Фетишные куклы умирают, смеясь

Я постучал в дверь, потому что был уверен, что домофон он выключил. Конечно, у меня был свой ключ, но если Денису хочется поиграть в обиженную диву, то я с удовольствием ему подыграю. Я постучал сильнее, и, наконец, уловил движение за дверью. Дениска прошлёпал босыми ногами по паркету и соизволил открыть мне дверь.

- Явился? – гневно спросил он, на ходу запахивая тёмно-синий халат.

- Я могу войти? – улыбнулся я.

Денис отступил, пропуская меня в свою квартиру. Я оглядел привычный бардак и снова улыбнулся. Дэн снимал квартиру-студию в достаточно престижном районе Питера. Это была большая комната – гостиная, спальня, кухня, кабинет - всё в одном. Денис закрыл за мной дверь и прошёл к барной стойке.

- Тебе налить?

- Малыш, ещё даже нет полудня!

Я откровенно забавлялся, глядя, как этот юнец открывает бутылку с виски и слишком щедро наполняет свой бокал.

- Валер, зачем ты приехал?

- Увидеть тебя, Дэн, – я снял пальто и повесил его на стул. – А то ты совсем одичаешь!

Денис нахмурился. Он был очень красивым юношей со светлыми волосами и серыми глазами, его кожа ещё хранила следы загара – не так давно я подарил ему поездку на Бали. Я подошёл к нему, одной рукой притягивая за талию, а другой развязывая пояс его халата. Лёгкий румянец мгновенно появился на его щеках. Иногда мне казалось, что именно из-за него я и запал на Дениса. Каждый раз он стеснялся и ломался так, будто это было между нами впервые.

- Валерик, зачем ты...

Я привычно заткнул ему рот поцелуем. В конце концов, отчасти я был виноват перед ним, пропав больше чем на неделю. Я не ощущал себя привязанным к своему любовнику, однако даже Исмаэль поддевал меня тем, что я влюбился. Обычно редко кто получал второе приглашение в мою постель, а малыш Дэн был со мной уже полгода. Я целовал его, а мысли мои крутились вокруг того, что я действительно слишком к нему привязался. Наш роман закрутился, когда он, очаровательно краснея, появился на пороге моего кабинета со своими черновиками. К тому времени я был утомлён своей новой жизнью, и мне захотелось тихой гавани, если это вообще для меня было возможно. От юноши шла такая восхитительная аура, что я не мог его упустить. Он был таким юным, таким свежим, таким наивным. Он смотрел на меня, как на божество. Я, что называется, взял Дениса под крыло. Его ещё весьма сырой материал отправился в печать, а сам Дэн - в мою постель.

- Валера... - Дениска отстранился от меня, его серые глаза были подёрнуты дымкой, губы припухли. – Валер, я хочу тебя...

Маленький засранец! Я подозревал, что вся эта истерика со срывом сроков имела под собой только одну цель. Ну что ж, он сам напросился! Я швырнул его прямо на смятую постель, и принялся вытаскивать ремень из брюк. Денис принимал в этом посильное участие - из одежды на мне остался только злосчастный галстук... Я приподнял его за подбородок и нежно улыбнулся.

- Ты плохо себя вёл, Дэн, ты хотел меня подставить, запороть выпуск журнала. И тебе придётся очень постараться, чтобы я тебя простил.

И Денис постарался. Его умелые губы скользили по моему члену, серые глаза, не отрываясь, смотрели на меня. Мне нравилось смотреть на него в такие моменты: у мальчишки был просто прирождённый талант к оральному сексу. Он ласкал меня, то заглатывая целиком, то дразня головку языком. Но я знал, что мальчик хочет большего, да и себе отказывать в более ярком наслаждении я не собирался. Я опрокинул его на кровать, подминая под себя, ощутимо кусая за шею.

- Ну что, малыш, ты скажешь мне, чего ты хочешь по-настоящему? – я ласкал его рукой.

