что я одеваюсь лучше, чем любой из этих ублюдков, которые носят футболки-подделки известных мировых брендов, даже и не подозревая об этом, я езжу на автомобиле, стоимостью шестьдесят тысяч евро, я никогда не говорю, касаюсь или смотрю на что-либо с грудью, я грёбаный аккуратный урод, а также абсолютно помешан на чистоте и у меня психоз, который, видимо, ни хера не лечится. За исключением того, что у меня яркая внешность, я типичный неудачник с кучей проблем.

Несмотря на репутацию, которую я заработал, я решил, что так будет лучше, что все девушки оставили меня в ёбаном одиночестве. По-видимому, парни-геи Питера до сих пор терзаются сомнениями насчёт моей ориентации, потому что ни разу ни один парень не подошёл ко мне с предложением встречаться с ним. Если серьёзно задуматься об этом, даже немного обидно.

Потому что... Не похоже, что я несимпатичный или что-то вроде того.

Но, учитывая, что я был совершенно грёбано равнодушен абсолютно ко всем, кто встречался на моём пути, не удивительно, что у меня мало друзей-парней, ведь на самом деле больше мне и не надо. Общения с Исми и Максом было для меня вполне достаточно, чтобы выжить, пока всё не изменилось.

Но всё это дерьмо ничего не значило для меня, потому что ещё два дня назад, в этом городе не было парня, который бы привлёк моё внимание. Но теперь, когда Денис переехал сюда, я был по уши в дерьме. И к моему полному ужасу, только в переносном смысле, а не в буквальном. Никогда в буквальном.

Но вот Денис стоит у меня на кухне рядом с дверью, такой сексуальный и нахальный. Мои яйца чуть не взорвались от этого зрелища. Сегодня я собью с него спесь.

Денис:

Грудь Валеры прижимается к моей спине, и я чувствую его – его твёрдость, его пульсацию – своей задницей.

– М-ммм, – стонет он мне в шею, целует ямочку за ухом и покусывает мочку, вставив между моих бёдер свою ногу, он раздвигает их и теснее прижимается ко мне, двигая членом по складке между ягодицами.

Ощущаю, как его руки скользят по моим бокам, и вот он уже хватает меня за соски, сжимает их и выкручивает, щиплет и катает между пальцами.

– Скажи мне, чтобы я остановился, Дэн. Скажи мне, если хочешь, чтобы я остановился, – произносит он и, опустив голову, нежно целует моё плечо.

Отрицательно качаю головой.

– Я не... о, чёрт... я не хочу, чтобы ты останавливался. Проклятье. – Мой голос звучит не как обычно, скорее умоляюще и с подвыванием. Я твёрдый, я охренительно твёрдый.

– Дашь мне попробовать эту сладкую маленькую попку? Ммм, малыш? Дашь мне, наконец, тебя выебать?

Одна из его рук накрывает мою эрекцию, и пальцы давят на член через джинсы и трусы. Мои ноги вот-вот откажут, а ведь он ещё даже не коснулся меня – я имею в виду, кожа к коже.

– Ну же, котёнок, у меня мало времени.

– Д-да. – Это всё, что я в состоянии произнести, и кажется, ему этого достаточно. Валера разворачивает меня к себе лицом и прижимает к стене рядом с дверью. Его рот накрывает мой раньше, чем я успеваю понять, что происходит, и язык просит разрешения войти в мои приоткрытые губы, умоляя о поцелуе, к которому я не был готов.

Схватив его за плечи, поспешно открываю рот, чтобы, всосав его язык, вернуть ему поцелуй столь же страстный, как и его. Глубокие вздохи, охи и стоны наполняют помещение, и это самые горячие звуки – за исключением его же непристойных речей – которые мне когда-либо доводилось слышать.

Руки Валеры ложатся мне на задницу, и, подхватив за бёдра, он приподнимает меня вдоль стены. Он трётся об меня, тараня мой член каждым толчком своих бёдер. Проклятье, если так пойдёт и дальше, я кончу раньше, чем мы разденемся.

Он стонет мне в рот, лижет моё горло, всасывает кожу за ухом.

– Хочу взять тебя на кухонном столе, котёнок. Готов, как считаешь?

Я мычу в ответ, и он добавляет:

– Хочу разложить тебя там и поужинать этой сладкой плотью.

Я давлюсь какими-то несвязными звуками и облизываю его небритую челюсть. Грубая щетина щекочет мне язык. Слегка прикусываю его адамово яблоко. Внезапно Валера перекидывает меня через плечо, и вот я уже лежу посреди его кровати. Эй, что за дела?

