Непристойное поведение. Глава 8

Денис проснулся, смутно осознавая, что что-то не так, настойчивая боль сдавила виски. Секунду спустя в ванной спустили воду, открылся кран, потом закрылся, и в комнату вошёл Валера, удивлённо посмотрел на Дениса и виновато пожал плечами.

– Тебе не нужно разрешение, чтобы воспользоваться туалетом, – сварливо напомнил Денис.

Валерка нахмурился и встревоженно посмотрел на Дэна, вскинув бровь.

– И можешь перестать играть в шарады и забираться в постель, – сказал ему Дениска. – Я не готов сейчас вставать и не хочу быть один. – Головная боль наверняка из-за перенапряжения, учитывая вчерашнее, и сейчас ему хотелось одного – закрыть глаза и заснуть под тёплым боком Валеры, понадеявшись, что когда он снова проснётся, ему станет лучше, или может, что этот чёртов день закончится.

На самом деле он, конечно, сомневался, что такое произойдёт, но попробовать стоило.

Валерка скользнул в кровать поближе к нему.

– Вы в порядке? – прошептал он.

Перед глазами предостерегающе плясали мушки, но ещё немного – и он будет фактически слеп на один глаз.

– Мигрень, – неохотно признался Дэн. Он ненавидел, когда чему-то столь банальному удавалось сделать его абсолютно беспомощным, пусть и всего на несколько часов. – Со мной иногда бывает. Раз, может, два в год. Пройдёт.

Валера заботливо понизил голос ещё на тон.

– У вас есть таблетки или что-нибудь ещё?

Вообще-то были, и если бы он был один, то не принял бы их, потому что лежать в постели было куда проще, чем вставать и искать их.

– В ванной, – коротко отозвался он. – Имитрекс.

– Я найду. – Валерка легко поцеловал Дэна в плечо и вышел из комнаты, для болезненно чувствительных ушей Дениса топот босых ног прозвучал необычно громко.

Валера вернулся вечность спустя, помог Денису сесть, сунул ему в рот таблетку и поднёс к губам стакан с водой.

Дениска проглотил воду и лёг на взбитую подушку, наволочка приятно холодила щёку. Он закрыл глаза, представил, как таблетка в желудке медленно растворяется, и лекарство всасывается в кровь, повсюду снимая боль. Где-то во время этого процесса он снова заснул.

Когда он опять проснулся, его голова лежала на плече Валеры, и он нагло пускал на него слюни.

Валерка ничего не сказал, но слегка подвинулся, повернувшись к Дэну и медленно скользнув ладонью по его спине в молчаливом приветствии.

Мушки перед глазами пропали, и в голове прояснилось, хотя слабость ещё не прошла. Конечно, сегодня никаких резких телодвижений, но он хотя бы сможет что-то сделать с остатком воскресенья, пусть и придётся немного подкорректировать свои планы.

– Ты ещё здесь, – прошептал Дениска и обнаружил, что слова больше не отдаются эхом в голове. – Тебе не обязательно было оставаться.

– Вы шутите, – мягко возразил Валерка. Его ладонь скользнула выше и легла на затылок Дэна, Валера запустил пальцы в его волосы, легко массируя. Это было так приятно, что Денис снова прикрыл глаза. – Думаете, я оставлю вас, когда вы больны? Ну то есть не больны, а когда вам плохо. Я бы так не смог.

– Слушать мой храп – не слишком-то интересное занятие, – сонно заметил Дэн. Он положил руку на плечо Валеры, чувствуя, как перекатываются мускулы, пока тот продолжает массировать его шею. – Правда, не могу пообещать, что стану более занятным собеседником теперь, когда проснулся.

– С вами нескучно, даже когда вы спите. – Наверное, Валерка просто пытался показать свою преданность, но прозвучало довольно искренне. – Вы не проголодались? Я мог бы что-нибудь приготовить. Может, тосты?

Денис приподнялся на локте, лишившись успокаивающего прикосновения пальцев Валеры, зато получив возможность посмотреть ему в лицо.

