Naked Fear

Я поворачиваюсь, резкий свет красных чисел определённо насмехается надо мной. Час ночи. Если я хочу действительно выспаться, то сейчас я должна встать и вернуться к себе. Тяжёлая рука, обвившая мою талию, кажется такой естественной и правильной, и я ненавижу себя за то, что должна уйти. Но я извлекла урок из ошибок прошлого, когда несколько раз просто не смогла найти в себе силы оставить его. Нет никакой возможности выяснить, что произойдёт утром, если я всё же останусь.

Дорога до моей квартиры занимает десять минут, войдя, я тут же падаю на кровать и проваливаюсь в царство Морфея.

«Я никогда не брошу тебя! Я никогда не подведу тебя!»

Я стону, раздражённая тем, что моим будильником служит Rick Roll, хотя, должна сказать, что маленькая Эшли Тисдейл всё же гораздо лучше громкой монотонной сирены, что была до того, как я сделала звонком будильника радио. В любом случае, это не так уж и важно. Сейчас пять утра... отстой. Я поворачиваюсь, вглядываясь в пустое место рядом с собой, и закрываю глаза, на секунду представляя, что оно непустое и тёплое.

Ещё. Одну. Секундочку...

Это всё, что я позволяю себе, прежде чем встать с кровати и пойти в душ, где горячие струи окончательно разбудят меня и замаскируют слёзы, которые медленно катятся по лицу. Я быстро делаю себе чайничек кофе, зная, что это необходимая на сегодня порция, и возвращаюсь в спальню, чтобы одеться. Одежда валяется по всему полу, и я затрудняюсь ответить, какая тут чистая, какая грязная. В конце долгого напряжённого рабочего дня я прихожу домой, раздеваюсь и кидаю вещи прочь, чаще стремясь попасть в корзину, но бывает, что промахиваюсь. Это неважно, так или иначе. Всё равно нет того, кто бы ворчал, что я не убираю, и закатывал глаза, если делаю что-то несколько неуместное.

Наконец, я нахожу довольно чистые джинсы и незапачканный топ. Подходит. Кофе готов, я спешу налить себе чашечку, но проливаю всё на себя. Я почти не чувствую, как горячая жидкость просачивается сквозь мою рубашку, но, нет, я не оцепенела. Появившийся светло-розовый след превращается в ярко-красный, и я прикладываю к нему лёд. Отбросив теперь уже грязную кофточку в раковину в ванной, я иду, чтобы найти, что надеть на замену ей. Старая поношенная футболка, которая, к тому же, мне велика, смятая, валяется в углу шкафа. Я поднимаю её, ведя внутренние дебаты надеть ли её, но знаю, что никогда не пойду на это, рискуя запачкать... и тогда мне придётся стирать её.

Я подношу футболу к лицу и медленно вдыхаю, мысленно возвращаясь чуть дальше в прошлое. Мой нос покалывает так же, как и жгучие слёзы пощипывают уголки глаз. Прижимаясь губами к футболке, я опускаю её на кровать, и мой взгляд падает на яркие красные числа на часах...

Дерьмо.

Кажется, я опаздываю. Я поднимаю какую-то майку с пола и надеваю её, не потрудившись проверить, чистая ли она. Даже если это не так, мой передник всё скроет. У меня нет сейчас времени беспокоиться об этом.

Я спешу и въезжаю на место моей обычной парковки за кафе, с облегчением вздохнув – опоздала всего лишь на минуту. Я натягиваю козырёк и открываю панельное зеркало, ужасаясь тому, что вижу в нём, и морщусь от отвращения, видя тёмно-синие круги под глазами – последствия судорожных бессонных ночей. Не имея какой-либо возможности сделать хоть что-нибудь с линиями, которые, по-видимому, надолго обосновались на лбу, я собрала волосы в более-менее презентабельный пучок. Слой жидкой помады – всё, чем я обеспокоилась, и я кидаю тюбик обратно в бардачок, попутно доставая ключи.