- Тебя... - хныкал он, стараясь сильнее прижаться ко мне ягодицами.

- А как ты меня хочешь? – промурлыкал я, кусая его за ухо.

- Внутри себя... сильно... пожалуйста! – он прогнулся в пояснице, окончательно сводя меня с ума.

Бутылочка с лубрикантом как всегда была на тумбочке у кровати. Я выдавил себе на ладонь пахнущей вербеной маслянистой жидкости и растёр её по всей длине. Дениска лежал передо мной, затихший и возбуждённый. Мне всегда нравилось оттягивать этот момент с ним, доводить его до умопомрачения лёгкими прикосновениями, пока он сам не начнёт насаживаться на меня, желая заполнения. Так вышло и сейчас: он хныкал, приподнимая бёдра, а я удерживал его одной рукой и усмехался. Что может быть прекрасней молодого юноши, который мечтает тебе отдаться со всей своей страстью?
Хотя... Исмаэль наверняка считает иначе.

Образ младшего брата заставил меня нахмуриться, и чтобы отвлечься от этих мыслей я прижался к ягодицам Дениса и стал медленно в него входить. Мальчишка застонал, сжимая руками простыни, забился подо мной пойманной птицей.

- Больно... Валерик! – в голосе чудились слёзы, но это заводило меня ещё сильнее.

- А я и не говорил... что будет только приятно! – я ударил его по ягодице. – Расслабься!

Он протестующее хныкнул, но тело его несколько обмякло, и я смог войти в него на всю длину. Я замер на мгновение, давая себе и ему привыкнуть к ощущениям. Внутри мальчишки было восхитительно тесно и жарко, я погладил его по бёдрам, по животу, обхватил пальцами его возбуждённый член, от чего он снова дёрнулся, на этот раз его движения острым наслаждением отозвались у меня в пояснице. Рукой я гладил его, бёдра мои двигались всё сильнее и быстрее, и вскоре он завыл от удовольствия.

- Да, Валерик, да!.. Сильнее, ещё сильнее!.. Чёрт! Твою мать! Сильнее! – он извивался подо мной, и очень быстро кончил.

Я машинально поднёс руку к губам и слизнул пару капель. Его солёный, чуть горьковатый вкус подсказал мне, что всю неделю он курил и лишь изредка позволял себе расслабиться сам с собой. Я вышел из него и перевернул на спину. Глаза Дениса с трудом фокусировались на мне, и мне это чертовски нравилось.

- Валерик, ты потрясающий... - прохрипел он.

- Я знаю! – усмехнулся я. – Но я ещё не закончил.

Я закинул его тонкие ноги себе на плечи и снова вошёл в него, на этот раз без малейшего сопротивления. Я трахал его, с силой вбиваясь в его тело, оставляя царапины и синяки на его бёдрах. Денис закинул руки за голову, вцепившись в кованую спинку кровати, и выгибался мне навстречу. Я кончил в него, ощущая дрожь всем телом. Ещё с минуту я не двигался, наслаждаясь теплом и теснотой его тела. Когда я отпустил его, он первым делом потянулся к пачке сигарет и зажигалке.

- Хватит курить, Дэн! Когда-нибудь это убьёт тебя!

- Жизнь - вредно, от этого умирают! – рассмеялся он, выдавая мне очередную, как ему казалось, оригинальную истину. – Будешь?

Я подцепил пальцем длинную сигарету More: Дениска где-то вычитал, что все крутые парни курят именно их – и прикурил. Мы лежали рядом и курили, я гладил его по спине и наслаждался этой минутой затишья. Как мне не хватало этого в прошлом!

- Ты теперь опять пропадёшь, да? – спросил он, глядя мне в глаза.

Я улыбнулся.

- Ты же знаешь, что я всегда возвращаюсь к тебе!

- Мне этого мало, Валерик. Я хочу тебя всегда. Быть рядом с тобой навечно – это всё, что я желаю...

Я нахмурился.

