След от любви

Я чувствовал, что с каждым толчком на моей спине появлялась новая царапина от столкновения со стеной. Но чёрта с два меня это пугало.

Я почувствовал, как вибрация прокатилась по его телу от чего всё наше действо стало ещё интенсивнее.

Действо... его пальцы, туго переплетённые с моими, поднимающие меня вверх. Мои раскрытые губы в ответ на то, как его двигались от моей шеи к моим соскам. Обрывчатое дыхание... Мои ноги, которые обвили его талию словно тиски.

- Fuck, Денис, - я начал медленно скользить вниз по стене, в то время как его коленки подгибались от наслаждения.

- Валера, - тут же отреагировал я. – Сядь.

Дальше слова были не нужны. Скрестив мои руки на своей шее, он осторожно сел на пол, удерживая моё тело на себе. Мы ни на секунду не прекращали наши движения.

Воспользовавшись своим положением, я накрыл его приоткрытые губы своими. Нет никаких слов, чтобы описать те дикие ощущения, которые я испытывал от нашего сражения во время поцелуя, от того как двигались наши бёдра назад и вперёд, вверх, вниз... Мы лишь могли стонать имена друг друга.

- Я хочу оттрахать тебя, как животное.

Не прекращая наш дикий поцелуй, он перевернулся. Отпустив мои руки, он перекинул мою левую ногу себе через плечо, прежде чем совершить очередной толчок. Я истошно застонал, отчего мне почти стало стыдно. Но чёрта с два мне было страшно. Мы слишком многое испытали вместе, чтобы испытывать стыд из-за таких мелочей. Кроме того, уверен, ему это очень понравилось. Его язык стал более настойчивым, после того как мы сменили позу. Толкнув его в плечи, я снова перевернул нас.

- Я хочу ощутить тебя изнутри.

Мои ногти вонзились в его соски, резко отстранившись от его губ, я сосредоточил своё внимание на чувствительной коже за его правым ухом. Наградой мне был его благоговейный стон, он бормотал моё имя, словно я был единственным, что удерживало его на этой земле.

- Я хочу выебать тебя, как животное.

Мы занимались сексом часто последние три месяца, но ни разу секс не был настолько мощным. Он притянул мои губы к своим, прежде чем обхватить меня за талию, направляя мои движения. Ни то чтобы у меня были когда-то другие любовники, но я не мог себе вообразить, что кто-то может быть лучше него.

Я застонал, когда он начал сосать мою нижнюю губу, слегка покусывая её. В тот момент боль и наслаждение были для меня неразделимы.

- Мой мир теряет свои очертания.

В его глазах отражалась неутолимая страсть, он не отводил свой взгляд от меня, тогда как его бёдра стали двигаться ещё грубее. Моё тело двигалось вверх и вниз, его бёдра отрывались от пола, встречая каждое моё движение. Дыхание становилось более обрывчатым, словно растворяясь в наших стонах. Руки блуждали по телам, хватаясь за плечи, талию, грудь... Наши губы сталкивались в диких поцелуях снова и снова.

Знакомый взрыв где-то в глубине растёкся по всему моему телу до кончиков пальцев, и я резко дёрнулся, а затем опустился на него всем своим весом.

- Ты уносишь меня в небеса.

«Почему именно я? Почему именно он? Почему?» - спрашивал я себя, глядя в тёмное звёздное небо.

Я ждал ответа, но тщетно. Бесполезно. Никто не мог слышать этих вопросов, никто не мог видеть тихих слёз, ощущать моего трепещущего, израненного сердца или чувствовать ту жуткую боль, что разрывала грудную клетку. Никто не знал об этом... чувстве. Запретном, невозможном, недосягаемом. И таком всепоглощающем.

Даже ОН. Особенно он.

И это останется неизменным. Так правильно, так нужно и так... тяжело. Боже, как же невыносимо тяжело. Насколько радостно видеть его рядом, слышать чуть грубый голос и замирать от очаровательной улыбки, настолько и больно знать, что он не МОЙ.

Сердце сжимало в тиски от этой непреложной истины. От жёсткой правды, которая без устали хлестала меня по щекам, взывая к разуму.

Я пытался её принять, старался мыслить и поступать правильно, игнорировать дрожь, которая пронизывала моё тело, стоило этому мужчине показаться на горизонте. Я отчаянно пытался отпустить Его, но... Как можно добровольно вырвать себе сердце? Как можно отказаться от воздуха, без которого умрёшь?

Вот и я не знал как...

Тёплый июньский ветер пробрался через окно, высушивая влажные глаза и лениво играя с нотными листами. Яркая луна озарила комнату мягким серебром, рассеивая окружающую меня темноту и разбавляя моё тягостное одиночество.

Почему же всё напоминало о нём?

Может, потому что он стал для меня всем. Мгновенно. Ощутимо. Навсегда.

Я часто прокручивал в голове день нашего знакомства: первые взгляды, слова, ощущения... и приходил к неоспоримому выводу: всё было предрешено. Давно. Неоспоримо. Не нами.

