Испуганный болельщик

Дитрих Грей – самый горячий нападающий в европейской футбольной лиге. И на поле, и за его пределами. И в игре, и в постели. Он сложен будто Давид у Микеланджело, выточен и создан будто бы Богами. Я мысленно покорил себя за то, что сейчас был похож на глупого фаната, но я не мог исправить ситуацию. К тому же, я ни один. Арсенальцы рвали каждую игру в клочья с тех пор, как обзавелись Дитрихом Греем. А это случилось три года назад. Без сомнения он был горяч и в обычной жизни, замечен в связях с несколькими актёрами и моделями во время начала карьеры нападающего в лондонском Арсенале. После расставания с русской моделью Тимофеем Волковым несколькими месяцами позже, никаких новостей и новых мужчин в его жизни не было.

Его внешность суперзвезды, конечно же, была только частью цельного образа, и эта была очень притягательная часть... Его рост – один метр девяносто два сантиметра, у него пронизывающий изумрудный взгляд и непослушные волосы, в которых смешано несколько оттенков: каштановый, тёмно-чёрный и даже русый. Его лицо невозможно красиво: точёные скулы, челюсть, которая смогла бы повредить стекло, и губы, которые хотелось укусить. И его улыбка... она могла бы осветить комнату. Он источал очарование и обаяние, - мечта любого интервьюера. Сейчас я тот самый интервьюер, и я понятия не имею, что сказать и что сделать, когда окажусь в этой комнате.

Я посмотрел на свои швейцарские золотые часы и подметил, что я пришёл пятнадцатью минутами позже. Хороший способ произвести должное первое впечатление, Валера. Я спустился вниз по коридору с такой скоростью, с какой это было возможно со смертельно-узкими джинсами на моих ногах; я достиг раздевалки, будучи слегка взбодрившимся. Показав мой пресс-пропуск охраннику, я прошёл внутрь. Я глубоко вдохнул, но тут же пожалел об этом, стоило запаху пота атаковать мой нос. Вы бы наверняка подумали, что им следует маскировать запах пота в раздевалке, ведь всё остальное у них устроено шикарно, но нет... здесь этого даже не замечали.

Я прошёл через коридор из шкафчиков, мысленно поблагодарив других игроков за то, что они испарились отсюда так быстро. Наверняка они собирались отпраздновать свою последнюю победу, и я заставлял Грея ждать. Я услышал его голос в конце комнаты, чуть левее себя, и моё сердце дважды запнулось. Я продолжил движение в верном направлении, но остановился за шкафчиками, услышав раздражение в его голосе.

– Ну и где же этот парень? Он должен был быть здесь двадцать минут назад и я, к этому времени, должен был быть свободен, – его голос, переливающийся и красивый, даже когда он злится, посылал дрожь по моему позвоночнику.

Я завернул за угол, но неожиданно встал, как вкопанный, увидев Грея, сидящего в одном из массажных кресел. Его глаза были закрыты, пока его тренер прикладывал охлаждающий ледяной пакет к его правому плечу. Сегодня он преодолел двадцать километров, прибавьте к этому четыре голевых передачи. Его рука наверняка была смертельно натруженной. Конечно же, ни лёд на его плече остановил меня... Всё из-за Грея, прикрытого только полотенцем, и его великолепного, обнажённого, загорелого торса. Я всё ещё стоял на своём месте, покрывшись слоем блестящего пота. Я зачарованно смотрел как капелька талой воды соскальзывает с ледяного мешка, оставляя за собой влажную дорожку на мышцах его груди, на невероятных кубиках пресса, и исчезает за полотенцем. Я никогда ничего не хотел сильнее, чем сейчас повторить путь капли своим языком.

– Здравствуйте, я могу помочь Вам чем-нибудь? – Глаза Грея распахнулись, и я почувствовал себя прикованным к полу этим изумрудно-лесным взглядом. Его глаза открылись чуть шире, когда он заметил меня. Его ленивая улыбка растянулась на лице. Я почувствовал себя твёрдым от простого взгляда. Соберись, Валер, ты здесь, чтобы выполнить свою работу, а не растечься по полу липкой лужицей перед самым сексуальным человеком на земле. Ты видел горячих парней прежде, сейчас избавься от этого и будь профессионалом.

Я глубоко вздохнул, попытавшись утихомирить бабочек в своём животе. Ничего уже не помогло бы избавиться от этого наваждения, но я ведь собирался собраться и не показать этого, верно?

– Здравствуйте, Дитрих Грей. Меня зовут Валера Русик, и я здесь для того, чтобы взять у Вас, лучшего форварда Мира, интервью для газеты «The Republic». Простите, я опоздал; какой-то сумасшедший дом. – Всё было ни так плохо, и я справился с тем, чтобы мои слова не походили на реплики сумасшедшего школьника, бонусные очки мне за это.

– Возможно, мне стоит оставить Вас наедине, – предложил тренер, передав охлаждающий пакет подопечному и уйдя прочь. – Грей, я увижу тебя завтра вечером на ужине?

Глаза Грея ни разу не покинули моих, пока он отвечал своему наставнику: – Конечно.

Я шумно сглотнул.

– Итак, мистер Дитрих, – начал я, и его глаза загорелись юмором, и лицо озарило улыбкой. – Хорошая у Вас выдалась ночь.

– О, это из-за того, как мы сыграли? – Я выгнул бровь, и он ухмыльнулся снова. – Да, мистер Русик, у меня была очень хорошая ночь. – Его глаза путешествовали вверх и вниз по моему телу, и я сжался под его пристальным взглядом. Я клянусь, его глаза могли видеть сквозь мою белую шёлковую рубашку и синие узкие джинсы. – И, кажется, она станет ещё лучше, – закончил он, удовлетворённый своими словами. Было понятно, что он знает, какой эффект производит на меня.

