Непристойное поведение. Альтернативный эпилог

Валера так возбуждён, что уже почти готов умолять о том, чего наверняка не получит. Он приказал себе сосредоточиться – что оказалось большой ошибкой, потому что по телу пробежала дрожь – и попытался сфокусировать взгляд на Дениса.

Рука Дэна внезапно плавным движением откинула покрывало, обнажая член Валеры, твёрдый, потемневший от крови, влажный на конце, с плотно поджавшимися яичками. Его губы дрогнули в улыбке.

– Судя по виду, я бы даже сказал, неотложные.

Валера прерывисто вздохнул.

– Эээ... ты... собираешься сказать, что мне теперь до конца года нельзя кончать, да?

– Я думал совсем о другом, – отозвался Денис и сжал пальцы на члене Валеры, прямо под головкой.

Валерка застонал.

– О Боже, Дениска, пожалуйста.

– Поосторожней с кофе, – бросил тот. – Не пролей. И не шевелись... заденешь плечо, и я остановлюсь. – А ты ведь не хочешь, чтобы я останавливался, не так ли? – Идеальная, замечательная рука Дениса ласкала его, слегка оттягивая кожу и скользя обратно. У Валеры поджимались пальцы на ногах.

– Нет. Нет, не останавливайся. – Господи, не двигаться – это так трудно.

– Не буду, если, конечно, ты не прольёшь кофе и не станешь дёргаться, – сказал Дэн, продолжая двигать рукой, то дразняще-невесомо, то сильно сжимая пальцы, так что Валерке хотелось толкнуться в его кулак. – Видишь, сейчас всё только в твоих руках. Если ты будешь меня слушаться, а я знаю, что тебе это под силу, и надеюсь, что со мной ты всегда будешь очень послушным хорошим мальчиком, то сможешь кончить, Валерка. Я буду продолжать, пока ты не кончишь, или не пошевелишься. Я собираюсь делать это, пока ты...

– О Боже, – выдохнул Валерка. Лоб и затылок взмокли. Рука Дэна – грёбаная рука – так уверенно ласкала его, изредка большим пальцем тот выводил круг на влажной головке, заставляя Валеру беспомощно всхлипывать, тщетно вымаливая разрешение податься навстречу этой руке.

Только Денис мог превратить обычную мастурбацию в такое мучительное, нестерпимое удовольствие. А вдруг это всё-таки наказание за то, что он сделал, раз уж Дэн не может его выпороть. Может, это будет повторяться снова и снова, пока его плечо не пройдёт. Всё время он будет проводить в этой постели, постели Дениса, до боли возбуждённый, а тот станет приходить к нему и делать это час за часом, заставляя кричать его имя, умоляя о пощаде и на самом деле не желая, чтобы это заканчивалось.

Эта мысль, казалось, сделала его ещё твёрже, на кончике выступила прозрачная капля, которую Дэн снова размазал большим пальцем. Головка стала невыносимо чувствительной, как будто нервные окончания со всего тела перекочевали в член.

Валерка быстро и неглубоко дышал, отчаянно сжимая в левой руке кофейную чашку. Если пролить кофе... ну, не такой уж он и горячий, чтобы обжечься, хотя приятного будет мало. Куда больше сейчас беспокоило, что ему могут не дать кончить. Кончить хотелось, хотелось чертовски сильно, хотелось видеть, как его член сокращается в ладони Дениса, видеть его лицо, когда это произойдёт. Дэн любил его и не находил никчёмным. Дэн не считал его разочарованием, хотя Валерка и не понимал, как такое возможно.

– Пожалуйста, – прошептал он, не двигаясь. – Пожалуйста, Дэн. Разреши. Можно? Скажи...

Дэн перехватил его взгляд и кивнул.

– Покажи мне, – сказал он и поднял свободную руку к губам. Быстро лизнув средний палец, Денис провёл им по головке, собирая смазку, снова поднёс ко рту и медленно обвёл его языком, пробуя на вкус.

– О чёрт, – выдохнул Валерка и кончил, пачкая спермой себя и Дэна, не сводя глаз с его губ. Сам он застыл, а его член подрагивал, выплёскивая струю за струёй, пальцы ног поджались, грудь сдавило. Он не мог вымолвить ни звука, пока всё не закончилось, а потом застонал и содрогнулся – плечо отозвалось болью.

– Я возьму? – спросил Дэн и забрал у него кофе, Валерка с благодарностью выпустил чашку из пальцев, сейчас ему было плевать даже на то, что, наверное, узор от изголовья кровати отпечатался на его спине.

– Ты скажешь... скажешь мне ещё раз? – спросил Валерка. Он всё ещё не отдышался, но ему нужно было это услышать.

Дениска насмешливо посмотрел на него.