- Мы это обсуждали, Денис! – я встал, туша сигарету в пепельнице. – Это невозможно!

- Ты просто не хочешь, не хочешь в меня поверить! – он потянулся и схватил меня за руку. – Обрати меня!

Я закрыл глаза и сосчитал про себя до десяти. Я уже тысячу раз пожалел, что открыл Денису о себе правду! Тогда мне это казалось забавным, я не боялся того, что он может меня выдать – контролировать его эмоции и его самого было просто, для этого не нужны были мои способности. Мальчик был влюблён в меня, и пошёл бы на всё ради этой любви. С недавних пор он вбил себе в голову то, что должен стать вампиром и вечно быть со мной. Денис мне нравился, но перспектива вечности в его компании меня не особо прельщала.

- Я говорил тебе, что это невозможно и опасно. В первую очередь для нас! Ты не сможешь контролировать жажду, а у меня нет времени и желания тебя нянчить!

- Ты ко мне совсем ничего не чувствуешь, да? – в его больших глазах показались слёзы.

Я потрепал его по голове и рассмеялся.

- Не говори глупостей. Иначе сказал бы я тебе правду? Оставим пока всё, как есть, хорошо? А там будет видно... – я поцеловал его. – Мне пора, у меня сегодня ещё три встречи с авторами. Кстати... - я, наконец, вспомнил о главной цели своего визита. – Когда ты закончишь рукопись?

Дениска вздохнул, вставая с кровати. После подошёл к ноутбуку и вытащил флешку.

- Держи, – он бросил её мне. – Всё давно готово.

Я приподнял брови.

- Тогда какого чёрта ты поставил на уши всё издательство?

Он дёрнул плечами и смущённо улыбнулся.

- Я просто хотел тебя увидеть. Знал, что ради своего журнала ты точно ко мне приедешь.

Я расхохотался и привлёк его в свои объятия, целуя в макушку.

- Глупый... Не смей так больше делать! Я ведь могу и замену впихнуть вместо тебя, я думаю, ты не обрадуешься.

- Всё равно они читают меня! – улыбнулся он.

- И тебя тоже, – поправил я. – Иди в душ, приведи себя в порядок и начинай думать над продолжением. Я позвоню тебе вечером.

Денис радостно кивнул и, насвистывая какую-то мелодию, отправился в ванную. Да, малыш Дэн относился к той категории людей, которым нравится, когда за них всё решают. Я быстро оделся и закрыл дверь собственным ключом. На улице уже шёл дождь, и пока я добежал до машины, то весь промок. Я завёл двигатель, настроил радио и достал блэкберри, чтоб попутно просмотреть записи Дениса:

«Здесь, в Санкт-Петербурге, минимальное количество солнечных дней в году – именно это даёт мне возможность ходить по улицам и делать вид, что я – такой же как все.

Чужой среди своих.

Волк среди овец.

Ворон среди ни о чём не подозревающих коростелей.

Моё чуткое обоняние различало множество запахов, составляющих богатый букет дыхания Санкт-Петербурга: прохладный ветер пах морем, подсыхающими на солнце перламутровыми раковинами моллюсков, смазкой рыболовецких судов и ржавеющими бортами прогулочных паромов, автомобильными выхлопами, молодой зеленью деревьев и... кровью. Я не дышу, мне не нужно есть... Но я чувствую. И это причиняет мне боль.

Санкт-Петербург – это город не только дождей, но и самоубийц. Его улицы пахнут кровью, сколько бы городские службы не драили этот асфальт. Жители этого города стремятся к смерти практически, наперегонки. И именно поэтому мне не стоит уезжать отсюда.

Я люблю кровь, а здесь её отдают даже слишком легко.

Я люблю посмотреть, что у людей внутри, но пока что ни разу не находил в них чего-то особенного.

