Последний визит: 2023-03-05 16:55:12
Сейчас не в сети

Быть человеком

– Я сильна, милый, но не столько же. Могу дать тебе двадцать два, двадцать четыре часа максимум.

В лачуге цыганки пахло прокисшим молоком шестинедельной давности, гниющими кишками, зловонным мхом и чем-то, похожим на сожжённые носки, пропитавшиеся трёхгодичным потом – и всё это был только декор. Сама ведьма представляла собой целый рог изобилия отвратительных ароматов, таких, что Валера надеялся, ему не придётся выносить это вновь. Он задерживал дыхание всякий раз, когда было возможно.

– Двадцать четыре часа? Это же всего день!

– Вот именно! Красавчик и умница! – тут она посмотрела на Елизавету. – У твоего братца, кажется, полный набор достоинств! Да, ладно, мы все знаем, что он в действительности тебе не брат. Во всяком случае - некровный.

Цыганка поёрзала своим объёмным туловищем на скрипучем стуле. Он запротестовал, застонав под её весом. По выражению лица ведьмы можно было предположить: она хорошо знала, что последует за всем этим. Хитрые глаза цыганки оценивающе перебегали от Валерки к Лизавете и обратно.

Лиза быстро взглянула на Валеру. "У неё тоже должно быть есть дар предвидения. Это опасно".

Валерка кивнул. "Определённо. И о чём я только думал?". Он похолодел. Муха попалась в сеть. "Конечно, я думал о Тине".

– Так, мистер Совершенство, как это будет? Ты сейчас это съешь?

– Да, ведьма, похоже на "Хэппи Мил" только без игрушки и картошки фри. Но ты единственная чародейка в городе, и мы долго добирались до тебя.

– Возвращать к жизни мертвецов – хитрая штука, голубок. Как ты знаешь, умертвлять–то сначала намного легче, – Валера содрогнулся при слове "голубок". Мысли женщины воняли также сильно, как и её дом. Запах последнего перекрывал их, но лишь частично. Худшие из них просачивались в него, словно через поры. – Я даже ещё не начала описывать боль.

– Давай опустим детали и приступим к делу.

– Валер... – Лизка сделала шаг вперёд, но он вскинул руку, и она, замерев, тут же замолчала.

– Это в любом случае произойдёт.

– Хорошо, я уверена, что ни одна из нас не может увидеть, что именно произойдёт, – цыганка улыбнулась Лизе, поджав губы. – Кажется, ты опять уступишь ему, девочка, так что лучше успокаивайся и приготовься его держать. Нам понадобиться вся твоя "суперсила".

Лиза вздрогнула: "Ещё есть время".
Валера послал ей уничижающий взгляд.

Если цыганка и заметила это, то всё равно ничего не сказала, собирая вместе бутылочки и необходимые компоненты.

– Время снимать эту дорогую рубашку и ложиться, милок. Это будет тернистый путь.

Валерка сделал, как она сказала, и лёг на грязную кушетку. Несмотря на то, что внутри у него всё переворачивалось, снаружи он выглядел достаточно уверенно. Кушетка кишела насекомыми, и если бы это было возможно, то Валеру уже вырвало бы. Каждая клеточка его тела жаждала оказаться где-нибудь в другом месте, да где угодно!

"Тина, Тина, Тина..."

Он мысленно напевал её имя, словно мантру, отчаянно пытаясь вызвать её запах, вспышку эбено-сапфировых глаз, мягкое шуршание её шёлковых локонов, что было почти невозможно в этой адской яме. Только прикосновение ладони Лизки к его руке служило ему утешением, даже если оно и казалось более крепким, чем это было необходимо. Он знал, что она не могла видеть результата с тех пор, как они вступили в лачугу этой женщины. Видимо, цыганка существовала между мирами – в странном сером пространстве, что иногда затуманивало видения Елизаветы. Может быть, эта женщина была, как волки. Но, несмотря на то, как он относился к волкам, он считал такое сравнение чрезвычайно несправедливым по отношению к ним.

Он так сильно концентрировался на любой детали, которую мог вспомнить о Тине, что целую минуту не замечал нависшую над ним женщину. Её лицо, оказалось в опасной близости от него. Он попытался не вздрогнуть от отвращения. Ему не удалось.

– Она счастливая девушка, та самая. Не имеет представления о том, как глубока твоя привязанность. Она прошла бы для тебя сквозь огонь. И даже при этом, на мой взгляд, ей пришлось бы легче, чем сейчас будет тебе.

– Довольно рассуждений. Давайте уже сделаем это.

Она улыбнулась. Её улыбка вызывала отвращение. За то короткое время их знакомства, он уже успел возненавидеть этот оскал.

- Конечно, красавчик, но я не была бы хорошей хозяйкой, если бы не предупредила: то, что ты делаешь сейчас, ты совершаешь на свой риск. Никакого возмещения. Никакого обмена. Сделка завершена.

Он слышал, как Лиза мысленно захныкала. Она ненавидела прыжки без страховки. Блокировка была, как бетонная стена, и, должно быть, вызывала у неё сильную головную боль. "Хорошо. Сделай это уже".

