Я сильно люблю тебя, это сложно.
Когда ты не рядом - одна пустота.
Вернуться назад уже не возможно.
И дальше не вместе, ты с ней навсегда.
Ком в горле, сомнения и безысходность.
Что если?.. Нет! Слишком большая цена.
Смотрю, а в душе темнота осторожно
Надежду скрывает. Там больно всегда.
Примеров не счесть и похожих немало.
Но свой вариант я сыграю один.
В петлю не полезу и тенью не стану,
Из песен узнаешь о чувствах моих.
Общение двух братьев в интернете:
Валера: Я в норме...
Ответил и с улыбкой уставился на пляшущий карандашик напротив имени моего собеседника.
Исмаэль: Опять в своей кафешке?
Валера: Если не буду сюда ходить, умру с голоду.
Исмаэль: Какие планы на вечер?
Валера: Профессор, сволочь, нервы потрепал, надо работу переписывать.
Исмаэль: Неужели ты всё же решился написать то, что я сказал?
Валера: Ха! как раз наоборот. Ладно, хватит обо мне. Как ты?
Исмаэль: Как обычно. Через час репетиция. Вечером выступаем.
Валера: Хочу увидеть это...
Грустно улыбаясь, я смотрел в монитор. Привычное обсуждение текущих событий окончено. А сердце не хотело успокаиваться.
Валера: Я скучаю...
Исмаэль: )
Валера: Тебе смешно?
Исмаэль: Просто подумал, что у нас уже даже общение в скайпе по плану идёт...
Валера: Я скучаю
Мне нужно было узнать, что сейчас чувствует Исмаэль.
Исмаэль: Валер, не начинай, мне сейчас уходить
Валера: Я скучаю
Исмаэль: Ну что ты заладил
Сдаваться я не собирался. Улыбнулся и опять повторил своё сообщение:
Валера: Я скучаю
Исмаэль: Блять, Валерыч, сучонок ты такой! Я тоже скучаю! Я люблю тебя! Я хочу тебя! Мне надоело лежать ночью в своей постели и думать о тебе. Я хочу, чтобы ты целовал меня, ласкал, трахал...
Мои губы растянулись в томной улыбке. Я знал, что Исмаэлю нужно было написать всё это, а мне - увидеть. Я не собирался портить задуманный мной сюрприз, но должен был быть уверен, что он понравится брату, что Исмаэлю так же не хватает меня, как и его - мне. Что он так же чертовски скучает по мне.
- Потерпи ещё немного, малыш, - чуть слышно прошептал я, словно надеялся, что братик услышит мои слова. А в окне текста сообщения написал:
Валера: Я люблю тебя, малыш. И тоже хочу тебя... и думаю о тебе по ночам...
Несколько мгновений от Исмаэля не приходило сообщений. Я представил, как он сидит за столом, уперев руки в столешницу и уткнувшись губами в сжатые кулаки, смотрит на монитор, десятки раз пробегает глазами по моему сообщению, запоминая каждую букву, впитывая каждое слово, представляя, как бы звучал мой голос, если бы я был рядом и шептал бы ему всё это. Я испытывал те же ощущения...
Валера: Почему молчишь?
Я первым не выдержал и прервал тишину в эфире.
Исмаэль: Зачем ты всё это делаешь?
Валера: Хочу быть уверен, что ты всё ещё мой
Исмаэль: ?!
Валера: А вдруг тебя успел соблазнить какой-нибудь симпатичный парень...
Исмаэль: Придурок ты, Валерка
Я засмеялся, и мне было плевать, что все посетители и персонал кафе посмотрели на меня. Я был счастлив.
Исмаэль: Неужели ты ещё не понял, что я никуда от тебя не денусь?
Валера: Всё равно боюсь, когда ты далеко
Исмаэль: Не бойся. Я крепко влип, братец
Валера: Я тоже
Исмаэль: Кто бы мог подумать :-)
Я знал, что Исмаэлю пора уходить, но не хотел прощаться первым. Просто перечитывал нашу переписку в ожидании нового сообщения.