Судьба могла распорядиться иначе... Могла бы сберечь здоровье моего учителя и огородить его от инсульта, который и стал первым толчком к неизбежности. К той фатальной встрече. Могла не дарить ему столь красивого и талантливого племянника, пошедшего по стопам великого дяди и выбравшего из всех музыкальных инструментов именно скрипку. Могла охладить или хотя бы перенаправить мою страсть к музыке в другое русло, в другой колледж, к другому учителю... Могла не допустить этой боли, этой несправедливости... Могла... и не сделала.

От отчаяния хотелось яростно кричать во всё горло, крушить всё на свете, выплеснуть, наконец, закипающую злость наружу и получить хотя бы обманчивое чувство облегчения, но я не мог.

Любимый... Как бы я хотел хоть раз обратиться к тебе именно так. Ни Валера, ни учитель, а именно любимый... Обнять, свободно вдохнуть твой запах, ощутить твоё тепло и раствориться. В ощущениях. В счастье. В нас. Хоть на миг. Один единственный раз.

Хотя кого я обманывал? Я бы не смог тебя отпустить. Не смог бы позволить пустоте вновь заполнить мою душу. Не смог бы забыть тебя. Если бы случайно, по глупой иронии судьбы, ты позволил мне большее, выходящее за грань давящих на нас обязательств... Любимый, клянусь, я бы приложил все усилия, все свои возможности и силы, совершил бы всё самое безумное и невозможное, изменил бы мироздание, чтобы сделать тебя абсолютно счастливым. Я бы доказал, что могу любить так, как никому другому не под силу.

Мог бы... Имея реальную возможность... Здесь и сейчас.

Но... всё же нет. Ни ты, ни я никогда не сможем дать НАМ шанс. Слишком много преград выстроено между нами. Слишком много условностей, правил и нелепых предрассудков. Всё это слишком... для такого светлого и чистого чувства как любовь. Бороться нет смысла.

Ты уже занял своё место в обществе, нашёл себя... в музыке, в жизни. За твоими могучими плечами почти двадцатилетний преподавательский опыт, десятки успешных учеников, престижных наград и почестей. Но самое главное - за тобой СЕМЬЯ. Для меня, как истинного человека, это является нерушимым, неприкосновенным – то, что не должно быть запятнанным.

Порой я проклинал себя за эту веру, а Бога – за непреложные законы. За чёткие и нерушимые границы, которые раньше чтил и уважал, а сейчас готов был нарушить. В мыслях, по крайней мере, всё так и было. Проклинал Бога за боль, что росла день ото дня, и тут же молил о прощении. Смиренно. Неистово.

Я медленно сходил с ума.

И, видимо, не я один. Последнюю неделю твоё поведение изменилось. Задумчивый, отстранённый, не похожий сам на себя. Я всё чаще замечал тёмные круги у тебя под глазами - явное свидетельство бессонной ночи. Тебя что-то терзало, лишало сна. Даже твой чуть грубоватый с хрипотцой голос, от которого мои колени обычно дрожали, стал для меня... незнакомым. Более тихим, металлическим... А серо-синие глаза... в них поселилась неземная печаль.

Мне невыносимо видеть тебя таким - сердце пронзала тупая ноющая боль, всё тело начинало гореть. Я боялся, что являлся причиной всех этих резких перемен, и в тоже время отчаянно хотел владеть хотя бы твоими мыслями, если сердце и тело остаются недоступными. Хотел знать, что, возможно, тебя одолевают те же сомнения, желания, страхи, что и меня. Хотел верить в скрытую взаимность. В ответные чувства. Запретные, но так согревающие душу.

Я пытался до тебя достучаться, но ты отталкивал меня. Говорил бессвязно, грубо, нелепо размахивал руками, пытаясь отгородиться от меня и моего умоляющего взгляда.

Пару раз всё же поддался неутолимому порыву и взял тебя за руку, пытаясь показать, что я рядом и готов помочь любым способом. Ты так резко одёрнул руку, словно мои прикосновения причиняли боль. Вопросов и просьб не последовало, но твой настороженный взгляд ясно дал понять, что это было ошибкой.

Разочарование тогда разбило меня: я не мог связать и двух нот, руки дрожали, голос пропал. Мне пришлось часто скрываться в туалете, чтобы ты не видел моих слёз, моего унижения.

Любовь жестока. Ты жесток.

И всё же я должен быть сильным. Скоро всё закончится.

Уже через неделю состоится большой благотворительный концерт, к которому мы готовились долгие шесть месяцев, и наши пути разойдутся также легко, как и пересеклись. Я поеду учиться во Францию, а ты... возьмёшь нового ученика или, возможно, наконец, решишься на сафари, о котором так давно мечтаешь. Всё пойдёт своим чередом - по крайней мере, для одного из нас.

Влажная от слёз подушка плохо пропускала кислород, и мне пришлось покинуть своё временное укрытие. Я переместился в кресло, стоящее у окна, занимая максимально неудобную позицию, чтобы прогнать сон, который уже начинал овладевать моим сознанием.

Я не хотел сдаваться, ведь стоило мне закрыть глаза, как я видел твою мягкую улыбку, твои сверкающие глаза, чувствовал жар твоей кожи, наше сбившееся дыхание... Всё становилось только хуже. Я сгорал в своих желаниях. Едва удерживал дистанцию между нами. Едва не признавался тебе...