– Не нужно за мной ухаживать, – резко сказал он. – Я всё равно не готов к тому, что мы планировали на сегодня, будь то уборка комнаты или продумывание очередной сцены для тебя, может, мы просто... – Он не мог придумать, как сформулировать то, что хотел сказать, не показавшись грубым. Не то, чтобы он мог включать и отключать режим Дома; он был учителем даже во время каникул и Домом, даже когда не был возбуждён, но ему никогда не удавалось поддерживать подобные отношения постоянно, это было одной из причин, почему у них с Мишей ничего не вышло. Сегодня при одной только мысли об усилиях, которые потребуются, чтобы быть для Валерки только Домом – что, в конце концов, составляло основу их отношений, – ему становилось нехорошо. – Возьмём тайм-аут? Прости.

Валерка с ещё более встревоженным видом протянул руку, словно хотел коснуться лица Дениса, но не знал, как тот отреагирует. Однако всё-таки неуверенно дотронулся до него.

– Не извиняйтесь и не надо думать, что я считаю себя обязанным за вами ухаживать. Может, мы могли бы просто... могли бы провести день вместе, даже если у нас тайм-аут? Я совсем не против. Вы мне нравитесь, Денис – вы, а не то, чему вы можете меня научить. Давайте притворимся, что сегодня мы просто друзья? Не волнуйтесь, я ничего такого не жду.

– Нам не нужно притворяться, что мы друзья, – возразил Дэн, уцепившись за эти слова просто из чувства противоречия – и ещё потому что был заинтригован и немного тронут столь явной заботой Валеры. – Мы и так друзья. По крайней мере... – Он замолк, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить. – Нет, не друзья. Ведь так? Наши отношения слишком неровные для этого; в чём-то мы очень хорошо знаем друг друга, а в чём-то совсем не знаем. – Пожалуй, для переоценки ценностей рановато. Он пихнул Валерку в плечо и с облегчением отметил, что от резкого движения не нахлынула боль. – И это ты виноват, что бесстыдно втянул меня во всё это и заставил поспешить.

– Эй, я не...

– Тебе никогда не приходило в голову, – спокойно продолжил Дэн, не скрывая ухмылки, – что походи ты вот так пару недель в клуб, и я мог бы выбрать тебя сам, узнав получше? – Он чмокнул Валерку в нос. – А как же иначе, ведь ты такой хорошенький и совершенно неотразимый.

Улыбка, которую послал ему Валерка, была такой довольной, что у Дениса закружилась голова. Конечно, вполне возможно, что дело в лекарстве от мигрени.

– Вы... вы что, дразните меня? – спросил Валерка. – Ну то есть без всяких намёков, да? – Он слегка покраснел, но теснее прижался к Дэну и медленно и глубоко поцеловал. – Хорошо, думаю, друзья так друг друга не целуют. Может быть, любовники, но...

Услышав это слово, Дэн оцепенел, и сейчас, когда они были так близко – во всех смыслах, – Валерка просто не мог этого не заметить. Денис тут же заставил себя расслабиться и дышать ровно. Любовник.

– Я не думал так о тебе, – начал он, – но дело не в тебе... просто я ни о ком так не думал после...

– Миши.

– Да. – Дэн неуверенно посмотрел на Валерку и решил не пытаться исправить всё поцелуем. – Если бы мы были любовниками, то ходили бы вместе обедать в кафе или рестораны, смотрели бы кино, приглашали к себе друзей, планировали отдых, может, жили бы вместе... – Всё это казалось странно заманчивым, поэтому он решил сосредоточиться на главном камне преткновения. – У нас было бы будущее, которое не закончится, когда следующим летом ты выпустишься из колледжа и отправишься со своей блестящей учёной степенью покорять мир, что, впрочем, тебе и следует сделать. У нас нет ничего этого, и если продолжать в том же духе, не будет. Если тебе станет от этого легче, меня это совсем не радует. Я буду скучать по тебе сильнее, чем думал. – Он перекатился на спину и уставился в потолок, тот хотя бы не смотрит на него ошарашенными глазами. – Ты совсем не это хотел услышать, да?

– Я... – Валера явно не знал, что сказать, и едва ли его можно было за это винить. Последовало долгое молчание, а потом он снова нерешительно дотронулся до Дениса – в этот раз до его груди. Осторожное, нежное поглаживание кожи кончиками пальцев. – Во-первых, если вы думаете, что я закончу и уеду, вы меня плохо слушали, я собираюсь получать степень магистра – может быть, даже не одну, – а потом, возможно, и докторскую. Думаю, использовать как можно больше отцовских денег. К тому же это даст мне время решить, чем я хочу заниматься.

– Значит, ты ещё не решил? – спросил Дениска.