– Раз уж ты уже кончил, полагаю, речь о другом. Хорошо, скажу. – Наклонившись ближе, он пощекотал губы Валеры своими и сказал: – Я люблю тебя.

Это было такое облегчение, что Валерка вздохнул и закрыл глаза.

Денис говорил и гладил ладонями грудь Валеры – смывая мыло, наверное. Это отвлекало, как и всегда, когда Дэн к нему прикасался, но сейчас что-то в его движениях изменилось: они стали более собственническими и гораздо более нежными, словно сказанные раньше слова помогли Дэну, наконец, показать, что именно он чувствует. Каждое внешне обычное движение, пока Дэн мыл его, было как завуалированная ласка.

Дэн закрутил краны, и в наполненной паром ванной воцарилась звенящая тишина. Он стоял так близко – их тела соприкасались: руки, грудь, колени. Поцелуй был просто неизбежен, и Валерка закрыл глаза, наслаждаясь влажными движениями языка Дэна у себя во рту.

– Ты ещё пожалеешь, что я в тебя влюбился, – прошептал тот. – Я ведь теперь буду с тобой куда строже и куда требовательнее. – Его ладонь скользнула между их телами, и Валерка застонал, когда Дэн обхватил его яйца и сжал. – Надеюсь, утро тебе понравилось, потому что ещё несколько дней повторения не будет. Я люблю, когда ты в отчаянии умоляешь меня разрешить тебе кончить. А вот что касается меня... месяцы, когда мне приходилось отказывать себе в удовольствии чувствовать твои губы на мне... Не вижу причин продолжать это, а ты?

С трудом сообразив, что означают эти слова – да, пожалуй, он сегодня несколько заторможен, но, наверное, дело во вчерашних лекарствах – Валера в искреннем изумлении уставился на Дэна.

– Хочешь сказать... нам не нужно ждать моего дня рождения?

– Смысла в этом всё равно нет, так ведь? Мы уже дважды нарушили это правило. Думаю, я могу быть уверенным, что ты не известишь ректора о моём безнравственном поведении.

– Можешь, – подтвердил Валерка. – Я бы не... я бы никогда не сделал ничего, что могло бы тебе навредить. Никогда.

Денис похлопал его по бедру и кивнул.

– Знаю. Я тебе доверяю. И я уже очень давно не говорил такого тем, с кем встречался, так что, надеюсь, ты это оценишь, потому что для меня это не пустые слова.

Шаги на лестнице заставили Дэна взглянуть на часы.

На нём была новая рубашка, купленная специально для сегодняшнего события, тёмно-красная, чтобы подчеркнуть высветленные пряди. Валера также говорил о пирсинге, но скорее, чтобы просто прощупать почву. Дэн не сомневался, что скоро тот заговорит о тату.

– Я готов, кажется, – сказал Валерка. – Если, конечно, ни о чём не забыл. – Чтобы чувствовать себя увереннее, он всё ещё нуждался в поддержке и похвалах, хоть и довольно успешно скрывал это от всех, кроме Дэна. Он был единственным, кто видел настоящего Валеру, Валерку, который прятался за тщательно воздвигнутыми защитными барьерами.

– Ты хорошо выглядишь, – заметил Дэн. Он встал и медленно обошёл Валерку кругом, внимательно разглядывая, так что тот залился краской. Поправив рубашку на его плечах – что, впрочем, было совсем не нужно, но от такого внимания глаза у Валеры потемнели, и он нервно облизнул губы – Дэн расстегнул ещё одну пуговицу и кивнул: – Просто отлично. Я собираюсь насладиться, наблюдая за тем, как все будут раздевать тебя взглядами, а они будут. – Он провёл пальцами по горлу Валеры и почувствовал, как дёрнулся у того кадык.

Получив разрешение посмотреть, Валерка повернул голову. Танцплощадка была утоплена в полу, и даже стоя на коленях, он мог видеть часть сцены. Теперь спину саба украшали не только татуировки; она вся была в красных полосах, и даже отсюда слышались его стоны. Денис воспринимал происходящее с точки зрения Дома, и ему было интересно, как смотрит на это Валерка. Дэн следил, как поднимается и опускается рука Дома, слышал хлёсткие шлепки плети о кожу и восхищался точностью каждого удара и тщательно выверенным темпом.

Валера, напротив, смотрел на саба: тот стоял на коленях, время от времени, когда он мотал головой, мелькало его лицо, его запястья были связаны, грудь ходила ходуном. Глаза его были закрыты, лицо искажено от возбуждения, губы шептали слова – скорее всего просьбы «ещё», что вырывались с каждым стоном, каждым криком боли.

– Но у тебя получилось бы лучше, – сказал Дэн и с силой сжал затылок Валеры, погладив большим пальцем чувствительную кожу за ухом. – Так ведь, малыш?