– Какого чёрта? – Я гневно хмурюсь на него. Где обещанный секс на кухне?

– Я передумал, котёнок. Кровать удобней для того, что я запланировал для твоей маленькой задницы.

Встав коленом на край постели, он крадётся ко мне, будто лев к добыче. Его мышцы перекатываются, и я облизываю губы в ожидании его. Всего. Целиком. Чёрт, я хочу облизать его с ног до головы.

– Всему своё время, зайка, – ухмыляется он, словно читает мои мысли.

– О, Боже, – выдыхаю я. Мой рот, наконец, вспоминает, что умеет произносить слова, когда он добирается до застёжки на моих джинсах и стремительно снимает их с меня прямо вместе с трусами. – О, Господи, да ты зря времени не теряешь?

Валерка хватает мою руку и кладёт её на впечатляющую выпуклость в передней части своих джинсов.

– Весь день в школе ты дразнил меня, Дениска. Почувствуй, каким твёрдым ты сделал мой член, котёнок.

Он ухмыляется, затем опускает свой рот к моему пупку, нежно обводит вокруг него языком и погружает кончик языка в ямку.

Иисусе, это горячо.

Новые бессвязные вопли срываются с моих губ. Зарывшись лицом в мой член, он лижет его с таким энтузиазмом, словно это его последняя трапеза.

– Твоя щёлочка на головке вкусней всего на свете. – Он разводит мне бёдра шире, так что мои колени поднимаются и оказываются прижаты к моей груди. – А теперь не двигайся, зая, я хочу до капли вылизать всё, что ты дашь мне. – Затем он облизывает меня по всей длине моего члена, а дойдя до головки, останавливается и толкает её языком. Его виртуозные длинные пальцы достигают моего ануса.

Простонав, я сквозь футболку щиплю себя за соски, и, клянусь Богом, вижу звёзды, когда он, наконец, вставляет в меня два пальца, толкая ими ту самую, особенную маленькую точку, которая ощущается так охренительно хорошо.

– Вот так, котёнок... чувствуй, что я с тобой делаю, – хрипит он мне в член, вставляя в меня ещё один палец. Я взлетаю высоко, но не на самую вершину, и ублюдок это знает. Он дразнит языком мой член, даря удовольствие – мощное, но недостаточное для того, чтобы я достиг точки невозврата.

– Пожалуйста, – звучит мой хриплый, сдавленный выдох. Моя рука ещё сильнее спутывает волосы у него на макушке, и я толкаю свою промежность ему в лицо. – Пожалуйста, Валера... пожалуйста.

Он мычит и что-то бормочет в меня и, наконец, усиливает давление на член. Затем его пальцы совершают во мне какие-то магические пассы и находят ту чувствительную точку, от стимуляции которой я чувствую, что вот-вот описаюсь.

– Отпусти это, котёнок. Я хочу, чтобы ты кончил. Охеренно кончил мне в рот. – Валерка вынимает пальцы из моей задницы и быстро шлёпает мою правую ягодицу, а затем засовывает их ещё глубже обратно. – Кончи на меня сейчас же, Дэн. – Эти слова звучат в его исполнении так непристойно, что именно это я и делаю. Потоки спермы льются из меня струями в рот Валеры и он проглатывает всё.

Я кончаю так великолепно, как ни разу в жизни не кончал. Валерка, приподнявшись, нависает надо мной, вынимает из меня свои пальцы и шевелит ими у моего лица. Затем с коварной ухмылкой касается двумя пальцами моих губ и раздвигает их.

– Соси их. Оближи мои пальцы. Представь, что это мой член. Спорим, ты никогда не испытывал ничего подобного? – спрашивает он, но я не в состоянии ответить... потому что, подчинившись гипнозу его глаз, уже вовсю сосу его пальцы. – Ну что, нравится?

Он повторяет с моим ртом то, что делал с моей задницей – трахает его пальцами, а мне остаётся лишь, закатив глаза, мычать и стонать вокруг них. Никто и никогда не делал этого со мной. Он груб, он несдержан, но в каком-то смысле – нежен, и я уверен, что в этот момент позволил бы ему всё что угодно.

– Хватит, – рычит он, вырывает пальцы у меня изо рта, хватает меня за запястье и, утянув вниз, укладывает мою ладонь на вход в анус. – Теперь сделай это сам. – Он берёт два моих пальца и вставляет их внутрь меня. – Приласкай для меня эту задницу, котёнок.

Я делаю то, что мне велят... потому что моё тело никогда ещё не чувствовало себя таким живым. В голове мелькает вопрос: откуда шестнадцатилетний парень, мой ровесник знает всё это дерьмо?

