Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети

Давным давно была Война... Продолжение

Майкл посмотрел на спящую жену, свернувшуюся калачиком на диване. Она подобрала худенькие ножки под себя, а её веревочные сандалии были отброшены к журнальному столику. Её тёмные волосы были расчёсаны и блестящей волной ниспадали на одну сторону. Рядом с ней лежал открытый журнал.

Её ногти были отшлифованы, рот розовее, а ресницы темнее обычного. «Манхэттен», которого он жаждал, стоял на полке бара, охлаждаясь. Со своего места он разглядел сервированный обеденный стол и остывшую еду, ожидающую подачи на стол. А две конусовидные свечи превратились в лужицу застывшего воска.

Он вдруг вспомнил поспешное сообщение от мисс Стэнли, когда выходил из кабинета.

– Мистер Сайнс, миссис Сайнс как раз телефонировала, чтобы убедиться, что вы будете дома к обеду. Должна ли я перезвонить ей и подтвердить это? – Он лишь рассеяно кивнул и только часы спустя вспомнил об этом. Он сидел в клубе, откладывая выход в дождливый вечер, откладывая возвращение домой. Он даже не позвонил. Вина снова сковала его грудь.

Он наклонился и посмотрел на неё. Она выглядела такой хрупкой, такой божественно красивой. Майкл любил её так долго, сколько себя помнил. Спустя колледж, спустя войну. В болезни и в здравии. Но в основном в болезни.

Он осторожно взял её на руки и понёс в спальню. Трепетно уложил её на покрывало, снял рубашку и ботинки и сел рядом, притягивая к себе. Она повернулась к нему, и он опустил взгляд, заглядывая в её настороженные глаза, что сейчас сияли примирительным блеском.

- Мне очень жаль, - тихо сказала она. Её извинения заставили его почувствовать себя самым ужасным человеком на свете.

- Тшш, куколка. Тебе не о чем жалеть. – И это было правдой. Это он был эгоистичным ублюдком.

Она присела и выпрямилась. Было видно, сколько усилий она приложила для этого. Жемчужная нить была застёгнута на шее, и от неё пахло ароматом «Miss Dior». Он предпочитал «Shalimar», но и «Miss Dior Cherie» был довольно приятен. Он посмотрел на её аккуратное декольте и почувствовал напряжение. Как у собаки Павлова, подумал он. Его реакция на неё всегда была сильной, и не имели значения ни окутывающие её ароматы, ни одежда. Он рукой ухватился за её подбородок, желая поцеловать. Желая, чтобы она поцеловала его.

- Есть. Мне есть о чём жалеть. Пепельница, и да... те кастрюли вчера. И... И в другие дни.

Это был момент, когда он должен бы извиниться, но слова застряли в горле. Ему было жаль, но он не мог назвать точно, за что именно. Мне жаль, что ты сошла с ума? Мне жаль, что ты давишь на меня? Мне жаль, что я оттолкнул тебя? Ему нечего было сказать в ответ.

Вместо этого он поцеловал её, по-настоящему и требовательно. Она всхлипнула от удивления, когда он обхватил её затылок, удерживая от побега. Давление на голову спало, едва она дёрнулась и сдалась. Её тело расслабилось, она таяла в нём, прикосновения её языка направили копьё желания, разрывающего на куски, прямо к его паху. Валентина расслабилась, пальцами коснулась его волос, а он прорычал ей в рот. Кожа на шее воспламенилась от её прикосновения, посылая тепло через голову в лицо. Волосы по линии волос пылали. Желание стало необходимостью, бессмысленный голод - располагающим, что-то мощное и живое запульсировало между ним и его женой.

Одну руку он опустил на её прикрытую грудь и уложил её хрупкое тело, проводя большим пальцем под тканью её платья и наслаждаясь плотью под ним. Она ахнула, не прерывая поцелуя, и это распалило его пылкое пламя. Его член рвался из брюк, и мысли о нём внутри её тела отдавались болезненными импульсами.

Боже, Валюша. Его Валюша. Он поцеловал её шею и притянул к себе. Его рука скользила от груди до подола платья, исследуя каждый изгиб тела на своём пути. Он неуверенно провёл пальцами по бедру, где её плоть была сжата тугой тканью чулок. Он мог чувствовать защёлку, что спускалась вниз от корсета, и тепло, которое манило его и умоляло исследовать место на пару дюймов ниже.