– Да, Дэн. – Валерка поднял глаза, выражение его лица было открытым и доверчивым – счастливым.

Сцена закончилась, Дом и саб замерли, тяжело дыша. Последний поднял голову, и Дэну не нужно было видеть его лицо, чтобы знать, что он смотрит на Дома так же, как Валера – на него. Дом помог сабу подняться, погладил по щеке, наверное, шепча слова одобрения, и под тихие аплодисменты, которые здесь уже сами по себе считались немалой похвалой, повёл того с танцпола.

Денис подождал, пока толпа рассосётся, и неторопливо допил содовую. Спешить некуда, он блаженствовал, наблюдая за тем, как старательно Валерка пытается сидеть, не ёрзая, и не показывать своего нетерпения, хотя его дыхание участилось, а возбуждение стало очевидным.

– Успокойся, – наконец, сказал он. – Сосредоточься, помнишь? Когда будешь готов, я выведу тебя туда и покажу всем, какой ты. Сниму с тебя рубашку, надену зажимы на твои соски. Тебе понравится, и всем тоже понравится наблюдать за твоим лицом, потому что, когда тебе больно, на нём всё отражается, всё, что ты испытываешь. И ты такой красивый. Такой сексуальный. Нужно как-нибудь отшлёпать тебя перед зеркалом и заставить смотреть. Да, пожалуй, так и сделаю...

Валера всхлипнул и замер, его дыхание стало выравниваться. Он хотел этого так сильно, что смог сконцентрироваться и успокоиться, довольно отметил Дэн. Эмоции Валеры всегда так легко читать – он, наверное, самый открытый саб, которого Дэн когда-либо встречал, и Денис не мог себе представить, чтобы это когда-нибудь ему надоело. Эти недели были очень занятными – ему чертовски понравилось больше месяца не давать Валерке кончить, хотя как-то утром тот со стыдом признался, что ему приснился мокрый сон.

Денис, конечно, наказал его за это, но не слишком сильно.

Образа Валеры на танцполе, мысли о том, как все будут смотреть на него, хватило, чтобы Денис тоже почувствовал нетерпение. Он знал, как соблазнительно выглядит Валерка с зажимами на сосках, когда кожа блестит от пота, зрачки расширены, а губы припухли от того, что он кусал их, так же, как опухнут соски, когда Дэн, наконец, снимет зажимы...

Он глубоко вздохнул, позволяя музыке и голосам достичь сознания, а потом заговорил снова, улыбнувшись, когда Валерка едва заметно повернул голову при первом же слове. Голос хозяина. Да.

– А когда ты привыкнешь к тому, как они впиваются в кожу, и решишь, что сумеешь справиться с этой болью, мой храбрый мальчик, я заставлю тебя сесть на колени, выпрямив спину и подняв голову, чтобы ты не мог спрятать этот восхитительный румянец, и покажу всему клубу, что мне принадлежит, и как мне повезло иметь такого послушного саба, всегда готового сделать мне приятное. А потом я отхлещу тебя флоггером, тем, что использовал в тот первый раз, когда ты пришёл сюда, но сегодня ты будешь не зрителем. Ты будешь чувствовать плеть на своих плечах, шее, спине и груди. Я не остановлюсь, пока твоя кожа не покраснеет, по лицу не потекут слёзы, и пока ты не будешь готов кончить прямо там, на глазах у всех, и, может, я даже позволю тебе это, если ты мне угодишь, а я знаю, что так и будет. – Он вздохнул и пробежался пальцами по волосам Валеры. – Ты всегда делаешь всё именно так, как надо. Мой Валера.

Его голос изменился, став резким, властным, Дэну нужно было услышать Валерку, нарисованная им сцена была такой будоражащей, что он понял, что не может больше ждать.

– Валер, кому ты принадлежишь?

– Тебе, Дэн. – Его глаза ярко блестели, лицо точно светилось, как будто этого момента он ждал всю свою жизнь. Денис почувствовал непередаваемую гордость за то, что именно он сумел дать это Валере, своему прекрасному мальчику, который заслужил то, чего хотел. – Я твой. Боже, пожалуйста. Я сделаю всё, ты же знаешь. Что угодно.

– Знаю. – Дениска наклонился и поцеловал его в губы, скользнув по ним языком, давая понять, что Валера может ответить на поцелуй, что тот и сделал с жадностью, от которой Дэну захотелось уйти из клуба пораньше. Он так много собирался сделать с Валеркой, а у клуба были свои правила и ограничения относительно того, что может происходить на публике. – Пора.

