Моему Солнцу в День Рождение

Заперев дверь в свою комнату, я прислонилась к ней спиной и улыбнулась.

Даже не верилось, что всего через две недели случится то, чего я ждала долгих десять лет. Не верилось, что самый красивый, самый умный, самый весёлый и обворожительный мужчина на свете станет моим. Оттолкнувшись от двери, я медленно подошла к шкафу и нащупала на его задней стенке рычажок, открывающий нишу, в которой висело моё свадебное платье.

Оно было восхитительно. Длиной чуть выше колена, оно будто было сшито из перьев какой-то диковинной птицы. Я провела рукой по гладкой поверхности юбки, приподняв одно из этих «перьев». С абсолютно чёрной изнанкой и слепяще-белой лицевой стороной, при движении они немного приподнимались, что создавало потрясающий эффект. Тихонько напевая себе под нос, я, наклонившись, проверила, на месте ли туфли, и выпрямилась, возвращая дверцу, закрывающую нишу, на место. Ещё две недели это платье никто, кроме меня, видеть не должен. Тем более ему не хватает одной маленькой, но такой важной детали. Аксессуара, который полностью завершит мой идеальный образ. Ну ничего, подумала я радостно, поднимаясь по лестнице в спальню, уже совсем скоро всё будет так, как было задумано.

Всё будет идеально.

Я зажгла последнюю свечу и отложила зажигалку в сторону. Темноту помещения теперь рассеивал тёплый свет множества маленьких огоньков, они мерцали, заставляя полупрозрачные тени отплясывать на стенах причудливый танец. В воздухе чувствовался тонкий аромат цветов и ванили – я знала, что ему очень нравится этот запах. Огромная двуспальная кровать была застелена чёрным шёлковым бельём, а из колонок музыкального центра раздавалась тихая, приятная музыка. На столике около кровати стояла бутылка вина и два изящных хрустальных бокала. Всё было готово.

Кинув взгляд на часы, я довольно улыбнулась и, захватив с собой непроницаемую шёлковую повязку, поспешила наверх, немного пританцовывая: мне нужно было успеть спрятаться у входной двери до его прихода, чтобы не испортить сюрприз. Вжавшись в стену у самого входа в дом, я дрожащими руками разгладила ткань полупрозрачного чёрного пеньюара и сделала глубокий, медленный вдох, приказав себе расслабиться. Эта ночь была завершающим аккордом целой симфонии, которую я по ноткам выстраивала на протяжении десяти лет, так что всё должно было пройти идеально. Ещё раз прокрутив в голове план действий, я немного успокоилась – всё продумано до мелочей. Теперь руки задрожали не от нервного напряжения, а от радостного предвкушения. Сколько времени я провела, мечтая об этом моменте, и вот он, так близко...

Мои размышления прервал скрип двери. Я замерла, сжав в руках повязку, и немного присела, готовясь напасть. Как только дверь захлопнулась, а вошедший мужчина остановился на пороге, снимая пальто, я запрыгнула ему на спину и ловко накинула ему на глаза повязку.

- Сюрприз! – прошептала я ему на ухо, соскользнув с широкой спины. От одного запаха его гладкой, смугловатой кожи у меня закружилась голова, и я прижалась щекой к мускулистой руке, обхватывая ладонями его тёплое запястье.

- Тина, - пробурчал он недовольно, но я прекрасно слышала нотки радости, которые он тщетно пытался скрыть, - это я собирался сегодня удивить тебя!

- Ну, прости, - засмеялась я, потянув его в сторону своей комнаты, - я слишком долго ждала этого момента, чтобы позволить тебе меня опередить.

Осторожно доведя его до нужного места, я попросила его не двигаться и, подбежав к двери, закрыла её на ключ.

- Это чтобы нам не мешали, - промурлыкала я, стягивая с его глаз повязку.

Он тут же начал крутить головой по сторонам, осматривая украшенное мной помещение. Чем больше деталей он замечал, тем шире становилась улыбка на красивом лице, а когда его взгляд остановился на наручниках, висящих на спинке кровати, и без того большие глаза стали похожи на огромные блюдца.

- Тина, милая... – пробормотал он, покосившись на меня, - ты уверена? Мы же собирались подождать до свадьбы, и...

Я прервала его, прижав палец к полным губам.

- Наручники для тебя, милый, - игриво прошептала я, подмигивая, - я всего лишь хочу сделать тебе подарок на годовщину наших отношений.