Каким-то образом мои ноги шли сами собой, и я остановился только в паре футах от него. Вблизи он был ещё более великолепным, если такое было, конечно, возможно. Если бы я захотел, я мог потянуться и коснуться его, но вместо этого я нырнул рукой в карман, выуживая из него небольшой диктофон.

– Вы не против, если наша беседа будет записываться? – спросил я формально, ведь планировал записывать в любом случае.

– Конечно, – ответил он. Забава всё ещё присутствовала в его голосе, глаза блестели. Меня бесило, что он был так спокоен, пока я чувствовал себя так, будто отправляю своего единственного ребёнка в школу впервые. Что творится с этими нервами? Итак, он был почти полностью обнажён и потрясающе сексуален, и я не мог этому препятствовать. Полотенце сдвинулось и обнажило косые мышцы его бёдер из-за того, что он повернулся в массажном кресле. Я сдержал стон и сжал пальцы в кулаки, чтобы ненадолго сдержать порыв коснуться его открытого тела и приоткрыть чуть больше. Блять, здесь было очень жарко.

Я закусил губу и удовлетворённо улыбнулся, когда услышал нецензурное проклятие, слетевшее с самых обворожительных губ в мире. – Что это было, мистер Дитрих?

– Ничего, мистер Русик. Пожалуйста, зовите меня Греем. Мистер Дитрих – имя моего отца. – Опять эта полуухмылка. Я хотел поцеловать его лицо, чтобы она, наконец, исчезла.

Я нажал кнопку «запись» на своём кассетном диктофоне, положив его на массажное кресло, при этом не снимая руки с аппарата. Я знал, что мой первый вопрос должен быть впечатляющим; таким, чтобы он открылся мне в плане игры и забыл, что я мужчина, совращённый его невероятным телом.

– Грей, что заставило тебя дать пас долговязому хаву Джонатану Пардью? -Ростом сто восемьдесят два сантиметра, с яркими голубыми глазами и спутанными светлыми волосами. И совершенно обосновано он пользовался у поклонников футбола бешеной популярностью.

Он склонил голову набок и улыбнулся мне. – Но он ведь поймал его, не правда ли?

Я покачал головой. – Конечно, но этот пас не был обречён на точное попадание. Мяч, скорее всего бы перехватили, так и не дав броску завершиться удачно.

Он посмотрел на меня снова, обжигающий взгляд его изумрудно-лесных глаз был гипнотическим. Я сжал свои бёдра вместе и сильнее схватился за поверхность массажного стола. – Я всегда завершаю свои броски, – его голос – жидкий секс в чистом виде. Я чуть было не потерял сознание от его слов, наполненных двусмысленностью, ясной как день.

Чёрт возьми!.. Я должен держать это интервью под контролем. – Ты промахнулся, угодив мячом в соперника, на прошлой неделе, – указал я и отклонился назад, посмеиваясь, в то время как ухмылка покинула его губы. Он хмуро взглянул на меня.

– Всё из-за того, что этот грёбаный мудак Ван Перси сдерживал Джо, а рефери были настолько пиздецки слепы, что не заметили этого, – сердито выплюнул он, воспоминания об игре серьёзно его взбесили. Я душил приступы смеха глубоко в себе. Я бы хотел проникнуть ему под кожу с тех самых пор, как он был под моей. Я хотел, чтобы он был подо мной, надо мной, внутри меня... и блять... нехорошо, Валерка. О, это будет очень хорошо, Валер, и ты знаешь это.

– Хорошо, бросок есть бросок, ничего не изменишь, – самодовольно заметил я, наблюдая, как его глаза искрятся злостью. Он был ещё горячее, когда злился.

– Я не бросал мяч из аута до сегодняшнего дня, – подметил он, и я воспринял это как сигнал: «Вернись к сегодняшней игре и перестань терроризировать его тем, что было на прошлой неделе».

– Нет, ты не бросал. Но из тридцати трёх очков, заработанных командой, - двадцать восемь принесены тобой. Твои мячи были победными.

– Спасибо. – Мне показалось, он успокоился.

– Ты провёл вдвое больше игр на передачу, чем на вынос, и в большинстве случаев это происходило после того, как вы уходили вперёд на два мяча. Ты не считаешь, что тебе стоит поработать над балансом? – спросил я, увидев, как его губы дрогнули. Я хотел укусить его.

– Не я отдаю распоряжения, это делает координатор-хавбек, – сказал он мне, будто я был идиотом, который этого не знает.

– Я осведомлён в этом, но также я знаю, что ты склонен менять стратегию игры в разных зонах. Ты поддаёшься своему внутреннему голосу, – заметил я. – Ты, ван Перси и Суарес – три центральных нападающих во всей лиге, у которых есть возможность менять ход игры самостоятельно. И сейчас ты говоришь мне о том, что каждый твой пас спланирован диспетчером-хавбеком?

Он повернулся снова, и полотенце приоткрыло чуть больше, обнажая самое сексуальное колено, которое я когда-либо видел. Кто знал, что колени могут быть такими блятски сексуальными? Я вновь посмотрел на него, и он хихикнул, заметив мой блуждающий взгляд. – Нет, мистер Русик, я меняю стратегию из-за защиты. Их было четверо во вратарской зоне соперника, так что бросок действительно имел смысл. В перспективе – мы забили.

