Падшие. Глава 2

В дверь постучали. Вот оно, сейчас выкинут с вещами на причал к яхте, а то и вовсе отправят вплавь. Утоплюсь! — твёрдо решил я, потому что лучше кормить рыб на дне морском, чем увидеть Дитриха Грея в женских тряпках. Тут же мелькнула мысль: а тот светлый паричок очень даже ничего и Грею пошёл бы. Тьфу ты, дурак! Нашёл о чём думать.

— Вэл, Свен зовёт нас ужинать. Вы меня слышите?

— Да.

— Поторопитесь, у него готова фазанья грудка.

Ага, сначала накормят фазаньей грудкой, вышвырнут потом. Что ж, в некотором гуманизме хозяину не откажешь.

Грей уже сидел за столом, я приветствовал их со Свеном, стараясь не смотреть ни на того, ни на другого. Но всё равно заметил, что глаза хозяина светятся насмешкой, он с трудом сдерживает улыбку.

Свен помог сесть, подвинул мой стул и открыл крышки с нескольких блюд. Грей взял бутылку вина:

— Спасибо, Свен, я справлюсь сам. Позволь мне поухаживать за Вэлом.

Слуга только кивнул и удалился.

— Вина?

Вообще-то я не пью, но тут храбро кивнул:

— Немного.

— Это «Ришбур Гран Крю», одно из лучших красных вин. Попробуй.

Я кивнул. Неужели мы перешли на «ты»? Похоже, выгонять меня немедленно он не намерен.

— Вэл, я позволил себе перейти на «ты». Ты не против?

Вообще-то, следовало бы скачала спросить, а потом переходить, но такое решение я мог только приветствовать.

— Нет, конечно, нет.

— Я подумал, что так будет проще беседовать о... викингах.

— Да, конечно.

Нечего сказать, у меня весьма богатая лексика! Что Дитрих подумает после моих заикающихся «да» и «нет»? Но я просто не знал, как надо себя вести со столь необычным трансвеститом.

— У тебя есть ко мне вопросы?

— Нет-нет, никаких.

Только бы не завёл разговор о моём ненужном любопытстве и своих пристрастиях!

— Ты уверен? — В его глазах весёлые чёртики выделывали задорные па.

— Да, конечно. — Тьфу ты, чёрт! Опять «да» и «конечно».

— Я не по поводу «Ришбур».

Конечно, я понял, по какому он поводу, но решил стоять до конца.

— Нет, никаких.

— Я имею в виду...

— Лучше о «Ришбур»!

Грей кивнул, его глаза смеялись уже откровенно, даже губы дрогнули, сдерживая улыбку.

— Сначала попробуй.

Наливая мне бокал, он продолжил с самым серьёзным видом:

— О «Ришбур»... Свен предложил нам фазанью грудку с запечённым картофелем, потому я выбрал именно это бургундское вино. Это виноградники Гран Крю Ришбур, одни из лучших виноградников Пино Нуар в Бургундии. У «Ришбур» RP рейтинг устойчиво 95–97. Вино 1997 года, самое время пить, — тон официален, в заключение следует приглашающий жест в сторону наполненного бокала.

Я смотрел на Грея почти строго, это его манера издеваться? Сначала была гора литературы с требованием изучить за пару часов, теперь вот «Ришбур», Пино Нуар, Гран, как его там, Хрю? И рейтинг... PR?

— А если бы мы ели не фазанью грудку, а, например, оленя, то «Ришбур» пить нельзя?

Грей на мгновенье задумался, потом кивнул:

— Можно. «Ришбур» хорош с тетеревом, олениной, косулей, а ещё грибами в сливочном соусе. Да, и с кишем.

Это я знал, что такое. Киш — французский пирог с грибами, вкусны-ый...

— Что вы говорите?!.. А мы-то этого Хрю по-простецки, с тефтелями и пирог сам по себе...

— Угу, или с селёдкой. Вэл, я понимаю, что ты мало смыслишь в бургундских винах, и вовсе не пытаюсь указать на это. Бургундские вина не самая популярная тема в Швеции. Потом расскажу, почему разбираюсь сам и что к чему подходит. А сейчас пей, пожалуйста. Вкус действительно прекрасный.