Лана уже стоит у чёрного входа, её глаза закрыты, пока она подпевает музыке, что грохочет в её наушниках. Она выглядит такой счастливой, такой беззаботной... эта простота и лёгкость передаются и мне... улыбка расползается по моему лицу, доставляя практически болезненные ощущения - у этих мышц практически не бывает возможности сокращаться в последнее время. Я осторожно и мягко, чтобы не испугать, толкаю её в плечо, сообщая о своём присутствии. Её малюсенькое тело прижимается к моему в объятиях, и я не могу не обнять её в ответ. Мы идём в сторону кухни, держась за руки, и останавливаемся, смотря, как зажигается свет.

Я намекаю на то, что пора бы начать, и без разговоров мы окунаемся с головой в работу. Мы кидаемся к нашим передникам, а Лана подключает свой iPod к колонкам. Затем мы перебираемся на кухню, танцуя танец, что недавно придумали. Мы собираем необходимые компоненты, смешиваем, перемешиваем и печём в течение нескольких следующих часов. Правда, один раз я паникую - не могу найти изюм для нашей фирменной булочки, но чудом избегаю истерики благодаря ловкости и сообразительности Ланы, которая додумывается посмотреть в холодильнике.

- Извини, Тина, я, должно быть, перепутала и убрала сюда вместо кладовой. Но ничего страшного не произошло. Всё в порядке. Всё хорошо, - приговаривала она, поглаживая меня по спине.

Несколько глубоких вдохов, и гудение кожи и бешеное сердцебиение постепенно сходит на нет. Через час у меня не было больше времени на раздумья об изюме. Очередь текла непрерывно, начиная с семи утра. Приходится напряжённо работать, однако это помогает отогнать все мысли, есть всего пару мгновений, чтобы посмотреть туда-сюда. Конечно, всё рушится, когда я вижу парочку, сидящую у окна, которые кормят друг друга сдобой. Живот сжимается, и внизу образуется болезненная воронка, напоминая мне о том, что всё это было и у меня.

Еле-еле я пытаюсь собраться, прежде чем пойти и выпить вторую чашечку кофе, пока у меня есть короткий перерыв. Лана оглядывается через плечо, проверяя, что со мной, я даю знак, что всё в порядке. Ну... настолько в порядке, насколько это может быть у меня.

Народ скапливается снова, я бросаю взгляд на часы, мысленно отсчитывая время. Мои руки дрожат, и я чувствую, как на лбу выступает пот. Я пытаюсь сделать глубокий вдох и успокоиться, однако невыносимый клиент, что стоит передо мной, и две большие чашки кофе отнюдь этому не способствуют.

- Мне жаль, сэр, - повторяю я в двадцатый раз, - я с пониманием отношусь к вашему заказу для товарищеской встречи вегетарианцев, но я действительно не могу придумать никакой достойной замены датскому сыру. У нас есть отличный выбор сдоб для вегетарианцев, может быть, вы хотите попробовать?

Хмурю брови, концентрируясь на том, чтобы не наорать на него. Я действительно не обязана возиться с этим мудаком, когда у меня есть сотни других дел за прилавком. Я делаю всё, что прийти хоть к какому-нибудь компромиссу с этим непреклонным вегетарианцем, который, однако, носит кожаные ботинки, и внезапно чувствую, как мои волоски встают дыбом на затылке. Я ещё не вижу, кто это, но волны спокойствия уже омывают меня.

Человек, что стоит передо мной, перестаёт существовать на данный момент, я наслаждаюсь спокойствием и расслабленностью. Оглядываюсь, пара насыщенных фиолетовых глаз смотрит на меня. На мгновение... или два... появляется проблеск надежды, возможно... возможно...

А потом он отворачивается, пряча взгляд и явно чувствуя себя неудобно.
Я на секунду прикрываю глаза, волна разочарования проходит сквозь меня.

Умеет ли сознание плакать?..
Заплачет ли оно когда темно?..
Темно перед глазами и на сердце,
Заплачет ли оно когда светло?..

Светло вокруг и слепит холод...
Заплачет ли оно от одиночества и боли?
Одна слеза... Всего одна,
Рассыплется на миллиарды звёзд.

Не будет больше оно плакать.
Не в этой жизни. Не сейчас.