– Ты был абсолютно уверен, что останешься с мячом. Притом, что они преследовали тебя две трети всего времени, даже когда пасы тебе и не предназначались. Как ты мог спокойно оставаться в штрафной, зная, что находишься под преследованием опорников?

Он улыбнулся мне. – Легко. Санья прикрывал мою спину. Он скорее позволит избить свою родную мать, нежели допустить, чтобы кто-нибудь ударил меня. Он потрясающий хав. Лучший в нашем спорте.

– Его контракт подтверждает твои слова, – сухо ответил я.

– Он стоит каждого потраченного пенни, – заверил меня Грей. Я не мог поспорить с этим утверждением, ведь Дитриха редко толкали из «слепой» зоны, и Бакари Санья всегда был тем, кто готов прикрыть его спину.

– Ты так и не объяснил, почему отдал пас Джо, – напомнил я ему.

Он усмехнулся и покачал головой. – Я и Джо можем разыграть этот пас даже во сне. Я брошу ему мяч, и даже если все одиннадцать парней будут преследовать его, он поймает его. Снова и снова он будет ловить. Он знает, когда подрезать, и как именно это сделать, – уверенность в его голосе снова делала с моим телом грязные вещи. Будь я проклят, если его эго не казалось мне вызывающе-сексуальным.

– Манчестер Сити обладает непробиваемой защитой, но ты прорвал её дважды за сегодня. Как же ты смог выставить Компани и Ричардса дилетантами?

Он засмеялся и откинулся на спинку кресла, заставляя полотенце съехать снова. Ещё пару сантиметров, и я бы увидел самый желанный член во всей стране. Я умолял полотенце продолжить движение вниз. Его рука опустилась на стол, буквально в сантиметре от меня, и я клянусь, я почувствовал, как искорки электричества пробежали между кончиками наших пальцев. Его пальцы были очень длинными и элегантными, как будто он с детства посвятил себя музыке, а не футболу. Он мог бы сыграть на мне в любое время.

– Это твои слова, не мои! Мне не нужно давать этим парням форы; мы наверняка увидим их в финале Кубка Англии снова.

– Звучит так, будто ты абсолютно уверен в том, что ваша команда попадёт в финал.

Он пожал плечами, и его плечо совершило небольшой круг, будто пытаясь избавиться от загруженности мышц. Прежде чем я смог остановить себя, слова сорвались с моих губ: – Ты хочешь, чтобы я растёр его? - Вот блять! Что я только что сказал?!

Он пристально смотрел на меня несколько секунд, без сомнения убеждаясь в том, что я не собираюсь упасть в обморок. У него были свои причины беспокоиться: я весь стал ярко-красным от своих слов. Я чувствовал, как пылали мои щёки, и мне не нужно было зеркало, чтобы понять, что моя кожа вишнёво-пурпурного цвета. Его язык плавно облизнул губы, и я был близок к смерти прямо на месте.

– Это было бы очень любезно с Вашей стороны, мистер Русик, – промурлыкал он, и я клянусь Господом, моя твёрдость готова была спороть мои джинсы. Я встал позади него, и положил руки на его плечи, несмотря на то, что болело только одно. Я почувствовал под своими ладонями впечатляющий рельеф мышц. Я услышал, как его задушил стон, когда мои руки начали разминать натруженные плечи. – Это кажется невероятным, – прошептал он, наклонив голову вперёд. Я чувствовал отчаянное желание зарыть свои пальцы в его волосах, но вместо этого упорно растирал его торс. Это даже отдалённо не казалось мне тяжким испытанием.

– Я думаю, это моё любимое интервью за всё время, – сообщил мне Грей, и меня будто с ног до головы окатило оскорблением. Сейчас я вёл себя как один из его дурных фанатов, вместо того, чтобы быть настоящим журналистом. Я должен прекратить прикасаться к нему и закончить интервью прежде, чем сделаю что-нибудь ещё более тупое. Это подразумевало, что я должен убрать от него руки, но я действительно не хотел этого делать. Я был ничтожен. Я чуть было оторвался от Грея, но его руки накрыли мои. – Я не это имел в виду, Валера. – Моё имя, срывающееся с его губ, делали меня таким же ничтожно слабым и неспособным стоять, как и фамилия. – Твои вопросы наполнены глубоким смыслом, ты словно бросаешь мне вызов, и когда я даю тебе уклончивый ответ, ты достойно отвечаешь на мои двусмысленные фразы. Ты потрясающий. Положив руку на сердце, скажу: это – моё лучшее интервью.

Его слова согрели меня сразу же после того, как он произнёс их. И я уже не чувствовал необходимости отстраниться от него. Кому нахер нужно соблюдать приличия? Мы были вдвоём. Я начал массировать его плечи, и он отпустил мою руку...

– В ответ на твой вопрос, могу сказать – нам нужно выиграть ещё одну игру, и мы уже в заветной таблице. Ещё два успешных матча, и мы получим досрочное завоевание титула. Я так сильно хочу этого, что чувствую вкус игр у себя на языке.

– Прошлый год оставил горький привкус у тебя во рту, не правда ли? – Вкус... это было опасное слово, пока мои руки всё ещё были на нём.

– Нас обыграли. «Челси» прорвали нашу защиту, и это был мой худший день с тех пор, как я попал в английскую премьер-лигу. Два непростительных перехвата мяча. Мне хотелось бы думать, что если бы наш вратарь Томаш Щесны не получил травму, исход игры был бы другим, но кто знает наверняка? – Его мышцы были напряжены под моими пальцами всё то время, пока он говорил об вылете из Кубка Англии в прошлом году.