Его глаза потемнели и он кивнул, непроизвольно сглотнув. Я с удовлетворением наблюдала, как заходил ходуном его кадык, как напряглось его мускулистое тело, как на красивой смуглой коже его шеи блеснула капелька пота... Пытаясь сдержать самодовольную улыбку, в которой так стремились изогнуться мои губы, я молча подтолкнула его к столику. Одному из нас точно нужно было выпить.

Обхватив горлышко бутылки своими красивыми длинными пальцами, он улыбнулся мне и наполнил бокалы.

- Я скажу пару слов, ты не против? – произнёс он неуверенно. Я улыбнулась ему и кивнула, - Тина. Любимая моя. Мы знакомы с тобой уже больше десяти лет, а я всё не могу поверить, что ты не плод моего воображения. Ты идеальна, Тина, - я вздрогнула, но тут же улыбнулась, скрывая своё недовольство, - и я счастлив, что вот уже на протяжении года ты отвечаешь мне взаимностью. Ты же знаешь, что я полюбил тебя с первого взгляда, - я снова молча кивнула, вспоминая его полный обожания взгляд, - и я ценю каждую минуту, проведённую рядом с тобой. Через две недели я буду самым счастливым человеком на свете, потому что ты станешь моей женой, спутницей моей жизни. Я люблю тебя, Тина, и обещаю тебе, что сделаю всё, что угодно, чтобы ты была счастлива.

- Ты уже делаешь меня счастливой, милый, - прошептала я, проводя рукой по его мягкой, гладкой щеке, - а через две недели я буду самой счастливой женщиной на планете.

Мы улыбнулись друг другу и, чокнувшись, пригубили вино. Я только наклонила бокал, не разжимая губ – мне нужно было оставаться в трезвом уме, а вот он залпом выпил всё содержимое. Усмехнувшись, я поставила бокал на столик и медленно приблизилась к нему вплотную, соблазнительно покачивая бёдрами.

- Такой красивый... – прошептала я, чувствуя, как внутри нарастает возбуждение, становясь практически болезненным.

Я ждала этого момента долгие десять лет. Всё должно пройти идеально, - напомнила я себе.

Запустив руку в его мягкие, шелковистые волосы, я встала на цыпочки и припала к его губам. Он начал нежно целовать меня в ответ, но вскоре эти лёгкие, любящие прикосновения переросли в нечто намного более страстное. Он покусывал мои губы, захватывая их в мягкий плен, а когда я открывала рот, наши языки тут же соприкасались, затевая причудливый танец. Вскоре мы уже оказались на кровати, и прикосновение прохладного шёлка к разгорячённой коже тут же привело меня в чувство. Коварно улыбнувшись, я отстранилась от него и быстро стянула с него тонкий свитер, обнажая его великолепную смугловатую кожу, которая в неверном свете свечей выглядела просто сногсшибательно. Он запустил ладони под пеньюар, но я игриво стукнула по ним, пригрозив ему пальчиком.

- Нельзя, - соблазнительно прошептала я, - сегодня я командую парадом.

Его глаза были практически чёрными, когда он осматривал моё прикрытое лишь полупрозрачной тканью тело. Я подтолкнула его, показывая, что нужно лечь на спину, и как только он это сделал, я переместила его руки к изголовью, дотянулась до наручников и ловко защёлкнула их на его запястьях.

Он сжал зубы и со свистом выдохнул.

- Тина, - со стоном проговорил он, откидываясь на подушки и закрывая глаза.

Мои руки дрожали от нетерпения. Непослушными пальцами я торопливо расстёгивала ширинку его джинс, выпуская на волю внушительное доказательство его возбуждения. Проведя по его длине кончиками пальцев, я насладилась протяжным стоном мужчины, который был полностью в моей власти, и опустилась ещё ниже, стягивая джинсы вместе с носками и боксёрами с крепких, мускулистых ног.

Он тяжело дышал, приподняв голову и глядя прямо на меня. Я же подмигнула ему и прижалась губами к его ногам, скользя всё выше и выше, оставляя лёгкий поцелуй на головке его члена, который дёрнулся от этого нежного прикосновения. Под аккомпанемент тихих стонов и шумного дыхания, я водила языком по гладкой, красивой коже его живота, иногда легонько покусывая её. Каждая клеточка его тела была идеальной – как раз тем, что мне было нужно, и я всё больше и больше возбуждалась, думая о предстоящей свадьбе. Я представляла, как красивые пальцы пианиста будут стягивать с меня платье, нежно касаясь чёрно-белого материала, оставляя на мне лишь восхитительные перчатки, как я буду стонать, вцепившись в шелковистые волосы, и как я буду громко кричать любимое имя...