Исмаэль: Алек пришёл, мне пора
Валера: ОК, вечером позвоню
Исмаэль: Буду ждать
Валера: До связи
Исмаэль: Люблю
Валера: Тоже люблю
Исмаэль: Я сильнее... и не спорь!
А я и не собирался спорить.
Брат вышел из сети, и я всё же решил взяться за реферат. Открыв файл со статьёй мистера Баннера, опубликованной в мартовском выпуске 1992 года одного из небольших изданий Нью-Йорка, я в который раз перечитал её:
«Быть геем модно.
Вчера по центральным улицам Нью-Йорка прокатилась неконтролируемая волна представителей ЛГБТ-движения, выступавших против принятого на прошлой неделе сенатом штата законопроекта о запрете пропаганды гомосексуализма. Это был не марш-протест, а именно неконтролируемая волна под прикрытием Радужного флага.
Представители сексуальных меньшинств шумной толпой шествовали по перекрытым для транспорта дорогам, выкрикивая лозунги в защиту своих прав, якобы ущемлённых данным законопроектом. Никто из участников или организаторов так и не выступил с официальным заявлением и не выдвинул свои требования.
Так что же влечет за собой этот политический шаг: реальное ущемление прав и свобод граждан нашей страны или же это способ спасти наших детей от тлетворного влияния геев и лесбиянок на неокрепшую детскую психику?
Что есть пропаганда? Я задался этим вопросом и провёл социальный опрос в студенческом сообществе Нью-Йорка. Девяносто процентов молодых американцев в возрасте от восемнадцати до двадцати трёх лет с уверенностью заявили, что прилюдное проявление гомосексуальных наклонностей, как то поцелуи в общественных местах либо иная демонстрация близких отношений между представителями одного пола - это право свободного гражданина Соединенных Штатов. И лишь десять процентов подтвердили, что данные действия являются пропагандой и призывают молодежь присоединиться к гомосексуальному сообществу.
Сейчас я обращаюсь к старшему поколению американцев. Вы готовы к тому, что ваш ребёнок, выйдя на улицу, будет наблюдать за геями и лесбиянками, беспрепятственно проявляющими свои неестественные для нормального общества отношения? Вы готовы к тому, что однажды ваш сын придёт к вам и скажет: «Я гей, потому что это модно»? Вы готовы к тому, что ваша дочь пойдёт к алтарю под руку с другой девушкой?
В связи со вчерашним шествием представителей ЛГБТ-сообщества действие вышеупомянутого законопроекта было приостановлено.
А это значит, что гомосексуализм будет процветать, и, возможно, именно ваш ребёнок встанет под флаг цвета радуги».
Увы, то, что в США было двадцать с лишним лет назад сейчас происходило в нашей стране. Пропаганда гомосексуализма... Политики отнесли сюда и проявление гомосексуальных отношений в общественных местах, и однополые браки, и всякого рода заявления представителей ЛГБТ-движения в СМИ.
Меня передёрнуло от абсолютно гомофобного душка, исходившего и от этого политического выкидыша в виде перечня запретов и ограничений для гомосексуалов, и от пафосных речей наших ведущих политиков.
Отхлебнув уже остывший кофе из большой белой чашки, я придвинул ближе ноутбук и начал писать.
В кампус я вернулся уже поздно вечером. Моего соседа в комнате не оказалось, а значит, он опять приползёт под утро в бессознательном состоянии. Похоже, для второкурсников уже не существовало слова «учёба» как такового. Я пока стойко держался, отказываясь от приглашений на разные вечеринки и попойки.
Ещё раз перечитав реферат, я распечатал его и сунул в рюкзак. Бросил нетерпеливый взгляд на часы. Восемь. У Исмаэля только сейчас начало концерта, но я знал, что только через два часа они закончат выступление, и дома он будет не раньше чем ещё через полчаса.