– Эй, успокойся. Массаж не принесёт тебе никакой пользы, если ты не расслабишься, – напомнил я ему, сильнее сжимая пальцы, чтобы попытаться снять его напряжение.

– Я предполагаю, что ты мог бы помочь мне расслабиться в два счёта, – пробормотал он. Я покраснел снова, и был благодарен тому факту, что он не мог видеть меня. Я провёл пальцами по его рукам, наблюдая, как гладкая блестящая грудь поднимается и опускается в ритме его дыхания. Если честно, то я, кажется, увидел подозрительную активность под его полотенцем. Я пересёк все черты, дозволенные начинающим журналисткам, пишущим в спортивную колонку. Но последняя вещь, от которой бы я отказался, это поддаться искушению, оседлать массажный стол и трахать Грея до потери сознания столько, сколько бы я хотел.

Я наклонился, растирая его спину чуть дольше, а затем неохотно отпустил его и повернулся, обходя массажное кресло. – Спасибо за интервью. Я думаю, что получил всё, в чём нуждался, – сказал я ему тихо, выключив диктофон, который противно щёлкнул, и бросил его обратно в свой карман. Я избегал его взгляда, разворачиваясь, чтобы уйти.

– Правда? – Я не смог понять тон его голоса, поэтому я повернулся, чтобы взглянуть на него. Я понял, для чего это было сделано. Его зелёные глаза были почти чёрные от желания, и он смотрел на меня так, будто я был чем-то съедобным. Я чувствовал, как неистово бьётся моё сердце, когда распознал голод в его глазах.

– Да, – пискнул я в ответ, вступив в противоречия со своими инстинктами. Я шагнул прочь от взгляда хищника. Он поднялся с кресла, и полотенце повисло так низко на его бёдрах, что казалось, – оно вот-вот свалится. И я истекал слюнями при виде этой идеальной V, образованной косыми мышцами его бёдер.

– Вы уверены в этом? – Опять это! Этот голос грозил расправиться со мной изощрёнейшими способами, дай я только малейшее ему поощрение. Моё тело дёрнулось к нему без согласия моего разума. Я почувствовал, как твердеют мои соски, и увидел его глаза, темнеющие при виде того, что скрывалось за моей белой рубашкой.

Я уставился на его великолепное лицо, и не смог соврать. Я хотел его, и он это знал.

– Нет, – ответил я.

Грей пошёл на меня, загнав к шкафчикам, прохладный красный метал прижался к моему разгорячённому телу. Его руки прошлись по обеим сторонам от меня, фактически замуровывая меня у стены.

– В чём ещё Вы нуждаетесь, мистер Русик? – Его губы были в сантиметре от моих, и я почти почувствовал его вкус. Он всё ещё блестел от пота, и это должно было быть отвратительно, но он был невероятно привлекательным. Я хотел пробежаться языком по каждому сантиметру его тела, и он, судя по всему, не возражал бы. Он поднёс левую руку ближе к моей голове, и его нереально длинный палец, о, Великий Господь, очень длинный палец, провёл дорожку вдоль моей челюсти. Я невольно захныкал, отклоняя голову назад и открывая ему больший доступ. Моя кожа покрылась мурашками от каждого нежного прикосновения его невероятных пальцев. Прежде чем я смог подумать о том, что делаю, я обхватил его палец своими губами. Грей полностью вжал своё тело в моё. Теперь была его очередь стонать. Он был твёрд. Везде.

Я позволил своему языку и зубам пройтись по его пальцу, когда он медленно толкал его внутрь и обратно. Я знал, что он воображает, что это его член. Если честно, я тоже. Наконец, он прижал свои чувственные губы к моей щеке, провёл дорожку языком вдоль челюсти, вокруг моего уха. Он начал покусывать мочку моего уха, мою самую чувственную эрогенную зону. Он знал, что делал. Всё было рассчитано так, чтобы я упал на колени, ни в силах стоять.

– Ты не ответил мне, – выдохнул он в моё ухо, вызывая дрожь по всему телу. – В чём ты нуждаешься, Валерка? – его голос ласкал моё имя; и предлог называть меня мистер Русик, наконец, исчез.

Я выпустил его палец из плена своих губ, и позволил своей голове и рукам опять найти опору у шкафчиков.

– Тебя, я хочу тебя, – сказал ему я, затаив дыхание, неспособный сказать что-то ещё, пока он продолжал покусывать моё ухо. Я скорее почувствовал, нежели увидел его улыбку, которая растянулась на его лице из-за моих слов.

Он отстранился от меня и продемонстрировал ту сексуальную ухмылку, из-за которой у меня появилось желание укусить его, мягко вонзить зубы в его нижнюю губу, заставить стонать, и вжимать своё тело в моё снова. Спасибо моим дурацким джинсам, теперь мы идеально сочетались, – его член был на уровне моей твёрдости, и всё что ему нужно было сделать, это содрать мои джинсы и взять меня. Я чуть наклонил тело к нему, желая, чтобы он просто это сделал.

Он разорвал наш поцелуй, проводя языком по моим губам, чтобы раздразнить ещё больше. Но только не совсем так, как хотел я. – Ты ведь знаешь, Валер, что я очень конкурентоспособная личность, – сказал он мне. Его зелёные глаза озорно блеснули.

Что за хуйня?

– Я подозревал это. Большинство спортсменов таковы, – ответил я, и мой голос звучал немного раздражённо, потому что я хотел знать, почему он не трахает меня прямо сейчас. Почему мы снова говорим?

– Возможно. Но ведь я – твой первый респондент, верно? – Он знал ответ на этот вопрос, но я решил, что продолжу играть. Ведь только так есть шанс, что он снова коснётся меня.