Валерка пожал плечами.

– Время есть. Я по-любому собираюсь поступать в магистратуру, так что у меня ещё по меньшей мере два года здесь. Может быть, четыре. И... просто к сведению, раз уж мы с вами всё равно говорим о том, о чём, по нашему мнению, другой не желал бы услышать... Я хочу всего этого. Кино, друзей, отдых. Будущего. Я знаю, вы считаете меня слишком незрелым, но я думаю, вы неправы.

– Я не считаю тебя слишком незрелым для того, чтобы влюбиться, – возразил Дэн. – В конце концов, тебе почти восемнадцать. Я просто думаю, что влюбиться в меня может оказаться несколько... проблематично. Я дал тебе то, что внезапно помогло тебе разобраться с твоей жизнью; недавно ты не мог дать выход этому – всей этой скопившейся массе эмоций и желаний, а теперь у тебя есть то, чего ты хотел, пусть и не подозревая об этом. – Он перевернулся на бок, лицом к Валерке и печально посмотрел на него. – Я твоя фея-крёстная, и я это понимаю. А ещё я намного старше тебя и знаю, что никогда не брошу этот образ жизни. Не смогу. А ты ещё не знаешь этого наверняка, только не после пары месяцев.

– Значит, я подожду, – сказал Валерка. Сейчас он казался таким уверенным в себе и способным быть терпеливым, что любой поверил бы ему. – Я подожду сколько потребуется. Когда, по-вашему, я буду знать это? Через год? Два?

Дэн вздохнул.

– Я знаю, когда ты в тридцати секундах от того, чтобы воспользоваться стоп-словом, и знаю, когда ты вот-вот кончишь. Я также знаю, когда ты пытаешься обмануть меня, говоря, что якобы перешерстил уйму литературы для работы над эссе, когда нам обоим известно, что ты лишь пролистал книги по верхам, чтобы провести побольше времени со мной. Но я не знаю, сколько времени нужно, чтобы исчезла новизна ощущений от того, что тебя шлёпают по заднице. Может быть, это никогда не произойдёт; на первый взгляд, ты саб от природы – немного настырный, но не для меня. Однако я не раз видел, как люди уходят из Темы; влюбляются в кого-то, кого шокировало бы, если бы его попросили отшлёпать кого-то или наоборот, а любовь важнее странных вкусов в сексе. Или после рождения ребёнка, когда родители решают, что паддлы и наручники не стыкуются с памперсами и игрушечными мишками. – Он опёр подушку на спинку кровати и сел. – Если ты хочешь сочетать сессии с обычным времяпровождением – и, например, ходить куда-нибудь время от времени, это можно устроить, но, должен предупредить, это изменит положение вещей.

– Это было бы здорово, – с воодушевлением ответил Валера. – Я был бы не против. То есть я не об изменении положения, но мне хотелось бы узнать вас получше. И вряд ли я когда-нибудь заведу детей... хотя может быть, вы хотите их? Я знаю, у вас были женщины... – Эта мысль явно встревожила его.

Дэн фыркнул.

– Поверь мне, отца из меня не выйдет. На практике мне пришлось преподавать в начальной школе, и после шести месяцев вытирания сопливых носов, успокаивания нытиков и хулиганов и общения с маленькими принцессами, я решил, что моё счастье – обучать студентов. С детьми очень трудно работать, а я слишком эгоистичен, чтобы жертвовать жизнью ради кого-то ещё – кого-то, кого я даже не знаю, кто может вырасти кем угодно. – Он вскинул брови. – Ты совсем не хочешь детей? В наше время нет ничего невозможного; в конце концов, есть и усыновление, и суррогатное материнство...

- Я никогда не думал об этом, - сказал Валерка. – Нет, дети мне нравятся, ну вы понимаете, чужие. Думаю, мама до сих пор ждёт, что я исправлюсь и пойму, что вовсе не гей. Когда она узнает о BDSM... повезёт, если она не взорвётся. – Похоже, он относился к этому куда более спокойно, чем думал Дэн, как к чему-то неизбежному.