В его уме осталось лишь одно слово. Пожалуйста. Пожалуйста. Как фонограмма раздавалось: пожалуйста, пожалуйста, - просил он, молча пальцем исследуя её мягкую и тёплую плоть сквозь влажные трусики. Она непроизвольно заскулила, а он подавил свой рык.

Пожалуйста.

Он сжал её руку и поднёс к своим брюкам. Он рефлекторно напрягся от её прикосновения, но когда отпустил её руку, она ушла. Он открыл глаза и увидел её отказ. Она медленно высвободилась из его объятий.

- Валюшка, нет, - умолял он. Он не мог позволить ей уйти.

Она тяжело дышала, её грудь вздымалась и опускалась под лифом. Она вцепилась в кровать, чтобы остановить себя. О Боже, она хочет попробовать ещё раз. Майкл взял её запястья, чтобы притянуть обратно к себе на колени, но она заметила его намерения и уже через мгновение была вне досягаемости.

Возможно, это было похотью или, быть может, нетерпением, но его:

- Чёрт, Валька! – прозвучали жёстче, чем он планировал. – Я твой муж и я хочу этого, - продолжил он и добавил: - Я не собираюсь причинять тебе боль.

- Мне очень жаль. - Она покачала головой.

- Это нормально. Сейчас всё получится. Вернись. Сюда, - его голос был тихим и ровным. Он указал рукой на кровать, чтобы подчеркнуть, что он имел в виду под «сюда». Его зелёные глаза горели.

Она расправила плечи.

– Ты спишь с кем-то ещё? – Её голос дрогнул.

Он выдержал её обличительный взгляд:

- Нет.

- Лжец, - прошипела она и выбежала из комнаты. Майкл услышал, как хлопнула дверь, когда она пошла искать утешение под дождём.

Майкл разочарованно ударил кулаком по матрасу. Пещерный человек в нём говорил пойти за ней и притащить обратно в постель. Она была маленькая, он был сильным. Она была его женой, она принадлежала ему.

Моя, кричал мозг. Моя.

Если бы он мог просто управлять ею. Заменить нежелание на желание. Включить вместо нет – да. Он откинул волосы с лица и направился в ванную, хлопнув за собой дверью. Он никогда не мог заставить сделать Валю то, чего она не хотела.

И то, что она не хотела его, причиняло боль. Много боли.

Он считал, что её отказ был частью того, что толкнуло его к Марибель. Виток вины в груди чуть ослаб. Он всё же был мужчиной.

Он отодвинул занавеску в ванной и открыл кран с горячей водой. Ванная комната наполнилась паром, когда он поставил банку «Barbasol» на столик рядом с бритвенными принадлежностями.

Он разделся. Майка, носки с подвязками, брюки с подтяжками – всё аккуратно сложил и положил на столик. Наконец, снял трусы и шагнул в ванну под горячие потоки воды.

Это не займёт много времени, подумал он, когда образ Вали в платье заполнил его мысли. Те чулки снимались, а платье приподнималось. Она, лежащая под ним, вся горячая и тяжело дышащая, когда он тянет её вниз к своему члену, проникает в её распалённый центр, и то желание, что видно на её лице, когда он полностью входит в неё. Ощущение того, как она сжимается вокруг него, как он управляет ею и доводит до оргазма. Её губы шепчут «да», «пожалуйста» и «сейчас».

Он напрягся и припал боком к стене, когда достиг кульминации в три резких потока. Дрожа, наблюдал, как вязкая жидкость кружит возле стока и исчезает в нём.

Майкл простоял так пару мгновений, восстанавливаясь и любуясь. Валя, это всегда была Валя.

Он быстро ополоснулся, закрыл кран и отдёрнул занавеску. Он был удивлён, когда увидел Валентину, сидящую на закрытом туалете и наблюдающую за ним. Вот дерьмо, и как давно она здесь?

Её волосы свисали тяжёлыми и мокрыми нитями, платье лежало в куче сырого белья около батареи. Она была в своём корсете, чулках, выставляющих её во всей красе, её глаза были перепачканы потёкшей тушью. Майкл схватил полотенце, желая скрыть возвращающееся возбуждение.

Она встала и велела ему сесть. Он увидел, что она держала его бритву и кисточку. Майкл замер на мгновение, не знал, мудро ли поступает, позволяя своей сбившейся с пути жене орудовать острой бритвой по его горлу, но Валя всё же не была склонна к насилию. Она даже не могла сорвать пластырь без слёз.

Он аккуратно поправил полотенце на бёдрах и сел перед ней, глядя ей в лицо. Она делала это и раньше, но очень давно.