Вообще-то вина, особенно красные, я не люблю, но неудобно разочаровать Грея, внимательно приглядывавшегося ко мне в надежде увидеть восхищённую реакцию. Для себя уже решил, что даже если в бокале неразбавленный стрихнин или смесь пива с молоком и рыбьим жиром, всё равно выпью. Если гадость неимоверная, то залпом. Лучше потом отпроситься в туалет и всё вывернуть, чем обижать такого заботливого хозяина, который не повесил меня на воротах за самоволие в назидание следующим гостям.

Я сделал худшее, что мог сделать при пустом уже больше суток желудке — взялся за вино.

Осторожно пригубил... Ух ты! Какой там залп, было желание растереть этот глоточек по рту и медленно, осторожно разбирать аромат «по косточкам». Сначала ежевика, она заметней всего. Потом, пожалуй, кофе, чуть-чуть отдаёт розовыми лепестками, но не настолько, чтобы превратиться в запах духов. А ещё определённо шоколад... чёрный... какие-то пряности и... да, лёгкий намёк на дымок.

— Ежевичное?

— Что?

— Вино ежевичное?

Грей рассмеялся:

— Нет, это «Пино Нуар», виноград называется Пино Нуар. Это волшебный виноград, из него получаются вина с такими разными вкусами, что только диву даёшься. Понравилось?

— Очень! — За такую вкуснотищу я был готов простить Грею издевательство с книгами и демонстрацию знаний всяких «Хрю», но пока не содержимое гардероба.

— Ну, тогда отдадим должное фазаньей грудке и умению Свена.

Грей определённо гордился своим Свеном, своими винами, своим домом. Честно говоря, было чем. Фазанья грудка таяла во рту, а «Ришбур» ей помогал, словно горячая печь мороженому.

Чёрт возьми, если меня угостят ещё парой таких изысков, я, во-первых, категорически откажусь уезжать, во-вторых, если всё же с неимоверными усилиями выпрут, замучаю всех рестораторов и сомелье Стокгольма в поисках фазаньих грудок и «Ришбура». Наверняка же в Мишленовских ресторанах такое имеется. Один минус, весь заработок уйдёт на единственный обед, а в остальные дни месяца придётся сидеть не просто на диете, а на подножном корму...

— То, что мы пьём, выращено, произведено и разлито в Бургундии. Этот виноградник соседствует с самым знаменитым Романе-Конти. Фамилия Гриво одна из старейших винодельческих фамилий Бургундии, они более четырёхсот лет занимаются производством вина. Экологически чистое, всё вручную, всё отработано веками. «Ришбур» считается пусть не лидером, но одним из лидеров винного рынка.

— А кто лидеры?

— Соседи — «Романе-Конти» и «Ля Таш».

— Они не годятся для фазаньих грудок?

— Они не годятся для того, чтобы с них начинать. Нельзя начинать с лучшего. Сегодня я покажу тебе ещё одно вино из Пино, только белое сладкое. Свен охлаждает его к десерту.

— Я до десерта не доживу.

Грей рассмеялся:

— Почему?

— Никогда столько не ел и не пил. Боже мой, как же всё вкусно!

— Я могу передать твои слова Свену? Он очень старался. Хотел бы я знать, чем это ты ему так понравился?

— А что, нечем?

Во мне вдруг взыграло самолюбие, это наверняка результат бокала вина на голодный желудок. Почему это я не могу кому-то понравиться? Пусть не самому хозяину, так хотя бы его слуге?

Грей оглядел меня, насколько позволял стол между нами, и кивнул:

— Вообще, что-то есть.

Не успел я снова возмутиться, как он продолжил:

— Вот только любопытный нос длинноват. Осторожней, прищемят ведь. А о десерте можешь не беспокоиться, он фруктовый, потому «Пино Гри Альтенбург» будет в самый раз.

— Что такое «Пино Гри»?

— Белое сладкое из винограда Пино Гри. У меня бутылка «Альтенбург Селексьон де Грэн Нобль» 1998 года.

— Важно, что 1998-го?

— Очень. — Грей совершенно серьёзен, словно от того, осознаю ли я важность преподнесённой информации, зависело многое. — Селексьон создают только в лучшие годы, 1998-й был таковым. У этого «Альтенбурга» RP был 99.

— PR? — не удержался я.

— Нет, именно RP — Роберт Паркер, он один из самых авторитетных винных критиков. Вина с рейтингом свыше 90 считаются превосходными. А вообще балл может быть до 100.

— К чему подходит это вино?

— К фруктам, потому что пахнет айвой, клубникой, ревенем, печёными яблоками и ещё много чем. Лучше сам попробуешь.