А ещё... Я искренне презираю тех, кто не дорожит своей человеческой жизнью. Быть может, это профессиональное. Но скорее всего, это отголосок моего прошлого. Того самого, что осталось там, в маленьком городишке под названием Тьма, и к которому я уже никогда не вернусь. Как раньше уже никогда и ничего не будет. Может, отец и прав? Надо бы подумать об этом...

Будто опомнившись, я зашёл в ванную комнату, чтобы вынуть порядочно надоевшие линзы. Когда два золотистых кружка упали в мою ладонь, я улыбнулся своему отражению в большом зеркале: мои волосы были по-прежнему благородного синего оттенка, но видел бы отец...

Тёмно-красные радужки делали мою красоту по-настоящему страшной силой, при виде которой чёртов Адонис превратился бы в уродливого плачущего ангела».

Отрывок повести вернул меня в моё прошлое, где я познакомился с милым мальчиком Максимом. Всё начиналось так хорошо! Я был окрылён тем, что мальчишка сдался на мою милость так просто. Его жаркие взгляды, которые он бросал на меня в школе, могли оживить и мёртвого. Я и не подозревал, что в заурядном пареньке кроется такой потенциал.

Он целовался со мной так, будто каждый наш поцелуй мог стать последним. Я проникал к нему в комнату по ночам в лучших традициях моего брата, разве что задачу по конспирации мне облегчало то, что комната Макса была на первом этаже. Мы лежали среди смятых девственно-чистых простыней, и мои руки сжимали его ягодицы. Мы пахли страстью и потом, наши тела были перепачканы спермой и лубрикантом, и я тащился от того, что Макс не бежит сразу в душ, прижимаясь ко мне ещё сильнее и покусывая меня за шею.

Соблазнение Максима и дальнейший водоворот эмоций делали меня почти живым. Он отдавался мне со всей возможной страстью подростка пятнадцати лет, которому казалось, что попробовать в жизни надо всё. Мы сбегали с уроков и катались по округе, мы до одури и опухших губ целовались в моей машине, прежде чем я отпускал его домой. Не знаю уж, что Макс говорил своим предкам, но вид у него был крайне развратный, когда он помятый входил в дом, попутно приглаживая одежду.

Макс мечтал о том, что мы с ним поступим в один университет и никогда не расстанемся. Не знаю в чём было дело, в очаровании семьи вампиров или в моём личном, но Макс натурально дурел, когда видел меня. И поначалу меня это страшно забавляло и радовало. Было чертовски приятно быть первой любовь кого бы то ни было. Но всё, что имеет начало – имеет и конец, как логично подметили братья Вачовски в своей «Матрице». Максима стало много в моей жизни. Он смотрел на меня преданными глазами в столовой, строча смски о том, что ему безумно жаль, что я не могу быть рядом с ним всегда. Рассказывал мне о том, как приятно болит его «то самое колечко мышц» после вчерашней ночи. Нет, я, конечно, понимаю, что для сфинктера сложно подобрать романтичный синоним, но все эти «колечки», «ноющая боль» были уже перебором, как в самом дешёвом и ужасном романе, что юные любительницы геев и пидорасов строчат в свои он-лайн дневники.

Да, не удивляйтесь, я их читал, и фантазия молодых авторов поражала даже такого искушённого читателя, как я. Если бы канонический Леголас, который к слову был брюнетом, узнал бы, что пишут несовершеннолетние поклонницы про его похождения в Средиземье, то он предпочёл бы застрелиться из собственного лука. Признаться, у любого человека, вампира или даже оборотня – чем чёрт не шутит! – знакомого с тонкостями и прелестями анального секса подобные описания могут вызвать лишь усмешку. Даже у девушек, можете мне поверить! Но проблема была даже не в этом, Максим душил меня своим вниманием, как удав душит свою жертву, иногда мне натурально хотелось свернуть ему шею. Я не успевал завести мотор, а телефон уже голосил о том, что Макс оставил мне новое сообщение. И самое ужасное было в том, что Максим начал играть в девушку. Я искренне не понимаю, почему большинство людей думает, что пассивный гей должен быть женственным! Да пусть он будет той же горой мышц вроде атлета, пусть он имеет три чёрных пояса по джиу-джитсу!