Забывшись, я сильно прикусила его сосок, и он прохрипел: «Тина». Заглянув в его чёрные глаза, я снова скользнула вниз по его телу, по пути проводя языком по его груди, оставляя на ней влажную дорожку, и на мгновение замерла, наслаждаясь моментом. Его великолепное тело дрожало, под кожей перекатывались напряжённые мышцы, а сама кожа была восхитительна - смуглое совершенство. Но я знала, что она может выглядеть ещё лучше. Улыбнувшись, я облизнулась и обхватила губами напряжённую плоть. Я опускала и поднимала голову, чувствуя, как пульсирует его желание, облизывала шелковистую кожу и осторожно проводила по ней зубами, прислушиваясь к сдавленным мужским стонам. Почувствовав, как напряглось его тело, я поняла, что он уже близок к разрядке – его стоны стали отрывистыми и частыми, а на коже выступил пот, превращая её в мерцающее в свете свечей совершенство. Тихо застонав, я ускорила темп своих движений, одновременно потянувшись к потайному кармашку на поясе пеньюара. И когда я услышала громкий полустон-полухрип, причудливо переплетающийся с моим именем, а в горло ударила струя тёплой солоноватой жидкости, я в то же мгновение воткнула в его бедро шприц, до этого лежавший в кармашке, и решительно надавила на поршень.

Он, кажется, даже не заметил этого, и пока я продолжала свои движения, собирая остатки спермы и вызывая в его теле дрожь удовлетворения, он тихо повторял моё имя.

Но вот прошла минута, и моё имя перестало слетать с его губ, превратившись в нечленораздельные хрипы, тело замерло, лишь руки и ноги немного подрагивали, а счастливый, полный обожания взгляд исчез, и в тёмных глазах поселилась паника. Он вопросительно, непонимающе смотрел на меня, пытаясь что-то сказать, только вот его голос больше не слушался приказов, и изо рта лежащего передо мной мужчины вырывались лишь хрипы и кашель. Я пожала плечами и, приподнявшись, чмокнула его в губы.

- Прости, Грей, - с деланым сожалением проговорила я, поглаживая его по щеке, - у тебя слишком красивая кожа.

Его глаза начали слезиться, и я поняла, что пора действовать – у меня в запасе есть всего около получаса. Не обращая внимания на то, как он громко сглатывает и кашляет, всё пытаясь что-то сказать, я метнулась к столику и достала из ящика под ним маркер, портновский метр, несколько листков со схемами выкройки и канцелярский нож. Подбежав к кровати, я села рядом с неподвижным телом Грея, разложила на шёлковом одеяле эскизы и приступила к делу.

- Думаю, ты хочешь знать, почему я так с тобой поступаю, да и что я вообще собираюсь делать, - сказала я отрешённо, прикладывая метр к его животу и проводя маркером линию по восхитительной, блестящей от пота коже.

- Видишь ли, десять лет назад, в день своего совершеннолетия, я встретила любовь всей своей жизни, - я не знала, слышит ли он меня, но продолжала говорить: мне просто хотелось вспомнить тот путь, что привёл меня к этому моменту.

- Его зовут Валера. И мы оба просто обожаем человеческую кожу, - по неподвижному телу передо мной пробежала лёгкая дрожь.

- Мы любим друг друга, Грей. А его кожа... - я мечтательно улыбнулась, - божественна. Впрочем, он такого же мнения о моей, - я крутила в руках канцелярский нож, собираясь с духом. Только бы ничего не испортить. Всё должно быть идеально.

- Он практически сразу после нашего знакомства сделал мне предложение, продолжила я, сверяя линию на коже со схемой на бумаге, - но мы с ним решили, что наша свадьба должна быть идеальной. А на идеальной свадьбе должны быть идеальные костюмы, - я выдвинула лезвие ножа и погрузила его в плоть, стараясь аккуратно следовать нарисованной на коже линии.

- Кожаные костюмы. Понимаешь, о чём я, Грей? Я бы показала тебе своё платье, оно великолепно, да вот только времени совсем мало осталось, - я аккуратно вытащила нож из его тела и запустила пальцы в тонкий разрез на коже, из которого текли во все стороны струйки крови.

- До встречи с ним я и не думала о том, что совершенную, красивую кожу можно сохранить для себя, навсегда. Я могла лишь любоваться и бессильно наблюдать за тем, как она стареет, как на ней появляются морщины и былая красота растворяется, будто её и не было. Валерка же наполнил мою жизнь смыслом, показав мне свою коллекцию кожи. Именно тогда, любуясь её гладкими, шелковистыми, безумно красивыми кусочками, которые полностью закрывали стены его подвала, мы и заключили наше "свадебное соглашение", - я сжала пальцами уголок кожи и начала ножом отделять её от отвратительных мышц и жира, пытаясь не обращать внимания на полившуюся из места пореза кровь.