Я трахаю себя, пока меня не накрывает второй оргазм, а затем он вынимает мою руку из ануса и заставляет повторить всё то же самое, что и до того: взять в рот и облизать пальцы, на этот раз – собственные.

– Ты чувствуешь разницу? В состоянии ощутить? Я делаю это лучше, Дэн. Всегда делал и всегда буду делать, – объявляет он без тени сомнения.

Влажные звуки наполняют спальню. Он всасывает мой член в рот и нежно его покусывает. Это слишком. Слишком много.

– Слишком, блять, много!

Моя кожа будто в огне. Надеюсь, он не ждёт, что я снова кончу? Потому что это уже просто невозможно.

Валера в последний раз облизывает всю длину моей эрекции, удовлетворённо мычит мне в кожу, а затем снова нависает надо мной, захватив в плен своих рук.

– Ты просто истекаешь спермой, котёнок. Ну-ка, повернись теперь так, чтобы я мог трахать эту задницу. Держу пари, твоя сладкая попка рада это слышать?

Я кусаю губы, не способный ответить на вопрос, и хихикаю, обнимая его за шею и притягивая его лицо к своему. Всосав его нижнюю губу, я пробую себя у него во рту и мурлыкаю, когда его руки забираются под футболку, прямиком к моим соскам. Его щетина приятно обжигает мне лицо, составляя контраст с тем, как всего мгновение назад она же скребла по нежной коже внутренней поверхности бедра.

Сев, я избавляюсь от футболки, а Валера облизывает мои соски, и говорит:

– Ты просто идеален, ты же знаешь это, зайка?

Способность говорить, наконец, возвращается ко мне, и я отвечаю:

– Ты и сам не так уж плох. – И, заработав своими словами ухмылку и поощрительный шлепок по заднице, продолжаю:

– А теперь давай посмотрим, такой ли он у тебя красавчик, каким я его помню.

Протянув к нему руки, я расстёгиваю ремень на его джинсах и двигаю вниз замочек молнии.

– Ты только что назвал мой член «красавчиком», Дэн? – Лицо Валеры искривляет довольная сексуальная ухмылка, и я приподнимаю бровь.

– Это имя подходит ему, как Золушке туфелька, Валерка. Ты и понятия не имеешь, как сильно я хотел присоединиться к тебе в душе сегодня утром в школьной раздевалке после физкультуры.

И, едрит-святой-Иисус, в реальности этот член ещё краше, чем в моих воспоминаниях. Длинный, толстый, но не слишком, а в самую меру. Я выпускаю его на волю из джинсов, и он тут же шлёпает Валеру по животу.

Валерка встаёт с кровати. Джинсы падают вниз, пряжка ремня с металлическим стуком ударяется об пол.

– Что ж, тогда позволь мне компенсировать тебе упущенное утром.

Он перекидывает ногу через верхнюю половину моего тела и садится на меня верхом. Его колени прижимают мне руки к бокам. Затем он немного приподнимается, и я вижу, как его ладонь медленно поглаживает член, с каждым пассом выдавливая на головку немного смазки.

– По глазам вижу, что тебе не терпится взять его в ротик, верно?

Могу лишь кивнуть – он лишает меня дара речи. Вместе со следующим пассом он приближает член к моему рту и начинает водить его кончиком по моим приоткрытым губам, размазывая по ним смазку, словно какой-нибудь блеск для губ. Она густая и вязкая, и по какой-то странной причине это кажется мне таким сексуальным.

– Оближи их. Отведай мой вкус, зайка. – Мой язык автоматически высовывается и пробует то, что он дал мне. – Отличная вещь, верно? – урчит он, и я киваю, ощущая рассольный вкус наполняющей мой рот смеси соков – его и моих. – Теперь слижи всё, что у тебя на губах. Всё до капли, Дениска.– Он бережно берёт меня за щёки и удерживает мою голову в неподвижности, пока я послушно исполняю то, что он хочет... что ему нужно.

Он смеётся, постукивая членом по моим губам.

– Ты шлюшка-членососка. Я сразу это понял, с той минуты, как вошёл в школу, увидев тебя.

Валерка гладит членом мою щёку, а потом снова рот. Не удержавшись, я облизываю головку, когда она вновь касается моих распухших губ.

– Я по запаху понял, как тебе нравится испуг и отсутствие контроля. И это правильно, котёнок... Контроль у меня. Я буду владеть тобой. А, чёрт, не так. – Он делает глубокий вдох и улыбается. – Чуешь этот запах, котёнок? Я владею тобой и твоей задницей. Хочешь тоже владеть моим членом?