Время тянулось настолько медленно, что, казалось, эти два с половиной часа превратились в тридцать часов. Я лежал на кровати, уставившись в потолок и сжав в руке свой телефон, то и дело поглядывая на дисплей. Ровно в десять тридцать я снял блокировку, но не успел даже открыть список вызовов, как мобильник iPod разразился пронзительной трелью. Исмаэль меня опередил.
- Привет, малыш, - тут же прошептал я, приняв вызов. – Только собрался тебе звонить.
- Ага, - усмехнулся Исмаэль. – Небось, уже час пялишься на экран, отсчитывая время.
- Ничего подобного, - уверенно запротестовал я.
- Валер, расскажи это кому-нибудь другому, - фыркнул Исмаэль, но в его голосе слышалась радость от осознания того, что я ждал возможности поговорить с ним.
- Всего полчаса, - выдохнул я и услышал смешок брата. – И я сейчас один в комнате, - понизив голос до глубокого шёпота, произнёс я. Теперь уже в телефоне послышались сдавленный стон и грубовато-нетерпеливое «Чёрт!»
- Подожди минуту, - прошипел Исмаэль. – Я скоро приду, - донёсся приглушённый голос брата, обращённый, по всей видимости, к соседу по комнате.
Я засмеялся, вспомнив, как вчера так же сбегал из своей комнаты, желая оказаться наедине с Исмаэлем. Сегодня мне повезло, я был один.
- Ты что там делаешь? – ехидно поинтересовался я, слушая тяжёлое дыхание братца.
- Иду по коридору, - огрызнулся он.
- Куда?
- Подальше от любопытных глаз, - недовольное ворчание и, наконец, вздох облегчения. Шум воды.
- Ты что, в душе?! – не сдержавшись, воскликнул я.
- Угу, - томное мычание в ответ, а моё тело уже отозвалось на картинки, всплывавшие в памяти: мы с Исмаэлем стоим под струями тёплой воды, прижимаясь друг у другу, целуемся как сумасшедшие, ласкаем разгорячённые тела... Я словно в реальности ощутил влажную кожу под своими ладонями, упругие мышцы, отзывающиеся резкими сокращениями на каждое прикосновение...
- Блять... - простонал я, а рука сама потянулась к поясу джинсов.
- Ты в порядке? – раздался в трубке настороженный голос Исмаэля.
- Я так хочу тебя, малыш... - только и смог выдохнуть я.
Немного нервный смешок в ответ и хрипловатый шёпот:
- Ммм... Секс по телефону?
- Да мне плевать! – бросил я. – Хоть по факсу!
Смех Исмаэля теплом разлился внутри меня, и я немного расслабился. Медленно расстегнул джинсы и немного приспустил их вместе с боксёрами, однако не спешил касаться себя.
- Ты одет? – спросил я дрожащим от возбуждения голосом.
- Только джинсы. – Я едва расслышал шёпот сквозь шум воды.
- Сними их, - попросил я, и это вышло так нежно. Я прикрыл глаза, прислушиваясь к едва заметному шороху ткани и представляя, как Исмаэль раздевается, прижав телефон к уху плечом.
- Уже, - усмехнулся брат и замолчал в ожидании дальнейших указаний. И хотя я знал, как хочется ему притронуться к себе, но он не сделает этого, пока не услышит мою просьбу.
- Прислонись к стене, закрой глаза, - проговорил я, сдерживаясь, чтобы не застонать. – Дотронься до своих губ... - В ответ протяжный стон. – Проведи кончиками пальцев по подбородку, шее. Медленно, едва касаясь... Представь, что это моя рука...
- Вот чёрт... - прошипел Исмаэль.