В двадцать первом веке активно путают нормальных геев с метросексуалами, которые красят ресницы и томно закатывают глаза. Я искренне не понимал, почему я притягиваю такую категорию мужчин. Из всей череды моих любовников я мог выделить, как бы это странно ни звучало, только Максима. Он был искренним, молодым и верил во что-то большее, чем просто секс. Он единственный говорил со мной о будущем, и имел в виду далеко не бесконечную череду сексуальных актов. Остальные жаждали от меня доминирования. Чёрт возьми! Нужно совсем не разбираться в жизни, смерти и сексе, чтобы думать, что я из тех, кто хочет властвовать.

Вот и сейчас, подъезжая к своей квартире, я вспоминал ночи в постели Дениса, пока тот трудился своими пухлыми губами над моим членом, я мог думать только о том, что Дэн - типичная жертва. Ему нравилось подчиняться, ему нравилось, когда я направлял его, когда мои пальцы зарывались в его волосы, когда я подталкивал его, насаживал, не давал ему отстраниться.

Он смотрел на меня мутными глазами, влажные звуки наполняли комнату, а я гладил его по щеке и улыбался. Из меня получался не плохой доминант, я мог ударить, мог достать плётку, я сыпал грязными словечками и командовал, но в глубине своей души я желал только одного – оказаться на место Дениса. И если раньше я представлял сверху только Исмаэля, то теперь этот образ сменился на нечто расплывчатое.

Его губы были такими требовательными и сильными, одной рукой он удерживал меня, а другой ловко расстёгивал мои джинсы. Его рука уверенно взялась за мой член, и я ощутил это прикосновение всем позвоночником. Он двигал своими пальцами, не сводя глаз с моего лица, и я ощутил что-то вроде стеснения, хотя раньше такого не было.

Я смутно понимал, что происходит на жёстком полу этой маленькой квартиры. На мгновение я почувствовал именно то, о чём всегда мечтал – надо мной доминировали. Сергей мягко взял меня за подбородок и нежно поцеловал, прикусывая мою губу, и это свело меня с ума окончательно. Он поднялся, выпрямился во весь рост, откидывая отросшие волосы с лица. Ночные огни города отражались на его худом бледном теле, он казался мне каким-то сумеречным богом, настолько его вид был непривычен мне. Он протянул мне руку и чуть улыбнулся, и мне было сладко от того, что соблазняли меня, а не я сам.

- Я хочу тебя на кровати, Валера... - хриплым голосом прошептал он.

Я встал на колени, расстёгивая ему джинсы, выпуская его плоть на свободу.

- Не так быстро, Серёга...

Мои губы скользили по мягкой коже, и мне нравилось смотреть на его лицо, чувствовать, как подгибаются его колени. Серёжа откинул голову назад, его пальцы зарылись в мои волосы.

- Валерка... – выдохнул он. – Остановись, иначе всё закончится слишком быстро!

Я оторвался от него, и он поднял меня с колен, целуя в губы. Серёжка заставил меня сделать несколько шагов назад, и мы упали на кровать. А дальше всё было, как раньше, только лучше. Я почувствовал его в себе, и на мгновение даже испугался, он вошёл в меня одним движением, причиняя боль, несмотря на обилие смазки. Я сдавленно ахнул. Он поцеловал меня, его рука ласкала мой член, и скоро я забыл о боли. Почему я не помнил, какой он сильный? Почему я забыл, какие у него длинные и умелые пальцы? Почему я покинул его? Капелька пота сорвалась с кончика его носа, и я поймал её языком. Он двигался во мне сильными размашистыми движениями, не давая мне вздохнуть. Он трахал меня так, словно мстил за что-то, и пусть демоны ада будут мне свидетелями, мне это нравилось. Он кончил первым, а затем и я, пачкая спермой нас обоих. Серёжа рухнул сверху, крепко прижимая меня к себе.