- Ты же наверняка помнишь, что мы встретились в тренажёрном зале. По твоему телу стекал пот, и это смуглое, гладкое, блестящее совершенство просто покорило меня. Ты был идеальным экземпляром, почти таким же великолепным, как Валерик, и я сразу решила, что изделие из твоей кожи должно завершить моё творение, только вот нужно было как-то задержать тебя рядом, пока всё остальное не будет готово, - я наконец-то отрезала первый квадратный кусок его кожи и поднесла его к лицу. С наслаждением втянув мускусный запах, не обращая внимания на стекающую по моим рукам кровь, которая капала на мои колени, окрашивая их в багровый цвет, я потёрлась щекой о гладкую, шелковистую, всё ещё блестящую от пота поверхность того, что скоро превратится в идеальный аксессуар.

- Вот я и подружилась с тобой. Когда выяснилось, что у тебя не осталось родственников, которые могли бы помешать мне, я поняла, что это судьба: всё вело меня к тебе, к твоей потрясающей коже, - аккуратно отложив отрезанный кусок в сторону, я наметила маркером следующую линию разреза.

- Долгих девять лет я искала необходимые для платья материалы, что было далеко не просто: подходила только гладкая, мягкая кожа без родимых пятен и шрамов, да и её обладатель должен был быть одинок - проблемы с полицией мне были ни к чему, - я на секунду замолчала, вспоминая всех “поставщиков” материала для моего платья.

- Когда я нашла их и сшила свой наряд, пришла пора стать твоей девушкой. Ты был уникальным экземпляром, Грей, так что спешка тут была ни к чему. Мы с Валерой договорились, что наша свадьба должна состояться под Новый Год, как ознаменование нового этапа в нашей жизни, поэтому мы и отмечаем годовщину именно сегодня, Грей, пятнадцатого декабря, - нож снова легко погрузился в тело. Я будто расстёгивала молнию на его коже, чтобы снять с несовершенной плоти идеальное облачение.

- Я хотела сделать тебе приятное, так сказать, подарок напоследок, всё-таки мы были хорошими друзьями. И твоя кожа так привлекательно выглядит, когда ты возбуждён – к ней приливает кровь, и пот делает её совершенной. А ещё мне хотелось, чтобы этот момент был идеальным. И всё получилось, правда? - отделив от его плоти второй кусок кожи, я прижала ладонь к его ноге. Жар возбуждения ушёл, и она была просто тёплой. Нужно поторопиться, пока она совсем не остыла, - промелькнула в моей голове мысль. Я всегда старалась не иметь дела с холодными телами: тёплая, живая кожа нравилась мне не в пример больше.

- Жаль, конечно, что мы больше не сможем общаться, ты правда нравишься мне, Грей. Зато частичка тебя всегда будет со мной. Она никогда не постареет, не сгниёт, её не съедят червяки или крысы, - я подняла взгляд на его лицо. Из уголка его рта стекала струйка слюны, а из остановившихся глаз текли слёзы, ручейками сбегая по вискам. Взглянув на часы, я поняла, что анестезия и паралич пройдут уже через пять минут, и лёгкие подрагивания его рук и ног превратятся в более резкие движения, а этого я допустить не могла. Вздохнув, я поднесла нож к его горлу и в последний раз заглянула в слезящиеся тёмные глаза.

- Прощай, Грей. Поверь, я никогда тебя не забуду.

Cтоя на обочине шоссе, я нетерпеливо поглядывала на часы. На моём лице сияла широкая улыбка, и я постоянно проводила ладонями по кожаной юбке своего идеального платья, не обращая внимания на пронизывающий ветер: ничто не могло заставить меня закрыть даже маленький кусочек моего творения, а уж о том, чтобы скрыть его под обычным плащом или курткой, не было и речи. Вот до меня донёсся тихий звук, который становился всё громче, превращаясь в оглушительный рёв мотора, и я обхватила себя руками, пытаясь успокоиться.

Спустя пару мгновений передо мной резко затормозил великолепный чёрный мотоцикл, с которого спрыгнул мой личный Бог. Его стройные, мускулистые ноги обтягивали чёрные кожаные брюки, к которым идеально подходила потрясающая куртка из чёрной кожи. Я сама сняла с его головы шлем, положив его на сиденье мотоцикла, обняла его, запуская пальцы в мягкие волосы цвета тёмной бронзы, и прижалась щекой к груди Валерки, вдыхая любимый запах, смешанный с ароматом прохладного материала куртки.