Киваю, потому что слов опять нет. Когда это я разучился разговаривать? Святые, блять, угодники, ни разу в жизни так не заводился. Наверное, мне должно быть стыдно, но... мне абсолютно по херу.

– Ответь мне, – скрипнув зубами, шепчет он. – Отвечай, чёрт тебя дери.

– А если я не хочу? Что ты сделаешь тогда, плохой мальчик? – дерзко заявляю я и завожусь от этого ещё сильнее.

Тлеющий уголёк в его глазах превращается в яркую вспышку огня, и он произносит:

– А ну-ка, избушка-еб;шка, стань к лесу передом, ко мне задом.

Моё тело воспламеняется в ответ. Не в силах разорвать наш зрительный контакт, я медленно переворачиваюсь, не отводя от него глаз так долго, как только могу. В них мелькает какое-то знакомое выражение, которое тут же пропадает, и вот уже я лежу на кровати вниз лицом и гадаю, что за этим последует.

Я чувствую, как его рука тискает и массирует мою задницу – крепко, но нежно. Затем, словно из ниоткуда, его ладонь внезапно приземляется мне на попу. По комнате разносится громкий звук шлепка.

– Ни хрена себе! – взвизгиваю я, корчась от горячего отпечатка ладони на ягодице.

– Даже не спрашивай, что я сделаю с тобой, Дэн. – Я чувствую, как его жаркое дыхание касается того самого места, по которому он только что шлёпнул. – Блять, я столько всего хочу сделать с этой задницей, – бормочет он. Я чувствую, что положение матраса изменилось, и его руки, покинув мою задницу, движутся вниз, а затем хватают меня за лодыжки. Внезапно меня подтаскивают к краю кровати. Я чувствую, как он нависает надо мной, и его член, прижимаясь к моей эрекции, медленно скользит по ней вверх и вниз, с каждым пассом всё сильнее увлажняясь, а руки вновь хватают меня за ягодицы и сжимают обе половинки вместе.

– Ну, так делай уже, – вою я в матрас. Не думаю, что он меня слышит, но мне, и правда, фиолетово.

– Чёрт, Дениска, чего я себе только не воображаю, – выдыхает он сквозь стиснутые зубы. – Я хочу взять тебя очень жёстко. – Мощный толчок его бёдер заставляет меня застонать. – Я хочу, чтобы ты выкрикивал моё имя. Я хочу всё то, блять, что всегда воображал себе. Воображал, что делаю это с тобой. И сегодня, чёрт возьми, я сделаю это. Даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни.

Он стонет, и его член скользит немного ниже, готовый войти внутрь меня.

Я поднимаю голову и встречаюсь с ним глазами в зеркальных дверях шкафа. Не знаю, почему не посмотрел туда раньше.

– Давай уже, Валера. Сделай это со мной! – произношу я сквозь зубы.

– Только я решаю, когда и что тебе давать. Ты ничего не контролируешь, котёнок. Ты лишь грязная шлюшка, – рычит он, и его тело покидает моё. – Только я решаю: когда, как быстро, как медленно, как жёстко и всё, блять, остальное. – Его дыхание, как и моё, прерывисто и неуправляемо. Мне нравится это. – Встань на четвереньки. – Вертя задницей, я медленно встаю на колени и чувствую, что матрас позади меня смещается.

– Живее, Дэн. – Я чувствую на своей талии его руки, они подтягивают моё тело выше.

Валера сразу же пристраивается ко мне сзади, и я чувствую, как он берёт в руку член и размещает его между моих половинок, размазывая вокруг смазку, вытекающую из его ствола.

– Такая охренительно узкая задница для меня и моего члена. – Он ухмыляется нашим отражениям в зеркале, и я оглядываюсь себе за спину, ожидая, когда он в меня войдёт.

– Смотри в зеркало, Дэн. Смотри, как я вхожу в эту тесную, охуенную прорезь. – Я чувствую, как он помещает свой член у самого моего входа и медленно скользит внутрь. Невольно я опускаю голову и смотрю на то, что происходит на кровати.

Плохая идея.

Схватив за волосы, он дёргает мою голову обратно вверх и поворачивает к зеркалу, где его взгляд встречается с моим.

– Я, блять, сказал смотреть туда, – приказывает он, и его член врезается в мою задницу, врезается так жёстко, что я не могу сдержать крик.

– О, да, котёнок! Пусть эта задница выдоит мой член. Сожми его сильнее. Заставь его кончить. Я хочу, чтобы ты кончил. Хочу почувствовать, как моя сперма заполняет твою задницу до краёв.