— А ты не боишься, что меня потом невозможно будет выгнать?

Он пожал плечами:

— Оставайся.

Я смутился. Вот те на! Нелюдимый, замкнутый Дитрих Грей, вместо того чтобы выставить меня вон после самовольного посещения его гардероба, предлагает остаться и попробовать ещё вина.

Каким чутьём Грей понял, о чём я думаю, неизвестно, но он снова поинтересовался с хитрющей ухмылкой:

— Так у тебя нет ко мне никаких вопросов?

И снова я почти заорал:

— Нет!

Красивая бровь красиво приподнялась:

— А как же викинги?

По знаку Грея мы переместились в кресла ближе к камину, и он открыл вторую бутылку вина, стоявшую в ведёрке со льдом. За второй последовала третья, четвёртая, пятая... Вино было изумительно вкусным и совсем не похожим на предыдущее. Я определённо сопьюсь. Придётся потребовать у Анны прибавки к оплате на лечение от алкоголизма.

После очередного бокала, который мне показалось грешно заедать фруктами, хотя клубника заманчиво демонстрировала свои бока, манили и нарезанные дольками груши, айва и ещё что-то, даже не помню, я вдруг объявил:

— Я сопьюсь. Стану алкоголиком из-за слишком вкусных вин, которыми меня поит Дитрих Грей!

Грей с изумлением выслушал мою уже не вполне трезвую тираду и рассмеялся:

— Люди спиваются только из-за плохого алкоголя, дешёвого.

— А я сопьюсь из-за хорошего и дорогого.

— Ну, попробуй. Только обещай не пить натощак.

— Обещаю, — вздохнул я. Как он понял, что я давно ничего не ел? И вдруг зачем-то поинтересовался: — А чем отличаются красные вина от белых, ну, кроме цвета, естественно. Белые делают из белого винограда, вернее, из зелёного?

Я уже плохо понимал, что спрашиваю, наверное, глупость, но не вполне трезвый язык не остановить. И вино в бокале снова вкусное...

— У красного технического винограда сок тоже светлый.

— Ну да! — недоверчиво возмутился я. Кто же не помнит, как можно испачкать белую вещь, если на неё упадёт раздавленная красная виноградина.

— Уж поверь. Во-первых, ты просто не мог видеть технические сорта винограда, потому что их не продают на рынках, они только для вина. Во-вторых, красным всё делает кожица, именно в ней вся краска.

Я прикончил очередной бокал и расслабленно слушал его рассказ. Кожица... Здорово! Что здорово, не смог бы объяснить.

— А в-третьих, тебе пора спать!

— Да.

— Пойдём, я помогу подняться по лестнице.

— Я сам...

Он не спорил, просто некоторое время молча наблюдал за моей неуверенной походкой, потом подхватил почти под мышку и повёл наверх.

Кажется, вошедший Свен укорил хозяина:

— Напоил мальчика?

— Нет, он выпил пару бокалов вина. Но почти ничего не ел, хотя очень хвалил твоё умение готовить.

— Худеет?

— Не знаю, завтра спросим.

Хотелось возразить, что вовсе не худею, просто так получилось, но я уже слишком плохо соображал. Недоступный Дитрих Грей вёл меня, скажем так: не слишком трезвого, в комнату. А что будет дальше?

В следующее мгновение он толкнул дверь, которая закрылась с громким щелчком, а затем снова повернулся ко мне. Одного взгляда в его глаза оказалось достаточно – они были полны голодного желания, заставившего его замереть передо мной.

Я снова громко сглотнул, а в следующее мгновение он двинулся вперёд и толкнул меня на холодную сталь шкафчиков, выстроившихся позади. Головой я ударился о стену, но в это мгновение не почувствовал ни боли, ни дискомфорта, потому что его горячие руки сжали моё лицо, и тёплые губы принялись терзать мои грубо и настойчиво.

Его язык скользнул внутрь, побуждая ответить, что я и сделал, обнимая его за шею. Пальцы впились в его шелковистые волосы, притягивая ближе, вырывая из его груди низкое рычание. От вкуса его дыхания на языке голова поплыла, и я сильнее прижался к нему, желая почувствовать каждый дюйм твёрдого тела. Грей тяжело опустил руки на мои бёдра, его пальцы почти жёстко впивались в кожу. Из груди вырвался громкий стон, когда его бёдра сильно качнулись, впечатывая меня в стену, будто он пытался недвусмысленно продемонстрировать свои дальнейшие намерения. Господи, как хорошо!