Тихая ночь, словно верная подруга, скрывала мои слёзы и покорно слушала горькую исповедь обезумевшего парня.

Но время не стояло на месте. За бледной луной пришло красное солнце, энергично врываясь в комнату и принося с собой новый день и неизменные мучения. Я поспешно спрятался в ванной, где с помощью минимальных усилий смог скрыть бледность и усталость, что могли привлечь ко мне нежелательные вопросы и внимание.

До репетиции оставалась ещё пара часов, и, чтобы как-то их убить, решил ещё раз просмотреть ноты, пометки, замечания, пытаясь перенастроиться и, наконец, выйти из сужающегося вокруг меня круга. Горизонтальные линии, ключи, диезы, штрихи, лиги... Всё знакомо и понятно, но внутри больше не было трепетного волнения, страсти и дикого восторга... Всё опустело. Музыка больше не влияла на меня - и это был плохой знак.

Переступая порог студии, я чувствовал, как сердце отбивало судорожный ритм в груди, стремясь покинуть это место и оказаться подальше от...

Валера неподвижно стоял в центре пустынного зала, устремив на меня свой встревоженный и немного уставший взгляд. Он словно... ждал меня. Но для чего? Решил сегодня всё прояснить? Или уйти? Я почувствовал, как по спине поползла струйка липкого холодного пота. Сглотнув тугой ком в горле и приструнив разбуянившееся в ночи воображение, я опустил взгляд вниз и прошёл мимо него, занимая своё привычное место в углу.

Не дожидаясь его сигнала, я достал все инструменты и приступил к настройке струн. Всё это время чувствовал на себе взгляд Валеры, но не решался встретиться с ним. Я боялся того, что мог там увидеть. Меня всего трясло, хоть внешне я был хладнокровен и сдержан.

Наконец, когда струны были проверены, я глубоко вдохнул, закрыл глаза и начал играть.

Я играл не концертный репертуар. Я играл то, что чувствовал. Играл увлечённо, яростно, как в последний раз. Уже давно ничто не приносило мне такой лёгкости и свободы, как эта откровенная мелодия, что громко разносилась по залу. Я словно отпустил что-то...

И когда смычок последний раз коснулся струн, я ощутил присутствие Валеры. Близко. Слишком близко. Осторожно открыв глаза, я столкнулся с его лицом, которое находилось в считанных сантиметрах от моего. Изящные, ровные черты, лёгкая щетина. Едва заметное напряжение чувственных губ и морщинки на лбу выдавали некое внутреннее волнение. Он просто великолепен.

Дрожащей рукой я опустил скрипку вниз, пытаясь унять дрожь, что пронзила моё тело.

- Я услышал тебя, Денис, - прошептал он низким голосом, касаясь моего запястья. По телу тут же побежал мощный электрический заряд. Я тихо ахнул от силы ощущений, но боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть момент и чувства, которые он дарил.

Валерка приблизился ещё на шаг, и я ощутил жар, исходящий от него. Глаза окутала мутная дымка, сердце ушло в пятки. Его рука неспешно исследовала меня, касаясь локтя, предплечья, ключицы...

Я отчётливо слышал своё шумное дыхание, что эхом разносилось по залу, и, глядя в его горящие серые глаза, умолял не останавливаться.

Наконец, его тонкие пальцы коснулись моей пылающей щеки. Потерявшись в ощущениях, я выпустил скрипку из рук. Инструмент с грохотом упал на пол, словно давая нам условный сигнал.

Его пальцы скользнули вдоль моей скулы и обхватили шею, привлекая вплотную к себе. Наши губы едва касались, когда он прошептал:

- Я тоже... чувствую.

И в следующий миг его губы накрыли мои. От неожиданности я втянул через нос раскалённый воздух. Внутри как будто всё перевернулось. Его близость заставляла сердце биться то быстрее, то медленнее. Я чувствовал его нежность, его уверенность, его настойчивость. Наше дыхание слилось в одно, а губы уже не хотели отпускать...

Я не знал, что подтолкнуло его к этому шагу. Не знал, как долго продлится его решительность, поэтому сильнее прижался к его широкой груди и жадно впитывал наслаждение, что зарождалось где-то внутри наших тел.

У меня теперь появилась... надежда. Слабая, мимолётная, вероятно, несбыточная.

Но пока дышу, я надеюсь. Я жду.

Я столько лет ждал тебя,
Сгорая каждый день.
И сердце всякий раз как вскачь –
Лишь вижу крыльев тень.

Обман. Ко мне стучит листва,
Касаясь до стекла.
И дождь внутрь просится опять.
И ждёт. Так ждал и я.

Густеет ночь, кофейный вкус...
Мне в полночь не до сна.
И ткнётся в руку верный пёс...
Мы вместе. Один я.

Я потерялся в временах.
Мне всё один сезон.
Застыло сердце в октябре.
Октябрь. И только он.

Кружат листы календаря.
Сгорел в камине год.
Опять октябрь. Вновь один.
Меня никто не ждёт.