Он произносит это так, словно кто-то другой вселился в него и перехватил контроль, и с каждым произнесённым словом вбивается в меня всё жёстче и жёстче. Мои руки отказываются служить мне, когда я ощущаю, как он, дотянувшись, двумя пальцами шире раздвигает мои ягодицы, а потом эти волшебные пальцы соединяются вместе, зажимая между собой мой член, и безжалостно сдавливают его.

– Вот же, блять, охуенно! Оторви мой хуй!!! – кричу я и чувствую, что моя голова падает на матрас. Моя задница сжимается вокруг его члена, и, потеряв какой бы то ни было контроль над своим телом, я кончаю так мощно, что практически теряю сознание.

– Иисус-ёбаный-Христос, – хрипло выдыхает он. Затем хватает меня посреди тела, рывком поднимает в прежнее положение и продолжает трахать. Мои ноги теперь охватывают его бёдра, а голова внизу, и я наблюдаю за тем, как его член скользит в меня и из меня. По спине течёт пот, а волосы спутались так, что, возможно, мне придётся обрить голову наголо. Оно того ст;ит.

– Следи, блять, за нами в зеркале, – хрипит он, и я ощущаю, как вздымается и опускается его грудь. – Заметь, как твоя задница обхватила мой член. Смотри, как он весь покрыт нашими соками, как он блестит, словно сверкает на солнце. Помнишь, какие звуки были раньше? – спрашивает он, пощипывая губами чувствительную кожу моего уха.

Я отчаянно киваю и снова касаюсь головой его плеча, а мои глаза не покидают наше отражение в зеркале.

– Ну, вот и хорошо, что помнишь. Но этот звук тоже запомни, котёнок. Потому что это – шум, который издаёт мой член, когда заявляет свои хозяйские права на тебя. Вот так звучит право собственности. Мой член – хозяин этой задницы. Эта задница теперь моя, полностью моя, Дэн.

Закрываю глаза и киваю. По лбу струится пот. Облизав пересохшие губы, я выдавливаю:

– Твоя, блять, да. Она твоя.

Потому что так оно и есть. Ещё никогда в жизни я не был так основательно оттрахан. Я вымотан полностью. Думаю, после этого я просплю несколько дней. Или даже недель.

Валерка без устали таранит меня сзади, и я будто тряпичная кукла.

– Смотри в то место, где мы соединяемся, зайка. Это самая красивая в мире вещь.

Его слова – тёплый ветер на моей чувствительной коже, и когда я с трудом поднимаю веки, то да, он прав: наблюдать за тем, как его поблёскивающий член исчезает внутри моей задницы – это самая эротичная вещь, свидетелем которой мне доводилось быть.

Завожу руку за голову, хватаюсь за него, притягиваю наши лица друг к другу и нахожу его рот, чтобы лизать и сосать, и ощущать, как смешиваются наши неровные дыхания, синхронизируясь с толчками его бёдер. Он поднимает руки и, грубо схватив мои соски, тянет и щиплет меня за них. Это больно, но боль приятна. Так приятна, что я начинаю стонать ему в рот, и всё моё тело напрягается, готовое к новому взлёту. Но он внезапно останавливается. Его рот покидает мой. Я слышу, как начинаю поскуливать от тоски по его губам.

– Я что тебе говорил? – Его левая рука оставляет в покое мою грудь, опускается к моему члену и ложится на основание. Валерка несколько раз стучит пальцами по стволу. От каждого удара моё тело вздрагивает. – Это всё моё. Я контролирую. Я делаю то, что я хочу. – Оставив мой член, его рука исчезает, но сразу возвращается – вместе с резким шлепком по моим яйцам. Я кричу от острого удовольствия, распространяющегося по всему телу. – Есть какие-то возражения, Денис?

Я отрицательно качаю головой, но ему этого мало.

– Используй слова. Я хочу, чтобы ты всё говорил вслух. Не заставляй меня спрашивать ещё раз. Есть возражения против того, что я с тобой делаю? – У себя на шее, на горячей коже, я ощущаю его ухмылку.

– Нет... нет, блять, никаких возражений. Теперь доволен? – дерзко отвечаю я, и он, кажется, действительно доволен ответом. Я смотрю в зеркало, и мои глаза встречаются с его взглядом.