- Валера... - прошептал он. – Ты не представляешь, как я долго мечтал об этом! Я уже отчаялся увидеть тебя, но судьба свела нас сегодня...

- Ты мог бы мне позвонить, - заметил я.

- Ну, я же гордый! – засмеялся он. – После того, как ты бросил меня тогда, я не мог позволить себе так унизиться.

- Глупый... - почему-то сказал я, вдыхая аромат его кожи. – Я скучал по тебе. Я только сейчас понял, как по тебе соскучился.

Серёжка улыбнулся, но ничего мне не ответил.

- Так значит, ты не выгонишь меня? – лукаво улыбнулся я.

- На работу мне только в понедельник, так что... - он развёл руками. – Только кормить мне тебя совершенно нечем, холодильник пуст.

- Это не страшно, холодильник я беру на себя! А пока, – я повалил его на кровать. – Моя очередь быть сверху!

Я вышел из дома Сергея, когда на улице начало светать. Я оставил любовника спать, а сам решил выполнить обещание и купить хотя бы что-то из продуктов. К тому же у меня в машине были пакеты с донорской кровью – прошедшая ночь снова разбудила во мне голод. Несмотря на утренний час, шёл мелкий дождь, а город казался совсем пустым. Я завёл машину и тяжело вздохнул. Моя игра с Денисом подходила к концу, и я это чувствовал. Исмаэль оказался как всегда прав. Кстати об Исмаэле... Я набрал его номер и дождался ответа.

- Да? – как всегда чуть раздражённый голос.

- Не хочешь мне ничего рассказать, братик?

- Я прекрасно могу прочитать твои мысли, Валер, но мне лень это делать, давай без загадок.

- Дэн угрожал мне тем, что раскроет мою природу, – с трудом выговорил я.

На другом конце воцарилось молчание.

- Ты доигрался... - зашипел Исмаэль. – Ты доигрался, чёртов гомик!

- Не ори, Исмаэль! Я знаю, что облажался с выбором любовника, вопрос в том, что делать теперь!

- Что делать? Как будто ты не знаешь! У тебя нет выбора, мой дорогой брат! Закончи это дело!

- Вариантов нет, - прошептал я.

- А их и не могло быть! – фыркнул Исмаэль. – Ладно, я не думаю, что ты так сильно к нему привязан, твой мёртвый любовник вызовет у тебя гораздо больше положительных эмоций, хотя трахать его труп ты точно не будешь!

- Ты прав.

- Выше нос, мой голубой брат, для нас нет проблем, которые мы бы не смогли решить.

- Ты прав, Исмаэль, - глухо ответил я и нажал кнопку отбоя.

Я сидел в машине, пил кровь и обдумывал слова Исмаэля. Денис стал реальной проблемой, а проблемы надо устранять...

Ты не погиб, как многие друзья.
Как те, кого любил ты всей душою.
Ты хочешь к ним, забвения, покоя
И умереть... Но знаешь... Так нельзя...

Идёт война... Душа твоя болит.
Ты мало спишь – и выхода не ищешь,
Ты никого не видишь и не слышишь –
Рыдает осень горькая навзрыд...

Остался жив... Тебе детей растить,
И посадить за них свой сад у дома.
По вечерам гулять тропой знакомой,
За них прожить... Смеяться и грустить...

Дождь заливал холодное стекло,
А за столом, забывшись сном глубоким –
Ты крепко спишь – уже не одинокий,
И спишь с улыбкой... Всем смертям назло!

А под диваном, рухнувший без сил –
Твой пёс-хранитель, слабый и усталый,
Твою он душу вылечит помалу –
И за тебя Его он попросил.

И ангел твой... Осенние леса...
Ты выйдешь с ними... Сильный и спокойный...
Ты всё пройдёшь – потери, боль и войны –
Ведь за тобой – тень Ангела и Пса.