– Да, ты – первый.

Его улыбка вновь превратилась в ухмылку, и меня распирало от любви и ненависти в одно и то же время. – Ну, я думаю, что это просто жизненно важно, чтобы я остался твоим лучшим респондентом на века. Я не смогу быть вторым лучшим, после того, сколько, наверняка, ты ещё проведёшь интервью. Я обязан выделиться, чтобы ты никогда не забыл свой первый раз. Такой, как этот.

Моё тело превратилось в желе от его слов, и я боролся с тем, чтобы броситься к нему в руки. Появилось соревнование, в которое мы играли здесь, и я собирался достойно отыграть свою роль. – Это, вероятно, будет довольно сложно. Я уверен, что стану интервьюером для сотен, нет, тысяч почти обнажённых футболистов за всю свою жизнь. Скоро все вы будете размыты в моей памяти, и ты станешь одним из толпы. – Я подавил смех, когда он нахмурился, омрачая своё прелестное лицо. Как будто бы я когда-нибудь смог забыть это!..

Мои дрожащие губы выдали меня с головой. Он сощурил глаза. – Это звучит как вызов, мистер Русик. – Охх, мы опять возвращаемся к наигранной формальности? Ну да ладно.

– Вы очень наблюдательны, мистер Дитрих. – Двое могут играть в эту игру.

– Говорят, первых никогда не забывают, – заметил он с маленькой, но торжествующей улыбкой.

– Порой они стоят того, чтобы о них забыть, – ответил я, на что он издал удивлённый смешок, качая головой.

– Ну что ж, тогда, я полагаю, что мне придётся сделать нашу встречу незабываемой, не так ли?

Я в ответ вскинул брови. – Если вы считаете, что сможете это сделать, то я не стану вас останавливать.

Его глаза снова потемнели; яркую зелень радужки почти полностью поглотила чернота. Чёрт, это было невероятно сексуально, он был словно леопард, преследующий свою добычу. Вот только эта добыча была готова и жаждала, чтобы её поймали.

– Скажите мне, мистер Русик, вас когда-нибудь трахали в раздевалке? – Я молча помотал головой; во рту всё пересохло оттого, как он смотрел на меня и как произнёс слово «трахали».

Его глаза блуждали по моему телу. – Конечно, нет, милый, невинный на вид мужчина вроде вас; с такими большими оленьими глазами и этой мягкой, пухлой нижней губкой, которую вы постоянно покусываете... большинство мужчин были бы нежны с таким партнёром. Они бы покрыли всё ваше тело лёгкими, беглыми прикосновениями, оставляя следом едва ощутимые поцелуи... - его слова гипнотизировали, произнесённые этим бархатистым голосом, который заставлял меня почувствовать, будто я, в самом деле, ощущал эти прикосновения по всему телу. – Они бы не стали спешить, запоминая каждый дюйм этой красивой восхитительной упаковки, которую вы собой представляете, наслаждаясь ароматом, прежде чем нежно скользнуть в вас и заниматься с вами любовью всю ночь напролёт. Похоже на правду, мистер Русик?

Я улыбнулся, вспоминая недавнюю ночь, когда я чувствовал себя принцем, которому поклонялись часами подряд. – Да, определённо, похоже, – и откуда взялся этот голос? Он звучал так, будто я только что пробежал марафон, до того у меня сбилось дыхание.

Его руки нащупали мою талию и медленно вытащили рубашку из-за пояса джинсов. Я жаждал, чтобы он прикоснулся ко мне. Однако он этого не сделал, задержав ладони над одеждой, отчего мне пришлось подавить крик разочарования. Он усмехнулся и поднял руки к V-образному вырезу моей рубашки, очертив ключицы кончиками пальцев.

– Что ж, мистер Русик, раз уж такое с вами уже было, то не будет ничего незабываемого, если я стану делать то же самое, не так ли? – Чёрта с два не будет. С этим мужчиной всё будет незабываемым. Я знал это также хорошо, как собственное имя.

– Возможно, – ответил я, морщась от жалобного хныканья, слышимого в моём голосе. Его пальцы посылали искры по моему телу, а он едва касался меня ими по линии плеч. Мне нужно было чувствовать их повсюду.

– «Возможно» недостаточно для такого парня как я. Мне нужно быть лучшим из всех, что у вас были и будут. – Нахальный ублюдок.

– Полагаю, мне придётся связаться с вами лет через шестьдесят, чтобы дать вам знать наверняка, – сказал я, усмехаясь в ответ.

Он мягко рассмеялся, совершенно не обеспокоенный моими словами. – Ох, я думаю, что узнаю гораздо раньше.

– А я ничего не узнаю, пока ты меня не трахнешь, да? – спросил я сквозь стиснутые зубы.

Весёлость спала с его лица, смеясь хмурым выражением. – Нет, полагаю, что не узнаешь. Значит, так тому и быть, – и прежде чем я успел осмыслить его слова, его руки рванули ворот моей рубашки, разрывая её безо всяких усилий, отчего пуговицы посыпались во все стороны. Я успел только ахнуть, и его губы вмиг оказались на моих, а от прежних нежных поцелуев не осталось и следа. Его губы пожирали мои, и, языком заставив их раскрыться, он вступил им в молчаливую борьбу с моим, в которой ни один из нас не собирался проигрывать. Нащупав ладонями мою грудь, он сжал её, не разрывая поцелуя, водя большими пальцами по моим болезненно возбуждённым соскам и посылая электрические разряды в грудную клетку. Мои руки, наконец, очутились в его волосах, потягивая его роскошно непослушные пряди.