- Да, малыш, тебе хорошо. – Я не спрашивал. Я утверждал. – Как бы я хотел почувствовать твою гладкую кожу под своими ладонями, поцеловать твои губы...
Моя рука скользнула к паху.
- Проведи всей ладонью по груди, животу, в самый низ, - продолжал я говорить, - но не касайся члена. Погладь внутреннюю сторону бедра, сожми, сильно, будто это мои пальцы впиваются в тебя. Я так возбуждён, не могу сдерживать страсть... - И Исмаэль понял, о чём я говорил. В такие моменты я цеплялся за него, словно боялся, что он исчезнет, растает, как сон. Дыхание брата стало тяжёлым, он сдерживался, но всё же сквозь шум воды до меня доносились его стоны. – Запусти руку между ног, сожми свои яйца, лаская себя так, как это делал бы я, - шептал я сдавленным голосом, а сам уже проделывал то, о чём просил Исмаэля. – Малыш, если бы я был рядом, то стоял бы перед тобой на коленях и вылизывал твою мошонку, твою тугую дырочку... Сжимал бы твою попку, такую аппетитную...
- Ммм... - простонал Исмаэль. – Я больше не могу, Валера, - взмолился парень. – Хочу...
- Сделай это, малыш, - выдохнул я, обхватив ладонью свой вздыбленный член. – Только не спеши, прошу тебя. – Я хотел, чтобы мы с братом кончили вместе. – Двигай рукой медленно, неторопливо, лаская большим пальцем головку... - Я действовал так же, и меня уже начало трясти от подступающего оргазма. Я снизил темп и попросил Исмаэля сделать то же самое. Разочарованный стон заставил меня улыбнуться, но в то же время я больше не в состоянии был контролировать свои ощущения: незаметно для себя оказался на грани, на которой не смог удержаться. - Я сейчас кончу, - прорычал я сквозь стиснутые зубы. – Кончи со мной, малыш...
Наши с Исмаэлем стоны соединились в одно протяжное наслаждение, разлившееся в пространстве, разделявшем нас.
- Вот чёрт, - выдохнул Исмаэль через несколько минут тишины, пока мы оба пытались привести в порядок мысли. – Валера, я больше не могу... - проскулил братец. – Мне нужно тебя увидеть, иначе я сойду с ума...
Ещё долго после нашего с Исмаэлем разговора я не мог уснуть. Пялился в потолок, на котором отражался свет фонарей с улицы, думал о нас, размышлял, как долго мы сможем так – вдали друг от друга.
Когда, наконец, начал засыпать, в комнату ввалился пьяный сосед, добрёл, спотыкаясь и негромко ругаясь, до своей кровати и тут же захрапел. Я знал, что теперь не сомкну глаз до самого утра. Раза три выходил на лестницу покурить, порывался бросить всё и поехать в аэропорт. Пара часов, и я увижу моего мальчика... Но тут же сам обрывал свои мысли, напоминая, что не могу позволить себе прогулять занятия. Не сейчас, спустя всего месяц после начала учёбы. Потом, через несколько дней.
Я улыбнулся, вспомнив про авиабилет, лежавший в ящике моего стола. В пятницу вечером я буду в Санкт-Петербурге. Представляю лицо братишки, когда он увидит меня со сцены.
Пишу письмо тебе
В хрустальный мир теней,
Покорный злой судьбе
Моих печальных дней.
Лишь для тебя - вампир,
Лишь твой послушный зверь.
Постыл весь этот мир
Мне без тебя, поверь.
И алых роз шипы,
Что больно ранят плоть -
К крестам. Мои мольбы
Не слушает Господь.
Печален, как Орфей,
Хоть не умею петь.
Но чувства в мир теней,
Ты знай, не запереть!
Их Цербер стережёт,
Но лишь улыбкой ты
Смог, разрушить лёд,
Прийти в мои мечты.
Прошло уж много лет,
Как прежде я люблю,
И розы алой цвет
На память, знай, храню...