Сквозь тело прошла приливная волна удовольствия, и сердце зашлось и стало биться сильно, неистово, пытаясь справиться с чистейшим наслаждением. Грей хотел меня, и, наконец, собирался полностью раскрыться передо мной, против чего я, естественно, совершенно не возражал. Я был готов к такому повороту событий, потому что желал его с первой увиденной мной фотографии в офисе Анны. На свете не было мужчины, которого бы я хотел сейчас или в будущем так же сильно, как хотел Грея, поэтому я не собирался упускать эту возможность.

Когда его руки отпустили меня, чтобы скользнуть вниз и потянуться к ремню, я чуть было не закричал от облегчения, и тут же нащупал пальцами пояс его джинсов, чтобы вернуть услугу. Наша одежда мешала, приводила в бешенство, и неожиданно стала преградой, потому что мы оба не могли избавиться от неё так быстро, как нам хотелось. Пока Грей хмурился, резко присев, чтобы стянуть с меня джинсы, мои ладони ласкали его широкие плечи, пальцы зарывались в волосы, пропуская отдельные пряди; затем он медленно поднялся, по пути прикасаясь горячими губами к каждому оголённому участку моего тела. Когда его лицо снова оказалось на одном уровне с моим, он опять жадно поцеловал меня, посасывая и покусывая, лаская языком. Мой ответ был пылким и страстным, затем я на мгновение оставил его губы, чтобы попробовать на вкус горячую гладкую кожу, прикусить и провести языком по линии твёрдого подбородка. Я не мог насытиться его вкусом, солоноватым и сладким одновременно, и мускусный оттенок в его собственном, неповторимом запахе, сводил с ума, заставляя жарко кипеть кровь.

Я опустил руки, пальцами очертил мускулы его груди и почувствовал, как они сокращаются под моими ладонями. Его руки снова вернулись на мои бёдра, сильнее сжали попку, а затем он остановился, с трудом делая очередной вдох, и шагнул назад, пристально глядя на меня.

- Господи, Вэл, - прошептал он низко и хрипло. - Ты идеален.

- О... - На лице вспыхнул румянец, и я почувствовал, как растёт смущение.

Но потом поймал его взгляд и увидел там чистейшее вожделение.

- Снимай футболку, - приказал Грей.

Задрожав под его горящим взглядом, я немедленно подчинился и стянул майку через голову.

Напряжённый стон сорвался с его губ, а в следующую секунду он снова всем телом прижимал меня к холодной стали шкафчиков, а его руки блуждали по моей коже. Прижавшись лбом к моему лбу и не открывая глаз, он с трудом переводил дыхание.

- Ты нужен мне сейчас. Больше не могу ждать, с ожиданием покончено, - настойчиво прошептал Грей, овевая моё лицо горячим дыханием.

Его руки продолжали ласкать меня, вызывая почти болезненную дрожь во всём теле. Затем одна ладонь заскользила вверх по бедру, по напрягшемуся животу – вверх, к мягкому своду груди. Мы оба дышали часто, и наше горячее дыхание смешивалось, овевая губы. Не меняя положения, всё так же поддерживая меня одной рукой, Грей дотронулся пальцами до головки моего возбуждения и поглаживающими движениями пробежался по основанию. Затем мучительно медленно принялся ласкать кожу на внутренней поверхности бедра, другой рукой поглаживая мою шею, слегка надавливая, чтобы я отклонил голову назад. В ожидании первого жаркого прикосновения его пальцев между бёдер становилось всё труднее дышать.

Я подставил шею, и он тут же принялся ласкать языком чувствительную кожу, в то время как его пальцы круговыми движениями подбирались к узкой тугой полоске моей попы. Грей посасывал кожу за ухом, потом я ощутил скольжением его зубов и лёгкий укус, одновременно один палец скользнул внутрь, широкая ладонь нажала сильнее, и я громко застонал, пытаясь прижаться к нему ещё теснее. Он добавил второй палец, мягкими, до боли медленными круговыми движениями ощупывая скользкую внутреннюю плоть.

Мои руки отчаянно шарили по его плечам, пытаясь прижать его ближе, вплавиться в его тело, почувствовать его больше, глубже, сильнее. Быстрое и хриплое дыхание всё так же овевало моё лицо, и теперь вокруг не осталось ничего, кроме его запаха, его прикосновений, звуков, которые издавал он; я не видел и не ощущал ничего, кроме Грея, наполняющего моё тело и душу. Я принадлежал только ему.