– Выпей это. Затем ляг снова, – ведьма протянула ему чашку с отбитым краями.

Если бы он мог вырвать свои вкусовые рецепторы, горло и большую часть желудка, он бы сделал это. Пенистая, жирная, кислая жидкость зазмеилась по его пищеводу резким огнём. Это было самое противное, мерзкое вещество из всех, что он когда-либо пробовал. Тут же боль, словно ударом ножа, поразила его нутро. Он не чувствовал ничего подобного с того момента как... как из человека он был превращён в вампира. Он как-то говорил Тине, что ту боль невозможно забыть. Он был уверен, это воспоминание никогда не потускнеет, не исчезнет. Теперь он был уверен, что очень-очень сильно ошибался. Его горло захлебнулось криком, а чашка упала на пол. Он рухнул назад, проваливаясь в раскалённую добела агонию.

Издалека Валерке слышалось пение цыганки. Её голос звучал глубже, ниже и более гортанно. Он чувствовал, как её пальцы чертили линии на его груди. Потом он почувствовал ЕЁ. Его глаза распахнулись. Он смог разглядеть женщину и тёмные влажные символы на своей груди, но его взгляд был затуманен маленькими светлыми точками. "Это кровь?".

Ведьма толкнула его голову назад, прямо на покрытую плесенью подушку. Её жилистая ладонь легла на его глаза. "Лучше не спрашивай. Ты не хочешь этого знать". Она возобновила резкое пение.

Спина выгнулась, когда боль пронзила его тело. На своём плече он чувствовал холодную руку. Прикосновение было то очень холодным, то нормальным. Издалека он услышал что-то, похожее на звериное рычание и громкий крик. Но, возможно, этот звук вырвался из его собственного горла.

Время словно разваливалось на куски. Образы вспыхивали в его голове. Его мать. Человек на улице. Больничная кровать. Врач, возможно, нет. Лихорадка. Медсёстры. Следы укуса. Тина. Он держался за Тину. Прекрасную Тину.

Кабинет. Кафетерий. Водопад.
Нежные моменты пронеслись очень быстро.

Боль продолжала терзать его, накатывая волна за волной, достигая своего пика и обрушиваясь с новой силой. В тумане он искал лицо Тины. Цеплялся за её образ. Кричал её имя.
Свет исчезал.
Боль пульсировала.
Пульсировала.

Через некоторое время он почувствовал ледяную руку, лежавшую на его плече. Она не двигалась, не сжимала. Он задрожал от её холода. Его грудь горела. Его конечности болели. Его сердце билось очень быстро. Его лёгкие наполнялись воздухом и выпускали его почти одновременно. Он мог чувствовать пульсацию крови, вызывающую шум в ушах. «Погоди-ка? Кровь?»

Его глаза внезапно открылись. Всё было таким тусклым, тёмным, расплывчатым. Это то же место?

– Валер? – голос был похож на перезвон колокольчиков на ветру – музыкальный, волшебный. Он посмотрел на его источник. Она была красивой и смутно знакомой: обрамлённые густыми ресницами, золотисто-коричневые глаза на сливочно–белом лице; её ангельский лик окаймляли тёмные блестящие волосы. – Валера?

– Лизуня? Это ты? – его голос звучал непривычно, но что-то в нём было знакомое. – Что...

Она бросилась к нему и обняла так крепко, что он на секунду потерял способность дышать. Кажется, он нуждался в воздухе. Странно.

– О, Валерка! Я думала - ты умер! Действительно умер! Тебя не было три дня!

«Три дня?»

– Три дня?! – Окружающая обстановка всё больше пугала его. Пахло мерзко, но не так мерзко, как он помнил. – Какого чёрта?

В животе заурчало. Он подумал об одном из бифштексов Тины, о грибных равиоли.

– Не могу поверить, это получилось.

– Что получилось? – ему так хотелось есть. Казалось, будто век прошёл с тех пор, как он нормально ел в последний раз. Каков чисбургер на вкус?

– Валера, – медленно протянула Лиза. Он уже привыкал к новому волшебному звучанию её голоса. – Валер, ты снова человек, – он замер, похолодев. – И если эта несчастная была права, у нас не так много времени, чтобы вернуть тебя к Тине.

Ты в косы звёзды заплетаешь,
Что дарит тёмный небосклон.
И на бегу не замечаешь,
Как он давно в тебя влюблён.

Не замечаешь поклонения,
А он старался, старый лес.
Но не один он впал в забвение
Перед посланницей небес.

Тебя коснётся неуклюже
Ладонь из солнечных лучей.
И приревнует ветер южный
К цветам, лежащим на плече.

Лишь поцелуй подарит сладкий
Устам твоим запретный плод
И залюбуется украдкой
Птиц звонкогласых, хоровод.

Застынет в миг, заворожено
При виде глаз твоих, листва.
И всё склонится ниц, покорно,
Перед богиней колдовства.

Опубликовано: 2015-11-18 00:51:09
Количество просмотров: 181

Комментарии