– Вот так-то лучше. А теперь... – Он медленно вынимает из меня свой член, пока во мне не остаётся лишь кончик, затем совсем чуть-чуть толкает его обратно и снова почти вынимает. Он дразнит меня, и это мне не нравится. – Теперь я хочу слышать тебя, котёнок. – И с этими словами он вновь врезается в меня на всю длину и одновременно с этим одной рукой шлёпает меня по моему члену, а другой сжимает сосок. Ощущение крышесносное, и я кричу, чувствуя, как он твердеет и увеличивается внутри меня.

Он повторяет всё это.

– Ещё разок, – задыхаясь, произносит он, и я чувствую, как напрягается его тело, когда я сжимаюсь вокруг него. Затем я чувствую, что его член дёргается во мне пару раз, прежде чем его рука оставляет мою грудь и нежно сжимает мою шею.

– Смотри, что делает твоё тело. Смотри, как оно реагирует. Твоя кожа меняет цвет каждый раз, когда я вхожу в эту задницу. Смотри на себя в зеркало, котёнок. – Он ещё раз проделывает всё это, и вместе с отражением в зеркале того, как его член вонзается в меня, это толкает меня через край.

– Пресвятая ёбаная дева, Валера! – кричу я, не узнавая собственного голоса. Всё моё тело напрягается. Дыхание становится прерывистым.

– Похоже, кто-то любит грязные словечки. – Он смеётся надо мной, но в эту минуту мне на всё насрать. – Сойди с моего члена, котёнок. Ляг, отдышись. В следующий раз, когда ты кончишь, я тоже собираюсь кончить.

Я с трудом сползаю с него, мои бёдра словно желе, руки дрожат. Я падаю вниз лицом, подёргиваясь, как рыба, вытащенная из воды.

– Вот, – выплёвываю я. Голова катается туда-сюда. Я чувствую себя куском замши с ближайшей автомойки, который намочили, использовали, выжали досуха, а потом снова использовали, и так до бесконечности.

И я ни херашечки не возражаю.

– Хорошо. Раздвинь-ка для меня свои ноги, котёнок, потому что папочка хочет внутрь. – Едва мои ноги раскрываются, как его член одним быстрым движением легко проскальзывает в меня. Абсолютно новое ощущение переполняет моё тело.

Он вбивается в меня так мощно, что с каждым толчком вперёд его тазовая кость трётся о мой член, вновь подталкивая меня к краю.

– О, Боже... Да... – Мои глаза помимо воли зажмуриваются, и всё, что я ощущаю – мои ногти вцепляются в его задницу и царапают ему спину.

– Блять, Дэн! Это. Так. Ебически. Хорошо. Котёнок, – слышу я его напряжённый голос. – Хотел... Я так давно этого хотел, так давно. – Внезапно он останавливается. – Стоп, стоп, стоп, Дэн. Не так быстро. Когда я кончу, ты тоже сможешь кончишь. Усвоил? Я кончу – ты кончишь. Не заставляй меня снова остановиться. Придержи, блять, коней для меня...

Как, ебите меня черти, этот мужчина умудряется себя контролировать?

– О, Бога ради, Валерка... Просто трахни уже свою задницу. Я всё понимаю. – Тяжело дыша, я закатываю глаза.

Он заливисто смеётся.

– А вот этого тебе действительно не стоило говорить, сладкая попка.

Он хватает меня за лодыжки и широко их расставляет. Я ощущаю, как он выскальзывает из меня и тут же врезается обратно, с каждым разом всё сильнее.

– Моя задница, – рычит он сквозь зубы. – Моя, блять, ёбаная задница, Денис.

– Твоя, Валера. – Я зажмуриваюсь в отчаянной попытке удержаться на тонкой ниточке внутри меня, которая угрожает лопнуть в любой момент.

– Блять, не вздумай, Денис. – Я открываю глаза и встречаю его полный похоти взгляд. – Не смей... даже... думать... об этом, – произносит он, подчёркивая каждое своё слово толчком члена – прямо в ту особенную точку внутри меня.

– Я не могу больше сдерживать его, – говорю я, задыхаясь, и глазами умоляю его позволить мне кончить.

– Сдерживайся! – кричит он, и я вцепляюсь ему в плечи, потому что моя голова вот-вот врежется в спинку кровати.

– А теперь кончи для меня... Давай! – рычит он, и спустя ещё несколько толчков я падаю в пропасть, и звёзды с радугами вспыхивают перед моими закрытыми глазами. Я мёртв. Умер и попал в рай. Без вариантов.

Понемногу выныривая из счастливого дурмана, я ощущаю, как он выходит из меня.

– Иисус Христос, ебическая сила, – задыхаясь, рычит он, и я чувствую, как на живот мне льётся тёплая влага. Мои глаза распахиваются, и я вижу возвышающееся надо мной тело, сосредоточенный взгляд в никуда и руку, которая быстро движется по члену.