- Грей, ты нужен мне, пожалуйста, - с трудом пробормотал я между двумя вдохами.

- Скоро, нетерпеливый мальчик. Мне так нравится чувствовать тебя, твой запах... Бог мой... - Он резко отдёрнул руку, затем быстро снял свои боксёры и сжал мою попку, легко поднимая меня вверх. Ноги инстинктивно обвились вокруг его талии, а руки сжали шею, я попытался прижаться к нему как можно плотнее, теснее, ещё, ещё... Он поймал мой взгляд и не отводил горящих глаз, пока одной рукой медленно накачивал мой член, попутно вытворяя несусветное с моими шарами, и пальцами легко дотрагивался до саднящего от напряжения, чувствительного тела. Потерявшись в глубине его пристального взгляда, я перестал ощущать ход времени и слышал только громкое биение собственного пульса, отдававшееся в ушах, и короткие хриплые вдохи, с которыми Грей делал очередной глоток воздуха, медленно опуская меня вниз, на свой член.

Бёдрами я успел почувствовать жёсткую длину, которая погружалась в меня, медленно наполняя и растягивая. Я не прерывал контакт наших глаз, даже когда он вошёл до конца, проникнув настолько глубоко, насколько было возможно, и его взгляд подёрнулся поволокой и словно остекленел. Поймав губами моё неровное дыхание, он поцеловал меня, одновременно прижимая спиной к гладкой металлической поверхности, и замер без движения на несколько секунд.

Двигались только наши губы и языки, танцуя и скользя, пока я приспосабливался к непривычному ощущению наполненности. Затем он медленно двинулся вперёд, поглаживая мои бёдра, пока я ловил ритм поцелуя. Чувствовать его глубоко в себе было просто волшебно, и прежде чем я смог остановить их, под моими закрытыми веками собрались слёзы. Возможно, мы и находились в вертикальном положении, так и не дойдя до кровати, возможно, я был прижат спиной к холодной стали стенного шкафчика, но всё это не имело никакого значения по сравнению с тем, что мы делили в этот момент. Всё остальное померкло и потеряло значение, остались мы только вдвоём, наши сплетённые тела, двигающиеся в едином ритме, который казался хорошо знакомым, будто моё тело знало Грея всю свою жизнь. Внутри зародилась ноющая дрожь, которая всё росла и ширилась, сердце частило, губами я ловил его горячее дыхание, пока он наполнял меня снова и снова, и это ощущение казалось сладким и всепоглощающим.

Нервные окончания будто лизали языки пламени, которые зажигались от огня, горящего в месте соединения наших тел, а волшебные и мучительные волны зарождались внизу живота тугим узелком. Мои тихие стоны оказались приглушёнными новым глубоким поцелуем, когда его пальцы быстро нырнули в омут с мутной и вязкой жидкостью, гейзером вырвавшимся из маленькой щёлки в моём пульсирующем члене, гладя, дразня и подталкивая к краю, а сам Грей уже не мог сдержать мелкой дрожи, сводившей его мускулы.

Он боролся с собой, пытаясь сдержаться и дождаться меня – я чувствовал это. Поэтому прижался теснее, обвился вокруг него, ощущая вкус кожи любимого человека и помогая ему подтолкнуть нас за грань. Я будто падал, разлетался на куски, и в то же время чувствовал себя невероятно цельным. На свете не было ничего вкуснее и слаще, чем его запах, который окружил меня, в котором я тонул, который разжёг внутри огонь такой силы, что я боялся сгореть дотла.
Неожиданно все ощущения стали острее в сотни раз, их сила сломила нас, подтолкнула к финалу, заставила вцепиться пальцами в волосы Грея, грубо потянуть, ощущая яростную дрожь каждой клеточкой своего тела. В тот момент, когда я выкрикнул его имя, обжигающий жар наполнил нас, и я обмяк у него на руках. Тогда-то я и осознал, как сильно он дрожит, а в следующую секунду мы оба скользили вниз, пока он не опустился на колени, прижимая меня к себе. Грудь Грея тяжело вздымалась, а руки двинулись вверх, погладили мою спину и остановились на талии, притягивая меня ближе, пока мы оба пытались отдышаться, и наши тела блестели от выступившей испарины.