С шипением пена вылилась в миску, а она нанесла её маленькими круговыми движениями на волосы, покрывающие его подбородок и щёки. Он поджал губы, когда она провела кистью по губам. Закончив, она положила кисть на стол, и он улыбнулся ей. Один уголок её губ приподнялся вверх, но не было и малейшего проблеска веселья в её глазах, когда она открыла бритву и наклонилась к нему.

Его сердце замерло от этой крошечной улыбки. Воодушевлённый, он протянул руку и ухватился за её бёдра, когда она ловко стала проводить бритвой по его щеке.

Единственным звуком в комнате был скрёб стали о двухдневную щетину, пока она не нарушила тишину вопросом, заданным слабым голосом.

- Ты помнишь, как просил выйти за тебя замуж? – Она постучала бритвой о раковину, он кивнул.

- Конечно.

Она провела лезвием по коже.

- А что я сказала тебе в тот день?

Ещё один скребок.

Он сглотнул:

- Ты сказала «нет».

- Ты помнишь, почему?

Он никогда не забудет.

Это было во время летних каникул перед последним годом в школе. Майкл был дома в Мэпл Лиф и задумывался о том, как же поцеловать Валентину. Им, наконец, удалось прогуляться в сумерках по "Чёрным садам". Её волосы были короче, и завитушки около лица часто ловили отблески заходящего солнца, освещая её лицо. Они остановились на небольшом скалистом выступе и Валя рассмеялась. После паузы, лицо Валюши стало серьёзным, и она сказала:

- Ну?

- Что - ну?

- Поцелуешь ли ты меня, Майкл? – Выражение её лица в том момент разожгло огонь в его крови. Огонь загорелся сильнее, когда он наклонился и коснулся её губ. Он вспомнил о приборе Тесла, что видел ранее, но теперь белые молнии летали между его телом и Валей. Когда он притянул её к себе, то понял: он должен быть с ней всегда.

- Выходи за меня замуж, Валюша.

Пальцами перебирая волосы у него на затылке, она долго изучала его взглядом, после чего вздохнула и вырвалась из его объятий.

- Я не могу выйти за тебя замуж.

- Да, можешь, я поговорю с твоим отцом сегодня же вечером.

Она покачала головой.

- Не могу.

- Почему нет?

- Ты заслуживаешь лучшего. Найди себя школьницу с кучей талантов. Найди себе настоящую хорошую жену. Ту, которая не оставит равнодушным твоего будущего босса, очаровав своим умом и готовкой.

- Я не хочу магазинный манекен от Мейси, Валюшка. Я просто хочу тебя. И пусть будет проклято моё будущее начальство.

Она рассматривала его мгновение, прежде чем пробормотала:

- Меня зовут Заблуждением на самом деле. Я не лебедь, а обычная летающая птица, Майкл, я земная. Такая, как я, только утянет тебя вниз, за собой.

- Павлины не летают, но взгляни – они же прекрасны.

Она рассмеялась.

– Павлины-мужчины, это глупо.

Он тоже рассмеялся.

– Но я точно не хочу другую.

- Ты идёшь в колледж, и это уже не будет столь прекрасно, как ты думаешь. Да и они вроде как летают.

- Валюша, скажи «ДА», - умолял он.

Тишина.

- Я люблю тебя, - прошептал он.

- Это не имеет никакого смысла, - ответила она. – Не имеет смысла твоя любовь. Я... никто. Хуже того, я абсолютное ничто.

- Валюша, ты... всё.

Но она сопротивлялась.

Он поговорил и с её отцом, который посмотрел на него так, будто говоря «Парень, ты совсем рехнулся?

- Моя дочь... ну... она нуждается в... ну, ты знаешь. - Он резко остановился, видимо не желая вслух признавать то, что случилось с Валентиной. – Ты знаешь это, правда, Майкл?

- Да, сэр. Я обещаю всегда заботиться о Вале, сэр.

- Ты её любишь?

- Да. Очень сильно.

- Сынок, мне нравится так думать, ведь моя дочь близко общается с твоей сестрой, и я уверен, что ты понимаешь меры ответственности, женясь на Вале. Это означает терпение и только терпение. Она довольно адекватна большую часть времени, но каждый брак хранит испытания уважением и чем-то большим. Не всегда будет легко. Может, ты ежедневно будешь сожалеть о своём выборе. Надеюсь, что этого не произойдёт, и мне не нравится говорить такое, но так нужно. Она не здорова и это точно. Я думаю, ты справишься с этим, хотя честно говоря, если бы я думал об обратном, то не согласился бы с твоим решением. Но знай: я буду наблюдать за вами. И ты скажешь мне, если моей дочери будет плохо, понял?