– Я никогда не рассказывал об этом родителям, – сказал он. – О, они знали, что я бисексуал, и... – Он нахмурился. – Не знаю, что они об этом думали, – признался он. – Я привёл домой своего первого бойфренда после целой вереницы девушек, и родители спросили, не гей ли я, и я ответил, что нет, просто мне кажется, что этот парень очень сексуальный. После него у меня снова появилась девушка, и они просто перестали спрашивать. Ко всем моим партнёрам они относились одинаково, и если им и хотелось, чтобы я исправился, они никогда об этом не упоминали. – Он пожал плечами и, повинуясь порыву, скользнул рукой в ладонь Валеры, обрадовавшись, когда в ответ тот слегка сжал его пальцы. – А когда я обзавёлся квартирой, то перестал знакомить их со своими любовниками. Это стало слишком сложно и опасно. Они знали Мишку, но понятия не имели, чем мы с ним занимались вместе. Я старался делать так, чтобы они поменьше встречались. Он бы, конечно, снял ошейник, если бы я ему приказал, но нужно было быть слепым, чтобы не заметить, как он вёл себя рядом со мной. Я умею притворяться нормальным; Миша – не хотел. Я завидую его самоуверенности, но я просто не мог пойти на это. – Он провёл большим пальцем по костяшкам Валеры. – Ты, должно быть, очень близок с матерью, если думаешь о том, чтобы рассказать ей об этом?

Ему вдруг подумалось, что рассерженная родительница может броситься в университет, требуя, чтобы учителя, совратившего её сына, уволили, но мысль о том, чтобы попросить Валерку не упоминать его имени показалась ему глупой. Дэн не афишировал свою личную жизнь, но не стыдился её, и тут он чувствовал себя не вправе диктовать Валерке, что делать.

Даже если ему грозит увольнение.

- Пожалуй, - согласился Валерка. – Да, мы довольно близки. Ей я первой рассказал, что гей, и именно она посоветовала мне не говорить отцу. По крайней мере в лоб ему я так ничего и не сказал... но я никогда не ходил на свидания или школьные дискотеки, не обсуждал девушек, чтобы сбить его с толку. Я всё время говорил о своих друзьях, и судя по тому, как отец на меня смотрел, ему это не нравилось, хоть он и молчал. – Его губы дрогнули. – Но, конечно, он никогда не забывал напоминать мне о другом.

- О чём именно? – спросил Денис.

Вздохнув, Валерка опустил голову и коснулся губами широкой костяшки большого пальца Дениса.

- Ну вы знаете, что обычно говорят в таких случаях. Что если я продолжу общаться с парнями из легкоатлетической команды вместо того, чтобы встречаться с девушками, люди начнут подозревать, что я гомик. Он был вне себя от радости, когда я вывихнул плечо и не мог больше выступать на различных юниорских турнирах, пока я не записался в театральный кружок. – Понизив голос, видимо, имитируя отца, Валерка протянул: - Ты же знаешь, какая репутация у мальчиков, которые участвуют в театральных постановках, не так ли, Валера? Уверен, ты не станешь рисковать опозорить наше имя.

Денис искренне рассмеялся.

- Димка и Генка – парни, с которыми я встречаюсь на Рождество, стали бы подтверждением всех его страхов относительно театра, но Боже, неужели можно быть таким узколобым?

- Самое смешное, что я начал профессионально бегать барьеры, потому что он не хотел, чтобы я тратил время на спорт. Наверное, он слегка остыл, когда я начал выигрывать турниры, и люди в городе привыкли, что у них есть собственная звезда, но он думал, что раз с атлетикой покончено, я сосредоточусь на оценках. До него не доходило, что я прекрасно могу учиться, независимо от того, на что трачу свободное время. – Скользнув ниже, Валерка прижался губами к груди Дэна, не поцеловав, просто выдохнув воздух. – Теперь меня волнует только, что он рассказывает обо мне сестре.

Валерка довольно часто упоминал о ней с явной нежностью в голосе, но Дэн, будучи единственным ребёнком, не мог понять, что значит – иметь брата или сестру. Он погладил Валерку по волосам, наслаждаясь тем, какие они гладкие и шелковистые, и как ласкают пальцы.

– А она прислушивается к нему? Или такая же бунтарка, как её старший брат?

– Совершенно точно не бунтарка, – сказал Валера. – Но прислушивается ли она к нему, я не знаю. Зато я практически уверен, что мама никогда не станет опровергать его слова, чтобы он ни сказал, даже если его не будет рядом. Но думаю, если бы он хотел убедить Лизу, что я какой-нибудь извращенец или ещё что, ему бы это уже удалось. Просто... мне не всё равно, что она обо мне думает.