– Моё. Это всё моё, – невнятно бормочет он, и его сперма поливает мою грудь и живот.

Я лежу, удовлетворённый и пресыщенный, наслаждаясь присутствием этого мужчины, который пометил меня и, вероятно, уничтожил для всех остальных. Чёрт возьми, я даже не знаю, смогу ли когда-нибудь нормально ходить.

– Да. Всё твоё, – соглашаюсь я. Мои ноги обессилено падают на кровать.

– Да, блять, моё, – выдыхает он, и падает на меня, размазывая сперму между нашими телами, словно липкую карамельную прослойку между двумя сортами мороженого.

Мысленный образ подтаявшего двухслойного пломбира вызывает у меня приступ веселья. Я выдавливаю из себя пару слабеньких смешков – на б;льшее просто нет сил.

– Что, блять, тут смешного, мужик? – спрашивает Валера, изогнув бровь и упёршись локтями в матрас. Его тело придавливает меня к кровати.

– Ты смешной, Валерка. – Я ерошу его растрёпанные, мокрые от пота волосы. – Ты осознаёшь, что лежишь в луже нашей собственной спермы?

Он нежно целует меня, быстро приподнимает своё тело над моим, скатывается с кровати, встаёт и протягивает мне руку.

– Иди со мной, мой котёнок. После такой нагрузки мне требуется душ, и на этот раз я предпочёл бы принять его вдвоём с тобой.

Чувственная улыбка и мольба в его глазах делают своё дело – я не в силах ему отказать.

– Хорошо, но у меня там уже немного натёрто, просто чтоб ты в курсе был.

Не без труда отлепив себя от пропитанных потом простыней, я иду мимо него в направлении ванной комнаты, по пути зарабатывая шлепок по заднице.

Смеясь, я влетаю в ванную и захлопываю дверь у него перед носом. Регулируя температуру воды в душе, я слышу его смех снаружи. Закончив с этим, я кричу:

– Ты близко, Валера? – намекая не только на то, что он стоит под дверью в ожидании, но и на кое-что ещё, способное стоять. Он входит, высокий, голый и...
– Иисус Христос, ты же только что кончил, так какого хрена?

Я указываю на его твёрдый член, который, в свою очередь, указывает прямо на меня.

– Да, и чё? Что ты с этим сделаешь, золотце? – Он вопросительно изгибает бровь.

– А ничё, сладенький, – ухмыляюсь я в ответ, потому что, честно говоря, не уверен, что моя задница-хотелочка выдержит ещё один раунд; если я хочу сохранить возможность ходить в ближайшие несколько дней, то вряд ли. – Сейчас я собираюсь просто зайти в душ, помыться, а когда я это сделаю... мы поговорим, и ты мне расскажешь, – я машу рукой в направлении спальни, – что это всё было такое.

Не успеваю я договорить, как откуда-то доносится звонок сотового... и я знаю, что это не мой телефон. Должно быть, это его рингтон, и я смеюсь.

– «Save a Horse Ride a Cowboy»? Правда, что ли? – спрашиваю я, и он смеётся.

– Я сейчас вернусь.– Он выскакивает из ванной, и я слышу, как рингтон, закончившись, начинает играть сначала.

Подсыхающая на животе сперма начинает слегка стягивать кожу, поэтому я захожу под горячие водяные струи. Намыливая волосы шампунем, я наслаждаюсь стекающим по спине каскадом воды. Смываю шапку пены, затем повторяю всё ещё раз и ещё, пока волосы не становятся чистыми. Мышцы ноют от усталости после трах-марафона в спальне.

Трах-марафона с моим одноклассником, между прочим.

Я должен чувствовать раскаяние. Наверняка я теперь попаду в ад. Но я ни о чём не жалею.

Наслаждаясь запахом персика, я тщательно намыливаю всё тело гелем для душа. Подмечаю многочисленные синяки, понемногу проступающие на руках и бёдрах. Не подумайте, что я жалуюсь; наоборот, мне хочется больше этого... этого... в общем, всей той восхитительной херни, что дал мне Валера.

Закончив мыться, я не вижу смысла дожидаться Валеру в душе. Валеру с огромным членом и очень грязным ртом.

Который оттрахал меня на неделю вперёд.

Я такой идиот. Или шлюха?

Я собираюсь выключить воду, но через прозрачную занавеску вижу, как он входит в ванную.

– Вот так встреча, – ухмыляюсь я, отдёргивая занавеску и выходя из-под душа.