Валерка задрожал, как радостный щенок, но не стал подниматься, пока этого не сделал Дэн. Он последовал за Дэном на танцпол и грациозно опустился на колени, скрестив запястья перед собой и склонив голову, когда Дэн остановился и развернулся. Он знал, что почти всем в клубе известно о травме плеча Валеры, но даже если бы это было не так, у каждого Дома свои предпочтения, и это могли счесть одной из его причуд. Валерка не мог бы выглядеть сексуальнее или смиреннее, даже если бы завёл руки за спину. Дэн заметил, как постепенно затихают голоса, и внимание Домов и сабов обращается к сцене.

Когда сегодня утром Дэн отлучился «по делам», Валерка, слишком занятый работой, которую надо было сдавать на следующей неделе, не задавал вопросов. Приготовления отняли не слишком много времени – Дэн точно знал, чего хочет.

Не говоря ни слова, Стас, управляющий, вместе с двумя рыжими парнями-сабами – что, на взгляд Дэна, было уже перебором, но тот всегда любил вызов – подошёл к ним. Сабы застыли за его спиной, один – с небольшим столиком в руках, а второй – с серебряным подносом. Улыбнувшись Дэну, Стас щёлкнул пальцами, и столик поставили на танцпол рядом с ним, а поднос аккуратно водрузили сверху.

– Спасибо, – сказал Дн Стасу. Сабы последнего переглянулись и улыбнулись Валерке, который смотрел не на них, а на то, что лежало на подносе.

Зажимы, флоггер... и ошейник, простая чёрная кожаная полоска темнела на натёртом до блеска серебре.

Валера приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, а потом беззвучно закрыл. Не сводя широко распахнутых глаз с подноса, он облизнул губы. Наконец, его взгляд скользнул к Дэну, щёки от изумления залились румянцем, который Дэн так любил.

– Твоя шея выглядела несколько... голой, – заметил Дэн, – а я не желаю, чтобы кто-нибудь сомневался в том, что ты мой. – Он неохотно отвернулся от Валеры и обнаружил, что все вокруг улыбаются. Его взгляд наткнулся на женщину-саба чуть за тридцать, на её шее, как и у Валеры, ничего не было, она смотрела снизу вверх на мужчину рядом с собой, и в её глазах блестели слёзы. Её Дом, совсем молодой парень, не старше Валеры, опустил голову, и его губы шевельнулись, Дэн прочитал по ним одно слово: «Скоро».

Снова переведя взгляд на Валерку, Дэн жестом приказал ему встать, и тот послушно повиновался. Движение будто помогло ему обрести толику прежнего спокойствия, и он почтительно опустил глаза, когда Дэн протянул руку, чтобы развести его запястья и расстегнуть на нём рубашку.

Обычно он заставлял Валеру раздеваться самого, но сегодня хотел сделать это собственноручно, чтобы как можно очевиднее заявить на него права. Одну за другой он высвобождал пуговицы из петелек, любуясь гладкой кожей и предвкушая тот час, когда они окажутся дома, и он сможет исследовать каждый дюйм губами и руками. Когда рубашка была полностью расстёгнута, Дэн медленно спустил её по плечам Валеры.

– Не шевелись, – приказал он, чтобы тот случайно не принял неудобную для его руки позу, и Валерка замер.

Сняв рубашку, Дэн аккуратно сложил её и бросил на столик – красное на серебряном, пятно цвета. Он взял ошейник и повернулся к Валере, держа кожаную полоску так, чтобы тот её видел.

– Сперва это. Всё, что сегодня с тобой произойдёт, случится потому, что ты мой, и я хочу, чтобы всё это было твоим: боль, подчинение, всё, что даю тебе я. Ведь ты мой. – Последние слова он произнёс, делая паузу после каждого. – Вовсе не ошейник делает это реальностью. Это и так реальность. – Он похлопал Валеру по плечу. – Встань на колени, я застегну его.

Валерка опустился на колени с такой скоростью, что при других обстоятельствах Дэн мог бы подумать, что его подстрелили; он почувствовал, как завибрировал пол под ногами. Как оказалось, вибрировал не только пол – когда Дэн встал за спиной Валеры и приложил к его шее ошейник, он почувствовал, что того трясёт.

Валерка, конечно, был не единственным, на кого так подействовал этот момент; наблюдавшие за всем люди молчали, в зале стояла абсолютная тишина, и это казалось куда более выразительным, чем подбадривание или даже аплодисменты. Дэн обнаружил, что его руки дрожат, и с трудом заставил себя успокоиться.

Застегнув ошейник, Дэн поправил его и положил ладони на плечи Валеры, чтобы тот почувствовал прикосновение чего-то, кроме кожи и металла. Тело к телу... между ними словно пробежала искра, как с первой их встречи.

Тогда Валерка был неспокойным и несчастным, как и Дэн, пытаясь найти того, с кем почувствовал бы себя целым.

Денис наклонился и коснулся губами уха Валеры:

– Готов?

Он знал, каким будет ответ.