Валерка явно намекал, что мнение отца ему неважно, хотя Денис был уверен, что это неправда.

– Это нормально, Валера.

– Знаю. Просто иногда мне хочется, чтобы мнение других людей не беспокоило меня так сильно. Жизнь тогда была бы намного проще. – Валера натянуто улыбнулся. – Ну а что насчёт вас? Как вы себя чувствуете?

– Намного лучше. – Он импульсивно притянул к себе Валеру, наклонился и поцеловал, нежные губы приоткрылись, заставив Дэна вздрогнуть. – Спасибо за заботу. Обычно я не принимаю лекарства, сплю весь день и после чувствую себя совсем разбитым.

– Ну, мы ведь не можем это допустить, – сказал Валерка уже с гораздо более тёплой улыбкой, хотя в глазах застыла неясная тень. Чтобы успокоить растревоженные воспоминания требовалось время. – Так хотите тост?

Как по сигналу в животе у Дэна забурчало, напоминая, что не помешало бы его чем-нибудь набить.

- Как насчёт позднего завтрака? На Садовой есть местечко, где по воскресеньям фуршет, а их вафли чертовски хороши. – Он изобразил руками форму. – Я беру штук пять и выкладываю на них слоями свежие фрукты, взбитые сливки, кленовый сироп... очень много сиропа...

– Ну не знаю, Дениска, – протянул Валера, сделав ударение на слове «знаю». – Вам не кажется, что это подозрительно похоже на свидание? – И он отскочил от кровати, прежде чем Дэн смог отвесить заслуженный шлепок по голой заднице. – Конечно... поздний завтрак звучит здорово.

В кафе было многолюдно, как и обычно по воскресеньям. Родители, навещавшие детей в колледже, тоже любили в это время посидеть за чашечкой кофе, наверное, потому что им нравилось смотреть, как их дети уминают дневную порцию еды в один присест. Место было приятное, однако не настолько, чтобы надевать парадную одежду... хотя Дэн всё равно надел костюм. Он понимал, что вполне может встретить одного – или больше – из своих студентов, настоящих или бывших, но решил, что лучше не думать о том, как кто-то там посмотрит на то, что он завтракает с Валерой.

Они заняли столик, заказали кофе и пошли к фуршетным стойкам. Дэн расхохотался, когда, вернувшись к их столику, увидел на тарелке Валеры небольшую гору еды.

– Ты действительно сможешь всё это съесть?

Валерка ответил не сразу, потому что как раз сунул в рот огромный кусок блинчика с беконом. Он дожевал, проглотил и, наконец, сказал:

– Эээ, да? А может, и ещё возьму. Поверьте, у меня замечательный метаболизм.

– Я же видел, как ты бегаешь, так что думаю, тебе известно, как оставаться в форме. – Дэн усилием воли заставил себя сперва съесть клубничину. Она истекала сиропом, так что едва ли в нём можно было заподозрить сторонника здорового питания, но следующий за ней кусочек золотистой вафли, хрустящей снаружи и мягкой внутри, так покажется ещё вкуснее. – Я плачу, – добавил Денис, желая прояснить это как можно скорее. – Считай завтрак чаевыми за проделанную вчера работу.

– Совсем необязательно... – начал Валерка, немного чересчур заинтересованно изучая свою тарелку, словно пытаясь удержаться от того, чтобы сказать что-то, что не стоило бы говорить.

– Да, необязательно, – согласился Дениска. – Я заплатил тебе столько, сколько и обещал, и не должен давать больше... но мне хочется. – Он подцепил вилкой кусочек грейпфрута с тарелки Валеры и – тот успел лишь возмущённо охнуть, – закинул его в рот. Прожевав и проглотив грейпфрут, Дэн сказал: – Если тебе станет от этого легче, на следующее свидание мы можем пойти в кино, и ты купишь попкорн. Вполне возможно, что получится даже дороже завтрака, если ты ещё и угостишь меня газировкой.

Валерка улыбнулся.

– Значит, это всё-таки свидание.

– Я никогда этого не отрицал, – заметил Дэн.

– Но и что это оно, не говорили. – Валерка сделал глоток кофе, сверкая глазами над ободком чашки. – И тогда за кино тоже плачу я. Если, конечно, нам удастся договориться о том, на что пойдём.