Майкл кивнул и ответил:

- Да, сэр.

- Ладно. Я считаю, мы прояснили этот вопрос. - Он пригладил тёмные усы. – Теперь тебе осталось лишь убедить её. Удачи.

Это заняло год. Каждый день в обязательном порядке он писал ей письма во время завтраков. И всегда подписывался:

"Выходи за меня,
Майкл".

Ответ поступал в тот же день и гласил одно и тоже:
"Сдайся,
Валентина".

Он приехал домой на Рождество. Поймал в ловушку под омелой и засыпал её лицо шумными поцелуями, снова и снова, и в один прекрасный день они остались одни, и он ухватил её за подбородок и поцеловал в губы. Ощущения от её ответа языком воспламенили его кожу и ударили в пах. Он оттащил её в угол и прижался к тёплому телу. Он заставлял себя думать о поражениях Джо Ди Маджио, а затем мысленно перебирать ноты «Clair De Lune», чтобы не взорваться от перевозбуждения. Он резко отстранился, услышав голос, раздавшийся от задней двери, и Эшли, выкрикивающую его имя.

- Скажи «да», - задыхался он.

- Перестань просить, - задыхалась она.

Она провожала его на вокзале, когда он уезжал. Он сунул руку в её карман и хитро надел небольшое кольцо на палец.

- Будь моей женой, Валюша.

- Будь разумным, Майкл. - Её щёки были розовыми, а на волосы падал снег.

Кольцо вернулось к нему с письмом через три дня.

Шли дни, а затем он вернулся на Пасху, и всё повторялось вновь и вновь.

- Я никогда не сдамся, - сказал он однажды.

- Я никогда не сдамся, - отозвалась она.

Но он надеялся, что это не так.

Он, выпускник колледжа, полный гордости и новых стремлений, вернулся в июне, незадолго до своего дня рождения. Он вытащил сумки из «Линкольна» и заметил движение в доме её.

Валентина была дома.

Жест её отца означал лишь одно. Забери её.

Его хорошее настроение врезалось в стену её молчания. Она открыла дверь, увидела его и закрыла её перед его широкой улыбкой.

Она не хотела говорить с ним, она не вышла. В тот день и на следующий. И на следующей неделе. Эшли исчезла на пару часов, и когда Майкл спросил её, то она просто сказала:

- Валя не думает, что видеться с тобой сейчас – хорошая идея.

Боль сжигала его изнутри. Она сторонилась его.

В пасмурный июльский день он увидел её через забор: она сидела на качелях, что свисали с дуба во дворе её дома. Она смотрела на окно своей спальни, и даже с такого расстояния он видел глянцевый блеск от слёз в её глазах.

В заборе между домами находилась брешь, которой они пользовались, будучи детьми, и он потихоньку проник через неё. Он думал, что она не заметила его, но вышло наоборот.

– Добро пожаловать домой, Майкл, - сказала она, не поворачиваясь к нему.

Он снял её с качелей и сел под дубом, усадив её к себе на колени. Она положила голову ему на плечо, и они долго просидели молча. Ни один из них не говорил.

Вскоре совершенно не сезонная облачность уступила место летней грозе. Когда закапали капли на траву вне их укрытия, он решил, что пришло время.

- Я люблю тебя, Валюша.

Тишина.

- Я всегда буду любить тебя. Знаю, в своей прекрасной эксцентричной головке ты уверила себя, что недостаточно для меня хороша. Но это смешно... - Она выпрямилась и посмотрела на него. Он заправил прядь волос ей за ухо, чтобы посмотреть на её лицо.

Ещё большая тишина.

- Я получил своё направление. В конце лета отправлюсь в лагерь Бил.

Её глаза стали огромными.

- Скажи мне, что не любишь меня, Валя. Скажи мне, и я обещаю, что больше никогда не попрошу тебя о браке.

Медленно шёл дождь вокруг них.

- Я не могу этого сделать, - наконец, сказала она. Наступило облегчение, и будто ментол попал в его жилы, распространяя прохладу по всему телу.

Тогда, как кошка, она вскочила на ноги. Убегает, подумал он. Но она любила его, она призналась, и он может подождать.

Через несколько часов он добрался до своей спальни, где столкнулся с мокрой, очень взволнованной Валентиной. Её летнее платье прилипло к телу, а с волос ручейками текла вода на лицо.

- Ты меня любишь? – выкрикнула она.