- Я так скучала по тебе, Валерик...

- Я тоже скучал, Тини, - на бледном лице расцвела моя любимая кривоватая улыбка, а голубые глаза засияли, - надеюсь, ты больше никому не разрешала так тебя называть? Это моя прерогатива.

Я закусила губу и покачала головой.

- Умница, - прошептал он и медленно наклонился, буквально гипнотизируя меня своими васильковыми глазами.

Его мягкие, тёплые губы идеально подходили к моим. Мы долго целовались, стоя на обочине, не замечая проезжающих мимо машин.

Наконец, мы оторвались друг от друга, и на наших лицах расцвели одинаковые счастливые улыбки.

- Итак, Тини, пора сделать то, что ты пообещала мне десять лет назад, - серьёзно сказал Валера, но его глаза при этом буквально сияли в темноте ярким сапфировым цветом. Я улыбнулась и кивнула, доставая из своей сумки чёрные перчатки. Валерка понимающе хмыкнул и, схватив шлем, запрыгнул на мотоцикл, кивая на место позади себя, - ты знаешь, что делать, любимая.

Я в мгновение ока забралась на кожаное сидение и, натянув перчатки на руки, обхватила Валеру за талию. Он разомкнул мои объятия, пробормотав: «чуть не забыл», вытянул из прикреплённой к мотоциклу сумки изящную куртку и протянул её мне.

- Держи, любимая, - подмигнул он мне, - жалко закрывать такую красоту, но мне на тебя смотреть холодно.

Я тут же засунула руки в рукава и провела кончиками пальцев по прохладной, идеально гладкой поверхности куртки.

- Такая красивая... Спасибо, любимый, - я крепко обняла его за талию и прижалась носом к его спине, вдыхая самый лучший запах в мире - запах Валерки, смешанный с запахом кожи. Он же взял мою ладонь в свои тёплые руки, и я вытянула шею, заглядывая через его плечо, пытаясь понять, что он делает. Поднеся мою руку, обтянутую перчаткой, к лицу, он сосредоточенно рассматривал её.

- Ты же не забыла, правда? – пробормотал он, вглядываясь в кожаную поверхность перчатки. Наконец он нашёл то, что искал, - я должен был проверить, Тини. Мы с тобой сохраняем красоту, понимаешь? Сохраняем её навсегда, в то время как если бы мы не вмешались – она бы очень скоро испарилась. И мы не должны забывать, кто скрывался под этой красотой, у кого мы отняли её, чтобы увековечить, - он обернулся и грустно улыбнулся мне.

- Они все здесь, Валер, и я никогда не забуду их, - проговорила я, - вот, смотри.

Соскользнув с мотоцикла, я встала перед ним и приподняла кожаные «перья», из которых было сшито моё платье, а Валера, наклонившись, внимательно осмотрел их изнанку, шёпотом читая выбитые на кусочках кожи имена.

Глядя на сосредоточенное лицо своей второй половинки, я прошептала: «я люблю тебя» и прижала к его щеке обтянутую перчаткой ладонь, буквально чувствуя, как в мою руку впиваются выбитые на чёрной коже буквы: Г, Р, Е, Й.

Не замечаешь вновь меня, как ни стараюсь,
Опять игривый свой кидаешь мимо взор.
Пусть поступлю неверно, только не раскаюсь,
И не страшат меня изгнание и костёр.

В негодование карты снова я раскину,
И шар хрустальный мне откроет тайный мир,
Узрею новое и быт людей старинный,
Но только не тебя увижу, мой кумир.

Опять скрываешься от рунных старых писем,
Недосягаема для призрачных теней.
Я пред богами даже не был так зависим,
И не склонялся перед ними, как пред ней.

Мой гнев и ярость в миг на град нагонят тучи,
И отзовётся слову эхом кроткий гром.
К стопам припанет льстясь, клубком туман ползучий,
Он под пятой моей, как я, под каблуком.

Свой медный чан наполню зельем приворотным
И горстью брошу, как песок, я звёздный свет.
Смешаю запах волн и ветер, я, свободный,
И глас сирен, добавлю - пятый элемент.

Наполню эликсир тот северным сияньем
И освящённой крови голубя плесну,
Её смешав пред этим с грешным покаянием,
И криком-плачем ночью волка на луну.

Произнесу завет, чуть спешно, торопливо
И на латыни вторю древний тот мотив.
А ты пройдёшь с утра спокойно, только мимо,
Лишь улыбнёшься, вновь меня опередив.

P.S. Посвящается любимой Тине в её День Рождение