– Это может оказаться проблемой, – согласился Денис. – Но мы всегда можем пойти на разные фильмы и встретиться в фойе.

– Если вы будете сидеть в другом зале, я не смогу держать вас за руку.

– О, так, значит, это свидание из таких? Ну тогда всё равно на что идти, – парировал Дэн, – потому что мы вряд ли будем что-то смотреть.

Взгляд Валеры метнулся к левой руке Дэна, лежащей на столе рядом с тарелкой, а потом он откинулся на спинку стула.

– Мне очень хотелось бы подержать вас за руку. Когда я закончу колледж, вы позволите?

– Не думаю, что небо обрушится нам на головы, – сказал Дэн. – Может, кто-нибудь и бросит на нас парочку косых взглядов или начнёт шептаться, но я это переживу. – Он мог бы, конечно, заявить, что не любитель романтических жестов, но это было бы так же бессмысленно жестоко, как сказать ребёнку, что Санта-Клауса не существует. Валерка, несмотря на всю видимую уверенность в себе и напускную храбрость, в чём-то оставался очень уязвимым.

Денис решительно, не глядя, не видит ли кто, протянул руку и позволил Валере подержать его пальцы, прежде чем, виновато улыбнувшись, забрать ладонь.

– Не могу резать вафли одной рукой.

– И правда. – Валерка запихнул в рот ещё один такой же огромный кусок омлета с колбасой и стал жевать, откинувшись на стуле.

«Очень красивый мальчик, – подумал Дэн, – из тех, кто, даже состарившись, остаются красивыми».

– А вы... может быть, через пару лет или позже... вы захотите с ними познакомиться? С мамой и сестрой.

Денис сделал глоток кофе, чтобы потянуть время. Через пару лет? Да Валерка не только ест большими кусками...

– Да, я бы хотел с ними познакомиться, – наконец, сказал он. – Я так полагаю, они будут здесь на твой выпускной?

– Боже, я даже не подумал об этом, – простонал Валерка. – Не знаю. Может, мне повезёт, и отцу срочно придётся уехать по каким-нибудь делам, или ещё куда. Если вы с ним встретитесь, то не захотите больше иметь со мной дела.

– Я уже знаю, что он идиот, – сказал Дэн. – Это не изменило того, как я к тебе отношусь, так что не представляю, с какой стати нашей встрече что-то менять. – Он пожал плечами. – Хотя не могу сказать, что горю желанием с ним познакомиться. Быть с ним вежливым может оказаться трудно, а грубым... боюсь, декану это не понравится. – Он осторожно ткнул носком туфли лодыжку Валеры. – Давай сменим тему, пока не заработали несварение. Я уже достаточно хорошо себя чувствую, чтобы продолжить разбирать завалы, но мне нужно сперва кое-что сделать, не хочу начинать работу, чтобы бросить её через час. Тебя подвезти до общежития?

Валерка покачал головой и едва заметно надулся.

– Нет, я останусь. Я могу помочь, если нужно. Или просто побыть с вами.

– Это не... – Дэн помедлил, он не привык делиться чем-то столь личным. – С этим мне помощь не нужна, обычно я езжу один, но это не займёт много времени, и думаю... – Он замолчал, потому что предложение становилось чересчур длинным и запутанным, не в первый раз задумавшись, как Валере удаётся сломить его сопротивление надутыми губами или несчастным взглядом. – Сегодня годовщина гибели моих родителей. Я не религиозен и не могу сказать, что думаю, что они продолжают жить где-то там, хотя часть меня хочет в это верить, но я отвожу цветы на их могилу и просто... вспоминаю их. – Розовые розы для матери и что-нибудь броское – отцу, что-нибудь яркое и солнечное. – Я пойму, если ты не захочешь ехать; кладбище – не самое весёлое место.

Хотя ему там нравилось, он любил немного побродить по заросшим дорожкам. Старые надгробия с датами прошлых веков, стёршиеся от времени надписи на могильных камнях, старомодные имена, безжалостно короткие сроки жизни.

Когда Дэн поднял глаза, Валерка уже отложил вилку, словно забыв о еде на своей тарелке – хотя осталось там не так уж и много.

– Я бы хотел поехать с вами. Я пойду куда угодно, если вы меня попросите, но не только поэтому. Я... не знаю, как лучше выразиться... для меня честь, да, пожалуй именно так, что вы разрешите мне поехать с вами.