- Навеки, - ответил он.

- Ты хочешь меня?

- Отчаянно.

- Дурак.

- Может быть.

Он уже собирался стащить покрывало с кровати и окутать её, когда она снова заговорила.

- Возьми меня, Майкл. Прямо сейчас. Я не могу сказать тебе «нет», - выпалила она, а затем тихо добавила: - Это единственный шанс, что я тебе предоставлю.

Она начала расстёгивать платье. Один лоскут упал на бок, и Майкл мог ясно видеть её сосок сквозь тонкую мокрую ткань лифа. Восемь кнопок, девять. Десять - и Майкл всё не двигается. Одиннадцать кнопок, двенадцать. Может быть, другой мужчина, лучший мужчина, остановил бы её. Но он был не в силах.

Она сказала, что это его единственный шанс. Она возьмёт его. Он возьмет её.

Она плакала, она сказала "да", он женился на ней.

Он никогда не жалел об этом.

И теперь он сидел, смотрел на неё, пока она проводила бритвой по его горлу.

- Я помню, какой ты была глупой дурочкой, думая, что я заслуживаю лучшего. - Он сжал её бёдра, когда она постучала бритвой о край раковины.

- Это была правда. Тем более, сейчас. - Её голос был чуть громче шёпота. Она приложила край бритвы к его яремной вене. Он чуть наклонил голову, позволяя провести чистую линию. – Сколько крови циркулирует под такой тонкой кожей. Так просто. От мозга к сердцу. - Он чувствовал давление лезвия, пока смотрел на её движения.

Скрёб. И ещё одна чистая полоска.

Её взгляд встретился с его взглядом.

– Ты хочешь развестись со мной, Майкл?

- Нет. Никогда, - его ответ был незамедлителен. А потом он рассмеялся. – Даже если бы и так, вряд ли бы я признался, пока ты держишь лезвие в своих руках.

Он задумывал это как шутку, но она, очевидно, не поняла её. Непроизвольный спазм руки и она разомкнула кулак. Лезвие упало, пару раз подпрыгнуло и легло на плитку.

Он рассматривал его пару секунд, а потом перевёл взгляд. Валя стояла перед ним с разжатой рукой, и он протянул свою ладонь, касаясь пальцами её губ.

- Нет, Валя. Никогда, - сказал он ещё раз.

- Может... - казалось, слова душили её, - ты мог бы сдать меня в больницу...

Он, замерев, смотрел на неё.

- Тогда ты станешь свободным. Может быть... - ещё одна заминка, - ты найдёшь лучше...

Он притянул её к себе в объятия. Она упала ему на колени, когда он провёл рукой по её волосам и обнял.

- Никогда не говори мне такого. Я не буду тебя слушать, понимаешь? Даже не думай об этом, Валя.

- Я затолкнула тебя в ловушку. Я знала, что это неправильно, но всё же сделала это. А теперь посмотри на нас.

Он отстранился от неё и взглянул на лицо.

- Между нами нет ничего настолько плохого, с чем мы бы не смогли справиться.

- Ты редко бываешь дома, Майкл. И я... я тоже здесь редко. Я так потеряна. - Вина вернулась. Как он посмел думать, что она может справиться с пренебрежением и провокацией, в коих сам и был виновен?

Теперь пришло время извиняться. И это шло от души.

- Валюша, я так сожалею о своём отсутствии в последнее время. Иногда просто легче держаться подальше. Я думал, что и для тебя это будет также... - Жалкие оправдания, подумал он. Он знал, что не легче, не для Вали. Она медленно покачала головой, вставая на ноги, и вытерла лицо полотенцем, а затем взялась за расчёску.

- Для меня не проще. Но я понимаю тебя. - Она провела расчёской по густым бронзовым волосам, убирая их подальше от его лица. Валентина старалась быть хорошей женой, несмотря ни на что. Он вздохнул.

- Ты не должна становится лучше, котёнок. Это мне надо меняться. Я буду дома к ужину, приготовь всё к семи.

Она кивнула.

- И у Сьюзи будет барбекю четвёртого июля, и мы приглашены. Ты приготовь те сэндвичи с огурцом.

Судя по выражению её лица, он вполне был уверен, что хорошей идеей ей это совсем не кажется. Он обнадеживающе улыбнулся.

- Валюша, всё будет хорошо. Очень хорошо. Давай жить сегодняшним днём. Согласна?

- Согласна, - медленно согласилась она.

Опубликовано: 2015-11-19 01:15:26
Количество просмотров: 187

Комментарии