Потянувшись руками мне за спину, он умелым движением сжал мою задницу; он явно был не новичком в этом деле... большинство парней повозились хотя бы немного, но Дитрих Грей, конечно, был профи. Хотя у меня не было времени побеспокоиться о состоянии своей одежды, когда эти невероятно длинные пальцы стянули часть моих джинсов с моих бёдер и обхватили мои теперь уже обнажённые ягодицы. Наконец-то его руки оказались на моей обнажённой коже. Слава Богу.

Он оторвался от моих губ и спустился к шее, остановившись, чтобы пососать предварительно обласканную им кожу ключиц, прежде чем переключиться на мою жаждущую грудь. Захватив правый сосок в рот, он умело ущипнул сосок губами, руками проделывая то же самое с левым соском. От его прикосновений по мне прошла волна удовольствия, и я подумал, что смогу кончить от одних только его манипуляций с моей грудью. Такое будет впервые. Одобрительно пробормотав, я прижал его голову к своей груди, не желая, чтобы он останавливался. Он рассмеялся, послав тем самым волну вибрации сквозь мою грудную клетку.

Затем он переключился на мой левый сосок, поигрывая теперь с правым. Я чувствовал покалывание во всём теле, а в животе возникло ощущение, будто я нахожусь на самом верху американских горок и вот-вот помчусь вниз в свободном падении. Это была моя любимая часть аттракциона. У нас же всё только начиналось, и я надеялся, что мы ещё не достигли своего пика.

Словно бы услышав мои мысли, Грей запустил правую руку мне под кромку джинсов и провёл большим пальцем по моему истекающему смазкой члену через ткань нижнего белья. Я с громким стоном дёрнулся от внезапного контакта. Он усмехнулся, но продолжил нежно посасывать мой сосок. Однако его руки отнюдь не были нежными; большим пальцем он надавливал всё сильнее и сильнее, заставляя меня раскачиваться бёдрами навстречу его руке от желания ощутить эти пальцы на себе.

Я почувствовал, как мои джинсы неспешно опускаются всё ниже, и даже отвлёкся на сиюминутную благодарность за то, что он не стал срывать их с меня, хотя в тоже время ощутил из-за этого волну разочарования. Не то чтобы мне хотелось выходить со стадиона в одном белье, но в этот момент мне было всё равно. Грей отпустил мой сосок, и я издал тихий вздох разочарования. Хотя оно продлилось недолго, потому что он тут же опустился передо мной на колени. Я почувствовал, как на члене проступили маленькие венки от одного только вида этого великолепного создания, стоящего передо мной.

– Мистер Русик? – позвал он, лаская ладонями мои бёдра и проводя пальцами по моим жаждущим ягодицам.

– Ммм? – всё, что я смог произнести в ответ. Мне повезло, что я ещё был способен устоять на ногах; ощущение было такое, будто я дрожу словно лист на ветру.

– Как проходит интервью? – спросил он с широченной улыбкой, которая выглядела чуть ли не мальчишеской на его красивом лице.

Я открыл было рот, чтобы послать его, куда подальше, но как раз в этот момент его ладонь скользнула в мои трусы и он коснулся моего члена. Всё, что я собирался сказать, вылетело из головы, едва я ощутил удовольствие, принесённое одним лишь этим прикосновением. Я ударил ладонями по дверцам шкафчиков, отчего по всей раздевалке разнёсся грохот. Грей смотрел, как я спускаюсь с вершин оргазма, не переставая нежно водить по моему члену пальцами, к которым я прижимался.

Он прекратил движения своих пальцев, и я смог, наконец, сосредоточиться снова, замечая, что полотенце каким-то образом осталось на прежнем месте, несмотря на его нынешнее положение на полу. Так не пойдёт. Я собирался исправить это, как вдруг он неожиданно потянул за ткань моих трусов, разрывая их по швам и стаскивая их с меня. Чёрт, вот и ещё один предмет одежды. Он посмотрел на мои чёрные джоки и усмехнулся. – Знаете, мистер Русик, вы весь такой скромный в этой белой рубашке и джинсах, а потом оказывается, что вы носите пикантное нижнее бельё, которое никто не видит. Никто кроме меня. Вы полны контрастов. Мне это нравится.

– Внешняя упаковка – для всех, внутренняя – только для меня, – сообщил я. Мои чёрные джоки придавали мне чувство сексуальности и уверенности.

– И для меня, по крайней мере, сейчас, – довольно точно заметил он. Я не ожидал, что мы займёмся этим здесь, но солгу, если скажу, что не фантазировал об этом раз... двадцать. – Я хотел попробовать тебя с того самого момента, как ты вошёл в эту комнату, – сказал он, и, пока я осмыслял его слова, наклонился вперёд и провёл языком по моему члену. Срань Господня, невероятное ощущение. Он не был нетороплив или нежен, его язык кружил, словно в состязании на скорость. Кто быстрее всех сможет заставить парня кончить? Грей бы победил, вне всяких сомнений. Я позволил себе опереться на шкафчики, потому что просто рухнул бы на пол, если бы стал полагаться на свои ноги. Жар охватил всё моё тело, отчего на нём выступила испарина. Язык Грея работал надо мной и, как будто от этого было недостаточно хорошо, его длинные сексуальные пальцы присоединились к веселью. Он скользнул в меня одним пальцем, и когда я издал оглушающий стон, согнул его, задевая самое чувствительное местечко. Он медленно скользил во мне пальцем, не прекращая быстро водить языком по члену. Борьба двух движений разной скорости сводила меня с ума, заставляя теряться в ощущениях. Вся команда могла сейчас войти в раздевалку и приняться наблюдать за нами, а я бы этого даже не заметил.