Можно было бы небрежно усмехнуться в ответ, и Дэн по привычке чуть не сделал этого... но притворяться, что слова Валеры его не тронули, было бы по меньшей мере лицемерием. Он никогда не лгал сабам или друзьям, а Валерка был и тем, и другим и заслуживал серьёзного ответа.

– Если они в самом деле знают, что я рядом, что вспоминаю их, если только это возможно, думаю, они были бы рады увидеть тебя рядом со мной. – Он посмотрел в глаза Валере. – Они были бы рады, что я счастлив.

Валерка ответил на его взгляд, в его глазах читалось медленное осознание того, что только что сказал Денис.

– Вы... вы этого заслуживаете, – наконец, сказал он. – Я хочу, чтобы вы были счастливы. Хочу, чтобы... хочу... – Он вздохнул и отвёл глаза. – Я хочу ещё бекона. Простите. – Оттолкнувшись от стола, Валерка встал и направился к фуршетным стойкам, оставив Дэна задаваться вопросом, что же он собирался сказать.

После этого Валера упорно придерживался обыденных тем, а поскольку так было проще, Дэн позволил ему это. Они вышли из ресторана и направились в местный цветочный магазин, где Дэн покупал цветы родителям в прошлом году... он был по пути.

– Как насчёт этих? – предложил Валерка, и, развернувшись, Дэн увидел, что тот держит в руках что-то лиловое, похожее на ирисы.

Он бы никогда такие не выбрал, потому что предпочитал жёлтые или красные, что-нибудь яркое, напоминающее об осени, но так как он не верил, что отец в самом деле узнает, какие цветы будут лежать на его могиле, кивнул. Почему-то из-за участия Валеры всё это казалось более важным, чем просто традиция, которая существовала ещё недостаточно долго, чтобы называться таковой.

– Они очень красивые. – Он взял букет ирисов из рук Валеры и добавил их к охапке розовых сильно пахнущих роз. – Пошли.

Дорога на кладбище оказалась недолгой, а на маленькой парковке стояло не так много машин, хотя на дорожках между более новыми могилами то здесь, то там мелькали люди. Дэн всегда очень сочувствовал одиноким скорбящим, кто-то неловко раскладывал цветы или рвал сорняки, кто-то стоял молча, опустив голову.

Раньше он и сам был таким – он не старался ходить на могилу родителей по каким-то особым дням, кроме этого, просто когда ему их не хватало, или когда что-нибудь напоминало о них, он останавливался у кладбища, всего на пару минут, – но не сегодня. Сегодня, как той женщине, цепляющейся за руку брата – внешнее сходство сразу выдавало в них родственников – или как той паре с ребёнком, ему было с кем разделить своё горе, пусть за несколько лет оно и притупилось.

Валера выглядел очень серьёзным, хотя почти всё его внимание было сфокусировано скорее на Дэне. Когда они шли по тропинке к центру кладбища, он даже взял Дениса за руку, и тот не стал возражать.

Под ногами лежали опавшие листья, шелестя и поскрипывая на холоде. Хотя снега не было, земля была жёсткой, промёрзшей.

– Надо было взять перчатки, – сказал Дэн, когда они остановились перед могилой его родителей. – Здесь холоднее, тебе не кажется?

Он не ждал, что Валерка согласится – это было просто глупое замечание, мысль, что место смерти должно быть более холодным и тихим, чем любое другое, – но тот кивнул, крепче стиснул его ладонь, а потом засунул их сплетённые пальцы в карман своего шерстяного пальто.

– Так лучше? – спросил он.

– Да, – кивнул Дэн, чувствуя костяшками какую-то монетку и другую мелочёвку, обычно валяющуюся в карманах. Через минуту или две он вытащил руку и обнял Валеру за плечи, притягивая ближе, а тот обвил рукой его талию. У их ног яркой грудой лежали цветы, их запах и цвет были словно позаимствованы у весны и лета. От мороза бархатно-нежные лепестки почернеют, а ветер и дождь раскрошат их.

В голове было как-то странно пусто. Денис стоял, уставившись на имена на надгробии, и никак не мог взять в толк, что там, под ним, люди, которых он знал и любил, но постепенно чувство умиротворения вытравило пустоту. Он наклонился и поднял один из ирисов, вывалившихся из букета, зелёный стебель холодил ладонь.

Он возьмёт его домой и сохранит ещё ненамного.