Он протягивает мне полотенце и, не говоря ни слова, нежно целует в щёку, а затем занимает моё место под струями воды. Я вытираюсь и наблюдаю за ним. Он совершенство. Подтянутое тело, упругая кожа. На ладонях мозоли, верхняя половина тела покрыта татуировками. Он выглядит, как преступник. Как грешник. Как мужчина, за право просыпаться рядом с которым по утрам я отдал бы что угодно.

Пиздец.

Вот это, наверное, и называют «Любовь с первого взгляда». Знаете, когда влюбляешься в своего ёбаря. Хотя на самом деле Валерка ни разу не заставлял меня делать что-то против моей воли. Конечно, если не слишком придираться к его речи.

Обернув вокруг бёдер полотенце, я не отрываю глаз от мужчины за занавеской. Он, кажется, не возражает, и сам тоже поглядывает на меня, поглаживая при этом себя. На его лице явственно проступает удовольствие, которое мне слишком хорошо знакомо. Утренняя сцена в школьном душе повторяется, словно у меня дежавю, только теперь я знаю, на что способен этот член. Я случайно делаю неловкое движение, от которого охаю и вздрагиваю. Тело напоминает: нет, второй раунд прямо сейчас не пойдёт мне на пользу. Чертовски досадно.

– Дэн, куда это ты собрался? – спрашивает он через занавеску, и я тычу большим пальцем себе за спину. Он смеётся.

Занавеска отодвигается, оттуда показывается рука, чей палец подманивает меня.

– Чуть поближе, Дэн.

Мои ноги, не спросив меня, бегут-спешат по холодному полу ванной, и вот я уже стою прямо перед ним.

Он перестаёт поглаживать свой член, и его пальцы приподнимают мой подбородок.

– Никуда не пойдёшь. – Один из уголков его рта поднимается, а зубы покусывают нижнюю губу. – И сними полотенце. Люблю, когда ты голый.

Демонстративно отвожу лицо от его руки.

– А я, чёрт возьми, хочу одеться.

Он качает головой и, ухмыляясь, склоняется к моему уху. Ручейки с его мокрых волос капают на мою уже сухую кожу. Он шепчет:

– Нет, Дениска, сейчас ты отсосёшь мне. Так, как я люблю. Жёстко.

Моя челюсть падает, и он пожимает плечами.

– Говоришь, натёр задницу... А я с тобой не закончил. Я же тебе сказал... все фантазии, все до одной. Итак, – я чувствую, как его рука ложится мне на макушку и нежно давит вниз, – соси его, котёнок.

Я сбрасываю с себя его руку и начинаю маниакально смеяться.

– Ну, нет, милок-ебливый кобелёк. Сначала нам надо кое-что обсудить.

Фыркнув и закатив глаза, Валерка быстро выключает душ и, сорвав с моего тела полотенце, начинает вытираться им.

– Ну что ж, котёнок. Полагаю, есть несколько вещей, о которых следует поговорить. Во-первых, я могу трахать тебя до завтра. Этот звонок был от Исми. Он сообщил мне, что родителей не будет сегодня дома, у них работа.

Я качаю головой и отступаю к двери. Мой взгляд всё ещё прикован к его члену. Быстро теряющему твёрдость члену. Часть меня наблюдает за этим с грустью.

– Да. Я хотел бы стать твоим бойфрендом, если... если это то, чего ты хочешь? – Он поворачивается ко мне, в глазах мольба. Этот мужчина – одна сплошная загадка. Неужели он думает, что я могу ему отказать? Я так не думаю.

Заворожённый, я наблюдаю, как шевелятся его губы, когда он говорит. Возможность повторить... это... воодушевляет. Прямо сейчас моя задница, может быть, и побаливает, но, уверен, завтра с ней всё будет в порядке. Чёрт, да уже через час, наверное.

– Итак, проясним ситуацию: ты оттахал меня на неделю вперёд со всеми этими грязными разговорчиками, заставил меня умолять о твоём члене, и теперь, возможно, ты хотел бы, чтобы это стало... чем-то б;льшим, но тебя волнует, не откажусь ли я? – Он пожимает плечами и усмехается. – О, драгоценный мой, ни за какие святые дары папы Римского я не сказал бы «нет». – Я обнимаю его за шею и целую в губы.

Откидывая голову назад, Валерка улыбается мне.

– Ну, а теперь, когда мы прояснили спорные моменты... Как насчёт минета? – Он наклоняется ко мне и, ухмыляясь, игриво шевелит бровями. – От моей маленькой шлюшки-членососки.

Ну, а почему бы и нет, собственно говоря. Я ведь уже всё равно попаду в ад.