Я почувствовал, как он добавил второй палец и ускорил движения руки, двигая ею почти так же быстро, как и языком. Я чувствовал, будто горю изнутри от всё возрастающей скорости его движений. Бёдра начали сжиматься, и, ощутив знакомое тянущее чувство, я кончил, сжимаясь вокруг его талантливых пальцев. Я выдохнул его имя, а он всё не прекращал своих движений, не желая дать мне спуститься с высот блаженства. Не знаю, сколько раз я кончил. Три? Четыре? Семь? Я слышал о многократных оргазмах, но думал, что это миф. Очевидно, я ошибся.

К тому времени, когда он оторвался от меня, я, дойдя до состояния дрожащей, словно желе массы, начал съезжать вниз, прижавшись спиной к дверцам шкафчиков, но он поймал меня, прежде чем я успел осесть на пол. – Валера? Ты в порядке? – В порядке? Не было слов способных описать моё состояние, но я знал, что «в порядке» не подошло бы и с натяжкой. Я опустил ладони на его обнажённую сексуальную грудь, издав несколько неразборчивых звуков. Он усмехнулся и помог мне встать прямо. – Возможно, тебе стоило бы присесть, – я отрицательно помотал головой. Я с ним ещё не закончил, мне просто нужно взять себя в руки.

Я потянулся и сорвал с него полотенце, увидев, наконец, великолепное зрелище, которое являл собой его член. Я никогда не считал этот жилистый и, как правило, странно выглядящий орган привлекательным. Но конечно, член Грея каким-то образом казался красивым, несмотря на всё это. Он был очень длинным и твёрдым, гордо выступая между бёдрами. Я облизнул губы, представляя, как беру его в рот. Наклонившись вперёд, я прижался губами к его плечу, раскрывая их и пробегая по коже языком. На вкус он был мужественным, с привкусом пота и травы. Мне это нравилось. Я провёл языком дорожку к его соску, облизывая и его. Руки Грея опустились мне на талию, притягивая меня ближе к нему, от чего его член прошёлся вдоль головки моей плоти. Я хныкнул, уткнувшись ему в грудь, покусывая его сосок и кружа вокруг него языком. Он застонал и толкнулся мне навстречу. Два члена начали свой страстный и обжигающий танец. Это так горячо... Но мне хотелось его плоть ощутить в другом месте...

Будто бы снова прочтя мои мысли, Грей сильнее сжал мою талию ладонями и, приподняв меня, прижал спиной к холодному металлу, медленно скользнув членом в мою жаждущую задницу. Я подался бёдрами ему навстречу, желая почувствовать его в себе полностью, и обвил ноги вокруг его талии. Мои руки нашли опору в его гладких плечах, и я прижал его к себе, заставляя полностью оказаться во мне. Мы оба ахнули от ощущения, вызываемого его челном, медленно скользящим в моём теле. Но я не хотел медленно, да и он обещал. – Трахни меня, Грей. Сильно, как и обещал, – его глаза потемнели, и он тут же подчинился, быстро двигая бёдрами в идеальном ритме с моими.

Я почувствовал, как ручка одного из ящичков упирается мне в спину, причиняя боль, но мне было наплевать. Я выгнулся, отодвигаясь от неё как можно дальше, встречая при этом каждый его толчок. Наши тела блестели от пота, но от этого движения лишь становились более гладкими. Прядь волос упала ему на лицо, и я смахнул её прочь, набрасываясь на его губы и не прекращая наших безумных движений. Я не мог поверить, когда снова ощутил подступающую волну удовольствия, и, сжав бёдра, кончил, всхлипывая его имя. Как я сумел так сильно кончить после всех недавних оргазмов, мне неведомо. Я сжался вокруг Грея, и это всё, что ему было нужно, чтобы найти своё освобождение за несколько сильных, медленных толчков.

Мы рухнули, прислонясь к стене, тяжело дыша и покрывшись испариной. Я понятия не имел, как собираюсь выбираться отсюда с порванной рубашкой и таким видом, будто меня как следует отымели. Грей подхватил меня под попу и понёс из раздевалки к душевым.

Он включил воду, пока я снимал джинсы, которые до сих пор болтались у меня на щиколотках, и подвёл нас обоих под струи воды. Я издал вздох облегчения, когда вода смыла пот с наших тел. – Удобств тут не достаёт, но, по крайней мере, будем чистыми хоть наполовину, – сказал он с улыбкой, и, выдавив немного геля для душа на ладони, вспенил его и принялся намывать меня. Я ощутил, как тело начинает отвечать на его прикосновения, но подавил в себе желание. Спасибо большое, мне уже достаточно. И всё же было невероятно приятно чувствовать, как его прекрасные пальцы смывают пену с моего тела. Закрыв глаза, я откинулся назад под струи воды.

Грей взял мою руку и выдавил немного геля на ладонь, выжидающе глядя на меня. Я издал шутливый вздох и оказал ему ответную услугу, моя его также тщательно, как и он меня. Увидев, что его член снова начинает возбуждаться, я рассмеялся. – Я не готов для очередного раунда, Грей. Не сейчас.

Он рассмеялся и поцеловал меня в щёку. – Я знаю. Нам надо выбираться отсюда.

– Эм, кстати говоря, у тебя есть рубашка или что-нибудь, что я могу надеть? – Он взял полотенце из аккуратной стопки возле душевых и насухо вытер меня им. Его прикосновения были такими нежными после нашего грубого перепиха, создавая тем самым ощутимый контраст. Открыв свой шкафчик, он потянулся внутрь.

– Держи, – сказал он, протягивая мне чистый джемпер. Дитрих №10. Он был слишком велик для меня, но мне было на это наплевать. Джемпер мой и обратно он его не получит. Я натянул свитер и, снова надев свои джинсы, засунул разорванную рубашку и порванное бельё в сумку. Надо не забыть вынуть это оттуда, прежде чем идти печатать материал.

Он надел чёрные джинсы и белую футболку, которая совершенно не скрывала выступающие под ней мышцы. Боже, он был прекрасен. Поймав меня за разглядыванием, он ответил мне мягкой улыбкой. Я не знал, что теперь сказать, когда с сексуальным напряжением было покончено.

– Что ж, мне нужно возвращаться к работе, писать материал для газеты, так что, полагаю, что мне пора. - Я не хотел от него уходить, но у меня была несделанная работа, и я не хотел полагать, что...

– Валер, почему ты не сказал мне о повышении? – тихо спросил он, выглядя слегка обиженным. От самоуверенного спортсмена, набросившегося на меня в раздевалке, не осталось и следа. Передо мной был настоящий Дитрих Грей: милый, умный, порой слегка неуверенный в себе. Мы встречались уже два месяца, и хотя всё для нас ещё было в новинку, я не сомневался, что буду хотеть его всегда. Сегодня мне довелось увидеть другую его сторону, и чёрт меня побери, если она не была так же привлекательна, как и все остальные.

Я подошёл к нему и обхватил его руками за поясницу. Он притянул меня в объятья и крепко сжал. – Я узнал сегодня утром. Ты уже ушёл, и... ну, я хотел сделать тебе сюрприз. Надеюсь, он удался.

Он рассмеялся и обнял меня крепче. – Ещё бы. Я не знал, что и сказать, когда увидел тебя. А потом мой тренер...

– Да, вышло не совсем так, как я хотел познакомиться с великим Арсеном Венгером, – сказал я, смеясь вместе с ним. – Что он скажет, когда познакомится со мной по-настоящему?

Он оставил поцелуй у меня на лбу. – Он уже знает твоё имя, Валера. Он ушёл, чтобы дать нам немного уединения. – Ох, как неловко. Надеюсь, он не догадывался о том, что мы с его подопечным собирались делать после его ухода. Грей потянулся к своему шкафчику и достал оттуда мобильный телефон. Он со смешком нажал на кнопку и показал мне сообщение.

Было здорово, наконец, познакомиться с твоим парнем. Из него получился бы хороший защитник.

– Полагаю, мне предстоит встреча с тренером, – сказал я со смешком.

– Ага, давно пора. – Он закрыл шкафчик и взял меня за руку. – Ну?

– Что ну?

– Это было твоё самое лучшее интервью или как?

Я закусил губу и сделал вид, что задумался. Он отпустил мою ладонь и принялся щекотать меня, заставляя визжать от смеха. – Да! Хорошо? Да! – Он остановился и посмотрел на меня с триумфальной улыбкой.

– И у тебя больше никогда не будет такого интервью, да? – спросил он, выжидающе глядя на меня.

– Ну, я не знаю. Я подумывал перейти в раздевалку к «Манчестер Сити» и посмотреть, не остался ли там Марио Балотелли. Быть может, он смог бы заткнуть тебя за пояс, – Грей издал рык и закинул меня себе на плечо. – Грей! Что ты творишь?

– Несу тебя домой, ты сегодня не будешь объезжать ни Марио, ни какого другого ковбоя, – сказал он, пока я любовался видом его задницы, облачённой в узкие чёрные джинсы.

– Грей, ты должен опустить меня вниз, – велел я, когда он вышел из раздевалки и пронёс меня мимо нескольких удивлённых охранников и фанатов, ждущих автографы. – Люди начнут болтать, – прошипел я, к моему лицу прилила кровь и от положения и от смущения, которое я испытывал под обращёнными на меня взглядами.

Он опустил меня вниз, но руки с талии не убрал. – Пусть болтают. Я устал прятаться. Ты мой, и я хочу, чтобы мир об этом знал, – меня поглотил смысл его слов, и возникло чувство, будто я выиграл в лотерею. В каком-то смысле так оно и было. Дитрих Грей был лучше любого денежного приза.

Я тоже обнял его рукой и позволил ему увести меня со стадиона. – Грей?

Он остановился возле своего Мерседеса и посмотрел на меня. – Да, Валера?

Я поджал губы, и он наклонился, чтобы подарить мне поцелуй. – Это было самое лучшее интервью, - пробормотал я ему в губы. Он рассмеялся и поцеловал меня с большим напором, а потом отстранился и открыл для меня дверь с пассажирской стороны.

– Я же говорил, – самодовольно напомнил он. Так оно и было.

Улицы томно-пусты,
Вишен седеющий дым,
В небе разверзлись мосты,
Мысли ли нынче чисты?..
Запах озёрной воды...

Выбита в росписи крыл
Мудрость, древней, чем латынь,
Гаснет отчаянный пыл,
Где-то под сердцем остыл
Ком не простивших святынь.

Мечена кромка крыла.
Шагом за чёрную грань,
Так не вершатся дела...
Зло – даже пусть не со зла...
Стихли Молитва и брань...

Сгорблена болью спина.
Чертится метящий след.
В воздух монета – война!
Решка – три шага до дна,
Только орла-то и нет...

Что-то принять и простить,
Сделал – ответишь сполна.
Порвана хлипкая нить.
Некого больше винить.
Решка. А значит – война.

Улица точно-пуста,
В доме, втором от угла
Хмурясь, Судьбина смела
Грошик в карман со стола.
С решками, но без орла.